Текст книги "Собрание сочинений в семи томах. Том 2. Романы"

Автор книги: Карел Чапек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 48 страниц)

XVII

Прокоп ошеломленно взглянул на Карсона. Странно – лицо у него теперь было совсем другое, – оно уже не сияло блаженством, не напоминало мордочку мопса; теперь все в этом низеньком человечке стало серьезным и строгим, глаза прикрылись тяжелыми веками и лишь временами взблескивали, как два клинка матовой стали.

– Не будьте дураком, – выразительно произнес он. – Продайте нам кракатит, и делу конец.

– Откуда вы вообще знаете… – начал было Прокоп.

– Я вам все скажу. Честное слово, все. Господин Томеш был у нас. Привез полтораста граммов и формулы. К сожалению, он не привез нам сведений, как добывать кракатит. Ни он сам, ни наши химики до сих пор не восстановили процесса составления. Какой-нибудь трюк, верно?

– Да.

– Гм. Быть может, и без вас догадаются.

– Не догадаются.

– Господин Томеш… знает кое-что, но страшно скрытничает. У нас он работал за запертой дверью. Очень скверный химик, но умнее вас. Хоть не выбалтывает того, что знает. Зачем вы ему рассказали? Он ничего не умеет – разве что выкачивать авансы. Надо было вам самому прийти.

– Я его к вам не посылал, – проворчал Прокоп.

– Вот как, – усмехнулся Карсон. – Чрезвычайно интересно. Ваш Томеш явился к нам…

– Куда это?

– К нам. Комбинат в Балттине[125]125
  Балттин – вымышленный город, название которого рассчитано на ассоциацию с Балтикой и воинствующим германским милитаризмом.


[Закрыть]. Знаете?

– Нет. Не знаю.

– Иностранное предприятие. Последнее слово техники. Лаборатория для разработки новых взрывчатых веществ. Производим керанит[126]126
  Керанит – вымышленное взрывчатое вещество.


[Закрыть], метилнитрат[127]127
  Метилнитрат – взрывчатое вещество, не используется из-за большой неустойчивости.


[Закрыть], желтый порох[128]128
  Желтый порох – вымышленное взрывчатое вещество.


[Закрыть] и прочее. Главным образом – для армии, понимаете? Секретные патенты. Так вы продадите нам кракатит?

– Нет. А Томеш еще у вас?

– Ах да, господин Томеш; послушайте, вот была потеха! Приходит он к нам и говорит: вот завещание моего друга, гениального химика Прокопа. Он умер у меня на руках и при последнем издыхании – ха-ха! – доверил мне… Ха-ха-ха, великолепно, не правда ли?

Прокоп лишь криво усмехнулся.

– А Томеш до сих пор… в Балттине?

– Погодите. Конечно, сначала мы задержали его… как шпиона. Они к нам ходят толпами, понимаете? А этот порошок, кракатит, отдали на пробу.

– Результат?

Карсон воздел руки:

– Вос-хи-тительный!

– Скорость взрыва? Какое получилось Q? Какое t? Цифры!

Карсон так стремительно опустил руки, что раздался шлепок, и изумленно округлил глаза:

– Что вы, какие там цифры! Первый опыт… пятьдесят процентов крахмала… и крушер[129]129
  Крушер (англ.) – медный стержень для измерения силы взрывчатых веществ, при взрыве уменьшается в объеме.


[Закрыть] разлетелся вдребезги; один инженер и два лаборанта… тоже вдребезги. Не верите? Опыт второй: блок Траузеля, девяносто процентов вазелина и – бум! Снесло крышу, убит один рабочий; от блока остались одни шкварки. Тогда в дело вмешались военные; они смеялись над нами – уменья, мол, у вас, как… у деревенского кузнеца. Дали мы им немного; они засыпали это вперемешку с древесным углем в орудийный ствол. Великолепный результат. Семеро артиллеристов вместе с командиром… Чью-то ногу нашли в трех километрах. За два дня – двенадцать убитых: вот вам цифры, ха-ха! Восхитительно, не правда ли?

Прокоп хотел что-то сказать, но запнулся. Двенадцать убитых за два дня, черт возьми!

Карсон, сияя, поглаживал себя по коленям.

– На третий день мы решили отдохнуть. Знаете, это производит плохое впечатление, когда… таких случаев много. Распорядились только нейтрализовать кракатит… около тридцати граммов… в глицерине и так далее. Свинья лаборант оставил щепотку порошка на столе, и ночью, когда лаборатория была заперта…

– Взорвалось! – воскликнул Прокоп.

– Да. В десять тридцать пять. Лаборатория – в щепы, да еще, кажется, два объекта… Попутно подорвалось еще тонны три метилнитрата Пробста… Короче, около шестидесяти убитых, н-ну… Конечно, тщательные расследования и всякое такое. Оказалось – в лаборатории никого не было, так что взорвалось, видимо…

– Само собой, – вставил Прокоп, еле дыша.

– Да. У вас тоже?

Прокоп мрачно кивнул.

– Вот видите, – быстро сказал Карсон. – Ни к чему оно. Опаснейшая штука. Продайте нам, и все, – избавитесь. А то что вам с ним делать?

– А вам что с ним делать? – процедил Прокоп.

– Мы уж… к этому приспособлены. Господи, а эти несколько убитых… Вот вас было бы жаль.

– Но кракатит в фарфоровой баночке не взорвался, – упорно размышляя, протянул Прокоп.

– Слава богу, нет. Что вы!

– И случилось это ночью, – продолжал Прокоп.

– В десять тридцать пять вечера. Точно.

– И… эта щепотка кракатита лежала на цинковой… на металлической пластине, – развивал свою мысль Прокоп.

– Она тут ни при чем, – проговорился было Карсон, несколько сбитый с толку, но тут же прикусил язык и принялся расхаживать от стены к стене. – Это было… вероятно, просто окисление. – Он попытался замять свой промах. – Какой-нибудь химический процесс. Смесь с глицерином тоже не взорвалась.

– Потому что глицерин – не проводник, – пробормотал Прокоп. – Или не может ионизировать, не знаю…

Карсон остановился перед ним, сложив руки за спиной.

– Вы очень умны, – искренне признал он. – Вы должны получить много денег. А здесь… пропадете.

– Томеш все еще в Балттине? – спросил Прокоп, изо всех сил стараясь, чтобы вопрос прозвучал равнодушно.

У Карсона что-то блеснуло за стеклами очков.

– Мы не теряем его из виду, – уклончиво ответил он. – Но сюда он уже ни за что не вернется. Приезжайте к нам… может быть, и найдете его, если он вам… так… нужен, – подчеркнуто, с расстановкой произнес Карсон.

– Где он? – упрямо повторил Прокоп, давая понять, что иначе он не разговаривает.

Карсон взмахнул руками, как птица крыльями.

– Ну – сбежал, – пояснил он, заметив непонимающий взгляд Прокопа.

– Сбежал?

– Испарился. Плохо стерегли, а он – очень хитрый. Обязался восстановить процесс изготовления кракатита. Экспериментировал… месяца полтора. Стоил нам уйму денег. Потом скрылся, негодяй. Наверно, не получилось, а? Он ничего не умеет.

– И где же он?

Карсон наклонился к Прокопу:

– Он подлец. Теперь предлагает кракатит другому государству. Да еще утащил к ним наш метилнитрат, жулик. Они попались на его удочку, теперь он работает у них.

– Где?

– Я не имею права разглашать это. Ей-богу, не могу. И когда он улизнул, я отправился – ха-ха! – навестить вашу могилу. Вот пиетет, а? Гениальный химик, и никто его здесь не знает. Ох, и работка была! Пришлось, как дураку, печатать объявления. Ясно, на это обратили внимание… те, другие, понятно? Вы меня поняли?

– Нет.

– Ну, так взгляните. – И Карсон бодро направился к противоположной стене. – Вот! – сказал он, постучав по доске.

– Что это?

– Пуля. Здесь кто-то был.

– А кто в него стрелял?

– Да я же. Вот если бы вы полезли… через окно… недели этак две тому назад, кое-кто очень точно взял бы вас на мушку, поверьте!

– Но кто?

– Не все ли равно – одно государство или другое. В эти двери, милый мой, входили представители весьма великих держав. А вы тем временем, ха-ха, ловили где-то рыбку, а? Чудесный парень! Но послушайте, дорогой, – вдруг озабоченно сказал он, – не вздумайте ходить один. Нигде и никогда, понятно?

– Чепуха!

– Погодите. Для этого вовсе не требуются гренадеры. Нужны очень незаметные люди. В наши дни это делается… чрезвычайно деликатно. – Карсон подошел к окну и постучал по стеклу. – Вы и понятия не имеете, сколько писем пришло по моему объявлению. Обнаружилось человек шесть Прокопов… Скорей, посмотрите!

Прокоп приблизился к окну:

– Что там?

Карсон коротким пальцем показал на дорогу. Там вихлялся на велосипеде какой-то паренек; он отчаянно старался удержать равновесие, но колеса упорно стремились в разные стороны. Карсон вопросительно взглянул на Прокопа.

– Наверное, учится ездить, – неуверенно высказался тот.

– До чего неловок, а? – С этими словами Карсон открыл окно. – Боб!

Паренек на велосипеде остановился как вкопанный.

– Yessr![130]130
  Да, сэр (yes, sir)! (англ.)


[Закрыть]

– Go to the town for our car![131]131
  Отправляйтесь в город за нашим автомобилем! (англ.)


[Закрыть]

– Yessr!

И, нажав на педали, юный велосипедист стрелой понесся к городу,

Карсон обернулся от окна.

– Ирландец. Очень ловкий мальчик. Так что я хотел сказать? Да, объявилось шесть Прокопов – встречи в разных местах, главным образом ночью: ну, не потеха ли? Прочитайте-ка это письмецо.

– «Приходите завтра в десять вечера в мою лабораторию. Инж. Прокоп», – прочитал Прокоп, как во сне. – Но ведь это… почти моя рука!

– То-то же, – осклабился Карсон. – Да, милый мой, здесь земля горит под ногами. Продайте нам, вам же спокойное будет!

Прокоп только отрицательно покачал головой.

Карсон остановил на нем тяжелый, упорный взгляд.

– Можете потребовать… скажем… двадцать миллионов. Продайте нам кракатит,

– Нет.

– Вы все получите обратно. И двадцать миллионов. Эй, продайте!

– Нет, – угрюмо уронил Прокоп. – Не хочу я иметь ничего общего… с вашими войнами. Не хочу!

– А что вам дала ваша родина? Гениальный химик, и… живет в лачуге! Соотечественники! Знаем мы их! У великих людей нет соотечественников. Не смотрите ни на что! Продайте, и…

– Не желаю.

Карсон сунул руки в карманы и зевнул.

– Войны! Думаете, вы их предотвратите? Пхе! Продайте и перестаньте ломать себе голову – к чему? Вы ученый… что вам до остального? Войны! Перестаньте, не будьте смешным. Пока у людей есть зубы и ногти…

– Не продам, – процедил Прокоп.

Карсон пожал плечами.

– Как угодно. Сами найдем. Или Томеш найдет. Тоже хорошо.

Некоторое время было тихо.

– Мне-то все равно, – снова заговорил Карсон. – Если вам приятнее, поедемте с этим товаром во Францию, в Англию, куда хотите, хоть в Китай. Вдвоем, понимаете? Здесь нам никто не заплатит. Вы будете ослом, если продадите кракатит за двадцать миллионов. Положитесь на Карсона. Ну, как?

Прокоп решительно покачал головой.

– Характер, – одобрительно заявил Карсон. – Честь и слава. Мне это очень нравится. Слушайте, вам я откроюсь. Абсолютная тайна. Руку!

– Меня не интересуют ваши тайны, – проворчал Прокоп.

– Браво. Скромный человек. В моем вкусе, сударь.

XVIII

Карсон уселся, закурил очень толстую сигару и глубоко задумался.

– Н-да… – произнес он через некоторое время. – Стало быть, и у вас взорвалось. Когда это было? Дата?

– …Не помню.

– День недели?

– …Не помню. Кажется… дня через два после воскресенья.

– Значит, во вторник. Правильно. А в котором часу?

– Вероятно… после десяти вечера.

– Правильно. – Карсон задумчиво выпускал клубы дыма. – И у нас впервые взорвалось – как вы изволите выражаться, «само по себе» – во вторник, в десять тридцать пять. Вы что-нибудь видели?

– Нет. Я спал.

– Ага. Оно взрывается и в пятницу, около половины одиннадцатого. По вторникам и пятницам. Мы проверяли, – объяснил он в ответ на удивленный взгляд Прокопа. – Мы положили на открытом месте миллиграмм кракатита и наблюдали днем и ночью. Взрыв происходил всегда по вторникам и пятницам в половине одиннадцатого. Семь раз. А один раз – в понедельник, в десять двадцать девять. Так-то.

Прокоп ограничился безмолвным изумлением.

– По кракатиту пробегает сначала синяя искра, – задумчиво добавил Карсон, – и после этого он взрывается.

Было так тихо, что Прокоп слышал тиканье карсоновских часов.

– Н-да… – вздохнул Карсон и рассеянно провел рукой по рыжей щетке волос.

– Что это значит? – не выдержал Прокоп.

Карсон только пожал плечами.

– А вы, – сказал он, – вы-то что думали, когда у вас взорвалось… «само по себе»? Ну?

– Ничего! – уклончиво ответил Прокоп. – Я не задумывался о… возможных причинах.

Карсон буркнул что-то обидное.

– Вернее, – поправился Прокоп, – тогда мне пришло в голову, что это… может быть, воздействие электромагнитных волн.

– Ага. Электромагнитные волны. Мы тоже так думали. Превосходная идея, только – идиотская. К сожалению, абсолютно идиотская. Так-то.

Теперь Прокоп действительно ничего не понимал.

– Во-первых, – развивал свою мысль Карсон, – радиоволны посылаются не только по вторникам и пятницам, в половине одиннадцатого вечера – так? А во-вторых, мой милый, будьте спокойны – мы тотчас проверили воздействие волн. Коротких, длинных, всех возможных. И ваш кракатит не реагировал ни на столечко. – Карсон показал на своем мизинце нечто бесконечно малое. – Зато во вторник и в пятницу… в половине одиннадцатого… ваш порошок вдруг решает взрываться «сам по себе». И знаете, что еще?

Естественно, Прокоп не знал.

– Еще вот что. С некоторых пор… вот уже примерно около полугода… европейские радиотелеграфисты вне себя от возмущения. Понимаете, кто-то прерывает передачи. Совершенно регулярно. И по странной случайности… всегда по вторникам и по пятницам, начиная с десяти тридцати вечера. Что вы сказали?

Прокоп ничего не сказал, он только тер себе лоб.

– Да, да, по вторникам и пятницам. Это называется «забивать волны». Как начнет трещать в ушах радиотелеграфистов – ребята чуть с ума не сходят. Неприятная штука, верно? – Карсон снял очки и принялся протирать их с величайшим тщанием. – Сначала… сначала они думали, это – магнитные бури или что-то там еще. Но когда убедились, что это делается регулярно, по вторникам и пятницам… Короче, «Маркони», ТСФ[132]132
  ТСФ – сокращенно французское название беспроволочного телеграфа.


[Закрыть], «Трансрадио»[133]133
  Трансрадио – вымышленное название.


[Закрыть] и разные министерства почт и военно-морских сил, торговли, внутренних дел и бог весть еще чего готовы выплатить двадцать тысяч фунтов стерлингов умному человеку, который отыщет причину. – Карсон снова надел очки и весело крякнул: – Думают, что существует какая– то незаконная станция, которая забавляется тем, что по вторникам и пятницам забивает все передачи. Вот чепуха-то! Чтобы какая-нибудь частная станция так просто, смеха ради, бросала на ветер по меньшей мере сто киловатт! Тьфу! – Карсон даже сплюнул.

– По вторникам и пятницам, – произнес Прокоп. – Значит, одновременно…

– Странно, правда? – осклабился Карсон. – У меня, миленький, все записано: во вторник, такого-то числа, в десять тридцать пять с секундами – сорваны передачи всех радиостанций от Ревеля и так далее. И в ту же самую секунду у нас, «сама по себе», как вы изволите выражаться, взрывается определенная доза кракатита. А? Что? То же самое в следующую пятницу: в десять двадцать семь с секундами – сорваны передачи и взрыв. Затем – вторник, десять тридцать – взрыв и сорваны передачи. И так далее. В виде исключения, сверх программы, что ли, один раз отмечено забивание передач в понедельник, в десять двадцать девять и тридцать секунд. И – взрыв. Секунда в секунду. Восемь раз в восьми случаях. Весело, правда? Что вы на это скажете?

– Н-не знаю, – промямлил Прокоп.

– Тогда слушайте дальше, – подумав несколько минут, заговорил Карсон. – Томеш работал у нас. Он ничего не умеет, но кое-что знает. Томеш велел поставить в лаборатории высокочастотный генератор и запер двери у нас перед носом. Подлец. Я отроду не слыхал, чтобы в области обычной химии применялись высокочастотные машины. А? Что вы на это скажете?

– Д-да… конечно… – попытался увильнуть Прокоп, бросив беспокойный взгляд на свой собственный новенький агрегат, стоящий в углу.

Карсон мигом перехватил этот взгляд.

– Гм! А у вас тоже есть такая игрушка! Славный трансформатор. Почем купили?

Прокоп нахмурился, но Карсон уже тихо просиял.

– Я думаю так, – заговорил он с возрастающим удовольствием, – было бы очень здорово, если бы удалось… допустим, с помощью высокочастотных токов… в магнитном поле или еще как-нибудь… раскачать, расшатать, ослабить внутреннюю структуру какого-либо вещества настолько, что достаточно было бы слегка ударить на расстоянии… какими-нибудь волнами… разрядами… осцилляцией или черт его знает чем еще, чтобы вещество это распалось – а? Бац! На расстоянии! Что вы об этом скажете?

Прокоп опять ничего не сказал; Карсон, с наслаждением посасывая сигару, упивался его растерянным видом.

– Я не электрик, понимаете? – снова заговорил он. – Мне все объяснил один ученый, но провалиться мне на этом месте, если я что-нибудь понял. Этот тип завалил меня всякими электронами, ионами, элементарными квантами, и уж не помню, как он все это называл; а под конец светило кафедры объявило, будто все это, короче говоря, вообще невозможно. Ну и натворили вы дел, дружище! Создали такое, что вовсе и невозможно, по мнению всемирно признанного авторитета. Тогда я сам все объяснил себе, – продолжал Карсон. – Так, по-дилетантски. Некто, допустим, вбил себе в голову создать нестойкое соединение… некоей соли свинца. Упомянутая соль – упрямая штука: никак не хочет вступать в реакцию, а? Этот химик пробует так и эдак, бьется, как… рыба об лед. И тут он, допустим, вспоминает, что в январском номере журнала «The Chemist» говорилось, что данная флегматичная соль – превосходный когерер… для электромагнитных волн. И вот у химика появляется идея. Идиотская и гениальная идея: что, если подчинить себе эту проклятую соль с помощью электрических волн, а? Взбудоражить ее, расшевелить, встряхнуть, как перину. Что? Н-да, лучшие человеческие идеи рождаются из чепухи. И вот этот химик достает маленький смешной трансформатор и берется за дело; что он там делал – пока секрет, но в конце концов… он получил искомое соединение. Черт побери, он его получил! Скорее всего – склеил как-то с помощью осцилляции. Кажется, мне придется на старости лет изучать физику: я болтаю чепуху, правда?

Прокоп проворчал нечто невразумительное.

– Ну, ничего, – с довольным видом заявил Карсон. – Важно, что вещество пока держится прочно; я болван, но представляю себе это так: новое вещество приняло какую-то электромагнитную структуру, что ли. Но если ее нарушить, то оно… распадется, верно? К счастью, около десяти тысяч официальных радиостанций и несколько сотен подпольных поддерживают в нашей земной атмосфере эдакий приятный электромагнитный климат, эдакую… э-э… осцилляционную ванну, которая как раз подходит для этой структуры. Вот она и держится…

Карсон немного подумал.

– А теперь, – продолжал он, – теперь представьте себе, что некий дьявол или подонок обладает средством, позволяющим великолепнейшим образом прерывать электромагнитные волны. Ну, попросту стирать их или как там еще. И представьте себе, что он – бог весть почему – делает это регулярно по вторникам и пятницам, в половине одиннадцатого вечера. В ту же минуту, в ту же секунду во всем мире нарушается радиосвязь; но в ту же минуту и секунду происходит что-то и в этом… лабильном соединении, если только оно не изолировано… скажем, в фарфоровой баночке. Что-то в нем нарушается… лопается что-то, и оно… оно…

– …распадается! – воскликнул Прокоп.

– Да, распадается. Взрывается. Интересно, правда? Один ученый господин объяснил мне это… черт, как же он говорил? Что будто бы…

Прокоп вскочил, схватил Карсона за отвороты пиджака.

– Слушайте! – От страшного волнения он начал заикаться. – Значит, если… кракатит… рассыпать, например, здесь… или где угодно… просто рассыпать по земле…

– Тогда в ближайший вторник или пятницу в половине одиннадцатого все взлетит на воздух. Н-да… Милый мой, не задушите меня.

Прокоп отпустил Карсона и забегал по комнате, в ужасе кусая пальцы.

– Ясно, – бормотал он, – ясно! Никто не имеет права… про… произво…

– Кроме Томеша, – скептически заметил Карсон.

– Отвяжитесь! – взорвался Прокоп. – Этот не додумается!

– Н-ну, – с сомнением возразил Карсон, – я не знаю, сколько вы ему рассказали.

Прокоп осекся.

– Представьте себе, – лихорадочно заговорил он, – представьте себе… в-в-войну! У кого в руках кракатит, тот может… может… когда угодно…

– Пока только по вторникам и пятницам.

– …поднять на воздух… целые города… целые армии… все! Достаточно только… только рас-сыпать – можете вы это себе представить?

– Могу. Восхитительно!

– А потому… в интересах человечества… никогда… никогда не отдам!

– В интересах человечества! – проворчал Карсон. – А знаете ли вы, что в интересах человечества важнее было бы обнаружить эту… эту…

– Что – эту?

– Эту проклятую станцию анархистов.

XIX

– Итак, вы думаете… – запинаясь, начал Прокоп, – что… быть может…

– Итак, мы знаем, – перебил его Карсон, – что есть на свете неизвестные передающие и принимающие радиостанции. Что они регулярно, по вторникам и пятницам, передают… отнюдь не пожелания доброй ночи. Что они располагают какими-то, нам до сих пор неведомыми средствами – разрядами, осцилляцией, искрами, лучами или еще какой-то чертовщиной и… короче, чем-то неуловимым. А может быть, какими-нибудь антиволнами, антиосцилляцией – не знаю, черт возьми, как это называется – в общем, чем-то таким, что прерывает, стирает наши волны, понятно? – Карсон поискал глазами по комнате. – Ага, – сказал он, найдя кусочек мела. – Получается так, – он начертил на полу стрелу длиной в пол-локтя, – или так, – и он замазал мелом кусок половицы, потом послюнил палец и провел по белому темную черту. – Так или так, понимаете? Позитивно или негативно. Или они посылают какие-то новые волны в нашу среду, или создают искусственные паузы в нашей мерцающей, насквозь пронизанной радиоволнами атмосфере – ясно? И тем и другим способом можно работать… минуя наш контроль. И оба способа до сих пор – полнейшая загадка… с технической и научной точки зрения. А, дьявол! – И Карсон во внезапной ярости швырнул мелок с такой силой, что он разлетелся вдребезги. – Это уж слишком! Посылать тайные депеши загадочному адресату с помощью неизвестных нам средств! Кто это делает? Как вы думаете?

– Может быть, марсиане, – заставил себя пошутить Прокоп; в действительности ему было не до шуток.

Карсон бросил на него убийственный взгляд, но тут же заржал, как лошадь.

– Ладно, допустим, марсиане. Превосходно! Допустим это, господин магистр. Но лучше допустим, что это делает кто-то на нашей планете. Допустим, какая-то земная власть рассылает свои тайные инструкции. Допустим, у нее есть чрезвычайно серьезные причины уклоняться от контроля. Допустим, что это некая… международная служба, или организация, или черт знает что, располагающая неведомыми нам средствами, тайными станциями и прочим в этом роде. В любом случае… в любом случае человечество имеет право заинтересоваться таинственными депешами, не так ли? Все равно – из пекла они отправляются или с Марса. Попросту в этом… заинтересовано человечество. Можете себе представить… В общем, сударь, вряд ли это радиопередачи о Красной Шапочке. Так-то. – Карсон забегал по комнате. – Прежде всего несомненно, что эта радиостанция находится где-то… в Центральной Европе, приблизительно в центре всех этих помех, верно? – начал он размышлять вслух. – Она относительно слаба, так как передает только ночью. Черт подери, тем хуже: радиостанцию Эйфелевой башни или Науэна найти легко, не так ли? Господи! – воскликнул он вдруг, внезапно остановившись. – Подумайте только, где-то в сердце Европы существует и готовится нечто непонятное. Это «нечто» широко разветвлено, у него есть свои органы руководства, оно поддерживает тайные связи; оно владеет техническими средствами, неизвестными нам, таинственными силами и, чтоб вы знали, – это Карсон выкрикнул во всю глотку, – владеет кракатитом! Так-то!

Прокоп вскочил как ужаленный.

– Что… Что-о?!

– Да, у них есть кракатит. Девяносто граммов и еще тридцать пять. Все, что у нас оставалось.

– Что вы с ним делали?! – рассвирепел Прокоп.

– Опыты. Берегли его, словно… какую-нибудь добродетель. Но в один прекрасный вечер…

– Ну же!

– Он исчез. Вместе с фарфоровой банкой.

– Украден?

– Да.

– Но кто… кто?

– Конечно, марсиане, – ухмыльнулся Карсон. – К сожалению, через посредство одного лаборанта, который скрылся. И, естественно, с фарфоровой баночкой.

– Когда это случилось?

– Как раз накануне того дня, когда меня послали сюда, к вам. Образованный человек, саксонец. Ни пылинки нам не оставил. Понимаете – поэтому-то я и приехал.

– И вы полагаете, кракатит попал в руки тех… неизвестных?

Карсон только фыркнул.

– Откуда вы знаете?

– Я это утверждаю. Слушайте. – И Карсон покачался с носка на пятку на своих коротеньких ножках. – Похож я на труса?

– Н-нет.

– Так вот я вам скажу: это мне внушает страх. Ей-богу, душа в пятки уходит. Кракатит – проклятая штука; таинственная станция – еще хуже; но если то и другое попало в одни руки, тогда… мое почтение. Тогда Карсон уложит свой чемоданчик и отправится к тасманским людоедам. Понимаете, мне бы не хотелось увидеть конец Европы.

Прокоп только судорожно сжимал руки коленями.

«Иисусе, Иисусе…» – шептал он про себя.

– Н-даа… – протянул Карсон. – Меня удивляет лишь одно: почему до сих пор не взлетело на воздух… хоть что-нибудь крупное. Ведь стоит только нажать где-то какой-то рычажок за несколько тысяч километров оттуда – тррр-ах! И точка. Чего они еще ждут?

– Все ясно, – лихорадочно заговорил Прокоп. – Кракатит нельзя выпускать из рук. А Томеш… Томешу надо помешать…

– Господин Томеш продаст кракатит самому дьяволу, если тот заплатит, – быстро возразил Карсон. – В настоящее время господин Томеш – одна из величайших опасностей в мире.

– А, черт! – в отчаянии вырвалось у Прокопа. – Что же делать?

Карсон выдержал длинную паузу.

– Ясно что, – сказал он наконец. – Надо отдать кракатит.

– Н-н-нет! Никогда!

– Надо отдать. Хотя бы потому, что он – ключ к расшифровке. Время не терпит, сударь. Ради всех святых, отдайте его кому хотите, только без долгих проволочек! Отдайте швейцарцам, или Союзу старых дев, или чертовой бабушке; но они полгода прокорпят над ним, прежде чем поймут, что вы не сумасшедший. Или – отдайте нам. В Балттине уже построили такую машину, знаете – принимающий аппарат. Представьте себе… бесконечно быстрые взрывы микроскопических частиц кракатита. Возбудитель взрывов – неизвестные волны. Как только они там где-то включают их, в нашей машине начинается треск: тррр-та-та, тррр, тррр-та, трр-та-та-та. И все! Остается расшифровать, и готово дело. Был бы только кракатит!

– Не дам, – еле выговорил Прокоп, покрываясь холодным потом. – Я вам не верю… Вы… вы начнете производить кракатит для своих нужд.

У Карсона дернулись уголки губ.

– Ну, если вас только это беспокоит… Можем созвать, если угодно, Лигу Наций, Всемирное почтовое объединение, Конгресс евхаристической церкви[134]134
  Евхаристическая церковь – в данном случае католическая церковь, признающая таинство причастия (евхаристию) и соответствующий ритуал.


[Закрыть] или всех чертей с дьяволами вместе. Чтоб ваша душенька не тревожилась. Я – датчанин, и на политику мне наплевать. Так-то. И вы отдадите кракатит в руки международной комиссии. Что с вами?

– Я… я долго болел, – объяснил Прокоп, смертельно побледнев. – И мне до сих пор еще… нехорошо. Я два дня ничего не ел.

– Слабость, – заметил Карсон; он подсел на койку, обнял Прокопа. – Сейчас пройдет. Поезжайте в Балттин. Очень здоровый климат. Потом сможете съездить к Томешу. Денег у вас будет что песку. Станете big man[135]135
  большой человек (англ.)


[Закрыть]. Ну?

– Ладно, – шепнул Прокоп, как малое дитя, позволяя Карсону тихонько баюкать себя.

– Так, так. Чрезмерное напряжение, правда? Но ничего. Главное – главное будущее. Видно, немало пришлось вам горя хлебнуть, верно? А вы молодец. Ну, вот вам уже и лучше. – Карсон задумчиво затянулся. – Великолепное, блистательное будущее. Получите уйму денег. А мне дадите десять процентов, ладно? Таков уж международный обычай. Карсону тоже надо…

На улице засигналил автомобиль.

– Слава богу, – облегченно вздохнул Карсон. – Машина пришла. Ну, поехали!

– Куда?

– Пока что – поесть.