Текст книги "За горным туманом (ЛП)"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Она произнесла его имя!
“В следующий раз, когда ты произнесёшь имя Адама, это будет раз, когда я перестану просить о том, чем уже владею, и начну брать. Ты, кажется, начинаешь забывать, что принадлежишь мне. У меня нет необходимости соблазнять тебя, когда я могу просто взять тебя в мою постель. Выбор за тобой, Эдриен. Я прошу тебя – выбирай мудро”.
И больше не сказав ни слова, Хоук ушёл, оставив Эдриен одну в темноте.
Глава 14
Эдриен надо было нагулять аппетит. Она провела остаток дня после инцидента в броке, меряя шагами каждый дюйм двора замка. Этот день когда-нибудьза кончится? спрашивала она себя. Она уже находила миль двадцать, так что должна была уже сжечь часть своей неудовлетворённости. Даже её элитный отряд показался ей немного измождённым, когда она, наконец, согласилась вернуться в замок, чтобы мужественно и надлежащим образом столкнуться с Ястребом.
На обед был подан картофельный суп-пюре, сдобренный расплавленным сыром и приправленный пятью видами перцев; нежная белая рыба, приготовленная на огне с маслянистыми оливковыми листиками, с кусочками краба; спаржа, идеально подсушенная; толстые колбаски и хрустящие хлебцы; пудинг и фрукты; лимонные пирожки и черничный пирог. Эдриен не могла съесть ни кусочка.
Обед был ужасным.
Если бы она ещё раз посмотрела мельком и увидела бы убийственный взгляд Ястреба, устремлённый на ней, ей бы пришлось зажать рот кулаком, чтобы не закричать.
Эдриен глубоко вздохнула, зачерпнув ложкой суп, от которого, казалось, все были в восторге. Она ковыряла его, тыкала, разрушая взбитую массу. Затем принялась деловито раскладывать спаржу ровными маленькими рядочками, когда Ястреб, наконец, заговорил.
“Если ты собираешься играть со своей едой, Эдриен, тебе лучше отдать её тому, кто действительно голоден”.
“Как и тебе, мой лорд?”, сладко улыбнулась Эдриен, указав на тарелку Ястреба, которая была загружена нетронутой едой.
Его рот сжался в зловещую линию.
“Еда тебе не по вкусу, Эдриен, дорогая?”, спросила Лидия.
“Она чудесная. Я просто думаю, что ко мне ещё не вернулся аппетит…”, начала, было, она.
Лидия вскочила на ноги. “Возможно, тебе стоило больше отдыхать, Эдриен”, воскликнула она, стрельнув обвиняющим взглядом в своего сына. Ястреб закатил глаза, отказываясь во всём этом участвовать.
“О, нет, Лидия”, запротестовала быстро Эдриен. “Я полностью выздоровела”. Ничего не выйдет, она не собирается возвращаться в Зелёную комнату и изображать больную. Слишком много странных воспоминаний там. Этой ночью она планирует найти новую комнату для сна; естественно в них не было нехватки в этом массивном замке. Она с нетерпением ожидала момента, когда сможет дальше исследовать это место и по ходу выбрать комнату персонально для себя. “Правда, я в порядке. Я только слишком много съела за ленчем”.
“Ты не ела свой ленч”, ровно сказал Хоук.
“О, кто ты такой, чтобы знать?”, огрызнулась она. “Может, я его съела на кухне”.
“Нет, ты там не ела”, любезно добавил Тэвис. “Я был на кухне весь день, скажу я. Напрочь забыли поесть – вот, что вы сделали, миледи. Раз или два я сам так делал, скажу я, и чем голоднее становился, тем меньше мне хотелось есть. Так что, вам лучше бы поесть, миледи. Вам понадобятся ваши силы, и скажу я это снова!” И неунывающий выразительный кивок головой подчеркнул его решение.
Эдриен уставилась в тарелку, а бунтующий румянец окрасил ей щёки.
Лидия сердито посмотрела на Тэвиса, пока шла, чтобы стать в оборону рядом со стулом Эдриен.
“Я обнаружила, что тоже совсем не хочу есть”, сказала Лидия. “Что скажешь, если ты и я прогуляемся в саду…”
“С грубой силой, следующей за нами по пятам?” пробормотала Эдриен, бросив взгляд на Хоука из под опущенных ресниц.
“…пока мой сын возьмёт немного зёрен из кладовой и сварит нам по чашечке кофе к нашему возвращению”, продолжала Лидия, соблазняя подкупом, как будто её и не перебивали.
Эдриен вскочила на ноги. Чтобы что-то да ускользнуло от его глаз, ещё и кофе в придачу.
Предательство засветилось в глазах Ястреба тотчас же.
Лидия взяла Эдриен за руку и повела её в сад.
“Я сварю кофе, мама”, сказал Хоук им вслед. “А ты проследи, чтобы Мэри перенесла вещи Эдриен в Павлинью комнату”.
Лидия остановилась. Рука, что держала Эдриен, едва заметно сжалась. “Ты точно в этом уверен, Хоук”, сухо спросила она.
“Ты слышала её. Она полностью выздоровела. Она моя жена. Где ещё её будут лучше охранять?”
“Очень хорошо”.
“Где Павлинья комната находится?”, развернулась Эдриен на пятках, чтобы посмотреть ему в лицо.
“На третем этаже”.
“Это будет моя личная комната?”
“Большую часть того, что я не использую. Это покои лэрда”.
“Я не собираюсь спать с тобой…”
“Не помню, чтобы спрашил тебя об этом…”
“Ты огромный, заносчивый, самодовольный осёл…”
“На самом деле, Эдриен, мой сын не является ничем из этого”, сдержала её Лидия.
“Это не имеет к тебе отношения, Лидия, ты мне действительно нравишься”, вежливо сказала Эдриен. Вежливость тут же закончилась, когда она сердито посмотрела на Ястреба. “Но я не буду делить с тобой постель!”
“Не совсем хорошая тема для обсуждения за обеденным столом, скажу я”, предположил Тэвис, почёсывая голову, румянец подкрадывался к его щекам.
Хоук засмеялся, и его мрачное урчанье завибрировало на её теле, заставляя соски напрячься, а сердце колотиться, как молот.
“Жена, ты разделись со мной комнату этим вечером, даже если мне придётся тебя связать и нести туда. Можешь терпеть подобное унижение, а можешь и прийти на собственных ногах по своей же воле. Меня мало интересует, как ты туда попадёшь. Только будь там”.
Бунт рос в её груди, грозясь заполнить все её чувства. Она смутно слышала, как дверь за её спиной открылась и закрылась, и уловила запах приторных духов, от которых у неё всё перевернулось в животе. Чей бы ни был этот запах, он напоминал ей о сиротском приюте; о чердаках и нафталиновых шариках, о днях, когда монахини заставляли её скрести полы и вытирать пыль с массивной тёмной мебели.
“Любимый!”, послышался радостный женский голос за её спиной.
Рука Лидии больно сжала её руку. “Оливия Дюмон”, пробормотала она шёпотом. “О боже! Я сомневаюсь, что переживу этот день и останусь в своём уме”.
“Оливия?”, отозвалась эхом Эдриен, взлетев глазами к глазам Ястреба.
Оливия, мрачно подумал Ястреб. Этот день стремительно демонстрировал всю палитру оттенков от плохого к ещё худшему. Он отказывался встретиться глазами с вопросительным взглядом Эдриен. Как она осмеливается называть его Адамом во время их занятий любовью, а потом задавать вопросы о других женщинах? У неё не было права. Не после того, как она произнесла его имя.
Бешенство съедало его всякий раз, как он думал об этом.
Адам.
Образы его рук, рвущих на части плоть кузнеца до костей успокоило его на какое-то время.
Потом опустошённость переполнила его. Теперь у него две проблемы: как он собирается заставить Эдриен хотеть его? И что он собирается делать с Оливией?
Свести Оливию с кузнецом?
Это вызвало у него усмешку, первую за всё это время.
И естественно, Эдриен неправильно это поняла, думая, что его улыбка предназначалась Оливии, впрочем, как и Оливия. И как кажется, его мать тоже, если судить по сердитому взгляду на её лице. Гримм тихо чертыхнулся, почти шёпотом. Тэвис покачал головой, бормоча яростные богохульства, украдкой выходя из-за загруженного едой обеденного стола.
“Оливия”, Хоук склонил голову. “Что привело тебя в Далкейт?”
“Как, Хоук”, замурлыкала Оливия “тебе надо ещё спрашивать? Я заскучала по тебе в королевском дворе. Ты был вдали от моего… меня… слишком долго. Я предположила, что мне просто надо приехать за тобой самой, если хочу тебя. Итак”, закончила она взмахом ресниц и вульгарным ‘иди-сюда‘ взглядом. “Я здесь”.
Хоук запоздало осознал, что за глупый вопрос он задал, когда Эдриен смерила Оливию холодным взглядом. Хоук знал из опыта, что на любой вопрос – не важно, насколько невинный – Оливия отвечала многочисленными намёками и инсинуациями, но он выбросил все неприятные воспоминания об её кривляния из головы, когда вернулся в Далкейт. Ему пришло в голову, что будет полезно воскресить быстренько эти воспоминания. Было бы неблагоразумно забывать любовь Оливии к всевозможным козням; гадюка была сейчас в его гнезде.
Дыхание Оливии шумно прервалось, когда она посмотрела на Эдриен.
“Мои приветствия, Оливия. Приехала поговорить с моим мужем?”
На мгновение оторвавшись от рассерженного взгляда Эдриен, Ястреб приосанился.
Муж, сказала она. И сказала собственническим голосом. Возможно, всё же была надежда.
“Мы говорили в прошлом на довольно универсальном языке”, сказала Оливия, растягивая слова. “Что-то вроде бессловесного средства общения, если ты улавливаешь мою мысль. Именно тот тип общения, что Ястреб любит больше всего”.
“Ну так размести её в Павлиньей комнате”, бросила она через плечо, когда потащила Лидию за дверь, а потом захлопнула её за собой.
Глава 15
“Король может и освободил тебя от его службы, но у меня и в мыслях не было освободить тебя от моей. Ты так хорошо ублажал меня в прошлом, что клянусь, я теперь совершенно избалованная”. Оливия ещё больше изогнулась на низкой каменной скамейке во внутреннем дворике, прижав изгиб своего пышного бедра к мускулистому бедру Хоука.
Лидия вернулась одна в дом меньше, чем через четверть часа, после того, как они ушли с Эдриен, стрельнув самодовольной улыбкой в своего сына, когда он склонился над большим столом с этой проклятой Оливией. Забыв про кофе, Ястреб быстро повёл Оливию в сад, чтобы посмотреть, что там делает его жена. Когда его мать так на него смотрела, ясно, что у женщины было настроение, как у хорошо смазанной катапульты, а значит, убийственное в атаке.
Поэтому он потащил Оливию сквозь громадный сад таким быстрым шагом, что она запыхалась, ища глазами охранников, постоянно сопровождающих его жену. Ничего. Раз за разом снова его глаза тянуло к северу, к мерцающим языкам костра на опушке у рябин.
“Могу я надеяться, что мы развлечём друг друга этой ночью, как бывало, Хоук?” Тёплое дыхание Оливии обвевало его щеку.
Хоук неслышно вздохнул. “Оливия, я женатый мужчина, теперь”.
Смех Оливии зазвенел чуть ярче, напоминая Хоуку, что она была женщиной, которая находила удовольствие в том, чтобы увести мужчину у другой женщины. Чем труднее было добыть этого мужчину, тем более счастливой она была. Хоуку была хорошо знакома её эксцентричная игра; она наслаждалась, причиняя боль другим женщинам, разбивая вдребезги их мечты, растаптывая их сердца. Хоук подозревал, что это была своего рода месть; видимо однажды какая-то женщина увела её мужчину, и она так и не пришла в себя после этого – став взамен обозлённой и разрушительной особой. Однажды он, наконец, понял, что ему было почти её жалко. Почти.
“Она Сумасшедшая Джанет, Хоук”, сухо сказала Оливия.
“Её зовут…” Он внезапно запнулся. Ему не стоит снабжать Оливию оружием. Он осторожно выдохнул и перефразировал. “Её среднее имя Эдриен, его она и предпочитает”. И добавил прохладно, “Ты можешь называть её Леди Дуглас”.
Бровь Оливии иронично приподнялась. “Я не буду звать её какой-то там леди. Вся страна знает, что она сумасшедшая, как бешеная собака. Однако, я не слышала, что у неё терпимая для глаза внешность”.
Хоук фыркнул. “Терпимая? Моя жена совершенна по любым стандартам”.
Оливия неуверенно засмеялась, потом её голос стал насмешливым. “Итак, и о-ла-ла! Возможно ли, что легендарный Хоук думает, что он влюблён? Распутник для бесконечного потока женщин, думает, что он сможет обходиться вот этой одной? Ох, правда, перестань, mon cheri. Меня тошнит. Я знаю, что ты за мужчина. Нет смысла затрагивать возвышенные чувства, которыми, как мы оба знаем, ты не обладаешь”.
Голос Хоука был ледяным, когда он заговорил. “Вопреки твоим ожиданиям, я не тот мужчина, что был при дворе Джеймса. Ты не знаешь ничего обо мне – не более, чем иллюзии, в которые ты решила поверить”. Он сделал большую паузу, чтобы придать силы своим следующим словам. “Оливия, здесь нет короля чтобы приказать мне обслуживать тебя, и я больше никогда не вернусь ко двору Джеймса. Это закончилось. Всё закончилось”. И в то мгновенья, как слова были сказаны, сердце Хоука воспарило. Он был свободен.
“Это всё, что было? Ты обслуживал меня?”, потребовала объяснений Оливия.
“Ты знала это”. Хоук саркастично фыркнул. “Я отказал тебе раз десять, пока ты не пошла к Джеймсу. Убедила себя, что я поменял свою точку зрения? Ты точно знаешь, как было дело. Это была ты, ты упросила короля сделать из меня…”, Хоук неожиданно прервался, заметив блеск серебристо-белокурой копны волос в лунном свете в пару ярдах от места, где они сидели.
Эдриен приближалась, держа под локоть этого негодяя Адама, роскошный малиновый плащ был накинут на её плечи, и шёлк чувственной волной вздымался на спокойном вечернем ветерке.
“Оливия”, склонила свою голову Эдриен.
Оливия тихо фыркнула и властно схватила мускулистую руку Ястреба.
“Присоединяйтесь к нам”, быстро сказал Ястреб, не обращая внимания на внезапные щепки ногтей Оливии.
Мысли о Эдриен, гуляющей в темноте с Адамом, делали ужасные вещи с его головой. Хоук нахмурил брови, когда понял, что так же опасно беззащитна была Эдриен и перед всем тем, что могла сказать или сделать Оливия.
Он точно не хотел продолжения разговора на том месте, где он прервался – не в присутствие Эдриен – без объяснений с его стороны. Он знал, что должен усилить контроль, но у него не было опыта в подобных ситуациях. У него никогда не было бывшей любовницы, пытавшейся доставить неприятности его жене, потому что у него не было никогда раньше жены, и он точно никогда не впутывался в столкновения с таким опасным потенциалом. Его беспокойство о том, что Оливия могла сказать или сделать что-нибудь, чтобы причинить боль Эдриен, выводило из равновесия его привычную логику.
К счастью или несчастью – в зависимости от того, как он это воспринимал – Эдриен отклонила его предложение. С облегчением, Хоук твёрдо решил выпроводить Оливию в самый ближайший момент, а потом потребует обратно у кузнеца свою жену, чтобы долго и основательно поговорить с ней.
“Мы не хотели потревожить ваш уютный tкte-а-tкte”, запротестовала Эдриен. “На bouche-a-bouche это больше похоже”, пробормотала она почти шёпотом.
“Что ты только что сказала?”, ласково спросила Оливия. "Tu parles francais?"
“Нет”, ровно ответила Эдриен.
Оливия грациозно засмеялась и внимательно посмотрела на неё. “Ты кажешься женщиной немалых секретов, Джанет Комин. Возможно, нам стоит устроить наш собственный tкte-а-tкte и обменяться этими самыми знаниями. В конце концов” – её взгляд властно прошёлся по Ястребу – “у нас много общего. Я уверена, ты придёшь в восторг, услышав о том, как Ястреб проводил время при дворе Джеймса. Он был совершенным мужчиной в…”
“Это будет мило…”, вежливо перебила её Эдриен, обрывая ядовитый словесный поток Оливии. У неё внутри уже всё переворачивалось; если она услышит ещё что-нибудь то закричит или заплачет – она не знала, что именно, но она точно знала, что это не будет похоже на манеры утончённой леди. “Как-нибудь в другой раз, Оливия. Именно сейчас, у меня совершенно заняты руки”. Она обвилась руками вокруг бицепса Адама, подражая тому, как Оливия вцепилась в Хоука. Прижавшись ближе к Адаму, она позволила ему увести себя прочь.
“Кузнец”, Хоук, наконец, обрёл свой голос. Он слушал разговор женщин, застыв от ужаса, пытаясь понять, как получить право входа в опасное остроумие; но Эдриен как раз нечаянно избавила его от этой необходимости, заставив замолчать Оливию, прежде чем Ястреб был бы вынужден запихнуть свою сумку в её коварный, лживый рот.
Адам Остановился на полпути и придвинулся ближе к Эдриен. Её малиновый плащ сверкнул на мягком ветру, и Хоук это почувствовал, как насмешку над собой. Где к чёрту она взяла этот плащ?
“Мой лорд?” сардонически ухмыльнулся Адам. Его огромная, смуглая рука поднялась, чтобы накрыть руку Эдриен, ту, что покоилась на его предплечье.
“У меня девяносто две лошади, которым понадобятся подковы. Это триста шестьдесят восемь подков. Займись этим. Немедленно".
“Конечно, мой лорд”. Храбро улыбнулся Адам. “Разогреть кузницу именно то, что у меня было в голове”.
Руки Хоука сжались в кулаки.
“Девяносто две! Хоук!” Оливия обмахивала свою грудь. Её жадное внимание перешло на кузнеца, и она любопытно рассматривала Адама. Хоук видел, как её язык выскочил, чтобы облизать губы. “Я знала, что ты богат, но это лучшая часть”, протяжно сказала она, бегая глазами вверх вниз, изучая Адама с головы до пят. Она оторвала свой взгляд от Адама. “Может, побережёшь парня для меня?” Она глянула на Ястреба из-под трепещущих ресниц.
“Определённо”. Хоук вздохнул, глядя на удаляющуюся фигуру жены. “Что ты думаешь о нашем кузнеце, Оливия?”, осторожно спросил он.
******
Что она делала? Она потеряла разум? Когда Лидия предложила ей пойти найти Адама и прогуляться по саду с ним, это показалось хорошей идеей, хотя сейчас Эдриен не имела ни малейшего понятия почему.
Потому что Хоук разозлил её, вот почему. Он осмелился подумать, что она была такой глупой, что он мог добиваться её и пригласить свою любовницу нанести ему визит, и всё в один день.
Один раз, до того как она только и была, что глупой. Один раз, она могла бы убедить себя, что Оливия была нарушительницей спокойствия и что Ястреб был полон чистых намерений. Да, один раз, когда поверила бы, что Эберхард на самом деле собирался пойти в ванную комнату, оставляя её одну в главном зале на приёме, а не в комнату с бассейном, чтобы быстренько перепихнуться с страстной светской львицей.
Но она больше не была той женщиной. И никогда не будет снова.
Хоук, легендарный соблазнитель женщин, провёл весь день, пытаясь убедить её, что она была той единственной, которую он желал, но во время обеда появилась новая женщина. Старая любовь. И он улыбался ей. Он прогуливался по саду с ней. Он забыл про кофе для Эдриен. Он был всего лишь из тех мужчин, которые обращают внимание на любую уступчивую женщину, что попадалась им по пути.
Оливия была несомненно уступчивой.
Так почему ты волнуешься, Эдриен?
Я не волнуюсь. Просто я не люблю, когда меня держат за дуру!
“Ястреб делает из тебя дуру”, мягко сказал Адам.
Эдриен сдержала испуганный вздох. Казалось, мужчина читал её мысли. Или это было так очевидно, что любой бы заметил, даже кузнец?
“Ты заслуживаешь намного большего, Красавица. Я одарю тебя всем, чем только пожелаешь. Шелка для твоего совершенного тела. Все кофейные зёрна с Ямайской Голубой Горы. Пока что он тебе ничего не подарил”.
“Это не важно. Не имеет значения для меня”. Эдриен немного дрожала под плащом, которым Адам обернул её плечи.
“А стоило бы. Ты самая изысканная женщина из всех, с кем мне доводилось встречаться, милая Красавица. Я подарю тебе всё, что захочешь. Что угодно. Только назови. Прикажи мне. Я сделаю это твоим”.
“Верность?” спросила Эдриен, глядя на кузнеца. Каким-то образом они добрались до кузницы, хотя Эдриен не могла припомнить, чтобы она уходила так далеко. Её ноги казались ей удивительно лёгкими, а голова кружилась.
“Навсегда”, проурчал кузнец, “и даже больше”.
“Правда?”, спросила Эдриен, потом возразила себе. Зачем спрашивать? Мужчины лгут. Слова ничего не доказывают. Эберхард Дароу Гарет говорил ей все нужные слова.
“Некоторые мужчины лгут. Но есть такие, что не способны на это. А ты сама, сладкая Красавица? Если я попрошу тебя о верности, пообещав свою взамен, дашь её мне? Могу ли я верить твоим словам?”
Конечно, подумала она. У неё не было трудностей с верностью.
“На меньшее и не рассчитывал”, сказал Адам. “Ты одна такая, Красавица”.
Она разве ответила ему? Она так не думала. Эдриен почувствовала головокружение. “Где охрана?”, прошептала она.
“Ты в моих владениях. Я – единственная защита, в которой ты будешь когда-либо нуждаться”.
“Кто ты?”, спросила Эдриен.
Адам засмеялся на её вопрос. “Идём в мой мир, Красавица. Позволь показать тебе чудеса, что превзойдут самые смелые твои мечты”.
Эдриен, обернувшись, глянула мечтательными глазами на Далкейт, но всё, что она увидела, это незнакомый приглушённый свет по кромке леса – ни одного огонька замка. Шум прибоя заполнил ей уши, но этого не могло быть. Океан был с западного края двора, а она была у северного. Почему она не могла увидеть замок? “Где замок, Адам? Почему я больше не вижу Далкейт?” Её зрение затуманилось, всю её охватило какое-то странное чувство, что она каким-то образом больше не находилась и в Шотландии. Где бы она не была, место не показалось ей хорошим.
“Завеса становится тоньше”, проурчал Адам. “Морар дожидается тебя, о прекрасная”.
Она лежала рядом с ним в прохладном песке с полным непониманием того, как она здесь очутилась. В голове творилось невесть что. Чувство опасности, враждебной и старинной, уместилось на дне желудка. Этот мужчина… что-то в нём было неправильное.
“Кто ты на самом деле, Адам Блэк?”, настаивала она. Просто выговорить слова было уже трудной задачей, язык еле ворочался, мускулы стали словно вязкими.
Адам усмехнулся. “Ты ближе, чем думаешь, Красавица”.
“Кто?”, настаивала она, стараясь из всех сил удержать контроль над чувствами. Насыщенный, тёмный запах жасмина и сандалового дерева дурманил ей разум.
“Я – син сирише ду, Красавица. И самый лучший для тебя”.
“Ты тоже из двадцатого века?”, спросила она легкомысленно. “Что со мной не так? Почему я чувствую себя так странно?”
“Молчи, Элриен. Позволь любить тебя так, как ты заслуживаешь. Ты единственная для меня…” Слишком поздно он осознал свою ошибку.
Единственная. Единственная. Хоук тоже пытался заставить её поверить в это. Чем от него отличался кузнец? Судя по ощущению его твёрдой плоти, прижатой к её бедру, мало чем. Как Эберхард. Как Ястреб.
Не снова! Эдриен пыталась придать твёрдости своему голосу, прояснить ум. “Пусти меня, Адам”.
“Никогда”. Сильные руки Адама крепко держали её тело. Она чувствовала, как он развязывает её плащ и скользит руками по её грудям. Уложив её на шелковистый песок, он воздвигся над ней, с лицом, золотистым от янтарных отблесков костра. Пот бисеринками лежал на лбу и сверкал прямо над его жестокими и красивыми губами.
Эдриен озадачило нелогичное ощущение песка под своим телом. Она видела золотисто-красное сияние огня. Где она была? На берегу или в кузнице? Она туманно осознавала, что это не важно, пусть только он даст ей уйти. “Пусти меня!” Её крик отнял у неё последние силы.
Отпусти её, если она просит, шут, приказала тень голоса.
Вдруг бесшумно опустилась ночь. Шум прибоя исчез в потрескивании сверчков.
Адам больно сдавил плечи Эдриен.
Отпусти её, Адам. Она выбирает – таковы условия соглашения. Уважай договор…
Но Король Фибн’эара – он бесчестил нас!
Шут! Если у тебя нет чести, не следует свободно перемещаться во времени!
Резкий порыв бриза донёс взбешённый вздох Адама, а потом она оказалась нос к носу с Ястребом. Его лицо было тёмным от ярости.
Шёлковый плащ на плечах Эдриен дико вздувался, пламенея малиновым сиянием.
“Где ты была?”, потребовал ответа Хоук.
“Адам и я…”, начала Эдриен, потом посмотрела вокруг. Адама не было нигде видно. Её разум был снова острым и ясным; призрачный туман остался в неприятном и неполном воспоминании. Она стояла у костра кузницы, но языки пламени превратились в холодные тлеющие угольки, а ночь становилась черней каждую минуту. “Я просто гуляла”, поспешно поправила она себя, и наклонила голову, чтобы избежать его проникающего взгляда.
“Эдриен”. Хоук застонал, глядя вниз на светлый водопад волос, что закрывал её лицо от него. “Посмотри на меня”. Он потянулся к её подбородку, но она отвернулась.
“Прекрати это”.
“Посмотри на меня”, повторил он непреклонным тоном.
“Нет”, защищалась она. Но он не слушал. Он схватил её за талию и притянул её к своему твёрдому телу мужчины.
Эдриен посмотрела, вопреки своим лучшим намерениям, в полночные глаза и чеканное лицо воина. Его загорелое, твёрдое тело Викинга сулило разрушительный взрыв ярости.
“Скажи мне, что это не он. Скажи это. Дай мне слово. Даже если ничего пока не чувствуешь ко мне, скажи мне, что не испытываешь к нему настоящих чувств и я прощу всё, что бы там не произошло”. Застонав, он уронил свою шелковистую тёмную голову на неё, словно наслаждался уже тем, что просто был рядом.
Чистый, пряный запах его волос, чёрных как грех, волновал её чувства до такой степени, что она не в состоянии была это понять.
“У меня есть чувства к Адаму”, её язык еле ворочался. Даже её тело пыталось противиться её воле относительно этого мужчины. Она заставила себя сказать жестокие слова, чтобы ранить его, и то, что она делала, причиняло боль ей самой.
“Где ты взяла этот плащ?”, спокойно спросил он, скользя руками по колыхающейся ткани.
“Адам”. Возможно, он не услышал её. Он даже не вздрогнул.
Проворно, он расстегнул серебряную брошь на её шее уверенными руками. Нет, думала она, он определённо её не услышал. Наверное, она неслышно пробормотала.
Легким скользящим движением он снял плащ с её тела. Элегантно, даже.
Она стояла, застыв от шока, пока его сильные, загорелые руки раздирали плащ в клочья. Его лицо было жёстким и равнодушным. О, он определённо её слышал. Как она вообще осталась нетронутой этим варварским и прекрасным в своей мощи вихрем мужского неистовства, что был в его…ревности?
Да, ревности.
Той же, что она чувствовала к Оливии.
Господи, что же с ней творилось?
Глава 16
“Зачем ты сделал это?”, задыхаясь, спросила она, когда смогла говорить.
Хоук положил палец на её подбородок и повернул её голову в сторону, заставляя встретиться глазами с его суровым взглядом.
“Я сорву с тебя любую вещь, подаренную Адамом. Помни это. Если я обнаружу его тело, распластанным на твоём, его ждёт та же участь”. Его глаза выразительно прошлись по обрывкам малинового шёлка, прицепившихся к коре дерева и развивающихся на ветру как нечто безжизненное.
“Почему?”
“Потому что я хочу тебя”.
“Ты даже не знаешь меня!”
Его рот изогнулся в красивой улыбке. “О, моя милая девочка, я знаю всё о тебе. Я знаю, что ты сложная женщина, полная двойственностей; ты невинная, и всё же непокорная; умная” – Он повёл, дразня, бровью – “но тебе не хватает чуточки здравого смысла”.
“Я не такая!” сердито запротестовала она.
Он хрипло засмеялся. “У тебя чудесное чувство юмора и ты часто смеёшься, но иногда ты бываешь печальной”. Он придавил её своим телом и посмотрел на неё тёмными, чуть прикрытыми глазами. Эдриен резко дёрнула головой, тщетно пытаясь сдвинуть его палец со своего подбородка и избежать его проникающего прямо в душу взгляда.
Он крепко сжал её лицо обеими ладонями. “Ты своенравная женщина, и я хотел бы быть средоточием страсти столь волевой женщины. Я хотел бы, чтобы ты одаривала меня своим доверием и преданностью так же настойчиво, как отказываешь мне в этом. Я зрелый мужчина, Эдриен. Я буду терпеливым, пока добиваюсь тебя – но знай, тебя я добьюсь”.
Эдриен с трудом сглотнула. Чёрт бы его побрал с его словами!
Не только добьюсь тебя, милая – я завоюю тебя всю целиком, добавил Ястреб в глубине своего сердца. Но он не мог сказать это вслух, пока ещё нет.
Не когда она смотрела на него широко раскрытыми глазами, её нижняя губа дрожала совсем чуть-чуть, но достаточно. Достаточно для того, чтобы дать ему надежду. “Я покажу тебе, что одной жизни не достаточно для всего того наслаждения, что я могу доставить тебе, милая”, пообещал он.
Эдриен закрыла глаза, желая увидеть его в аду или ещё ниже. “Где Оливия?”, спросила она с закрытыми глазами.
“Свалилась со скалы, если боги улыбнулись мне”, сухо ответил Хоук.
Эдриен открыла глаза и сморщила свой носик, вглядываясь в него. Она, правда, увидела искорку улыбки в его мрачном взгляде? В гневе Хоук был убийственным, но она была на чеку с вспышками его ярости. Но поддразнивающий Хоук мог легко проскользнуть сквозь её щиты.
“Или, если я совсем везучий, а боги – снисходительны, она заблудилась прямо в руки Адама, и его ударило той же молнией, что ударила меня, когда я тебя увидел. Разве это не решило бы мои проблемы?”
Уголок её рта дёрнулся.
“О, нет. А вот так. Она заблудилась в лесу и там её спутали с одной из своих – злобных банши – и она больше никогда не вернётся”.
Эдриен засмеялась и была тут же награждена одной из сногсшибательных улыбок Ястреба.
Он заставлял её таять, обезоруживая её оборону. И это было так хорошо.
Более серьёзно он добавил, “Я велел охране проследить, чтобы Оливия отправилась в путь, как только её лошади достаточно отдохнут для этого”.
Настроение Эдриен заметно приподнялось от его слов.
“Эдриен”. Он вдохнул её имя, как насыщенный портвейн, богатый и сладкий. “Только ты…”
“Остановись!”
“Внезапно его настроение сменилось с подвижностью ртути. “Я хочу взять тебя с собой кое-куда. Идём, милая. Дай мне эту ночь, чтобы я показал тебе, какой я есть в действительности. Это всё, чего я прошу”.
Разум Эдриен разрывался от крика в оглушительном нет…но, может быть, это было не так уж опасно. Позволь мне показать тебе, кто я на самом деле…как интригующе.
Ты имеешь ввиду ещё что-то кроме того, что ты невыносимо красив?
Но что плохого может быть в разговоре?
“Что плохого может быть в разговоре, Эдриен?”
Эдриен моргнула. Он должно быть выдернул слова прямо из её головы.
“Посмотри, Эдриен, луна выплывает, выглядывая из-за рябин”. Указал Ястреб, и её глаза последовали взглядом. По изогнутой линии от мускулистого плеча до сильной кисти его руки к светящейся вдали луне.
“Холодный серебряный шар, что царит в ночной тиши”, задумчиво прошептал Хоук. “Рискну предположить, ты мало спишь в такие ночи, как эта, милая, когда буря наступает, грозясь прорваться сквозь хрупкую ночь. Ты чувствуешь это? Как будто сам воздух пронизан напряжением? Нависшая буря всегда будила беспокойность во мне”.
Эдриен чувствовала как слабеет от каждого его слова, отвлечённая его очаровательным говором.
“Эту беспокойность я чувствую и в тебе тоже. Идём со мной, Эдриен. Ты точно не заснёшь, если вернёшься сейчас в замок”.
Ястреб стоял, протянув руку, глядя на неё с обещанием в своих глазах. Не прикасаясь к ней, просто ожидая её решения, её согласия – хотя бы на прогулку с ним. Его дыхание было неглубоким от ожидания. Её пальцы нерешительно дрогнули под теплом его улыбающихся глаз – глаз с крохотными линиями у внешних уголков. У Эберхарда не было ни одной морщинки. Она никогда больше не сможет поверить мужчине, у которого нет хотя бы пары морщинок вокруг глаз. Он не достаточно жил и смеялся, если у него нет хотя бы нескольких отметин об этом. Как же она умудрилась не заметить тонкие линии жизни на лице Ястреба?
