Текст книги "Кровные Узы (ЛП)"
Автор книги: Карен Трэвисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
– Но зачем стрелять в него? Теперь, когда она не сможет тебе заплатить, что он…
– Он удрал от собственной жены и ребенка, вот зачем. Да, у великого Бобы Фетта не хватило мужества быть верной своей семье. Он бросил ее, и ей пришлось растить Айлин одной, и она умерла из–за того, что он не был рядом, как нормальный муж и отец. Если… она не смогла его убить, это сделаю я.
Лея присела рядом с ней на корточки. По лицу девушки текли слезы, а Фетт стоял абсолютно неподвижно. – Но зачем? Что он сделал тебе?
Мирта судорожно вздохнула, сдерживая рыдания. Хэн с трудом удержался от порыва проявить отцовские чувства и утешить ее.
– Потому что она была моей матерью, и я обещала ей, что он умрет, вот зачем. Так что он – мой дед, во всяком случае, номинально. – Вскочив на ноги, она повернулась к Фетту. – Ты этого не знал, так ведь? Ты не знал, поскольку тебе было все равно. Ты никогда даже не пытался выяснить, что случилось с Айлин, до этого момента, а теперь уже все ситхски поздно для всех нас. Пятьдесят лет. Пятьдесят лет!
Потом Хэн годами вспоминал этот момент и все еще не мог поверить. Плечи Фетта заметно напряглись, словно он судорожно вздохнул. Он по–прежнему не говорил ни слова. Паршивый способ воссоединения с семьей: Хэн почти жалел его.
Мирта стояла, упершись взглядом в визор шлема, словно могла видеть лицо за ним. Затем, с искаженным от горя и ярости лицом, она что есть силы врезала обеими кулаками в нагрудную пластину доспехов Фетта, отбросив его на несколько шагов назад. Он просто принял удар. Девушка со всей силы била его еще и еще, а Фетт не пытался уклоняться, пока Хэн не заметил, что костяшки ее кулаков кровоточат. Он решил, что с нее достаточно и, взяв за плечи, оттащил от охотника.
Фетт продолжал молчать.
– Ну, хватит… хватит… – Хэн продолжал удерживать Мирту до тех пор, пока она не прекратила вырываться. – Все хорошо, девочка. Все хорошо. Успокойся. – Ее мать была мертва. Ладно, пусть она была наемной убийцей, но девчонка в этом не виновата. Он поймал взгляд Леи и понял, что она шокирована. Что бы ни сказал Джейсен, но услышанное явно расстроило ее. Возможно, подробности были слишком яркими, чтобы ими делиться. – Фетт, тебе что, совсем нечего сказать этой девочке? Она – твоя семья.
– Нет! – прервала его Мирта.
Фетт повернулся к Хэну. Его голос, как и всегда, был ровным и бесстрастным.
– Я хочу вернуть Айлин. Я хочу получить ее тело.
– Предоставь это мне, – сказала Лея. – Мы организуем это.
Хэн не мог это принять. В его жизни бывали сумасшедшие деньки, но этот можно было смело вписать в одну из верхних строчек списка.
– Милая, ты задабриваешь Бобу Фетта.
– Он только что узнал о смерти дочери.
– Он ее даже не знал.
– Хэн…
– Ее послали убить нас. Ты не забыла эту маленькую деталь?
— Хэн, ты помнишь, как погиб Энакин?
Напоминание о смерти сына на секунду заставило его застыть на месте. Боль была все такой же свежей. – Но мы любили Энакина! Мы его вырастили! А Фетт даже не…
Лея подняла руку, призывая к молчанию. – Не надо, Хэн. Никто не знает, что чувствует, а что не чувствует Фетт. И мы бы не стояли сейчас здесь, если бы он не спас нас от юужань–вонгов. Достаточно?
Сострадание Леи всегда заставляло Хэна смириться, но он чувствовал, что она зря тратит его на Фетта. В ее словах был смысл, но Лея была слишком добра к человеку, который неоднократно пытался его убить.
Однако Фетт сдержал слово. Тракен был мертв, пусть даже смертельный выстрел был сделан этой девчонкой. И все контракты на семью Соло уже не действовали – по крайней мере, насколько знал Фетт.
Хэн успокаивающе погладил Мирту по спине. Ее сотрясала дрожь. Он чувствовал жалость к ней, но не к Фетту. – Вам двоим лучше объясниться, и побыстрее.
– Он – все, что у тебя есть, Мирта, – тихо сказала Лея. – Поверь мне, как бы все плохо ни было, но, в конечном счете, семья – это самое главное.
Не слишком полагайся на свои дипломатические способности, милая, подумал Хэн. Может, Мирта и дала волю слезам, но она также выглядела вполне способной на убийство. Сегодняшней ночью она уже прикончила одного человека и явно не испытывала никаких проблем с тем, чтобы удвоить это число.
Хэн подумал, что сейчас самое время им с Леей побеспокоится об их жизнях. Могут ли они сейчас открыто жить на Кореллии? Он достал коммуникатор, намереваясь позвонить Геджену, но замер, когда Фетт внезапно снял с себя нагрудную и спинную бронепластины и бросил их на кресло. Затем он опустил руки.
– Подними бластер, Мирта Гев, – сказал он. Лея дернулась, намереваясь остановить ее. – Нет, дай ей это сделать.
И девушка сделала. Она нагнулась, взяла бластер, и, держа его обеими руками (правая обхватывала рукоять, левая придерживала ее снизу для большей точности выстрела) и прицелилась в Фетта. От нее веяло смертоносным спокойствием.
Фетт медленно поднял руки и снял шлем.
Его лицо было суровым, мрачным и покрытым шрамами. Хэн в первый раз увидел лицо своего старого врага. Шрамов было меньше, чем он ожидал, но от этого впечатление было еще более шокирующим. Это было лицо, на котором отражалось чувств не больше, чем на каменной глыбе. Говорят, что прожитая жизнь оставляет след на лице, и если это так, то суть жизни Фетта явно составляли равнодушие, жестокость и одиночество.
– Давай, – сказал Фетт. Он смотрел прямо на свою внучку. – Сделай это.
«Зараза, она собирается…»
Мирта уже не плакала.
– Я сказал, сделай это.
Она держала его на мушке еще несколько секунд, а затем опустила бластер. Хэн подумал, не применила ли Лея легкое воздействие на ее разум, но решил что сейчас неподходящее время, чтобы выяснять. Мирта села на потертый диван, положив на колено руку, все еще крепко сжимавшую рукоять бластера. Если Хэн хотел увидеть полное слез примирение, ему стоило поискать другую семью. Ледяная кровь Фетта точно текла в ее жилах.
Лея настороженно наблюдала, словно ожидала, что Мирта передумает. Фетт снова надел броню, перевесил бластерную винтовку на бок, и опять встал у окна, наблюдая за суетой полиции в городе.
– А теперь, когда все успокоились, я опять поговорю с Джейсеном, мы устроим так, чтобы тело привезли сюда, а затем вы сможете уйти, – нарушила молчание Лея. Она пошла на кухню и Хэн последовал за ней, гадая, не услышит ли он выстрелы в ту секунду, когда повернется к этим двоим спиной.
– Когда это ты успела стать лучшим другом Фетта? – прошептал он. – Помнишь тот короткий отпуск, который я провел в карбоните, благодаря ему? Ладно, он спас положение, когда вонги…
– Хэн, не знаю, как тебе сказать, но, как мне кажется, может статься, что как раз Фетт будет тем, кто затаит злобу. – Она смотрела на коммуникатор так, словно боялась снова говорить с сыном. – Я не уверена, что ты мне вообще поверишь.
– Я не умею читать мысли. Что ты знаешь такого, чего не знаю я?
– Джейсен убил дочь Фетта. Лично.
– Да? – Хэн стал говорить еще тише. – Вот это мысль. Вообще–то она собиралась убить нас.
– Он убил ее, когда допрашивал.
Хэну пришлось несколько секунд переваривать услышанное. Джейсен с каждым днем становился все более чужим, он превращался в головореза Альянса, главу их тайной полиции, хотя ничего тайного в ней не было.
Но он не убивал заключенных. Он просто не мог. Только выродки совершают подобное. Джейсен не мог быть таким чудовищем. Он был его мальчиком, его ребенком.
– Нет.
– Мне кажется, он пытал ее, Хэн.
– Нет.
– Теперь понимаешь, почему у нас проблема.
– Я не могу в это поверить…
– Думаешь, я хочу в это верить? Как может кто–либо принять тот факт, что их ребенок становится кем–то ужасным?
– Это наверняка была случайность.
– Я тоже на это надеюсь. А сейчас я просто жду, когда Фетт спросит, кто именно это сделал, поскольку рано или поздно он захочет узнать. Ты хотел бы. Мы оба хотели бы.
– Он не видел эту женщину с того времени, когда она была младенцем. Думаешь, его это волнует?
– Я предположу, что да. Члены семьи могут враждовать, но когда вмешиваются посторонние, они обычно объединяются. И что, по–твоему, должен сделать Фетт? Пожать тебе руку и сказать: «Ладно, Хэн, я сдал тебя Джаббе Хату, а твой сын до смерти запытал мою дочь, так что теперь мы квиты…»? Думаешь, он скажет тебе это?
Короткое облегчение Хэна от знания того, что Тракен больше не будет тревожить его и его семью быстро сменилось страхом, что Фетт внесет его имя первым в список тех, кому он захочет отомстить. Фетт славился тем, что никогда не сдавался.
Хэн прислонился к стене, не зная, что пугает его больше: быть личным врагом Бобы Фетта, или знать, что его сын стал убийцей. Он склонялся к последнему.
– Джейсен? – голос Леи был воплощением спокойствия. Хэн удивлялся, как у нее это получалось, но она была намного тверже и хладнокровней, чем мог когда–либо стать он сам. – Джейсен, мне нужно, чтобы ты кое–что для меня сделал. Это очень важно.
Кабинет Главы государства, Сенатский Комплекс, Корускант
– Ну что же, – сказал Кэл Омас. – Куда это нас привело?
Сенатор Г’Сил потер рукой лоб, а Джейсен внимательно наблюдал за ним. Люк, в свою очередь, наблюдал за Джейсеном.
Он чувствовал, как его дядя следит за ним, чувствовал его подозрение, страх, размышления относительно него.
«Ты ничего не сможешь с этим поделать, дядя Люк. У тебя был шанс. А теперь мы будем делать все по–ситхски».
– Это не наших рук дело, – настаивал Г’Сил. – Служба разведки совершенно точно никак не замешана в убийстве Сал–Соло. У этого человека было столько политических противников, что раньше Мустафар превратится в горнолыжный курорт, чем СБК закончит допрашивать всех подозреваемых.
– Но ведь у нас до сих пор есть агенты в Коронете?
– Разумеется. Но, тем не менее, это не наша работа – мы не настолько глупы, чтобы дать Кореллии повод собирать под своими знаменами другие планеты.
– Нам не верят, – медленно произнес Люк.
Омас выглядел усталым.
– Люди верят в то, во что хотят верить. Итак, с кем нам придется иметь дело сейчас? Кто сейчас на самом деле заправляет всем в этом многоголовом чудовище – коалиционном правительстве?
– Дар Геджен, – сказал Джейсен. «Значит папа и вправду это сделал. Я не верю. Он убил Тракена». – И до убийства Сал–Соло он приходил к моим родителям с намеком, что готовится смена руководства.
Омас посмотрел на Люка, словно ожидал какого–то сигнала.
– Тогда что может о нем сказать Разведслужба? Я помню только его отца, в период деятельности «Лиги человечества».
– Не надейтесь, что он согласится на разоружение раньше, чем согласился бы Сал–Соло, – заявил Г’Сил. – Про возможность его убийства можно забыть: для Кореллии это станет катализатором в поиске новых союзников. В общем и целом ситуация не изменилась.
– Кстати, а куда пропала Ниатхал?
Джейсен посмотрел вверх.
– Она занята. Сейчас ей как раз докладывают командующие флотов.
Блокада действовала. Кореллия могла прокормить себя, но в том, что касается продуктов промышленного производства планета полагалась на орбитальные заводы, доступ к которым сейчас был по большей части отрезан заслонами Альянса. Она также теряла истребители и корабли: без ремонтных и заправочных комплексов на орбитальных верфях, также успешно изолированных, флоты Кореллии подвергались серьезной опасности.
Джейсен задумался, каким способом доставить тело Айлин Хабуур на Кореллию. В одиночку он мог бы пройти через блокаду. «Нет, ее имя Айлин Вел. Итак, ты убил дочь Фетта. А у него – армия мандалорцев, способная бросить вызов юужань–вонгам. Стоит избегать его, пока есть возможность».
Если Фетта успокоить, то это, по крайней мере, даст возможность его родителям жить на Кореллии без необходимости постоянно оглядываться. Джейсен обдумал возможность объяснить Фетту, что он не собирался убивать Айлин, однако Фетт наверняка не знает сейчас, кто ее убил, и для всех будет лучше все так и оставить. Не было смысла прибавлять себе врагов.
«Помни, он мандалорец. Долгая память, короткое терпение».
– Ты с нами, Джейсен? – спросил Люк.
Джейсен вынырнул из размышлений, в кои то веки захваченный врасплох.
– Прошу прощения. Просто обдумывал вопросы снабжения.
– Совет джедаев считает, что нам следует начать официальные переговоры с новым правительством Кореллии и предложить им выход из положения.
– Они отвергнут это предложение.
– Мы ничего не потеряем, если предложим, – заявил Люк. – Требуется ли одобрение Сената, чтобы это сделать?
– Технически – да, – ответил Омас. – Но, учитывая, что больше сотни планет уже отозвали в знак протеста своих представителей, полагаю, мы можем предположить, что оставшиеся не будут возражать.
Люк, похоже, надеялся на успех переговоров, хотя выражение его лица оставалось хмурым.
– Зачем Геджену и его дружкам убирать Тракена, если они не хотят менять политику?
– Нет лучшего времени для избавления от конкурента, чем под прикрытием войны, – заметил Джейсен. – Этот шаг наверняка никак не связан с разоружением, а касается старых, но сохранившихся разногласий.
– Иногда я счастлив, что я всего лишь парень с фермы, – отозвался Люк.
– Но Альянс формально ни с кем не воюет, дядя Люк.
– О, это совсем меняет дело. Поскольку все больше планет явно считают, что они воюют с Альянсом.
Люка прервал Омас.
– Господа, если новое правительство Кореллии откажется разоружиться, у нас не останется другого выбора, кроме официального объявления войны. Это изменит юридический статус ситуации и позволит использовать другие законы для ее урегулирования.
– Больше полномочий, – голос Люка больше походил на шепот.
– Больше чрезвычайных полномочий, – отозвался Омас.
Г’Сил покосился на Люка с доброй улыбкой, которая, впрочем, не скрыла от Джейсена мысли сенатора. «Слабак».
– Я не самый великий знаток истории, – заметил Люк. – Но мне кажется, что мы через подобное уже прошли. Еще до моего рождения, разумеется.
– А у нас есть альтернатива? – спросил Омас. – Я с радостью выслушаю предложения Совета джедаев, если есть конкретное направление для действий. Но сейчас у меня есть только три четких варианта: позволить планетам – членам Альянса развивать собственные вооруженные силы, продолжать нынешний курс, или же провести намного более агрессивную кампанию для принуждения к разоружению. Если у вас есть еще один вариант, самое время его предложить.
Люк покачал головой.
– Вы же знаете, что у меня нет предложений. Но я не могу присутствовать здесь и при этом не высказать свое беспокойство.
Джейсен повернул голову и на долю секунды поймал взгляд Г’Сила, и понял, что они оба думают об одном и том же. «Ну вот, дядя Люк, твоя совесть чиста. Теперь ответственность лежит на другом, так?»
Омас встал и начал собирать со стола листы флимзи. Это был дипломатичный способ указать присутствующим, что разговор окончен, и теперь он собирается предпринять необходимые действия. Джейсен подумал, приходилось ли Омасу когда–нибудь стучать кулаком по этому красивому инкрустированному столу. Он в этом сомневался.
– Я собираюсь подготовить официальное обращение к новому правительству Кореллии с предложением провести переговоры о разоружении, – заявил Омас. – Возможно, нас всех ждет сюрприз. Может, блокада заставила их услышать голос разума.
Джейсен искренне на это надеялся. Он хотел, чтобы восстановился порядок, и ему вовсе не нравилось, что его дядя относится к нему с презрением. Он повернулся к Люку, чтобы, по крайней мере, вежливо попрощаться, но тот, церемонно кивнув головой, прошел мимо него, и вышел из комнаты.
Да, это причиняло боль. Но боль будет вызвана многими причинами. Джейсен принял ее, как часть цены, которую платил. Он открыл коммуникатор и позвонил C–3ПО.
– Трипио? – по крайней мере, дроид всегда приветствовал его так, словно рад был услышать. – Арту уже закончил ремонт «Сокола»? Тогда скажи ему поторопиться. Я собираюсь вернуть корабль папе.
Глава 21
«…Галактический Альянс предложил условия урегулирования конфликта новому правительству Кореллии. Мы надеемся, что эти условия будут приняты, и мы сможем прекратить блокаду. Мы не хотим войны. Это последний шанс для нас достигнуть единства…»
Глава государства Кэл Омас, на пресс–конференции
Коронет, космопорт
Фетт занял себя диагностикой панели управления на «Рабе 1» и попытался не думать о том, что он в один день потерял дочь и приобрел внучку.
Именно поэтому лучше жить одному. Семьи, жены, дети – причиняли боль. Они были помехой.
Мирта, насколько это его касалось, все еще была в квартире Соло. Как ей удавалось так долго его дурить? Он никак не мог поверить, что не сумел понять, кем она была.
«Но если ты не видел свою дочь больше пятидесяти лет, неудивительно, что ты не узнал внучку».
«У тебя есть семья. Нравится тебе это или нет, но у тебя есть семья».
«Возможно, у Айлин был не один ребенок. Что ты будешь делать тогда?»
Что, если у него были еще потомки, и все они целенаправленно и эффективно воспитаны ненавидеть его, так же, как это случилось с Миртой? Нет, он должен был сразу заметить. Когда он смотрел в ее темные глаза, он видел в них своего отца. Он видел собственные глаза.
И еще он видел в них свою ненависть. Он злился на галактику, и особенно на джедаев, за то, что ему пришлось расти без отца. Неудивительно, что эта ненависть и злость в точности передались и внучке.
А теперь он ждал, пока Горан Бевиин потрясет свою сеть контактов и сообщит ему то, чего не знали или не хотели ему говорить Лея и Хэн Соло.
– Манд’алор, – раздалось в коммуникаторе.
Фетт дернулся к нему.
– Бевиин? Что ты для меня нашел?
– Очень сожалею насчет Айлин, Боб’ика.
«Мне не нужно сочувствие».
– Мне нужны разведданые.
– Айлин была арестована Джейсеном Соло.
– Я знаю. Но кто ее допрашивал?
– Я же сказал – Джейсен Соло.
«Я убью его». Фетт почувствовал, как в желудке появилось то холодное ощущение, которое предшествовало удару. Он тут же начал мысленно прикидывать наиболее подходящее оружие и стратегию, чтобы добавить к своей коллекции еще один световой меч джедая, первый, получению которого он по–настоящему обрадуется, а не воспримет как знак очередной выполненной работы. «Нет. Помни, чему тебя учил папа – будь профессионалом. Будь холоден. Пойми своего врага».
– Лучше, чтобы это было точно.
– Манд’алор, – сказал Бевиин, – сведения получены из Управления безопасности Корусканта. Кое–кто там до сих пор хорошо относится к мандалорцам, благодаря друзьям твоего отца.
– Я тронут.
– Стоило бы. В баре УБК полно слухов о Джейсене Соло, так как Гвардия Галактического Альянса частично состоит из бывших сотрудников УБК. Некоторым из них очень не нравится то, как он ведет дела.
Когда на Корусканте в очередной раз было введено военное положение, Фетт не обратил на это особого внимания. Подобное случалось и раньше. Но сейчас это стало личным делом.
– Я хочу знать все.
– Джейсен Соло – это обычный маленький чакаар[23].
– Я так понимаю, это что–то плохое.
– Он использует джедайские техники, которые не вполне вписываются в их образ «мир и справедливость». Похоже, один из тех, кто служит под его началом, жаловался, что он использует Силу, чтобы выбивать ответы из арестованных, не касаясь их и пальцем.
В памяти Фетта что–то щелкнуло.
– Продолжай.
– Говорят, что он убил Айлин силой разума. – Бевиин громко сглотнул. – Скажи слово, и мы найдем его.
«Джедаи. Надменные, властолюбивые барвы[24], которых не волнует, через кого они переступают. Ничего не меняется».
– Нет необходимости.
– Значит, ты сам собираешься им заняться?
– Айлин была охотником за головами. Она вполне представляла риск.
– Боб’ика, ты ведь не серьезно…
«Мне следовало бы, но я не могу. Это больно. Не так больно, как потерять папу, но все же больно».
– Забудь о Джейсене Соло. Оставь его мне.
– Он – та еще работенка. Есть информация, что он приказал своей сестре–близнецу стрелять по гражданскому кораблю, а когда она отказалась, отстранил ее от службы. Какая милая и счастливая семейка эти Соло.
«Ага. Похоже, я знаю, к чему это приведет».
– Что еще? Любые сведения, не важно, насколько банальными они тебе покажутся.
– Он сейчас даже не носит одежду джедая, а разгуливает в черной форме. Его помощник – сын Люка Скайуокера. И это очень расстраивает парней из УБК. Парню всего тринадцать лет.
– Значит, он уже взрослый.
– Для аруэтиизе тринадцатилетний – это еще ребенок.
– Даже для джедая этот Джейсен Соло очень уж любит пользоваться своим могуществом.
– Знаешь, что про него говорят? Те, кто постарше и помнит Империю, заявляют, что он очень напоминает своего деда. Говорят, что он считает себя новым Вейдером.
«Ага». Ворох воспоминаний Фетта о последних сорока годах сложился в цепочку. «Ага».
– Еще что–нибудь?
– Нет, Манд’алор. Я могу еще что–нибудь для тебя сделать?
– Попробуй поискать мандалорца в серой броне и серых кожаных перчатках, который заявляет, что он клон, который сражался на Геонозисе.
Последовала продолжительная пауза. – Я поспрашиваю.
– И не поддавайся искушению отправиться за головой сына Соло. Оставь его в покое.
– Если ты приказываешь.
– Я приказываю.
Фетт сидел на мостике «Раба», бездумно глядя на панель управления, еще долгое время после того, как Бевиин отключил связь. Значит, внутри семьи Соло вражда, а их сын – тот, кто стоит за новой жесткой политикой Альянса. И он считает себя новым Вейдером.
И убивает арестантов, не прикасаясь к ним.
В академии джедаев на Оссусе этому не обучают: Фетт был в этом уверен. Он очень серьезно отнесся к совету отца о том, чтобы узнать, как думают твои враги. Он многое знал о джедаях.
«А еще я немало знаю о ситхах».
Вейдер мастерски умел причинять боль и смерть, даже не пошевелив пальцем. Вообще–то Фетту даже нравился Повелитель Вейдер. Он платил хорошо и в срок. Он никогда не требовал от людей делать того, чего не стал бы делать сам. В каком–то смысле, Фетту его не хватало.
«Я жил во времена, когда галактикой правили ситхи, а также тогда, когда ей управляли джедаи. Я был в прибыли в обоих случаях. В сущности, я вообще не замечал разницы, и галактика продолжала оставаться такой же помойкой. Это не моя проблема. И не проблема мандалорцев».
Значит, Джейсен Соло хочет быть похожим на деда. Возможно, он тоже хочет быть Повелителем–ситхом.
«Возможно, я позволю ему стать им».
Нет лучшего способа отомстить этим самодовольным джедаям, чем позволить им самостоятельно порвать друг друга на куски.
Ему вообще не придется карать семью Соло.
На это потребуется время, однако его это устраивало. Еще одна причина для того, чтобы позаботиться об излечении его болезни. Он хотел быть где–нибудь рядом, чтобы наблюдать за процессом.
«Тысячелетний Сокол», на подходе к запретной зоне Кореллии
Джейсен был бы больше рад лететь один, но со смертью Тракена Сал–Соло больше не было причины держать С–3ПО и ногри отдельно от родителей. Кореллия знала, что Соло вернулись.
– «Тысячелетний Сокол», это военный корабль Альянса «Возрождение». Вы приближаетесь к зоне полного запрета полетов. Измените курс на 90 градусов. Повторяю, ваш курс ведет в зону военной блокады, и если вы не измените направление, мы откроем огонь.
– Боже мой…, – сказал С–3ПО. – Хозяин Джейсен, пожалуйста, поосторожней.
– Успокойся. Я разберусь.
Джейсен переключился на открытый канал. – «Возрождение», это полковник Джейсен Соло, Гвардия Галактического Альянса.
– Радиоответчик определяет ваш корабль, как «Тысячелетний Сокол», зарегистрированный на Кореллии.
– Прошу прощения, «Возрожение». – Он отправил связисту военного корабля шифрованный идентификационный код. – Мне необходимо встретиться кое с кем в пространстве Кореллии. Теперь, когда Сал–Соло нет, они не будут стрелять по «Соколу».
– Нас не предупреждали, полковник.
– Это секретная операция. Соедините меня с вашим командиром, и он предоставит подтверждение.
– Нет необходимости, сэр. Просто идентифицируйте себя, когда будете возвращаться.
– Я вернусь на другом корабле. Не спешите открывать огонь, договорились?
«Возрождение» ему не подчинялось, но это правильно. Они серьезно относились к вопросам безопасности. Джейсен прошел через линию заслона вглубь запретной зоны, внутри которой, отрезанное от контактов как с Кореллией, так и с внешними линиями снабжения, было заключено орбитальное кольцо промышленных комплексов и флотских баз.
Сейчас у тех, кто находился на орбитальных верфях и фабриках, едва ли были поводы для веселья. Обычно гражданские специалисты отрабатывали недельную смену, а затем улетали домой, но сейчас они не могли никуда улететь, а запасы на комплексах не пополнялись. Рано или поздно у них кончатся продукты. Джейсен уже получил сведения, что на орбитальных комплексах введено ограничение потребления воды: по его расчетам, рециркулированная вода покрывала лишь часть их обычных норм потребления.
Когда Джейсен достиг припланетной границы зоны блокады, он переключился на гражданский радиоответчик, став для наземной службы контроля движения еще одним малым кораблем, прорвавшимся через блокаду. Сделать это удавалось многим, просто какого–то серьезного влияния на ситуацию со снабжением в целом они не оказывали, вот и все. Покинув зону блокады, и достигнув оговоренного места встречи, он направился на корму к грузовому отсеку, чтобы проверить мешок с телом Айлин Вел, лежавшую на репульсорных носилках в морозильнике.
Позади него в беспокойстве семенил С–3ПО.
– Позвольте мне, господин Соло.
Джейсен поднял руку в доброжелательном отказе.
– Все в порядке, Трипио. Я справлюсь.
«Что со мной происходит?»
Джейсен размышлял, как случилось, что он из джедая, которым гордился Люк, превратился в человека, способного на убийство заключенных или даже других джедаев. Во время его пятилетних поисков знаний о Силе, что–то его изменило. Джейсен задался вопросом, до какой степени Лумайя откровенна с ним.
К «Соколу» приблизился шаттл его родителей, пристыковавшись к грузовому шлюзу. Первой в дверном проеме шлюза появилась Лея, и, хотя первым ее движением было объятие, оно ощущалось каким–то формальным и холодным, словно она сдерживала себя. Вслед за ней появился отец, выглядевший сломленным, другого слова не подобрать. Обнять сына он даже не попытался.
– Привет. – Хэн смотрел мимо него, на С–3ПО. Обычно он не уделял дроиду столько внимания. – Привет, Трипио. Ногри с вами?
Джейсен предпочел не обратить внимания на такое пренебрежение.
– Привет, мама, привет, папа. – «Что ты обычно говорил в таких случаях?» Он решил сразу перейти к сути. – Да, они в каюте. С вами связалась Джейна?
– Нет.
Вмешалась Лея. – Ты хочешь нам что–то сообщить?
«Значит, Джейна еще не говорила им о военном трибунале».
– Да нет. С ней все в порядке. В боевых операциях она не участвует. – Если она не хотела рассказывать об этом, его это устраивало. – Уверен, что Зекк присматривает за ней.
– Джейсен, ты больше ничего не хочешь нам рассказать? – Лея говорила так, словно он был ребенком, сделавшим что–то ужасное. – Совсем ничего?
– О чем?
Хэн вздохнул и покачал головой: этот жест всегда подсказывал Джейсену, что у него неприятности.
– Сынок, мы забираем у тебя тело. Это должно тебе что–то подсказать.
– Ее наняли вас убить. Ей не удалось. – Джейсен открыл дверь морозильника, и наружу хлынул холодный воздух. Он показал на большую черную сумку, лежавшую на дюрастальных носилках. – Что еще сказать?
Теперь Хэн стоял между ним и матерью. – Мне нужно знать, что произошло. Чтобы сохранить здравый рассудок.
Лея почесала лоб, явно в замешательстве.
– Думаю, нам обоим следует это знать, Джейсен.
– Ладно, папа, я допрашивал ее и она умерла. Ты вправду хочешь узнать подробности?
– В них–то все и дело, Джейсен.
– Я использовал одну методику вторжения в разум, чтобы заставить ее говорить. Похоже, у нее были какие–то проблемы со здоровьем. Она умерла от аневризма[25].
– Мы можем взглянуть? – спросила Лея. – Нам придется передать ее Фетту и не хотелось бы никаких неожиданностей.
«Они все равно увидят». Рано или поздно ему все равно придется столкнуться с этим. Джейсен решил, что чем раньше, тем лучше. Он вытащил носилки наружу, затем открыл «молнию» сумки.
– Вот, – сказал он.
Лея и Хэн заглянули внутрь. Его мать просто нервно сглотнула, а отец отвернулся, склонив голову и уперев руки в бока. Джейсен подождал, пока Лея успокоится, и застегнул сумку.
– Кровоподтеки на ее лице – твоих рук дело?
«Это цена, которую ты платишь». Он почти слышал напоминающий голос Лумайи, но осознавал, что еще долго не сможет забыть лицо его матери в этот момент, лицо, на котором отражались шок и недоверие. Это было хуже всего.
– Похоже на то.
– Похоже на то?
– Да.
Лея молча кивнула несколько раз, отведя глаза в сторону.
– Понятно. Тогда мне больше сказать нечего. – Она взялась за ручку репульсорных носилок и втолкнула их обратно в морозильник. – Нам пора.
Джейсен ожидал, что отец скажет что–нибудь, однако Хэн даже не повернулся. Джейсен направился к шлюзу, чтобы пройти на борт корабля, на котором долетели до места встречи его родители, все еще надеясь, что Хэн успокоится и хоть что–то скажет, но не дождался.
«Я не могу закончить все вот так. Я заставлю его заговорить со мной. Я должен. Почему он не может понять?»
– Ты действительно убил Тракена, папа?
Хэн обернулся и посмотрел ему прямо в глаза, но на его лице не было и проблеска узнавания.
– Эй, а может, это фамильная черта. Если я могу хладнокровно убивать, значит, и мой мальчик на это способен. Рад, что мы понимаем друг друга.
Джейсен подошел ближе и взял отца за руку. – Папа не надо…
Хэн выдернул ее. – Отойди от меня.
– Папа…
– Я не знаю, кто ты сейчас, но ты мне больше не сын. Мой Джейсен никогда бы не сделал того, что делаешь ты. Убирайся. Я не желаю тебя больше знать.
Последнее, что увидел Джейсен, прежде чем закрылись двери шлюза, был его отец, повернувшийся к нему спиной, и стоявшая у шлюза мать, смотревшая на него так, словно вот–вот заплачет.
«Папа прав. Что я такое?»
Джейсен стряхнул с себя боль и стыд, избавляясь от них как от слабостей прежнего Джейсена Соло, и напомнил себе, что его жизнь больше ему не принадлежит. Его судьбой был путь ситхов. Он развернул обшарпанный шаттл к зоне блокады и пользуясь тем, что находился очень далеко от Лумайи, позволил себе краткую роскошь прикоснуться в Силе к Тенел Ка и Алане.
Штаб–квартира ГГА, Корускант
Капитан Шеву смотрел на экран компьютера в рабочем кабинете и вполголоса ругался. Сбоку от рабочего стола стоял безмолвный и несчастный дроид–канцелярист, время от времени вытягивая руку и быстро опуская ее, когда Шеву бросал на него яростный взгляд.
Бен потоптался в дверном проеме, гадая, не собирается ли Шеву выплеснуть свое раздражение и на него. Офицер явно был недоволен.
– Сэр, вы не знаете, когда должен вернуться полковник Соло? – «Не произноси имя «Джейсен», только не перед ним». – Он опаздывает.
