Текст книги "Распутывая прошлое (ЛП)"

Автор книги: Калия Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Вот я здесь, – произношу я, пробуя на вкус эти слова, пытаясь понять их смысл.

Действительно ли я здесь? Конечно, в физическом смысле я здесь, но это ничего не значит. Моя душа, моя сущность – раздроблена. Макс, Лаклан и Лана удерживают по кусочку.

В конце концов, я смотрю на Лаклана. Хочу дотянуться до него и схватить ту часть себя, что он украл.

Стоит мне только посмотреть на него, как я хочу сказать, что испытываю к нему. Я так сильно его люблю. Моя любовь к нему так сильна, что меня можно считать почти выздоровевшей. Я это знаю. Но, моя любовь к Максу так же глубока. Делает ли это меня ужасным человеком? Любить двух мужчин одновременно? Полагаю, да. Но я жажду их обоих больше, чем воздуха.

Если бы мне пришлось выбирать между ними прямо здесь и сейчас, то я бы не смогла этого сделать. Я не знаю, как жить без каждого из них.

Лаклан немного изменился. Я знаю, что это невозможно. Прошло не так уж и много времени с нашей последней встречи. Его волосы выглядят длиннее. Обычно он всегда чисто выбрит, но сейчас на его лице щетина. Его глаза выглядят утомленными и очень печальными. Я хочу спросить, из-за чего он не спит по ночам, но я почти уверена, что знаю ответ.

– Ты сказал мне, что не вернешься.

Чувства переполняли меня сейчас. Поэтому мои глаза наполнились слезами. Эмоциям же нужно искать какой-то выход. – Ты не можешь просто входить и уходить из моей жизни. Это убьет меня, – отрывисто говорю я.

Он проводит рукой по своим густым волосам. – Я даже не знаю, должен ли быть здесь прямо сейчас, – признается он. – Я просто чертовски сильно скучаю по тебе.

Я позволяю себе окунуться в его слова и незамедлительно чувствую скачок энергии, которого не чувствовала с тех пор, как видела его в последний раз.

– Я тоже скучаю по тебе, – шепчу я.

Острые карие глаза Лаклана сосредоточились на мне, выражая решимость. – Они позволяют вам выходить или что-то вроде этого. Ты же это знаешь, да?

Я не знала. – Откуда ты знаешь?

– Я спрашивал. Если бы ты могла уйти отсюда на выходные... ты бы хотела, чтобы я тебя забрал?

Я хотела этого больше, чем свой следующий вздох. Обретаю дар речи и шепчу. – Я бы этого хотела.

– Хорошо. Так и будет, – говорит он с уверенностью.

У Лаклана оптимистичности было на нас двоих. Я действительно не верила, что они мне дадут уйти на выходные. Я начала верить, что никогда не выберусь отсюда.

Я отвожу взгляд. – Я всегда была сумасшедшей? – спрашиваю рассеянно.

– Не говори так о себе.

Я киваю головой в сторону здания. – Они думают, что я сумасшедшая. Продолжают пытаться диагностировать меня.

Я играю с тканью своих тренировочных штанов. – Даже мой новый доктор... Кажется, и она меня не может понять.

– Она тебе нравится?

– Лучше, чем мой предыдущий врач. Почему-то, я ей верю. – Я неловко пожимаю плечами.

– Это уже хорошо, – ответил Лаклан.

Я смотрю на него. – Я видела тебя несколько ночей назад.

Лаклан хмурится.

– Ты лежал со мной, – продолжаю я. Он резко вдыхает и сцепляет руки за шеей. Он зажмурил глаза, как будто ему было больно. – Сумасшествие, правда? Тебя там не было, но ты был. Клянусь, ты был. Говорил со мной. Рассказывал мне историю, помогая уснуть. Даже сейчас, я не могу сказать, сидишь ты здесь, или я представляю это себе.

Он встает и резко становится на колени на ступеньку ниже от меня. Его колени зарылись в холодный снег, но его, кажется, это не заботило.

– Прямо сейчас, я здесь.

Его руки оборачиваются вокруг моих коленей. Его пальцы мягко проводят по моей коже. Я остаюсь совершенно неподвижной и смотрю, как его руки путешествуют от моих коленей в сторону моих бедер, и дальше к талии. Он крепко держит меня, как если бы я могла сбежать в любую секунду.

– Однажды, ты выберешься отсюда, – он медленно произносит последние свои слова. – И все будет хорошо.

Я верю его словам, только потому, что это все, что у меня осталось. Опускаюсь ниже, сворачиваюсь вокруг него и прячу лицо у его шеи. Вдыхаю его аромат, как будто это последняя вещь, которую я в состоянии сделать.

– Скажи мне, с чем ты борешься, и я буду бороться с тобой, – шепчет он в мои волосы.

Я обняла его за шею, удерживая на месте. Болезненный стон вырывается из моего рта. Если бы я могла вытащить из себя хоть слово, то сказала бы Лаклану, что каждый день скучаю по нему. Что каждый день порознь, заставляет меня чувствовать, как жизнь медленно утекает из меня. Но, мне не нужно ничего говорить. Лаклан слышит правду без произносимых мною слов.

– Я знаю, – шепчет он. Он пододвигается ближе, и наши лица в дюйме друг от друга, наше дыхание соединяется воедино. – Я собираюсь забрать тебя отсюда.

Надежда почти полностью исчезла из моей души. Но сейчас я ее чувствую. Крепче держусь за нее. Кто знает, как долго продлится это чувство.

Он неохотно отодвигается. Его руки касаются моих щек, делая медленные круги. – Мне нужно идти.

– Нет, – протестую я. Мои руки напрягаются вокруг его шеи. – Останься.

– Я не зарегистрировался в приемном отделении. Мэри найдет меня, и, ты знаешь, она не побоится выкинуть меня отсюда.

– Останься, – шепчу я напротив его губ.

– Я…, – он начал что-то говорить, но его слова растворились в воздухе.

Его губы двигаются напротив моих. Сначала медленно. Но потом поцелуй набирает обороты, и мы вдвоем почти становимся отчаянными. Мои пальцы накручивают его волосы. Он дышит через нос. Его тело ложится на мое, и ощущение его веса заставляет тепло растечься по всему телу.

Потом Лаклан резко отстраняется. Мы оба глубоко дышим. Его руки хватаются за перила. – Мне нужно идти, – я не знаю, говорит он это себе или мне. – Но я не собираюсь избегать тебя, понятно? Я люблю тебя, – говорит он отчаянно.

– Я тоже люблю тебя.

Он встает и поднимается по лестнице. Я слышу хруст снега под его ногами.

Закрываю лицо руками. Погружаюсь в свою память, и иду сквозь года, пока не нахожу то, что смягчает уход Лаклана.

Я нахожу воспоминание, которое заставляет мои губы расплыться в улыбке. Я нахожу воспоминание, которое поражает холод и чувство одиночества.

ГЛАВА 15. ДЕНЬ НАОМИ

8 лет назад

– Не могу поверить, что позволяю ребенку зажечь спичку.

Я сконцентрировалась на фейерверке. – Мне двенадцать лет, Лаклан. Я не ребенок.

Он фыркнул. – Просто поторопись, пока ты еще что-нибудь не подожгла.

И в этот момент я задуваю спичку в его руке и ухмыляюсь.

– Больше так не делай, – он роется внутри своего кармана и вытаскивает другую спичку. – У меня осталась пара штук.

Сегодня 19 июля. Мой день рождения. У меня ушло два года на то, чтобы у меня появился фейерверк. Я не могла перестать крутиться. Я была так взволнована. Потянулась и попыталась поймать светлячка в восьмой раз, но ничего не получилось. Лаклан вздохнул и за пару секунд поймал одного. Придав рукам чашевидную форму, со светлячком внутри, он передал его в мои ждущие ладони. Отдал его, как это бы сделал старший брат. Проворным жестом, говорящим: «Держи. Я сделал это для тебя, чтобы ты перестала пытаться».

– Откуда берется вся эта энергия? – спрашивает он.

– Я просто взволнована, видя все эти яркие краски! – улыбнулась я. – Думаю, это самый лучший подарок на день рождения, – призналась я.

– Как твоя семья отпраздновала твой знаменательный день?

– У нас были торт и подарки.

– И все? – Лаклан насупился. – Никакой вечеринки по случаю дня рождения? Никакой вечеринки с ночевкой? Разве девочки не занимаются всей этой ерундой?

– Не все девочки занимаются этой ерундой, – ответила я и сменила тему. – Теперь мы можем поджечь фейерверк?

– Боже, ты нетерпелива, – дразнит он и вручает мне спичку.

Только с третьего раза мне удалось поджечь ее. Мои руки трясутся, когда я подношу пламя к запалу. Спустя пару секунд послышались шипящие звуки и посыпались искры. Мы отбежали подальше и вовремя повернулись, чтобы увидеть, как освещается небо.

За последующие пятнадцать минут мы подожгли так много фейерверков, как только смогли. Все это время я благоговела.

Хотела поджечь еще, но Лаклан сказал:

– Нет. Нам лучше остановиться до того, как мы попадем в передрягу.

Он убрал спички обратно в свой карман. – С днем рождения, ребенок, – сказал он прежде, чем повернуться и уйти.

– Эй, вернись! – закричала я.

– Ребееееееееенок, – протянул он. Но ко мне вернулся. – Что?

– Ты не можешь уйти.

Он посмотрел на свои часы. – У меня свидание через пятнадцать минут.

Год назад Лаклан получил водительское удостоверение. У его родителей был блестящий черный автомобиль, который ждал его во дворе. Он мог свободно уйти и прийти, когда бы ему ни вздумалось. Я это ненавидела.

И вот опять, он собирался уходить. Ярость вспыхнула внутри меня.

– С кем? – спросила я.

– С выпускницей.

Я скрестила руки. – С кем?

– Лаура Кляйн. Знаешь ее? Именно. Не думаю.

Я не знала Лауру Кляйн, но она уже мне не нравилась.

– Ну, ты не можешь уйти, – ответила я сухо.

Он нахмурился, но в его глазах появился озорной блеск. – Назови хотя бы одну причину, с чего это вдруг. Почему я не могу уйти?

– Мне больше не с кем праздновать день рождения, – воскликнула я. Это походило на хныканье.

– А как же Лана?

Лана была моей лучшей подругой. Ее отец работал с моим папой. Однажды, спустя неделю после моего десятого дня рождения, она приехала со своим отцом. Вместо того чтобы зайти внутрь, она сидела на ступеньках крыльца, уставившись в землю. Я села рядом и с радостью представилась. Она уставилась на меня со смесью шока и любопытства. Я говорила без умолку, а она сидела и слушала все время. К концу дня, она медленно начала оттаивать. Я чувствовала ее добрую душу и знала, что она будет моим другом.

Это было два года назад. С того времени мы стали лучшими подругами.

– Ее здесь нет, – ответила я.

– Ладно... У тебя больше нет друзей?

– Нет.

Он нахмурился. – Больше никого?

Я отвернулась. – Только ты.

– Тебе нужен кто-нибудь еще, кроме меня, ребенок.

– Или же у меня можете быть вы с Ланой. Так лучше, чем, если бы у меня было много друзей. Правда, это простая математика.

– Как ты это поняла?

– Моя бабушка всегда мне говорила, что предпочла бы четырех дорогостоящих друзей, сотне тех, которые не стоят и гроша.

– Тебе все еще недостает два четвертака.

– Нее, вас двоих предостаточно.

Лаклан усмехнулся. – Кто может с этим поспорить?

Он опять посмотрел на свои часы, потом на автомобиль на дороге и тяжело вздохнул. – У нас осталась еще одна ракета. Хочешь осветить небо?

Мои глаза расширились, и я с тревогой кивнула.

Мы опять становимся коленями на землю. Я расцарапывала комариный укус на ноге, пока Лаклан подготавливал последнюю ракету. Он зажег спичку. Когда она поднялась в небо, я вытянула шею и смотрела шоу. Он стоял рядом со мной. Он ни разу не вытащил телефон и не посмотрел на время. Нас обоих затянул великолепный показ. Этот фейерверк не был больше или ярче остальных. Но, чувствовалось, словно это было так.

– С днем рождения, – произнес Лаклан. – Загадай желание.

Я загадала, чтобы каждое 19 июля было таким. С яркими красками, улыбками и смехом.

Я загадала, чтобы Лаклан был со мной всю оставшуюся жизнь

ГЛАВА 16. ЧЕРНАЯ ДЫРА

Кто-то касается моего плеча.

Я резко вздыхаю и поворачиваюсь. Мэри стоит рядом со мной.

Я вернулась в «Фэирфакс». Все еще снаружи. Снежинки цепляются за мои волосы, а мои руки напоминают сосульки. Краешком сознания я все еще там. Если я закрою глаза и хорошо сосредоточусь, то смогу услышать отдаленное эхо фейерверка, и крики «Ура» маленькой двенадцатилетней девочки.

– Ты готова идти? – спрашивает Мэри.

Я стою на дрожащих ногах. – Сколько времени я провела снаружи?

– Около часа. Ты была глубоко в своих мыслях.

Она даже не представляет.

Мы заходим в столовую. Все убрано. Только несколько пациентов тихо едят. Все выглядит так, как будто вспышки Эмбер никогда и не было.

Я все еще ошеломлена, когда мы возвращаемся в мою комнату. Люминесцентные лампы над нами окрашивают мою кожу в нездоровый желтый оттенок. Я вхожу в свою комнату. Лампы уже включены. Резко останавливаюсь и осматриваюсь.

Я только что вернулась из воспоминаний, таких невинных и замечательных. Моя реальность, живущая в «Фэирфакс», была полной противоположностью. Я не хочу здесь находиться.

Повторяю свою ночную рутину: иду в ванную. Умываюсь. Меняю одежду. А когда заканчиваю, Мэри стоит в моей комнате, держа лекарство в одной руке и маленькую чашечку воды в другой. Только сегодня вечером я прохожу установленный порядок в оцепенении. Мой разум не хочет покидать Лаклана и двенадцатилетнюю Наоми.

– Поспи немного, – убеждает Мэри. Она выключает свет и закрывает дверь.

Не проходит и секунды, как я вижу отца Ланы в углу.

Он кипит гневом. Низко наклонился, готовый атаковать в любой момент. Мое сердце пропускает удар, но я не реагирую. Лекарства делают свою работу. Они делают меня равнодушной. Но визит Лаклана более действенный, чем что-либо другое.

И он, отец Ланы, знает это. Его голос становится громче. В любую другую ночь это бы меня испугало…, но не сегодня. Прямо сейчас все это проходит мимо меня, и все его порочные слова начинают исчезать, пока не становятся отдаленным эхом. Моя голова чувствует, как опускается на подушку. Я двигаюсь дальше, пока не опускаюсь на матрац. Это похоже на свободное падение, отталкиваясь, мимо пола и замороженной земли. Я продолжаю двигаться, наблюдая, как годы моего прошлого проходят мимо меня.

Я хочу еще одно воспоминание. Возможно, я жадная и прошу слишком многого, но я хочу увидеть Лаклана еще раз.

Мое тело перестает двигаться. Я закрываю глаза и засыпаю.

ГЛАВА 17. ЛУЧ НАДЕЖДЫ

6 лет назад…

« Лаклан. Рада тебя видеть. Неужели уже летние каникулы? »

– Нет, – простонала я и положила ладонь себе на лоб. – Я похожа на дуру.

Делаю глубокий вдох и пробую еще раз.

« О, привет, Лаклан. Как ты? Я совершенно забыла, что ты возвращаешься домой » .

В течение часа я практиковала свою реакцию и те слова, которые я бы сказала Лаклану. Я лежала в домике на дереве, уставившись в ясное, темное небо. Здесь я могла свободно проговорить свои слова, не смущаясь.

Лана сказала, чтобы я попрактиковалась в том, что буду говорить Лаклану. Вчера, она сидела со мной в моей комнате, говоря мне, что делает это постоянно, ведь она всегда нервничала перед знакомством с кем-то новым. Она клялась, что это поможет. Но эта техника на меня не действовала. Я даже близко не подошла к тому, чтобы взять под контроль свой дрожащий голос.

Опять наступило это время. Лето. Когда Лаклан возвращается домой из колледжа и все в моей жизни возвращается на свои места.

Он уехал туда в прошлом году. Я помню ночь перед его отъездом, которую провела сидя в домике на дереве, зная, что все изменится. Прорыв. Он собирался перерасти меня. Конечно, он собирался. Какой 18-летний парень захотел бы продолжать общаться с 13-летней девчонкой?

Я сказала ему, что хотела бы поехать с ним. Он только вздохнул и, дернув меня за косу, сказал: – Ты не можешь, ребенок. Ты должна остаться здесь и повзрослеть, стать мудрее и умнее.

– Мне тринадцать, – ответила я. – Я уже старше, мудрее и умнее.

Он рассмеялся. – Ладно. Что ж, ты должна окончить школу. Тогда ты сможешь уехать куда захочешь.

– Не говори так.

– Если бы ты могла уехать куда угодно … куда угодно в мире, то куда бы отправилась?

Так далеко я еще не заглядывала. Я мечтала о разных местах, но никогда не думала, что эти мечты когда-нибудь станут реальностью. – Я… я не знаю.

– Не знаю? Что значит, я не знаю? – он вытянул руки перед собой. – Будь предприимчива, ребенок! Когда ты туда доберешься, то сможешь делать все, что захочешь!

У Лаклана выходило все так просто. Легко. Словно пошаговый план.

– Буду, – пообещала я. – Ты же будешь все рассказывать мне о колледже, да?

Его руки опустились. Он ухмыльнулся так, как будто я сказала что-то смешное. Мне хотелось спросить, чего такого смешного я произнесла. Хотелось наклониться вперед и сказать: «Скажи мне, что заставило тебя смеяться. Я хочу знать, в чем суть шутки».

Но я этого не сделала.

– Не все, но большую часть, – ответил он.

– Я буду скучать по тебе, – прошептала я.

Лаклан улыбнулся мне, прежде чем встать и уйти.

– Я буду тоже скучать, ребенок.

Я отвожу взгляд.

– Выше голову. Все еще будем видеться летом. Хорошо?

Он был моим счастьем. И мое счастье оставляло меня, уезжая на 2,100 миль, в поисках своего собственного счастья. Как я могла быть в порядке?

На следующий день он уехал, а мне нужно было понять, что делать с этой огромной зияющей дырой в моей жизни. Он будет поддерживать связь короткими, дружескими электронными письмами. Каждый раз, видя новое сообщение от него, мое сердце дико трепетало в груди, и я нажимала на сообщение, не ожидая много. Лаклан был моим источником жизни, и те сообщения поддерживали меня.

Я читала сообщения столько раз, что смогла их запомнить. Я читала их Лане, а она сидела на моей кровати, улыбаясь и качая головой мне так, как если бы я сошла с ума. Ее визиты в мой дом становились все чаще и чаще. Мы стали поддерживать связь, которая стала неразрушимой. Стали близки настолько, что могли затеять драку, как сестры, и пару секунд спустя перейти к другой теме, как если бы ничего не произошло.

И именно так я провела первый год его отсутствия. Но сейчас был август. Он был дома. Я не знаю, насколько он задержится, но единственное, что было важно – это то, что он был здесь.

Наконец-то.

Я сделала глубокий вдох и пыталась сосредоточиться на своих словах:

« Я буду занята этим летом, Лаклан. У меня не будет возможности часто видеться с тобой » .

– Нет, нет, нет, – произношу я и потираю лицо руками. – Все неправильно. Он узнает, что я лгу.

Дерево громко скрипит, и пару секунд спустя я слышу:

– Ты разговариваешь с кем-то?

Я принимаю сидячее положение и наблюдаю, как Лаклан поднимается в домик на дереве. Мое смущение исчезает и, при виде него, на смену приходит счастье. Он так сильно вырос, что ему приходится пригнуться, чтобы не зацепить ветки, когда он подходит ко мне.

Каждый год я подмечаю что-то в нем. В десять, я думала, что он милый. Писала его имя на страницах. Снова и снова. Иногда наши имена были обведены в сердечки. Иногда было только его имя. В одиннадцать мне хотелось его поцеловать. Не знаю почему. У меня просто возникло желание прижаться своими губами к его голове. В двенадцать были его волосы. Они всегда выглядели неряшливо, и мне хотелось прикоснуться к ним, чтобы узнать, мягкие они или нет. В тринадцать я пыталась запомнить, как он улыбается. И сейчас, в четырнадцать, я замечала все в нем. Плечи. Руки. Кисти.

Все.

Я отбрасываю свои мысли. – Я просто … говорю сама с собой.

– Звучит разумно.

Мои щеки стали краснее свеклы.

– Я уезжаю учиться, а ты сходишь с ума по мне? – дразнит Лаклан.

– Ха, ха.

Он садиться напротив меня и вздыхает. – Не могу поверить, что ты все еще приходишь сюда.

Я похлопываю по деревянным доскам под собой. – Я же говорила, что буду им пользоваться.

– Да. Ты не лгала.

Мы сидели в полной тишине. Он смотрел на небо, а я смотрела на него. Его голова начала поворачиваться, и я отвела взгляд прежде, чем он меня подловил.

– Как провела лето? – спросил он.

Я пожала плечами и напомнила себе, что нужно отвечать небрежно. – Хорошо.

– Болталась с Ланой?

– Да.

– Я когда-нибудь с ней встречусь?

– Конечно, – я прислоняюсь к перилам, устраиваясь поудобней. – Сразу же, как только ей хватит храбрости прийти сюда со мной.

– И это будет? – его вопрос повис в воздухе.

– Никогда, – отвечаю прямо.

– Это ее пугает?

– Это ее пугает, – подтвердила я.

– Ты рассказывала какие-то ужасные глупости обо мне? – спросил Лаклан, дразня.

– Только худшее, – отвечаю я, не пропуская удар. – Я рассказала ей обо всех тех разах, когда я приходила сюда увидеться с тобой, а тебя здесь не было.

Я больше не могла сдерживать горечь.

Лаклан удивленно посмотрел на меня. Я тоже была потрясена собственной вспышкой.

– Ты уверена, что в порядке? – сказал он с беспокойством.

– Да.

Лаклан скосил глаза, когда наклонил голову в сторону.

– Что-то не так.

– Все в порядке, – поклялась я.

Лаклан не хотел оставлять эту тему. – Ты ведешь себя не как обычно, не веселая.

– Честно, – медленно произношу я. – Я в порядке.

Лаклан громко выдохнул и осмотрелся. Это было неловко.

Я была не в порядке, у меня не было все хорошо или замечательно. Я была … ничем. Но, как я могла сказать такое Лаклану? Я едва могла себе признаться в этом. Лана говорит, что это все возраст. Она говорит, что все подростки проходят через это. Я спросила ее, а почему она через это не проходит, на что она пожала плечами и спросила, что я чувствую. Я ответила, что минута – и я могу быть такой счастливой, чувствовать, что могу сделать все в этом мире и внезапно, непонятно как, я могу быть полностью сломлена. Тогда я становлюсь капризной и такой грустной, как будто не могу дышать. Она беспомощно уставилась на меня. Я спросила ее, чувствовала ли она себя так когда-нибудь. Она уставилась в пол и сказала: «Я бываю грустной, но счастливой – никогда».

– Итаааак…, – тянет Лаклан. Я быстро трясу головой, отгоняя воспоминания. – Есть новые истории, которые ты готова мне рассказать? Что-нибудь должно назревать у тебя в голове.

Улыбнулась с облегчением, когда он сменил тему. Новые истории были каждый день. Когда мое воображение дает себе волю, я сажусь за свой стол и пишу до тех пор, пока рука не начнет болеть.

– Я все еще пишу истории. Но не думаю, что это к чему-нибудь приведет.

– Ты позволишь прочитать мне одну из них?

Я покраснела. – Нет.

Я знала, о чем были мои истории. Любовные письма к Лаклану. В каждой истории именно он был музой для героя. Когда я писала, когда представляла, мое сердце готово было выпрыгнуть из груди из-за правдоподобности.

– Почему нет? – спрашивает он.

Я пожала плечами и стерла грязь, которой были покрыты половицы. – Это просто истории.

– Просто истории, – повторяет он.

– Я бы рассказала тебе, – сказала я в порыве, – но ты, вероятно, слишком стар для них.

– Я? Стар? Вернись к реальности. Я никогда не буду слишком стар для твоих историй.

Мой пульс ускорился, стоило мне переиграть его слова. Надеюсь, он имел в виду то, что говорил. – Ты уверен? – спросила я. – Потому что …

– Серьезно. Я хочу услышать хотя бы одну.

Я расслабилась, посмотрела вверх на бескрайнее небо и закрыла глаза. Снова, Лаклан увлекал меня в небольшой мир грез. Я могла жить там вечно. И кто смог бы винить меня? Воображение – это лучшее место, где можно быть.

Мои плечи расслабились, и все те комки нервов, казалось, исчезли, пока я говорила.

Я рассказала ему мою историю. Был конец света, и только несколько человек осталось на Земле. Но они были не одни. Была еще одна группа людей, которые называли себя Восьмерками. Они выглядели как люди, но на самом деле были монстрами, посланными уничтожить человечество. Эти пятеро, оставшиеся в живых, должны были объединиться, чтобы выжить.

Я рассказывала до тех пор, пока мой голос не погрубел, пока мой пульс не стал ускоренно биться от волнения. Пока история не была рассказана от начала до конца.

Лаклан присвистнул. – Хорошая.

Тревожась, я наклонилась ближе. – Ты так думаешь?

– Я думаю, что ты и сама знаешь, что она хорошая.

Я улыбнулась так широко, что мои щеки начали болеть. Я могла часами балдеть от его похвалы, но мне хотелось узнать, как он.

– Как у тебя дела?

Лаклан прислонился к деревянным перилам и скрестил руки. Я перевела взгляд на его руки. В сравнении с моими маленькими ручками, его длинные пальцы были крупными. Бабочки затрепетали у меня в животе. Я перевела взгляд на его лицо.

– Сейчас летные каникулы и мне не нужно учиться часами, так что у меня все действительно очень хорошо.

Я нахмурилась. – Тебе не нравится колледж?

– Мне нравится колледж.

– Звучит так, словно это не так.

– Мне нравится, – начал он медленно, – но есть вещи, которые мне нравятся больше.

Он бросил мне коварную улыбку.

Я была достаточно взрослой, чтобы понять, что он говорил о девушках, и это было хвастовством с его стороны. Появилось ощущение, словно кто-то ударил меня в грудь.

Я прикусила нижнюю губу и уставилась на теннисные туфли. Был один вопрос, который я ужасно хотела задать. Я нервничала, смотря на него.

– У тебя есть девушка?

Я была горда собой. Мой голос не дрогнул и мои щеки не покраснели… пока.

– Прямо сейчас? Нет. Но, у меня было несколько.

– Я помню… Лаура Кляйн, – я сгримасничала, изображая рвотные позывы.

Он ухмыльнулся. – С чего такое любопытство? Ты попалась на всю эту парни-девушки подростковую чушь?

Я наклонила голову. – Подростковая чушь?

– Ну, знаешь …, – он помахал руками в воздухе, – Держание за руки и прочая ерунда.

– Не знаю… Думаю, да.

– И кто парень?

«Я смотрю на него», – подумала я.

– Есть один парень, – ответила уклончиво.

– Ах… он парень. Не мальчик. Должно быть, старше… сколько, пятнадцать? – дразнит он.

Я сузила глаза. – Намного старше пятнадцати.

Он нахмурился. – Ребенок, любой, кто старше пятнадцати – слишком стар для тебя.

– Нет, вовсе нет.

– Вообще-то, да, – спорил он.

Я взяла листик, лежащий передо мной, и покрутила его. Он не знал, как было лучше для меня. Никто не знал, кроме меня.

– Могу я дать тебе совет?

Я подняла на него глаза и сказала неохотно. – Попробуй.

– Любой парень твоего возраста – придурок. Не доверяй им.

– А что насчет твоего возраста?

Он бросил мне ухмылку, которая заставила меня резко вздохнуть.

– Мы все еще придурки. Фактически, ты не можешь доверять никому из нас. И все эти глупости с поцелуями? – он покачал головой. – Тоже этого не делай.

Я сузила глаза. – И что же мне делать?

– Пиши письма или обменивайся рукопожатиями.

– Обмениваться рукопожатиями? – спросила я, скептически.

– Да. Это все, что тебе нужно.

Я нахмурилась и не произнесла ни слова. Не знала, чего хочу, но в одном была уверена. Его руку я пожимать не хотела. Я посмотрела на Лаклана и поймала его на том, что он уставился на меня. Его брови были сведены, и я была слишком напугана, чтобы спросить, о чем он думает, слишком боялась, что он даст мне еще один «совет от парня».

Я быстро проговорила. – Который час?

Он на секунду дольше задержал на мне взгляд и схватил телефон. – 2:15.

– Утра?

– Нет, обеда. У солнца не было желания просыпаться сегодня.

Я слегка пнула его ногой, встала и отряхнула сзади свои шорты от грязи. – Мне нужно идти домой.

Уходить не хотелось. Казалось, что Лаклан только что поднялся по лестнице, а наше время уже вышло.

– Долго ты пробудешь дома? – спросила я.

– Неделю. Потом я должен буду вернуться в колледж.

Я уставилась на половицы. Неделя и близко не стояла с тем временем, которое я хотела с ним провести. Но я буду брать то, что дают.

Лаклан встал. – Что-то не так?

– Ничего.

Лаклан выпрямился и подошел ко мне. Он похлопал меня по голове. Моя челюсть сжалась от этого братского жеста.

– Вся та чушь, что я говорил о парнях... ты же знаешь, что я просто присматриваю за тобой, да?

– Знаю, спасибо, – пробормотала я, после чего вынырнула из-под его руки.

Мне не хотелось, чтобы он меня предупреждал. Я не была его маленькой сестрой. И если я могла увидеть это, то почему он не мог?

– Я здесь на неделю, – крикнул он. Я остановилась. – И я привез для тебя пару фейерверков. Знаю, что пропустил твой день рождения, но подумал, что мы все равно можем их запустить.

Это звучало как задабривание.

Прежде чем спуститься по лестнице, я ему улыбнулась. – Звучит замечательно.

– Ты уверена, что в порядке? – спросил Лаклан.

Прежде чем запрыгнуть в седло, я оглянулась, чтобы увидеть его. Он наблюдал за мной с беспокойством, которое читалось на его лице. Всего мгновение я нежилась в лучах этой заботы. Даже несмотря на то, что его не было так долго, фактически ничего не изменилось. Он все еще находился там ради меня. И я молилась Богу, чтобы он был там всегда. И чтобы ни время, ни возраст, ни опыт не смогли этого изменить.

– Я в порядке, – произнесла я и поехала обратно домой.

И я была... по крайней мере, сейчас.

Я просыпаюсь, задыхаясь.

Мои руки крепко сжимают простыни. Струйка пота стекает вниз по позвоночнику, а сердце бешено бьется.

У меня заняло всего минуту, чтобы понять, где я нахожусь и что вообще происходит, после чего я закрываю лицо руками. Мне хотелось бы вернуться в свои воспоминания и жить там, где все было просто.

Сделав глубокий, успокаивающий вздох, я подняла голову и осмотрелась. Я ожидала увидеть его, склонившимся в углу, смущая меня, хихикая и крича ругательства мне в лицо. Но, там не было никого, кто бы смотрел на меня с ненавистью.

Была только я. Одна.

Я обняла себя за талию, повернула голову и смотрела, как медленно поднимается солнце.

Все это время я думала о Лаклане.

ГЛАВА 18. ГРАНЬ

– Как ты, Наоми?

Я не свожу глаз с доктора Ратледж на протяжении всего времени, пока сажусь. – Я в порядке.

– Тебе хорошо спалось?

– Полагаю, да.

– Превосходно. – Она делает глоток кофе, после чего берет ручку со стола. – Может, начнем тогда. Не хочешь рассказать мне....

– Скучала по мне? – шепчет Макс.

Внезапно он оказывается рядом со мной. Мое сердце делает сальто в груди.

Его присутствие настолько мощное, что способно приостановить реальность. Я подаюсь головой вперед, но мои глаза направлены туда, откуда раздается звук его голоса. Я впитываю черты его лица. Изгиб его темных бровей. Его ярко-карие глаза. Кривую линию губ. Мои пальцы хватаются за подлокотники кресла, чтобы я не смогла протянуть руку и прикоснуться к нему. Господи, как же сильно я скучала.

Его руки ложатся на подлокотники всего лишь в нескольких дюймах от моих. Несколько секунд спустя я ощущаю прикосновение его крепкой груди к своим плечам. Это так волнительно. Пряди его волос прикасаются к моей скуле, когда он наклоняется так близко, что я могу почувствовать запах его лосьона после бритья. Его губы касаются моего уха, и я вздрагиваю.

– Продолжай говорить с ней, ведь это твой единственный шанс выбраться отсюда.

Я откашливаюсь и смотрю на доктора Ратледж. Её губы двигаются, но я не слышу ее. Я слышу только Макса.

Я понимаю, что сказанное им – правда. Доктор Ратледж мой единственный билет отсюда. И, когда я выберусь, то смогу помочь Максу и Лане, и тогда все станет гораздо лучше. Не идеально, но уж точно лучше.

– Я скучал по тебе, – шепчет Макс мне на ухо. Его голос, словно острые когти, сжимает мое сердце в тиски. Каждое слово, произнесенное им, сбивает мое дыхание. И хотя мое лицо все еще устремлено вперед, я вижу, как его губы изгибаются в невероятно сексуальной улыбке. – Мне нужно, чтобы ты вернулась.

И затем, он исчезает. Его запах. Его голос. Его присутствие. Все исчезает. Я склоняю голову, в ожидании приступа невероятного отчаяния, от которого захочется громко кричать.