Текст книги "Под Прикрытием"
Автор книги: Карина Адам
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Annotation
Они говорили, что туда не попасть.Что это – мир только для мальчиков.Что ни одна девушка даже не ступала на территорию закрытой элитной гимназии.Саша – семнадцатилетняя старшеклассница – решила проверить это на спор.И проиграла.Теперь вместо обычной жизни, вечеров с подругами и подготовки к выпускным экзаменам – она отрабатывает своё наказание в элитной школе, где всё подчинено статусу, маскам и жестким правилам. Где даже воздух пахнет дисциплиной.И где она – единственная девушка среди сотен парней.А ещё – личный секретарь. Или, как он сам сказал, служанка Леона Демидова – холодного, опасного, безжалостного короля школы, перед которым склоняют головы даже преподаватели.Каждый день здесь – игра на выживание. Особенно когда твой главный секрет может быть раскрыт в любой момент.А Леон…Он уже знает.Он видит её насквозь.Он играет по своим правилам.И если она оступится – он будет первым, кто ударит.В этой школе у каждого – свои тайны. Но есть вопрос, который пугает Сашу сильнее всего:А что, если всё это – не просто наказание?
Содержание
Cover Page
Содержание
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
Эпилог
Под Прикрытием
Карина Адам
1
– Ты бы видела, какой у него зад! – громко воскликнула Вероника Золотова позади меня.
Соседка по парте, Ксюша, театрально прикрыла рот ладошкой:
– Ой-ой-ой…
И именно в этот момент за их спинами выросла, как тень, наша учительница русского языка и литературы Ольга Сергеевна.
– Надо же, – произнесла она с ледяным спокойствием.
– Ага, как орех, – не унималась Вероника.
– Золотова, раз уж вы обладаете такими глубокими познаниями в… мужских задницах, – сдержанно произнесла учительница, – может, тогда ответите по произведению Тургенева?
Класс замер. А потом – как прорвало.
Смех вспыхнул лавиной, кто-то стукнул кулаком по парте, кто-то закашлялся, а кто-то даже уронил ручку.
Я так громко никогда не смеялась. Буквально до слёз. У меня даже живот свело от этого резкого приступа хохота.
Веронике, впрочем, было совсем не смешно. Она побагровела, как рак, и медленно опустилась на стул, будто надеялась провалиться сквозь пол.
Ольга Сергеевна стояла с каменным лицом, как будто это был не урок, а театральная драма в пяти действиях, и она – режиссёр, за которым последнее слово.
– Я ж просто… – попыталась что-то сказать Вероника, но комок слов застрял у неё в горле.
– Можете продолжить, – любезно предложила Ольга Сергеевна. – “Отцы и дети”, страница 132. Сцена с Базаровым. Там, правда, ни о чьей пятой точке речи не идёт. Но вы уж как-нибудь справьтесь.
Класс захлебнулся новой волной смеха.
А Вероника… Вероника уставилась в учебник с видом человека, который поклялся больше никогда не обсуждать анатомию в школьных стенах.
Но урок только начинался. И если кто-то думал, что Ольга Сергеевна удовлетворилась победой – они явно не знали нашу Ольгу Сергеевну.
– Золотова, начинайте. Мы все затаили дыхание, – добавила она и села за учительский стол, скрестив руки на груди.
Вероника поднесла учебник ближе к лицу, словно надеялась, что между строк найдёт портал в другую вселенную.
– «– Зачем вы это сказали?» – начала она дрожащим голосом. – «Вы оскорбили меня…»
Некоторые всё ещё тихонько фыркали, но большинство уже просто ловило каждый звук – будто это был не обычный урок, а прямой эфир с места скандала.
– «Что ж… если я ошибся… извините меня…» – продолжала Вероника. Её голос постепенно креп. Даже я почувствовала, как неловкость превращается в напряжённую концентрацию.
– Вот, видите? – вмешалась Ольга Сергеевна, вставая снова. – Как только речь заходит о литературе, ваши речевые навыки волшебным образом просветлеют. Тургенев, оказывается, лучше действует, чем любой фильтр на TikTok.
Новая волна смешков. Легче, не такая злая. Уже не смеялись над Вероникой – смеялись вместе. Даже Ксюша, всё ещё прикрывая рот, теперь уже едва сдерживалась.
– Так, класс, – продолжила Ольга Сергеевна, – откройте страницы, как Золотова. И не забывайте: “что написано пером – не вырубишь топором”… особенно если оно уже записано в электронный дневник.
Я захихикала снова. Это был один из тех редких моментов, когда учительница не просто учит, а играет на сцене, держа нас всех в напряжении, как зрителей.
Когда урок закончился, и мы стали собираться, Вероника, всё ещё слегка розовая, бросила мне быстрый взгляд и буркнула:
– Всё равно у него зад как орех.
Я расхохоталась.
– Надеюсь, ты это Тургеневу расскажешь на следующем уроке.
– Ага, а он мне – про мораль и нравственность, – отрезала она, собирая тетради. – Вот где настоящая драма.
И, чёрт возьми, я была с ней согласна.
На большой перемене, мы наконец-то пошли в столовую. Мой желудок бунтующе урчал, призывая меня побыстрее добежать до очереди и сложить побольше еды на поднос. Ароматы вокруг были просто потрясающие. К счастью Лера, по блату попросила одного старшеклассника пропустить нас, и вот уже спустя пять минут, я довольная уминала воздушную пюреху с куриной котлеткой.
– Они с этими золотыми мальчиками совсем с ума посходили, – бросила Даша, закатывая глаза и отталкивая поднос с обедом. – Смотри на них.
Я повернулась. За соседним столиком девчонки устроили шумное собрание. В центре, как обычно, блистала Вероника Золотова, размахивая вилкой так, будто вела ток-шоу.
– О чём они? – спросила я.
– Ты серьёзно? – удивилась Лерка.
Даша даже приподнялась с места, глядя на меня с подозрением:
– Ты реально не в курсе?
– Да скажите уже, – вздохнула я.
– Про новую гимназию. – Даша сделала паузу, глядя мне прямо в глаза. – Исключительно для мальчиков.
Я моргнула.
– Что?
– Школа. Через дорогу от нас. Элитная. Закрытая. Девочек туда даже близко не пускают.
Лера мечтательно вздохнула:
– Я вчера видела, как они выходили. Боже, Сашка… Это не мальчики. Это будто актёры из американских сериалов. Один другого красивее.
– И чего такого? – хмыкнула я, но внутри что-то шевельнулось.
– Да всё! – Даша оживилась. – У них там забор под три метра. На окнах – тонировка. Камеры по периметру. Сотрудники охраны – как в банке. Их не видно, не слышно. Полная изоляция.
– Как тюрьма.
– Как замок, – поправила она. – Только для избранных. Ученики – дети депутатов, чиновников, звёзд. Их туда отбирают, как на кастинг.
Я прищурилась:
– И они не контактируют с внешним миром?
– Ни с кем. – Лера кивнула. – Даже учителя из нашей школы говорят, что туда не пробиться.
– Так Вероника сегодня на уроке, получается, не просто так орала про задницы, – догадалась я.
– Конечно, про них! – фыркнула Даша. – Влюбилась в одного, как дура. Там уже целая фан-группа. Планируют, как попасть внутрь.
– Операция «Золотые задницы», – пробормотала я.
Лерка прыснула от смеха.
– Ты не так уж и ошиблась. У них уже стратегия. Через знакомых, через забор, через “брат троюродной подруги”. Полный бред. Но азарт у них кипит.
– И ты туда же? – спросила я с прищуром.
Даша резко посмотрела на меня. В её взгляде вспыхнул огонёк. Тот самый.
– Я? – Она фыркнула. – Ну а вдруг?.. Там же реально что-то странное. Мальчики – есть. А интереса к девчонкам – ноль. Даже не смотрят.
– Может, им запрещено.
– Или у них там свои порядки. И свой отбор. Не по оценкам, а по… внешности.
– И ты думаешь, это стоит того, чтобы рисковать?
Даша улыбнулась – слишком широко и слишком лукаво.
– А почему нет? Это как вызов. Запретная территория. Только для мальчиков. А значит – особенно интересно.
Я хотела что-то ответить, но замолчала. Впервые за всё время азарт был не у меня. Он пылал в Даше. И мне оставалось только наблюдать, как всё начинает закручиваться.
Она уже выбрала сторону.
А я вдруг поняла – эта осень будет совсем не такой, как обычно.
После сытного обеда в столовой нам внезапно поменяли урок психологии на физкультуру. Никто из нас не был готов – спортивной формы ни у кого не оказалось. Учитель махнул рукой и решил: будет занятие на улице.
Вероника и девчонки из нашего класса тут же рванули к задней части школы. Засунув головы между прутьями забора, они, затаив дыхание, всматривались в территорию закрытой гимназии.
– Девчонки, слышали? – заговорщически прошептала одна из них. – Это не просто школа. Они там живут. Как в интернате. Домой отпускают только по выходным. И то не всех.
Мы столпились у чугунного забора. Сквозь сетку проглядывался их внутренний двор – чистый газон, аккуратные дорожки, скамейки и фасад здания с белыми колоннами. Всё выглядело как из глянцевого рекламного ролика.
– Там! – зашипела Вероника, указывая пальцем. – Смотрите!
Двое парней вышли из здания. Один – высокий, в тёмно-синем блейзере, второй – ниже, с небрежной чёлкой и наушниками, болтающимися из кармана. Они шли так, будто им принадлежал мир.
– Боже… – простонала Лера. – Я влюбилась.
– Там реально как кастинг для сериалов Нетфликс, – фыркнула я. – Только форма вместо костюма.
В этот момент высокий парень вдруг повернулся. Его взгляд скользнул по кустам… и остановился.
– Он смотрит сюда! – прошептала Вероника. – Клянусь, он тебя заметил, Даша!
Я повернулась – и да, его глаза были прикованы именно к ней.
– Совпадение, – пробормотала Даша, но щеки её вспыхнули.
– Совпадение? Да брось! – ухмыльнулась Вероника. – Идеальный повод для спора.
– Для какого ещё спора? – насторожилась я.
– Даша, – Вероника развернулась к ней с огоньком в глазах. – В эту пятницу. Ночью. Ты переодеваешься в парня и пробираешься в гимназию.
– Что?! – я и Лерка воскликнули в унисон.
– Да ты с ума сошла! – я округлила глаза. – Это же чужая школа! Камеры, охрана, дисциплина!
– Тем интереснее, – ухмыльнулась Лиза подмигивая Веронике.
– А смысл? – Даша прищурилась, но уже не выглядела такой уверенной. – Что, просто побродить по коридорам?
– Нет. – Вероника сделала театральную паузу. – Украсть трусы. Того самого мальчика.
– Ч-что?! – задохнулась Лерка.
– Трусы Егора Титова. Самого красивого, самого популярного. Он живёт во втором крыле, комната 214. Над дверью – наклейка с иероглифом. Я всё выяснила. Через Катю.
– Ты реально поехала, – выдохнула я. – Это даже не смешно. Это… опасно.
– Да ладно тебе, Саш, – вмешалась Лиза. – Это же Даша! Она смелая, она справится.
– Даша, не слушай их. Это бред. – Я смотрела ей в глаза. – Один промах – и выгонят. Или хуже.
Но Даша колебалась. В её взгляде появился знакомый блеск. Та самая искра.
– А если я справлюсь?.. – тихо произнесла она.
– Тогда ты станешь легендой, – торжественно заявила Вероника. – Представь: ты, тайная операция, гимназия, ночь… и трофей. Как Робин Гуд, только в кедах. Если ты принесешь мне его трусы то, я весь месяц буду тебе лично носить кофе на миндальном молоке с овсяной печенькой.
– Это глупо, – сказала я. – Это незаконно. Это…
– Это весело, – перебила Даша. Она выпрямилась. – И, пожалуй… я в деле.
– ЧТО?! – я хлопнула себя по лбу.
– Но с условиями, – продолжила Даша. – Ты достаёшь мне их форму и ID-карточку. Фальшивку. Я не пойду вслепую.
– Договорились, – просияла Вероника.
Наступила пятница.
Мы с Лерой топтались у тёмного угла у задней части школы. Уличный фонарь мигал, будто подыгрывая этой безумной миссии. Саша нервно перебирала в пальцах молнию на куртке, поглядывая на часы.
– Она опаздывает, – прошептала Лера. – Может, передумала?
– Не должна была, – мрачно отозвалась я. – Она же сама…
Но в следующий момент из темноты вынырнула Даша. На ней была форма: чёрные брюки, белая рубашка, серый жилет, галстук, идеально завязанный на манер гимназистов. Поверх – блейзер с гербом. В руке – пластиковый пропуск.
– Господи, – выдохнула Лера. – Ты что, реально всё это достала?!
– Вероника через Катю, – буркнула Даша, но в голосе не было прежней дерзости. – Она у сестры на вахте работает, одолжила карту и форму. Всё почти как у учеников…
Она подошла к ограде, посмотрела на железную калитку, за которой маячил пустой двор элитной гимназии. Школьное здание утопало в тенях, только несколько окон светились тёплым жёлтым светом.
– Всё… – прошептала она. – Это момент истины.
Но вместо того чтобы пойти вперёд, Даша замерла.
– Что такое? – спросила Лера. – Давай, пока охрана на обходе!
– Я… – Даша медленно опустила руку с карточкой. – Я не могу.
– Чего? – опешила я.
– Прости, Саш… – голос у неё дрожал. – Я реально не могу. Это одно дело – говорить, другое – идти туда. Камеры, чужие спальни… Я просто… не справлюсь.
Она отвернулась, лицо скрыли тени, но плечи дрожали.
– Ты шутишь? – зашипела Лера. – Ты же сама подбила всех!
– Я знаю! Но… если мы ничего не принесём – они нас засмеют. Вероника уже готова снимать «оскар». Все ждут!
– Мы? – переспросила я. – Даша…
Она развернулась и всхватила меня за руку.
– Саша, пожалуйста. Только ты справишься. У тебя рост подходит. Возьми форму, возьми карту. Я знаю, ты сможешь. Если ты не пойдёшь – они поставят мне клеймо трусихи. Да и тебе не поверят, что не была заодно.
– Это безумие… – прошептала я. Но ладони вспотели, а внутри – дикий выброс адреналина.
– Прошу. – Глаза Даши блестели. – Только ты.
– Саша… – тихо произнесла Лера. – Ты ведь всегда говорила, что у тебя хватит духу…
Я посмотрела на форму. На карту. На высокие ворота школы, за которыми был запретный, закрытый, мужской мир.
«Гимназия. Только для мальчиков».
Где мне точно не место.
– Хорошо, – выдохнула я. – Но только чтобы потом никто не говорил, что я это ради спора.
– Саша!.. – Даша с облегчением едва не бросилась обнимать меня.
– Не сейчас. Держи форму. И молитесь, чтобы я вернулась.
Я надела блейзер. Застегнула пуговицу. Удостоверилась, что чёлка под капюшоном скрывает лицо. Сделала шаг. Потом ещё один.
И через несколько секунд – впервые за всю свою жизнь – переступила границу территории, где девушкам было запрещено даже появляться.
2
Это была пятница перед длинными выходными.
Половина гимназии уже разъехалась по домам. В чате фанаток девочки скидывали, как мальчики массово выкладывали сторис с чемоданами, вокзалами и домашними кошками. Даже Егор Титов – главный объект спора, из-за которого всё это и началось – сегодня выложил в инстаграм сторис с подписью “Дом, милый дом” и видом с балкона родительского дома. А значит, его в школе не было.
Именно поэтому – сегодня или никогда.
– Охрана будет расслаблена, – прошептала Даша, проверяя время. – Не забудь: почти все уехали, но всё равно могут остаться какие-то преподаватели или дежурные.
– Это наш единственный шанс, – добавила Лера. – Сейчас или никак.
Меньше свидетелей. Меньше риска. Только пятничная тишина элитной школы, привыкшей к распорядку, дисциплине – и полному отсутствию девчонок.
Охранник в будке казался почти засыпающим. Телефон в руках, ноги вытянуты, взгляд в пустоту.
– Готова? – Даша кивнула на проход.
– Почти, – выдохнула я, и сердце отозвалось глухим ударом в груди.
Пока девочки двинулись вперёд – смеясь, словно по-настоящему что-то перепутали, – я задержалась на секунду в тени стены. Вдох. Выдох.
И – вперёд.
Карта. Писк. Щелчок.
Я проскользнула на территорию гимназии – в то самое место, куда девушкам запрещено даже приближаться.
Пятница. Ворота. Свобода. Риск. И я – между ними.
Как только калитка щёлкнула за спиной, я замерла.
На секунду показалось, что слышно даже, как бьётся моё сердце.
Прямо передо мной – широкая дорожка, ведущая к главным корпусам. Всё выглядело так чинно и аккуратно, будто я попала в фильм про английские колледжи: кованые фонари, ровные кусты, таблички с надписями «Корпус А», «Библиотека», «Администрация»… и ни души.
Лишь ветер шевелил верхушки деревьев. А ещё – флаги гимназии над входом. Один слегка потрёпанный. Второй – будто смотрит на меня сверху, осуждающе.
Назад ещё можно, – пронеслось в голове. Но я уже сделала шаг. И ещё один.
Блейзер немного натирал плечо. Капюшон спадал. Всё чувствовалось неестественно, как чужая одежда. Я поправила его, пригладила волосы и постаралась идти уверенно, будто я – свой. Один из них. Парень.
Обычный. Ничем не примечательный. Никаких подозрений.
Тишина была странной. Густой. Плотной. Я чувствовала её даже в ушах. Иногда доносились какие-то звуки: щелчок двери, эхо шагов где-то вдалеке, голос на втором этаже – глухой и неразборчивый. Может, преподаватель? Может, кто-то остался дежурить?
Я свернула к заднему корпусу, как говорила Даша.
Сразу направо. По лестнице. Второй этаж – общежитие.
Да-да. Самое настоящее крыло общежития, куда не допускают даже матерей учащихся.
Там, по словам девочек, был общий холл, шкафчики с личными вещами и – главное – доступ к спискам комнат. Именно туда мне и нужно было, чтобы украсть трофейные трусы Егора. Боже! Если меня поймают на краже чужих трусов, я от этого не отмоюсь до конца своей жизни..
Металлическая дверь впереди казалась непреодолимой. Но Даша каким-то чудом раздобыла код доступа. Я удивлялась, как Вероника настолько подошла серьезно к делу. Я бы назвала её маньячкой. С учетом информации которую она нам предоставила, попахивало сталкерством. И ее Катя, которая сливала ей информацию, явно не должна была этого делать. Ну ладно, не мне ли им читать мораль и судить о их действиях когда я сама в шаге от преступления. Если родители узнают мне конец. Если меня поймают мне конец. Если я буду стоять и дальше сомневаться то меня точно поймают.. Ладно..пора действовать.
3… 2… 1…
Щелчок.
Дверь поддалась.
Внутри – полумрак. Длинный коридор. Доски с графиками дежурств, стикеры на шкафчиках, чьи-то спортивные кроссовки у порога. Запах – остро-мужской: шампунь, дезодорант, пыль, еда.
Я внутри. Настоящее общежитие мальчиков. И судя по разбросанным вещам в коридоре, за порядком здесь никто не следит. Боюсь, представить – что происходит в их комнатах.
Я сделала осторожный шаг. Пол скрипнул. Где-то вдалеке хлопнула дверь.
Я резко замерла.
Остался ли кто-то? Может, кто-то проспал отъезд? Или просто решил остаться на выходные?
Вот чего я боялась.
Потому что если меня увидят – это не просто выговор. Это скандал. Нарушение устава. Проблемы для всех: для меня, для девочек, для охраны.
Но если я сейчас отступлю – всё было зря.
Я тихо пошла дальше, к лестнице на второй этаж. По пути мимо – открытая сушилка, автоматы с напитками, и даже маленькая игровая зона с приставкой.
Они здесь живут. Спят. Учатся. Шутят. Это их мир. А я – чужая.
Но именно поэтому мне нужно было это сделать.
Потому что только чужая может увидеть то, что другим не покажут.
Я метнулась в сторону и, не глядя, дёрнула первую попавшуюся ручку.
Дверь поддалась.
Темно.
Не раздумывая, я юркнула внутрь, захлопнула дверь и вжалась в стену, стараясь дышать как можно тише. За дверью хлопнула какая-то другая – и всё. Тишина.
Только теперь я поняла, насколько бешено колотится сердце.
Я очутилась в чьей-то комнате.
Жилой. Тёплой. По-мужски аккуратной.
На столе – стопка тетрадей, бутылка воды, какая-то книга с закладкой. Спинка стула слегка выдвинута. Кровать заправлена. На вешалке – тёмно-серый худи. Здесь всё было в каком-то пугающе-собранном порядке. Ни чипсов, ни валяющихся носков, ни фантиков. Идеально чисто.
Будто тут живёт не подросток, а… кто-то взрослый. Слишком взрослый.
Я осторожно подошла к прикроватной тумбочке.
Телефон на зарядке. Ключ-карта. И ученический бейдж, едва выглядывающий из-под тетрадки. Я вытащила его, прищурившись в тусклом свете из окна.
Леон Демидов.
Имя не показалось знакомым. Оно ничего не говорило. Но почему-то внутри сжалось.
Леон… Леон… Где-то я это слышала.
И тут всплыло.
Вероника. Её голос. И то, как она, кривясь, шептала мне на физкультуре:
– Только держись от него подальше. Серьёзно. Даже не смотри в его сторону.
Вот и всё, что я знала.
Никаких подробностей, никаких слухов. Только это нервное предупреждение.
И теперь я стояла в его комнате.
Одна.
Ну прекрасно. Просто идеально. Спасибо, судьба.
Я хотела уйти. Немедленно. Открыть дверь, проскользнуть обратно в коридор, найти чёртову лестницу и сбежать с этого дурацкого плана. Но не успела даже сделать шаг – как в коридоре раздались шаги.
Твёрдые. Медленные. Уверенные.
Я замерла.
Они становились всё ближе. Не суетливые, не случайные. Кто-то шёл прямо к этой двери.
К нему в комнату.
Я резко метнулась в сторону, пытаясь спрятаться за штору, хотя понимала – это глупо. Паника в груди закипала.
Если это Леон… если он войдёт…
Я в чужом общежитии. В его личном пространстве. В худшем месте, где только могла оказаться.
3
Я метнулась в угол и в последний момент юркнула в щель между шкафом и стеной, прикрыв себя длинной шторой. Сердце грохотало так, будто вот-вот сорвётся с места. Я замерла, стараясь не дышать.
Щёлкнул замок.
Дверь медленно открылась.
Кто-то вошёл.
Шаги были тяжёлыми, неторопливыми, уверенными. Не похожими на испуганного ученика, вернувшегося за зарядкой. Эти шаги принадлежали человеку, который чувствует себя хозяином.
Он не включал свет. Лишь прикрыл за собой дверь и на несколько секунд замер у входа.
А потом – его голос. Тихий. Ровный. Спокойный.
– Ты не очень-то хорошо прячешься.
Я вздрогнула. Он видел меня. Знал. С самого начала.
Штора отодвинулась.
Передо мной стоял он.
Леон Демидов.
И в ту секунду, когда наши взгляды встретились, я будто перестала дышать.
Чёрные волосы цвета вороньего крыла мягко спадали на лоб, подчёркивая почти нечеловеческую бледность кожи. Ярко-зелёные глаза насыщенного, изумрудного оттенка смотрели прямо в душу – спокойно, уверенно, изучающе. Ни удивления. Ни страха. Только холодное спокойствие и любопытство, будто он не был шокирован тем, что в его комнате прячется неизвестная девчонка.
Аккуратный, прямой нос, чётко очерченные скулы, губы, которые будто специально созданы для поцелуев. Его лицо казалось выточенным – модельная внешность, совершенство в каждой черте.
Он был высок, подтянут, будто бы только что сошёл с обложки модного журнала. Но в отличие от парней, которые играют на публику, в нём была какая-то необъяснимая опасность. Спокойная. Невозмутимая. Холодная.
Он смотрел на меня молча. Несколько долгих секунд.
А потом произнёс, понизив голос:
– У тебя есть ровно пять секунд, чтобы объяснить, кто ты и что ты делаешь в моей комнате… – он чуть наклонил голову. – …пока я не вызвал охрану.
Я оцепенела.
Он смотрел на меня – как хищник, который уже понял, кого поймал, но ещё не решил, что делать. Взгляд острый, прямой, пронизывающий до мурашек. Ощущение, будто он знал обо мне больше, чем я сама успела понять.
Я пыталась что-то сказать – и не смогла.
В горле пересохло. Пальцы дрожали.
И тогда – я сбросила капюшон.
Чёлка распалась на лоб, волосы выскользнули из-под капюшона, и я осталась – такая, какая есть.
– Я… – выдохнула я, – я не парень, а девушка.
Он не отреагировал. Даже бровью не повёл.
– Меня зовут Саша, – быстро добавила я, стараясь говорить чётко, хоть голос и дрожал. – Я не вор. Не… не псих. Просто… меня уговорили. Это был спор. Глупый спор. Я не хотела никому навредить. Клянусь.
Молчание.
Я чувствовала, как во мне нарастает паника. Он не реагировал. Ни удивления, ни смеха, ни раздражения. Словно он всё это уже знал.
– Пожалуйста, – выдавила я, – я просто хотела доказать кое-что… и уйти. Я никому не скажу. Никому не расскажу. Если ты меня отпустишь… я уйду. Сейчас же. Ты никогда меня больше не увидишь. Обещаю.
Он смотрел.
Тихо. Без слов. Изумрудные глаза сверлили насквозь.
И только потом – медленно – он сделал шаг ближе.
Я отступила на полшага, инстинктивно.
Он всё ещё молчал. Его лицо оставалось каменным, но взгляд стал чуть… внимательнее. Будто он видел не просто нарушителя, а нечто другое. Или кого-то другого.
– Ты одна? – наконец спросил он.
Я кивнула.
– И ты решила просто… зайти в мужское общежитие?
– Не совсем. Я… – Я сглотнула. – Я не думала, что кто-то останется. Говорили, что все уехали.
– Я остался.
Голос его был глубокий, ровный, с лёгкой хрипотцой. От него мурашки пробежали по спине. Ни гнева, ни угрозы. Только спокойная констатация факта. Но почему-то именно это звучало страшнее, чем крик.
Я крепче вжалась в стену, снова чувствуя, как бешено бьётся сердце.
Он уже хотел что-то сказать – но вдруг замер. Его взгляд скользнул в сторону двери, и он поднял палец, требуя тишины.
Секунду спустя я услышала тяжёлые шаги в коридоре и знакомый скрип – кто-то открывал двери, проверяя комнаты.
– Чёрт, – прошептал Леон и резко подошёл ко мне. – Это комендант. Если она тебя увидит – тебе конец.
Он схватил меня за локоть и потащил к шкафу, затем резко распахнул его створку.
– Прячься.
– Что?.. – Я моргнула.
– Быстро. И учти… – он замер, взгляд впился в меня. – Теперь ты мне должна.
– Что?
– Желание, – тихо бросил он. – Я помог тебе – ты отплатишь. Когда скажу. Не сейчас.
Он швырнул мне в руки серую толстовку, и я машинально натянула её через голову, пряча волосы. Сердце колотилось в груди так, что, казалось, оно выдаст меня с потрохами.
Он затолкал меня в шкаф и едва прикрыл створку, оставив крохотную щель. Через неё я видела, как он спокойно сел на кровать и открыл книгу, как будто ничего не произошло.
Спустя секунду дверь открылась.
– Демидов, всё в порядке? – донёсся женский голос. Строгий. Подозрительный.
– Абсолютно, – отозвался Леон спокойно. – Я просто читаю. Тишина – редкость, решил воспользоваться моментом.
– Понятно… – Пауза. – Только не вздумай вылезать ночью. Ты ведь знаешь правила.
– Конечно, – с лёгкой усмешкой ответил он.
Дверь захлопнулась. Шаги удалились.
Я стояла в темноте, прислонившись к стенке шкафа, и только сейчас поняла – дрожу. Внутри всё сжалось от страха и… чего-то ещё. Невозможности понять, зачем он это сделал. Кто он такой вообще?
Кто такой Леон Демидов, и зачем я теперь должна ему желание?
Шаги в коридоре стихли.
Прошло, может, десять секунд. Или целая вечность – я не была уверена. Только когда дверца шкафа медленно распахнулась, я с трудом разогнулась, чувствуя, как онемели ноги.
Леон стоял напротив, всё так же спокойный, с лёгкой насмешкой во взгляде.
– Жива? – произнёс он тихо.
Я кивнула, вылезая наружу. Сердце всё ещё стучало слишком громко. Я ожидала чего угодно – крика, угроз, немедленного требования покинуть комнату. Но он просто посмотрел на меня и, чуть приподняв бровь, сказал:
– Теперь насчёт долга.
Я застыла.
Он прошёлся по комнате, словно размышляя. Потом обернулся.
– Моё желание простое.
Я сглотнула. Это прозвучало совсем не так, как должно было.
– Ты станешь моей личной помощницей. Или, как тебе больше понравится, служанкой.
– Что? – переспросила я, не веря своим ушам.
Он пожал плечами:
– Ты нарушила правила, чуть не спалилась, и я тебя прикрыл. Так что – теперь ты работаешь на меня. Если я позову – приходишь. Если мне нужно что-то сделать – выполняешь. Без вопросов. Без капризов.
– Ты шутишь…
– Очень серьёзно. – Он подошёл ближе. Его голос понизился, в нём снова появилась эта лёгкая хрипотца. – Либо ты выполняешь моё желание… либо я открываю дверь и зову коменданта. Давай, решай.
Я почувствовала, как перехватило дыхание. Он не повысил голос, не сделал ни одного резкого движения – но от него веяло такой уверенностью, что спорить казалось бессмысленным.
– Сколько… это продлится? – прошептала я.
Он прищурился.
– Пока мне не надоест.
Я сжала кулаки.
– Это нечестно.
– Добро пожаловать в мою жизнь.
Он отвернулся, снова сел на кровать и взял книгу. Как будто разговор был окончен.
– Иди, Саша. До следующего вызова. Только не забудь – ты теперь моя. На время, конечно, – добавил он, усмехнувшись.
Я стояла, глядя на него, не зная – то ли сбежать, то ли заорать, то ли… засмеяться. Но точно знала одно:
Я влипла. По уши.
Я уже была у двери, когда развернулась.
– Подожди.
Леон не поднял головы от книги.
– Что ещё?
– Я… – Я сглотнула. Сейчас или никогда. – Мне нужно кое-что. И ты… ты, может, сможешь помочь.
Он наконец посмотрел на меня, прищурившись.
– Интригует. Давай.
– Мне нужен… – Я замялась. – Один предмет.
– Что за предмет?
– Трусы.
Он моргнул.
– Прошу прощения?
– Трусы, – повторила я чуть громче, чувствуя, как краснеют уши. – Только… не твои. Егора Титова.
Молчание повисло в комнате, как будто даже стены на секунду перестали дышать. А потом Леон вдруг расхохотался.
– Господи… – Он прижал ладонь к лицу. – Да ты сумасшедшая.
– Это не я! – выпалила я, делая шаг вперёд. – Это спор! Мы с подругами… Это было задание. Я должна была пробраться в школу и принести… ну, доказательство. Что я была здесь.
– И из всего – ты выбрала это?
– Это выбрала не я! – заныла я. – Просто, если я не принесу, они будут смеяться надо мной до конца школы!
Он всё ещё улыбался, едва сдерживая смех.
– Ладно, ладно. – Он поднял руки. – Ты официально сломала мой мозг. Но… это даже весело.
– То есть… ты поможешь?
Он какое-то время смотрел на меня, потом кивнул.
– Да. Но с одним условием.
– Каким?
Он протянул мне телефон.
– Номер. Чтобы я мог тебя вызвать, когда потребуется. Ты же теперь моя личная помощница.
Я закатила глаза, но вбила номер.
– Готово.
– Отлично, Саша. Пошли добывать трофей.
Проникнуть в комнату Титова оказалось не так сложно, как я думала. Леон знал, где у кого запасной ключ. Он с лёгкостью открыл нужную дверь, уверенно вошёл внутрь и кинул мне короткий взгляд:
– Ты уверена, что не хочешь… носки?
– Не остроумно, – пробормотала я и шагнула следом.
И вот я стояла посреди комнаты парня, в которого по уши влюблена половина нашей школы, и, дрожащими руками, рылась в его бельевом ящике.
Леон тихо смеялся сзади.
– Только не нюхай их. Это будет уже клиника.
– Замолчи!
Нашла. Аккуратно сложенные, как будто их гладила чья-то мама. Я вытащила одну пару, спрятала в рюкзак.
– Всё. Быстро! Пока нас не поймали.
Он кивнул и повёл меня через запасной выход, зная каждый угол этой школы как свои пять пальцев. Уже на улице, у стены, он остановился.
– Ну что, победительница, довольна?
– Очень, – выдохнула я. – Спасибо.
– Ещё увидимся. У меня много дел, в которых ты мне теперь… пригодишься.
Он улыбнулся – дерзко, уверенно, с ленцой.
– Готовься, Саша. Ты только что подписалась на самую странную игру в своей жизни.
4
Домой я вернулась в странном, расстроенном состоянии – как будто меня встряхнули изнутри.
Сердце глухо колотилось, будто я пробежала стометровку. В голове гудело, а перед глазами всё снова и снова всплывало его лицо. Леон.
Потрясающе красивый. Настолько, что рядом с ним Егор Титов, главный красавчик и гордость гимназии, казался… обычным.
Почему, собственно, Егор считался эталоном? Объективно – Леон выглядел куда эффектнее. Захватывающе. Так, что дыхание перехватывало.
Голова была словно в тумане, сердце глухо стучало в груди, и всё тело казалось каким-то чужим – будто я вернулась с экзамена, на котором не поняла ни единого вопроса, но всё равно кое-как его сдала.
