Текст книги "Меж двух огней (ЛП)"

Автор книги: Калия Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Он посмотрел на неё и ухмыльнулся.

– Да. Он был высоким и сильным. Но с детьми он всегда был очень добр. Я часто катался с ним на комбайне.

– Он был фермером? – спросила Северин.

– Блэйк, я вырос в Миссури. Чем ещё он мог заниматься?

Северин улыбнулась, они приближались к классу Максена.

– Давно он умер?

Тайер крепче обнял её.

– Около восьми лет.

– Ох.

– Я не пытаюсь расстроить тебя ещё больше. Я просто хочу сказать, что понимаю, как тебе больно. Но все будет хорошо, Северин, – он придвинулся ближе. Северин увидела в его глазах своё отражение. – Всё будет в порядке.

– Спасибо, Тайер, – прошептала Северин. Он кивнул, уткнулся носом ей в волосы и глубоко вдохнул. Если бы Северин позволила, он бы, наверное, никогда её не отпустил. Постепенно Тайер делал так, что ей становилось невозможно держаться от него подальше.

Он отодвинулся и вытер влагу с её щёк.

– Я оставлю тебя с Маком... ты в порядке?

– Я в порядке, – ответила Северин.

Когда он пошёл прочь, Северин захотелось пойти за ним. С ним она чувствовала себя лучше, с ним она обо всём забывала.

Северин вошла в кирпичное здание и легко нашла Максена. Он, как обычно, сидел впереди. Ей не понадобилось много времени, чтобы привлечь его вниманием. Он заметил её и повернулся. Она жестом показала ему выйти, и он коротко кивнул.

– Все в порядке?

– Мне придётся уехать домой на пару дней.

– Что случилось?

– Моя бабушка умерла. Я должна быть рядом с мамой.

– Сев, мне жаль. Я хотел бы тебе чем-нибудь помочь, – он обнял её.

Он ничем не мог помочь.

Он отстранился.

– Я позвоню тебе позже, хорошо?

– Пойдёшь обратно на занятия?

– Хочешь, пойду с тобой в общежитие?

– Нет, – Северин медленно попятилась. – Скоро увидимся. Ладно?

– Северин! – Максен позвал её по имени. Северин оглянулась. – Мне жаль. Мне, правда, очень жаль.

Северин не знала, связано ли его сожаление с её бабушкой.

ГЛАВА 24

Пасмурные дни просто предназначены для похорон. Кому нужно залитое солнцем небо, если умер твой любимый человек?

За нами бабушкино последнее пристанище, перед нами – лимузин. Северин крепко держала за руки маму и тётю Рейчел.

«Она в лучшем мире». Северин сбилась со счёта, сколько раз им говорили подобное. Это слабое утешение; никто не знает, как лучше выразить свои соболезнования, но легче от этого не становится.

Когда она скользнула в машину вслед за мамой, её платье коснулось коленей.

Когда машина тронулась, мама сделала глубокий вдох.

– Как думаете, мы можем пропустить поминки?

Северин посмотрела на Клейси, которая уставилась на потолок машины. Под глазами у нее залегли мешки, которых там раньше никогда не было. От этого Северин стало страшно возвращаться в колледж. Тётя Рейчел протянула руку и взяла ладонь Клейси в свою. Даже если рядом с мамой не будет Северин, у неё есть тётя Рейчел. С ней все будет хорошо.

– Это всего на пару часов, – тихо сказала Северин.

– Я просто хочу провести немного времени с тобой до твоего отъезда.

Северин кивнула.

– Но я же приеду на рождественские каникулы.

– Знаю, детка, – задумчиво протянула мама и посмотрела на Северин.

– Что? – застенчиво спросила Северин.

– Как дела у вас с Максеном?

Северин попыталась сохранить безразличное выражение на своем лице.

– Нормально.

– Северин, не лги мне, – серьёзно потребовала мама.

– Мам, а что я могу тебе сказать? Мы с ним ещё относительно новая пара.

– Знаю. Потому и спрашиваю. На День благодарения ты казалась подавленной и встревоженной.

Северин беспомощно обняла её, хотя ей хотелось только плакать. Позже она займётся этим.

– Давайте поговорим о чём-нибудь другом, – предложила тётя.

– Я просто хочу, чтобы моя дочь была счастлива, – вздёрнула подбородок мама. – Фаза «новые отношения» не должна заканчиваться так быстро.

Северин ничего не понимала. Она не смогла даже кивнуть в знак понимания. Всё, что она хотела знать, – это что именно пошло не так.

* * *

Северин была одета в то же платье. Люди потихоньку расходились, пока не остались только Рейчел, мама и она сама. Тишина в доме сводила её с ума. В столовой громко тикали дедушкины часы. У неё точно съедет крыша, если она ещё хоть раз услышит этот шум.

Она вышла на крыльцо. Снаружи было тихо. Это оказалось неожиданно и странно. В те минуты, что она сидела на крыльце и всматривалась в темноту, Северин чувствовала покой.

Это её дом. И неважно, сколько раз ей хотелось сбежать отсюда, здесь всё ещё жили её воспоминания. Она повернулась и осмотрела улицу. Там начальная школа, куда она ходила. Напротив чистого здания три ряда ухоженных домов. Идеальная картинка.

Жизнь вокруг неё продолжается. Люди спят в своих постелях. Некоторые уходят на работу или на встречу с друзьями – они будут счастливы и будут улыбаться. Пока они говорят о том, что несёт в себе ночь, Северин задается вопросом, как люди продолжают жить, столкнувшись со смертью.

Её пугает и приводит в ужас то, что человек, который так много значил в её жизни, ушёл в одно мгновение. Её бабушка заслужила нечто большее, чем секунду их времени.

– Как ты, детка? – тётя Рейчел вышла на порог, кутаясь в своё чёрное шерстяное пальто. Она прислонилась к перилам и скрестила ноги. На ней всё ещё траурная одежда. Но для Рейчел это нормально. Она умеет носить платья и туфли.

Северин прислонилась головой к опоре крыльца и вздохнула.

– Я дома... но только ради похорон. Бывало и лучше.

Рейчел кивнула и спрятала ладони поглубже в пальто.

– Когда возвращаешься в кампус?

– Наверное, через пару дней, – Северин глянула на ближайшее окно. Там горел свет, но занавески были задёрнуты, и ей не было видно, что происходит внутри.

– Когда ты уезжаешь?

– Через неделю.

Счастливая и оптимистичная тётя исчезла. Рейчел выглядела измученной и уставшей. После сегодняшнего дня все были такими.

– Думаю, я останусь и побуду с твоей мамой. Можешь не волноваться о ней.

– Что она сейчас делает?

– Наверное, сидит с бутылкой вина и рыдает под «Стальные магнолии».

Северин застонала и стащила с головы чёрный ободок. Кожа за ушами пульсировала от давления. У нее началась головная боль, а с учётом того, что мама пьёт, ночь обещает быть долгой.

– Почему она это смотрит?

– Звонил твой отец, он завтра будет в городе.

При упоминании отца Северин подскочила и замерла. Она не привыкла к этому слову. Оно казалось чужим, как будто из другого языка.

– Зачем?

Рейчел потёрла лицо и вздохнула.

– Он слышал, что в нашей семье горе.

– Ты только что сказала мне не беспокоиться о ней.

– И не надо. Твоя мама способна о себе позаботиться. Я скорее о Кристиане беспокоюсь.

Северин уставилась на Рейчел.

– Знаешь, что странно? Я больше привыкла к его имени, чем к тому, что он папа.

Рейчел посмотрела на нее с сочувствием и печалью.

– Слушай, я знаю, его не было рядом. Любой ребёнок заслуживает, чтобы у него были два родителя. Но иногда так не получается... Я верю, что то плохое, что происходит в нашей жизни, готовит нас к реальному миру. Он жесток, – Рейчел повысила голос, чтобы ее слова были более убедительными. Она замолчала и прочистила горло, прежде чем продолжить. – Людям плевать на твою историю. Все пытаются выжить. Но я знаю, что если кто и выживет, то это ты. В конце концов, тебя вырастила чертовски сильная женщина.

Северин кивнула, она знала, что тётя права. Она впитала силу с молоком матери. Она росла, видя только её. Но у мамы есть одна слабость – её отец. Хватило бы пальцев на руках, чтобы пересчитать, сколько раз Кристиан навещал их в этом маленьком городке. И каждый раз это был очень короткий визит, после которого мама становилась тихой, а ее глаза всегда были красными.

– Почему сейчас? – спросила Северин. Рейчел беспомощно посмотрела на неё. – Я не видела его года два, наверное, – продолжила Северин. – А он хочет просто заскочить ненадолго?

– Надолго он не заскакивает. Ты же знаешь своего отца.

– Не особо, – тихо ответила Северин.

Рейчел отошла от перил и села рядом с Северин. Ступенька слегка скрипнула.

– Если он хочет заехать и выразить соболезнования, позволь ему. Он уедет, а мы вернёмся к своей жизни.

– Но сможет ли мама?

Рейчел приподняла бровь и уверенно заявила.

– Конечно, сможет!

Северин не имела в виду ничего плохого. Её мама невероятно сильная женщина. При любой возможности мама напоминала взрослеющей Северин, что та может полагаться только на себя. Одной из причин этого был её отец и то, как он поступил с мамой.

– Вряд ли я смогу быть такой, – призналась Северин.

Тётя медленно повернулась к ней.

– Какой?

– Как моя мама, – объяснила Северин. – Не хочу с такой готовностью отдавать своё сердце.

– Тогда ты никогда не сможешь полюбить. Полюбив, ты исчезаешь. Если ты отдаёшь себя кому-то, ты рискуешь, что тебя уничтожат.

Северин резко посмотрела на Рейчел. Она подумала о Максене и о своих чувствах к нему. Иногда она не понимала, что чувствует. Но мысль отдать ему своё сердце... не пугала её.

– Считаешь, она храбрая?

– Не думаешь, что храбры все, кто когда-нибудь влюблялся? – ответила Рейчел вопросом на вопрос.

– Тогда почему ты одна?

Рейчел печально улыбнулась.

– Потому что я не такая сильная, как твоя мама. Я рассуждала, как ты... И это пугало меня до чёртиков. А теперь посмотри на меня, я одинока и путешествую по миру. Живу мечтой... – она придвинулась поближе к Северин и добавила. – Кем бы ты предпочла быть? Твоей мамой, которая испытала любовь, или твоей упрямой тётей, которая не смогла бы рассказать тебе, что такое любовь?

* * *

Северин наблюдала, как мама носится по дому, протирает и без того чистые шкафчики и разглаживает складки на покрывале, наброшенном на диван. Сегодня она прилагает к уборке больше усилий, чем перед любым праздником.

В дверь позвонили, и Клейси уставилась на Рейчел и Северин.

– Не хочешь крикнуть «войдите»? – нахально спросила Северин.

– Нет, это твой отец, – прошипела Клейси. По пути к двери она ударила Северин по бедру. – Подъём, хотя бы поздоровайся с ним.

В её планы по пребыванию дома не входила встреча с отцом. Когда он рядом, она ощущает неловкость. Когда дверь откроется, никто не будет знать, обняться или просто пожать руки, и это всегда лишний дискомфорт. Чаще всего они просто бормочут друг другу «привет». Если Северин повезёт, он ещё спросит её о школе и увлечениях. Честно говоря, она сомневалась, что, уехав, он вспомнит, что она ему говорила.

– Иди уже, – поторопила ее из Рейчел со своего кресла.

Северин сползла с дивана и прошла через столовую в кухню. Она ступала очень осторожно, потом прислонилась к холодильнику. Она вела себя так, как будто за дверью Свидетели Иеговы.

Всё сводилось к тому, что она ничего не знала о своём отце. Можно выставить из дома непрошенных гостей или торгашей. В данном случае это не вариант.

Из прихожей до Северин доносились голоса. Выглянув, она заметила, что отец не один.

Он взял с собой её сводного брата Ренника.

– Северин, – позвал её отец. Она мгновенно переключила внимание на него. – Рад тебя видеть.

Какое-то время Северин просто смотрела на него. Он широко улыбался, но в уголках его губ она заметила напряжение. Она вглядывалась в его черты, пытаясь понять, изменилось ли что-то за прошедшие два года. Его чёрные как смоль волосы по-прежнему коротко пострижены, лицо – чисто выбрито. Когда она посмотрела ему прямо в глаза, он отвёл взгляд. Северин не могла ничего прочесть в его тёмно-карих радужках, потому что была недостаточно близка с ним, чтобы понимать его реакции... на что бы то ни было.

Кто-то протянул руку и пихнул её в бок. Мама многозначительно посмотрела на неё. Все ждали, что она скажет что-то в ответ.

– Я тоже рада тебя видеть, – радушно произнесла Северин.

Неловко переминаясь с ноги на ногу, Северин отвела взгляд от отца и посмотрела на единственного человека, с которым было хоть немного весело.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Северин Ренника с дружелюбной улыбкой.

Его ответная улыбка светилась озорством.

– Я говорил с Кристианом, – он сделал паузу, посмотрел на отца и ухмыльнулся с явной напряжённости того. Его колкость была намеренной. – Он сказал, что едет сюда увидеться с тобой и Клейси... Я решил, что тоже мог бы побеспокоить вас.

– Ты зайдёшь? – Ренник колебался, и Северин быстро добавила. – Или мы можем отморозить задницы снаружи.

– Северин, – предупредила Клейси. Она больше ничего не сказала, но намёк вполне понятен. Она хотела, чтобы Северин осталась и поговорила со своим отцом.

Ради мамы и только ради неё она готова на эти страдания. Она взглянула на отца, тот отошёл от двери.

– Если хочешь пообщаться с братом, всё в порядке.

Ей понадобилось две секунды, чтобы кивнуть, схватить ботинки и пальто, висящее на вешалке.

Ренник ждал её на пороге, засунув руки в карманы. Он был очень похож на отца – тёмные волосы и тёмные глаза. Только его волосы были растрёпаны, пряди свисали до ушей. Ренник всегда держался на расстоянии вытянутой руки. В его жизни было гораздо больше разочарований, чем в жизни Северин, так что нельзя винить его в осторожности.

– Я не знала, что ты приедешь.

Он пожал плечами и осмотрел дома вокруг.

– Я вернулся в Штаты и хотел навестить могилу мамы... И решил заодно увидеться с Кристианом.

– А... – протянула Северин, – ясно.

Она кивнула и уставилась на облупившуюся краску перил.

Когда она была маленькой, она не понимала, откуда взялся Ренник. Он однажды появился с отцом и жил с ними. Когда Северин исполнилось девять, мама, наконец, рассказала ей, что мама Ренника, Тара, умерла, когда ему исполнился всего месяц. Северин не понимала от чего, пока не доросла до того, чтобы погуглить слова «аневризма головного мозга».

Он всего на пять лет старше неё, но с таким же успехом их могли разделять десятилетия. У неё была её мама, у него – друзья, которых он завёл в школе-интернате в Швейцарии.

Он столько раз попадал в неприятности, что Северин сбилась со счёта. Из-за своих ошибок он стал в семье Блейков паршивой овцой. Но они с Северин понимали друг друга как никто другой; ни один из них не получал особой любви от их отца.

– Прими мои соболезнования, – наконец, выдавил Ренник. Его голос низкий и неестественный, как будто он не привык так много говорить. Обычно из его уст слышался только сарказм.

Она подула на руки и потёрла их друг о друга, потом кивнула.

– Спасибо.

Он вздохнул, и у него изо рта вырвалось облачко пара.

– Твоя бабушка была хорошей, – признался он, – хоть я и уверен, что она меня ненавидела.

– Нет, не ненавидела, – возразила Северин.

– Да, – его тёмные глаза сверкнули, и он слабо улыбнулся. – Цитируя её: «Он самый настоящий язычник».

– Просто потому что ты не ходил с ней в церковь. Уверена, что временами она и меня называла язычницей.

Хоть она и мёрзла, Северин не хотела заходить внутрь. Тогда ей придётся поддерживать разговор с отцом, а ни один из них этого не хотел.

– Хочешь прогуляться? – предложила она.

Возможно, он думал о том же, потому что он кивнул.

– Конечно.

Они пошли по тротуару. Северин смотрела на окружавшие их высокие деревья. Летом их листья закрывали от солнца и казались тёплым одеялом. Но зимой от них не было никакого проку.

– Видела Кристиана в последнее время? – спросил Ренник.

– Это первый раз за два года.

– Он, похоже, любит тебя больше, у меня за три.

Северин переступила выбоину и повернулась к Реннику.

– Зачем он здесь на самом деле? Почему он взял тебя с собой?

– Ну, я приехал, потому что давно тебя не видел. Он – потому что... – Ренник, пытаясь подобрать правильные слова, откинул назад свои чёрные волосы, потом торжествующе уставился на Северин. – Потому что он – Кристиан, и он хочет попытаться ради нас.

– Тебе двадцать пять, мне в августе будет двадцать. Сложно поверить, что он вдруг очнулся и решил: «Вот чёрт, у меня же двое детей... Хочу получше узнать их».

– То есть, ты не поведёшься на эту хрень?

– Я не говорю, что верю в это или что ожидаю, что он сдержит слово. Я нейтрально отношусь к этой ситуации. Его не было рядом годами. Он то появлялся, то исчезал из нашей жизни.

– Посмотрим, что из этого выйдет.

Может, Ренник и хотел попытаться наладить отношения с отцом, но она – нет. От разговора о Кристиане ладони Северин вспотели. Отчасти из-за того, что она об этом задумалась, она начала размышлять, каково это – иметь отца и знать, что это такое.

– Давай поговорим о чём-нибудь другом.

– Конечно, – он взглянул на неё и застегнул свою коричневую кожаную куртку. – Где та твоя подруга?

Он знаком только с одной её подругой. И он точно знал, как её зовут. Северин повернула обратно к дому. Они прошли всего один квартал, но из-за холода казалось, что пару километров.

– Кто, Лили?

Он на секунду наклонился и поднял кривую ветку. Потом несколько раз ударил ею себя по ноге.

– Да.

– Она в кампусе.

Ренник подбросил ветку в воздух. Она приземлилась почти возле дороги.

– Она по-прежнему до смерти боится меня?

– При первой встрече тебя вырвало на розовый куст её мамы... Ты был не особо очарователен, – напомнила Северин.

– Но я изменился. Теперь, напившись, я бегу в туалет.

– А, кроме того, что целишься в белого друга... чем ещё ты занимаешься?

Он уставился в небо, и Северин невольно залюбовалась его профилем. Она не знала, как выглядела его мама, но свои острые скулы и экзотические черты он, видимо, унаследовал от неё.

– Получаю степень по литературе. Когда мне надоест учиться, наверное, пойду преподавать.

– Ты ведёшь себя так, как будто я спросила, не хочешь ли ты сходить в «МакДональдс». Тебя не очень беспокоит собственное будущее.

– Подумай... о ком мне ещё беспокоиться, если не о себе?

– Значит, я не в счет?

Ренник улыбнулся.

– Мне стоит беспокоиться о тебе?

– Нет, я в порядке. У меня есть парень, и он просто замечательный, – резко ответила Северин. – Я во всём могу на него положиться.

– Ага... Не знаю, что на это сказать.

В поле зрения появился большой белый дом. Северин знала, что, как только они войдут внутрь, Ренник станет жестоким и холодным со всеми, её мама будет тем человеком, которым была до приезда отца, только наполовину, а Северин начнёт считать минуты до его отъезда. Обычная встреча семьи Блейк.

– Спасибо, что заехал. Эта поездка для меня очень угнетающая, но ты сделал её... чуть менее угнетающей.

– В любое время... Вообще-то, нет. Это место – грёбаная дыра.

– Признаю, но западнее отсюда есть бар... В пятнадцати минутах ходьбы.

– Вот там я и буду.

Они подходили к дому, когда её папа и мама вышли на крыльцо. На маминых щеках пылал румянец. Чем ближе Северин подходила, тем отчётливее она видела на мамином лице сияющую улыбку.

– Северин! – радостно окликнула она. – Мы с твоим отцом хотим куда-нибудь сходить... вчетвером. Что ты об этом думаешь?

– Где тётя Рейчел?

– У неё возникли дела в городе.

Везёт же некоторым.

– Давай! Будет здорово провести время всем вместе.

Северин повернулась к Реннику, тот пожал плечами.

– Если там будет алкоголь.

– Отлично!

Ренник пошёл за её мамой, Северин осталась наедине со своим отцом. Он неловко сделал шаг вперёд и слабо улыбнулся.

– Как у тебя дела, Северин?

Он произнёс её имя официально и с лёгким акцентом. Северин подумала, что так бы его произнесли где-нибудь во Франции. Ей захотелось потрясти его и заорать ему в ухо, что он из Кентукки, следовательно, у него нет акцента.

– Нормально. С учёбой всё хорошо, скоро рождественские каникулы, после экзаменов всё станет ещё лучше.

Он наклонил голову и слушал с беспокойным выражением лица.

– Твоя мама сказала мне, что ты с кем-то встречаешься?

Северин наклонила голову и отвела взгляд.

– Ммммм... он очень милый парень.

– Что ж... я рад, что ты счастлива, – он неловко переминался с ноги на ногу. Их стремительно уносило с улицы Неловкости на бульвар Мучительной Тишины.

Со временем так и будет. Северин понятия не имела, о чём говорить со своим отцом. Она не могла подобрать правильные слова.

– Я рад, что ты в порядке, – он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но закрыл его. Когда он, наконец, заговорил, его голос прозвучал хрипло. – Ты стала красивой девушкой, Северин.

Прежде чем она успела ответить, он повернулся к своему чёрному внедорожнику. Эти слова напоминали ей комплимент больше чем всё, что он когда-либо говорил ей.

Ренник взглянул на неё с мрачной улыбкой. Он сделал вид, что держит гранату и отрывает от неё чеку. Потом он «бросил» её и издал звук взрыва.

Когда их отец снова уйдёт, всё останется лежать в руинах.

ГЛАВА 25

Северин уезжала всего на пять дней. А казалось, что на пять недель.

Сердце до сих пор не успокоилось, но больше всего её злило то, что визит отца омрачил настоящую причину поездки домой.

Она пыталась сфокусироваться на домашней работе. Открытый ноутбук требовал, чтобы она закончила свой доклад. Но она не могла ни на чём сосредоточиться, и раз за разом проигрывала в своём мозгу ужин с мамой и папой. Они разговаривали, как будто всё в порядке, как будто они близкие друзья. Когда он, не изменяя себе, уехал той же ночью, мама начала сходить с ума сильнее, чем до его приезда. Тишина в комнате убивала Северин. Она схватила телефон и быстро написала сообщение Лили.

Северин: «Встретимся в кафе. Потрясена».

Лили тут же ответила: «Хорошо, детка. Скоро увидимся».

Она могла позвонить Максену и встретиться с ним. Но существовала вероятность, что он не ответит. Или, когда они встретятся, он будет отстраненным. Рядом с ней он вёл себя осторожно, боясь сказать что-нибудь не так. А Северин просто хотелось, чтобы между ними всё снова стало нормально. Ее жизнь уже и так перевернулось вверх дном. И ей не нужно, чтобы и он менялся. Сейчас она очень нуждалась в нем. Ей необходимо опереться на его плечо и хоть кому-то открыться.

Северин торопливо схватила куртку со спинки стула и натянула её поверх свитера. Не разогревая машину, она сорвалась с места и поехала в кафе.

У неё на уме было столько всего. Лили единственная, кому она может рассказать о своих чувствах. А Северин не из тех девушек, что ведут дневник. Чаще всего она держит все в себе. Прямо сейчас ей нужна подруга.

Северин заметила, что Лили уже сидит на диване лицом к окну. Её кофе уже на столике, а рядом с ним стоит фраппе. Северин поспешила внутрь и села рядом с подругой. Это то самое место, откуда она впервые увидела братьев Слоан; то самое место, где Тайер испытывал её взглядом, а Максен пробудил в ней любопытство. Вполне подходящее место в данной ситуации.

– Пожалуйста, скажи мне, что этот кофе для меня.

Лили выглянула из-за своего журнала и показала пальцем.

– Пряный чай с большим количеством взбитых сливок. Мне показалось, что сегодня именно тот вечер, когда нужно много взбитых сливок.

– Ты экстрасенс? Это именно то, что мне нужно.

– Что случилось? Почему ты захотела, встретиться так поздно? – Лили всё ещё листала журнал. Она давала Северин время сказать, что её на самом деле беспокоит.

Руки Северин крепко сжимали пластиковый стаканчик. Её пальцы онемели до костей, как и её чувства.

– Пока я была у мамы, я встретилась с отцом.

Шум перелистываемых страниц затих.

– Ты серьёзно? – очень тихо спросила Лили.

Северин крепко зажмурила глаза и повернулась к Лили.

– Он приехал с Ренником и пробыл у нас всего пару часов. Но это вывело меня из себя.

– Может, он хочет воссоединиться.

Северин пожала плечами.

– У него для этого было девятнадцать с половиной лет.

– Думаешь, у него какие-то свои интересы?

Северин фыркнула и откинулась на декоративную подушку.

– Понятия не имею. Просто это странно, – Лили кивнула и снова начала листать журнал. – Хотя с ним был Ренник.

Бровь Лили от шока поползла вверх.

– Правда? Вот это уже интересно.

– Знаю, я очень давно его не видела.

– И как поживает этот сексуальный кусок мяса?

– Фу, Лили, перестань.

– Он... – Лили отвернулась. Северин поёжилась, зная, что Лили думает о нём. – Боже... я бы многое отдала за одну ночь с этим парнем.

– Ты встречаешься с Беном, – напомнила Северин.

Лили стёрла с лица глупую улыбку и вернулась в реальный мир.

– Знаю. Просто говорю, что если бы у меня был шанс...

Если бы Северин упомянула, что он спрашивал о ней, их разговор быстро превратился бы в серию из сериала «90210». Подростком Лили была влюблена в него, но Северин думала, что её подруга это переросла. Очевидно, все сложнее, чем ей казалось.

– Если мы закончили с самым девчачьим разговором столетия, мне нужно по-быстрому выбрать книгу и закончить домашнюю работу.

Северин изумлённо улыбнулась Лили.

– Если? Это же ты фонтанируешь о Реннике, как школьница.

Они встали.

– Когда я думаю об этом парне, я всегда как школьница. Он...

Лили замерла, потянувшись за журналом. Она в ужасе уставилась в окно.

– Шевелись, Лили. Ты...

Лили крепко схватила Северин за запястье, усадила её обратно на диван и пригнула к земле. Сама согнулась рядом со вспыхнувшими щеками и глазами, как блюдца.

– Какого чёрта мы делаем? – прошипела Северин.

Лили ничего не ответила и бросила взгляд через спинку диван. Потом она опустила голову обратно и ударилась головой о спинку дивана. Посетители вокруг смотрели на них, как на дурочек. Северин отвернулась от них к дивану. Это граничило с безумием.

– Думаю, тебе стоит позвонить Максену и спросить, где он.

Северин узнала этот взгляд. Она сама годами смотрела так на множество девушек. В этом взгляде была жалость к тем, кого кинул парень. Её сердце замерло. Ей захотелось посмотреть, о чём говорит Лили, но в этом не было нужды. Она и так всё поняла.

Северин молча кивнула и быстро нашла его имя в телефоне. Он ответил после четвёртого гудка.

– Привет, Сев.

– Привет... – она замолчала и посмотрела на преисполненное яростью лицо Лили, затем продолжила. – Я бы хотела зайти к тебе и провести с тобой время. Мне очень нужно с тобой увидеться.

Она напряжённо вслушивалась, как он дышит в трубку. Казалось, всё как обычно.

Лили высунула голову над диваном ещё раз и быстро пригнулась обратно.

– Всё ещё здесь, – одними губами сказала она.

Северин зажмурила глаза. «Пожалуйста, не лги мне. Пожалуйста, не лги мне...».

Когда он заговорил, у неё внутри всё рухнуло.

– Правда? Ладно, круто. Но я сейчас не дома.

– Я как раз собиралась зайти за кофе. Хочешь, принесу тебе что-нибудь? – сквозь зубы процедила Северин.

Он молчал. Северин казалось, что прошло несколько минут. Она взглянула на своего шпиона и обнаружила, что Лили выглядывает через край дивана. Лили тут же шёпотом сообщила, показывая указательным пальцем на Северин:

– Ищет тебя!

– Не надо, – ответил Максен. – Но это очень мило с твоей стороны.

Северин одними губами спросила у Лили.

– Девушка?

Лили посмотрела на неё с жалостью и кивнула, подтверждая.

Злость придала её голосу уверенностью, дала ей силы продолжать.

– Знаешь что? Забудь про кофе. Увидимся через пару минут.

Она повесила трубку, не дожидаясь его ответа, выпрямилась и уверенно пошла в сторону стеклянной двери.

Лили последовала за ней.

– Северин, нужно подождать.

Если бы он обернулся, то увидел бы, что Северин смотрит на него. Если бы он обернулся, то успел бы подготовиться к тому, что Северин собиралась ему устроить. Он был бы предупреждён. Но он же её не предупреждал. Северин тоже не собиралась делать ему одолжения.

Он наклонился и прошептал что-то на ухо девушке. Северин отчётливо услышала смех.

– Я его убью.

– Чёрт, – пробормотала Лили. – Я могла ошибиться. Может, это его племянница или кузина, приехавшая на праздники!

Северин посмотрела на Лили, спиной толкнула дверь и вышла наружу, к Максену.

ГЛАВА 26

Когда Северин неслась через дорогу к Максену и незнакомой девушке, тёмные пряди ее волос бешено взметались возле её лица. Небо было чёрным, и звёзды сверкали очень красиво. На них надвигался шторм. Ветки деревьев гнуло ветром, а на асфальт начали падать мелкие капли дождя. Через час он превратится в лёд, и всем на дорогах придётся быть очень осторожными. Северин укоряла себя за то, что не ведёт себя так в жизни.

У себя за спиной она слышала бормотание Лили.

– Чёрт, чёрт, чёрт. Два раза чёрт. Это плохо.

Северин не останавливалась. Она, не отрываясь, смотрела на спину Максена. Чем ближе подходила к нему... к ним, тем сильнее тряслись руки. Она считала себя очень пессимистичным человеком, но единственная вещь, по её мнению, доставлявшая ей радость, сейчас разбивалась на куски. И ей было чертовски плохо.

– Эй, ты, – позвала Северин игривым голосом, если игривый – синоним гневному.

Он обернулся, его зелёные глаза, которые так пленили Северин раньше, смотрели на неё с ужасом. Если бы это не ей изменили, она бы сказала, что выражение лица Максена бесценно. Смущение, смешанное со страхом.

– Сев! Я не знал, что ты здесь, – ошеломлённо произнёс он дрожащим голосом.

– Знаю, что не знал, – огрызнулась Северин. Она посмотрела ему за спину и увидела миниатюрную блондинку, которая до этого смеялась. Она оказалась размером с куклу «Полли Покет». Благодаря ясным голубым глазам и пухлым губам, технически её можно назвать хорошенькой. И она совершенно не похожа на Северин.

У нее задрожали губы. Чтобы этого не случилось, Северин закусила щеку изнутри. Она не хотела доставлять ему удовольствие видом её боли. Максен по-прежнему неподвижно стоял перед ней. Он, не переставая, моргал и не отводил от неё глаз, как будто не мог поверить, что она стоит прямо перед ним. Как будто не верит, что его поймали.

Северин совсем не хотела ловить его на чём-то. Он принадлежал ей. Он должен был дарить ей радость и смех. Это казалось дурацкой шуткой. Северин ждала, что из-за её машины выбежит толпа людей и закричит, что её только что разыграли. Что угодно. Что угодно, только не это.

– Что ты делаешь?

Это его единственный шанс объяснить ситуацию. Единственный шанс для Максена выйти вперёд и сказать, что это просто недопонимание, что эта блондинка – друг, дальняя родственница или незнакомка... что угодно, кроме того, что, по мнению Северин, являлось правдой.

– Я... я просто...

Чем дольше он запинался, тем сильнее учащался пульс Северин.

– Кто это за тобой? – тихо спросила Северин.

Он покачал головой. Он так и не открыл рта, но его взгляд сказал всё... всё, что он отказывался признавать. Северин судорожно вздохнула и уставилась на асфальт.

– Мак, что происходит? – спросила голубоглазая блондинка у него из-за спины.

Сердце Северин разбилось. Оно было крепко сжато в руке Максена, а кусочки всего, что она доверила ему, высыпались сквозь его пальцы.

Лили подбежала к ним и резко остановилась, увидев выражение лица Северин.

– Вот дерьмо...

С Лили в качестве группы поддержки Северин обошла Максена и подошла к блондинке. Лили ухватилась за её предплечье и последовала за ней.

– Как тебя зовут?

Этой крошечной девушке было не за что мстить. Она выглядела такой же потерянной, как Северин. Северин понимала, что её не в чем обвинять. Она понятия не имела, что Максен принадлежит кому-то ещё. Подумав, она поняла, что эта девушка, вероятно, как и она сама, думала, что он только с ней. Когда девушка, наконец, заговорила, её голос оказался мягким и очень застенчивым.