Текст книги "Под Прикрытием"

Автор книги: Карина Адам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Он протянул руку и поправил мой шарф, его пальцы едва коснулись кожи у подбородка, и от этого жеста по спине пробежала дрожь.

– И… обещаю, я разберусь с Адель, – добавил он, не сводя с меня взгляда.

Я кивнула, хотя внутри всё ещё бурлили вопросы. Леон медленно отпустил шарф, но вместо того, чтобы отойти, шагнул ближе. Его губы слегка коснулись моей щеки – тёплое, почти невесомое прикосновение, но оно оставило в груди целый фейерверк.

– До завтра, Саша, – сказал он тихо, почти шёпотом, и, сделав пару шагов назад, всё же развернулся.

Я осталась стоять у подъезда, глядя ему вслед, чувствуя, как сердце бьётся так громко, будто его слышит весь двор.

41

На следующий день я проснулась с ощущением, будто кто-то положил на меня тёплое одеяло… из тоски. Не хотелось ни открывать глаза, ни тем более вставать. Несмотря на то что сегодня суббота, и теоретически можно было целый день ничего не делать, настроение было где-то на минусовой отметке.

Потянулась к телефону на тумбочке, проверила экран – от Леона было короткое сообщение, отправленное ранним утром:

«Поехал домой. Нужно поговорить с мамой, пока отец в командировке».

Я задержала взгляд на этих словах. Он редко упоминал про маму. Обычно все разговоры крутились вокруг его отца, и в них не было ни грамма тепла. Наверное, это важный для него разговор.

С кухни донёсся тихий звон посуды и запах чего-то вкусного. Вслед за этим – знакомый голос мамы:

– Засоня, вставай, чай с блинчиками стынет.

– Пять минут… – промямлила я, уткнувшись носом в подушку и натянув одеяло до макушки.

Эти «пять минут» растянулись ещё минут на двадцать, но в итоге я всё-таки выбралась из постели и пошла в душ. Тёплая вода немного смыла сонливость, но чувство какой-то тяжести внутри никуда не делось.

Когда я села на кухне, мама уже наливала чай в мою кружку. Она внимательно посмотрела на меня поверх своей.

– Саш, у тебя всё в порядке?

– Да, мам, всё нормально, – ответила я автоматически, хотя понимала, что выгляжу совсем неубедительно.

– Что-то с твоим мальчиком? – её голос был осторожным, но в нём скользнула нотка любопытства.

– Мам… – я начала отнекиваться, но она не отводила взгляда.

– Я же вижу, как он тебя провожает. Красивый мальчик, – сказала она, и уголки её губ чуть дрогнули в улыбке.

Я отвела взгляд в чашку, глядя, как на поверхности чая плавают крошечные пузырьки.

– Тут всё немного… сложно, – выдохнула я, подбирая слова. – Как-нибудь расскажу, но не сейчас.

– Конечно, солнышко, – мягко ответила мама и положила блинчик на мою тарелку, словно этим хотела закрыть тему.

Мы ели молча, но тишина была не неловкой – скорее, тёплой.

После завтрака я ушла в свою комнату. Чтобы хоть чем-то занять себя, решила разобрать гардероб. Это был мой личный способ отвлечься – складывать вещи в аккуратные стопки, пересматривать старые футболки и решать, что пора выбросить.

Музыка из плейлиста тихо играла на фоне. Я уже успела зарыться в стопку свитеров, когда телефон, лежащий на подоконнике, тихо завибрировал.

Сообщение. От него.

“Ничего не планируй на вечер. Я украду тебя на свидание.”

Я перечитала строчку дважды, чувствуя, как сердце сначала сжалось, а потом расправилось, будто выдохнуло вместе со мной.

Лёгкая дрожь пробежала по пальцам, а в груди разлилось предвкушение. Интересно, что он придумал на этот раз?

Я уставилась на экран, глупо улыбаясь, и поймала себя на том, что, наверное, выгляжу как влюблённая героиня из романтической комедии.

Украдёт на свидание.

Эта фраза вертелась в голове, и от неё становилось то тепло, то немного страшно. С ним всегда было так: он мог свести меня с ума одним сообщением, даже если мы не виделись целый день.

Я положила телефон на стол, но через минуту снова взяла его в руки, перечитала сообщение и машинально нажала на экран, будто от этого могла узнать больше.

– Ну, Саша, ты безнадёжна, – пробормотала я сама себе, закатывая глаза.

Вроде бы до вечера ещё уйма времени, но внутреннее нетерпение уже шевелилось. Я решила доделать разбор гардероба, но теперь каждая футболка, каждый шарф напоминали о том, что нужно выбрать, что надеть.

Часа через два я сдалась и подошла к шкафу уже целенаправленно.

Платье? Слишком пафосно, вдруг он просто поведёт меня гулять.

Джинсы? Слишком обычно.

Юбка и свитер? Может быть… если добавить длинный шарф и перчатки.

Я достала пару вариантов и разложила их на кровати.

В голове всё время крутились картинки: вдруг это каток? Или он поведёт меня в кино? А может, в какой-то странный, необычный ресторан? Но Леон не был типичным парнем, он всегда находил способ сделать всё по-другому.

Чтобы успокоиться, я включила музыку и пошла делать макияж – лёгкий, чтобы не выглядело, будто я старалась слишком сильно, но и не настолько простой, чтобы это было похоже на поход в магазин.

Волосы решила оставить распущенными. Зимой это было не слишком удобно, но… вдруг он заметит, как они пахнут моим шампунем с ванилью?

Чем ближе становился вечер, тем больше внутри нарастало чувство, будто я стою на краю чего-то важного. Это было похоже на ожидание фейерверка: ты знаешь, что вот-вот будет красиво, но сердце всё равно замирает от предвкушения.

Когда стрелки на часах перевалили за шесть, я накинула пальто, проверила в зеркале шарф и спрятала руки в варежки.

Телефон снова завибрировал:

“Я у подъезда.”

И всё. Мой мир мгновенно сжался до одной точки – двери, которую мне предстояло открыть.

Я на секунду задержалась в прихожей, чувствуя, как сердце бьётся быстрее, чем обычно. Зачем-то поправила шарф, хотя он и так лежал идеально, и только после этого нажала на ручку двери.

Он стоял возле подъезда, опираясь плечом о перила. На фоне вечернего снега его тёмная куртка и лёгкая улыбка казались чем-то невозможным, как кадр из фильма.

– Привет, – сказал он, поднимая взгляд.

– Привет, – я старалась говорить спокойно, но голос всё равно дрогнул.

Леон взял мои руки в варежках и на секунду задержался, будто проверяя, не холодные ли.

– Готова?

– А куда? – я прищурилась.

– Сюрприз же. – Он чуть потянул меня за собой. – Доверяешь?

– Пока что, – буркнула я, но внутри уже знала, что да.

Мы шли по тихим улицам, где снег мягко хрустел под ногами. Лёд на ветках сверкал в свете фонарей, а откуда-то доносился запах мандаринов – видимо, из чьей-то сумки.

– Зима тебе идёт, – вдруг сказал он.

– Это намёк, что летом я хуже выгляжу? – приподняла я бровь.

– Это намёк, что зимой ты опаснее. – Он улыбнулся краем губ, и от этого улыбка стала только теплее.

Через пару кварталов мы свернули в парк. Я сразу узнала его – днём здесь всегда было полно людей: музыка, глинтвейн, запах сладкой ваты. Но сейчас всё выглядело иначе.

Вдоль одной аллеи мерцали гирлянды, у двух уличных каминов тихо потрескивал огонь, а киоск с деревянными ставнями был открыт, словно ждал нас.

– Леон… – я замедлила шаг. – Он же закрыт.

– Для всех – да, – он обернулся и посмотрел прямо в глаза. – Но не для нас.

В киоске мужчина в вязаной шапке уже улыбался:

– Добрый вечер. Два горячих шоколада?

– Два, – кивнул Леон, даже не спрашивая меня.

Мы устроились на деревянной скамейке, закутавшись в один большой плед. Гирлянды над головой переливались золотым и тёпло-жёлтым светом, а горячий шоколад обжигал ладони сквозь бумажный стаканчик.

– Ты всё это… специально для нас? – спросила я, поднимая взгляд.

– Ага. – Он сделал глоток и чуть наклонился ко мне. – Хотел, чтобы сегодня нас никто не отвлекал.

Я чувствовала, как от его слов и взгляда становится теплее, чем от камина.

– И ещё кое-что, – он достал из кармана маленькую коробочку. Внутри лежала стеклянная ёлочная игрушка в форме сердечка, усыпанная золотыми блёстками.

– Это?..

– Наш талисман. Чтобы напоминало тебе об этом вечере.

Я улыбнулась, но внутри всё дрожало от нежности и страха потерять это чувство.

– Ты невозможный, – прошептала я.

– Зато твой, – ответил он, и в этот момент казалось, что весь мир действительно принадлежит только нам двоим.

Мы ещё немного посидели, молча наблюдая, как мелкие снежинки опускаются в свет гирлянд, а от камина тянется тонкая дымка.

– Пойдём, – тихо сказал Леон, когда я допила свой шоколад.

– Куда ещё? – я прищурилась. – У тебя что, в запасе второй сюрприз?

– Возможно. – Он поднялся и протянул мне руку. – Или третий.

Мы пошли по аллее, и я заметила, что часть киосков украшена, но витрины пусты. Зато на одном прилавке, прямо посередине, стояла маленькая каруселька для детей. Она не работала… пока Леон не подошёл к управляющей будке и не сказал пару слов мужчине внутри.

Через секунду гирлянды на карусели загорелись, и тихо зазвучала музыка.

– Ты серьёзно? – я рассмеялась. – Она же детская.

– Ну и что? – Леон взял меня за руку и помог забраться в одну из резных кабинок в виде белой лошади. – Иногда полезно побыть ребёнком.

Карусель медленно закружилась, и холодный воздух щекотал щёки. Вокруг – пустой парк, гирлянды, снег… и он, сидящий напротив, с тем самым чуть дерзким, чуть мягким взглядом.

– Ты знаешь, что это очень… – я замялась, подбирая слово, – киношно?

– Я знаю, – он улыбнулся. – Потому что ты заслуживаешь такие моменты.

Когда карусель остановилась, мы снова пошли вперёд, и в конце аллеи оказался небольшой заснеженный мостик через замёрзший пруд. На перилах висели крошечные фонарики, а снег искрился, будто в нём рассыпали бриллианты.

Леон достал телефон, включил камеру и тихо сказал:

– Хочу, чтобы ты запомнила этот вечер.

Он сделал пару снимков, но я видела – главное для него было не фото, а то, что мы стояли здесь вместе.

– Спасибо, – выдохнула я, и в этот момент мне казалось, что в грудной клетке уже не сердце, а маленькая гирлянда.

Когда мы подошли к мосту, снег мягко скрипел под ногами, а крошечные фонарики на перилах светили так, будто сами хранили тепло. Я стояла, глядя на замёрзший пруд, и почти не заметила, что Леон копается в кармане пальто.

– У меня есть кое-что для тебя, – сказал он тихо.

Он протянул ладонь, и на ней лежала тонкая золотая цепочка. На ней поблёскивал небольшой кулон в форме пятиконечной звезды – простой, но в её изгибах отражался свет гирлянд.

– Леон… – я осторожно взяла украшение, чувствуя, как пальцы предательски дрожат. – Что это значит?

– Это… – он чуть усмехнулся, но в глазах было серьёзно, – мой способ сказать, что даже если всё вокруг будет меняться, у тебя всегда будет твоя звезда. Что-то, на что можно смотреть и помнить, что ты не одна.

Слова застряли где-то в горле, и я просто кивнула. Леон аккуратно застегнул цепочку на моей шее, а тёплые пальцы на секунду задержались у ключицы.

– И да, – он чуть склонил голову, заглядывая в глаза, – это не просто подарок. Это напоминание, что ты – мой ориентир.

Я выдохнула и едва заметно улыбнулась. Кажется, в тот момент снег вокруг стал светлее, а воздух – теплее, хотя зима была в самом разгаре.

42

Утро началось с улыбки.

Я проснулась и ещё минуту просто лежала, уткнувшись лицом в подушку, заново проживая вчерашний вечер. Плед, горячий шоколад, карусель, гирлянды… и он, с теми словами, которые, кажется, впечатаются в память навсегда.

Потянулась к телефону, чтобы написать ему что-то вроде «доброе утро», но на экране уже горел пропущенный час назад значок уведомлений. Сердце ускорило ритм.

«Саша, срочно зайди в инстаграм к Адель», – написала Лера в нашем чате для девочек, где были я, она и Даша.

В чате уже мелькали десятки сообщений. Пальцы чуть дрожали, когда я открыла Инстаграм. Перейдя на страницу Адель, я наткнулась на свежее фото: Леон и Адель в дорогом ресторане. Она слегка подалась вперёд, демонстрируя руку с массивным кольцом, а в подписи – всего четыре слова:

«Теперь официально в статусе невесты».

У меня внутри что-то сжалось так сильно, что на секунду перехватило дыхание. Горло будто залили холодной водой. Снимок был выложен всего двадцать минут назад.

С усилием отложив телефон, я почти машинально начала собираться в школу. Пальто, шарф, варежки… всё надевалось как в тумане. Мысли, как острые осколки, норовили ранить изнутри: Вчера он дарил мне звезду. Сегодня – сидит с кольцом рядом с Адель.

На улице воздух показался колючим. Снег хрустел под ногами, но я его почти не слышала. На полпути к школе меня догнали Лера с Дашей.

– Ты видела? – Лера даже не пыталась говорить тихо.

Я лишь кивнула.

– И он… вообще не отвечает? – спросила Даша, но в её голосе сквозило сомнение, будто она уже знала ответ.

– Телефон отключён, – выдавила я, пряча руки глубже в карманы.

Мы шли молча, каждая погружённая в свои мысли, пока впереди не показалась наша школа.

И тут я заметила его.

Около входа, прямо на заснеженной дорожке, стоял отец Леона.

– Это его отец? – шёпотом спросила Даша, чуть прищурившись.

– Да, это он, – тихо ответила я, и внутри будто всё сжалось в тугой узел.

Я остановилась и повернулась к девочкам:

– Девочки, вы лучше подождите меня в фойе. Я скоро.

– Ты уверена? – Лера нахмурилась.

– Да. Просто… нужно поговорить.

Подойдя ближе, я сама заговорила первой, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

– Здравствуйте.

– Здравствуй, – уверенно кивнул он, внимательно глядя прямо в глаза.

Зачем он здесь? И почему один?

– Вы… ждёте кого-то? – спросила я, пытаясь выглядеть спокойной, хотя сердце стучало слишком громко.

– Тебя, – просто ответил он.

Я моргнула, не сразу поняв.

– Меня? Но… зачем?

– Нам нужно поговорить.

Я сглотнула.

– А Леон… он…

– Да, это про Леона, – перебил он, чуть повысив голос, но без злости. Его взгляд был тяжёлым, будто он взвешивал каждое моё движение. – Не знаю, в курсе ты или нет, но с сегодняшнего дня Леон больше не учится в гимназии по соседству.

– Что?.. – слово сорвалось с моих губ почти беззвучно.

Не учится? Куда он мог уйти? Почему я узнаю это от него, а не от…

– Последний год он закончит в Англии, – продолжил он, и в голосе проскользнула нотка удовлетворения. – Вместе с Адель.

Мне показалось, что земля под ногами дрогнула.

– В… Англии?.. – повторила я глухо, будто проверяя, правильно ли расслышала.

Он кивнул.

– Они улетают на днях. Это решение семьи. Для него это лучшее – держаться подальше от… определённых знакомств.

Я почувствовала, как внутри всё холодеет.

– Вы… – я замялась, сглотнула, – вы считаете, что я – одна из этих «знакомых»?

Он чуть склонил голову набок, изучая меня.

– Я считаю, что ты слишком много для себя вообразила. Леон – не твоя история, Саша.

Не моя история? Вчера он смотрел на меня так, будто весь мир – это я. Вчера он…

– Это он вам сказал? – спросила я тише, чем собиралась.

– Мне не нужно, чтобы он что-то говорил. Я всё вижу сам.

Я отвела взгляд, вцепившись пальцами в ремень сумки, чтобы не дрожать.

– Значит… всё уже решено. Без него. Без меня.

– Так будет правильно, – коротко сказал он. – Для всех.

Я подняла глаза, и на секунду наши взгляды встретились. Его были холодными, но в них читалось что-то ещё – предупреждение.

– Пойду, – выдохнула я, отступая на шаг. – Мне пора.

– Иди, – он кивнул. – И постарайся… не искать с ним встреч. Это не пойдёт тебе на пользу.

Я не ответила. Просто развернулась и пошла к дверям школы, чувствуя, как внутри нарастает глухая, колючая боль.

Тяжёлые двери школы с глухим звуком закрылись за спиной, отрезав морозный воздух и фигуру его отца.

В фойе было тепло, пахло свежей выпечкой из буфета и мокрыми варежками. Лера и Даша ждали у стены, и, когда я подошла, обе сразу уставились на меня.

– Ну?! – Лера наклонилась ко мне так близко, что я почувствовала запах её парфюма. – Что он сказал?

Я сняла шарф, чтобы выиграть пару секунд, и покачала головой.

– Ничего особенного.

– Ничего особенного? – Даша скрестила руки на груди. – Саша, у тебя лицо, как будто ты на похоронах была.

Я вздохнула.

– Леон… уезжает.

Лера моргнула, будто не сразу поняла.

– Куда?

– В Англию. С Адель. – Слова давались тяжело, каждое будто застревало в горле. – На весь оставшийся год.

Даша тихо присвистнула.

– Ого… Адель и Леон в Англии… ну, это… серьёзно.

– Серьёзно? – Лера возмущённо округлила глаза. – Да это просто… жесть! Он же вчера… ну, ты понимаешь…

Я кивнула, но больше слушать не могла.

В голове всё ещё звучали его слова: “Это не твоя история, Саша”. Как будто кто-то поставил жирную точку, не дав мне даже дописать предложение.

Я прижала руки к груди, стараясь дышать ровно.

Нет… это ещё не конец. Он не мог просто так взять и уехать, не сказав мне ни слова. Не попрощавшись. Я найду его. Хоть один раз. Хоть на пять минут. Но я должна услышать всё от него, а не от его отца.

Звонок на урок уже отзвучал, и мы с Лерой и Дашей направлялись к классу. Я старалась смотреть под ноги, чтобы не ловить чьи-то взгляды, но шум в коридоре внезапно стих, когда впереди появилась Вероника в сопровождении Златы.

– Девочки, а вы видели невесту Леона Демидова? – нарочито громко произнесла Вероника, делая ударение на слове невеста так, будто смаковала его.

Я почувствовала, как в груди всё сжалось.

– Видели, видели, – поддакнула Злата с притворной улыбкой. – Такое кольцо! Даже на фотке слепит глаза.

Лера шагнула чуть вперед, бросив на них колючий взгляд:

– Неужели больше поговорить не о чем?

– Почему же? – Вероника обвела меня взглядом с ног до головы. – Мы просто рады за Леона. Он нашёл себе достойную пару.

Я сжала пальцы в кулак, но не ответила. Достойную? А я тогда кто? Ошибка? Мимолётность?

Даша положила руку мне на плечо и потянула в сторону кабинета:

– Пошли, не трать на них нервы.

Я кивнула, но в голове уже вертелась мысль: Они могут говорить что угодно. Но я должна увидеть его. Лично.

Мы вошли в кабинет. Там уже сидели почти все, но, как только я переступила порог, несколько пар глаз тут же поднялись на меня. Я постаралась сделать вид, что ничего не замечаю, хотя по спине пробежал холодок.

– Саша, ты в порядке? – тихо спросила Лера, садясь рядом.

– Всё нормально, – соврала я, вынимая тетрадь из рюкзака.

В голове, правда, была пустота. Слова учителя долетали обрывками, как будто из-под воды: ”…записываем тему… откройте страницу… формула такая…”.

Я сидела прямо, но мысли снова и снова возвращались к утру, к фотографии в Инстаграме, к словам его отца.

Вместе с Адель. Последний год в Англии.

В груди нарастало что-то тягучее, глухое, неприятное. Как будто я держала в руках песок, который рассыпается сквозь пальцы, а остановить его невозможно.

Я машинально открыла тетрадь, но вместо конспекта начала выводить на полях: “Почему ты не сказал мне?”

Потом: “Хоть бы попрощался…”.

– Саша, – Лера толкнула меня локтем, – тебя спрашивают.

Я подняла глаза. Учитель математики стоял у доски и смотрел прямо на меня.

– Ответишь? – сухо произнёс он.

– Простите… – я едва не выдала “я не слышала”, но вместо этого поднялась и на автомате решила пример. Руки слегка дрожали, но получилось правильно.

Когда я вернулась на место, Даша, сидящая за нами, тихо прошептала:

– Ты не переживай… Может, он ещё и не уехал.

Я кивнула, но внутри уже решила: Сегодня после уроков я найду его. Что бы это ни стоило.

43

Последний урок тянулся вечностью. Цифры на часах менялись медленно, будто специально издеваясь. Я сидела на краю стула, сжимая ручку так сильно, что пальцы побелели.

Ещё чуть-чуть… Ещё несколько минут – и я выйду. Найду его. Неважно, что сказал его отец. Неважно, что написала Адель. Я должна услышать это от него.

Как только прозвенел звонок, я резко захлопнула тетрадь, сунула её в рюкзак и выскочила в коридор. Лера и Даша успели окликнуть меня, но я только махнула рукой:

– Потом!

Сначала гимназия. Если его там нет – парк. Потом кофейня за углом, где он иногда сидел с друзьями. Я найду его. Я обязана.

Я шла быстро, почти бегом, уворачиваясь от школьников, и чувствовала, как сердце колотится так громко, будто это слышно на всю улицу.

У ворот гимназии – пусто. Снег скрипел под ногами, холод пробирал до костей.

Охранник на входе сразу преградил путь.

– Вход посторонним запрещён.

Посторонним. От этого слова будто ударило током. Я? Посторонняя?

– Мне нужно буквально на минуту… – попыталась я, но он покачал головой.

Я прикусила губу и направилась к чёрному входу. К тому самому месту, с которого всё началось.

Именно оттуда в первый раз выводил меня Леон, когда помог достать те самые… трусы Егора Титова. Я невольно поморщилась. Чёрт, о чём я тогда думала? Но если бы не та глупость, я бы не встретила Леона. Он бы не поставил своё нелепое условие быть его помощницей, из-за которого я до ужаса злилась.

В голове пронеслись обрывки воспоминаний – как я помогала ему писать конспект, как выводила целую лекцию, а он сидел, лениво покачивая ручкой и смотрел на меня своими внимательными глазами…

Стоп. Не время.

Мои мысли оборвались, когда я увидела у чёрного входа охранника.

Они усилили охрану? Раньше будка всегда была только у главного входа.

Ладно. Парк.

Снежная дорожка, пустые лавочки, фонари, в свете которых кружились белые хлопья. Только ветер и тишина. Я уже собиралась развернуться, когда заметила знакомую фигуру. Высокий силуэт в тёмном пальто стоял у старой беседки, руки в карманах, плечи чуть опущены.

Я замерла.

– Леон?.. – мой голос прозвучал тише, чем я хотела.

Он обернулся. Лицо было в тени, но я почувствовала этот взгляд. Такой, будто он не ожидал меня увидеть… и будто хотел, чтобы я не подходила.

– Что ты здесь делаешь? – его голос был тихим, но в нём проскользнуло что-то странное: смесь удивления и… боли?

Вот он. Он не в Англии. Он здесь.

Я сделала шаг к нему, и снег под ногами предательски заскрипел.

– Мне нужно, чтобы ты сказал всё сам.

Он чуть нахмурился.

– О чём?

– О том, что ты… уезжаешь. С Адель, – выдохнула я, чувствуя, как дрожь пробирается к горлу. – Я не хочу узнавать это от других.

Леон опустил взгляд, будто выбирая слова.

– То, что тебе сказал отец… Это правда. Я уезжаю учиться в Англию.

– Что?.. – шёпотом спросила я, чувствуя, как внутри что-то надломилось.

Мне это послышалось? Нет… он же не мог этого произнести так спокойно.

– Ты… серьёзно? – слова давались с трудом, будто я проглатывала осколки стекла.

Он наконец поднял взгляд. Ни намёка на привычную дерзость – только усталость.

– Да. Это уже решено.

– Решено кем? – я сделала шаг ближе, почти не чувствуя холода. – Тобой? Или… Адель?

Он нахмурился сильнее.

– Это не важно.

– Для меня – важно! – голос сорвался, и я поняла, что кричу. – Потому что вчера… вчера ты…

Я запнулась, глотая слёзы.

Вчера он смотрел на меня так, будто я значу что-то. Вчера он был здесь. Со мной. А сегодня – уезжает. С ней.

Леон отвёл взгляд.

– Иногда… лучше ничего не говорить.

– А иногда – хуже всего молчать, – прошептала я, но он всё равно услышал.

Он сделал шаг в сторону, будто собирался уйти, но я перехватила его, схватив за рукав пальто.

– Не уходи. Просто… объясни.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, и в нём было всё: и сожаление, и отстранённость, и что-то, что он пытался спрятать.

– Нам нужно расстаться, Саш. Мы слишком разные.

Эти слова ударили сильнее, чем любой холод. Ветер мог резать кожу, снег мог забиваться за воротник, но боль от этой фразы прожигала изнутри.

Слова повисли в морозном воздухе, и казалось, что даже снегопад замер.

Слишком разные? Это всё, что он может сказать после всего?

– Разные?.. – я едва не рассмеялась, но смех тут же превратился в горький вздох. – И что, это повод просто… вот так бросить?

– Это повод не ломать друг другу жизнь, – тихо, но твёрдо сказал он.

– Ты решил за нас обоих? – мой голос дрогнул. – Вчера всё было… другим.

Леон отвернулся, будто мои слова были ножами, от которых он пытался увернуться.

– Вчера было ошибкой.

– Ошибкой?! – я не сдержала крик, и эхо отразилось от стен старой беседки. – Ты так называешь всё, что было между нами?

Он резко выдохнул и на секунду закрыл глаза.

– Я называю это тем, что нужно оставить в прошлом.

– А я? – почти шёпотом спросила я. – Меня ты тоже оставишь?

Его взгляд метнулся ко мне. В нём мелькнуло что-то похожее на боль… и тут же погасло.

– Уже оставил.

Он развернулся и пошёл прочь, шаги глухо звучали по снежной дорожке. Я стояла, как вкопанная, чувствуя, как с каждой секундой он уходит всё дальше – и физически, и из моей жизни.

Почему? Почему ты даже не дал мне понять, что всё кончено? Почему не дал шанса бороться?

Снег падал всё гуще, и вскоре его силуэт растворился в белой завесе, оставив меня одну в холоде и тишине, с сердцем, которое больше не могло согреться.

44

Я не помню, как дошла до дома. Всё будто стёрлось – улицы, прохожие, шум города. Осталась только боль, глухая и тянущая, как будто кто-то медленно сжимал моё сердце в кулаке.

Стоило перешагнуть порог квартиры и встретиться взглядом с мамой, как внутри что-то оборвалось. Слова застряли в горле, и я просто разрыдалась.

– Сашка… – тихо выдохнула мама и в два шага оказалась рядом. Она обняла меня крепко, прижимая к себе, кутая в тепле своих объятий. Её руки были такими родными, что я наконец позволила себе не держаться.

– Всё-всё, поплачь, – мягко говорила она, ритмично похлопывая меня по спине, – и всё пройдёт, вот увидишь.

Я уткнулась лицом в её плечо, чувствуя, как солёные слёзы пропитывают ткань её свитера. Как же я хочу, чтобы она была права. Чтобы завтра всё это оказалось дурным сном. Чтобы я снова смеялась, а не стояла посреди прихожей, дрожа от боли.

Мама, не задавая лишних вопросов, аккуратно развернула меня в сторону моей комнаты.

– Пойдём, – тихо сказала она, обнимая за плечи.

В комнате она усадила меня на кровать, накрыла мягким пледом, поправила волосы, словно я снова была маленькой девочкой.

– Отдохни немного, – её голос был таким спокойным, будто он мог унять шторм внутри меня. – Я рядом.

Она вышла, прикрыв дверь, и я осталась в полумраке, слушая собственное неровное дыхание. В голове всё ещё звучал его голос: «Мы слишком разные… Уже оставил…»

Я не знала, что мама, выйдя в коридор, сразу достала телефон. Её голос в трубке был тихим, но взволнованным:

– Лерочка, Дашенька… Приезжайте, пожалуйста. Ей плохо.

Они пришли быстрее, чем я успела осознать. Лёгкий стук в дверь, шёпот, и через секунду Лера и Даша уже сидели рядом на кровати, обнимая меня с двух сторон. Я почувствовала, как под плед пробирается тепло – их рук, их поддержки.

Я не сказала ни слова, но, кажется, они и так всё понимали.

Лера первой нарушила тишину:

– Адель возле гимназии… – она поморщилась. – Если бы ты была рядом, я бы ей сказала всё, что думаю.

Даша, наоборот, только крепче обняла меня за плечи.

– Саш… ты ведь не просто так ушла после уроков?

Я сжала плед, чувствуя, как горло снова сдавливает.

– Я… хотела его найти.

Они обменялись быстрым взглядом, но молчали, давая мне время.

– Я пошла к гимназии, в парк… И нашла, – слова давались тяжело, но я не могла больше держать это в себе. – Он был там. Один.

Лера придвинулась ближе.

– И что он сказал?

Я замолчала на пару секунд, вцепившись в край пледа, будто тот мог меня защитить.

– Что уезжает. В Англию. С Адель. И… – я сглотнула, чувствуя, как слёзы снова подступают, – что нам нужно расстаться. Потому что мы слишком разные.

В комнате повисла тишина. Лера резко выдохнула, а Даша только покачала головой, сжав мою ладонь.

– Он дурак, – тихо сказала Лера, но в её голосе была злость. – Огромный дурак.

– Саш, – Даша посмотрела на меня серьёзно, – мы рядом. Что бы он там ни решил, ты не одна.

Я кивнула, хоть и знала, что эти слова не сотрут того, что сказал Леон. Но сейчас… они хотя бы делали боль чуть тише.

Девочки остались у меня ночевать. Мы втроём заснули далеко за полночь – не потому что разговаривали, а потому что тишина всё никак не отпускала. На следующий день мы шли в школу вместе.

Я ловила себя на мысли, что мне приходится заново учиться жить… без него.

Говорят, первая любовь почти всегда несчастная. Я раньше думала, что это просто банальная фраза, но теперь… соглашалась. Хэппи-энды бывают только в слезливых романтических фильмах. В жизни же случаются такие удары, от которых перехватывает дыхание.

Стоило переступить порог школы, как в коридоре словно поднялась невидимая волна перешёптываний.

– Это с ней встречался Леон Демидов? – донёсся чей-то приглушённый голос.

– Это она? – прозвучало откуда-то сбоку.

– Наигрался и бросил… – хмыкнул кто-то ещё, не удосужившись даже понизить тон.

Я молча прошла к гардеробу, повесила куртку и уже собиралась уйти, как за спиной раздалось нарочито громкое:

– О, а вот и героиня мелодрамы, – усмехнулась Вероника, облокотившись на стойку. Её «свита» стояла рядом, как на подиуме, готовая поддакивать.

– Ты правда думала, что особенная? – зло выплюнула Злата, окинув меня взглядом с ног до головы.

Я почувствовала, как Лера за моей спиной чуть напряглась, а Даша уже сделала шаг вперёд, но я подняла руку, давая понять, что сама разберусь.

Особенная? Хотелось сказать им, что я и не претендовала. Что я просто жила. Любила. Верила. Но слова застряли в горле – слишком много сил уходило на то, чтобы удержать слёзы.

Я медленно повернулась к ним.

– Знаете, – сказала я тихо, но так, что рядом стоящие замолкли, – иногда лучше промолчать, чем выставлять себя глупыми.

Вероника склонила голову, изображая непонимание.

– Это ты сейчас нам?

– Это я сейчас всем, кто любит судить чужую жизнь, – я не повышала голос, но каждое слово звучало отчётливо. – Особенно тем, кто, похоже, слишком завидует, чтобы радоваться за других.

На секунду в коридоре воцарилась тишина. Лера и Даша стояли рядом, молча, но я чувствовала их поддержку, как щит за спиной.

Вероника прищурилась, но не нашла, что ответить, а Злата только фыркнула и отступила в сторону.

– Пойдём, – тихо сказала Лера, коснувшись моего локтя.

И мы втроём направились к классу, оставив их позади. Я не знала, откуда во мне взялись силы, но теперь точно знала – я не дам им добить меня.

45

Первый урок тянулся мучительно медленно. Стрелки на часах, казалось, застыли, а каждая минута длилась вечность. Ручка в моих пальцах предательски дрожала, и я то и дело роняла её на пол. На пятый раз, когда она с тихим стуком покатилась к ножке стола, учительница русского громко фыркнула, оторвав взгляд от тетради.

– Козловская, что сегодня с вами? – в её голосе прозвучало раздражение, но и тень беспокойства. – Вы неважно себя чувствуете?

– Нет, всё в порядке… – тяжело сглотнула я, чувствуя, как к горлу подступает неприятный ком. Наклонилась, подняла ручку, стараясь не встретиться ни с чьими глазами.

– Её просто богатый мальчик бросил, – раздался ядовитый шёпот Вероники, достаточно громкий, чтобы его услышал весь класс. – Вот теперь рыдает, что счастливого будущего ей не видать.

По рядам пробежались сдавленные смешки.

– Закрой рот, Вероника, – резко бросила Лера, сидевшая со мной за одной партой. Её голос прозвучал так, что смешки моментально стихли.