Текст книги "Высшая жертва (ЛП)"

Автор книги: К. С. Линн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 24

Зоуи

Огонь бушует в моих легких, глаза горят еще сильнее, когда я кашляю и отплевываюсь от клубящегося дыма. Но опускаюсь на колени, хотя все мое тело кричит в знак протеста.

По лицу стекает теплая капля и падает на пол. Подняв руку, я быстро понимаю, что это кровь: кончики пальцев окрасились в багровый цвет. Из моих губ вырывается испуганный стон, когда я пытаюсь осознать случившееся.

– Фрэнк! – его имя вырывается из моего пересохшего горла, прорываясь сквозь воздух. – Фрэнк, ты меня слышишь?

– Сюда.

Надежда раздувается в моей груди, когда я слышу его хрипловатый голос. Я смахиваю пыль с лица, пытаясь разглядеть разрушения, и пробираюсь к нему. Вскоре нахожу его, едва различая его очертания среди обломков.

– Слава Богу. Ты в порядке?

– Меня зажало. – В его голосе слышна боль, которая мешает ему говорить.

Мой взгляд скользит по его телу, и от ужаса у меня сводит горло, когда я нахожу на его ногах тяжелую стальную опору.

– Как ты думаешь, ты сможешь сдвинуться настолько, чтобы я смогла вытащить тебя? – спрашиваю я, понимая, что не смогу сдвинуть его с места.

Он качает головой, его лицо искажено мукой.

– Ладно, все будет хорошо. – Уверенности в этом столько же, сколько и у него, а паника грозит утянуть меня под воду.

Я осматриваю все вокруг, надеясь найти способ позвать на помощь, но не сразу понимаю, в какой беде мы оказались. Погребенные в стенах разрушения, разбитый бетон и обломки блокируют любые пути к спасению.

Я поднимаюсь на ноги, адреналин и отчаяние заставляют меня преодолеть боль, кричащую в моем теле.

– Жди здесь.

– Мне трудно куда-то уйти, милая.

Если бы я могла сейчас рассмеяться, то сделала бы это, но в этом нет ничего смешного. Я перешагиваю через разрушенную землю, уворачиваясь от битого стекла и обломков. Из стены торчит оборванный провод, с его конца летят искры, посылая меня в противоположном направлении.

Подойдя к стене из битого бетона, я тяну за большие куски, используя всю свою силу. Тяну так сильно, что кончики пальцев начинают кровоточить. Я вскрикиваю от разочарования и бью кулаком по камню, не добившись никакого успеха.

– Помогите! Кто-нибудь слышит меня? Мы в ловушке! – боль стучит в голове, когда я зову на помощь, но я отбрасываю ее в сторону и продолжаю звать на помощь. К сожалению, ничего, кроме тишины, я не слышу.

Поражение захлестывает меня, заглушая надежду. На глаза наворачиваются слезы, но я их смаргиваю, понимая, что слезы сейчас ничем не помогут.

Когда Фрэнк издает мучительный стон, я снова подхожу к нему и опускаюсь рядом на колени.

– У тебя случайно нет с собой мобильного телефона?

Я даже не хочу думать, где сейчас может быть мой.

– В левом кармане, – отвечает он слабым голосом.

Я похлопываю его по боку, судорожно тянусь к карману, и это вызывает еще один болезненный стон.

– Полегче, милая. Это тебе не рыбалка.

На этот раз мне удается усмехнуться, но ненадолго, все переходит в отчаянный всхлип.

– Сейчас не время шутить, Фрэнк.

– Переведи дух, дорогая. Все будет хорошо. Кто-нибудь придет за нами.

Если они знают, что мы где-то среди этих обломков. Я больше всего боюсь, что мы погребены слишком глубоко, чтобы кто-нибудь смог нас найти. А когда найдут, может быть уже слишком поздно. Я отбрасываю эту страшную мысль и набираю номер 911. Безрезультатно, сигнала нет.

– Черт! – мобильник падает мне на колени, и мой ужас растет с каждой секундой. Я замечаю, как голова Фрэнка откидывается в сторону, и понимаю, что он теряет сознание. – Нет, нет, нет. Фрэнк, не засыпай. Пожалуйста. Останься со мной. Я не могу сделать это в одиночку.

– Я с тобой, малыш. Просто глаза отдыхают. – Он заходится в приступе кашля, что еще больше усиливает мое беспокойство.

Я стягиваю с плеч тонкий свитер.

– Вот. Используй это. – Я закрываю ему рот, используя свитер как фильтр от грязного воздуха.

– Нет, ты, – говорит он, отталкивая его.

– Со мной сейчас все в порядке. Тебе это нужно больше, чем мне. – Не желая спорить, я накрываю его лицо, затем поднимаю его голову и кладу ее себе на колени, устраиваясь позади него. – Это помогает или ухудшает ситуацию?

– Пока ты со мной, милая, это помогает.

Мое сердце замирает, слезы снова наворачиваются на глаза.

– Я не оставлю тебя, Фрэнк.

– И я не оставлю тебя. – Его рука обхватывает мою, крепко сжимая. – Я бы не смог, даже если бы захотел.

С губ срывается невнятный смешок, и я качаю головой, но не ругаю его за неуместный юмор. Не в этот раз.

Я продолжаю набирать номер, молясь о том, чтобы получить хоть одну полоску, но безуспешно. С каждой минутой я все больше беспокоюсь, опасаясь, что никто не сможет найти нас среди этих развалин.

Мои мысли устремляются к Остину, и сердце разрывается от мысли, что я больше никогда его не увижу. Когда умерла моя сестра, часть меня хотела быть с ней, где бы это ни было, но сейчас, встречаясь со смертью, я понимаю, что это не то место, где мне суждено быть. Мне еще слишком много нужно прожить. Так много связано с Остином. Я не готова это потерять.

– Ты держишься, Фрэнк?

– Я здесь, – хрипит он. – Не знаю, как ты, а я чертовски голоден. Потому что пропустил обед.

Этот человек и его шутки.

Улыбаясь, я открываю рот, чтобы высказать иронию по поводу того, что мы находимся на кухне, когда искрящий провод вдруг перестает трепыхаться, теряя свою силу. Я сажусь прямо, клянусь, что слышу что-то вдалеке.

– Серьезно. Я действительно мог бы…

– Шшш, – прерываю я его. – Ты это слышишь?

– Что слышу?

Тишина на секунду заполняет помещение, как раз перед тем, как со стены падают какие-то обломки.

– Пожарная служба, есть кто?

– Это! – я плачу от смеха, воздавая хвалу Господу за благословенный перерыв.

– Зоуи, ты меня слышишь?

Голос Остина посылает чувство облегчения в мою грудь.

– Да, мы здесь, – кричу я, заходясь в приступе кашля, втягивая наполненный пылью воздух. – Пожалуйста, поторопитесь. Фрэнк в ловушке.

В тяжелый воздух проникает звук ударов стали о бетон, а затем еще больше обломков и камней рушится, оставляя небольшое отверстие, которое начинает формироваться. Я щурюсь от света фонарика, прикрывая глаза.

– Я их вижу, – сообщает кто-то, очень похожий на Джейка.

Я была бы рада видеть сейчас кого угодно, но не могу отрицать, насколько благодарна, что это именно их троица.

– Держись, детка. Еще немного, и мы будем там. Что бы ты ни делала, оставайся на месте.

Я киваю, хотя он меня не видит.

– Держись, Фрэнк. Они идут.

Вскоре отверстие становится достаточно большим, чтобы они могли пролезть через него, и все трое вбегают с носилками.

Остин подходит ко мне, а двое других опускаются рядом с Фрэнком.

– Посмотри на меня. – Его руки обхватывают мое лицо, глаза полны паники. – Ты в порядке?

– Теперь да.

Тяжелый вздох вырывается из его уст, когда он заключает меня в свои объятия.

– Господи, я так чертовски боялся.

– Я тоже, – признаюсь я, обнимая его так же крепко. – Я понятия не имею, что произошло. Взрыв произошел из ниоткуда и… – я захожусь в кашле, вбирая в себя слишком много воздуха, судорожно пытаясь передать суть произошедшего.

– Спокойно, детка. Не болтай. – Он снимает маску и прижимает ее к моему лицу. – Глубоко вдыхай.

Я делаю, как он велит, и чистый воздух становится желанным спасением для моих горящих легких.

– Как дела, Фрэнк? – Кэм приветствует его, оценивая его положение.

– Уже лучше, – ворчит он.

– Ну, в следующий раз, когда проголодаешься, не будь так возбужден, – бросает он в ответ, заставляя Джейка хихикать рядом с ним.

– Харди, мать твою, сними с меня эту чертову штуку.

Очевидно, он больше не в настроении шутить.

– Ты чувствуешь свои ноги? – спрашивает Остин, проверяя его жизненные показатели.

– А ты как думаешь? Нет, черт возьми, эта чертова штука весит целую тонну.

Ухмылка дергается на губах Остина, прежде чем он смотрит на двух других.

– С ним все будет в порядке. Давайте сначала попробуем воспользоваться воздушными подушками. Если они не сработают, попросим Маркса принести челюсти.

Небольшие сдутые мешки подкладываются под холодильник, после чего они раздуваются, поднимая тяжелое устройство настолько, что Фрэнк оказывается на носилках и выбирается из-под них.

Несмотря на то, что ранее он говорил, что не чувствует ног, он стонет, и этот болезненный звук заставляет меня вздрогнуть.

Остин нажимает на микрофон на своей куртке.

– Кэп, они у нас. Мы скоро выйдем, пусть медики ждут.

– Принято.

Остин помогает мне подняться на ноги, пока двое других поднимают носилки. Джейк отступает за разрушения, оставляя Кэма во главе их. Когда они идут к импровизированному входу, я вдруг чувствую, что мои ноги уходят из-под ног, и удивленный вздох вырывается из моих губ.

– Спокойно, малышка Зоуи. Я держу тебя. – Остин успокаивающе шепчет мне на ухо, его сильные руки прижимают меня к его широкой груди.

– Я могу идти, – уверяю я его. Как бы мне ни нравилось быть в его объятиях, я не хочу усложнять ему жизнь.

– Да, я знаю, но сейчас мне нужно чувствовать твое дыхание рядом со мной.

Я снова вглядываюсь в его перепачканное грязью лицо, и любовь наполняет мое сердце, как никогда раньше.

Маска сползает с моего лица, и он наклоняется к моим губам. Я жду с затаенным дыханием, желая почувствовать эту связь как никогда раньше.

– Зоуи, где ты? – Фрэнк пытается крикнуть из своего лежачего положения впереди нас, прерывая наше воссоединение. – Ты там в порядке?

– Прямо за тобой, Фрэнк, – отвечаю я, смущенно улыбаясь Остину.

– Хорошо, потому что нам нужно поговорить о том, какая у тебя страховка за это место.

Засмеявшись, я кладу голову на плечо Остина, пока он несет меня в безопасное место, и благодарю Бога за то, что мы спаслись, и Фрэнк не потерял чувство юмора.

Глава 25

Остин

В конференц-зале царит напряженная обстановка, Рубин сидит перед капитаном и мной, когда мы задаем вопросы о том, где он был в ночь пожара на складе, в результате которого погиб Деклан.

Все, что я могу сделать – это сохранять спокойствие и профессионализм, потому что сейчас профессионализм – это последнее, что я чувствую. Взрыв произошел два дня назад. Два дня назад я чуть не потерял женщину, которую люблю, и все из-за того, что у какого-то чертова пиромана есть свои планы. Пришло время получить ответы, и я намерен их получить, начиная с нашего главного подозреваемого.

– Я уже говорил вам, ребята. В тот вечер у меня был семейный ужин.

Непрекращающаяся ярость продолжает нарастать во мне, когда он снова откровенно лжет нам прямо в лицо.

– Видишь ли, Рубин, вот в чем проблема. – Кэп начинает спокойно. – Кэм видел твоего брата в спортзале, и он сказал, что семейного ужина не было.

Его фасад рушится. Он тяжело сглатывает и садится в кресло, понимая, что его раскусили.

– Где ты был, Маркс? – спрашиваю я, не скрывая своего подозрения.

– Я кое о чем заботился, понятно? Это личное дело. – От его легкомысленного ответа мой гнев вырывается на поверхность.

Я хлопаю руками по столу перед ним, заставляя его подпрыгнуть.

– Ты переходишь тонкую чертову грань. Сейчас не время для загадочных ответов. Деклан мертв после той смены, а мою девочку чуть не убили два дня назад, как раз тогда, когда ты опоздал на смену. На твоем месте я бы начал говорить, причем очень быстро.

– Погодите-ка, – говорит он, поднимая руку. – Вы, ребята, думаете, что это я разжигаю пожары?

– Нам просто нужны некоторые разъяснения, – объясняет Кэп. – Ты не был честен с нами по поводу смены, которой ты поменялся с Декланом. Кроме того, ты опаздывал слишком много раз, чтобы это можно было сосчитать, и, как уже говорил Остин, по случайному совпадению пожар начался вчера в твое отсутствие.

– Я этого не делал. Клянусь!

– Тогда скажи нам, где ты был в ночь, когда погиб Деклан, – говорю я, снова вклиниваясь в разговор. – Мы готовы поверить тебе, Маркс, но дай нам хоть что-то, на что мы можем опираться. Хоть что-нибудь.

Я держусь за ту малую толику надежды, которая у меня остается, молясь, чтобы у него было какое-то объяснение всему этому. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы он был виноват, но сейчас у него слишком много вопросов без ответов.

– Я не могу, – бормочет он. – Мне жаль.

Я сжимаю руки в кулаки, сдерживая себя, чтобы не выбить из него правду.

– Тогда ты не оставляешь мне выбора, – с сожалением говорит Кэп. – В сложившихся обстоятельствах я вынужден отстранить тебя от работы до дальнейшего уведомления, пока не будет проведено полное расследование.

Он вскакивает на ноги, опрокидывая в спешке стул.

– Это полная чушь. Я никогда никому не причиню вреда, особенно Деклану. Он был моим лучшим другом!

– Отставить, Маркс, – приказывает Кэп, прежде чем я успеваю это сделать. – Ты сделал свой выбор, теперь я сделаю свой. Иди и наведи порядок в своем шкафчике.

Он пинает опрокинутый стул и выбегает из кабинета.

Кэм и Джейк заходят вслед за ним. Кэм тихонько присвистывает, глядя на опрокинутый стул.

– Полагаю, все прошло не очень хорошо.

– Нет, – мрачно отвечаю я. – Он снова солгал о том, где находился, и отказался рассказать нам правду.

– Мне пришлось отстранить его от работы, – добавляет Кэп, и в его голосе слышится чувство вины.

– Ты поступил правильно, Кэп, – уверяет его Кэм.

Он кивает, но видно, как тяжело далось ему это решение.

– Я все еще думаю, что мы должны быть готовы к тому, что это может быть не он, – говорит Джейк. – После вчерашнего пожара можно с уверенностью сказать, что это более чем личное.

– Согласен, – говорю я, чувствуя, как знание сжигает мой разум и сердце. – Это не просто какой-то мудак, сеющий хаос в нашем городе. Он нацелился именно на эту станцию, и Зоуи попала под перекрестный огонь. – От одного этого слова ярость снова и снова закипает в моих жилах. – Если это не Рубин, то мы должны выяснить, кто, и как можно скорее, иначе неизвестно, кто будет следующим.

Кэп устало вздыхает, проводит рукой по усталому лицу.

– Я поговорю с отделом по борьбе с поджогами. А пока, ребята, будьте бдительны. Каждый вызов всегда выполняется с осторожностью, а сейчас тем более. Понятно?

– Да, сэр.

После прощания мы покидаем его кабинет, Кэм начинает говорить, как только мы выходим в коридор.

– Если хочешь знать мое мнение, то я думаю, что нам пора заняться собственной охотой. Я устал ждать, что этот больной урод сделает дальше.

– То же самое, – добавляет Джейк, голос у него суровый. – Я знаю, что Кэп хочет, чтобы этим занялся Ропер, но я ему не доверяю. Пора нам начать собственное расследование.

Я киваю в знак согласия. Больше ждать нельзя. Мы должны поймать этого ублюдка, и когда мы это сделаем, он заплатит за то, что когда-либо пытался причинить вред тому, что принадлежит мне.

Глава 26

Ночь пылает красным, желтым и оранжевым цветом, озаряя темное небо, а я наблюдаю, как на моих глазах разрушается строение. Пламя трещит и ревет, лижет пустые оконные рамы. Они тянутся ко мне, как сам дьявол, взывая к моей темной душе, пытаясь затянуть меня в глубины ада. Хотя жар и силен, ничто не сравнится с яростью, пылающей в моем сердце.

На губах появляется улыбка, удовлетворение накатывает на меня, когда я думаю обо всем, что у меня еще запланировано. Они еще ничего не видели.

Когда я закончу, все они будут истекать кровью от боли и предательства, которыми они меня одарили.

Эпилог

Зоуи

Солнечный свет пробивается сквозь рваные облака, когда я пробираюсь через участок, неся с собой фотоаппарат и загадочную карту, оставленную рядом со мной в постели.

Проснувшись сегодня утром, я потянулась к теплому телу, которое привыкла ощущать рядом с собой, и обнаружила этот листок бумаги с конкретными инструкциями и картой, по которой нужно следовать.

В голове пронеслись всевозможные сценарии его действий, и все они заставляют мое сердце плясать в груди. Прекрасные чувства, которые больше не чужды мне с тех пор, как он появляется в моей жизни.

После пожара происходит много событий, которые меняют мою жизнь и заставляют меня каждый день благодарить за предоставленный второй шанс.

Все началось с контракта, который мне предложили в «National Geographic<sup>[11]11
  Журнал National Geographic (англ. National Geographic Magazine, по-русски Нэшнл географик) – официальное издание Национального географического общества США, основанное в октябре 1888 года. Журнал издаётся в нескольких странах и на разных языках. С 2014 года главный редактор – Сьюзен Голдберг. Журнал специализируется на статьях о географии, природе, истории, науке и культуре.


[Закрыть]</sup>». Благодаря Остину, который без моего ведома послал несколько моих работ, они не только проявили интерес и купили фотографию радуги, которую я сделала несколько недель назад здесь, на этом самом участке, но и предложили мне трехлетний контракт на работу в журнале.

Это всегда было моей мечтой, и благодаря Остину она стала реальностью. Я буду фотографировать в пределах этого прекрасного штата и по всему миру. Мое самое первое путешествие – Фиджи, и Остин поедет со мной. Мы улетаем на следующей неделе, и я не могу дождаться, когда смогу исследовать эту страну вместе с ним.

Нам будет полезно на некоторое время отвлечься от суеты. На работе у него, мягко говоря, напряженная обстановка. Они ни на шаг не приблизились к раскрытию личности поджигателя, терроризирующего наше общество. Как мне рассказал Остин, у них даже нет достаточных улик для единственного подозреваемого. Это страшно, и я постоянно беспокоюсь о его безопасности.

Но, кроме этого, все постепенно встает на свои места. Благодаря страховым выплатам Фрэнк смог восстановить бар. Остин помогает ему, когда у него есть свободное время, и я знаю, что он сделает новое место успешным. Я рада за него и обещала стать его первым клиентом.

Все замечательные события, происходящие в моей жизни, помогли мне облегчить боль от потери сестры. Я всегда буду скучать по ней и тосковать, это никогда не изменится, но с каждым днем эта боль становится все меньше, и в основном благодаря человеку, которому принадлежит мое сердце.

Я подхожу к первой точке, отмеченной на карте, и растерянно хмурюсь, обнаруживая рюмку, стоящую на сложенном листе бумаги. Я сначала фотографирую ее, желая запечатлеть эту маленькую миссию, которую он поручает мне, затем наклоняюсь и поднимаю ее. Открываю сложенный лист бумаги, на нем написано:

«Однажды вечером я зашел в бар, чтобы выпить со своей хоккейной командой, и даже не подозревал, что встречусь лицом к лицу с ангелом. С этого момента все и началось.»

Неизменная улыбка играет на моих губах, бабочки порхают в животе, когда я продолжаю идти ко второму пункту, предвкушая, что же я найду дальше.

Смех разрывает мне грудь, когда я узнаю молоток с аукциона, на котором я участвовала в торгах, с привязанной к ручке стодолларовой купюрой. Сделав снимок, я забираю его вместе с запиской:

«Ты наконец-то рискнула, и это была лучшая ночь в моей жизни. Я бы потратил еще тысячу долларов за одну ночь с тобой, а за целую жизнь – еще больше.»

У меня перехватывает дыхание от этих слов, в груди зажигается надежда на то, что все это может быть к чему-то приведет. Смотрю на карту и продолжаю путь к следующей контрольной точке, не забывая о том, что она ведет меня к моему любимому месту на участке.

К ручью.

На берегу ручья расстелено знакомое одеяло, то самое, на котором мы занимались любовью в ту первую ночь перед костром. На нем лежит корзинка для пикника, завернутый подарок и два цветка – нарцисс и розовая лилия. Невозможно ошибиться, кого представляет розовая лилия.

Эмоции обжигают горло, обостряя боль, которая навсегда останется в моем сердце. Сделав снимок, я устраиваюсь на мягком покрывале и беру в руки оба цветка, поднося их к носу, чтобы понюхать. Сладкий аромат возвращает воспоминания о том дне, когда он устроил нам сюрприз в больнице.

В записке сказано, что сначала нужно открыть завернутый подарок. Беру его в руки и кладу на колени, отделяю бумагу и обнаруживаю фотографию в рамке. Это селфи, которое мы сделали втроем на этом самом месте. Один из последних моментов, когда мы были все вместе перед ее смертью.

Слезы, которые я так долго сдерживаю, начинают катиться по моим щекам, когда я прижимаю фотографию к сердцу. Я наклоняю лицо к солнцу, позволяя его теплу скрыть любовь и потерю, которые я чувствую в этот момент.

Беру себя в руки и открываю письмо, которое прилагается к фотографии.

«Может быть, ее сейчас и нет с нами, но это не меняет того факта, что она навсегда останется частью нашей жизни. Я обещал вам обеим, что дам вам все, о чем вы мечтаете, и я начинаю прямо сейчас.

Открой корзину для пикника.»

Положив письмо на место, я смахиваю слезы и открываю верхнюю часть корзины. То, что я обнаруживаю, заставляет меня задохнуться.

– Боже мой. Кто ты?

Потянувшись внутрь, я достаю милейшего желтого щенка лабрадора, его пухленькое брюшко взволнованно извивается в моих руках.

– Ну разве ты не милейший малыш? – я прижимаю щенка к груди и смотрю на ошейник; имя на его жетоне вызывает у меня небольшой всхлип.

Гас.

Я крепко обнимаю собаку и плачу, вспоминая нашу с сестрой мечту, которую мы видели вместе столько лет, сколько я себя помню. Меня отвлекает от эмоционального момента его мокрый нос, щекочущий мое лицо, заставляя меня рассмеяться.

– Тебе нравятся поцелуи? Мне тоже. – Я прижимаюсь губами к его носу, наслаждаясь его щенячьим запахом.

– Эй. Эти поцелуи должны были предназначаться мне.

Глубокий, веселый голос заставляет меня вскинуть голову. Сердце переворачивается в груди, когда я вижу человека, ответственного за все это. На его лице играет сексуальная ухмылка, он идет ко мне, его легкая походка как всегда уверенна и спокойна.

Он останавливается передо мной и с гордым видом смотрит на меня сверху вниз.

– Что ты наделал, Остин Хоук? – я фыркаю, с трудом подбирая слова, которые чувствую в этот момент.

– Просто пытаюсь сделать тебя своей навсегда.

Его ответ превращает меня в рыдающее мессиво.

– Я не могу поверить, что ты сделал все это.

Он опускается передо мной на колени, убирая волосы с моего лица.

– Я готов на все ради тебя, малышка Зоуи, и если ты дашь мне шанс, я обещаю исполнить все твои мечты.

Как бы я ни старалась, остановить поток слез невозможно. Они скользят по моим щекам, окрашивая желтый мех Гаса в золотистый цвет, пока он не вырывается из моих рук и не падает на траву.

Остин наклоняется и прижимается губами к моей мокрой щеке, стирая слезы одну за другой так же, как он стирает боль в моем сердце. Его рот пробирается к моему уху, заставляя меня затаив дыхание ждать, что он скажет дальше.

– Выходи за меня замуж, Зоуи.

Несмотря на то, что я ожидала этих слов, они все равно меняют всю мою жизнь, подкрепляя мою самую большую мечту.

Быть его навсегда.

Я поднимаю руку к его челюсти, прижимая его к себе.

– Да.

Взяв мою левую руку в свою, он надевает мне на палец потрясающее кольцо из белого золота, в котором один бриллиант идеально сочетается с двумя маленькими розовыми камнями по обе стороны, символизирующими мою сестру, от чего у меня перехватывает дыхание.

– Оно идеально, – шепчу я.

– Идеальное кольцо для идеальной девушки.

Я обхватываю его за шею.

– Спасибо тебе, – плачу я. – Спасибо, что любишь меня, что спас меня, но больше всего спасибо, что любишь мою сестру и сделал ее частью этого момента. Я так остро чувствую, что она сейчас с нами.

Его руки обвиваются вокруг моей талии, притягивая меня еще ближе.

– Она всегда будет с нами, Зоуи, и вместе мы проживем эту жизнь ради нее.

Его слова оседают на мне, зарываясь в мое сердце. Отстранившись, мы смотрим друг другу в глаза в течение двух секунд, прежде чем наши рты становятся единым целым, и этот сокрушающий душу поцелуй обещает быть вечным.

Застонав, он притягивает меня к себе. Мои колени упираются по обе стороны его бедер, а его руки обхватывают мою попу, прижимая меня к его эрекции.

– Всегда такая чертовски милая, малышка Зоуи.

Я запускаю пальцы в его волосы, каждый вздох становится драгоценным и волнующим, когда мы теряем себя друг в друге.

Но прекрасная связь быстро прерывается холодным, влажным носом, когда Гас протискивается между нами. Я отстраняюсь и соскальзываю с его коленей, смеясь над тем, как маленький щенок танцует вокруг, желая поиграть.

– Эй, – ругается Остин, поднимая щенка в воздух. – Ты сейчас серьезно блокируешь мне член, щенок.

У меня сердце замирает, когда он лижет щеку Остина в ответ, а затем прыгает ко мне на руки.

– Не расстраивайся так, Хоук, – воркую я, прижимая щенка к сердцу. – У нас есть целая жизнь, чтобы все исправить.

Глубокие темные глаза заглядывают в мои, его рука тянется погладить мою щеку.

– Да, у нас есть, и я обещаю, Зоуи, что всегда буду делать тебя счастливой.

Я не сомневаюсь, что так и будет, потому что он уже сделал меня самой счастливой женщиной на свете, чего я не думала, что когда-нибудь смогу почувствовать без своей сестры.

– Пойдем. – Он поднимается на ноги и протягивает мне руку. – Давай погуляем с маленьким кайфоломщиком.

Улыбаясь, я позволяю ему притянуть меня к себе, наши пальцы переплетаются, и мы идем рука об руку рядом с ручьем, наблюдая, как Гас играет в воде.

Этот момент – обещание будущего, о котором я всегда мечтала, и я молча клянусь прожить его ради Крисси. Никогда не принимать ни одного дня как должное и любить этого человека всем, что у меня есть.