Текст книги "Заклятие Горца"
Автор книги: Карен Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Положив руку на плечо продавца, он спокойно, но настойчиво проинструктировал его:
– Вы отдадите мне ключи от этого внедорожника. И когда он вернется за своим автомобилем, Вы скажете ему, что он найдет его здесь. – Вытащив ручку и одну из визитных карточек из кармана свежей белой рубашки стеклоглазого молодого продавца, он написал адрес замка Келтар.
– Вы отдадите ему эти ключи и направите к тому автомобилю. – Вручая продавцу свой собственный набор ключей, он указал на автомобиль внизу улицы. Хаммер, который он недавно купил, оправдывал свое название, хотя, по его мнению, это больше походило на рев, чем на жужжание.
Продавец безучастно кивнул.
Дэйгис не сомневался, что его предок приедет, размахивая мечом, чтобы забрать Темное Зеркало. У мужчины от природы был очень агрессивный характер и, при условии, что он свободно якшался с черной магией, он стал еще более агрессивным.
Даже без этого он вызывал сильные опасения. Будет мудрым, если он и Драстен спрячут Хлою, Гвен и близнецов подальше.
Тщательно, не прикасаясь к зеркалу, он натянул на него одеяло.
Затем, обойдя вокруг, Дэйгис подошел к водительской стороне внедорожника и бросил ботинки Хлои на место пассажира, завел двигатель и направился домой.
– Ради Бога, он же твой потомок! – воскликнула Джесси. – Как ты мог просто убежать от него?
Как только она увидела мужчину – Дэйгиса, хмуро глядящего на Кейона, ее поразило их сходство. Чем больше она смотрела на одного и на другого, тем больше убеждалась в этом, они должны были быть родственниками, так или иначе.
Хотя потомок Кейона был одет в дорогие, сделанные на заказ черные брюки, черную водолазку и в мягкий как масло кожаную куртку, и был безукоризненно хорош и элегантен, его цивилизованный вид был не в состоянии скрыть врожденную примитивность, которая была точно такой же, как у Кейона.
Она пробовала указать на это, но они были родней даже в своих несдержанных характерах и излишнем тестостероне. Она не могла сказать предложение полностью, потому что они продолжали обсуждать ее.
Она продолжила свою оценку, напрасно периодически пытаясь озвучить свои мысли.
У обоих были длинные темные волосы, оба имели сильно выраженные кельтские черты, оба высокомерные, что проявлялось в осанке, надменной посадке головы на плечах, и, как дополнение, в их венах текла очень благородная, очень чистая кровь.
Сущность обоих составляла бурлящая сексуальность. У обоих было мощное, чрезвычайно развитое телосложение. И нельзя было отрицать, что Дэйгис обладал потрясающей внешностью.
Но Кейон был более мужественным, чем его потомок. Более необузданный, более неукротимый. Дэйгис был более гибким и более приятным. Кейон был более груб, резок, основателен и более сексуален.
– Эй, подожди меня! – крикнула она, догоняя его. Пока она размышляла, он снова удалился. Он скрылся из поля ее зрения в проходе «Сахар/Специи/Галантерея».
Для мужчины девятого столетия, он быстро адаптировался. Войдя в гастроном, он задумчиво посмотрел в сторону тележек, понаблюдал за другими покупателями вокруг, схватил одну и начал перемещаться по проходам, изучая товары, выбирая различные консервные банки и бросая их в тележку.
Вау-у, растворимый кофе «Suisse Mocha»! Джесси схватила две банки с полки, догнала его и свалила их в тележку. Она заметила, что он положил газовую плиту и кастрюли, и с большим нетерпением ожидала чашку черного кофе по возвращении в их «лагерь».
– Разве ты нисколечко не заинтересовался им? – настаивала она.
Он хмыкнул.
– Сейчас нет времени на близкое знакомство, девушка, – бросил он ей через плечо с угрюмым видом. – И я не собираюсь его заводить.
Хотя она пробовала скрыть это, но вспышка негодования отразилась на ее лице. Никаких близких знакомств. Она уже поняла это.
И это не должно волновать ее. Как будто между ними ничего не было наподобие этого.
Они просто на какое-то время объединились друг с другом.
Он хотел от нее только секса, ничего более. А этим утром он не хотел даже секса. Она была для него просто средством для достижения свободы от Луки, пока он не сможет отомстить. А он для нее был просто средством, чтобы остаться в живых.
Действительно, он не мог более доходчиво выразить свои чувства. Начиная с аэропорта все, чего она добилась, – это глупого поцелуя. Даже если бы цыпленок клюнул в лоб, и то добился бы большего успеха.
Но как идиотка, она сделала грандиозные выводы из ничего. Столкновение с врагом и опасность, которую они разделили, заставили обостриться все чувства. Плюс ко всему этому мужчина был сокрушительно сексуальным, сильным, умным и к тому же волшебным. Кто мог винить девушку?
Никаких близких знакомств.
Черт побери, это не должно волновать ее!
Но беспокоило. Она попробовала отвернуться, но его рука, быстро промелькнув, поймала ее за подбородок.
– Дай мне пройти, – сказала она.
– Нет. – Он не ослабил захват ее челюсти.
Секунду они боролись за контроль над ее лицом; одна эта большая рука, находящаяся на ее челюсти, могла бы поднять ее в воздух, если бы он пожелал.
Долго в тишине он всматривался в ее глаза.
– Ты действительно не знаешь, не так ли? Ты исключительная, Джессика. Ты – девушка, исключительная во всех отношениях, – сказал он мягко.
Как будто он только что выбил из нее воздух этими словами, оставив ослабевшей, он выпустил ее подбородок, отвернулся и снова покатил тележку.
Джесси стояла в проходе, удивленно глядя вслед ему. Тогда она бросилась за ним и поймала его снова. Положив руку ему на предплечье, она остановила его.
– Ты имеешь в виду, что не просто связан со мной? Я нравлюсь тебе? – В этот момент ей хотелось дать себе пинка за то, что она проболталась, задав этот глупый вопрос. Фу, Джесси, передернулась она внутри. Это даже хуже чем «Я принесла арбуз» из «Грязных Танцев».
Его пристальный взгляд был непроницаемым, с примесью какой-то непонятной эмоции, и он смущал ее. Она смотрела, пробуя определить, что это было. Эту эмоцию она уже видела несколько раз прежде, причем в самые странные моменты.
Это было сожаление, вдруг поняла она.
Еле заметное и все же безграничное горе в красивых, таинственно горящих глазах.
Но о чем он сожалел, и почему именно сейчас, а не в любой другой момент? Оно ведь не имело отношения к ней!
Внезапно он улыбнулся, и чувственный накал вытеснил печаль из его глаз цвета виски.
– Да, Джессика, ты мне нравишься. И я не просто связан с тобой. Ты проникла мне сюда, женщина. – Он ударил свою грудь кулаком.
Затем он снял ее руку со своего предплечья и снова продолжил свое движение с тележкой. Джесси наблюдала, как он двигался по проходу – спокойная животная сила и мрачная грация.
Ничего себе. Он был немногословным мужчиной, но когда он говорил, то, конечно, использовал правильные слова. «Ты проникла мне сюда. Ты исключительная во всех отношениях».
Она ошибалась.
Их отношения были именно такими, как она о них думала. Люди должны подходить друг другу: в некоторые дни – как сексуальные босоножки на высоких каблуках, в другие дни – как удобные шлепанцы – но всегда приносить удовлетворение. И если связывать себя с кем-то, то он должен быть исключительным во всех отношениях; единственным, тем, кто был первым среди всех остальных.
И вот он – в середине прохода, вытаскивал консервную банку с полки, ее главный охотник-добытчик, обеспечивающий еду современными орудиями, мягко фыркнув с весельем, думала она, наблюдая, как он пристально изучает консервную банку, читая компоненты, затем возвращает ее на полку и выбирает другую, полностью повторяя процедуру изучения.
Контраст между его видом грубого бандита и домашними действиями, которые он выполнял, вызывал забавные мысли в ее голове.
Ее внезапно посетило захватывающее дух видение темноволосого малыша, сидящего в специальном месте на тележке, смеющегося над Кейоном, хватающего в свои пухлые крошечные кулачки его качающиеся косички, в то время, как его папа смотрит компоненты на бутылке детского питания. Картина сильного сексуального мужчины с красивым беспомощным ребенком, представшая перед ее мысленным взором, заставила ее сердце раскрыться от нежности и тепла.
Именно тогда две женщины плавно вышли из-за угла, держа в своих руках корзины. Они были примерно ее возраста, образцово-хрупкие и очень симпатичные.
И, когда они увидели Кейона, их глаза расширились, и у них реально замедлилась реакция.
Внезапно ее нежное и теплое чувство с треском лопнуло, как воздушный шарик.
Поскольку они, продвигаясь по проходу в ее сторону, еще три раза обернулись, чтобы оценить его зад, что было наглостью с их стороны!
Его зад. Как будто это была общественная собственность или что-то подобное.
Ее руки сжались в кулаки. Небольшой грозовой шторм назревал внутри нее.
К сожалению, женщины, проходя мимо, разрушили зарождающуюся очень хорошую семейную разборку, с улыбкой шепча ей в сестринской, заговорщической манере:
– Держись, дорогая, главная достопримечательность впереди. Поверь нам.
Поскольку они перешли в следующий проход, Джесси сдержала порывистый вздох. Они, бесспорно, были хорошими людьми.
Скрестив свои руки, она впилась взглядом в Кейона. Разве обязательно быть настолько прекрасным? Разве он не мог быть немножко пониже? Может, стоит обрезать его волосы. Нет, торопливо поправила себя она, ей нравятся его волосы. Они были сексуальными и шелковистым, и она действительно хотела однажды увидеть их безо всех этих косичек. Не говоря уже об ощущении их, окутывающих ее голую кожу.
Что-то внутри ее живота перевернулось. Это не было уютным чувством. Это было страшное чувство. Чертова ревность овладела ею снова. Она из-за него чувствовала себя абсолютной собственницей. Как будто он принадлежал ей или что-то подобное. Что с ней случилось?
Именно в этот момент Кейон повернулся и взглянул на нее. Он прищурил глаза. Его пылкий взгляд охватил ее с головы до пальцев ног. Он облизнул свою нижнюю губу, поймал кончик своего языка между зубами и одарил ее агрессивной улыбкой.
Эта демонстрация была понятна без слов – «потерпи немного, вот закончу все, что нужно сделать, и я полностью в твоем распоряжении, женщина».
Ее лицо прояснилось.
– О’кей, – сказала она, подтверждая это кивком. Похоже, что и в мире Джесси Сент-Джеймс, в конце концов, наступит праздник.
Он откинул свою темную голову назад и рассмеялся, его глаза цвета золотистого виски сверкали страстью и явным мужским триумфом.
Он все еще смеялся, когда исчез.
Глава 19
Праздник, как же.
Без шуток – она ненавидит это зеркало.
Джесси потребовался почти час, чтобы вернуться к внедорожнику.
Или точнее говоря, вернуться к тому месту, где стоял внедорожник, и вероятность ее выживания не подвергалась сомнению, но все это словно осталось в другой жизни.
После штурма «Тидеманна» Кейон быстро придал зеркалу более удобное положение, чтобы их новые «покупки» сильно не сползали и не скользили в пути, и не повредили столь важный артефакт. Закончив свои дела, он с разъяренным видом двинулся в направлении центральной улицы Инвернесса, и все, что она могла сделать, это только не отставать от него.
Она едва ли успевала смотреть по сторонам и уж точно не обратила внимания, какой дорогой они шли, и при этом у нее даже не хватило духу, чтобы заговорить с ним, пока они, наконец, не добрались до продуктового магазина. Поэтому она не поняла, как далеко он увел ее, скрываясь от своего потомка, пока не попыталась вернуться той же дорогой через незнакомые шотландские улицы.
Она фактически дважды пробежала мимо «Тидеманна», поскольку искала внедорожник, а не магазин, прежде чем поняла, что украденного ими арендного транспортного средства больше нет на месте.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – кричала она, уставившись на пустое место перед магазином.
Она полностью осмотрела улицу, обдумывая возможность того, что внедорожник необъяснимым образом отрастил ноги и сам переместил себя, пока их не было – в последнее время случались и более странные вещи. Или возможно она просто забыла точное место, куда поставила его на этой мощеной улице.
Не было ни одного большого краденного черного внедорожника. С обеих сторон проезжей части.
До какой степени фортуна может быть неблагосклонной к человеку?
– Не нужно отвечать на этот вопрос, – сказала она торопливо, – в свете разворачивающихся событий это просто риторический вопрос.
Она как параноик начала подозревать, что Вселенная использовала ее в качестве объекта для своих извращенных шуток.
Все время, пока она исследовала улицу за улицей, девушка сдерживала все возрастающую волну паники, уверяя себя, что все наладится, и это просто мелкая неудача, что Кейона просто раньше, чем они ожидали, призвало зеркало. И как только она найдет внедорожник, то отвезет их к лагерю, и завтра они сделают все заново, только с большим успехом.
Однако это не говорило о том, что она была в восторге от того, что он исчез. Она злилась. Она оставила свой кошелек в рюкзаке во внедорожнике, полагая, что он ей не понадобится, так как Кейон мог воспользоваться «Голосом», хотя она это не одобряла, но ее сорока двух долларов и семнадцати центов, конечно, не хватило бы надолго.
Затем, когда он так резко исчез, и она стояла в бакалее с телегой, наполненной превосходными закусками, ее живот жалобно зарычал от понимания, что теперь необходимо расстаться со всей этой потрясающей едой, потому что в кармане не завалялось даже нескольких долларов, и ей не купить даже конфеты, чтобы заморить червячка.
Она была голодна как волк, и уже практически рассматривала возможность украсть что-нибудь съедобное из магазина. И не муки совести отвели ее от воровской дорожки, а жестокий непреодолимый страх перед грозящей опасностью быть пойманной. Что тогда случится с Кейоном?
Стараясь успокоиться и не обращать внимания на протесты желудка, она выскочила из бакалеи, желая как можно скорее найти своего спутника.
Где же это большое пустое пространство для парковки автомобилей?
Где оно находится?
Она резко опустилась на бордюр, устроившись на самом его краю, поставила локти на колени и подперла кулаками подбородок.
Она не думала, что Лука может так быстро найти их.
Если бы это случилось, то разве она не была бы мертва? Или, по крайней мере, не находилась прямо сейчас под прицелом? Она торопливо и осторожно огляделась вокруг.
Никто не смотрит на нее, никто с угрозой не направляется в ее сторону.
Оставались только две другие возможности из тех, что пришли ей в голову:
1) вор угнал их краденый автомобиль, что уже было за гранью абсурдности. Так как неприятности преследовали ее по жизни, она не представляла, каким образом сможет одна разыскать вора. Равно как и не может сообщить об угнанном транспортном средстве полиции, потому что только одно упоминание о полиции вгоняло ее в ужас;
2) полиция обнаружила и конфисковала его. И теперь Джесси Сент-Джеймс разыскивается за кражу большого автомобиля (благодаря документам в ее кошельке, хорошо подтверждающим ее личность). И дополнительно за кражу зеркала и, вероятнее всего, вещей, которые Кейон взял в «Тидеманне», используя Глас, а возможно и за убийство (хотя она очень надеялась, что, удалив информацию в гостинице, она выпуталась из этого), ну и заодно за все оставшиеся убийства, совершенные одним злым волшебником.
Она никогда в своей жизни не обвинялась в стольких преступлениях.
И ни из одного из них она не извлекла ничего хорошего.
Дэйгис хмурился, пока вытаскивал Темное Зеркало с заднего сиденья внедорожника.
Хотя у него не было желания прикасаться к зеркалу, во многим потому, что его тянуло, как магнитом к этому древнему предмету, он едва справлялся со этим своим желанием, поэтому ему срочно надо было найти в замке наиболее защищенное место, где бы магическое воздействие зеркала уменьшилось под действием защитных чар.
Вокруг громадного гаража, стоявшего обособлено позади замка, защита не действовала. Должно быть, это была самая последняя из построек и одна из тех, за строительством которых он не наблюдал. Он планировал в ближайшее время должным образом оградить его от всякого рода воздействий, поскольку надеялся весьма часто им пользоваться. Мужчина был в восторге от современных способов транспортировки, которые не давили на наружные половые органы человека так, как лошадь.
Он уже сожалел, что оставил свой Хаммер в Инвернессе. Мощно упакованная Альфа H1 была первым купленным им автомобилем за время, прожитое в двадцать первом столетии, и эта машина была действительно великолепной. Человек мог на ней добраться практически куда угодно по труднопроходимой Горной местности. И горец пристрастился к ней, как парень, оседлавший своего первого прекрасного жеребца. Он надеялся, что его варварский предок был аккуратным водителем.
– Высокомерный Неандерталец, – бормотал Дэйгис, удерживая зеркало на расстоянии вытянутой руки, и хорошенько рассматривал его.
Он несколько раз вздохнул с восхищением.
Легендарное Темное Зеркало. У него в руках.
Удивительно. Он слегка провел своими пальцами по прохладной серебристой поверхности, затем по рунам, глубоко вырезанным в золотой рамке.
Даже те тринадцать душ, находившихся ранее внутри него и живших бок о бок с Туата Де много тысячелетий назад, не знали язык, которым была украшена рамка.
Вышеупомянутые говорили, что реликвии Светлого и Темного Дворов Сидхе были созданы прозаичной магией языке Туата Де. Эти священные реликвии содержали заклинания, которые в сущности были текстом и песней, написанные не на языке Адама Блэка и его современников, а на намного более древнем, на котором говорили многие эры назад, до того как Туата Де прибыли в этот мир. Язык, о котором предположительно забыли все, кроме самого древнего из них.
Холод медленно полз по его рукам.
Это было не совсем отталкивающим ощущением.
Фактически, это давало удивительную силу. Заставляло его чувствовать себя поистине могущественным. Плохо. Очень плохо.
Хмурясь, он развернулся и поспешил уйти с ним от гаража. Моментально, как только вышел из прохладного помещения без окон на искрящийся солнечный свет, он почувствовал себя лучше и сильнее.
Однако он не собирался задерживаться, пока в его руках была эта проклятая вещь.
Взяв зеркало подмышку серебристой стороной к себе, чтобы не ослепить никого, кто мог наблюдать за его передвижением, он обошел вокруг замка и начал подниматься через переднюю лужайку.
– ТЫ ПРОКЛЯТЫЙ ЧЕРТОВ ИДИОТ! – ревело зеркало. – ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО ТЫ ТОЛЬКО ЧТО СДЕЛАЛ?
Дэйгиса очень удивила странность Темного Зеркала, ревущего на него за то, что он поступил так, как поступило бы большинство мужчин.
Он опустил его.
Драстен лежал на спине, обняв рукой свою жену и тяжело дыша. Близился полдень, а они были все еще в кровати. Это не говорило о том, что он ленивый человек и еще не вставал с утра. Он вставал. А с его прекрасной крошечной Гвендолин в руках он вставал почти всегда.
– Боже, это было восхитительно, – пылко произнесла его жена, прижимаясь к нему, лаская одной из своих маленьких изящных ручек его слегка щетинистую челюсть.
У него возникло внезапное побуждение спрыгнуть с кровати и гордо забарабанить по груди своими кулаками. Но вместо этого он повернул голову, чтобы поцеловать ее ладонь, при этом говоря с привычной небрежностью.
– Ты имеешь в виду третий или четвертый раз, девушка?
Она рассмеялась.
– Все. Начиная с самого первого раза, Драстен. Ты всегда изумителен.
– Я люблю тебя, женщина, – с жаром сказал он, вспоминая их первый раз. Эту ночь он не забудет никогда, ни одной крошечной детали: ни веры в то, что это часть его фантазии, когда увидел на ней малиновые трусики «танга», от которых можно было потерять голову, пока она медленно спускала шорты вниз той ночью, показывая ему их истинное предназначение. Ни пылкости, с которой они занялись любовью тут же перед всевидящим Богом, под усыпанным звездами небом, в центре неизменно запретных друидских камней. Ни того, как она стояла позже, настолько чистосердечная и доверчивая, что он навсегда запомнит ее такой.
Гвен Кэссиди была его второй половинкой, они были связаны древним друидским обрядом на всю жизнь и за ее пределами, и каждое мгновение жизни с нею было бесценным. Она во многих отношениях очень обогатила его мир, и наиболее значимым стал недавний подарок двух красивых темноволосых дочерей-близняшек, которые уже в пять месяцев показывали удивительную сообразительность. А почему бы им не быть такими, думал он гордо, если они унаследовали от него способности Друидов, а от его крошечной Гвендолин – блестящего физика, ум?
Рассуждая на тему их малышей…
– Ты думаешь, что мы должны…
– Да, – согласилась она немедленно. – Я тоже по ним соскучилась.
Он улыбнулся. Несмотря на то, что прошло всего чуть больше года со дня их свадьбы, они знали мысли и чувства друг друга, как собственные. И хотя об их дочерях прекрасно заботились две проживающие у них няньки, они отказывались надолго расставаться со своими детьми. Если они, конечно, не были заняты любовью. Тогда они вообще забывали обо всем.
Когда она отодвинулась от него и пошла в душ, он встал, чтобы присоединиться к ней.
Но, проходя мимо высоких окон в их спальне, он мельком увидел за ними какое-то движение и остановился, вглядываясь.
Его брат стоял посреди лужайки, что-то пристально разглядывая на траве.
Улыбка Драстена стала шире.
Они пережили то время, когда Дэйгис стал Темным. Это было чертовски трудное время, но его брат был свободен, хвала Амерджину, жизнь снова была роскошна, сладка и насыщена! Его отец Сильван и их мачеха Нелл были бы рады узнать, как хорошо их сыновьям живется сейчас.
У Драстена было все, о чем он когда-либо мечтал: любящая жена, процветающий клан, женатый и райски счастливый брат и длинная, простая, славная жизнь в его любимой Горной местности.
Ох, возникла небольшая суматоха, когда появился один из Туата Де – Адам Блэк, но естественный порядок вещей был стремительно восстановлен, и он нетерпеливо ожидал долгих лет…
Драстен моргнул.
Дэйгис разговаривал с зеркалом.
Стоя посередине лужайки и удерживая его осторожно по бокам, он с жаром разговаривал с этим сгустком магической силы.
Драстен озадаченно потер свой подбородок.
Почему его брат разговаривает с зеркалом? Что, в двадцать первом столетии вещи имеют способность консультировать и давать советы?
Задумавшись об этом, он недоумевал, откуда взялось зеркало?
Его не было несколько мгновений назад. Оно было выше его брата. И шире. Едва ли Дэйгис мог спрятать его в карман или подол своего килта, однако, на нем сейчас не было килта. Они оба одевались в современную одежду, хотя медленно приспосабливались к изменениям.
Драстен прислонился к окну. Нет, мало того, что зеркало было очень громоздким, оно еще и сверкало на солнце блеском золота и серебра. Как он мог не заметить его раньше?
Возможно, решил мужчина, оно лежало на земле, а потом Дэйгис наткнулся на него. И возможно, он просто говорил что-то типа «о, ну надо же, странно, как это сюда попало?»
Серебристые глаза Драстена сузились. Но с чего бы зеркалу лежать на передней лужайке? У них были садовники. И, безусловно, один из них заметил бы такую вещь и положил бы ее в другое место. Как оно сюда попало? Случайно свалилось с неба?
У него было плохое предчувствие относительно всего этого.
– Ты идешь, милый? – окликнула Гвендолин.
Он услышал, как изменился шум воды в душе, когда она вошла под струи. Перед его мысленным взором предстала картина, как вода омывает ее красивое тело, сверкая влагой на ее гладкой бледной коже. Он обожал современную сантехнику и не мог насытиться своей женой, когда она была мыльной, скользкой и чувственно игривой.
Внизу Дэйгис теперь грозил кулаком и кричал на зеркало.
Драстен закрыл глаза.
После долгой паузы он открыл их снова и бросил взгляд, полный желания, в направлении душа и его великолепной обнаженной и влажной жены.
И снова яркий свет из окна привлек его внимание.
Он исступленно вздохнул.
– Не могу, дорогая. Мне жаль, – откликнулся он, – но кажется, что Дэйгис по какой-то непостижимой причине ведет горячую дискуссию с зеркалом на нашей передней лужайке.
– Что делает Дэйгис с горячей лошадью и зеркалом? – крикнула Гвен из душа.
– Разговаривает, сладкая, разговаривает, – ответил он.
– Что?
Он снова вздохнул. Затем повторил:
– Он говорит с зеркалом, – крикнул он намного громче. – Я должен пойти, узнать почему.
– Говорит, о! На передней лужайке? Дэйгис? Правда? Жди меня, Драстен! Я буду готова через минуту, – прокричала она в ответ. – Это кажется положительно очаровательным!
Драстен покачал головой. Его женщина сказала «очаровательным». У нее иногда был очень странный взгляд на вещи.
Затем он слабо улыбнулся, и внезапно раздражение по поводу последних вмешательств в его жизнь покинуло его. В конце концов, если бы ничего не происходило, какой она была бы?
Вмешательства…
Что они для мужчины, действительно благословленного, получившего такую женщину, как его Гвендолин, которая разделяет с ним все радости и печали?
– Подними меня, ты, неуклюжий чурбан. Проклятое чертово солнце, оно ослепило меня, – рычало зеркало.
Дэйгис моргал, глядя вниз на зеркало. Оно лежало лицевой стороной вверх на лужайке и его практически разрывало на части от ярости, переполнявшей Кейона МакКелтара.
Одной рукой его предок держался за зеркало с внутренней стороны, другая его рука была приложена козырьком к его лбу, как будто ограждая его прищуренные глаза от яркого света.
Какое-то время, у Дэйгиса просто не было слов, чтобы сформулировать предложение.
– Что, черт возьми, ты делаешь там, родственник? – спросил он нейтрально.
Мужчина в зеркале. Его родственник. Его древний родственник. Он думал, что он повидал уже все, но это было чем-то новым. Множество вопросов столкнулись в его мыслях.
– Солнце. Слепит. Подними меня, – огрызался его предок.
Дэйгис посмотрел. Солнце стояло непосредственно над ним.
Он отступил, не отводя взгляда. Озадаченный, он наклонился и поставил зеркало стоймя перед собой. Он обращался с ним осторожно, пытаясь как можно меньше касаться его.
Поскольку он держал его несильно, оно выскользнуло из его пальцев и чуть не упало на бок. Но он вовремя сумел его поймать.
– Ради Бога, будь осторожен с проклятой вещью! – шипел его предок. – Оно сделано из стекла. Отчасти. В некотором смысле этого слова. Ты всегда настолько неуклюж?
Дэйгис напрягся.
– Ты всегда такой сквернослов? У тебя манера говорить, как у саксонца. Неудивительно, что у тебя такая плохая репутация.
– У меня – плохая… – Его предок запнулся, подняв свои руки, выражая тем самым отказ от дальнейшего обсуждения этой темы. – Забудь. Я не желаю знать, что говорят обо мне. – Он осматривал лужайку вокруг. – Где, черт возьми, я нахожусь?
– В Замке Келтар. – Дэйгис на секунду задумался, а затем добавил, – второй Замок Келтар, не тот, который ты вероятно знал.
У его родственника заходили желваки.
– И как далеко этот второй Замок Келтар находится от Инвернесса?
Дэйгис пожал плечами.
– В получасе езды или около того.
– Позволь мне предположить, ты, сующийся не в свои дела, варвар, по какой-то причине ты забрал мой автомобиль? – проорал он из зеркала.
– Я – варвар? Кто бы говорил, – ответил Дэйгис с негодованием.
– Ах ты, ненормальный, ты вернешься туда и заберешь мою женщину. Сейчас же.
– Твоя женщина? Девушка, которая была с тобой в магазине?
– Да.
Дэйгис медленно покачал своей головой. Это было слабым местом пленника, благодаря чему он может добиться своих целей.
– Нет. Только после того, как объяснишь мне и моему брату, что происходит. Что ты делаешь в зеркале? Я не очень хорошо знаю, что оно из себя представляет. Это Темное Зеркало, реликвия Темного Двора Сидхе, а Келтары не имеют никаких дел с реликвиями Темного Двора Сидхе. Как ты используешь его? Ты практикуешь черную магию? Мой брат не позволит такого в своем доме. Драстен достаточно настрадался…
Его родственник ударил кулаками по внутренней части зеркала, заставив тем самым трястись украшающую его рамку.
– Иди и забери мою женщину! Ты оставил ее беззащитной, ты, сукин сын!
– Нет. Сначала ответы, – сказал Дэйгис категорически.
– Я ничего не скажу, пока ее здесь не будет, – сказал Кейон с той же интонацией.
Они сверлили друг друга взглядом, оказавшись в тупике.
Внезапная мысль посетила Дэйгиса. Почему его темпераментный и одаренный предок не выйдет из зеркала и не пойдет за своей женщиной сам? Что может остановить Друида столь могущественного, как Кейон МакКелтар.
– Ты не можешь выйти оттуда, не так ли? – воскликнул он.
– Проклятье, а ты как думаешь? Ты думаешь, что я сидел бы здесь, не ударив пальцем об палец, если бы мог сделать хоть что-то? Иди. Отыщи. Мою. Женщину.
– Но тебя не было раньше. Как? Почему…
– Ты сказал, что у тебя есть собственная жена, – грубо оборвал его предок. – Как бы ты себя чувствовал, если бы оставил ее одну в сердце города, в котором она прежде никогда не была, и в нем находились бы обученные убийцы, охотящиеся на нее? Моя женщина в опасности, будь ты проклят! Если ты мужчина, ты должен пойти за ней! Иначе ты не получишь ответы на свои вопросы.
Сердце Дэйгиса сжалось в кулак от мысли о Хлое в подобной ситуации. Он уже видел ее в опасности и не хотел быть виновным в ее убийстве. Женщина этого человека стала самой приоритетной задачей среди остальных. Вопросы могли подождать. Заботу о благополучии любимых нельзя откладывать никогда.
Никогда.
– Ох, черт, я не знал. Я пойду, заберу твою женщину, – сказал он немедленно. Подхватив зеркало под руку, он поспешил с ним к замку.
– Мы идем не в том направлении! – кричало зеркало уже третий раз подряд, так как Дэйгис шел по парадным ступенькам, ведущим в замок.
– Нет, не мы. Я не говорил тебе, что беру тебя с собой, – отрезал Дэйгис. – Я найду твою женщину гораздо быстрее, если не буду беспокоиться, как бы не разбить тебя. Я знаю, как она выглядит. Я найду ее, клянусь.
То, что он не желал беспокоиться о повреждении зеркала, было лишь частью правды, но большая ее часть была в том, что он не хотел долго находиться в непосредственной близости к Темной реликвии. Он подозревал, что ее странное давление исподтишка воздействовало на него все время, пока он был на пути домой, и достигнув максимума, когда он открыл заднюю дверь внедорожника. У него не было никакого желания находиться в замкнутом пространстве с зеркалом в непосредственной близости от него, часами нарезая круги по городу.
Отбросив голову назад, он проревел:
– Драстен! – его рева было достаточно, чтобы затряслись карнизы.
– Боже, Дэйгис, я прямо над тобой, – вздрогнув, ответил его брат. – Нет никакой необходимости так орать.
