Текст книги "Высшая жертва (ЛП)"

Автор книги: К. С. Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 6

Остин

Адреналин бурлит в моей крови, сирены пронзают воздух, когда пожарная машина мчится сквозь ночь. Мы проносимся на красный свет, заставляя автомобили жать на тормоза, а весь мир вокруг нас остановиться.

В этот момент ничто не имеет значения, кроме этого вызова и жизней, которые мы можем спасти.

Оранжевое пламя ревет вдали, освещая темное небо, когда мы приближаемся к пылающему многоквартирному дому.

– Господи, блядь, оно бушует, – бормочет Кэм, пригнувшись, чтобы лучше видеть из окна.

Жильцы дома стоят на другой стороне улицы, наблюдая за разворачивающейся сценой, когда мы подъезжаем. Семнадцатый грузовик паркуется позади нас, а Кэп останавливается прямо рядом с нами, оценивая обстановку в аду.

Как только мы выскакиваем, чтобы присоединиться к нему, к нам подбегает мужчина в бешеном состоянии.

– Я менеджер, – говорит он нам, торопясь и паникуя. – Оно возникло из ниоткуда. Я понятия не имею, что могло его вызвать.

– Все вышли? – спрашиваю я.

Он кивает.

– Думаю, да.

Я наблюдаю за пляшущим пламенем, пытаясь определить его направление, пока Кэп начинает раздавать приказы. И тут это происходит: тонкий аромат проникает в нос, погружаясь в глубину моего желудка. Его я никогда не смогу забыть.

– Кэп, запах, – говорю я, глядя на него.

Мне не нужно объяснять, он знает, о чем я говорю. Для этого понадобился один из наших.

Его подбородок приподнимается, когда он вдыхает наполненный дымом воздух.

– Ты уверен, что это то же самое?

– Да, – без колебаний отвечает Джейк.

– Хорошо, мы будем бороться с этим снаружи, никто не должен входить в здание, понятно?

Мы все киваем и начинаем действовать, когда ночь сотрясает пронзительный крик. Женщина со слезами на глазах бежит прямо к нам.

– Помогите мне! Пожалуйста, мой мальчик еще внутри! Ему всего девять лет.

В груди сжимается железный кулак при мысли о том, что в этой полыхающей ярости может быть кто-то, тем более ребенок.

– Какой этаж?

– Третий. Квартира 302. Он ушел с нами. Я знаю, что он ушел, – плачет она. – Он был сразу за братом и сестрой. Я не знаю, что случилось.

Я поворачиваюсь к Кэпу, готовый отстаивать свою точку зрения.

– Позвольте нам пойти. Кэм, Джейк и я можем покрыть большую территорию за короткое время.

На его лице отражается нерешительность, рана после того, что мы пережили на прошлой неделе, еще свежа.

– У вас есть ровно три минуты, – решает он. – Если я прикажу раньше, вы уберетесь оттуда. Никаких вопросов. Понятно?

– Да, сэр.

Не теряя времени, мы надеваем маскировку и двигаемся к зданию, эти несколько минут крайне важны не только для нас, но и для маленького мальчика, находящегося внутри.

– Маркс, Фуллер и Дуггар, – вызываю я по рации. – Я хочу, чтобы каждый из вас расположился с каждой стороны здания. Будьте готовы, если нам придется вылезать через окно.

– Вас понял, лейтенант.

– Каждый занимает свой этаж, – обращаюсь я к Кэму и Джейку. – Филлипс, ты берешь первый, Райан, второй. Третий – у меня.

Их молчание – это все, что мне нужно, поскольку мы двигаемся в унисон. Мы сражаемся бок о бок достаточно долго, чтобы знать, как работает другой.

Мгновением позже мы входим в бушующие глубины ада. Единственное чудовище такого масштаба, которое я видел, это то, из которого мы едва выбрались живыми на той неделе. Несмотря на сокрушительные мысли, никто из нас не дрогнул.

Кэм хлопает меня по плечу, проходя дальше и охватывая намеченный им участок.

Мы едва слышим его приглушенные оклики, пока вдвоем с Джейком взбираемся по лестнице, проталкиваясь сквозь густой черный дым, в то время как пламя грозит охватить нас со всех сторон. На втором этаже Джейк поворачивает налево, а я продолжаю подниматься на третий. Оказавшись наверху, я низко приседаю, прокладывая себе путь сквозь огненный хаос с помощью тепловизора.

– Пожарная служба, отзовитесь! – я прислушиваюсь, нет ли признаков жизни; открываю все двери, мимо которых прохожу. Каждый раз встречаю лишь языки пламени.

– Хоук, докладывай, – кричит Кэп по рации.

Я нажимаю кнопку на своем микрофоне.

– Пока никаких признаков, но мне еще предстоит пройти половину этажа. Я сейчас на восточной стороне.

– У вас меньше двух минут. Этот дым быстро меняет направление. Мне это не нравится.

Стиснув зубы, я напрягаюсь изо всех сил, моргая от пота, капающего в глаза, и вдыхая фильтрующийся кислород в легкие.

– Первый этаж чист, – докладывает Кэм. – Я поднимаюсь, чтобы помочь со вторым.

В этот момент я открываю еще одну дверь и натыкаюсь на что-то. Потянувшись внутрь, с облегчением хватаюсь за маленькую лодыжку.

– Я держу его!

Я подползаю к нему, чтобы получше рассмотреть, прикрывая маленького мальчика от окружающего нас хаоса. У меня сжимается все внутри от вида его почерневшей руки и обнажившейся плоти на левой стороне шеи.

Он беспомощно смотрит на меня, из его глаза вытекает одна слезинка и скатывается по округлой щеке.

– Помогите мне, – произносит он, но слова так и не проходят через его горло.

– Все будет хорошо, дружище. Держись. Я вытащу тебя отсюда. – Я прижимаюсь грудью к микрофону. – Кэп. Пусть парамедики ждут и готовятся.

– Принято. А теперь уходите оттуда. Все вы. – В его твердом приказе безошибочно угадывается беспокойство.

У нас мало времени.

Я снимаю маску и прижимаю ее к маленькому лицу мальчика. Мои легкие немедленно реагируют, горят, как в аду, когда я вдыхаю только черный дым, клубящийся вокруг меня.

Обняв юное тело, я поднимаюсь на ноги, решимость подстегивает каждый торопливый шаг. Я быстро шагаю, глаза горят, когда поднимаюсь по лестнице.

Джейк и Кэм встречают нас на полпути к лестнице. Они прикрывают меня с двух сторон, чтобы лучше защитить мальчика от удушающей жары. Джейк снимает свою маску и прижимает ее к моему лицу. Я вдыхаю несколько глотков чистого воздуха и отвожу маску в его сторону.

– Поехали!

Когда мы поднимаемся на второй этаж, крыша начинает проламываться, и на нас сыплются куски дерева и обломки.

– Пятый отряд. Выходим! – рев капитана раздается как раз в тот момент, когда мы подходим к входной двери. – Сейчас будет вспышка.

Мы все переходим на бег, тепло ревет у нас за спиной, тянется к нам, угрожая захватить.

Я уворачиваюсь от взрыва, успеваю добежать до улицы и, обернувшись, наблюдаю, как здание превращается в руины. Все это сгорает в мгновение ока.

– Исаия!

Мать мальчика бежит к нам, пока я помогаю ожидающим парамедикам погрузить маленького ребенка на каталку.

– О Боже, – рыдает она, когда видит, в каком он состоянии, и падает на колени. – Пожалуйста, Господи. Только не мой ребенок.

Глаза мальчика едва открываются, когда мою маску снимают и меняют на кислородную. Его темный взгляд встречается с моим, говоря все, что он не может сказать. Мучительная боль ударяет меня в грудь. Глубина его ран – это шрамы, которые он будет носить до конца жизни, если вообще выкарабкается. Мысль о том, что он может этого не сделать, просто немыслима.

– Отличная работа, лейтенант, – говорит Даггар, хлопая меня по плечу, хотя смотрит на всех нас троих. – Похоже, в последнее время у вас, ребята, девять жизней.

Шутка не удалась. Кэм, Джейк и я обмениваемся мрачными взглядами, понимая, что в очередной раз избежали смерти на драгоценные секунды.

Это не случайность.

Если мы не выясним, кто это делает, и как можно скорее, то неизвестно, что будет на кону дальше.

Глава 7

Зоуи

Поздний вечерний переполох только-только начинает утихать, а мои больные ноги – неприятное напоминание о том, что мне нужно больше помощников, но с большим количеством помощников приходит и увеличение зарплаты, а мне сейчас нужны все деньги, которые я могу получить, особенно с этим новым лекарством, которое принимает Крисси. Я плачу больше, чем раньше, но это того стоит.

Она того стоит.

Я пройду тысячу шагов, буду обслуживать тысячу столов, буду изнурять себя до предела, чтобы убедиться, что моя сестра получит необходимую ей помощь.

Несмотря на финансовые трудности в последнее время, ничто не может заглушить счастье в моем сердце, которое растет с каждым днем, начиная с того утра с Остином и моей сестрой.

С тех пор он приходит ко мне каждый день. Иногда всего на несколько минут перед сменой, а иногда задерживается дольше, соблазняя меня своей сексуальной ухмылкой и обаянием хорошего мальчика.

Он всегда оставляет меня с поцелуем в щеку, который я чувствую на протяжении нескольких часов. Мои губы горят от скорби и сожаления, они жалеют, что не могут ощутить это взрывное прикосновение еще хоть раз.

Остин медленно изматывает меня, и он это знает. Все доводы, которые я привожу себе, почему я не считаю наши отношения хорошей идеей, уже не имеют значения. Это опасно для моего тщательно оберегаемого сердца.

– Как я вижу, ты все еще улыбаешься, – замечает Фрэнк из-за барной стойки, глядя на меня со знанием дела.

– Улыбка? – притворяюсь непонимающей, о чем он.

Это заставляет пожилого мужчину захихикать.

– Ты знаешь, о чем я говорю. Очевидно, этот парень снова у тебя на уме.

Попалась.

– Это красивая улыбка, милая. Тебе следует почаще носить ее на себе.

Легкий момент становится тяжелым от правды. Мне неприятно думать о том, как грустно я выгляжу большую часть времени. В основном потому, что так и есть. В некоторые дни очень трудно сохранять бодрость духа, когда моя сестра постоянно борется за свою жизнь, но я должна делать это лучше, не только ради себя, но и ради всех окружающих. Я должна ценить то, что у нас есть, а не то, чего нет.

Я решаю начать прямо сейчас. Приподнявшись на кончики пальцев ног, я перегибаюсь через стойку и целую его в щеку.

Смуглое лицо пожилого мужчины покраснело.

– За что?

– За то, что ты есть. Спасибо, что ты здесь и так много помогаешь. Без тебя я бы не справилась.

Он отмахивается от моей благодарности.

– Убирайся отсюда, дитя. Это все ты. Я просто рад, что ты позволила мне присоединиться. Кроме того, – он делает паузу, прочищая горло, – мне тоже полезно быть здесь. Я не могу оставаться дома один и думать о чем-то своем. Поверь, ничего хорошего из этого не выходит.

Он является ветераном, и я не могу даже представить, какие воспоминания преследуют его. Однако знаю, каково это – не желать погружаться в темноту собственных мыслей. Если пребывание здесь поможет заглушить его демонов, то он останется здесь.

– Я буду рядом с тобой столько, сколько ты захочешь, Фрэнк.

– Ты никогда не избавишься от меня, милая. – Он заканчивает эту клятву подмигиванием, от которого у меня в груди становится тепло. У меня больше друзей, чем я думаю, мне трудно вспомнить об этом с тех пор, как Сэм уехала.

Как бы я ни была рада, что она живет в Южной Каролине, я скучаю по ней. Она всегда была моим самым большим доверенным лицом. Мы знаем друг друга с младших классов. Она была рядом со мной, преодолевая самые трудные препятствия, как и ее семья. Если бы не ее отец, я бы даже не владела этим баром. Он помог мне с первоначальными расходами, чтобы у меня был доход, позволяющий заботиться о Крисси после того, как моя мать бросила нас.

Когда у нас с Сэм есть время поговорить, я никогда не хочу надоедать ей своими проблемами. В последнее время мы болтаем о ее предстоящей свадьбе, чему я очень рада. Знать, что она вернется сюда на свадьбу, еще приятнее, тем более, что средств сейчас мало, и мысль о том, чтобы оставить Крисси всего на несколько дней, не дает мне покоя.

Для меня большая честь, что она попросила меня быть ее подружкой невесты, а поскольку Остин будет шафером Джейса, это означает, что мы вместе пойдем к алтарю. Эта мысль вызывает во мне почти головокружительное чувство. Это заставляет меня еще больше радоваться предстоящему бракосочетанию наших друзей.

– Эй, Зоуи? – Тара подходит к нам, сидящим за барной стойкой, и судорожно сцепляет руки. Ее видимая нервозность мгновенно заставляет меня насторожиться.

– Да?

– К тебе пришли.

Когда ее пристальный взгляд перемещается за мое плечо, я оборачиваюсь, и шок заставляет меня замереть на месте, при виде женщины, стоящей прямо за барной стойкой. Уже больше года я не видела свою мать и не разговаривала с ней.

Мои глаза скользят по ней, оценивая ее потрепанный вид. Я похожа на эту женщину больше, чем хотела бы признать, но, если мои длинные волосы, поцелованные солнцем, чистые и волнистые, то ее – грязные и завязанные сзади. Мои голубые глаза ясны, а ее затуманены тем, чем она в данный момент занята.

Шок проходит не сразу, и на смену ему приходит гнев. Не теряя времени, я подхожу к ней, впиваясь ногтями в ладони.

Она нервно улыбается.

– Привет, детка. Ты хорошо выглядишь.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, отказываясь от всех любезностей.

– Разве я не могу зайти и посмотреть, как поживает моя дочь?

– Можно, но прошел уже год, и у тебя есть другая дочь, которая нуждается в тебе больше.

При упоминании Крисси ее губы сжимаются в тонкую линию.

– Послушай, я знаю, что прошло много времени. В последнее время все было… трудно.

Она не знает, что это значит, потому что в любой момент, когда жизнь становится трудной, она уходит.

– Я пришла сюда не для того, чтобы ссориться. Мы можем поговорить минутку, пожалуйста?

Я подумываю выгнать ее, не заботясь о том, что она скажет, но любопытство берет верх, и я жестом указываю на один из столиков в дальнем углу. Она направляется туда, оставляя за собой запах водки.

Ее взгляд перемещается по бару, когда она садится.

– Место выглядит отлично. Дела идут хорошо?

Я пожимаю плечами.

– Это позволяет оплачивать медицинские счета.

Она вздергивает подбородок и сужает глаза.

– Почему ты всегда так делаешь?

– Что делаю?

– Бросаешь мне в лицо свою сестру.

У меня на языке вертится мысль сказать ей, что у нее две дочери, одна из которых нуждается в ее постоянной заботе и внимании, но я сдерживаюсь. Мы с Крисси не имеем для нее никакого значения. Я часто задаюсь вопросом, а имели ли мы вообще.

– Говори, что хочешь, мама, а потом убирайся отсюда.

Она поднимает руки перед собой, сдаваясь.

– Хорошо. Хорошо. Мы сделаем это по-твоему. – Она делает паузу, ее нижняя губа дрожит.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Она всегда была прекрасной актрисой.

– Мы с Джерри расстались, – лепечет она.

Я смотрю на нее в ответ, удивляясь, почему она думает, что меня это волнует. Я даже не знала, что она встречалась с парнем по имени Джерри.

– Он сбежал однажды ночью, забрав почти все, что у меня было, и больше не вернулся. – Слова произносятся печальным шепотом, но я не испытываю к ней никакого сочувствия.

– Ну, мама, может быть, тебе пора привести себя в порядок и перестать встречаться с неудачниками.

Ее плечи напрягаются, лицо сжимается в гневе. Фасад рушится, как я и предполагала.

– Я стараюсь, Зоуи. Просто… мне нужна помощь, чтобы встать на ноги.

Меня наконец-то осеняет мотив ее присутствия здесь, и я горько смеюсь.

– Ты просто невероятна.

– Речь идет о небольшом займе, – поспешно говорит она. – Я расплачусь с тобой, как только приведу свою жизнь в порядок.

– Как ты смеешь, – огрызаюсь я, мой голос разносится по бару, но я слишком зла, чтобы заботиться об этом. – Как ты смеешь приходить сюда и просить у меня деньги, когда я едва могу позволить себе заботиться о сестре!

– Я хочу выздороветь, Зоуи. Для тебя и Крисси.

– Чушь! Я уже однажды на это купилась, и больше не буду.

Несколько лет назад мне удалось наскрести пять тысяч долларов, чтобы дать ей, потому что она пообещала, что станет чище и будет лучшей матерью. Но этого не произошло. Она потратила их на выпивку и наркотики.

– На этот раз я серьезно. Я даже искала реабилитационные центры и…

– От тебя сейчас пахнет алкоголем. Всегда решаешь свои проблемы с помощью бутылки, не так ли, мама?

– Это говорит женщина, которая владеет баром, – парирует она.

– Этот бар оплачивает медицинские счета Крисси. Те, которые ты оставила исключительно на моих плечах.

– А чего ты ожидала? – плачет она. – Хочешь знать, почему я такая, какая есть? Посмотри внимательно на свою сестру. Ты хоть представляешь, как тяжело было о ней заботиться?

– Да, мам. Я действительно очень хорошо представляю. И занимаюсь этим с самого детства.

– Ну что ты, Зоуи. Ты всегда жалеешь себя. Тебе не нужно было брать на себя финансовую ответственность. Государство поместило бы ее в эту больницу, и никому из нас не пришлось бы платить ни цента. Ты решила взвалить эту проблему на себя.

– Она не проблема, мама. Она – человек. Моя сестра. Твоя дочь! – слезы застилают мне глаза, когда я думаю о несправедливости всего этого, особенно для Крисси. – Она яркая, красивая девушка, которая заслуживает любви, как и все остальные. Мы оба заслуживаем, а ты никогда не давала нам этого! – я с силой бью ладонями по столу. – Ты сошла с ума, если думаешь, что я дам тебе хоть цент. Все деньги, которые я зарабатываю, идут моей сестре.

– Я твоя мать!

– Ты не мать. Ни для меня, ни для Крисси. А теперь убирайся из моего бара и больше не возвращайся.

Она отталкивается от стола и встает, опрокидывая стул в гневе, и смотрит на меня сверху вниз.

– Вы обе были самыми большими ошибками в моей жизни, как и твой отец.

Обидные слова не становятся для меня неожиданностью, но, несмотря на это, они пронзают мою грудь, проникая глубоко в душу.

– Тебе нужна помощь, Зоуи? – Фрэнк встает рядом со мной, его рука сжимает мое плечо, и он смотрит на мою мать.

Я тянусь к его утешению, нуждаясь в нем, чтобы скрыть холодную боль, пульсирующую в моих венах. Боль, которую я не должна больше чувствовать, когда речь идет об этой женщине.

– Нет, Фрэнк. Все в порядке. Она как раз уходила.

Моя мать крутится на каблуках, из нее вырывается гневный крик, и она выбегает из бара. Только когда за ней захлопывается дверь, я делаю первый полный вдох, но он болезненный, и мне трудно дышать.

– Ты в порядке, милая? – спрашивает Фрэнк, в его голосе звучит сочувствие.

Я киваю, так как не могу подобрать слова. Сглотнув, я, наконец, нахожу их.

– Ты не против закрыться? Мне сейчас очень нужно навестить сестру.

– Конечно. Ты иди. Мы с Тарой справимся.

– Спасибо. – Слегка сжимая его руку, я хватаю свои вещи и ухожу, благодарная за то, что мамы уже не видно.

По дороге я вспоминаю ее обидные слова, напоминающие мне о том, как она бросила нас с Крисси. Сколько раз мне приходилось придумывать какую-нибудь ложь, чтобы объяснить сестре, почему наша мать просто исчезла из нашей жизни, и почему она никогда не приходит навестить ее в больнице. А теперь она имеет наглость приходить и просить у меня денег, когда я и так едва свожу концы с концами.

От этой мысли моя обида быстро перерастает в гнев.

К моменту приезда в больницу я в ярости. Я поднимаюсь на третий этаж, не обращая внимания на взгляды незнакомых людей, которые смотрят на мое разгоряченное лицо. Мои сандалии яростно щелкают по коридору, когда я направляюсь к сестре.

Как только вхожу в ее комнату, то вижу, что Остин сидит рядом с ее кроватью. Я несколько раз моргаю, потрясенная тем, что он здесь.

– Д-д-до-уи! – приветствует меня сестра, с волнением произнося мое имя.

Я не свожу глаз с Остина, когда он встает. Он в своей спецодежде, от него пахнет дымом, лицо испачкано сажей. Несмотря на все это он выглядит как всегда привлекательно.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, опасаясь, что что-то случилось.

– Я был неподалеку и решил зайти поздороваться с Крисси. – Он легонько трогает ее подбородок и улыбается ей.

То, как она смотрит на него, широко раскрыв глаза и застыв, приводит к холодному осознанию. Она привязалась – слишком привязалась. Он не должен так поступать. Это несправедливо. Ни по отношению к ней, ни по отношению ко мне.

– Могу я поговорить с тобой на улице? – мне не удается скрыть раздражение в своем тоне, и он это чувствует.

Он кивает в мою сторону, затем снова смотрит на мою сестру и ухмыляется.

– Увидимся позже, красотка.

Ее щеки розовеют от комплимента.

– По-ока, Аус-дин.

Я выхожу за дверь, чувствуя, что захлебываюсь от смешанных эмоций.

Он, не теряя времени, поворачивается ко мне, скрещивая руки на груди.

– В чем проблема, Зоуи?

– Ты не должен быть здесь, – говорю я ему, ненавидя эти слова, как только они выходят из моего рта.

– Почему?

– Она слишком привязалась.

– Я просто зашел поздороваться. Что в этом плохого?

– Все не так, – огрызаюсь я. – А что будет, когда придет время, и ты уйдешь? Кто тогда будет ей это объяснять?

– Кто сказал, что я уйду?

– Никто другой никогда не оставался рядом, почему же ты должен?

Он выпрямляется, разочарование скрывает его выражение.

– Я думал, что мы это уже прошли, Зоуи.

– Я тоже, но ты продолжаешь давить. На каждом шагу ты вмешиваешься, когда я говорю тебе, что не могу этого сделать. Это нечестно!

Его теплые карие глаза не транслируют никаких эмоций, кроме гнева. Он делает шаг вперед, и его разъяренное лицо оказывается в нескольких дюймах от моего.

– Нет. То, что ты делаешь, нечестно. Давай начистоту, ты не защищаешь свою сестру. Ты защищаешь себя, потому что тебе страшно.

Я скрежещу зубами от правды, которую он говорит, от правды, с которой я не могу смириться.

– Ты изолируешь себя от всех, кто пытается приблизиться, и я чертовски устал от этого. Ты хочешь, чтобы я ушел? Отлично, пусть будет по-твоему. Я ухожу.

Я не успеваю извиниться и исправить ситуацию, как он уходит, оставляя мое и без того искалеченное сердце истекать кровью на полу.