355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Калли Харт » Между нами и горизонтом (ЛП) » Текст книги (страница 4)
Между нами и горизонтом (ЛП)
  • Текст добавлен: 13 июля 2021, 15:02

Текст книги "Между нами и горизонтом (ЛП)"


Автор книги: Калли Харт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ангелы и демоны

Коннор и Эми Флетчер частично ангелы, частично демоны. Я знала, что получу удовольствие, заставляя их части соприкасаться, как только увидела их. Коннор сидит напротив меня в своей спальне, свесив ноги с кровати, и старается не встречаться со мной взглядом. Эми, с другой стороны, не может перестать смотреть на меня, как будто я была каким-то призраком.

– Ты совсем не похожа на мамочку, – наконец, говорит она. Повернувшись к отцу, она надувает губы и укоризненно смотрит на него. – Хилари сказал, что она похожа на мамочку. Я слышала.

– Нет, он сказал, что она напоминает ему маму. Это может означать много разных вещей, милая. Если кто-то говорит или действует аналогично другому человеку, то можно сказать, что они напоминают тебе о них. Понимаешь?

Эми кивает, выглядя так, словно эта новость только что разбила ей сердце. А через две секунды она уже бегает вокруг, хихикая пронзительным голосом, играя с пластмассовым игрушечным стегозавром, словно разочарования и не было вовсе.

Коннор сидит молча, глядя на свои кроссовки и покусывая нижнюю губу.

– Коннор, пожалуйста, встань и поздоровайся с Офелией. Она будет заботиться о тебе в течение следующих нескольких месяцев. Она тебе понравится, обещаю.

Отлично. Лучше бы он этого не говорил. Если дети хотят усложнить вам жизнь, они пойдут против того, что вы им скажете, независимо от того, имеет ли это какой-то смысл. Коннор мог бы подумать, что я самая крутая учительница и няня, когда узнал бы меня, но в тот момент, когда Ронан сказал, что я ему понравлюсь и прекрасно полажу с ним, он почти гарантировал, что Коннор будет ненавидеть саму идею поладить со мной.

– Я даже не понимаю, зачем мы сюда приехали, – бормочет он себе под нос. – Ненавижу этот дом. Здесь нет никого из моих друзей.

– Все будет хорошо, приятель. Скоро начнется школа, и ты найдешь много новых друзей.

– Что она будет с нами делать? – тихо спрашивает он.

– Офелия разбудит тебя утром. Приготовит завтрак и отвезет в школу. А когда вернешься из школы, возьмет тебя поплавать вниз. Она будет играть с тобой и поможет с учебой. Все будет в порядке, правда?

Значит, Ронан действительно имел это в виду, когда сказал, что не хочет отвлекаться. Согласно его списку обязанностей, которые я должна была выполнять, Ронан не собирался иметь ни одного взаимодействия со своими детьми изо дня в день. Похоже, он даже не собирался просунуть голову в дверь и поцеловать их на ночь.

Все это кажется невероятно странным. Коннор соскальзывает с кровати на пол. Берет в руки истребитель Lego Star Wars и начинает разбирать его по частям.

– Здесь слишком холодно, – говорит он. – Совсем не похоже на Нью-Йорк.

Ронан покачав головой, наклоняется к сыну. Коннор не поднимает взгляд, но совершенно ясно, что он затаил дыхание, ожидая, что скажет отец.

– В Нью-Йорке так же холодно, как и здесь, – сообщает ему Ронан. – Но ты прав. Остров сильно отличается от города. Здесь свежий воздух. Много места, где можно бегать и играть на улице. Это ведь звучит весело, да? Летом даже можно научиться ходить под парусом. Ты же говорил, что хочешь этого.

Коннор смотрит вверх, через плечо Ронана, прямо на меня. Только на секунду, но этого взгляда было достаточно, чтобы увидеть страх в его глазах.

– Я не люблю новых людей, – шепчет он Ронану.

– Все в порядке. Офелия будет новичком только первое время, а потом будет нормально, что она здесь. Ладно?

Коннор не выглядит таким уж уверенным в этом. Мне приходилось завоевывать детей каждый раз, когда начинался новый учебный год, поэтому не беспокоилась о решении этой проблемы. Если бы я смогла найти уровень, на котором можно с ним соприкоснуться, у нас все наладится. По крайней мере, так было с обычными семилетками. Но это была уникальная ситуация. Коннор потерял свою маму, и это перевернуло все с ног на голову.

Ронан кажется полностью влюбленным в своих детей, а они в равной степени одурманены им. Это удивительно: предполагала, что он будет неловким и раздражительным рядом с ними, учитывая его отчаянное желание провести следующие шесть месяцев взаперти в своем кабинете, пока я буду присматривать за ними, но все оказалось наоборот. Он поднял Коннора на руки и усадил его на колени на полу, болтая и задавая ему вопросы о зверинце пластмассовых животных, которых он выстроил в ряд, как будто они собирались пройти по двое в Ноев ковчег. В конце концов Эми тоже села рядом с ними, используя своего стегозавра для нападения на львов, жирафов и зебр Коннора.

Всегда холодный, отстраненный Ронан рассмеялся и подыграл ей. Похоже, у него все-таки доброе сердце, даже если оно предназначалось для одних людей, а не для других. Я не могла удержаться от того, чтобы смягчиться по отношению к нему, когда прислонилась к стене у двери, наблюдая, как они тихо играют. Опять же, не пыталась сдерживать себя. Ронан, несмотря на нашу непростую первую встречу и его небрежный способ намекнуть, что я хочу проспать с мужской половиной жителей острова, странным образом нравился мне.

– Ты, наверное, хочешь пойти и устроиться, – посмотрев на меня, заговорил он, застав меня врасплох. – Твоя комната находится в самом конце коридора справа. Я попросила одну из уборщиц принести шампунь и мыло. Фен. И прочие необходимые вещи. Подумал, что у тебя не будет времени на покупки в ближайшие пару дней. Холодильник также полностью укомплектован. Тебе, наверное, понадобится неделя, чтобы привыкнуть к здешним условиям. После этого, уверен, что ты сама справишься.

– Не обязательно было этого делать. Я привезла с собой кучу вещей из дома. И не беспокойся о продуктовых магазинах или о чем-то подобном. Справлюсь. Я очень способная.

Ронан одаривает меня странной рассеянной улыбкой, глядя прямо мне в лицо, хотя я не могу избавиться от ощущения, что он смотрит прямо сквозь меня.

– О, я знаю это, Офелия. Поэтому и нанял тебя.


ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Записка

Моя комната чем-то похожа на номер из гостиничной брошюры – белое постельное белье и мягкие, роскошные одеяла. Удобное кресло для чтения повернуто к окну, чтобы поймать свет, а небольшой письменный стол у стены завален книгами – «Дикая природа острова Козуэй», «Путеводитель по островам восточного побережья», Патрик Кавана и другие замечательные ирландские поэты двадцатого века. Похоже, Ронан хотел, чтобы я влюбилась в Козуэй, и снабдил меня достаточным количеством материала для чтения, чтобы это произошло.

Я не присоединилась к семье за ужином. Ронан, наверное, хотел бы побыть с детьми наедине до того, как завтра начну работу, и, честно говоря, почувствовала облегчение. Воспользовавшись просторной кухней на втором этаже, приготовила свежее филе лосося, немного зелени и моркови, и расположилась в комнате, смотря незнакомые телепередачи по огромному телевизору с плоским экраном в моей спальне. Около половины девятого я на цыпочках спускаюсь вниз, чтобы убедиться, что все в порядке – огромный, гулкий дом был полон криков и воплей, достаточно громких, чтобы разбудить мертвых. Когда просунула голову в дверь гостиной, то, что я увидела, заставило меня рассмеяться.

Логово колоссальных размеров, скомпонованное из диванов и книжных шкафов, голубых, белых и полосатых простыней, скрепленных вместе, чтобы создать один огромный балдахин, который ниспадает вниз по бугристой конструкции. Эми мечется между многочисленными отверстиями в простынях, крича во все горло, в то время как Коннор гонится за ней, а за ним Ронан с черной повязкой на левом глазу, крича подражая пиратам о том, что выбросит их обоих за борт.

Ронан увидел меня, наши взгляды встретились, но на самом деле он даже не заметил моего присутствия. Его внимание полностью сосредоточено на детях. Оставляю их наедине и возвращаюсь в постель, а крики продолжаются еще по меньшей мере час, прежде чем дом погружается в тишину.

Сразу после одиннадцати раздается стук в дверь моей спальни. Я уже в пижаме – просто идеально. Не хватало того, чтобы Ронан увидел меня в моей пушистой бело-розовой фланелевой ночной рубашке. Открыв дверь, стараюсь как можно больше спрятать за деревянными панелями. Слава богу, я еще не умылась. Нелепая мысль, но все же... Ронан увидит меня без макияжа? Нет, спасибо.

– Эй. Все в порядке?

Он переминается с ноги на ногу в коридоре, выглядя еще более растрепанным, чем раньше. Огонь, который овладел им в присутствии Коннора и Эми, кажется, погас, сменившись общей усталостью, которая заставляет его выглядеть так, будто он засыпает на ходу.

– Да, все в порядке. – Ронан потирает рукой подбородок, потом лоб. – Я просто хотел проверить, все ли с тобой в порядке и напомнить утром поднять детей. Им нужно вставать в семь.

– Конечно, не беспокойся. Я поняла.

И впервые за все время Ронан Флетчер одаривает меня улыбкой. Этого достаточно, чтобы у меня подогнулись колени. Его ямочки глубоко запали на щеках, полные губы раскрылись, сверкнув белыми, почти идеальными зубами, и мои ладони вспотели.

– Для меня очень важно, что ты здесь, Офелия. Надеюсь, ты это знаешь. Я очень, очень благодарен, что ты согласилась приехать на остров. Коннор и Эми будут во многом полагаться на тебя в течение следующих шести месяцев. Я знаю, что ты хорошо о них позаботишься.

Его внезапная, искренняя манера говорить со мной сбивает с толку, но это и приятная перемена. Все будет не так уж плохо. Я могла бы справиться со всеми трудностями, если бы он был этим Ронаном, а не сварливым, отстраненным, грубым Ронаном.

Он открывает рот, как будто собираясь что-то сказать, но потом, видимо, передумывает и закрывает рот.

– В любом случае. Еще раз спасибо, Офелия. Спокойной ночи.

Ронан уходит по коридору, а я смотрю, как он исчезает в темноте, стараясь не пялиться. Мама предупреждала меня перед отъездом из Калифорнии, что я не должна влюбляться в босса. Я ни на секунду не думала, что это произойдет, но к этой улыбке можно было привыкнуть. Было бы чудесно, видеть ее чаще.

***

5:45 утра.

Я уже проснулась. До срабатывания будильника остается еще час, и с этим ничего нельзя поделать. Дурацкая смена часовых поясов, мои биологические часы пока не перестроились. Валяюсь в постели, кажется, целую вечность, ворочаясь, вертясь, закутываясь в простыни и волнуясь. Хорошее начало с детьми – вот что мне нужно. У меня едва была возможность поговорить с ними вчера, и, показалось, что они не были очень рады видеть меня, незваного гостя, разрушающего их личное время с Ронаном.

Блины. Ситуация требовала блинов. Я бы могла приготовить их и держать теплыми в духовке, пока не придет время будить Коннора и Эми. И Ронан тоже… По его телосложению не скажешь, что мужчина любитель блинов на завтрак, но мысль о том, что он сидит за кухонным столом, с растрепанными волнистыми волосами, в пижамных штанах, низко висящих на бедрах, пробует завтрак, который я приготовила, заставляет меня практически вскочить с кровати.

Итак: яйца, молоко и мука. Блины готовы. Чайник уже закипел.

Выкладываю на стол четыре набора ножей и вилок, подставки и салфетки, а затем паникую, убирая один набор.

Ты не член семьи, а наемный работник. Не забывай об этом.

Сегодня только первый день, а я уже забываюсь. Придется быть очень осторожной, чтобы сохранять профессиональную дистанцию от Флетчеров. От каждого из них.

Как только еда приготовлена, завернута в фольгу и спрятана в разогретой духовке, решаю быстро принять душ, прежде чем вытащить Коннора и Эми из постелей. Уже поднимаясь по лестнице, замечаю белый листок бумаги, приклеенный к двери кабинета Ронана. Он там был раньше? Не припомню, что видела его, но, с другой стороны, я была сосредоточена на поиске кухни, так что легко могла его пропустить.

Стою в нерешительности. Ронан дал подробные указания касательно его кабинета, поэтому мне почти не хочется идти и смотреть, что приклеено к двери. Возможно, это просто стикер, напоминающий ему, что надо что-то сделать, когда он встанет. Я все время оставляю себе такие записки. Говорят, что любопытство убило кошку, и оно уже пару раз чуть не убило меня. Оно определенно положило конец моему браку.

Как-то днем я вернулась из школы с мигренью и услышала наверху странный шум. Поднявшись в нашу спальню, обнаружила Уилла в постели с Мелиссой. Так банально. Если бы я не отправилась туда на разведку, у меня были бы все шансы остаться замужем за Уиллом. Он, вероятно, так и продолжал бы тр*хать мою лучшую подругу за моей спиной, и у него никогда не хватило бы смелости уйти.

Ладно, к черту. Прохожу по коридору и останавливаюсь перед кабинетом Ронана. Меня охватывает замешательство, когда вижу, что к двери прикреплен вовсе не стикер. Это маленький белый конверт, на нем черной ручкой написано мое имя. С какой стати Ронану оставлять мне записки, приклеенные к двери его кабинета? Если бы ему понадобилось оставить мне записку, он мог бы подсунуть ее под дверь моей спальни. Правильно? Или оставить на кухонном столе, где я с большей вероятностью ее найду. Кабинет находился в стороне от остальной части дома. По пути в другие комнаты вам не нужно проходить мимо него. Чудо, что я вообще увидела записку, когда поднималась по лестнице.

Вытащив конверт, открываю его.

Офелия,

Пожалуйста, точно следуй этим инструкциям. Позвони по телефону 825 730 4414 и спроси Роберта Линнемана. Попроси его немедленно приехать.

После этого позвони в 911 и вызови полицию. Объясни, что я мертв и что мое тело висит в кабинете.

Не заходи в кабинет.

Ни в коем случае не позволяй детям увидеть.

Успокой детей.

Береги их.

Ронан.

Мое сердце словно граната в груди, чувствую себя так, будто только что нащупала и выдернула чеку.

Что?

Перечитываю письмо по меньшей мере три раза, прежде чем чувствую, как к горлу подступает желчь, обжигая его – меня вот-вот стошнит. Бросаю записку на пол и, затаив дыхание, стучу в дверь кабинета. Это неправда. Это не может быть гребаной правдой. Если это какая-то больная шутка Ронана, то я сейчас же собираю вещи и уезжаю. Ни в коем случае не собиралась торчать здесь после этой больной, извращенной шутки.

– Ронан?

Ничего.

На этот раз стучу громче.

– Мистер Флетчер?

По-прежнему ничего.

О Боже.

Не раздумывая, чувствуя, как во мне нарастает тревога, накатывая волнами, протягиваю руку и дергаю дверную ручку. Заперто, круглая ручка даже не поворачивается.

– Дерьмо. Черт побери.

Пытаюсь потрясти ее, но она не сдвигается ни на дюйм. Можно ли проникнуть в кабинет через окно снаружи? Понятия не имею. Стоит попробовать. Хватаю письмо с пола, бегу через дом к входной двери, распахнув ее, выбегаю на улицу. На мне нет обуви. Боль пронзает подошвы моих ног, когда я несусь по гравийной дорожке. К счастью, на той стороне дома растет трава. Больше никаких острых камней. Грязь забрызгала мои ноги, грязная коричневая вода пропитала пижамные штаны. Она хлюпает у меня между пальцами ног.

Первое окно – окно гостиной. Второе – окно кухни. Кабинет за третьем окном с этой стороны дома. Ладонями упираюсь о известняк по обе стороны огромного стеклянного окна, и наклоняюсь вперед, пытаясь заглянуть внутрь.

Я даже не заметила, что на улице еще темно. До рассвета остается несколько мгновений, но прямо сейчас небо все еще покрыто звездами и слабыми, тонкими облаками. В кабинете тоже темно. Прижимаю ладони к стеклу, приспосабливая зрение к темноте, прежде чем могу разглядеть что-то за неясными очертаниями и тенями.

И тут я вижу.

Босые ноги.

Босые ноги, от которых у меня вчера кружилась голова. Они очень медленно вращаются против часовой стрелки. Ронан все еще одет в ту же простую черную футболку и выцветшие черные джинсы, которые он носил весь вчерашний день. Его тело висит в воздухе, руки расслабленно свисают по бокам. Медленно-медленно его тело разворачивается, и вот он уже передо мной, склонив голову набок, с открытыми глазами, устремленными в небытие. Он мертв. Без вариантов. Он определенно мертв.

– Нет! – Зажимаю рот руками, неудержимая дрожь бьет все тело.

Что… какого хрена? Как так? Как это могло случиться? На глаза наворачиваются слезы шока. Я не чувствую своих ног. Не чувствую ни единой части своего тела. Все онемело. Прислоняюсь к стене, наклоняюсь вперед и меня выворачивает наизнанку. Письмо Ронана все еще у меня в руке. Прижимаю бумагу о грубую каменную кладку, пока меня неудержимо рвет на мокрую траву у моих ног.

Больше не могу выносить его пристального взгляда. Отпрянув от окна, бегу обратно в дом. Сердце бешено колотилось в груди. Я вся в грязи, но это кажется наименьшей из моих проблем. Домашний телефон. Где, черт возьми, домашний телефон? В конце концов нахожу его на кухне, рядом с грязной миской, в которой всего двадцать минут назад замешивала тесто для блинов.

К черту Роберта Линнемана. Сначала набираю 911. Почти сразу отвечает женщина.

– 911, что у вас случилось?

– Алло? Здравствуй, Господи, пожалуйста, мне нужна скорая помощь.

– Хорошо, мэм. Какой у вас адрес?

– Я не...черт! Я не знаю.

– Вы не у себя дома, мэм?

– Нет-нет. Я... я только начала здесь работать.

– Ничего страшного. У меня есть адрес, связанный с этой телефонной линией. Что случилось, мэм? Что произошло?

– Мой босс... он повесился в своем кабинете. Дверь заперта. Я не могу… Я не могу ее открыть. Я видела его через окно.

– Вы можете разбить окно, мисс?

Я даже не подумала об этом.

– Э-э, да, могу. Но… но думаю, что он уже мертв.

– Вы видели, как он двигался, мисс?

– Нет. Его тело неподвижно, а глаза открыты.

Следует долгая пауза.

– Окей. Мы направили к вам помощь. Они появятся с минуты на минуту. Вы можете оставаться со мной на линии, пока помощь не придет к вам?

– Фелия.

Я чуть не роняю телефон. Рядом со мной из ниоткуда появилась Эми, в своей крошечной розовой пижаме, покрытой феями. Заглядывает через стеклянную дверцу в духовку.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Призрак

Салли чертов Флетчер.

Если у Ронана был брат здесь, на острове, тогда какого черта он попросил своего адвоката сделать меня законным опекуном его детей? В этом нет никакого смысла. Вообще никакого. И все же я видела его подпись на документах, оставленных Линнеманом, кричащую на меня, как голос из могилы: «Возьми их! Возьми их!» Где бы он сейчас ни был, Ронан, вероятно, больше всех смеялся над всем этим. Я его почти не знала, но могла себе это представить.

– Ребята коронера не смогут приехать раньше завтрашнего дня, – говорит офицер Хинчлифф. Я не слышала, как он вышел из кабинета, и от неожиданности мое сердце забилось так высоко в пищеводе, как только могло. – Нам придется оставить его здесь.

– Вы не оставите его здесь. Вы не можете.

– Знаю. Я просто пошутил, vисс. Мы уже перенесли его в машину.

Непонимающе моргаю, глядя на него.

– Как? Я не видела, как вы его выносили. – Не то чтобы я отчаянно хотела еще раз взглянуть на Ронана, окоченевшего, замерзшего и посиневшего, но казалось невозможным, что они могли бы вытащить его так, чтобы я этого не заметила.

– Вытащили через окно, – говорит Хинчлифф. – Мне показалось, что так будет лучше всего. Мы ведь не хотим, чтобы Коннор или Эми увидели его сейчас, да? – Он смотрит на меня так, словно я эгоистка. Вытаскивать мертвеца из окна кажется мне куда более бесчувственным, но спорить не собираюсь.

– А где живет Салли Флетчер? – выпаливаю я.

В дверях появился Карутерс, кашляя в сгиб локтя.

– Вниз по Кинкил-Уэй. Настоящий отшельник. Полный придурок, на самом деле.

– Мне нужно пойти к нему вместе с Коннором и Эми. Он должен увидеть племянницу и племянника. Возможно, именно он должен поговорить с детьми о Ронане.

И Карутерс, и Хинчлифф яростно трясут головами.

– Не очень хорошая идея, Мисс Лэнг. Салли не обрадуется, увидев их. На самом деле, он, вероятно, будет торжествовать, когда узнает, что Ронан мертв. – Карутерс достает блокнот и начинает что-то писать в нем. – Они с Ронаном не разговаривали уже много лет. Могу поспорить на свой последний доллар, что он скорее выцарапает себе глаза, чем увидит этих детей.

Ужасно говорить такие вещи. Как такое вообще возможно, чтобы этот Салли мог так сильно ненавидеть малышей? Судя по всему, он ведь даже никогда их не встречал. У меня возникает ощущение, что Карутерс рисует ситуацию несколько мрачнее, чем это необходимо. Он вырывает из блокнота листок бумаги и протягивает мне.

– Это номер телефона Салли. Он лучший плотник на острове. Единственный плотник на самом деле. Все знают его номер наизусть. Ну, неважно. Позвоните, прежде чем отправитесь туда, мисс. Он и в лучшие времена не слишком дружелюбен. Если он решит, что вы каким-то образом связаны с Ронаном, то скорее всего пристрелит вас.

– У него есть пистолет?

– Возможно. Кто знает? Пошли отсюда, – говорит Карутерс, пиная Хинчлиффа стальным носком ботинка. И мне. – Мы все-таки оставили вам письмо. В конце концов, похоже, никто не сомневается в произошедшем. Но мы все же прочитали его, просто чтобы убедиться, что внутри нет ничего компрометирующего.

Не очень-то умно спрашивать, нашли ли они что-нибудь. Я просто хочу, чтобы они ушли. Чем дольше они стоят здесь, болтая без умолку, тем меньше у меня остается времени, чтобы подготовиться к встрече с Коннором и Эми. Эти двое выглядят так, как будто им уже надоело рыться в вещах Ронана.

– Мы уезжаем, мисс Лэнг. Если вам что-нибудь понадобится, просто позвоните нам в участок, хорошо? – Хинчлифф очень старомодно приподнимает передо мной шляпу.

Уж не заигрывает ли он со мной? О, господи! Только этого мне не хватало.

– Я так и сделаю.

Хинчлифф улыбается от уха до уха.

– Отлично.

***

– Но куда он ушел?

Несмотря на всю суматоху и шум внизу, Коннор все еще спал, когда я поднялась в его комнату. Эми сидела на полу, скрестив ноги, в ночной рубашке, обернутой вокруг нее, и упрямо жевала свой завтрак. Большая часть блинов исчезла, и она выглядела немного объевшейся. Коннор был не слишком доволен тем, что Ронан «ушел». Я не знала, что еще ему сказать.

– Я хотел, чтобы он показал мне остров сегодня. Он сказал, что мне бы здесь понравилось, но я его ненавижу. Ненавижу этот остров. И хочу домой. – Его лицо побагровело от разочарования. Почти на грани слез, видно, как он борется, чтобы не дать им пролиться.

Мы с ним в одинаковом положении. Раньше я была ошеломлена. Шокирована. Теперь этот шок прошел, и я на грани срыва. Ронан покончил с собой и оставил меня собирать осколки. Как глупо было с моей стороны вчера вечером лежать в постели и думать о том, что могу позволить себе приблизиться к нему. Скорее всего, именно в этот момент он завязывал петлю, набрасывал ее на потолочный вентилятор в кабинете, стоял на своем столе, осматривался, делал последние вдохи. Его дети спали. Он просто, бл*дь, бросил их.

– Все будет хорошо, Коннор, – говорю я маленькому мальчику, положив руку ему на плечо. – Я могу показать вам остров. Повеселимся. Ты, я и Эми. Что скажете?

Мне очень хочется выбраться из дома. Это было просто необходимо. Я все еще не могу избавиться от образа Ронана, свисающего с потолка. Это пытка – оказаться запертой в том же здании, где он совершил такой отчаянный поступок. И вообще какого черта он это сделал? Записка, которую он оставил на двери, не давала никаких зацепок. Письмо, адресованное мне, вероятно, все еще в кабинете, но я слишком напугана, чтобы пойти туда и взять его.

Коннор отстраняется от моего прикосновения.

– Я тебя не знаю. Ты мне не нравишься. И не хочу никуда идти, пока папа не вернется.

– Мне плохо. – Эми молчала на протяжении всего этого разговора. Теперь она стоит, держась за живот, и выглядит так, будто ее сейчас стошнит. Тарелка у ее ног, та самая, которую я в панике наполнила горой блинов, чтобы убрать ее с дороги, пуста. – Меня сейчас стошнит, – шепчет она.

– Ладно, детка. Все в порядке, пойдем со мной. Ну, же. – Черт возьми. Я уже разозлила Коннора, а Эми заболела, а технически это только первый день, когда я забочусь о них.

Отличная работа, Офелия. Просто отлично. Серьезно.

Хватаю Эми за руку и спешу в ванную, едва успев привести ее туда, как ее тошнит прямо на кафельный пол. Она начинает плакать, дрожать, ее маленькое тело сотрясается, пока девочку рвет от огромного количества еды. Ее живот, должно быть, был растянут до предела. Какой ужасной матерью я могла бы стать. Подхватываю ее на руки и прижимаю к себе, пока она медленно не начала успокаиваться, дрожь становилась все меньше и меньше, пока совсем не прекращается. Эми лежит неподвижно в моих руках, глядя на меня, пряди темных волос прилипли ко лбу. Глаза ясные, светло-голубые, такие непохожие на глаза Ронана.

– Я чувствую себя намного лучше, – шепчет она. – Прости, что устроила беспорядок.

– Все в порядке, милая. Это моя вина. Мне не следовало давать тебе так много еды. Что скажешь, если ты снова побудешь с братом в его комнате, пока я все уберу, а потом мы, можем, посмотрим фильм или что-нибудь еще, а?

Эми, милая маленькая Эми, кивает, улыбаясь. Я уже знаю, что никогда не добьюсь такой же уступчивости от ее брата. Нет смысла даже пытаться.

Пока убираюсь в ванной, наконец-то позволяю себе сломаться. Это выше моего понимания. Я на другом конце страны, на крошечном острове, где не знаю ни души, а мой босс только что бросил меня самым ужасным, необратимым образом. Так невероятно с его стороны. Так бесчувственно. Так чертовски жестоко. Неужели он действительно ожидал, что я буду просто продолжать жить на острове с двумя его маленькими детьми на буксире, учить их и играть с ними, делая вид, что ничего не произошло? Он действительно верил в этот бред?

Письмо внизу должно пролить больше света на этот вопрос. Но я не могу решиться зайти туда. Просто не могу. Вместо этого вытираю глаза, закончив вытирать рвоту с пола и иду за детьми.

– Мне все равно, чего ты хочешь прямо сейчас, Коннор. Ты можешь не любить меня сколько хочешь, но твой отец оставил меня за главную, а это значит, что ты должен делать то, что я говорю. Понятно? Мы одеваемся и выходим из дома. На весь день. Мы найдем место, где можно пообедать, и отправимся исследовать пляж.

– Ура! Пляж! – Эми начинает танцевать вокруг в кофточке и нижнем белье, вращаясь по кругу с поднятыми руками. – Обожаю пляж!

– Слишком холодно. – Сузив глаза, Коннор скрещивает руки на груди, подбородок наклонены вниз. Он выглядит так, словно вполне мог бы сыграть дьявола в фильме ужасов восьмидесятых годов. – Я. Не. Хочу. Никуда. Идти.

– Ну, мне очень жаль это слышать, приятель, но у тебя нет выбора. А теперь надевай ботинки.

***

Ключи от машины Ронана находятся в замке зажигания внедорожника в гараже. На середине рулевого колеса красуется стикер оранжевого цвета с надписью: «Используй детские автокресла».

Конечно, я собираюсь использовать эти чертовыми автокресла. Чертовски полезное замечание, Ронан. Знаешь, что было бы действительно полезно? Что бы ты не убивал себя, вот что.

Сминаю записку в руке и быстро бросаю ее в бардачок.

Коннор корчит самое драматичное, несчастное лицо, когда я открываю для него заднюю дверцу.

– Мне обязательно сидеть сзади? Обычно папа разрешает мне сесть рядом с ним.

– Прости, малыш. Сзади безопаснее. Эми, посмотри на свое автокресло. Разве это не круто? – Оно красное, с зелеными динозаврами.

Эми хлопает в ладоши, когда видит его, а Коннор выглядит так, словно хочет поджечь всю машину. Отвращение, словно волнами исходит от него.

– Чушь собачья, – бормочет он себе под нос.

Его взгляд летит ко мне, плечи напрягаются, пока он ждал моей реакции. Я не реагирую, что, судя по всему, приводит его в настоящее бешенство.

В школе я имела дело с достаточным количеством таких детей, как он, которые старались привлечь к себе внимание. Если вы не реагируете, они обычно понимали, что это бессмысленно, и через некоторое время останавливались. Однако положение Коннора гораздо сложнее. Он точно слетит с катушек, когда узнает о Ронане. Весь его мир вот-вот рухнет. Снова. Как, черт возьми, мне справиться с этим?

Не зная, куда ехать, выезжаю по длинной подъездной дорожке, но стараюсь казаться уверенной, хотя бы ради детей.

Утро пролетает незаметно. Мы объехали весь остров по меньшей мере дважды, прежде чем я по-настоящему увидела его – холмы, такие зеленые и пышные, что кажутся почти ненастоящими; крутые, скалистые утесы, которые дико ныряли вниз в белую воду и бушующее море; крошечные белые домики с облупившимися зелеными оконными рамами и лающими и собаками, привязанными к столбам перед входом; так много ветхих рыбацких лодок, качающихся туда сюда вдоль береговой линии, изношенные кнехты, покрытые кристаллами соли, угрожающие сломаться под натяжением пытающихся уплыть лодок. Это все похоже на другое время, в совершенно другом мире.

Около обеда, наконец, разразилась гроза. Грозовые тучи, затаившиеся над океаном, наконец накатили, и гром и молния затрещали над головой. Дети совсем не испугались. Я припарковала машину на обочине извилистой узкой дороги, ведущей обратно к дому, и мы втроем сидели и смотрели, как начинается битва в небесах. Мы считали секунды между вспышками молний и раскатами грома…

Один... два... три...

Мы не успевали продолжить счет, как неистовый гром взрывался прямо над нами. В машине мы чувствовали себя в безопасности, хотя, скорее всего, это было не так. На секунду, такой короткий, невыносимо маленький отрезок времени, я не подумала о Ронане, качающемся на потолочном вентиляторе. Не думала о том, что утром придет соцзащита и заберет детей. Я просто сидела с ними в машине, и мы визжали и смеялись каждый раз, когда земля под нами сотрясалась, и небо рябило от света, а все остальное было просто неважно.

***

Вести переговоры с Коннором о том, чтобы ложиться спать было все равно что вести переговоры о мире на Ближнем Востоке. Было уже далеко за девять, когда мальчик наконец согласился лечь в постель, и то лишь потому, что голова у него кренилась, и он едва мог держать глаза открытыми. «Парк Юрского периода» начался в семь, и Эми была так взволнована в течение первых двадцати минут, что вымоталась и сразу же заснула. Я отнесла ее наверх и положила на крошечную односпальную кровать в соседней с моей комнате, а она даже не пошевелилась. Коннор добрался до последних пятнадцати минут фильма, прежде чем встал с дивана и сонно побрел в сторону своей комнаты, молча, не желая признавать поражение.

Пятнадцать минут спустя я разговариваю по телефону с мамой. Это не легко. Потребовалось три серьезные попытки объяснить, что произошло, прежде чем она поняла, о чем я говорю.

– Ты это серьезно? – шепчет она в трубку. – Джордж? Джордж? Где ты? Босс Офелии покончил с собой!

Папа берет другую трубку в кабинете.

– Что случилось?

Я позволяю маме рассказать ему всю историю. У меня нет сил, чтобы все это повторить еще раз. Теперь, когда дети спят, мне, наконец, не нужно больше держать себя в руках. Это было облегчением, но в то же время и чертовски пугающим. Я чувствую себя неконтролируемо, как будто едва удерживаю понимание реальности.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю