Текст книги "Стеклянная свадьба"

Автор книги: Изабель Вульф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

Февраль

– Я делаю успехи, – сказала я Грэму, снова осматривая одежду Питера сегодня утром. Я стала привыкать к этому, так что во второй раз было уже не так противно. Сердце мое не стучало у самого горла, как тогда, когда я решилась на это впервые. Мне уже не казалось, будто мои нервы кто-то дергает за ниточки. Теперь я подошла к этому по-деловому и убеждала себя, будто имею полное право обыскивать вещи своего мужа.

– Другие женщины делают это все время, – оживленно сказала я Грэму. – Во всяком случае, мне просто необходимо осмотреть их, чтобы решить, нужно ли отдавать в химчистку.

На этот раз я не нашла ничего особенного, за исключением одной весьма странной вещи – в кармане его серых брюк я обнаружила пачку сигарет «Лаки Страйк». Я показала ее Грэму, и мы обменялись многозначительными взглядами.

– Пожалуй, схожу вечером в тренажерный зал, – заявил Питер, придя домой. – Я не был там больше недели.

– О, – произнесла я. Раньше я не придала бы этому значения и весело проводила бы его, помахав вслед рукой, но теперь я постоянно была начеку.

Почему он вдруг решил пойти в тренажерный зал? С кем он там встречается? Может, у него свидание? Точно. Нужно пресечь это в корне.

– Может, и мне пойти? – предложила я. – Я не прочь поплавать.

– Да. Да, конечно, – сказал он.

Мы поставили Грэму его любимый видеофильм по кулинарии, взяли свои спортивные сумки и вышли.

– Есть какие-нибудь новости от Энди? – спросила я в машине.

– Нет, пока нет, – со вздохом ответил он и переключил скорость.

– Тебе удалось закончить с Эмбер Дейн?

– Да. В конце концов, – устало ответил он. – Сатира! – продолжал возмущаться он. – Это не сатира, а какая-то насмешка над читателем. Не понимаю, почему Чармиан хочет и дальше с ней работать? Боже, эта женщина меня доконает.

– Поэтому ты начал курить? – с невинным видом спросила я, пока мы пережидали красный свет.

– Что?

– Ты поэтому начал курить? – повторила я. Мне хотелось посмотреть, хорошо ли он умеет врать.

– Я не курю, – с возмущением бросил он. – И ты знаешь это.

– В таком случае, дорогой, каким образом я смогла обнаружить в кармане твоих серых брюк пачку сигарет, когда сегодня собирала вещи перед химчисткой?

– Сигареты? – переспросил он, и даже в полутьме я увидела, как вспыхнуло его лицо. – Какие сигареты?

– «Лаки Страйк», – ответила я.

– А, а. Эти сигареты, – медленно произнес он, когда машина снова двинулась вперед. – Ну да, я не хотел, чтобы ты знала об этом, но в действительности… я иногда курю, когда сильно расстроен.

– Я никогда не видела, чтобы ты курил, – сказала я, пока мы подъезжали к зданию нашего клуба «Хогарт».

– Я подумал, что ты будешь против, – сказал он. – Во всяком случае, ты раньше не видела меня в таком состоянии. Но в последнее время я могу иногда затянуться.

– А, понятно, – кивнула я и вдруг вспомнила еще об одной странной вещи.

– Ты ведь не любишь жевать резинку, не так ли? – спросила я, когда он припарковывал машину.

– Да, терпеть не могу, – согласился он.

– Значит, ты никогда ее не покупаешь?

– Нет. Конечно, нет. С какой стати я стану ее покупать?

– Вот именно, – бросила я.

– Послушай, Фейт, надеюсь, на сегодня допрос окончен, – сказал он, нажимая на ручной тормоз.

– Больше никаких вопросов, – бросила я с мрачной усмешкой.

– А на будущее, Фейт, – добавил он, выключая зажигание, – я предпочел бы, чтобы ты не шарила в моих карманах. Ты никогда не делала этого раньше, и мне не хотелось бы, чтобы ты принялась за это дело теперь.

Еще бы. Ведь тогда я точно выяснила бы то, о чем пока только догадываюсь.

– Не беспокойся, – небрежно бросила я. – Больше не буду.

Когда мы вернулись домой в половине десятого, я сделала вид, будто иду спать, но вместо этого пробралась в комнату Мэтта, чтобы воспользоваться его компьютером. Я знала, что он не будет против. На стуле лежала груда дисков, и больше дюжины компьютерных игр валялось на кровати. Похоже, он приступил к реорганизации своей обширной коллекции. Я взяла несколько и стала рассматривать их: «Zombie Revenge», «Strider», «Super Pang», «Chu-chu Rocket». Что ж, подумала я, наверное, ему это нравится. Я села за его стол, включила компьютер и нажала на «Connect». Дззззззз. Охххххх. Бииип. Бииип. Бииип. Блуууп. Кррррккккк. Кррррккккк. И вот я в сети. Я вошла в «Yahoo» и принялась искать сайт www.IsHeCheating.com, потом опять клик, клик, клик… Вот он. Когда страница загрузилась, я быстро схватила суть. Это был один из интерактивных американских сайтов. Можно было зарегистрироваться под псевдонимом, сообщить по e-mail о своих подозрениях и попросить у других совета. Я принялась, как прикованная, читать. Шерри из Айовы обнаружила в машине мужа чулок; Брэнди из Северной Каролины приходила в отчаяние потому, что ее друг все время упоминал о какой-то своей сотруднице; а Чак из Юты расстраивался из-за того, что услышал, как его жена говорила с любовником по телефону.

Я почти уверена, что он обманывает, – писала Шерри. – Но хотя, с одной стороны, я и хочу узнать правду, с другой – не хочу, так как боюсь того, что могу выяснить.

Соберись с духом, девочка, – советовала Мэри Энн из Мэна. – Женская интуиция НИКОГДА не подводит.

Может, это ЕГО чулок? – предполагал Фрэнк из Нью-Джерси. – Может, ваш муж любит носить женскую одежду, но стесняется в этом признаться.

Проследите за ним до работы, – предлагала Кэти из Милуоки. – Но не забудьте надеть парик.

Не могу, он водитель грузовика на большие расстояния, – ответила по e-mail Шерри.

Я решила зарегистрироваться под именем Эмили, это мое второе имя.

Мне кажется, у моего мужа роман, – набрала я. – Хотя, возможно, у меня паранойя. Но он очень странно себя ведет, и я не уверена, что это из-за проблем на работе. Он издатель, – продолжала я. – Так что ему приходится иметь дело со всеми знаменитыми людьми в мире книг. И хотя я знаю, что он никогда не изменял мне прежде, мне кажется, теперь он делает это. Во-первых, в декабре он заказал для кого-то цветы по нашей общей кредитной карточке. А когда я спросила его об этом, то стал утверждать (не слишком убедительно), будто они предназначались автору. Во-вторых, я обнаружила странные вещи в его карманах – жевательную резинку, которую он ненавидит, а сегодня нашла пачку сигарет. Но за пятнадцать лет нашего брака я никогда не видела, чтобы он курил. Я больше не верю ему, как верила прежде, и поэтому чувствую себя просто ужасно. Я была бы благодарна за ваши советы.

На следующий день я позвонила Лили и сказала:

– Мне нужен твой совет.

– Конечно, дорогая, – ответила она. – Помогу чем смогу.

– Это касается Питера.

– Вот как? – выдохнула она. – О боже. Что случилось?

Я опустилась на стул в холле.

– Я кое-что выяснила.

– Правда?

– Да. Но я не знаю, что все это значит.

– Вполне возможно, что ничего не значит, – уверенно заявила она. – Но я скажу тебе, что думаю по этому поводу.

– Хорошо, – нервно начала я. – Он прислал мне цветы.

– Понятно, – задумчиво произнесла она и со вздохом добавила. – Сама знаешь, что можно думать по этому поводу.

– Да, но дело в том, что он послал цветы кому-то еще, – печально продолжала я.

– Нет! – воскликнула она.

– Он утверждает, будто бы они предназначались автору, Лили, но я не уверена. А потом…

– Да?

– О Лили, мне кажется, будто я совершаю предательство, говоря тебе о таких вещах, – сказала я, крутя на пальце обручальное кольцо.

– Дорогая моя, ты не совершаешь предательства, – спокойно возразила она. – Ты всего лишь защищаешься.

– Защищаюсь?

– Да. Потому что если это серьезно, хотя я абсолютно уверена, что нет, ты должна быть готова к любым поворотам. Так что скажи-ка мне, что еще ты обнаружила.

– Ну… – снова начала я, но остановилась. – Боже мой, я не могу продолжать, Лили. Я чувствую себя такой предательницей. Я не хочу тебя обидеть, но, видишь ли, у тебя никогда не было мужа.

– Не будь глупышкой, Фейт, – хихикнув, сказала она. – Ты прекрасно знаешь, что у меня их было множество. Ну а теперь, что ты хотела мне рассказать?

Я тяжело вздохнула.

– Я нашла кое-что у него в карманах. Например, пачку жевательной резинки, но, Лили, он ее просто ненавидит. А вчера я обнаружила сигареты. Но дело в том, что Питер не курит.

– М-м-м. Действительно, очень странно.

– А сегодня утром, когда, вернувшись с работы, я опять прошлась по его карманам…

– Естественно…

– Я нашла в его куртке записку.

– Записку? Что там говорилось?

– Там говорилось: Питер, Джин то и дело названивает сегодня с утра и страстно желает поговорить с тобой. «Страстно желает» подчеркнуто. Дважды, – с волнением добавила я.

– Джин, – задумчиво повторила она. – Что ж… вполне возможно, это ничего не значит. Возможно, что-то вполне невинное.

– Ты действительно так думаешь?

– Да, думаю. И если это действительно ничего не значит, в чем я вполне уверена, он будет счастлив объяснить тебе, кто эта Джин. Так что мой тебе совет: спроси у него прямо и посмотри, как он прореагирует. А пока не переживай из-за этого, Фейт. Между прочим, я молюсь за тебя.

– О, спасибо.

– Вчера вечером я пять раз прочла «Аве, Мария» и потом еще минут двадцать читала молитвы.

– Замечательно.

У Лили был довольно экстравагантный подход к религии.

– А еще я посмотрела твой гороскоп сегодня утром, – с серьезным видом продолжала она. – У твоего знака в данный момент Сатурн находится в противоречиях с Марсом, а это ведет к неблагоприятной небесной активности в области родственных отношений.

– Понятно.

– Но ты все делаешь правильно.

– Разве? Знаешь, Лили, я предпочла бы засунуть голову в песок с тем, чтобы жизнь продолжала идти по-прежнему.

– Да, конечно, неведение – это счастье, во всяком случае, так говорят. Но… – она вздохнула.

– Я должна дойти до конца, – заключила я, и Лили пробормотала слова одобрения. – Теперь, когда я начала, это превратилось в своего рода одержимость. Мне кажется, что я просто должна узнать всю правду.

– Что ж, ты идешь в верном направлении, – ободряюще сказала она. – И хотя я, конечно же, не хочу вмешиваться, мне кажется, что ты довольно успешно идешь по следу. Я хочу сказать, что твое расследование дало результаты.

– Мое расследование шло хорошо, – согласилась я. – Но теперь приостановилось.

– Знаешь, Фейт, – мягко произнесла она. – Могу сказать, что твоя детективная работа была просто-таки успешной.

Детективная? Эврика!

– Мне нужен частный детектив, – заявила я.

– Видела это? – спросил вчера вечером Питер, помахав передо мной «Гардиан». – Здесь есть статья об «Утренних новостях»!

– Что? О, а я ее пропустила.

– Там комментируются последние передачи. Я посмотрела на статью. Она была озаглавлена: «Прочь, аппетит!» О боже.

Обычно утренняя программа преподносит нам к завтраку блюдо в виде горячих новостей, – так начинала Нэнси Бэнк-Смит. – Но с появлением умницы Софи Уолш, этакого синего чулка, наступил классический случай оледенения. Атмосфера внутри команды юной Уолш и ветерана программы Терри Дойла почти так же тепла, как жидкий азот. Но Софи справляется с грубыми шутками Дойла с редкостным умением. Его попытки направить на себя весь свет невозможно оставить без внимания. Однако битву за завтраком выигрывает Софи – вот так-то.

– Черт возьми! – воскликнула я. – Они все заметили. Но вообще-то невозможно было не заметить.

– Пожалуй, это может поднять ваш рейтинг, – сказал Питер. – А вдруг Терри потому все и затеял.

– Не думаю, – возразила я.

– Пойду наверх, – сказал он, открывая портфель. – У меня опять рукопись.

– Прежде чем уходить, не скажешь ли ты мне одну вещь? – осторожно спросила я.

– Если смогу, – устало ответил он.

– Пожалуйста, скажи мне, кто такая Джин.

– Джин? Джин?

Он выглядел сильно смущенным. Я была почти убеждена в этом.

– Значит, ты не знаешь никого по имени Джин? – допытывалась я.

– Джин? – нахмурившись, повторил он.

– Да, Джин. Имя девушки.

– Нет, – решительно заявил он. – Не знаю. – Я и не подозревала, что он такой хороший актер. – А почему тебя это интересует?

– Просто так, – сказала я.

Питер как-то странно посмотрел на меня, захлопнул свой портфель и снова повторил, очень медленно:

– Я не знаю никого по имени Джин.

– Хорошо.

– Но я знаю, почему ты спрашиваешь, – устало добавил он. – И это по-настоящему действует мне на нервы. Фейт, у меня нет совершенно никакого желания подвергаться твоим глупым и безосновательным подозрениям. Чтобы с этим покончить, я собираюсь сейчас же перечислить тебе имена всех женщин, которых я знаю.

– В этом нет необходимости, – сказала я.

– Но мне хочется сделать это, – продолжал он. – Может, тогда ты поверишь мне и прекратишь эти постоянные допросы. Потому что, честно говоря, со всеми событиями на работе я дошел до предела. Так что, надеюсь, ты не сочтешь мои требования непомерными, Фейт, но я не могу мириться с тем, чтобы меня изводили и дома.

– Я не извожу тебя, – возразила я.

– Изводишь, – огрызнулся он. – Уже три недели ты изводишь меня. Ты никогда не делала этого раньше, но теперь, не знаю почему, ты словно помешалась. Так что сейчас, чтобы убедить тебя, что я ни за кем не волочусь, я собираюсь перечислить всех женщин, которых знаю. Давай посмотрим. Итак, на работе это Чармиан, Филиппа и Кейт из редакционного отдела, Дейзи и Джоу из рекламного отдела, Розанна, Флора и Эмма из отдела маркетинга, Мэри и Лианн из отдела сбыта. Я постоянно общаюсь со всеми этими женщинами, но не увлечен ни одной из них.

– Ладно, ладно, – сказала я.

– Далее следуют женщины-авторы: Клэр Барри, которой я посылал цветы, Франческа Ли и Люси Уотт; затем Дженет Стронг, Дж. Л. Уайтт, Анна Джоунз и… ах да, Лоррейн Лидделл и Натали Уо.

– Меня это не интересует, – бросила я со скукой в голосе.

– Кто же еще? – задумчиво произнес он, складывая руки и устремляя взгляд в потолок. – Есть еще несколько женщин литературных агентов, с которыми я тоже регулярно общаюсь. Это Бетси и Валери от «Роджерс и Грин»; Джоанна и Сью из «Блэк Харт»; Элис, Джейн и Эмма от Тротта и Силия от Эда Макфейла.

– Достаточно, – сказала я.

– Нет, Фейт, не достаточно, – возразил он. – Позволь мне назвать еще несколько имен. О да, в этом глупейшем Комитете по проблемам семейной этики, где мне приходится заседать четыре раза в год, есть баронесса Уорнер, ей шестьдесят три года, социолог госпожа Барбара Браун и две замужние и весьма скучные дамы, их обеих зовут Аннами.

– Ну хватит, – заметила я.

– В число других знакомых мне женщин входят коллеги Энди Метцлер Тереза и Клэр, есть еще несколько женщин, с которыми я общаюсь неофициально, но ты их тоже знаешь. Это Саманта из дома номер девять, еще мы знаем Джеки из пятнадцатого и эту симпатичную женщину – как там ее зовут? – с которой время от времени встречаемся в клубе. Добавь к этому списку наших старых друзей по колледжу, таких как Мими, и можно считать его законченным. О, и, конечно, Лили, но если бы ты хоть на секунду вообразила, будто я завел с ней роман, тебя следовало бы тотчас же отвести к психиатру.

– Хорошо, хорошо, хорошо, – слабым голосом забормотала я. – Послушай, я не требовала от тебя этого.

– Нет, требовала, – возразил он. – Всем своим поведением, своими подозрениями. Но позволь мне заверить тебя, что единственный, кто в нашем доме гуляет, – это Грэм!

– Послушай, – начала я, чувствуя себя совершенно расстроенной, – я только спросила тебя, знаешь ли ты кого-нибудь по имени Джин.

– Нет, – подчеркнуто сказал он. – Уверяю тебя, не знаю.

Но я-то знала, что это ложь. Не просто чистая ложь, а сверкающая, переливающаяся всеми цветами радуги. И это очень показательно, потому что Питер, обычно такой правдивый, проявлял сейчас полное бесстыдство. Но я не могла признаться, что видела записку, где упоминалось имя Джин, ведь тогда он узнал бы, что я снова обыскивала его карманы. Я подумала, что действительно была бы не против устроить настоящую слежку. Но я напомнила себе, что это невозможно, так как нанять частного детектива недешево.

– Ну, теперь все в порядке? – спросил Питер, уже стоя в дверях.

– В порядке?

– Ты убедилась? Мы можем отбросить выдуманную тобой ерунду? Мне хотелось бы, чтобы наш брак был…

– Каким?

– Ну, нормальным.

– Мне казалось, он и так нормальный.

Работа в эти дни стала для меня убежищем от семейных неприятностей. В метеорологических картах, составленных с помощью спутников, с их массами живописных тернеровских облаков, окутывающих голубую планету, есть нечто такое, что заставляет меня забыть все мои огорчения. Но холодная и напряженная обстановка в студии тоже огорчала. У Софи очень неудачно сложилось утро. Что-то случилось с бегущей строкой. Мне это показалось очень странным. Обычно Софи читает бегло, я никогда не слышала, чтобы у нее случались какие-то оговорки. Ее чтение всегда выглядит настолько естественным, что кажется, будто она не читает, а говорит экспромтом. Но, конечно же, это не совсем так. Наверху, на галерее, Лиза, оператор телесуфлера, работает на машине вручную, пуская текст с той скоростью, какая нужна ведущему. Если ведущий замедлит речь, она тоже замедлит ход; если темп ускорится, то и текст на экране тоже. Но этим утром что-то пошло не так.

– Мы рады снова приветствовать вас… в нашей программе, – как-то нескладно начала Софи после перерыва на рекламу. – А… теперь, – говорила она, словно пластинка, играющая не на той скорости, и я увидела смятение на ее лице, – сообщение… о проблеме… равенства полов… на заседании… в министерстве просвещения… пришли к заключению… что честолюбивые… молодые… женщины… стали инициаторами… продвижения… Британии… в двадцать первый… век.

На нее было больно смотреть. Раза два она опускала глаза на свой текст, но, очевидно, не могла найти нужное место. Затем снова подняла взгляд на экран с бегущей строкой, но текст по-прежнему полз с черепашьей скоростью. Казалось, будто ее подвергли пытке, но она храбро сражалась.

– Почти четверо… из… десяти…

– Что происходит, Лиза? – услышала я в наушниках сердитый голос Даррила.

– О-о, я не знаю, – жалобно захныкала Лиза. – Я просто не могу заставить его нормально работать.

– Во главе департамента… теперь стоят… женщины… – продолжала Софи. – Подавляющее большинство… согласно собранной, – я услышала, как она вздохнула, – информации. Женщины, кроме того…

– Достаточно, Софи! – вдруг вмешался Терри. – Можно подумать, у нас есть лишнее время. Извините, друзья, – сказал он, глядя в сторону своей камеры с исполненной сожаления улыбкой. – Но Софи как будто потеряла дар речи. Так что пропустим этот сюжет и перейдем прямо к репортажу Татьяны из театра «Олд Вик». Да, прелестная Татьяна беседует с Эндрю Ллойдом Уэббером о его планах, связанных с этим столь любимым жителями Лондона прославленным театром, на сцене которого выступали Лоренс Оливье и Джон Гилгуд.

– Что происходит? – спросила в свой микрофон Софи, когда в записи пошел репортаж Татьяны. – Что случилось с телесуфлером?

– Какие-то неполадки, – ответил Даррил.

– Да, но он абсолютно нормально работает для Терри, – заметила она.

Я видела, что она готова была разрыдаться.

– Лиза, – сглотнув, осторожно сказала она, – пожалуйста, не делай этого больше.

– Но я ничего не «делала», – застонала Лиза. (Честно говоря, мне никогда не нравилась эта девица.) – Его, похоже, ну я не знаю, заклинило, – неуверенно зашептала она.

– Так будь любезна, сделай так, чтобы к моему следующему репортажу его расклинило, – решительно заявила Софи.

И я не стала бы винить ее за подобный тон. Нет ничего хуже, чем выступать в прямом эфире перед множеством народа, когда неисправен телесуфлер. Со мной пару раз случалось нечто подобное, и можете мне поверить, чувствуешь себя полной дурой. Хуже того, люди помнят это годами. Они говорят: «О, я видел вас в утренней передаче…» Ты уже готова услышать очередной комплимент, когда вместо этого тебе говорят: «Да. Два года назад. Было так забавно – сломался телесуфлер!» И вам приходится отвечать: «О да, было очень забавно. О да… Ха-ха-ха!»

– Бедняжка Софи, – сказал Терри с деланным сочувствием. – Ты, наверное, чувствовала себя ужасно. Так унизительно. И к тому же в такое время, когда все смотрят. Пять миллионов человек. Боже мой, какой позор.

Софи делала вид, будто не слышит его слов, и смотрела в свой сценарий.

– Но таковы превратности жизни на телевидении, – с философским спокойствием продолжал Терри. – Не пойми меня превратно, голубушка, но я не уверен, что ты вполне осознаешь, что требуется для этой работы.

На проходившем после эфира собрании Даррил был ужасно зол.

– Лиза, мне кажется, ты должна извиниться перед Софи, – скрестив руки на груди, заявил он.

– Мне очень жаль, но извиняться я не буду, – заныла она. – Были технические неполадки.

Она твердо стояла на том, что в этом не было ее вины. Но, когда я уходила, я заметила Терри и Татьяну в кафе. Они пили кофе и выглядели весьма довольными собой. Затем к ним подсела Лиза. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что же произошло, хотя мне было интересно, как они с ней расплатились.

Вернувшись домой, я вывела Грэма на прогулку. Мы прошлись вдоль реки, ему там нравится. Затем я заглянула на сайт www.IsHeCheating.com. Я просила совета, и я его получила.

Эмили, дайте своему мужу отдохнуть! – предлагала Барбара из Нью-Йорка. – У вас нет НИКАКИХ веских доказательств его измены. Так зачем искать неприятностей?

Если ты чувствуешь, что твой муж лжет, значит, так и есть, – утверждала Салли из Уичито.

Почему бы тебе не обмануть его? Просто для того, чтобы сравнять счет, – решил Майк из Алабамы.

Проникни к нему в офис и установи подслушивающее устройство на его телефон! – советовал кто-то еще.

Сейчас же свяжись с адвокатом!

Вернись домой к матери!

Выследи ублюдка!

Вечером на кухне, пока резала овощи для ужина, я обдумывала все эти советы. Сама заводить роман я не собиралась. Слишком это было низко и дешево; проникнуть к нему в офис я не имела возможности, даже если бы у меня было подслушивающее устройство; я не могла позволить себе обратиться к адвокату – слишком дорого, и не могла вернуться к матери, потому что ее никогда не было дома. Я решила, что мне, пожалуй, не хватит духу выследить Питера. Да и денег не хватит. Я сделала пару звонков и пришла к выводу, что это будет стоить по меньшей мере две тысячи. Я просто не знала, что делать.

– Мам, с тобой все в порядке? – спросила Кейти. – Она меняла воду у своей золотой рыбки по имени Зигмунд.

– Что? – спросила я.

– Я спросила, все ли у тебя в порядке?

– Да, конечно, все в порядке, дорогая, – ответила я. – А что заставило тебя думать иначе?

– Тот странно злобный вид, с которым ты крошишь морковь.

– Неужели? – удивленно спросила я, и огромный, как меч, нож повис в воздухе.

– Да. Ты напоминаешь мне Джека Николсона в «Сиянии». По правде говоря, с той минуты как мы с Мэттом приехали сегодня вечером, я так и чувствую напряжение в воздухе.

О боже. Я знала, что за этим последует, и мне очень хотелось уклониться.

– Большое напряжение, – продолжала Кейти, – и массу подавленного гнева. Ты испытываешь какие-то враждебные чувства, ведь так?

– Не испытываю я никакой враждебности! – огрызнулась я.

– Может, ты хочешь что-нибудь сказать мне? – спокойно продолжала она. – Ну вот, Зигги, теперь у тебя хорошо и чисто.

– Сказать тебе? – удивленно переспросила я.

– Я имею в виду, что тебе, мама, может быть, необходимо выговориться.

– Нет, спасибо, – сказала я, доставая с полки соль.

– Потому что я ощущаю у нас в доме заметное беспокойство.

– Правда?

– Да. У тебя было много негативных мыслей?

– Негативных? Нет.

– Ты что-то в себе подавляешь?

– Безусловно, нет.

– Беспокойные сны?

– Нет, конечно. Что за нелепое предположение. Нет.

– Видишь ли, меня тревожит твое супер-эго, – с деловым видом сказала она, накрывая на стол. – Мне кажется, существуют какие-то скрытые противоречия, так что нам необходимо поработать над этим. Что, если использовать свободные ассоциации? – предложила она, доставая ложки.

– Нет, спасибо.

– Я думаю, это поможет твоему эго по-настоящему раскрыться.

– Мое эго занято приготовлением ужина, дорогая. Извини.

– Ну правда, мама, в этом нет ничего страшного.

– Знаю, – сказала я, процеживая фасоль. – Поэтому я и не хочу.

– Единственное, что тебе придется сделать, мама, это просто сесть, закрыть глаза и говорить все, что придет в голову.

– О, Кейти, пожалуйста, не превращай меня в одну из своих подопытных свинок, – с раздражением бросила я. – Неужели ты не можешь делать это в школе?

– Нет, – с сожалением ответила она.

– Почему нет?

– Потому что там они все уже проходят курс терапии. Я правду говорю, мам, свободные ассоциации – это очень просто, – настойчиво твердила она, в то время как я, открыв духовку, проверяла, готова ли картофельная запеканка. Она достала записную книжку из кармана. – Ты просто говоришь то, что приходит тебе в голову, какими бы нелепыми ни были эти слова.

– О боже…

– И неважно, какими бы они ни были тривиальными, – продолжала увещевать она. – Неважно, даже если они окажутся неприличными.

– Кейти! – сердито бросила я. – Я не хочу доверяться человеку, совсем недавно игравшему в куклы Барби!

– Да, но Барби интересовали меня только как образец культурного империализма США. Пожалуйста, мама, – упрашивала она. – Только пять минут – и все!

– Ну хорошо, – уступила я. – Я готова доставить тебе такое удовольствие. Но позвольте заверить вас, юная леди, что я считаю всю эту психологическую болтовню очень глупой.

– Все абсолютно нормально, мама, – успокоила она. – Ты сердишься, так не сдерживай свой гнев. Выпусти его наружу. Что бы ты ни сказала, все будет нормально, – оживленно продолжала она. – Садись. Закрой глаза. Хорошо. Расслабься. Дыши глубоко. Пусть твои мысли текут свободно. Какое слово возникло в мозгу?

– М-м…

– Нет, не думай, мама. Просто говори. Сразу. Хорошо? Давай.

– Э… морковь.

– Да.

– Резать…

– Продолжай.

– Нож… острый… э… палка… удар… время. Пятнадцать. Счастливый. Нет. Чересчур. Все же. Может быть. Увиливать. Сигареты. Удар. Ударить. Больно. Рана. Сердце. Цветы. Предательство. Ложь. Обман. Волокита-ублюдок. Все, достаточно! – вскочив, сказала я. – Больше не хочу играть в эту игру.

– Это классический образец сопротивления, мама, – мягко сказала Кейти. – Все вполне закономерно, не беспокойся. Это значит, что мы приблизились к источнику проблемы.

– У меня нет никаких проблем. А, привет, Мэтт. Вот и ты спустился.

– Здесь мы столкнулись с твоей неосознанной борьбой, направленной на то, чтобы не выдать затаенных секретов, – жизнерадостно заявила Кейти, захлопнув свой блокнот.

– Послушай, Кейти, – терпеливо сказала я, вытирая лоб, – нет у меня никаких затаенных секретов. А все это бессмысленное фрейдистское бормотание, по-моему, просто смешно. Ну а теперь, ужин готов, так что сделайте мне одолжение – пойдите и убейте своего отца.

Кто такая Джин? – не переставала я размышлять. Моя соперница. Интересно, как она выглядит. Блондинка или брюнетка? Высокая или маленькая? Она моложе меня? Красивее? Вполне возможно. Тоньше ли меня? Ну, это нетрудно. Она умнее, ярче? Как и когда они познакомились? Это она подцепила Питера или он ее? Воображает ли он, будто влюблен в нее, или это всего лишь физиологическое влечение? О боже. Боже. Я мучила себя, но не могла остановиться. Представляете, сегодня утром я снова нашла в его кармане записку, где говорилось о Джин, и была вдвойне расстроена из-за этого, потому что уикенд прошел вполне хорошо, по-семейному. Мы гуляли с собакой, посмотрели по видео комедию с Де Ниро «Анализируя это». И дети развлекались по-своему. Мэтт большую часть времени провел, как всегда запершись в своей комнате, хотя, как ни странно, несколько раз подходил к почтовому ящику. Но в целом все прошло хорошо. Я даже немного расслабилась и стала думать, что я, возможно, ошибаюсь. В конце концов, у меня не было убедительных доказательств измены Питера, только эти ужасные тревожные чувства, которые никак не удавалось прогнать. Но сегодня утром, когда я вернулась домой с работы, я обнаружила, что он оставил дома свой портфель. Тогда я открыла его – он не был заперт, – знаю, вы не одобрите мой поступок, но все, что я могу сказать в свое оправдание: я просто должна была это сделать. Я испытывала такие муки! Совершенно лишилась спокойствия духа. Я словно оказалась в заточении, где буду пребывать до тех пор, пока не найду способ узнать правду. Так что я открыла портфель. И рада, что сделала это, потому что там, засунутая в кармашек, лежала она. Записка от секретарши Питера, Айрис, где говорилось: Питер, снова звонит Джин, очень беспокоится, говорит, что ты «гадкий мальчик», потому что не перезваниваешь, и просит, пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, позвонить. «Гадкий мальчик»? Боже милосердный! Может, она садомазохистка? Я почувствовала раздражение против Айрис, которая мне раньше всегда нравилась, – за то, что она помогает моему мужу поддерживать его подлую liaison dangereuse.[49]49
  Опасную связь (фр.).


[Закрыть] Затем я посмотрела на рукопись, над которой он сейчас работал, и там несколько раз увидела имя Джин. Питер писал его на полях, словно одержимый. Иногда было написано все имя, иногда только первая буква. Если бы Питер был связан с этой Джин только по работе, он, безусловно, сказал бы об этом. Но то, как он решительно отрицал всякое знакомство с ней, убеждало меня в том, что у них роман.

– Я испытываю невероятные страдания, – горестно призналась я Лили в тот вечер. – Просто не знаю, что мне делать. – Мы сидели в баре кафе «Синяя птица» на Кингс-роуд, неподалеку от ее дома.

– Хочешь «Лоран Перье», дорогая? – спросила она, прерывая болтовню. – Это тебя развеселит.

– Нет, спасибо, – ответила я. – Мне нечего праздновать. Совсем наоборот. У меня такое ощущение, будто я живу с незнакомцем, – добавила я, отхлебывая свою «Деву Марию». – Совершенно неожиданно, как гром среди ясного неба, все вдруг переменилось. Мне кажется, что я совершенно его не знаю.

– Что ж, – решительно начала она, давая Дженнифер Анистон хрустящий картофель. – Ты уверена, что сделала все от тебя зависящее? Приходится шпионить, чтобы добиться результата.

– Я шпионила, – сказала я.

– Но…

– Не помогло.

– Нет, не помогло, потому что ты не заглянула под каждый камень. Бедняжка, – с сочувствием добавила она, зажигая сигару. – Как это, наверное, ужасно – жить со всеми этими сомнениями на душе. Все это, наверное, сильно на тебя повлияло.

– Да, конечно, – согласилась я. – Именно так. Я совсем утратила спокойствие духа.

– Ну тогда ты должна вернуть его, – рассудительно заметила Лили и оживленно добавила: – Я знаю женщину, которая подозревала своего мужа и воспользовалась приманкой.

– Что? Одной из этих женщин, которые пытаются подцепить твоего мужа, а ты смотришь, возьмет ли он наживку? – Она кивнула. – Боже мой. Я никогда бы так не поступила. Это же ловушка. Я не стану вводить Питера в искушение, – сказала я.