Текст книги "Псы войны"

Автор книги: Иван Стрельцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Раздался шум открываемой туалетной двери. Кольцов тут же левой рукой дернул на себя тамбурную дверь с одновременным перемещением корпуса в открывшийся зазор. Оказавшись в коридоре, Глеб увидел широкую спину и бычий затылок входящего в туалет. Рука, сжимающая пистолет, обрушилась на этот затылок. Удар был глухим, как будто пришелся на бетонную стену, ноги Джасанова подкосились, и он рухнул прямо на унитаз. Кольцов быстро огляделся. Кроме Клочкова, который шел с другой стороны вагона, в коридоре никого не было. Быстро зайдя в туалет, Глеб первым делом заклеил лейкопластырем рот лежащему без сознания Алику. Затем перекинул браслеты наручников через оконную решетку и сковал руки оглушенного. Только после этого обыскал его. Кроме паспорта на имя Аслана Джасанова и прав на то же имя, был еще бумажник с двумя миллионами рублей. Под пиджаком в поясной кобуре лежал пистолет Макарова и запасная обойма к нему.

Забрав оружие и патроны, все остальное Глеб распихал обратно по карманам оглушенного, затем, выйдя из туалета, запер дверь на ключ, который ему дал Клочков.

Тем временем полковник при помощи стального клина заблокировал дверь в купе «быков». Так, на всякий случай. Затем достал из внутренней кобуры специальный пистолет Макарова, оснащенный длинным цилиндрической формы глушителем.

– Ну что, готов? – шепотом спросил полковник подошедшего Глеба, тот кивнул.

– Тогда вперед. – Клочков рывком отворил дверь в купе.

Там было почти темно, только над одной полкой горел светлячок ночника. Это, по-видимому, была постель Джасанова.

Держа в руке пистолет, полковник щелкнул тумблером верхнего освещения. И тут же купе залилось ярким светом неоновых ламп. На другой полке лежал человек в белой рубахе и спортивных брюках. Он лежал спиной к двери и не реагировал на происходящее. Клочков пнул его ногой под зад.

– Алик, прекрати баловаться, – пробурчал сонный голос, но следующий удар поднял его с постели.

– Ты озверел, Алик, что за шутки, – протирая глаза, говорил проснувшийся. Но едва он увидел, что вместо телохранителя перед ним стоит чекист, он онемел.

– Приехали, Тафулин, – с милой улыбкой произнес Клочков, направляя черный ствол пистолета в грудь эмиссара мафии.

Выставив вперед руки, как будто это могло защитить его от разящего свинца, Тафулин взвизгнул:

– Где ваш ордер, Клочков, не имеете права. Я буду…

– Ты что, дурак? – перебил полковник, удлиненный глушителем ствол уперся сидящему в переносицу. – Какие права, какой ордер? Ты же видишь, я без понятых, без своей команды и с бесшумным пистолетом. Что это значит, надеюсь, понимаешь?

– Меру наказания определяет суд, – едва шевеля губами, произнес Тафулин.

– Ах суд, – выдохнул контрразведчик, взведя большим пальцем курок пистолета. – Вот, Каскадер, полюбуйся на фрукта. Ренат Тафулин – один из крупнейших торговцев наркотиками в Москве, я бы сказал, оптовик. Имеет целую сеть распространителей. Мы его трижды брали, и трижды он уходил от наказания. Конечно, молчал как партизан, за это Логинов его вытаскивал, натравливая на нас лучшие силы коллегии адвокатов и самые грязные языки журналистов. Как же, притесняем в угоду конкурентам честного московского предпринимателя. Пока Ренат молчал, логиновские молодчики все подчищали: кому рот закрывали, кому глаза (навсегда), и Тафулина на свободу, пожалуйте, ваше благородие. Так ведь, Ренат?

– Так, Владимир Константинович, – выдавил из себя Ренат, краем глаза посмотрев на часы.

– Вот видишь, даже имя-отчество вспомнил, – снова усмехнулся Клочков. – Да ты на часы не зыркай, твое прикрытие не того… В общем, сам понимаешь. По закону с вами не получается. Теперь твоя очередь.

– Не надо, – выдавил из себя Тафулин. Глеб видел, что эмиссар поплыл, теперь, как говорят контрразведчики, наступал момент истины, пора его «колоть».

– Где состоится встреча? – рявкнул на ухо эмиссару Клочков, прижимая к его виску оружие.

– В Бологом, – выпалил Ренат.

– Где именно?

– В подвале камер хранения. Там в это время никого нет, – заикаясь, говорил Тафулин. – Мы должны обменяться, пока стоит поезд. Я им отдаю чемоданы с валютой, они мне сетку координат.

– Где чемодан? – Голос полковника стал глухим.

– Вот. – Ренат метнулся с полки, поднял ее и извлек большой кожаный чемодан. Щелкнув замками, поднял крышку. Внутри ровными рядами лежали тугие пачки в банковской упаковке. С зеленых бумажных прямоугольников на них смотрел Франклин.

– Сколько здесь? – спросил Клочков.

– Пять миллионов.

«Хороший куш удалось Клочкову заглотнуть, – подумал Глеб. – Только чтобы потом рот не разорвали до самого пупа. А то ведь могут за такие деньги. Ладно, поживем – увидим».

– Каскадер, – обратился к нему Клочков, – пойди взгляни на своего крестника. По идее он уже должен очухиваться. Так что сделаешь ему инъекцию, чтобы он успокоился.

В руке полковник держал тонкий стержень одноразового шприца. Видя нерешительность Кольцова, добавил шепотом:

– Это морфин. – Потом громко сказал: – А мы пока побеседуем с Ренатом Шариповичем.

Глеб выбрался из купе, в вагоне по-прежнему было тихо. Стараясь не шуметь, он прошел в конец вагона и трехгранным ключом отпер дверь туалета.

Джасанов сидел на унитазе с закинутыми за голову руками, прикованными к оконной решетке. По-видимому, он начал приходить в себя: когда открылась дверь, Глеб видел, как у Алика дернулись веки.

«Загнанный в угол шакал и льва покусать может», – подумал Кольцов и, дабы не искушать судьбу, врезал кулаком телохранителю в челюсть. Голова того дернулась, как у манекена, и безвольно поникла. Затем, освободив иглу шприца от пластикового чехла, сделал укол Джасанову в шею. Использованный шприц Глеб раздавил в кулаке, осколки бросил на пол и подошвой ботинка забил в сливной трапик. И тут увидел, как у ног телохранителя разрастается мокрое пятно.

«Все же расслабился», – подумал Глеб, закрывая за собой дверь.

В купе Тафулин надевал на себя странную штуку, напоминающую радиостанцию с блоком питания. Цепляя этот пластиковый квадрат за брюки Рената, Клочков сказал:

– Здесь сто пятьдесят граммов взрывчатки. Взрыватель радиоуправляемый и контактный. Понял?

Тафулин отрицательно покачал головой. Клочков решил пояснить:

– Если ты что болтаешь своим друзьям, эта штука тебя выпотрошит, как венгерскую курицу. Это по поводу радиовзрывателя. А контактный для того, чтобы не вздумал снять передатчик, результат будет тот же самый. Теперь понял?

Ренат утвердительно кивнул, но через секунду спросил:

– Вы меня убьете?

– Все зависит от тебя. Хочешь жить, не делай глупостей, – ответил полковник, пряча под куртку пистолет.

– Константиныч, подъезжаем, – объявил Кольцов. – Бологое.

Поезд запрыгал на привокзальных стрелках, в окно ударил свет уличных и вокзальных фонарей.

– Бери чемодан и на выход, – сказал полковник, обращаясь к эмиссару. – Двери сам себе откроешь, проводницы отдыхают, – добавил он с усмешкой.

Постепенно снизив скорость, поезд наконец затормозил…

Владимир Клочков, держа в правой руке пистолет, левой приложил к уху миниатюрный приемник на манер современных транзисторов.

За его спиной стоял Глеб Кольцов, сжимая в каждой руке по пистолету, свой «ТТ» и джасановский «Макаров». Он сейчас представлял себе холеное белокожее лицо Тафулина. Этот дородный, по-восточному красивый мужчина, любитель и любимец баб, на все шел, чтобы хорошо жить, его не смущали никакие догмы. Ни мусульманские, ни общечеловеческие. Он плевал на все и жил только ради себя. Глеб сейчас был уверен, что Тафулин от страха потеет, как презренная свинья. Ему наверняка хочется сорвать с себя и дорогую дубленку, и фирменный костюм, да и саму шкуру, лишь бы избавиться от «адской машины», висящей на поясе.

– Обмен произошел, – убирая радиостанцию в карман, проговорил Клочков. – Приготовься. – Потом резко толкнул ногой дверь, скомандовал: – Пошли.

Из темного сырого коридора они ворвались в помещение камер хранения. Такое же сырое полуподвальное помещение, освещенное несколькими длинными лампами дневного света. Перед Клочковым и Кольцовым стояли трое мужчин в длинных кожаных пальто. Всем за сорок, грубые скуластые лица говорили, что это тертые калачи. Обладают не только физической силой, но и профессиональными навыками. Однако сейчас преимущество было не на их стороне.

Трое «кожаных» находились перед дверью, ведущей на выход из сырого подвала, за их спиной, сжимая пластиковый конверт, стоял Ренат Тафулин.

В свою очередь, «кожаные» могли рассмотреть нападавших. Двое мужчин и три пистолета, оружие держат уверенно, руки не дрожат. Кстати, руки в перчатках. Как правило, перчатки надевают те, кто не хочет оставлять отпечатки…

– Чемодан поставь на пол, – приказал Клочков старшему из троицы.

Это был высокий мужчина с лицом тевтонского рыцаря, он медленно наклонился, ставя чемодан, потом так же медленно выпрямился. Посмотрев спокойным взглядом на налетчиков, негромко произнес:

– Мы здесь не одни.

– Знаю, – кивнул Клочков. – Уже срисовали три иномарки у вокзала и двух «быков» на платформе у поезда. А теперь медленно, очень медленно подняли руки. На кон поставлено слишком много, чтобы с вами церемониться.

Все трое сначала посмотрели на полковника, потом перевели взгляд на Кольцова. Тот, держа на уровне груди два пистолета, бесстрастно смотрел сквозь «кожаных», профессионалы знали этот взгляд. Все трое стали медленно поднимать руки.

– Вот почему он без охраны, сука, – просипел сквозь зубы коротко стриженный невысокий крепыш с золотой фиксой во рту.

– Он не сука, – проговорил весело Клочков. – Хотя с охраной точно подмечено. Но мы посчитали, что если их не нейтрализовать до встречи, то слишком много стволов будет против нас. А Ренат оказался благоразумным человеком, кстати, как и вы. Он такая же жертва налета. Ну ладно, хватит разговоров. Ренат, обыщи их, – наконец приказал полковник.

Тафулин, сложив конверт пополам, сунул его во внутренний карман дубленки. Подойдя сзади к «кожаным», начал быстро и довольно профессионально их обыскивать. Через минуту на бетонный пол со звоном упало четыре пистолета: два «Макарова», плоский уродец «ПСМ» и мощная итальянская «беретта». Потом к пистолетам добавился небольшой револьвер, спрятанный под брюками на ноге старшего.

Клочков извлек из кармана куртки трое наручников; бросив одни Ренату, приказал:

– Ну-ка, дружок, прицепи дяденьку к батарее. Чтобы не мерз.

Ренат схватил за плечо крепыша и потащил его к стене, где была установлена батарея парового отопления. Клочков поднял свой пистолет, целясь ему в голову, двух других под прицелом держал Кольцов.

У батареи крепыш выругался матом, сплюнул под ноги, но позволил приковать себя. Потом наступила очередь второго, худого, с бледным аскетичным лицом. За все время он не произнес ни слова, вот и сейчас молча отошел к стене и подставил руки. Старший этой троицы не сводил взгляда с Клочкова, потом глухо сказал:

– Рано или поздно мы встретимся, а тогда…

– Пути Господни неисповедимы, – перебил его полковник. – Ты сначала подумай о своих хозяевах. Тебя, человека со стороны, наняли в качестве посредника, потому что была своего рода репутация. Теперь ее нет. А в нашем деле человек без репутации хоть что-то, а вот с подмоченной репутацией – это уже как прокаженный. Будешь, как бродячий пес, по помойкам шататься в поисках объедков. И это в лучшем случае.

Тирада полковника достигла цели. Клочков психологически точно отгадал своего противника. Высококлассный спец (возможно, бывший «конторский», отпущенный после множества реорганизаций на вольные хлеба) был нанят одним из дальневосточных синдикатов на роль посредника. И вот эта роль не удалась.

– Мразь, – проскрипел старший, когда Ренат приковал его к батарее.

Клочков, взглянув на циферблат часов, жестом показал Глебу: «Время». Кольцов закрыл на задвижку входную дверь. Полковник при помощи отмычки отпер решетку, загораживающую проход к ячейкам автоматических камер хранения.

Глеб спрятал под курткой оружие и, бросив на ходу: «Тафулин, захвати чемодан», – быстро направился за Клочковым.

Тем временем полковник, пройдя зал камер хранения, остановился возле двери, обитой тонкой жестью и покрашенной в небесно-голубой цвет. В центре двери было написано кроваво-красной краской: «Пожарный выход».

В течение минуты Владимир Константинович пробовал отпереть простейший советский замок шведским ключом-вездеходом, но ничего не получилось, пришлось вышибить дверь ногой. Потом был головокружительный подъем по узкой винтовой лестнице. Глебу то и дело приходилось толкать в спину пыхтящего, как паровоз, Тафулина, чемодан постоянно застревал.

«Интересно, как бы люди здесь поднимались во время пожара», – подумал Глеб. Вот и конец лестницы. Новоиспеченные налетчики выбрались на технической стороне вокзала, где из-за раннего утра было еще пусто.

– Вперед, – скомандовал Клочков, и они втроем быстро пересекли служебный двор и вышли на привокзальную платформу. Поезд на Питер только отходил.

Клочков первый вскочил на подножку бесхозного вагона. В тамбуре никого не было, проводницы еще спали в клофелиновом угаре.

Следом заскочивший в тамбур Тафулин испуганно зашептал:

– Они ведь нас вычислят и на ближайшей станции перебьют.

– Не гунди, – подтолкнул его в спину Глеб.

Как только все трое оказались в тамбуре, Клочков закрыл тамбурную дверь, тем временем Глеб открыл дверь на другую сторону вагона и скомандовал Ренату:

– Прыгай.

Тот ничего не успел сказать, как его подхватили две пары рук и вытолкнули из вагона. Следом выпрыгнул полковник Клочков. Глеб, повиснув на подножке, захлопнул снаружи дверь и только после этого сам спрыгнул на землю.

На соседних путях стояла электричка, уходящая в противоположную сторону, на Вышний Волочек. До отхода оставалась одна минута.

* * *

На платной стоянке перед вокзалом Вышнего Волочка стоял неказистый «москвичонок» грязнозеленого цвета, в плохо зарихтованных вмятинах. Показав квитанцию охраннику и расписавшись в журнале регистрации, Клочков выгнал автомобиль со стоянки. Затормозив возле ждущих на тротуаре Кольцова и Тафулина, открыл дверь:

– Садитесь.

Город наполнялся гомоном рабочего дня. Проскочив несколько перекрестков, «Москвич» выехал за город. Здесь Клочков остановился и сказал Глебу:

– Садись за руль, Каскадер. – Сам забрался на заднее сиденье возле Рената и велел:

– Ну-ка дай конверт.

Пластиковый конверт перекочевал в руки Клочкова. Тот распечатал его, извлек прозрачный лист пластика с вырезанными условными обозначениями. И листок машинописного текста с инструкцией, как пользоваться этой сеткой координат.

– Что это такое? – спросил Кольцов, наблюдая за действиями полковника.

– Объясни, – приказал полковник эмиссару мафии.

– Это сетка координат, указывающая, где на Дальнем Востоке находятся золотые прииски, лаборатория по переработке наркотиков и штаб-квартира таежного филиала. Раньше все это принадлежало братьям Шаблиным, владивостокским «комсомольцам», потом с ними стал на паях сотрудничать Логинов. Теперь ему потребовался весь таежный филиал, и он выкупает его за наличные, ну и еще что-то дает «комсомольцам» от своих московских щедрот.

– Зашевелился паук, – буркнул Клочков. – После того как в Чечне ему паутину порвали, решил плести новую вдали от «горячих точек», в таежной глуши.

– Вы хотите его подловить на этой сделке? – спросил с интересом Тафулин.

«Удивительно легко этот парень меняет хозяина, – подумал Глеб, глядя на раскрасневшееся лицо Рената; он, кажется, пережил первый испуг и чувствовал себя едва ли не героем. – Вот сейчас бы его „колоть“ со следственным экспериментом, очными ставками. Но нельзя. После того что мы натворили в поезде и на вокзале, никак нельзя».

– Ты что, дурак? – усмехнулся Клочков. – Как говорится, стреляный воробей, а элементарных вещей не знаешь. Улики, добытые незаконным путем, в суде доказательством не считаются. – Потом, указав в сторону небольшой лесополосы, обратился к Глебу: – А ну, Каскадер, сворачивай к лесу.

Машина, свернув на грунтовую дорогу, запрыгала по снежным ухабам в направлении чернеющей полосы деревьев, ветки которых были облеплены черными комочками ворон. Но едва машина приблизилась на полсотни метров, как с режущими слух криками вороны взмыли с насиженных мест. Громко взбивая воздух своими крыльями, птицы собрались в стаю и улетели.

– Тормози, – распорядился полковник. «Москвич» замер в нескольких метрах от ближайших деревьев. Клочков посмотрел на Тафулина, потом сказал: – Глеб, тащи его на воздух. И сними рацию, только осторожно, чтобы руки не оторвало.

– Вы же… Вы же… – начал заикаться Ренат, хватаясь за спинку кресла водителя. Но Кольцов, открыв дверь, рывком вытащил упирающегося Тафулина. Тот, наконец собравшись с силами, смог выкрикнуть: – Вы же обещали меня не убивать. Я все делал, как вы говорили. Не убивайте, – причитал один из крупнейших оптовых торговцев «белой смертью».

– Никто тебя убивать не собирается, – крикнул из машины Клочков, – но кое-что объяснить надо.

Сорвав с плеч Тафулина дубленку, Глеб задрал пиджак; отсоединив провода микрофона, вытащил сперва их, а затем, отстегнув от пояса радиостанцию, достал и ее. Черный квадрат оказался блоком питания, а не «адской машиной». Но Глеб ничего не сказал, зачем расстраивать человека.

Вслед за Ренатом из машины выбрался Клочков с чемоданом в руке. Он потянулся и с наслаждением вдохнул морозного воздуха. Потом, отойдя от машины на десяток шагов, бросил под ноги чемодан.

– Ну что, Ренат, – проговорил Владимир Константинович, – после того, как услышал, что против Логинова я ничего не смогу сделать, обрадовался. Думал небось, купился Клочков, нашлась-таки сумма, которую старый барбос заглотил. Все, теперь будет вилять хвостом. Вот видел, – и полковник, смачно плюнув на кожаную крышку чемодана, показал кукиш.

Наклонившись, Клочков щелкнул замками чемодана, открыл его. Проведя ладонью по пачкам долларов, плотоядно улыбнулся и негромко сказал:

– Целое состояние, сколько на этих деньгах крови, людских жизней. Вы, бандюки, ставите эту бумагу выше всего… – Полковник вытащил из левого кармана куртки желтый пластиковый конверт, бросил его на пачки банкнот. – Это для вас царь и Бог, а для меня…

Клочков, как фокусник, извлек из правого кармана куртки предмет, похожий на консервную банку, – алюминиевый цилиндр со взрывателем в торце. И, повертев в руках, показал цилиндр Тафулину.

– Это, Ренат, называется зажигательная граната. Начинена белым фосфором и обладает мощной температурой нагрева. А теперь смотри. – Полковник выдернул предохранительную чеку и положил дымящийся цилиндр в чемодан, закрыл крышку. – Айне, цвай, драй…

Сперва пламя размером с язычок газовой горелки прожгло крышку, и уже через секунду весь чемодан был объят ядовитым белым пламенем.

Глеб Кольцов и Ренат Тафулин как зачарованные смотрели на костер. Эмиссар мафии шептал сухими губами:

– Пять миллионов, пять миллионов….

– Садись, Глеб, за руль, – приказал Клочков, занимая место рядом с водителем.

– А как же я? – спросил испуганно Ренат, поняв, что ему места в этой машине нет.

– Ты? – удивленно переспросил полковник. – Ты, милый друг, до Москвы доберешься своим ходом. А когда увидишь Александра Васильевича Логинова, скажи: велел кланяться Клочков. И еще добавь, что раз у нас с ним не получается игра по закону, я готов играть по его правилам. Понял?

– Понял, – кивнул Ренат.

– Поехали, – закрывая дверцу, приказал Глебу Клочков.

«Москвич» медленно отъехал назад, разворачиваясь в сторону автотрассы. Прыгая на ухабах, машина двинулась в обратный путь, оставив позади человека в дорогом костюме с валяющейся у ног дубленкой да сгоревший чемодан.

– Крутой ты, однако, мужик, Константинович, – мрачно заметил Глеб.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Клочков, наблюдая в зеркало заднего вида, как Тафулин отряхивает поднятую дубленку.

– Не у всякого хватит мужества спалить пять «лимонов», да еще и «зеленью». А ты глазом не моргнул.

– Ты что, дурной? – искренне удивился Клочков. Запустив руку назад, он извлек точную копию кремированного чемодана. Внутри лежали тугие пачки банкнот, прикрытые пластиковой сеткой координата листком с пояснением к нему. – Вуаля, ловкость рук и никакого мошенничества.

– Но как же так?

– Я же тебе говорил, Глеб, что за Логиновым мы следили. Я заранее знал, в каком чемодане повезут деньги. Ну и приготовился.

– А деньги в том чемодане?

– Они не стоят бумаги, на которой их напечатали, дешевая ксерокопия.

– И последний вопрос. Когда будем делить добычу? – улыбнулся Глеб.

– Никогда, – лицо полковника ФСК Клочкова Владимира Константиновича было серьезным.