Текст книги "Грешное желание"
Автор книги: Карен Робардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава 20
– Так кого же ты все-таки целовала?
При сложившихся обстоятельствах от этого вопроса у Джесси должен был язык прилипнуть к небу от смущения. Но поскольку мозг ее лихорадочно работал, он лишь самую малость обескуражил ее.
– Никого я не целовала.
– Я узнаю поцелуй, когда вижу его.
Ухмыляясь, Стюарт прошел вперед, взял Джесси за подбородок и приподнял ее лицо, чтобы рассмотреть получше. С каждой секундой дневной свет все больше тускнел, чему Джесси была крайне рада. Если потемнеет достаточно быстро, это может помешать Стюарту заметить, что в оранжерее кто-то есть. И может, помешает ему распознать панику в ее глазах.
Быстро соображая, Джесси преувеличенно поежилась:
– Идемте в дом. Я замерзла.
– Ни за что, пока ты не скажешь мне, кто твой воображаемый поклонник. – Он все еще держал ее лицо приподнятым к своему. Джесси была слишком взволнована, чтобы получить даже преступное удовольствие от его прикосновения. Она отстранила свой подбородок и схватила его за руку.
– Селия, наверное, где-нибудь перед домом с детьми.
– Сомневаюсь. Она терпеть не может детей. Она сама мне сказала.
Джесси обошла его, направляясь в сторону дома. Она продолжала держать его за руку, и он любезно повернулся вслед за ней, но с места не сдвинулся.
– Как зовут того мальчишку? Митчелл? Знаешь, ты достойна лучшего.
– Он меня даже не интересует, – огрызнулась Джесси, и поскольку она так нервничала, в ее голосе прозвучала убежденность.
– Тогда кого ты целовала?
– Я практиковалась, Господи ты Боже мой! А теперь, прошу вас, прекратите говорить об этом и пойдемте в дом!
Она снова потянула его за руку. Он был неподвижен, как гора.
– Это платье просто очаровательно. Ты могла бы практиковаться здесь на Митчелле, если б захотела.
Ее платье для танцев было сшито из бесконечных ярдов темно-золотистого шелка с низко вырезанным лифом, который оставлял кремовые плечи обнаженными, а широкая юбка заканчивалась тройной оборкой, которая делала ее талию очень тонкой. Это было восхитительное платье, и Джесси была более чем довольна своим отражением в зеркале наверху. В эту минуту, однако, даже комплимент Стюарта не мог отвлечь ее от цели. Она должна немедленно увести его от оранжереи.
– Я не хочу практиковаться на Митче. Я не хочу вообще ни на ком практиковаться. Я хочу пойти в дом.
В глазах Стюарта поблескивали насмешливые искорки. Джесси видела, что он еще далеко не закончил поддразнивать ее. Его ноги упрямо оставались на месте, когда она попыталась потянуть его в сторону дома. Джесси чуть не топнула ногой от досады. Как же ей заставить его уйти отсюда?
– Скажи правду, Джесси: ты упражнялась в своем первом поцелуе? Кто же будет этот счастливчик?
– Может, вы прекратите наконец болтать глупости и сдвинетесь с места? Меня комары сейчас живьем съедят!
– Забавно, но меня совсем не кусают. Думаю, ты просто стесняешься.
– Я не стесняюсь!
– Только не позволяй ему, кто бы он ни был, сразу больше, чем один легкий поцелуй, а не то он сочтет тебя легкомысленной. И держи губы крепко сжатыми.
– О чем, Бога ради, вы говорите?
– О поцелуях.
– Я не желаю говорить о поцелуях. Я…
Но было уже слишком поздно. Слова Джесси замерли на губах, а глаза расширились от ужаса, когда Селия вышла из оранжереи, смеясь через плечо. Джесси не видела того, с кем была Селия. Он все еще стоял в дверях оранжереи.
Ее потрясенное лицо, должно быть, насторожило Стюарта, потому что он оглянулся. Когда он увидел Селию, то оцепенел. Его пальцы стиснули руку Джесси.
Ее ладонь инстинктивно сжала его руку. По заливающей его скулы краске Джесси поняла, что он не отнесется легко к тому, что обнаружил свою жену в укромном месте с другим мужчиной. Она лишь благодарила Бога, что он не видел их объятий.
– Что за дьявол?.. – Его восклицание было низким и угрожающим. Джесси попыталась повиснуть у него на руке, удержать, но он оторвался от нее и зашагал к своей жене.
– Стюарт! – Голос Селии был чуть громче писка. Она быстро взглянула через плечо, когда Стюарт приблизился, и выглядела сущим воплощением вины.
Сет Чандлер вышел из оранжереи. Увидев Стюарта, остановился как вкопанный.
– Я… э… мы… э… – запинаясь, забормотал Чандлер, выкатив глаза. Он потянул свой высокий воротник, словно тот неожиданно стал ему слишком тесен.
Стюарт даже не дал ему закончить. Он подошел к Чандлеру и, не сказав ни единого слова, врезал ему правой рукой в челюсть, отчего тот отлетел назад, в двери оранжереи.
Селия завизжала. Джесси побежала к оранжерее и Стюарту.
Стюарт схватил жену за руку и рывком притянул к себе. Его глаза сверлили Селию с убийственной яростью. Боясь того, что он может сделать, Джесси подбежала, схватила его за руку и потянула.
– Не бейте ее! – взмолилась она.
– Ты, проклятая потаскуха. – Слова прозвучали очень тихо. Стюарт игнорировал Джесси. Все его внимание было сосредоточено на Селии.
От оскорбления спина Селии, казалось, одеревенела. Она покраснела и безуспешно попыталась вырвать свою руку из мужниной хватки. Когда не смогла, то перестала вырываться и стояла, со злостью уставившись на него. Оба кипели от бешенства. В любом физическом противостоянии между нимч было очевидно, кто выйдет победителем. Глядя на Стюарта, возвышающегося над своей женой, Джесси недоумевала, как у Селии хватало духу бросать ему вызов. Он выглядел так, словно мог переломить ее надвое без малейших усилий.
– Потаскуха, вот как? – прошипела Селия. – Потому что всего лишь поговорила наедине со старым другом моего покойного мужа? Если одно лишь пребывание наедине с мужчиной делает женщину потаскухой, то что же насчет нашей Джесси, которая была здесь в темноте наедине с тобой?
– Не втягивай в это Джесси! – предостерегающе прорычал он.
Селия зло рассмеялась. Глаза ее полыхнули огнем в сторону Джесси, затем вернулись к Стюарту. При этом грязном намеке Джесси немедленно отпустила руку Стюарта и шагнула назад. Теперь покраснела она. Выражение глаз мачехи заставило ее почувствовать себя нечистой.
– Видишь? Посмотри на нее! Воплощение вины! Ну же, муженек, признайся: ты заигрывал с милой малышкой Джесси. – Голос Селии сочился ядом.
Лицо Стюарта напряглось так, что мышцы на челюсти вздулись. Рука, держащая Селию, должно быть, тоже сжалась, потому что Селия охнула и поморщилась.
– Через два дня после того, как мы поженились, я поймал тебя в сене с паршивым конюхом. Ты не стоила даже того, чтобы убить тебя, как не стоишь и сейчас.
– Иисусе, приятель, о каком убийстве идет речь? Не было ничего… ничего такого…
Сет Чандлер совершил еще одну ошибку, когда, поднявшись на ноги, спотыкаясь, вышел из дверей оранжереи. Он чуть не налетел на Стюарта и, по сути дела, пытаясь сохранить равновесие, схватился рукой за его плечо. При его прикосновении Стюарт развернулся и ухватил его за лацканы элегантного сюртука, чуть не оторвав от земли.
Чандлер был коренастый, мускулистый мужчина, но перед лицом ярости Стюарта и осознания собственного прегрешения он был смирным, как побитая собака. Наблюдая с зажатым ладонью ртом, Джесси подумала, что, даже если б она не видела страстного объятия, само поведение Чандлера с головой выдавало его вину.
– Мы просто беседовали – это было совершенно невинно, – пробормотал Чандлер, цепляясь за руки Стюарта, держащие его за сюртук.
– Еще раз побеседуешь с моей женой, и я тебя по стенке размажу. – Это было скорее обещание, чем угроза. – Ясно?
Чандлер отрывисто закивал, страх явственно читался в его глазах.
Губы Стюарта скривились. Он резко выпустил сюртук. Колени Чандлера подкосились, и он покачнулся назад. Ему удалось ухватиться за дверной косяк оранжереи, и только это и спасло его от того, чтобы снова не растянуться на земле.
– Убирайся с глаз моих! – прорычал Стюарт. Потирая побитую челюсть, Чандлер поспешно ретировался.
Селия не двинулась с места, наблюдая за уничтожением достоинства своего любовника с нескрываемым презрением в глазах. Когда Стюарт снова повернулся к ней, она не дрогнула. Джесси показалось, что ее поза выражала своего рода торжество.
– А какое вообще тебе дело до того, если я немного поразвлекаюсь? Ты женился на мне, только чтобы наложить лапу на мои деньги!
– А ты вышла за меня только для того, чтобы доказать, что можешь сделать это, поэтому я бы сказал, что мы друг друга стоим.
Стюарт внезапно схватил один из искусно завитых локонов Селии, накрутил его себе на пальцы и резко дернул.
– По какой бы причине мы ни поженились, факт остается фактом: мы женаты. И я не позволю, чтобы моя жена делала из меня посмешище.
– А я не позволю, чтобы мой муж делал из меня рабыню! – Стюарт улыбнулся холодной мрачной улыбкой, которая была достаточно зловещей, чтобы напугать, по крайней мере Джесси.
– Уясни следующее: я тебя предупреждаю. Если поймаю на прелюбодеянии еще раз, я тебя убью.
Он отпустил ее волосы, выпутав пальцы из ее локона с грубостью, причинившей ей боль. Селия вскрикнула и быстро отступила назад, потирая рукой кожу головы.
– Я ненавижу тебя! – прошипела она.
– Хорошо. – Слово прозвучало грубо.
Селия метнула на него убийственный взгляд, резко развернулась и бросилась к дому.
– Сука, – пробормотал Стюарт. Лицо его было темным от злости. Сунув стиснутые кулаки в карманы сюртука, он повернулся в противоположную от Селии сторону и зашагал прочь от дома.
Джесси в нерешительности смотрела ему вслед. Следует ли ей оставить его одного? От отвратительной сцены, свидетелем которой она только что стала, ей было нехорошо, и Стюарт был явно не в настроении для компании. Но, видя, как эта напряженная гордая спина удаляется в сгущающуюся темноту, Джесси поняла, что на самом деле у нее нет выбора. Она просто не может оставить его одного. Закусив губу, она заспешила вслед за Стюартом.
Когда она догнала его, он стоял, прислонившись к каменной ограде высотой в пояс, которая разделяла поле. Джесси чуть не наткнулась на него, прежде чем увидела – так хорошо его темно-синий сюртук сливался с темнотой ночи. Подойдя и встав рядом с ним, Джесси ничего не сказала. Она продолжала молчать, пока он стоял, устремив взгляд в поле, простирающееся по другую сторону стены. Ни словом, ни жестом он не дал понять, что знает о ее присутствии. И все же Джесси знала, что ему известно о том, что она здесь.
Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил.
– Сожалею, что тебе пришлось увидеть это, – сказал он наконец.
– Не имеет значения.
Он бросил на нее мимолетный взгляд, прежде чем вновь устремить его в вечернюю мглу.
– Ты сказала мне правду о ней, не так ли? А я ударил тебя по лицу. Я никогда не просил за это прощения. Я прошу сейчас.
– Не имеет значения, – повторила Джесси. Ответ был неподходящий, она знала, но его боль была настолько осязаемой, что ей тоже было больно.
– Я не люблю ее. И никогда не любил.
– Я знаю.
– Ты была права. Я женился на ней из-за «Мимозы».
– И это я знаю.
– Но я думал, что смогу наладить наши отношения. Что мы вместе с ней сможем их наладить. Боже всевышний! – Стюарт на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл и уставился невидящим взглядом перед собой.
Сотни светлячков проносились в густо-синей бархатной тьме, которая теперь полностью накрыла простирающиеся впереди холмистые поля. Их огоньки постоянно мерцали. Зрелище было невыразимо прекрасным, словно это был какой-то волшебный танец.
– Мы женаты всего несколько месяцев, а я уже ненавижу ее. Ненавижу так сильно, что готов убить, да поможет мне Бог – Стюарт тяжело привалился к стене, опершись руками о ее шероховатый верх, опустив голову.
Джесси мягко положила ладонь ему на рукав, горло сдавило от подступивших слез. Ему было больно, и поэтому ей было больно тоже. Осознание того, что это могло означать, было пугающим.
– Боже, ну и дел я наворотил, – пробормотал он, внезапно поднимая голову. Его рука тоже поднялась, сжалась в кулак и с силой ударила по верху стены. Джесси вздрогнула. Хотя удар был сдержанным, его отчаянное, яростное неистовство заставило ее сердце подпрыгнуть от внезапного инстинктивного страха. Затем она увидела, что он выпрямился и трясет и сгибает свою правую руку. Руку со шрамом. Руку, которой он врезал Чандлеру и ударил по стене.
Позабыв про страх, она поймала эту бедную руку и начала мягко массировать сморщенную ладонь.
Глава 21
– Как хорошо.
Он смотрел на ее склоненную голову, пока она разминала руку. Джесси знала это, она это чувствовала. Но она упорно не поднимала глаз. Ее внимание было целиком и полностью сосредоточено на этой бедной раненой руке, потому что она боялась сосредоточиться на чем-то еще.
– Откуда у вас этот шрам? – Этот вопрос имел целью скрыть несметное множество противоречивых эмоций. Его рука с широкой ладонью и длинными пальцами была большой по сравнению с ее рукой. Кожа у основания и на кончиках пальцев чуть загрубела от мозолей. По сравнению с мягкостью ее кожи, когда она мягко растирала его пальцы, мозоли были на ощупь шершавыми. Шрам в центре ладони был уродливым, неровным и красным. Его пальцы стягивало к ладони, словно от непроизвольного мышечного сокращения. Джесси помассажировала узловатые сухожилия под кожей, и ей показалось, что они слегка расслабились. Но она по-прежнему не поднимала глаз.
– Драка с ножом. Несколько месяцев назад. – Вот тогда она взглянула на него.
– Драка с ножом? – потрясенно переспросила она. Его рот скривился на одну сторону.
– Это тебя удивляет?
Джесси задумалась, затем покачала головой:
– Нет. Не слишком. Если подумать, то влезть в драку с ножом как раз в вашем характере. Когда я впервые увидела вас, то подумала, что вы выглядите опасным.
Он чуть заметно улыбнулся:
– В самом деле?
– Да.
Поднимать глаза было ошибкой, как она и подозревала с самого начала. Он был близко, слишком близко. Так близко, что она видела каждую щетинку на его уже начавшей темнеть челюсти, хотя он был свежевыбритым, когда они уезжали из «Мимозы». Так близко, что она чувствовала жар его тела, ощущала его слабый мускусный запах.
– Я думаю, Джесси, девочка моя, что ты учишься флиртовать. – Судя по голосу, он был немного удивлен и в то же время слегка позабавлен.
– Я не флиртую. – Хотя она говорила вполне серьезно, но видела по мерцанию в его глазах, что он воспринимает это совсем по-иному. Его веки коротко опустились на ее маленькие руки, растиравшие и разминающие его ладонь.
– Разве? – Он снова поднял на нее глаза. В его взгляде была какая-то непривычная напряженность, которую Джесси нашла тревожащей и в то же время волнующей.
– Нет. – Это был просто выдох. Ее руки замерли за секунду до этого, но все еще держали его пальцы.
– Нет?
– Нет.
– А! – Это было странно тревожащее восклицание. Стюарт криво улыбнулся, и его голова склонилась к ней. Джесси почувствовала, как ее сердце запрыгало в груди. Ее руки сжали его руку, ногти вонзились в кожу, и она даже не сознавала возможности того, что может сделать ему больно. Дыхание ее остановилось, и этого она тоже не сознавала. Все вокруг нее, казалось, замерло. Мерцающие светлячки, стрекочущие цикады, колышущиеся деревья – все перестало существовать. Каждое нервное окончание в ее теле сосредоточилось на его темном красивом лице, которое приближалось к ее лицу, на прекрасных мужских губах, которые через какие-то доли секунды должны были коснуться ее губ.
Его свободная рука, та, которую она сжимала так, словно могла бы умереть, если б не держала, поднялась и обхватила ее затылок.
Сердце Джесси колотилось. Ей казалось, что оно вот-вот выскочит из груди и запрыгает по полю, словно перепуганный заяц. Она покачнулась и закрыла глаза…
И его рот слегка коснулся ее губ.
Это была мягкая ласка, едва ощутимая. И тем не менее жар тут же охватил ее тело, настолько сильный, что кости, казалось, плавятся. Ее губы приоткрылись, и она сделала дрожащий вдох. Она ощущала потребность глотнуть воздуха. Его рука на мгновение сжала ее затылок, затем опустилась. Джесси осознала каким-то краем сознания, которое еще способно было что-то соображать, что он, должно быть, смотрит на ее зачарованное лицо.
Она заставила себя открыть глаза.
Он смотрел на нее с непроницаемым выражением, его взгляд невозможно было прочесть в темноте, со всех сторон обступающей их. Он был близко, даже ближе, чем раньше, так близко, что ее пышная юбка прижималась к его сапогам, так близко, что ее внезапно ставшие такими чувствительными груди были в каких-то дюймах от его широкой груди. До нее дошло, что ее ладонь все еще сжимает его изувеченную руку, и хотя знала, что должна, никак не могла заставить свои пальцы разжаться и отпустить его.
– У тебя неплохо получилось.
– Что? – Она понятия не имела, о чем он говорит. Его голос звучал легко, слишком легко для того тлеющего жара, который бурлил в ее жилах, слишком легко, чтобы она могла осмыслить то, что он говорил. Она была вся в огне, она горела, а он говорил так, словно ничего особенного не произошло:
– Твой первый поцелуй. Это ведь был твой первый, да? – Наверное, это какой-то ночной кошмар. Наверняка это все ей снится. Он мог говорить с ней так на дюжины других обычных, земных тем. Но этот поцелуй не был земным. Несмотря на легкость и краткость, он был самым потрясающим из всего, что когда-либо случалось с Джесси. Потрясение все еще не отпускало ее. Но постепенно, мало-помалу до нее начало доходить, что на него это не оказало такого воздействия, как на нее. В конце концов, он же взрослый мужчина, не мальчик, женатый мужчина, наверняка имеющий огромный опыт в том, что касается поцелуев. То, что для нее оказалось потрясающим переживанием, для него совсем ничего не значило.
– Джесси?
Смотреть ему в глаза и говорить ровным голосом оказалось двумя самыми трудными задачами, какие только выпали ей в жизни. Но она сделала это, потому что должна была. Если она позволит ему понять, как сильно повлиял на нее этот мимолетный поцелуй, она больше никогда не сможет поднять голову в его присутствии. И хотя ее глупое сердце жаждало его поцелуев, умом она понимала опасность этого и боялась потерять его дружбу. Без нее ее жизнь будет воистину унылой.
– Джесси, ты в порядке? – В его голосе послышалась внезапная резкость, и он прищурился, пристально глядя на нее. Его рука, которую она отчаянно сжимала все это время, повернулась в ее ладони и крепко стиснула ее пальцы.
– Да, конечно. – К чести Джесси, она даже умудрилась легко засмеяться. Она чувствовала себя так, словно была окутана туманом, который приглушал все ее чувства, за исключением горячего покалывания на коже, но она намеревалась скрыть свою реакцию, даже если это убьет ее. Чтобы сохранить свою гордость, ей придется позволить ему думать, что этот легкий, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуй значит для нее не больше, чем для него. – Хотя как первый поцелуй это было не совсем то, чего я ожидала. Его глаза расширились.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что разочарована, дерзкая девчонка? Да ты и вправду учишься флиртовать. – Его рука ослабила хватку. Когда ее рука наконец отпустила его руку, Джесси показалось, что часть напряжения покинула его. – Будь я Митчем или каким-то другим парнем, который мог увлечь тебя сюда, чтобы остаться с тобой наедине, это могло бы послужить мне сигналом схватить тебя в объятия и поцеловать тебя таким поцелуем, от которого ты бы не отмахнулась так легко. Тогда, разумеется, ты обязана была бы дать мне пощечину.
– Вот это было бы удовольствием, – пробормотала Джесси сквозь стиснутые зубы, спрятанные за застывшей улыбкой. Спасительный гнев, слава Всевышнему, начал закипать в ней. Злиться на него лучше, чем чувствовать себя так, словно тебя лягнула в живот лошадь.
Не расслышав, что она сказала, Стюарт нахмурился:
– Что?
– Я сказала, что могла бы и не дать пощечину Митчу или кому-то другому.
– Тогда, моя дорогая, они наверняка подумают, что ты не леди.
– Значит, мне следует ударить вас? – Как же чесалась у нее ладонь сделать это!
– За этот легкий поцелуйчик? Он был не более чем благодарностью за твою нежную заботу обо мне. Вполне допустимо между родственниками, уверяю тебя.
– В самом деле? – Джесси ослепительно улыбнулась и стиснула кулаки, спрятанные в складках платья. – Рада, что смогла быть полезной. В следующий раз, когда Селия расстроит вас, непременно позовите меня.
Его рука на мгновение замерла в кармане сюртука, куда он полез за портсигаром, и он пригляделся к ней повнимательнее:
– Помилуй Боже, да ты злишься на меня?
– Я не злюсь, – проговорила Джесси, продолжая улыбаться со сжатыми зубами. – Но я порядком замерзла. С вашего позволения, думаю, я вернусь в дом.
Она царственным жестом склонила голову, повернулась, подобрала юбки и зашагала в том направлении, откуда пришла.
– Но, Джессика. – Его голос, донесшийся ей вслед, был грустен и в то же время, к ее величайшему раздражению, пронизан смехом. – Не слишком ли это крайняя реакция на такой разочаровывающий поцелуй?
