Текст книги "Бокал вина"

Автор книги: Иван Жагель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

Глава 25

Чего только не увидишь в большом городе: и панков, с раскрашенными в разные цвета волосами, и спящих на скамейках бомжей, и попрошаек, заглядывающих в окна остановившихся на светофоре автомобилей. Поэтому еще одна сумасшедшая, выпрыгнувшая на перекрестке из «скорой помощи» и бросившаяся на противоположный тротуар между уже поехавшими машинами, не привлекла особого внимания. Ну, разве что, посигналили те водители, которым она создала проблемы, ну ругнулся кто-то вслед, и тут же все забыли о ней.

Проскочив пару кварталов, Тамара перешла на нормальный шаг, стараясь ничем не выделяться из массы остальных прохожих, а дойдя до ближайшей остановки, села в первый попавшийся троллейбус. Вначале она испуганно косилась на каждого вошедшего в салон человека, видела в нем угрозу для себя, но минут десять-пятнадцать ей вполне хватило, чтобы окончательно успокоиться и решить, что делать дальше.

Благодаря целой массе случайностей и неожиданной даже для самой себя прыти Тамаре удалось оторваться от преследователей. Однако они, безусловно, постараются как можно быстрее исправить свою оплошность. Трудно даже предположить, сколько людей по всему городу заняты сейчас ее поисками. И поставить точку в этой безумной травле может лишь реализация задуманного ею плана. Опускать руки было бы самым глупым.

На очередной остановке Тамара вышла из троллейбуса, поймала такси и поехала к Веронике на дачу. Как бы она ни хотела оставить подругу в стороне от своих проблем, но без помощника никак было не обойтись. Кто-то должен был помочь ей в осуществлении циркового номера, во время которого фальшивая кассета будет не только уничтожена, но и взамен этой пустышки Тамара получит какие-то гарантии безопасности, более или менее надежную защиту. Факиры никогда не работают в одиночку.

Она поспела вовремя: когда такси подъехало к воротам Вероникиной дачи, та как раз запирала дверь, чтобы идти в магазин, но, увидев Тамару, так и осталась стоять на крыльце, с выражением громадного вопроса на лице.

– Сейчас мне опять будут рассказывать сказки, – усмехнулась Вероника.

– Нет! Только давай побыстрее зайдем внутрь! – затараторила Тамара. – Открывай же дверь! Я не хочу, чтобы меня увидел кто-нибудь из соседей.

В доме Тамара быстро пошла по комнатам, приседая за столами, креслами, забиваясь в углы, прячась в кладовки и даже в шкафы и оттуда оценивающие посматривая на окна.

– Что ты делаешь? – удивленно поинтересовалась следовавшая за ней по пятам подруга.

– Ищу место, откуда меня нельзя было бы обнаружить с улицы.

– Странное желание!

– Вовсе нет.

– Ты думаешь, кто-то перелезет через забор моего участка и будет заглядывать в окна?!

– Возможно! Эти люди способны еще и не на такое! Они наверняка могут подсматривать и подслушивать даже на расстоянии.

– Ну, хватит! – возмутилась Вероника. – Кого ты имеешь в виду?! Что за фокусы здесь выкидываешь?!

Однако на Тамару это гневное восклицание не произвело никакого впечатления. Она еще раз задумчиво осмотрелась по сторонам. Ее внимание привлекла деревянная лестница, ведущая на второй этаж.

– Пойдем-ка в твою спальню, – сказала она. – Чем выше мы будем находиться, тем лучше. Я сяду там на пол, а ты – на кровать. И возьми какую-нибудь книгу или вязанье, чтобы у возможных наблюдателей складывалось впечатление, будто бы ты находишься в комнате одна.

– Никуда я не пойду! – заартачилась хозяйка дома. – Что происходит?!

– Мне некогда убеждать тебя, что я не сошла с ума. Поверь, речь идет о моей жизни и смерти!

Только эти слова заставили Веронику сдвинуться с места. С расширенными от испуга и недоумения глазами она стала подниматься на второй этаж.

Здесь Тамара и в самом деле опустилась на пол и подползла к стене между двумя небольшими окнами, украшенными веселенькими ситцевыми занавесочками. Хозяйка дома наблюдала за ней с подозрительностью доктора психиатрической больницы, но, повинуясь нетерпеливым жестам этой ненормальной, все же взяла с тумбочки книгу и уселась на кровать.

– Сделай вид, что читаешь, – сказала Тамара.

– Может быть, лучше задернуть занавески?

– Ни в коем случае! – раздалось в ответ что-то похожее на шипение. – Ты не должна прятаться!

Вероника еще раз хмыкнула, однако развернула книгу и уставилась в нее. Если бы кто-то смотрел в бинокль со стороны росшего неподалеку лесочка, то у него сложилось бы полное впечатление, что она находится в комнате, да и во всем доме одна и развлекает себя чтением.

– Ты сейчас чокнешься! – так незамысловато начала Тамара рассказ о своих приключениях.

И теперь уже она выложила подруге абсолютно все, в том числе как пошла в лобби-бар отеля «Метрополь» и забрала оставленный на диване сверток, как просмотрела кассету и в страхе за себя уничтожила ее, как под давлением спецслужб вынуждена была сказать, что видеозапись спрятана в надежном месте, как за ней стали охотиться бандиты и люди из Госдумы, но главное, как далеко все это зашло.

Особенно эмоциональной получилась та часть ее истории, которая была посвящена Маркову. Пришлось объяснить кто он такой в действительности, в каких они находятся отношениях, как получилось, что они стали любовниками. И конечно же нельзя было не рассказать о записанном фээсбэшниками телефонном разговоре Маркова с неизвестным мафиози, ведь именно из него Тамара узнала, что с ней хотят сделать нечто невообразимое. Ну а то, что это не шутки, свидетельствовало сегодняшнее преследование ее двумя мерзавцами.

Тут Веронику едва не хватила кондрашка. Она тоже уже давно сползла на пол и сидела с выпученными глазами, обхватив колени руками. Услышанное ею было покруче любого детективного фильма.

…Примерно через полчаса Вероника опять показалась на крыльце своей дачи. Она старалась держаться естественно, но когда закрывала дверь на все замки, словно внутри никто не остается, руки у нее тряслись, а ключи предательски позвякивали.

С трудом справившись с запорами, она села в свою небесно-голубую «Ладу» и выехала за ворота. На ней лежала громадная ответственность: хоть из-под земли достать последнюю составляющую, необходимую для реализации Тамариного плана. В противном случае она могла очень скоро лишиться своей лучшей подруги.

Правда, добравшись до Москвы, Вероника перво-наперво заехала в свою городскую квартиру, что из-за дорожных пробок заняло у нее очень много времени. И этот приличный крюк она совершила лишь для того, чтобы взять в кладовке газовый баллончик. Средство для самозащиты, конечно, весьма сомнительное, но как можно искать здравый смысл в поступках женщины, к тому же насмерть перепуганной. Положив баллончик в сумку, она опять вышла на улицу и села в машину.

Теперь Вероника направилась на «Каширский двор» – самый большой строительный рынок в городе, где можно было найти практически все, что угодно. Бесконечные торговые ряды были раскинуты на площади среднего по размерам населенного пункта и разбиты на сотни, если не тысячи отдельных павильонов со всякой всячиной. А некоторые товары выкладывали здесь на стеллажах прямо на проходах, так что нельзя было пройти, буквально не наткнувшись на них.

Вероника побродила по рядам, словно домохозяйка, прикидывающая, что ей необходимо для очередного ремонта и во сколько это обойдется. Бойкие торговцы наперебой предлагали ей краску, обои, унитазы, чугунные ванны, шпатлевку, шпингалеты, дверные ручки, хитроумные замки, дубовый паркет, плинтусы, краны, черепицу. Но вместо всего этого она в самом дальнем закоулке купила у небритого мужичка непонятного возраста пятилитровую бутыль серной кислоты.

– Если хочешь пробить свою канализацию, то это самое лучшее средство, – обращаясь на «ты», весело прошамкал он своим беззубым ртом. – Только не забудь развести кислоту, а то прожжешь трубы.

После этого Вероника поехала назад, на дачу. Там она раздвинула везде шторы, зажгла во всех комнатах свет, мол, смотрите, скрывать мне нечего, и целый вечер изображала, что находится в доме одна.

Глава 26

Ночь подруги провели в спальне на втором этаже. Вероника легла на свою кровать, а Тамара расположилась на полу за кроватью, на сложенном вдвое одеяле, и если бы кто-то смог бесшумно взобраться снаружи по стене дачи и заглянуть в окно, то ее бы не увидел. Такая предосторожность, возможно, была излишней, однако, обжегшись на молоке, начинаешь дуть на воду. Береженого, как говорится, и Бог бережет.

Ложе у Тамары получилось не очень удобным – жестким, холодным, и откуда-то со стороны двери сильно дуло понизу. Впрочем, ее это не очень беспокоило: даже на пружинном матраце, пуховых перинах и мягких подушках она в этот раз все равно не смогла бы выспаться.

Возбужденные ожиданием грядущих событий, подруги разговаривали почти до утра. Вначале они обсуждали детали плана на завтра, пытаясь исключить любые случайности и неожиданности. Но главное, они окончательно решили собрать всех людей, имеющих отношение к кассете, именно здесь, на даче – другого более подходящего места просто не существовало.

Свою роль Тамара знала уже назубок, однако повторила еще несколько раз. Ну а задача Вероники в данном случае была, конечно, не такой ответственной, но все же от нее тоже многое зависело. Как хозяйка дома, она должна была одновременно впустить всех гостей, не дав никому никаких преимуществ, и оставить за дверью тех, кто не имел прямого отношения к делу – охранников, рядовых сотрудников спецслужб.

Когда же тема уже вроде бы была исчерпана и стоило попытаться заснуть, женщины вдруг стали вспоминать, как однажды ездили вместе в Крым. Это было сразу после окончания института. Они прилетели в Симферополь и оттуда на троллейбусе отправились в Ялту, где сняли крохотную комнатушку в частном секторе. Точнее, это была одна из келий в длинной постройке, занимавшей практически весь двор и предназначавшейся для отдыхающих. Кроме них у этого же хозяина жили еще человек двадцать пять, в том числе двое молодых офицеров, летчиков, служивших где-то на Дальнем Востоке.

Парни оказались простыми и веселыми. Уже в первый день они пригласили подруг в летний ресторан на берегу моря, и оставшиеся две недели прошли, словно в бреду, когда дни перепутаны с ночами и наоборот. Прощаясь с этими бравыми вояками в конце отпуска, девушки даже плакали и обещали писать. Но, как большинство курортных романов, и эти закончились ничем, а по прошествии многих лет вызывали лишь приятные воспоминания и легкую грусть.

Заснули Вероника и Тамара уже перед рассветом. Их сон был коротким и беспокойным.

А на следующий день около одиннадцати часов утра Тамара засела за телефон и позвонила Зимину, Дергачеву и Маркову. Каждому из этих людей она заявила, что через сорок минут будет ждать его на даче своей подруги, и называла точный адрес, а еще как лучше проехать – времени было в обрез, и не хотелось, чтобы кто-то заплутал, сорвав запланированное представление.

Реакция на ее слова была примерно одинаковая: ей опять угрожали, советовали не делать глупостей, грязно ругались. Но она не реагировала ни на грубость, ни на увещевания, а просто отключала аппарат.

Все приглашенные на встречу высокие договаривающиеся стороны прибыли в указанное место практически одновременно и без опозданий. Это, безусловно, свидетельствовало об их крайней заинтересованности в деле. Только если Марков приехал один на своем роскошном серебристом «ягуаре», то в черной «Волге» Зимина, помимо его самого и водителя, было еще двое крепких сотрудников ФСБ в гражданке.

Ну а самая большая свита оказалась у Дергачева. Его команда прикатила на двух громадных «мерседесах», и в ее составе находилось не менее пяти охранников. У них были квадратные лица, плечи и кулаки, а пиджаки под левыми подмышками подозрительно оттопыривались. Но, конечно, увидев фээсбэшников, эти ребята присмирели и стали похожи на бедных родственников из провинции.

Всю эту внушительную и не очень дружелюбно настроенную толпу храбро встретила у ворот дачи Вероника. Она стояла подперев бока, вздернув подбородок. Счастливая возможность покомандовать мужчинами, указать на причитающееся им место вселяла в нее энтузиазм.

– Так, внимание! Внимание! Я два раза повторять не буду! В дом пройдут только трое, а именно: господа Дергачев, Зимин и Марков! – зычно скомандовала она. – Остальных прошу сесть в машины и вести себя прилично! Вы не в Госдуме! Я не хочу, чтобы потом обо мне судачили соседи!

В другой ситуации Зимин показал бы этой манерной, возомнившей о себе невесть что дамочке, что такое спецслужбы: устроил бы со своими подручными на ее даче капитальный шмон, перевернул бы там все с ног на голову. Однако ему не хотелось давать Дергачеву козырные карты – политики всегда придираются к ФСБ, обвиняют органы во всех смертных грехах. Этот скользкий тип легко бы дезавуировал любой добытый с нарушением законов компромат. А тем более Зимину было хорошо известно, что на самом деле компромата в доме нет, скабрезная пленка давно уничтожена. И оставалось лишь узнать, что же задумала Никитенко, какой сюрприз им приготовила.

В свою очередь, Дергачева очень смущало присутствие спецслужб. И вообще для него было неожиданным, что на эту встречу приехал кто-то еще. Он думал, что выкупать кассету будет с глазу на глаз. Участвовать же в таком массовом мероприятии ему не хотелось – утечки информации при этом избежать было трудно. Михаил Павлович даже сделал какое-то невнятное движение в сторону своей машины, явно намереваясь по-тихому улизнуть. Однако это не ускользнуло от бдительного взгляда Вероники.

– Господа, господа, мне поручено передать, – заявила она иронично, – что если кто-то уйдет, то пусть потом пеняет сам на себя! Интересующий всех вопрос будет решен наихудшим для этого человека образом!

Категоричное заявление сразу приструнило политика. Он как-то обмяк, словно подчиняясь воле злого рока. Да и теперь решать что-то было уже поздно: Вероника величаво развернулась и пошла в дом. Трое мужчин гуськом, стараясь не смотреть друг на друга, направились за ней. В руках у Маркова и Дергачева были полиэтиленовые пакеты, в которых лежали какие-то квадратные, довольно объемистые свертки.

Сразу за входом находилась небольшая прихожая с вешалкой из оленьих рогов, а дальше, за еще одной дверью, довольно просторная для дачи гостиная. И когда все зашли туда, то увидели чрезвычайно странную картину.

У стены, на расстоянии метра друг от друга, стояли три стула, они явно предназначались для гостей. На середину же комнаты был выдвинут диван, выполнявший роль своеобразного защитного барьера. А за диваном находился стол с водруженной на него большой стеклянной емкостью, – очевидно, применявшейся для варки варенья, – в которую была налита мутноватая жидкость.

Рядом со столом стояла Тамара Никитенко. В одной руке она держала магнитофонную кассету, а в другой – внушительных размеров скалку. Вид у нее был смешной и грозный одновременно.

С утра она долго решала, чем будет защищаться при возможном нападении на нее: баллончиком со слезоточивым газом, позаимствованным у Вероники, или скалкой. И выбор был сделан в пользу пусть и не такого современного, но надежного оружия. Оно никогда не дает осечки.

Безусловно, подобные фортификационные сооружения и оружие мог придумать лишь непредсказуемый женский ум. Но в контексте событий, где главную роль тоже играла женщина, все воспринималось вполне органично. Не случайно на лицах вошедших в комнату мужчин если и проскользнули какие-то улыбки, то весьма неуверенные, даже жалкие. Так победители не улыбаются.

Чтобы ни у кого не осталось сомнений в серьезности происходящего, Вероника сказала:

– Хочу вас предупредить, что стеклянная миска наполнена неразбавленной серной кислотой. Ею будет облит каждый, кто приблизится к моей подруге. Да еще и получит скалкой по голове. А теперь садитесь на стулья и слушайте, что вам будут говорить!

Приказание было незамедлительно исполнено. Без особой поспешности, но и без видимых попыток поднять бунт на корабле. В этот момент Тамара без ложной скромности подумала, что собрать этих людей вместе – было решением поистине гениальным, так как каждый из них в такой компании терял девяносто девять процентов своей наглости и самоуверенности.

Убедившись, что все идет нормально и помощь ее больше не нужна, Вероника посмотрела на подругу. Получив в ответ одобрительный кивок, она презрительно хмыкнула в адрес приглашенных и вышла за дверь.

Какое-то время в комнате стояла тишина. Гости настороженно осматривались. А потом началось главное представление.

Глава 27

– Вы все меня достали!! – это была первая фраза, которую Тамара бросила сидевшим перед ней мужчинам.

Сама она по-прежнему стояла у противоположной стены, укрываясь за емкостью с серной кислотой и сжимая в одной руке скалку, а в другой – кассету. Ее слова прозвучали настолько прочувствованно, что не поверить ей было просто нельзя. Эту женщину действительно достали, серьезно вывели из равновесия, жестоко обидели, и теперь от нее можно ждать всего, чего угодно!

– Я проклинаю тот день, когда взяла в гостиничном баре сверток с этой грязной видеозаписью! – продолжила Тамара свой гневный монолог, потрясая кассетой. – Она втянула меня в ваши мерзкие игры, принесла мне много страданий… да чего там, едва не стоила жизни! Так дальше продолжаться не могло, и я решила положить этому кошмару конец! Причем, конец, устраивающий всех здесь присутствующих. – Она сделала многозначительную паузу, но три пары глаз и так не отрывались от нее, три пары ушей ловили каждое произнесенное ею слово. – Сегодня пленка будет уничтожена! А точнее, растворена в кислоте. Но только при соблюдении определенных условий, которые я вам сейчас сообщу.

Конечно, Тамара блефовала. Выдавать кассету с дешевой комедией за ту самую запись – было верхом наглости. Все равно, что с двойкой на руках делать вид, будто бы в прикупе тебе привалили четыре туза. Но из всех участников этой странной встречи лишь еще один человек знал о подмене – Зимин. И было видно, он напряженно раздумывает, что ему делать дальше. Стоит ли подыгрывать этой сумасшедшей, изображать, что он верит в подлинность пленки, не пострадают ли в результате интересы его любимой конторы?

Именно поэтому Тамара решила разобраться с фээсбэшником в первую очередь.

– Давайте начнем с вас, – обратилась она к Зимину. – Известно, что спецслужбам очень нужна эта кассета, иначе вы не обхаживали бы так меня. Но, как я уже сказала, она будет уничтожена. Более того, если вы сейчас броситесь на меня и попытаетесь ее отнять, то она будет уничтожена в кислоте немедленно. – Тамара занесла руку над мутной жидкостью, демонстрируя серьезность своих намерений.

В этот момент Дергачев скрипнул стулом и все увидели, что он с надеждой повернулся к Зимину. Михаил Павлович многое отдал бы, чтобы фээсбэшник действительно совершил такую глупость – немедленно попытался отнять кассету, и она была бы растворена. Но его сосед слева продолжал спокойно сидеть, забросив ногу на ногу.

– Прекрасно, – удовлетворенно кивнула Тамара. – Вы разумный человек. Однако возникает вопрос: как я вознагражу вас за терпение? Отвечаю: взамен этой кассеты вы получите другую, на которой будет записана наша сегодняшняя встреча. А я уверена, что мы услышим здесь много интересного.

– Постойте-постойте, о какой записи нашей сегодняшней встречи вы говорите?! – недовольно вклинился политик, сдвигая свои кустистые брови.

Он опять нервно заерзал, заскрипел стулом.

– Она уже ведется.

Тамара величественно повела рукой и указала куда-то за спину. Только сейчас все обратили внимание, что в углу стоит этажерка с книгами, а на ее верхней полке лежит видеокамера. Рядом с открытым объективом горела крохотная красная лампочка, показывавшая, что камера включена.

– Не-е-т! – решительно запротестовал Дергачев. – Мы так не договаривались! В таком случае вести с вами какие-либо переговоры и вообще открывать рот я отказываюсь!

Михаил Павлович уселся как-то боком, словно не хотел ни с кем здесь якшаться. Но в то же время демонстративно встать и выйти он не решился, что свидетельствовало о слабости его позиции.

– Говорить вы с нами будете. Как миленький, – усмехнулась Тамара. – Вы – прагматик и безусловно из двух зол выберете меньшее.

– Каких таких зол?

– Я пообещала, что результатами нашей встречи будут удовлетворены все присутствующие. Конечно, эти результаты по определению не могут быть для вас идеальными, однако вам вполне по силам избежать худшего. А что для вас является худшим? – задала она риторический вопрос Дергачеву и сама же ответила: – Это ситуация, когда кассета с записью ваших любовных похождений попадает в руки господина Зимина, и всю эту историю с шантажом начнут раскручивать прокуратура, суд, а потом и средства массовой информации. Так? Так! И пленка окажется в ФСБ, поверьте мне, если вы немедленно не сделаете определенные признания.

– Какие такие признания?

– Что вы хотели скомпрометировать меня, а может, даже подвести под уголовную статью, подстроив что-то вроде вручения мне взятки. Ну не морщитесь, не морщитесь… Мы уже обсуждали с вами этот вопрос. Не далее как вчера. В вашем кабинете в Госдуме. Но теперь я хочу, чтобы это было зафиксировано камерой.

Дергачев залился краской. Однако в этот раз категорически все отрицать он не решился. А ну как компромат действительно окажется в руках сотрудника ФСБ – с этой истеричкой лучше не шутить. Чтобы задобрить ее, может, и в самом деле стоит признаться в мелком грешке?

– Во-первых, я не знаю, что у вас за кассета… – промямлил он. – Скорее всего, это какая-то фальшивка…

Ему явно хотелось выиграть время.

– Знаете, знаете! Не валяйте дурака! Или желаете, чтобы мы ее сейчас все вместе просмотрели? – Тамара понимала, что инициативу нельзя выпускать из своих рук. Надо давить и давить. – Кстати, господин подполковник эту запись еще не видел, ему будет очень интересно…

– А во-вторых, я могу сказать что-то в ущерб себе, а кассету вы не уничтожите.

Всем своим видом Тамара показала, что подобным недоверием оскорблена до глубины души.

– Зачем мне враги на всю оставшуюся жизнь?! – возвела она глаза и руки к небу. – Клянусь, уничтожу! К тому же, если я вас обману, то требуемое мною признание не очень-то усложнит ваше положение. На этой кассете и так столько… Плюс минус еще немного ничего не изменят, как политик вы все равно погибнете. Зато если я растворю ее в кислоте, вы вздохнете с облегчением. Ну а за неосуществленную до конца попытку как-то скомпрометировать, подставить меня, вас не смогут привлечь ни к уголовной ответственности, ни к какой-либо другой. Мало ли людей желают зла другим и даже говорят о своих планах вслух. Разве не так? Практически вы же ничего не сделали, правильно?

– М-м-м…

– Даже ваш политический имидж не пострадает, так как заснятая сегодня кассета будет передана в ФСБ. Вряд ли кто-то сплавит ее оттуда средствам массовой информации. Она будет просто похоронена в архивах.

– Но вам-то зачем нужны мои раскаяния?! – вскричал политик.

– Чтобы обезопасить себя на будущее. После этого вы никогда не станете строить мне козни. Ведь если в будущем я пострадаю, то тогда вы окажетесь в числе главных подозреваемых. У вас были основания мстить, был мотив для преступления. Что же тут непонятного?! Эта кассета, – еще раз потрясла Тамара фальшивкой, – надежно защищала меня в недавнем прошлом. Но раз ее надо уничтожить, я хочу получить другую, способную оградить меня от нападок в ближайшей перспективе.

Альтернатива действительно была настолько проста, что Дергачев колебался очень недолго:

– Ну, хорошо, – сказал он, недовольно косясь в сторону камеры, – признаю, мы хотели вас скомпрометировать.

– Каким образом?

– Заплатить наличными за услуги, которые вы нам оказывали по подбору здания для штаб-квартиры партии, и выдать это за взятку. У нас нашлись бы люди, которые подтвердили бы, что вы вымогали деньги и положили их в свой карман, а не на счет риелторской фирмы.

– Прекрасно. А кто отдал распоряжение на проведение этой… так сказать, операции?

Последовало очередное тяжелое сопение. Он мог бы очень правдоподобно изображать медведя.

– Не слышу?! – повысила голос Тамара.

– Ну, я! Я! Вы удовлетворены?!

– Полностью! А теперь передайте мне то, что должны были принести.

Пакеты, с которыми Дергачев и Марков пришли на встречу, лежали рядом с ними на полу. По объему их содержимое вполне соответствовало ста тысячам долларов крупными купюрами, завернутым в бумагу. Тамаре, как бухгалтеру, это было хорошо известно, а проверить она, конечно, не могла. Ей не хотелось, чтобы факт передачи денег был запечатлен на пленку. Приходилось надеяться, что из-за своей трусости эти люди не станут рисковать, подкладывать «куклы».

Услышав ее команду, политик послушно взял свой пакет, встал и сделал пару шагов вперед.

– Только не приближайтесь ко мне! – тут же отреагировала Тамара. – Положите пакет на диван, а потом возвращайтесь на прежнее место.

И это распоряжение было выполнено, хотя и с недовольством, но в точности.

Стараясь не выпускать из виду никого из присутствующих, Тамара быстро забрала пакет и опять укрылась за емкостью с серной кислотой.

– Начало неплохое. Мы на верном пути к консенсусу, – констатировала она и перевела взгляд на Маркова: – А теперь давайте разберемся с вами.

– Мы уже на «вы»? – удивленно и в то же время обиженно спросил красавчик.

Его губы искривила едва заметная усмешка, но была она вовсе не злой. Казалось, ему доставляет удовольствие наблюдать за Тамарой, он даже любуется ею, как школьный учитель прилежной ученицей.

– Оставьте все эти улыбочки, фальшивое дружелюбие для следующей вашей жертвы. А мне уже хорошо известно, на что вы способны, – бросила она.

– Как пожелаешь, дорогая.

– Так вот, в прошлую нашу встречу я сказала вам, что слышала запись вашего телефонного разговора с каким-то мафиози. Из него следовало, что вы надеялись… обманным путем забрать у меня кассету с компроматом на господина Дергачева, а после этого ваши друзья должны были сделать со мной что-то нехорошее. Нет сомнения, речь шла о физическом насилии, возможно, меня собирались убить. Вы признаете это?!

Марков энергично замотал головой и даже саркастически хохотнул.

– Я что, похож на полного идиота? – вопросом на вопрос ответил он.

– Придется еще раз повторить мое главное условие: или чистосердечное признание – в сущности, невинное, если, конечно, в будущем со мной ничего не случится, или кассету я отдаю спецслужбам. А потом, естественно, подтвержу на суде, что именно вы оставили ее на диване гостиничного бара, так что ваше прямое участие в шантаже будет очевидным. Решайте! Только быстро! Вы задерживаете других.

Тут забеспокоился Михаил Павлович:

– Это нечестно! – обратился он к Тамаре. – Я уже сделал все, что требовалось, и теперь вы обязаны уничтожить пленку! Почему я должен зависеть от этого… этого… – он никак не мог подобрать нужного слово, – от этого негодяя?!

Удивительно, но глаза политика опять пылали благородным гневом, словно у кристально честного человека, случайно попавшего в одну компанию с мерзавцем. Как будто пять минут назад он не признавался в собственном злодействе, не пытался юлить, выкручиваться.

– Заткнись, мразь! – снисходительно бросил красавчик.

– Как вы со мной разговариваете?!

– Заткнись!

– Я найду на вас управу!

– Прямо-таки испугал…

Эта перепалка продолжалась довольно долго. Наконец Марков устало поморщился:

– Ну, хорошо, что я должен сказать? – Он потер ладонью загорелый лоб. Пора заканчивать этот пошлый бардак! – Да, я признаю, что собирался любыми путями отобрать у тебя эту кассету, после чего… после чего к тебе должны были применить… м-м-м… физическое воздействие. Какое конкретно – я не знаю. Клянусь! Такой вариант тебя устроит?

– Вполне. Думаю, теперь и в ваших интересах оберегать меня от различных неприятностей, – упорно называя бывшего любовника на «вы», заметила Тамара. – Да, передайте ваш пакетик тоже. Мне он пригодится.

Марков поднялся и положил свой пакет с деньгами на диван. Как бы он ни притворялся, ему тоже очень не хотелось, чтобы проклятая кассета попала в руки сотрудников ФСБ.

Забрав пакет, Тамара с облегчением вздохнула:

– Очень рада, что мы договорились и наш, так сказать, развод обошелся без скандальных сцен. Мне никогда не нравилось знакомство с вами, надеюсь теперь и у вас поубавится желания преследовать меня, искать со мной встреч. Остались пустяки: надо лишь уничтожить то, что нас связывало. – Она занесла кассету над серной кислотой, но вдруг остановилась, пораженная установившейся тишиной. – Судя по вашим лицам, момент получается очень торжественный. Я тоже его безумно ждала. Однако прежде, чем кассета навсегда исчезнет, не могу отказать себе в удовольствии сказать о каждом из вас пару слов. – Она посмотрела на Зимина. – Вы, очевидно, считаете себя очень хорошим человеком. Ну как же, день и ночь стоите на страже интересов страны. Но при этом вам плевать на отдельные судьбы, вас не остановит слеза ребенка, а тем более женщины! Вам нет дела до общечеловеческих ценностей, когда есть приказ начальства! Все это, конечно, очень мерзко! – Взгляд Тамары перебежал на Дергачева. – После встреч с вами мне вообще всегда хотелось вымыть руки! Никогда не думала, что самого гнусного человека я встречу не в какой-нибудь подворотне, а в сияющих коридорах власти! – И напоследок она остановилась на Маркове. Казалось, сейчас ее монолог затянется и будет наиболее страстным, однако после продолжительной паузы она лишь коротко заметила: – А вам я с удовольствием врезала бы еще раз коленом между ног!

– Значит, по меньшей мере один раз, вы к этому месту уже приложились?! – обрадовался политик.

Оставив его слова без комментариев, Тамара опустила кассету в ведро. От контакта пластмассы с кислотой началась бурная реакция, повалил дым, раздалось громкое шипение, в комнате резко запахло какими-то химикатами. Представление закончилось. Теперь никто не смог бы доказать, что уничтоженная пленка являлась фальшивкой. Да никому это уже и не надо было, все чувствовали громадное облегчение.

Тамара сняла с этажерки с книгами видеокамеру, вытащила из нее кассету и протянула Зимину, а потом решительно направилась к выходу.

– Подожди! – вдруг ринулся за ней Марков. – Мне надо с тобой поговорить!

Однако дорогу ему преградил фээсбэшник.

– Кажется, все проблемы уже решены…

– Я не о делах, а о сугубо личном, – заявил красавчик, неожиданно сильно смутившись.

Обычно решительный Зимин замялся.

– Вы хотите с ним еще что-то обсуждать? – спросил он у Тамары.

Та внимательно посмотрела на своего недавнего любовника. Казалось, он действительно жалеет о разрыве с ней.