Текст книги "Высшая жертва (ЛП)"
Автор книги: К. С. Линн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 4
Остин
На станции царит мрачность, которой раньше не было. Тяжесть и потеря, которую мы все ощущаем сейчас без Деклана. Она нависает над нами как темная туча, омрачая настроение каждого, кто заходит сюда.
Обычно мне нравится быть здесь, эта пожарная часть – мой второй дом, здесь живет моя вторая семья, но сейчас я благодарен, что смена почти закончилась. Это длинная ночь, шесть вызовов, большинство из которых – автомобильные аварии. На одном из них нас ждали погибшие мать и ребенок.
В завершение этой ужасной ночи мы сидим в конференц-зале, где Кэп и пожарный следователь Ропер рассказывают о событиях, связанных с произошедшим взрывом на складе. Здесь присутствует весь дом, вплоть до семнадцатого экипажа, моего спасательного отряда и парамедиков.
Они говорят о том, чего не должно было случиться, и что можно было сделать, но один факт остается фактом, один жизненно важный кусочек, и Кэп совершенно прямо говорит то, что никто из нас еще не произносит.
– Деклан мог бы стать отличным пожарным, но он позволил своему эго и рвению взять верх над здравым смыслом. Одно резкое движение вызвало обратную тягу и могло погубить жизни других пожарных, с которыми он находился.
Я часто думаю о том, как нам троим повезло, что мы все еще здесь. Меня это злит не меньше, чем Кэпа, но за этим вскоре следует чувство вины. Каким бы опрометчивым не было решение Деклана, я не могу не задаться вопросом, мог ли я сделать больше. Как лейтенант я должен был вести его за собой, учить и защищать.
– Я уже говорил это раньше и скажу еще раз: ничто не является приоритетом, если риск слишком велик. Ничто. Я ясно выражаюсь?
– Да, сэр. Наши коллективные ответы заполняют комнату, после чего наступает короткое молчание.
– Хорошо. Вы свободны. Увидимся в следующую смену.
Стулья скребут по полу, когда все уходят.
– Хоук, Филлипс и Райан, – обращается Кэп, когда мы уже выходим за дверь, – на пару слов.
Джейк, Кэм и я сдерживаемся, все мы обмениваемся взглядами.
Как только комната очищается, Ропер закрывает дверь, оставаясь с нами.
Подозрение закрадывается в голову.
– Что происходит? – спрашиваю я, глядя прямо на Кэпа.
– Вам, ребята, нужно кое-что узнать, пока это не стало достоянием общественности. – Он кивает в сторону Ропера, чтобы закончить это заявление.
– То, что мы первоначально приняли за возгорание электропроводки из-за несоответствия здания нормам, оказалось не так. На месте происшествия были обнаружены следы этилового эфира.
– Сукин сын! – рычит Джейк, и ярость в его жестком тоне совпадает с яростью, зародившейся у меня под кожей.
Этиловый эфир – легковоспламеняющийся катализатор, и иногда его трудно отследить. Неприятно думать о том, что это происходит из-за несчастного случая, но теперь, когда я знаю, что это сделано намеренно и стоило Деклану жизни, во мне просыпается темная ярость.
– Мы начинаем полное расследование.
– Подозреваемые? – спрашиваю я.
– Пока нет, но вам не стоит об этом беспокоиться. Это наша работа.
Джейк напрягается рядом со мной, тон Ропера выводит его из равновесия, как и всех нас. Ропер – высокомерный мудак, как и большинство из тех, кто занимается поджогами. Они думают, что они лучше, чем все мы.
Правда в том, что отец Джейка был лучшим следователем по поджогам, раскрывшим больше дел, чем любой другой ведущий следователь в свое время. Ирония судьбы заключается в том, что именно то, что он превосходил всех по уму, лишило его жизни.
Ропер никогда не любил отца Джейка, несомненно, ревность играет свою роль, поэтому Джейк был чертовски зол, когда другой человек занял место его отца в отделе.
– Послушайте, я знаю, что вам, мальчики, было особенно тяжело, – говорит Кэп, нарушая напряженную тишину. – Как я уже говорил, если вам нужно больше времени…
– Я справлюсь, – говорит Джейк, быстро отвергая предложение.
Мы с Кэмом киваем в знак согласия. Меньше всего мне нужно время на то, чтобы задумываться о том, что нельзя изменить, особенно сейчас.
– Будьте уверены, мы разберемся с этим делом и восстановим справедливость, – говорит Ропер, распрямляя плечи. – Шеф Рэмси заслуживает этого.
Раскаяние захлестывает меня, когда я думаю о том, как это, должно быть, влияет на шефа. За последний год он прошел через ад. Несмотря на безрассудный поступок Деклана, этот ублюдок стоил ему жизни. По моему мнению, справедливости в этом вопросе не будет.
– Идите домой и отдохните, – говорит Кэп, заканчивая разговор и направляясь к двери. – Увидимся завтра, ребята.
Ропер прощально кивает нам, а затем следует за ним из комнаты.
– Ну, это был сильный удар по яйцам, – Кэм прислоняется спиной к столу, его голос тяжелый от гнева.
– Я думаю, Ропер знает больше, чем говорит, – говорит Джейк.
Я должен согласиться, в глазах этого человека есть что-то такое, чем он не делится. Не то, чтобы я удивлен.
– Не хочешь порассуждать за завтраком? – спрашивает Кэм.
Джейк качает головой.
– Не могу. Мне нужно вернуться домой и убедиться, что Чарли уже встала с постели и собирается в школу, – ворчит он, говоря о своей сестре-подростке. – Меньше всего мне нужны звонки от этого проклятого консультанта.
Раньше Чарли была такой милой и невинной, но после смерти их родителей и пожара, который она пережила вместе с ними, девочка превратилась в образец подросткового кошмара, заставляя Джейка драть на себе волосы при каждом удобном случае. Мне жаль этого бедолагу.
Кэм смотрит на меня, но я тоже ухожу, мне нужно сделать остановку перед тем, как отправиться домой, а я ее избегаю.
– Отлично. Как хотите. А я пойду лучше потрахаюсь[4]4
В оригинале выражение getting laid, которое имеет значения: трахаться, переспать, перепихнуться, секса, трахнуться, потрахаться, меня уволили, трахнуть, заняться сексом, занимается сексом – всё зависит от контекста.
[Закрыть] и просплю весь день, – говорит он, отталкиваясь от стола. – До скорого.
– До скорого.
Они уходят вместе, а я направляюсь в раздевалку. По дороге я сталкиваюсь с Майки, мальчиком с особыми потребностями, который приходит на эту станцию столько же, сколько я здесь работаю.
Кэп разрешает ему оставаться здесь раз или два в неделю. Он помогает на станции: убирает и закрывает секционные ворота, когда мы уезжаем на вызов. Ему это нравится так же, как и нам. Он – большая часть нашей семьи, человек, которого мы все бережем и уважаем.
– Мой друг, Майки. Я останавливаю его в коридоре и хлопаю по плечу.
– Привет, Остин.
– Не видел тебя с тех пор, как мы вернулись с последнего вызова. Спасибо, что держал оборону, пока нас не было.
Его плечи распрямляются, грудь вздымается от гордости.
– Без проблем.
– Ты направляешься домой?
Он кивает.
– Скоро приедет моя машина.
– Круто. Тогда увидимся на следующей неделе.
– Увидимся.
Я продолжаю идти по коридору, захожу в раздевалку и останавливаюсь, обнаруживая, что Рубин Маркс судорожно ищет что-то в шкафчике Деклана, бормоча себе под нос.
– Эй.
Он испуганно оборачивается.
– Лейтенант, я думал, вы ушли.
– Как раз собирался, – я делаю паузу, оценивая новичка сузившимися глазами. – Все в порядке?
Он прочищает горло.
– Да, нормально.
Я перевожу взгляд на открытый шкафчик, перед которым он стоит.
– Что ты ищешь?
– Просто кое-что, что одолжил Деклану на прошлой неделе. – Выражение его лица проясняется, по нему проскальзывает боль. – Ничего себе, на прошлой неделе. – Он опускается на скамью, его плечи опускаются. – Трудно поверить, что несколько дней назад он был здесь, а теперь его нет.
Я подхожу и сажусь рядом с ним.
– Это трудно принять, не так ли?
Он кивает.
– Действительно трудно.
Смерть Деклана тяжела для всех нас, но особенно для Рубина. Они вместе закончили академию и стали очень хорошими друзьями на станции и вне ее.
– Не могу отделаться от ощущения, что это моя вина. Если бы я не попросил его поменяться со мной сменами… – его слова обрываются, оставляя после себя мрачную тишину.
Рубин должен был быть с нами в ту ночь, но по злому стечению обстоятельств он попросил Деклана подменить его из-за семейного торжества. Я понимаю, почему он чувствует себя виноватым, черт возьми, я и сам чувствую себя виноватым, но никто не знал, чем может обернуться это единственное решение.
– Не делай этого с собой. Ты слышал, что сказал Кэп. Это не на твоей совести.
Он молчит, отказываясь слышать эти слова.
– Это работа, парень. Почитай Деклана за это. Запомни его таким.
Он кивает, но, как и я, знает, что на это потребуется время.
– Может, попросить, чтобы к тебе привели капеллана[5]5
Капеллан – Должность священнослужителя; священник, совмещающий сан с какой-либо дополнительной должностью. Многозначный термин, встречается в различных государствах мира; в Римско-католической Церкви и Православной Церкви, в протестантских деноминациях и в ряде других конфессий
[Закрыть]?
Он качает головой.
– Нет. Я в порядке. – Подхватывая свою сумку, он встает и закрывает шкафчик Деклана. – Спасибо за беседу, лейтенант. Увидимся на следующей смене.
Не говоря больше ни слова, он уходит.
Я смотрю на шкафчик, стоящий передо мной, и, несмотря на то, что только что дал Рубину ободряющий совет, чувство вины, раздувающееся в моей груди, грозит поглотить меня целиком.
И тогда я решаю уйти. Но, прежде чем отправиться домой, заезжаю к женщине, от которой ушел в ту ночь, к той самой, чьи красивые грустные голубые глаза мучают меня в самые темные ночи.
Глава 5
Зоуи
Утреннее солнце светит многообещающе, когда я выхожу из своего многоквартирного дома с дорожной кружкой в одной руке и сумочкой, висящей на другой. Несмотря на недосып, ощущение тепла на коже вселяет в меня надежду в предстоящий день.
Я с нетерпением жду встречи с Крисси и молюсь, чтобы новые лекарства, которые назначил ей врач, продолжали действовать. Ее дрожь усилилась, что является обычным побочным эффектом, но она становится бодрее, и ее мышечные движения немного улучшаются. Вчера она даже улыбнулась. Я соглашусь, что это маленький подвиг.
Как только я поворачиваю за угол к своей машине, мои ноги подкашиваются от вида грузовика, припаркованного на обочине улицы. Я бы узнала этот грузовик где угодно.
Сердце замирает, когда из него вылезает Остин с букетом нарциссов, он как всегда потрясающе красив. Выражение его лица торжественно, глаза прикрыты очками – авиаторами, когда он направляется ко мне.
– Привет. – Его глубокий голос скользит по каждому сантиметру моей кожи, согревая меня изнутри.
– Привет, – тихо отвечаю я. – Ты рано вышел на работу.
– Только что закончилась моя смена.
Я киваю, надежда и страх сталкиваются в моей груди, когда я задаюсь вопросом, что привело его сюда.
Не говоря ни слова, он протягивает мне букет.
– В честь чего это? – вопрос срывается с моих губ, когда я подношу их к носу, и мягкий аромат вызывает улыбку на моем лице.
– В качестве извинения. В его голосе звучит раскаяние. – Прости, что я ушел от тебя той ночью. Я был пьян и зол.
Я опускаю взгляд, боль проникает в мою грудь. Я не виню его за то, что он злится на меня. Все, что он сказал той ночью, является правдой. Я отгородилась от него, даже как от друга.
– Я скучаю по тебе, – признаюсь я, чувствуя себя уязвимой, когда слова покидают мой рот. – Я скучаю по тебе в баре.
Он протягивает руку и прикасается к моему лицу.
– Я тоже, малышка Зоуи.
Я склоняюсь к его прикосновению, жаждая простого контакта с ним.
– Как насчёт позавтракать? – спрашивает он, а затем быстро добавляет. – Как друзья.
Сожаление обрушивается на меня, но я маскирую его извиняющейся улыбкой.
– Вообще-то я как раз еду в больницу к сестре. Хочу побыть с ней до работы.
– Понимаю. Тогда в другой раз. – Наклонившись, он нежно целует меня в уголок моего глаза, шепот прикосновения достигает гораздо большей глубины, чем кожа.
Как только он делает шаг назад, я хватаю его за руку.
– Не хочешь пойти со мной? – предложение вылетает изо рта еще до того, как я успеваю его обдумать, но, когда задаю этот вопрос, он кажется правильным.
В его глазах вспыхивает удивление.
– Правда?
Я киваю.
– Я хочу, чтобы ты с ней познакомился.
Никто из моих друзей не встречался с моей сестрой, кроме Сэма. Обычно потому, что она не в состоянии принимать гостей, но после приема ею нового лекарства, я чувствую уверенность, что она справится с этим. Я готова поделиться с ним этой частью своей жизни.
Его молчание заставляет меня чувствовать себя неуверенно.
– Я знаю, что ты только пришел со смены. Так что, если ты слишком устал, мы можем сделать это в другой раз или…
– Я с удовольствием познакомлюсь с ней, Зоуи. – Он обнимает меня за плечи, притягивает к себе и одаривает своей сексуальной ухмылкой. – Пойдем. Я сяду за руль, а потом отвезу тебя в бар.
– Хорошо. – Я иду, прижимаясь к нему, и тепло его тела обволакивает меня.
Короткая пятнадцатиминутная поездка заполнена светской беседой, мы наверстываем все то, что пропустили друг с другом. Это легко, даже комфортно. Как будто мы ни разу не отдалялись ни на единое мгновение. Это дает мне надежду на то, что, возможно, мы сможем вернуть былую дружбу.
Легкость момента меняется, когда мы входим в больницу, и нервы пляшут у меня в животе. Я чувствую себя уязвимой, показывая ему эту часть своей жизни, но надеюсь, что когда он увидит ее, познакомится с ней, то поймет, почему я не могу взять на себя обязательства иметь что-то большее. Как бы мне ни хотелось обратного.
Дина приветствует нас, когда мы выходим из лифта.
– Ну что ж, вы пришли ни свет, ни заря[6]6
Выражение «bright and early» – имеет значения: с утра пораньше, утром, пораньше, рано утром, ни свет ни, заря, рано, яркое и раннее – перевод зависит от контекста.
[Закрыть].
– Я сегодня раньше выхожу на работу. Как она поживает?
– Замечательно, – говорит она мне, ее улыбка придает словам правдивость. – У нее была прекрасная ночь и пока что очень хорошее утро. Она даже смогла удержать ложку для завтрака.
От этой информации мое сердце наполняется радостью.
– Это удивительно. Она так давно не могла этого сделать.
– Я знаю. Это лекарство пока что творит чудеса. Думаю, мы наконец-то нашли то, что ей подходит.
Я облегченно вздыхаю, чувствуя, что тяжесть всего мира сваливается с моих плеч. Ей еще предстоит пройти долгий путь, но это уже начало. Очень хорошее начало.
Дина переводит взгляд на Остина, и невозможно отрицать, что в нем есть доля восхищения. Не могу сказать, что я ее виню, на него легко смотреть.
– Это мой друг Остин, – говорю я, представляя его. – Я привела его с собой, чтобы познакомить с Крисси.
– Приятно познакомиться, Остин, – отвечает она, протягивая руку. – Я Дина, старшая медсестра.
– Мне тоже приятно.
Ее глаза сужаются на долю секунды.
– Я узнала вас. Вы уже бывали здесь раньше?
– Я несколько раз попадал в чрезвычайные ситуации, работая в пожарном департаменте.
– Точно, – говорит она, и тут ее осеняет понимание. – Вы из второй пожарной части. Команда капитана Джипеси.
– Верно.
– Остин – тот, кто проводил благотворительную акцию по сбору средств для центра, – говорю я ей.
На ее лице появляется благодарная улыбка.
– Что ж, спасибо вам за это. Мы всегда нуждаемся в пожертвованиях, и это очень важно для наших пациентов.
– Все, что угодно для Зоуи, – говорит он, глядя на меня так, что у меня в животе заплясали бабочки. Я цепляюсь за это чувство, теряясь в его теплых карих глазах, как будто в их радужной оболочке содержатся все ответы, которые я так долго искала.
Дина прочищает горло, возвращая меня к реальности.
Я мысленно качаю головой из-за глупой мысли.
– Как вы думаете, она достаточно здорова, чтобы мы могли взять ее на прогулку?
– Я думаю, ей это понравится. Только позвольте мне сначала уточнить это у доктора Карвера. Идите, а я дам вам знать, когда поговорю с ним.
– Спасибо.
Я веду Остина по коридору, предвкушая каждый шаг. Мне еще больше не терпится увидеть ее сейчас, увидеть эти результаты своими глазами. Открываю дверь в ее палату и вижу, что она сидит в своем кресле-каталке лицом к окну. Одно это зрелище – уже прогресс.
– Привет, Пчелка Крисси. – Я подхожу к передней части ее кресла, зная, что у нее недостаточно сил, чтобы повернуть голову, и вижу, что она держит в руках свое любимое мягкое животное.
– Д-д-до-у-уи. – Несмотря на дрожь, в ее глазах горит тот же свет, что и всегда.
– Сестра Дина сказала, что у тебя было хорошее утро.
– Оч-чень хо-ро-ш-ше-е. – Ее взгляд переходит на Остина, когда он встает рядом со мной, на ее лице появляется любопытство.
– Крисси, я хочу познакомить тебя с моим хорошим другом Остином. Остин, это моя сестра, Крисси.
Он приседает перед ней, берет ее маленькую руку, дрожащую от напряжения, в свою большую.
– Приятно познакомиться, Крисси. Я вижу, что ты так же красива, как и твоя сестра.
Легкий румянец заливает ее щеки, на губах играет легкий намек на улыбку. Ее глаза возвращаются к моим.
– Б-б-бойфрай-энд? – вопрос заканчивается хихиканьем, и это вызывает мое собственное хихиканье.
– Нет. Не парень. Просто друг.
Я никогда не чувствовала себя такой лгуньей, как сейчас, потому что то, что я чувствую к этому человеку, гораздо больше, чем дружба. Если бы только обстоятельства сложились иначе…
– Жаль, что так вышло, правда? – шутит Остин, заставляя ее снова хихикнуть. – А это кто? – спрашивает он, протягивая руку, чтобы потрогать мягкое чучело желтого лабрадора, которое она держит.
– Г-г-ас, – отвечает она.
– Классное имя для классной собаки.
– Мы с Крисси всегда хотели иметь такую собаку, как эта, – признаюсь я. – Когда она переедет ко мне жить, мы обязательно это осуществим, правда, Крисси?
Она не отвечает со своим обычным волнением. Ее внимание приковано к Остину, она изучает его так, как я никогда раньше не видела. И тут я замечаю, что ее взгляд остановился на гребне его куртки.
– Он пожарный, – говорю я ей.
– Ге-ер-р-рой.
Остин быстро качает головой, но я не позволяю ему отрицать это, и перемещаю руку на его плечо.
– Да. Он такой.
Его глаза встречаются с моими через плечо, и между нами возникает неизменное притяжение. Он даже не представляет, сколько раз спасал меня от темноты, от моей личной вины и отчаяния.
Наш разговор прерывается, когда в комнату входит Дина с разрешением от врача.
– В левом секторе построили новую детскую площадку, – говорит она. – Там есть качели, к которым ее можно пристегнуть, если вы хотите ее туда отвести. Сейчас там должно быть довольно тихо. Если вам нужна помощь, я могу прислать санитара.
– Нет, – отказывается Остин. – Мы справимся с ней.
Мы. Как одно слово может помочь кому-то почувствовать себя менее одиноким.
Дина кивает, ее внимание возвращается ко мне.
– Только постарайтесь вернуться к обеду. После него доктор Карвер будет делать обход.
– Спасибо, Дина.
После ее ухода я достаю из шкафа свитер Крисси, продеваю в него ее руки. Несмотря на теплую погоду, дует легкий ветерок, а у нее плохое кровообращение.
Остин захлопывает дверь, когда я выкатываю сестру из комнаты в лифт. Как только мы выходим на улицу, на солнечный свет, из горла Крисси вырывается звук, почти вздох, уносимый ветерком.
Я оглядываю кресло и смотрю ей в лицо.
– Хорошо?
– Х-х-ор-р-ро-шо.
Большинство людей воспринимают это как нечто само собой разумеющееся. Даже я поняла, что ощущать солнце на своей коже или дышать свежим воздухом – это привилегия, помимо многих других вещей, которые Крисси ежедневно упускает.
Мы подходим к детской площадке, о которой нам рассказывала Дина, и обнаруживаем, что она пуста. Большое сиденье с черными ремнями висит посередине между двумя другими. Я подталкиваю коляску Крисси поближе и начинаю отстегивать ее, прежде чем Остин успевает вмешаться.
– Я держу ее. – Он наклоняется, поднимает ее из коляски и заключает в свои объятия.
Мое сердце замирает, на мгновение время останавливается. Вид сломанного тела моей сестры в его сильных руках – одно из самых захватывающих зрелищ, которые я когда-либо видела.
По тому, как раскраснелись ее щеки, я могу сказать, что ей это тоже нравится.
– С-с-сильный, – говорит она.
– Не может быть. Это ты легкая.
Он пристегивает ее, и я собираюсь зайти ей за спину, но Остин делает это первым, легонько подталкивая ее. Она издаёт прерывистое хихиканье, которое разносится по воздуху и заполняет моё сердце.
Я сажусь, наблюдая, как закрываются глаза Крисси. Ветерок обдувает ее лицо, и на ее губах появляется намек на улыбку. Я так давно не видела ее счастливой. Поэтому тянусь к телефону и делаю снимок, желая запечатлеть этот момент навсегда, чтобы помнить это выражение ее лица, когда наступят тяжелые дни. Где нет ни боли, ни разочарования, ни грусти, только… покой.
– Иди сюда, Зоуи. – Глубокий голос Остина отвлекает мое внимание от сестры. Он кивает на качели рядом с ней. – Я тебя тоже покачаю.
Улыбаясь, я подхожу и сажусь, поднимая ноги, когда Остин легонько подталкивает меня так же, как и мою сестру. Я тянусь к руке Крисси, беру ее в свою и наслаждаюсь моментом, которого у меня никогда не было с ней. Момент, который сестры всегда должны разделять в какой-то период своей жизни, но мы были лишены его из-за того, что нам выпала такая судьба.
Я оглядываюсь через плечо, и мое дыхание сбивается, когда я вижу, что Остин наблюдает за мной. Он смотрит на меня так, как никто другой не смотрел раньше, как будто я центр его вселенной, когда обычно я чувствую себя просто потерянной душой в море тел.
Остаток утра наполнен прекрасными воспоминаниями, которые я буду хранить в своем сердце вечно, и только через два часа мы отвозим Крисси обратно в ее комнату. И остаемся с ней, пока она ест свой обед, а затем укладываем ее вздремнуть – свежий воздух вымотал ее.
Я опускаюсь к ней и, как обычно, целую ее в щеку.
– Я вернусь поздно вечером.
Она кивает, а затем переводит взгляд на Остина, стоящего позади меня.
– Т-ты е-е-ще в-верр-нешься?
– Определенно. – Он берет ее руку в свою и подносит к губам для поцелуя. – Приятно было познакомиться с тобой, Крисси. Спасибо, что позволила мне сегодня побыть с тобой и твоей сестрой.
Мы покидаем ее с улыбкой на лице, которую я буду носить с собой до конца дня.
По дороге в бар я размышляю о последних нескольких часах и о том, как замечательно Остин вел себя с моей сестрой – как он был нежен и мил с ней. Не то чтобы я удивлена этим, поскольку всегда знала, что он примет ее. Я просто не ожидала, что это будет так правильно.
Вскоре он подъезжает к бару, паркуется на улице, и мне становится грустно, что наше время подходит к концу.
Я наконец-то смотрю на него, откинув голову на сиденье.
– Теперь ты понимаешь? Видишь, как сильно я ей нужна, и почему должна быть рядом с ней?
– Я всегда это понимал, Зоуи. И никогда не упрекал тебя за это. Я просто хочу пройти этот путь вместе с тобой. Будь то как друг или нечто большее.
Мне бы хотелось, чтобы он понял, как сильно я этого хочу, но мне не нужно, чтобы он брал на себя какую-либо ответственность, хотя я знаю, что он это сделает. Он такой человек – хороший, добрый и сострадательный.
Я не хочу думать о своей сестре как об обузе, потому что это не так, но ее инвалидность – это ответственность, и это может быть выматывающим.
– Мне сегодня было весело, – продолжает он.
– Мне тоже, но так бывает не всегда, – шепчу я. – Сегодня был хороший день, но большинство из них не такие. Большинство из них тяжелые и болезненные, особенно для Крисси.
– Ты думаешь, что я просто уйду, когда станет трудно?
Все так делают… Мне удается прикусить язык и удержаться от того, чтобы не сказать это вслух.
Он разочарованно вздыхает.
– Скажи мне, что я лезу не в свое дело, но как же твои родители во всем этом участвуют?
На поверхность вырывается буря эмоций, среди которых наиболее заметной является злость.
– Мой отец бросил нас, когда мне было пятнадцать, а Крисси была совсем маленькой. Я понятия не имею, где он сейчас, а моя мать, – я скрежещу зубами, когда думаю о ней, – ей никогда не было до нас дела. Единственное, что ее волнует, – это утопиться в очередной бутылке и бойфренде.
Ненависть, которая всегда бурлит, когда я думаю о женщине, родившей меня, грозит выплеснуться наружу. Как мать может просто бросить своих детей, особенно если речь идет о Крисси, для меня загадка, но я уже давно перестала пытаться понять ее.
– Мы с Крисси всегда были вдвоем.
– Мне жаль, – говорит он.
– Не стоит. Мы есть друг у друга, и это все, что имеет значение.
Он тянется к моей руке и берет ее в свою большую.
– У тебя есть и я, – говорит он, заставляя мое сердце заколотиться в груди. – Я никуда не уйду, Зоуи. И всегда буду рядом с тобой. Несмотря ни на что.
Я качаю головой, чувствуя себя недостойной этого человека.
– Почему ты тратишь на меня столько времени?
– Ты говоришь, что это пустая трата времени, а я говорю, что это время, потраченное с пользой. – Его слова, как успокаивающий бальзам, омывают мою душу. – Даже если ты чертовски упряма.
Улыбка ослабевает на моих губах, и я наслаждаюсь этим легким моментом общения с ним.
– Это дар, – поддразниваю я.
Он хмыкает, но подносит мою руку ко рту, целуя внутреннюю сторону запястья.
– Спасибо, что позволила мне встретиться с ней.
Отстегиваю ремень безопасности, перебираюсь через консоль и прижимаюсь поцелуем к его челюсти, позволяя своим губам задержаться, борясь с желанием дать ему гораздо больше.
– Иди поспи, Хоук, пока ты не перечислил все причины, по которым это не очень хорошая идея.
– В таком случае, я вернусь позже.
Я хихикаю, выпрыгивая из его машины.
– Пока.
– До встречи, малышка Зоуи.
Закрываю дверь и иду в бар, желая больше всего на свете идти к мужчине, который владеет моим сердцем, а не прочь от него.
