Текст книги "Оставь меня позади (ЛП)"

Автор книги: К. М. Моронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава 42

Нелл

Дженкинс лежал неподвижно; его шея находилась под неестественным углом, а его дыхание было сдавленным. Его светлые волосы были окрашены в красный цвет кровью, и он был избит так ужасно, что это вызывало у меня невыносимую печаль. Его зубы были обнажены с левой стороны, где нож пронзил плоть, а грудь слабо дрожала от той капли жизни, за которую он цеплялся.

Я нежно провела пальцами по его щеке, и его глаза не отрывались от моего лица. Они были сужены и боролись за то, чтобы оставаться открытыми.

– Посмотри, какой беспорядок ты устроил, – тихо сказала я, словно укладывая ребенка спать.

Он закашлялся кровью и одарил меня чем-то похожим на слабую улыбку.

– Последний танец, ты и я. Было весело, пока это длилось, Гэллоуз. Ты можешь… – он сморщился от боли и снова закашлялся, – М-можешь напеть мне эту дурацкую п-песенку? – Он медленно поднял руку и нежно провел большим пальцем по моей щеке.

Я кивнула.

«Дэви Джонс», всегда был его любимым, возможно, из-за грустной мелодии. Дженкинс, мой злой, одинокий солдат.

Наша кровь смешалась, когда мы истекали кровью рядом друг с другом. Я напевала и нежно гладила его волосы назад, пока его глаза не закрылись.

Мое горло сжалось, когда Брэдшоу протянул мне пистолет, и моя мелодия оборвалась, когда я прижала холодную сталь к виску моего дорогого Дженкинса.

– Не плачь по мне, любовь моя. Я не создан для этого мира. Я – тьма… Спасибо, что показала мне осколок света. – прошептал он.

– Я люблю тебя, Дженкинс. – сказала я со слезами, текущими по моим щекам. Его глаза расширились от моего признания, и улыбка, которую я никогда не видела раньше, тронула его сухие губы. Он положил руку на левый нагрудный карман и сжал его, словно у него болело сердце.

Бах.

Этот звук эхом разнесся внутри меня.

Голова Дженкинса теперь наклонилась набок, но его кривая улыбка осталась, и я издала крик, который будет преследовать меня до конца жизни.

Я рухнула на грудь Дженкинса и разрыдалась. Почему все должно было свестись к этому? Я провела рукой по его руке и почувствовала что-то под ней. Слезы капали вниз, пока я осторожно двигала его руку и открывала нагрудный карман. Это была серебряная круглая музыкальная шкатулка с вырезанными на ней кроликами. так сильно дрожали, что мне с трудом удалось повернуть ключ, но как только я это сделала, та же колыбельная, которую я напевала ему, зазвучала тихо. Я открыла крышку музыкальной шкатулки, и на ней была выгравирована маленькая записка.

Думай обо мне, когда меня не будет.

Гэллоуз и Дженкинс

Я закрыла музыкальную шкатулку и прижала ее к своему сердцу. Брэдшоу опустился ко мне и положил руку мне на плечо. Его прикосновение вернуло меня в реальность, а боль, распространяющаяся через мои раны, заставила мою голову устало покачнуться.

– Я знаю. – прошептал Брэдшоу, когда я бросила на него сокрушенный взгляд. – Я знаю.

Он помог мне подняться, и мы покачивались на ногах, глядя на всю эту смерть.

– А мы вообще хотим возвращаться? – рассеянно сказала я. Часть меня хотела остаться здесь с мертвыми и вместе с ними уйти в ночь.

Брэдшоу сжал меня чуть крепче. – Я умру здесь с тобой, если ты этого хочешь, Бан.

Я посмотрела на него, наши щеки были испачканы кровью и засохшими слезами. Затем я покачала головой. – Нам нужно идти к точке эвакуации. Иначе все эти смерти были напрасны.

Он кивнул, и мы, поддерживая друг друга, хромали к месту встречи.

Через пять минут мы услышали, как сквозь ночь прорезался звук вертолета.

– Мы почти на месте, – прошептал Брэдшоу, поцеловав меня в висок.

Позади нас раздался крик.

Эрен? Мои глаза расширились, когда я снова услышала слабый крик.

Брэдшоу тоже это услышал, и его лицо оживилось. Мы двинулись так быстро, как только могли, пока не увидели двух солдат, один из которых нес другого.

– Эрен?! – закричала я, и моя боль отступила, когда адреналин снова пронзил меня. Я мгновенно узнала человека, который его нес. – Пол?

Я знала, что он хорош.

Когда мы добрались до них, Брэдшоу рухнул на колени и отчаянно обнял брата. Мой взгляд упал на его ноги. Одна едва держалась, а другая была уже ниже колена.

Боль пульсировала в моей груди при мысли о том, что мы оставили его, когда он был еще жив. Я встретилась глазами с Полом.

– Спасибо – недостаточно, – прохрипела я. Брэдшоу беспомощно цеплялся за брата и плакал.

Пол улыбнулся. – Давайте поторопимся, пока кто-нибудь из вас не истек кровью.

Я кивнула и болезненно обняла его. Пол сделал жгут для ноги Эрена, как мог, но он не продержится долго. Никто из нас не продержится.

– Нам нужно добраться до точки, пока вертолет не взлетел, – сказал Пол неся Эрена, который то приходил в сознание, то терял его.

Мы втроем молча плакали, пока добирались до пункта эвакуации. Пол сохранял мрачное выражение лица, толкая нас вперед. Еще больше слез пролилось, когда вертолет снизился, и медицинский персонал вышел, чтобы помочь нам подняться на борт. Они не были из темных сил. Я предположила, что это друзья Эрена из его других миссий. Харрисон говорил, что у него были канадские союзники, прямо перед тем, как его подбили.

Неужели это значит, что мы свободны?

Камеры моего сердца наполнились горем, когда мы покидали Лабрадор. Я закрыла глаза и подумала о последней улыбке Дженкинса. Я подумала о его костях, которые будут вечно покоиться здесь.

Я крепко прижала его музыкальную шкатулку к своему сердцу.

Брэдшоу потерял много мышечной массы, пока лежал в больнице. Я тоже, но на нем это гораздо заметнее. Он улыбнулся, когда я вошла в его палату. Она была всего в нескольких дверях от моей, поэтому я пробиралась сюда чаще, чем следовало бы.

– Он все еще спит? – прошептала я, глядя на кровать Эрена. Тот уже сидел и бросил на меня сердитый взгляд. Я не удержалась от смеха, и он больше не смог сохранить серьезное выражение лица.

– Как я мог спать, когда по больнице разгуливает кролик? – поддразнил меня Эрен. Я пожала плечами, прекрасно зная, что я всегда была слишком шумная, когда приходила сюда. Но я ничего не могла с этим поделать. Я перевела взгляд с кровати Эрена на кровать Брэдшоу через всю комнату и ухмыльнулась. Он прищурился и поманил меня пальцем подойти к нему.

Несколько недель в больнице было слишком много для любого. Мне слишком быстро наскучило сидеть на месте всё это время. Пол расстался с нами, когда мы добрались до Калгари. Хотелось бы мне как-то отблагодарить его, но его свободы, казалось, было более чем достаточно для него.

Я поставила мокко-латте для Эрена на его столик, прежде чем отнести второй Брэдшоу.

– Ах, простота цивилизации, – сказал Эрен, отпивая свой напиток.

Брэдшоу ухмыльнулся и сделал глоток.

– Должен признать, это чертовски приятно. Я мог бы к этому привыкнуть. – Он притянул меня на свою кровать, и я рассмеялась.

– Осторожно, я тоже все еще на постельном режиме. – Я поморщилась от боли из-за швов на животе, а Брэдшоу поцеловал меня в губы.

– Извини, Бан. Как я могу загладить свою вину? – Он многозначительно приподнял бровь.

Эрен поперхнулся своим напитком.

– Нет. Нет. Я не собираюсь снова подвергаться наблюдению! – Он начал нажимать на кнопку вызова медсестры. – Помогите!

Брэдшоу разразился смехом, и я не смогла удержаться и присоединилась к нему. К тому времени, как медсестра зашла проверить, Эрен уже швырял подушки через всю комнату, чтобы помешать нам поцеловаться.

Среди этого безумия и смеха Брэдшоу прошептал мне на ухо: – Пообещай мне вечность, Бан. Ты – то место, где начинается мой рассудок.

Я услышала улыбку в его голосе.

– Ты там, где заканчивается мой, – ответила я.

Глава 43

Брэдшоу

Пять лет спустя

Дым клубится из верхушки нашей трубы. Зима в Торнхилле, Шотландия, не так уж плоха. Мы переехали сюда четыре года назад и обнаружили, что нам нравится уединение от остального мира.

Темные силы, скорее всего, не оставят нас в покое. Но есть большая вероятность, что они думают, что мы умерли в Лабрадоре.

Наш коттедж – старый каменный каркасный дом с мхом и плющом, растущими вдоль стен. Летом зеленые холмы приветливы, и мы вчетвером любим гулять вдоль каменных заборов, которые выстилают грунтовые дороги.

Наша жизнь проста и безопасна, но именно этого мы и желали.

Три самых важных человека в моей жизни живы и со мной. Я не мог бы просить большего.

Эрен дрожит и обнимает Банни. – Так холодно. Теперь мы можем вернуться домой?

Я бросаю на него сердитый взгляд, и он отпускает ее. Она несет горсть дров, как и я.

– Ты единственный, кто ничего не делает. Перестань жаловаться, – огрызаюсь я на него, и он ухмыляется мне. Я опускаю глаза на его искусственные ноги. Он ходит так хорошо, что вы бы никогда не догадались, что он ампутирован.

– Эй, я ведь работаю няней, помнишь? – Эрен прищуривается, глядя на меня, а затем смеётся над хмурым выражением лица Натана.

Мой трехлетний сын говорит как можно осторожнее:

– Мне ни нуна няня.

– Не нужна, – правильно произносит Эрен, и Натан хмурится еще сильнее.

Банни смеется, и ее взгляд смягчается на нашем сыне. Моя грудь согревается от второго шанса, который мне дала жизнь. Семья, которую я буду защищать, несмотря ни на что.

– Нам нужно сходить сегодня вечером в паб и посмотреть, работает ли Рей, – вмешивается Банни, улыбаясь, глядя, как лицо Эрена вытягивается и заливается краской.

– Да, Рей, похоже, нравится общаться с тобой, Эрен, – добавляю я небрежно. Он пытается скрыть ухмылку, но я знаю, что он действительно увлечен ею.

Красные щеки Натана расплываются в улыбке:

– Мне нравится Рей!

Эрен смеется и сжимает руку Натана. – Тебе тоже?

Поленница дров набита, и мы садимся за стол, чтобы пообедать. Очаг теплый, и огонь хорошо освещает наш коттедж. Оранжевый мерцает на фотографиях, которые мы повесили на стены. На некоторых из них отряд Малум, и Абрам улыбаются рядом со мной. На других – Дженкинс и Банни в Лондоне, целующиеся на балконе. Мое сердце сжимается от тоски по ушедшим, но наполняется радостью при виде тех, кто остался рядом. И я благодарен за новые лица, которые согревают наши дни.

Бан смотрит на серебряную музыкальную шкатулку, которую она иногда держит на нашем старом пианино, и я знаю, что она скучает по нему так же, как я всегда буду скучать по своему Абраму.

Она встает и проводит пальцами по той части спины, где она вырезала на мне символ. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это значит.

В конце концов я все-таки влюбился в солдата Риøт.

Ø