Текст книги "Сломленный Король (ЛП)"
Автор книги: К. Кроуфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Я вытянула руки над головой, пытаясь прогнать из головы лукавую улыбку Гэлина.
Через несколько секунд замерцал свет, и в темноте раздался голос охранника:
– Подъём!
Вокруг меня заворочались тёмные фигуры, кашляя и постанывая. Пока узники просыпались, пара охранников пошла по рельсам. Один охранник тащил за собой пустую вагонетку, а другой нёс длинный железный прут, которым он потыкал спящего узника.
– А ну встал!
Когда узник не пошевелился достаточно быстро, охранник ударил прутом лежащую фигуру. Раздался вопль боли.
– Пора пошевеливаться, шахтные крысы! – так они нас называли. Шахтные крысы, каменные слизняки, рудное отродье. Осуждённые отбросы общества Ночных Эльфов.
Охранники шли дальше по рельсам. Один из узников не пошевелился даже после нескольких ударов прутом, и ответственный за битьё охранник крикнул:
– У нас тут труп.
Мой желудок сжался. Пара охранников отработанными движениями закинула тело узника в ранее пустовавшую вагонетку. К тому моменту, когда они добрались до меня, они взвалили туда ещё четыре тела.
Каждое утро служило напоминанием о том, что мы – расходный материал, и нас использовали, пока мы не умрём или не сойдём с ума. Ни один эльф не протянул в шахтах Аудр больше года или двух. Смерть в темноте – вот судьба, на которую обрёк меня Гэлин… ну, или он так думал.
– Доброе утро, шлюха-изменница, – сказал один из охранников, когда они добрались до меня. Я сразу узнала его и повязку на его носу. Это тот эльф, который совершил ошибку и шлёпнул меня по заднице.
Я очаровательно улыбнулась.
– Доброе. О божечки. Ты порезался, пока брился? – поинтересовалась я.
– Сука… – охранник бросился на меня, но его спутник помешал.
– Не сейчас!
Охранник с разбитым носом едва слышно прорычал что-то, но пошёл со своим напарником вдоль строя узников.
Дойдя до конца, они развернулись и потащили вагонетку с телами в сторону сторожки. Это нетипично. Обычно, дойдя до последнего узника, охранники отпирали наши кандалы, чтобы мы могли работать.
– Что происходит? – крикнул один пленник.
– Начальник желает увидеть вас, отбросов, в тюремном дворике.
Вокруг меня раздались шепотки, эхом отражаясь от каменных стен. Что-то происходит.
Дворик был остатками старого месторождения вергр-кристаллов, которое опустело много лет назад и оставило после себя просторное помещение, легко вмещавшее несколько тысяч эльфов. Мы должны были посещать дворик раз в неделю для физических упражнений, как это бывало в большинстве тюрем, но нас никогда не приводили. На самом деле, я была во дворике всего раз – когда проходила через него в свой первый день в шахтах.
Дойдя до верха туннеля, охранники наконец-то сняли магические узы с наших кандалов. Когда я потащилась за ними, возле меня появилась Хульда.
– Что происходит? – прошептала она. Видимо, ей такие вещи тоже не сообщали.
– Не знаю.
– Думаешь, они планируют кого-то наказать? – в глазах Хульды блестел восторг.
– Может быть.
Что бы они ни планировали, я уже представляла, как можно сбежать.
Глава 5. Али
Охранники привели нас во двор и выстроили перед старыми виселицами. Тут имелся массивный деревянный эшафот, на котором хватало места для пяти висельников. Я задрожала при виде этого зрелища.
– Может, они собираются кого-то повесить, – восторженно прошептала Хульда.
– Эта перспектива вызывает у тебя слишком много энтузиазма, – я пыталась игнорировать её, но моё нутро всё равно сжалось. Я напала на охранника. Если кого и казнят, то это наверняка буду я.
Виселицы были древними. Деревья не могли расти в Тенистых Пещерах без доступа к солнцу. Это означало, что всё деревянное должно быть сделано до Рагнарёка – тысячу лет назад, когда мой народ свободно жил под солнцем и звёздами.
Всюду вокруг нас шептались узники, и в итоге охранник заорал:
– Тихо!
Когда начальник тюрьмы поднялся по ступеням эшафота в сопровождении пары охранников с железными дубинками, воцарилась тишина. Начальник тюрьмы был худым эльфом с коротко стриженными серебристыми волосами и узким носом.
Он подошёл к краю эшафота и простёр руки.
– Узники, вас привели сюда для важного объявления.
Затем он сделал шаг назад и скрестил руки на груди. Прошло десять секунд, тридцать секунд, минута. Он больше ничего не говорил.
– Что происходит? – прошептала Хульда.
Я покачала головой.
– Понятия не имею.
Начальник тюрьмы наклонился и тихо заговорил на ухо охраннику. Тот пожал плечами. У меня складывалось впечатление, что никто не знал, что происходит.
– Скажи нам, откуда у тебя такая уродливая рожа! – выкрикнул узник почти в самом конце строя.
Пара охранников резко повернулась в направлении голоса.
– Кто это сказал? – потребовал начальник.
Ответа не последовало. Мы, узники, может, и наглые, но не глупые.
Начальник тюрьмы и его охранники простояли там ещё минуту, а я уставилась на виселицы, стараясь не представлять себе, каково это – умереть в петле.
Ещё один крик раздался в темноте:
– Язык проглотил, начальник?
Прежде чем начальник тюрьмы успел ответить, воздух позади него начал мерцать тёмной магией с маслянистым отливом, и от этого зрелища у меня перехватило дух. Магия быстро распространялась с электрическим треском. На несколько долгих секунд она повисла там как крохотная чёрная дыра, затем оттуда шагнула фигура в одеяниях.
Я инстинктивно прошептала «Скалей», но, естественно, мой клинок не появился.
Узники вокруг меня ахнули. Хульда разинула рот. Даже начальник тюрьмы, который должен был знать об этом, выглядел удивлённым. Такая могущественная магия приберегалась исключительно для верхних эшелонов общества Ночных Эльфов. Большинство Ночных Эльфов даже никогда не видели сотворённого заклинания.
Фигура в одеяниях подошла к краю эшафота и опустила капюшон из толстой серой ткани. Я узнала Тиру, одну из трёх Тенистых Лордов. Через её плечо свисала такая же серая сумка. Она выглядела ещё более сутулой и состарившейся, чем несколько недель назад.
– Узники шахт Аудр, – произнесла Тира на удивление ясным голосом. – У меня есть важное объявление, которое затрагивает всех нас, начиная с Тенистых Пещер и заканчивая узниками самых тёмных туннелей. Мы договорились о перемирии с Верховными Эльфами. В следующий месяц не будет никаких боевых действий.
Моё сердце ёкнуло, а среди узников раздались тихие звуки ликования. Это выдающиеся новости, пусть и нам лично это ничего не давало. Наши семьи будут в безопасности. За тысячу лет нашего заточения под землёй Верховные Эльфы никогда не прекращали попыток уничтожить нас. Если они согласились на перемирие, то в теории это могло стать гигантским прорывом.
Или, как я быстро заподозрила, уловкой.
И Тира немедленно подтвердила это подозрение.
– Однако Верховные Эльфы созвали Жатву.
Эти слова заставили всех ахнуть. Со времени последней Жатвы прошла тысяча лет.
– И вы согласились на это? – выпалил начальник тюрьмы. Его ноздри раздувались от страха.
Тон Тиры был мрачным.
– Чтобы изменить наше положение, нужно нечто радикальное. В этом году наши грибы поражены хворью. Не только узники умирают с голода. Мы все голодаем. У ваших семей нет еды. Великий колдун Верховных Эльфов, Гэлин, вернулся. Его магия уже укрепляет стену. Это наш единственный шанс освободиться. Это наш единственный, в буквальном смысле единственный шанс выжить.
– Какое это отношение имеет к нам? Узники слабы. Если будет Жатва, вы должны послать лучших воинов. А не этих негодяев! – начальник тюрьмы буквально орал на Тиру. Если он не будет осторожен, то его труп подвесят на дубовой балке над его головой.
Тира его проигнорировала.
– Условия перемирия таковы, что все эльфы станут объектом Жатвы. Поверьте мне, я не хочу посылать осуждённых и узников на турнир, который определит судьбу нашего народа, но мы согласились на это.
– Я не понимаю! – начальник тюрьмы практически кричал в голос. – Цель Жатвы – убить самых слабых из нас. Укрепить родословные. Какое это отношение имеет к войне?
Тира впервые улыбнулась, её серебряные глаза сверкнули.
– Мы согласились на новые условия, начальник. Клан, в котором останется больше всего эльфов, будет править остальными. Если мы выиграем, война закончится. Верховные Эльфы станут нашими подданными.
Среди узников раздались ликующие вопли, но начальник тюрьмы на это не повёлся.
– Не хочу портить веселье, но если Верховные Эльфы одержат над нами верх, тогда, я так понимаю, нас уничтожат?
Тира бросила на него резкий взгляд.
– Да, но если мы победим, то получим господство над ними. Мы сумеем сбежать из стен этой тюрьмы.
– Это должна быть ловушка. Король Горм никогда на такое не согласился бы, – надо отдать должное начальнику тюрьмы; идиотом он не был.
Тира сердито посмотрела на него.
– А какой у нас есть выбор? Наши люди умирают с голода. Они не могут есть камни, а больше у нас ничего нет. Нам придётся одержать победу хитростью.
– Прошу прощения, а что именно представляет из себя Жатва? – спросил охранник помоложе.
– Хороший вопрос, – Тира помедлила, чтобы собраться с мыслями. – Во времена до Рагнарёка эльфы проводили Жатвы, чтобы положить конец конфликтам между воюющими фракциями. Без этого войны могли тянуться веками. Тогда мы выбирали сильнейших среди нас. Жатва – это грандиозный турнир смерти. Три сотни представителей каждого клана сражаются в серии состязаний. Каждый клан получает право выбора состязания, и тот клан, в котором под конец останется больше живых эльфов, выигрывает. Да, многие умрут, но жертв всё равно будет меньше, чем от тысячи лет голода.
Моя голова шла кругом. Жатва. Возможность освободить Ночных Эльфов из Тенистых Пещер. Шанс убить Верховных Эльфов, получить господство над ними. Я точно в деле. Стопроцентно. Но сначала придётся убить Гэлина, и я знала, что это будет непросто.
Я вскинула руку.
– Я вызываюсь добровольцем!
Тира подняла ладонь, серьёзно покачав головой.
– Если бы допускались добровольцы, нас бы перерезали как свиней. У Верховных Эльфов имеется жестокая и хорошо обученная армия. А наша, – она аккуратно выбирала слова, – менее эффективна. Мы договорились, что все воины будут рандомно выбраны из всех слоёв эльфийского общества. Вот почему даже заключённые будут сражаться в турнире. И поэтому я здесь.
– И как именно вы намереваетесь выбирать участников состязания? – прорычал начальник тюрьмы.
– Каждый физически пригодный эльф тянет жребий. Если на жребии будет метка, он обязан сражаться.
– А если кто-то откажется?
– Его казнят, – ответила Тира, выразительно посмотрев на ряд виселиц.
Мои руки сжались в кулаки, плечи напряжённо застыли, словно мне требовалась масса усилий, чтобы оставаться в строю. Я должна в этом участвовать. Это идеальный шанс обелить себя, стать Полярной Звездой, которой всегда считала меня мама.
Что, если это моя судьба?
– Я должна быть частью этого! – выкрикнула я.
– Тихо! – рявкнул начальник тюрьмы. Железные дубинки охранников оказались наведёнными в мою сторону. – Следующий заключённый, который заговорит без разрешения, будет неделю отрабатывать двойные смены.
Я прикусила язык. Двойные смены были смертным приговором.
Тиру, похоже, не смутило заявление начальника тюрьмы, и она продолжала.
– Я принесла жребии для всех в шахтах, – она показала на серый мешок у своих ног и обратилась к начальнику. – Распределите содержимое между заключёнными, но им не разрешается открывать их, пока я не скажу.
Начальник тюрьмы низко поклонился, взяв мешок. Он быстро передал его ближайшему охраннику.
– Ты слышал Лорда. Раздайте это заключённым. Затем себе тоже возьмите. Никто не открывает свой жребий, пока она не скажет.
Охранник спрыгнул с эшафота, затем поспешил к дальнему краю строя узников. Он медленно пошёл вдоль ряда заключённых. Добравшись до меня, он передал мне маленький кусочек пергамента, запечатанный каплей чёрного воска.
Затем он двинулся к Хульде и дальше вдоль ряда узников, пока начальник тюрьмы и Тира молча наблюдали. Закончив, охранник поспешил обратно к эшафоту.
Я уставилась на пергамент в ладони, который теперь стал центром всего моего существования. Это шанс на свободу, на искупление. И, возможно, на месть за предательство Гэлина. Это моя судьба. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не открыть его немедленно.
Наконец, Тира сказала:
– Вы можете открыть свои жребии.
Я разорвала бумагу. Я забыла, как дышать. Мой живот превратился в бездонную бездну.
Но бумага передо мной была блёкло-бежевой, абсолютно лишённой меток. Меня не избрали. Судьба не сыграла мне на руку.
Но знаете что? Нахер судьбу.
В моей груди зародилась злость. Мои руки тряслись. Судьба там или нет, я должна участвовать в Жатве.
Хульда зашептала, и её голос дрожал от страха.
– Какой у тебя цвет?
Я уставилась на свою бумажку, и раздражение испепеляло меня.
– Белый.
Хульда медленно повернула ко мне свой пергамент. Внутри находилось смазанное пятно свернувшейся крови. Судьба выбрала эту идиотку.
Судьба явно ошибалась… потому что кто-то вроде Хульды нас не спасёт.
То, что произошло дальше, было не столько планом, сколько первобытным инстинктом, серией шагов, ведущей меня к тому, чего я хотела. В чём я нуждалась. К шансу искупить себя, спасти свой народ. К шансу уберечь Бартоля и всех остальных Ночных Эльфов. На этой Жатве нужны настоящие воины, и лучше меня здесь не найти.
Я быстро покосилась на эшафот. Начальник тюрьмы разговаривал с Тирой. Охранники разглядывали свои бумажки. Никто не смотрел в мою сторону. Пора применить свои навыки ассасина.
Я резко развернулась, замахнувшись рукой как кнутом. Мой кулак ударил Хульду по горлу.
– Мммгххх… – она упала, хватаясь за шею. Её жребий затрепетал в воздухе как алый мотылёк.
Я схватила его, смяв в кулаке.
«И вот так я разбираюсь с судьбой».
Затем я бросила свой лишённый отметин жребий на её трясущееся тело.
Моё сердце ликовало. Я знала, что получу возможность отомстить. Я на шаг ближе к убийству Гэлина, к становлению Полярной Звездой. Даже если судьба не на моей стороне, я напишу свою собственную судьбу.
Глава 6. Гэлин
Я сидел за рабочим столом, положив перед собой чистый кусок пергамента. Подняв руку для письма, я ощутил, как пальцы сводит судорогой. Мой разум превратился в клубок запутанных эмоций. Ярость, сожаление… и что хуже всего, ощущение потери контроля. Может, моё видение о становлении королём никогда не воплотится в жизнь или, что ещё хуже, Али не будет править со мной.
Я поднял взгляд от бумаги. Бостонские здания простирались передо мной во тьме ночи как надгробия далёкого кладбища. Рушащиеся и изломанные, они служили извечным напоминанием о лучших временах, о прославленной эпохе, уничтоженной махинациями, не поддававшимися контролю. Эпохе, когда я был Мечом Богов. Рагнарёк приговорил и людей, и эльфов к вечному существованию во льду, и это до сих пор дезориентировало меня.
Мои пальцы крепче сжали перо. Когда я стану королём Верховных Эльфов, то найду способ исправить это. Обратить проклятье вспять, растопить мир. Было ли это моим предназначением? Было ли это моей судьбой?
Моё заклинание могло подождать. Завтра я организую руны и глифы, ещё раз нарисую их на своей груди. Всю прошлую ночь я не спал и собирал заклинание укрепления. Что мне надо, так это поспать.
Я отодвинул стул от стола и задул свечу. Затем я снял рубашку, стараясь не думать о том, как на меня пялилась моя извращённая сестра, стянул штаны и рухнул на кровать, накрыв глаза одной рукой. Сатин и пух окружили меня.
Я закрыл глаза, приказывая себе расслабиться. Но все мои мышцы были напряжёнными и словно окоченевшими. Сколько бы я ни ворочался, я просто не мог устроиться удобно. Кровать была не для меня.
Я выбрался из постели и лёг на пол. Пусть последняя тысяча лет казалась сном, моё тело, похоже, всё помнило. Проспав столько времени на камне, мои напряжённые мышцы протестовали против нежного ложа матраса. Я закрыл глаза, затем снова открыл.
Огонь плясал на поленьях в очаге, потрескивавших при горении, но для сна мне требовалась абсолютная темнота. Я начертил в воздухе резко изогнутый символ С, пробормотав «Кано». Магия затрепетала по моей обнажённой коже, и огонь погас.
Я снова закрыл глаза. Наконец, меня приветствовала темнота, в которой я ощущал себя почти как дома. Я дышал медленно, позволяя мышцам расслабиться. Моё ноющее тело жаждало сна, но я опять ворочался. Мне предстояло выполнить ещё одну задачу.
Шлем Ужаса постукивал по камням, когда я менял позу. Ревна права – это кандалы на моём разуме. Золотой обруч, не дававший мне убить короля и всех его стражников. Цепь, которая не позволяла мне покинуть Цитадель.
Почти.
Существовало одно место, в которое корона не последует за мной. Я глубоко выдохнул, и магия затрещала на моей коже. Затем я позволил своей душе вырваться из тела. В то же мгновение я поднялся в астральную плоскость.
Я парил в бездне. Большинство страшилось этого места, поскольку оно так напоминало смерть. Но я уже бывал мёртвым. Оно было чернее любой пещеры, чернильнее глубин моря; я чувствовал себя меньше крохотной пылинки, буквально точка в бесконечном измерении. И всё же здесь царила не абсолютная тьма. Всюду вокруг меня крохотные огоньки мерцали как далёкие звёзды. Души эльфов.
– Али, – прошептал я едва слышно.
Моя душа как стремительно падающий метеор пронеслась через астральную плоскость. Вдалеке сверкнул свет, становившийся ярче и ярче. Хоть я видел её уже сто раз, удивительная красота души Али до сих пор изумляла меня. Идеальное дополнение моей собственной души. Боги мертвы, но это самое близкое подобие божественности, с которым я сталкивался.
Когда наши души приблизились друг к другу, наша связь засияла – астральное проявление судьбы, Урда, связывавшей нас навеки. Моё сердце заныло. Я видел каждую деталь души своей пары, но никак не мог дотронуться до неё или пообщаться.
Если судьба объявила нас парой, почему Али нет в моём видении будущего, где я стал королём?
Я не знал, но одно лишь пребывание так близко к её душе облегчило моё отчаяние от того застывшего бардака, в который превратился мир. За тысячу лет в состоянии лича я не испытывал такого чувства, но теперь, будучи вновь живым, я тонул в нём.
Раз я мог навестить душу Али в астральной плоскости, это означало, что она жива. Что я спас её от верной смерти от рук моего отца. Я пожертвовал своим шансом быть с ней, чтобы убедиться, что она в безопасности, дома, со своим народом.
Чувство умиротворения окутало меня, и только тогда я позволил своей душе скользнуть обратно в тело.
***
– Принц Гэлин!
Ворчливый голос выдернул меня из сна. Я приоткрыл глаза. Охранник стоял надо мной и кривился.
– Чего тебе надо? – прокаркал я. Моя шея замёрзла и затекла. Мне реально надо перестать спать на полу, и тем более голышом, если сюда будут врываться охранники.
– Король запрашивает, чтобы вы присутствовали на завтраке.
Я потёр глаза.
– Я же вчера вечером с ним виделся.
– Он требует встречи с вами немедленно.
Я застонал, поднимаясь на ноги. Возвышаясь над охранником, я смотрел, как он съёживается передо мной. Он буквально дрожал.
– Съе*ись, пока я одеваюсь, – проворчал я.
Через две минуты, надев чистую рубашку и брюки, я шагал за охранником по одному из многочисленных лестничных пролётов Цитадели. Вообще-то я чувствовал себя относительно отдохнувшим, мои конечности переполнились силой. Пол, может, и жёсткий, но привычный.
Когда мы дошли до покоев короля, охранник толкнул золочёные двери, и я последовал за ним внутрь.
– Принц Гэлин, – сказал он, объявляя о моём приходе.
Сливочно-тёплый свет лился в окна. Король Горм, Ревна и Сун сидели за столом, заваленном едой. На тарелках красовались горки круассанов, масляных булочек, фруктовых желе и варёных яиц. Король намазывал круассан апельсиновым джемом, тогда как Ревна и Сун пили кофе из кружек.
Мой живот заурчал, и я не сразу сообразил, что такое голод. Голод в смысле желание настоящей пищи, а не крови – это ещё одна вещь, которая до сих пор дезориентировала меня.
Ревна окинула меня взглядом.
– Всё ещё спишь на полу?
– Мне подходит.
– Это кажется весьма мужественным, – произнесла она.
– Ревна! – Сун скривил губы. – Пожалуйста, скажи мне, что ты не флиртуешь с ним.
Что ж, хотя бы меня и моего брата объединяло это отвращение. Пожалуй, единственное, в чём мы соглашались.
Её глаза широко распахнулись.
– Конечно, нет!
Король взмахом руки указал на пустой стул, и его пальцы были липкими от джема. Я всё ещё видел это – страх в его глазах. Он пытался маскировать его, но эмоция была осязаемой.
– Садись, – сказал король. – Садись. Прекрати спорить. Ты обязан попробовать эти пресервы.
Я сел, но не взял никакой еды.
– Зачем я здесь?
– Зачем ты здесь? – король рассмеялся так, точно это утро вовсе не было первым за тысячу лет разом, когда он пригласил меня на завтрак. – Потому что ты мой сын, естественно. У нас семейный завтрак. Я бы и не подумал оставить тебя в стороне.
Всего лишь счастливая семья. Не будем заострять внимание на том, что он пытался убить мою пару и смеялся при мысли о том, что она умрёт с голода. Забудем, что я фантазировал о том, как отрубаю ему голову.
– Я спрашиваю, зачем я здесь? – прорычал я.
Я наблюдал, как светлые волоски на его руках встали дыбом, и он как будто отпрянул от меня. Ещё до того, как он ответил, я вздрогнул от того, что Шлем Ужаса загудел. В такой близости к нему ободок чрезвычайно остро реагировал на всё, что представляло хоть смутную угрозу. Злости в моём голосе хватило, чтобы активировать его.
– Мне надо, чтобы ты открыл это, – он бросил на стол сложенный кусок пергамента.
– Что это?
– Твой жребий.
Я не дотронулся до бумаги. Каков его план? Натравить Гэлина, Меча Богов, на его врагов?
– Для Жатвы, – сказал король. – Всем эльфам выдаётся жребий, чтобы мы выбрали тех, кто будет нас представлять. Мы заманили Ночных Эльфов именно туда, куда хотели. Твоя сестра вела переговоры об условиях, поскольку у неё талант в таких вещах. Клан-победитель возглавит эльфов. Когда мы одержим триумф, я стану королём всех эльфов, и с Ночными Эльфами будет покончено раз и навсегда.
Мурашки ужаса пробежали по моей спине при мысли об Али.
– Ночные Эльфы согласились на такой план? – поэтому её нет в моём видении? Потому что она умрёт?
– Они отчаянно хотят выбраться из своих пещер. Там мало еды. Пока они смотрели, как умирают их дети, их легко было убедить в том, что Жатва – в их лучших интересах, – Горм рассмеялся. – Думаю, они верят, что реально могут победить. Ты представляешь?
Я посмотрел на бумажку на столе, но по-прежнему не дотрагивался до неё.
– Зачем жребии?
– Это была их идея. Ночные Эльфы беспокоились, что мы пошлём своих лучших мужчин. Они потребовали, чтобы выбор для всех был случайным.
Ревна широко улыбнулась.
– Но чего они не знают, так это то, что все Верховные Эльфы обязаны служить в армии. Мы совершенно точно размажем их.
Я поднял свёрнутый пергамент. Я знал, что Горм сжульничал и хотел видеть меня там как своё секретное оружие. Но теперь я знал, что мне надо быть там. Мне надо защитить Али, если она была выбрана.
Встав, я разорвал скрепленный пергамент.
Неудивительно. Я бросил бумагу на тарелку Горма, затем развернулся и пошёл прочь.
– Что тебе выпало? – зазвенел голос Ревны.
– Уверен, ты уже знаешь, – рыкнул я через плечо.
Она рассмеялась.
– Гэлин, брат, само собой ты участвуешь в сражении. Ты правда думал, что тебя исключат? Ты наш лучший воин! – пока я уходил, Ревна крикнула мне вслед: – И разве не весело будет посмотреть, как подохнет твоя туннельная замухрышка?
Она ошибалась.
Я лично перережу всех Верховных Эльфов, но не позволю им тронуть Али.
Глава 7. Али
Когда жребии пересчитали, лишь пятерым из нас досталась метка. Начальник тюрьмы отослал остальных узников обратно в шахты, а пара охранников потащила Хульду в лазарет.
Затем они окончательно сняли с нас кандалы.
Вместе с начальником тюрьмы и двумя охранниками мы пошли по длинному извилистому туннелю. Никто не произносил ни слова; я слышала лишь шарканье наших ног по грубому камню.
Дойдя до выхода из шахты, мы остановились. Чуть более яркий свет сочился с той стороны. Свобода.
Когда я прошла через проём, моё дыхание перехватило от открывшегося вида. Мы находились на верхнем склоне валунов, окружавших главную пещеру. Под нами простирался гранит. Вдалеке из камня поднимались здания.
После жизни в туннелях не шире разведённых в стороны рук колоссальность главной пещеры ошеломляла. Сталактиты и сталагмиты были такими огромными, что бостонские небоскрёбы на их фоне казались карликами. Потолок был настолько высоким, что скрывался в мутном мраке. Далёкие огни города мерцали как тысячи звёзды.
Я справилась. Я свободна.
Даже несмотря на голод, в моей груди взревела эйфория, и я закричала:
– Вуууууууу!
Я послушала эхо своего голоса, и остальные пленники с меткой жребия присоединились ко мне.
– Вуууууу! Вууууууу! Вуууууууу! – мы выли как стая волков, и трепет свободы пересиливал любое чувство приличия.
– Тихо вы, – проворчал начальник тюрьмы, но мы проигнорировали его и орали во тьму, празднуя свой побег.
Может, мы направлялись в сражение, но это превосходило всё, на что мы могли надеяться. Возможность дышать воздухом, лишённым каменной пыли; возможность искупления; мечта о мести и триумфе. Мы впятером плясали и орали, пока начальник тюрьмы не приказал охранникам избить нас, если мы не заткнёмся.
Когда мы притихли, начальник тюрьмы показал на башню Тенистых Лордов вдалеке.
– Мы направляемся в Синдри, – сказал он, начиная спускаться по покатому тёмному холму в сторону города.
Мы последовали за ним. Шагая по склону, мы проходили мимо шлаковых отвалов и разрушенных конструкций шахт. Мои товарищи-узники держали рот на замке, пока мы не вышли на узкую дорогу.
Высокий эльф пошёл бок о бок со мной.
– Тебя за что приговорили? – спросил он тихо.
Он наверняка уже знал.
– Измена. А тебя?
Он подмигнул.
– Пробыл тут неделю, но прошли как будто годы. Воровство, контрабанда, то, другое, третье…
– Тихо, – сказал начальник тюрьмы прежде, чем эльф успел продолжить.
Я закатила глаза. У него не было оснований угрожать нам. Теперь мы были воинами, а не узниками.
– И что ты сделаешь? Убьёшь нас?
Начальник тюрьмы пригвоздил меня взглядом.
– Убью, если побежите.
Я посмотрела на других узников. Они были грязными и худыми.
– Мы не сбежим. Всё лучше, чем шахты.
Начальник поджал губы и несколько долгих секунд смотрел на нас, затем повернулся спиной и пошёл дальше.
– Это правда, что ты встречала его? – спросил у меня высокий эльф, сверкая глазами. Я не сразу сообразила, кого он имеет в виду.
– Гэлина? Да. К сожалению.
Тут нас перебил другой эльф:
– Так какие они, Верховные Эльфы?
Я не могла сказать, что они прекрасные и златовласые, возвышающиеся над нами. Вместо этого я ответила:
– Чопорные. Большинство из них говорит так, будто им флейту в жопу засунули.
Эльф коротко ахнул, и его брови взлетели вверх.
– Да ты прикалываешься.
– Король Горм требует вашей верности, – произнесла я, изо всех сил подражая Верховным Эльфам.
– Ты серьёзно? Они так говорят?
– Она права, – сказал высокий эльф. – Они похожи на неадекватных шишек.
Я широко улыбнулась и протянула ему руку.
– Я Али, между прочим.
– Бо, – ответил он. – Так как ты оказалась в шахтах?
Вздохнув, я принялась рассказывать, как я буквально побывала в Хельхейме и вернулась обратно. После стольких дней кидания камней в одиночестве приятно было поговорить. И когда я закончила рассказывать про спуск в Колодец Урд, мы добрались до речных равнин. Здесь мы проходили мимо грибных полей: кремини, портобелло, мацутакэ, вороночники. Но моё нутро сжалось от ужаса, когда я поняла, что с ними что-то всерьёз не так. Они источали какое-то зловоние, росли иссохшими и позеленевшими. Больными. Неудивительно, что Тенистые Лорды согласились на Жатву. Весь город умрёт, если мы не предпримем что-нибудь.
Пока мы шли через поля, мой разум вернулся к более счастливым временам. Обычно все Ночные Эльфы трудились на грибных фермах, даже если у них имелась другая работа. Грибы были нашим основным источником пропитания, и забота о них требовала коллективных усилий. Своё детство я провела на таких полях. Распространяла споры, проверяла подстилки с мицелием, собирала урожай грибов. Я помнила, как в детстве мы с моим братом Бартолем находили гриб-дождевик и пинали его как футбольный мяч, пока мастер участка не приказывал нам остановиться. Я гадала, что сейчас делает Бартоль. Интересно, он тоже голодает?
Всё здесь казалось зловещим, опустевшим. Обычно тут всегда присутствовали группы Ночных Эльфов, ухаживающих за грибами. Они убирали слизней, собирали споры, всячески поддерживали здоровье мицелия. А теперь здесь стало совершенно пусто.
И хуже того, дальше мы прошли через старое кладбище, где надгробья торчали под странными углами. Теперь там появилось много свежих, новых могил. Ряд за рядом, и многие были маленькими – детские могилы.
Мои глаза защипало от слёз. Это результат нашего заточения здесь, организованного Верховными Эльфами. Гэлином.
Через час мы дошли до первой деревни – небольшого скопления каменных домов. Пока мы приближались, в моей груди нарастало волнение. Это первый раз за много недель, когда я увижу своих сородичей. Но когда мы вошли по дороге в деревню, мы обнаружили, что она пустует. Заброшено. Мы не встретили никаких эльфов.
– Где все? – спросил Бо.
– Понятия не имею, – ответила я, пытаясь скрыть беспокойство в голосе.
***
Через час мы дошли до Мирка, самого крупного города в Тенистых Пещерах. Теперь голод с такой силой глодал мой желудок, что я чувствовала себя почти обезумевшей.
Казалось, будто вокруг царил мир смерти. Обычно Мирк был оживлённым мегаполисом с яркими витринами и кричащими продавцами. Фермеры везли тележки с грибами, ткачи тащили свёртки мерцающего паутинного шёлка, ювелиры в маленьких будках продавали драгоценные камни.
Вместо этого город почти опустел, в воздухе стояла едкая вонь. Те немногие эльфы, которых мы видели, двигались бегло и скрывались в тенях при нашем приближении.
– Начальник, – громко сказала я. – Где все?
Начальник тюрьмы замедлился.
– Я точно не знаю.
– Али?
Я подпрыгнула, когда кто-то выкрикнул моё имя. Затем тепло словно озарило меня изнутри.
Мой брат, одетый в шкуру пещерного медведя, бросился через улицу, улыбаясь как маньяк.
– Бартоль! – завопила я.
Бартоль схватил меня за плечи и восторженно затряс.
– Поверить не могу, что это ты! Я с ума сходил от беспокойства. Я собирался попытаться вызволить тебя из шахт.
– Это было бы глупо. Откуда ты узнал, что я буду здесь? Что происходит с городом? Где все? – я поверить не могла, что вижу брата, но была уверена, что улыбаюсь так же широко, как и он.
