Текст книги "Балтиморская матрёшка"

Автор книги: Иван Тропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Страх перед темнотой и неизвестностью?.. – пробормотал Батый. – Но почему они все так внимательно вглядывались в те календа…

– Ладно! – психолог пристукнул ладонями по столу. Нахмурился. – Вот что мы сделаем. Пожалуй, пару дней вы еще у нас тут побудете, и мы не спеша обсудим все накопившиеся у вас вопросы.

Меня холодным потом прошибло. Лис вскочил:

– Вы же сами сказали, что мы здоровы! Так зачем же нас держать здесь еще пару дней?!

– Ну–ну–ну! – поднял ладони психолог. – Тише, тише. Здоровы, не здоровы… Это все так условно и подвижно.

– Но вы же сами сказали, что мы нормальны! – воскликнул я. – Нас лучше поскорее отправить отсюда в Гелендж…

– Видите ли, юноша! Это не такой простой вопрос – нормальны, не нормальны.

– Но у нас же нет нервного срыва после вашей проверки! – сказал Лис. – Нас психоз не коснулся!

– Кто знает, какие демоны водятся в тихих омутах? Когда случаются критические ситуации…Тот ужас, что пришлось пережить вам в той бойне, вы едва уцелели… После таких потрясений могут быть серьезные последствия, которые проявляются не сразу.

– Но что же… – Лис шмыгнул и жалобно оглянулся на меня. – Ведь мы же… Мы же не можем изменить все то, что там?..

Психолог холодно прищурился:

– Иногда преданнейшие, казалось бы, собаки могут загрызть своих хозяев. У нашего Омуля светлая голова, может быть, он прав, нам лучше не спешить с выводами… – Он вдруг усмехнулся: – Хотя расставить вокруг командного центра автоматические турели, это все же перебор. На людей он совсем не надеется…

Мы с Лисом переглянулись.

– Вы сказали – Омуль?

– Ваш главный особист?

– И человек очень надежный всегда, – прищурился психолог, – когда инцидент опасен для Ковчега… – Он вдруг улыбнулся. – Знаете, а давайте мы, в самом деле, не будем пороть горячку? Не будем ничего мудрить, а вот что мы сделаем: прогоним–ка вас через стандартную процедурку полной проверки. Для начала. А? А там уж… – Тут его улыбка стала извиняющейся: – Если все будет нормально.

* * *

– Трындец, – сказал Лис, когда за Перископом закрылась дверь, и мы остались одни.

В каюте, которая оказалась копией нашей прежней каюты. Разве что душ с туалетом прямо здесь же, третьей комнаткой.

– Это что значит? – сказал Лис, оглядывая розовенький кафель. – Нам перестанут докладывать брому?

Но я не усмехнулся даже из вежливости. Я глядел на Батыя. Ловил его взгляд, сдерживаясь из последних сил.

– Ну ты, Батый… – прошипел я. – Ну ты даешь!..

Лис тоже перестал изображать веселого висельника.

– Будто специально с Шаманом сговорился… – процедил он сквозь зубы. – Нас же почти отпустили уже! А теперь что? Опять здесь, и неизвестно сколько еще… А Шаман под боком…

Лис вдруг без сил плюхнулся на кровать. Уронил голову в руки.

– Мне кажется, – едва слышно пробормотал он, – мы не выберемся отсюда… Этот Шаман будет со своей штукой ходить за нами, пока и мы… Как вся наша группа… Они раньше, а теперь и мы…

– Лис! – сказал я. – Завязывай.

Лис поднял лицо и затравленно уставился на меня.

– Думаешь, он даст нам уйти? Мне кажется, он дожмет нас… Батыя, а потом нас с тобой… Пока мы тоже, как те…

– Лис, хватит! Перестань. Лучше думай, как нам выбраться.

– Да никак нам теперь не выбраться! – вдруг рявкнул Лис и оскалился на Батыя: – Какого дьявола тебя за язык тянуло?!

– Да я просто…

– Он нас отпустить хотел! А ты его будто специально подначиваешь, чтобы не отпускал! Какого хрена?!

– Я не подначивал! Просто спросил!

– Зачем?!

– Ну… Мне показалось, что они рано решили, что никакого зомбирования не было…

– Он же тебе все объяснил! Русским языком! Ошибка!

Батый покорно покивал. Но как–то не очень убедительно.

Это мне, если честно, уже совсем не понравилось.

– Батый?

– Что?

– Давай начистоту. Что именно тебя беспокоит?

– Слишком быстро они успокоились, – с готовностью затараторил Батый. – А если они ошиблись не тогда, а как раз сейчас? Когда решили, что игры чисты?

– Но он же объяснил! – сказал Лис. – Что они ошиблись с подозрениями! Они сами переборщили с провокацией! Это был просто срыв. В тревожной обстановке тупые мальчики срываются!

– А Туз? Разве он был глупый? Совсем не рефлексировал? А Даркхантер? А Орканоид? Если бы все было так, как сказал психолог, то они бы сейчас были вместе с нами. Но…

– Ага! А те психологи и военные спецы, которые этим занимались – типа, лохи? – Лис ухмыльнулся. – Один ты самый умный!

– Батый, – сказал я, – но если бы в играх что–то было, тогда мы бы тоже должны были заразиться?

– Не обязательно.

– Как это?

– Это лишь один из возможных вариантов.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы играли в свежие игры. А Туз – профессиональный игрок. Он много играл в игры, которые выходили раньше.

– И что это меняет?

– Начинка игр могла измениться.

– Помедленнее, Батый. – сказал Лис. – Имена, пароли, явки.

Батый вздохнул. Заговорил медленнее, разжевывая в кашицу:

– Представь, что в играх все же что–то было. Наша разведка что–то заподозрила. Наши военные сделали вот этот институт. Но ведь у американцев тоже есть разведка? А если они узнали про этот институт? – Батый оглядел нас с Лисом. – Узнали про то, что наши военные исследуют их игры? Ищут подсадные психические вирусы? Что бы они тогда сделали?

– То есть ты хочешь сказать, – перевел я с русского на русский, – что раньше игры были заражены, и только в самых последних ничего нет? Специально для того, чтобы проверка ничего не вывела?

– Или заражены, но не тем, чем старые… Чем–то сложнее…

– Батыюшка, кончай! – воскликнул Лис. – Зомбирование… Тебе же объяснили, что это была американская деза, а в играх ничего такого нет, и быть не может! Сам подумай, как что–то такое сложное можно встроить в игру! Бред это все!

Батый мрачно посмотрел на Лиса:

– Кто–то убеждал Туза, что очень даже возможно.

– Ой, ну я тебя прошу! Не надо быть таким доверчивым, Батыюшка. На заборе знаешь, что было написано? А за забором – дрова.

Но Батый продолжал мрачно глядеть на Лиса. Лишь прокомментировал:

– Задачка на логику: можно ли верить человеку, который утверждает, что он лжец?

– Ох, Батый… – Я покрутил головой. – В жизни все проще. Если американцы что–то прознали про эту базу, то они бы просто прислали сюда шпиона, чтобы он все развалил здесь… Запутал процесс исследований. Или убедил в том, чего нет… Создал видимость, будто в игры что–то такое вшито. Чтобы направить наши усилия по тупиковому пути.

– А надежнее всего, – заметил Лис, – если этот шпион – сам служит тем, кто должен шпионов разоблачать…

– Или даже главой этих разоблачителей, – кивнул я. – Батый, тебе не кажется, что у нас есть куда более реальная проблема, чем выдумывать какие–то невероятные хитрости?

– Может быть, – вежливо сказал Батый. – И все–таки… Мне кажется, они опять чего–то не договаривают…

– Они? – встрепенулся Лис. Поднял бровь, как гончая поднимает ухо: – Ты сказал – они?

– И Перископ, и психолог… – медленно проговорил Батый, скорее самому себе. – Они… – Он морщился, напряженно пытаясь решить что–то.

– О–о–о! – простонал Лис, – Ну вот! Уже началось! Там гонялись за врагами стаи, бунт устроили, – и вот! Полюбуйтесь! Теперь и этому враги всюду мерещатся!

– Лис! – сказал я.

– Ладно, ладно… Молчу. Но честное слово! То у него предчувствия, что все кончится плохо… А теперь уже подозревает кого–то в чем–то!

– А ты разве не заметил, как изменился Перископ? – спросил Батый. – Будто другой человек. Ни разу над тобой не подшутил.

– Надо мной?.. – Лис выпятил челюсть. – Подшутил?.. Я заметил, Батыюшка, что это как раз тебя как подменили. Недоверие, подозрительность, сплошные вопросы и хитроумные построения… Кстати, Батый! – Лис изобразил суровый взгляд прокурора: – Мы когда шли мимо Шамана, ты шел последним. Прикрывал нас своей широкой спиной и большой головой. Что бы там ни было у Шамана присобачено к планшетке, ты должен был словить самую большую дозу. Скажи мне, дружок: ты ничего такого… м–м… странного в себе не чувствуешь?

КЛАЦ!

В прихожей нашей каюты, уже по эту сторону двери…

Мы вскочили – но ничего не успели сделать. Тут же вырубился свет.

* * *

Когда мы пришли в себя, выяснилось, что это всего лишь отбой. Все как и раньше.

Только дверь каюты теперь запиралась. Это магниты в запоре клацнули. И изнутри не открыть, пока сам не отопрется.

Впрочем, был и плюс – в душевой был выключатель, и лампы работали даже ночью…

Утром Перископ привел нас в медзону. Большой круглый холл, от которого разбегается дюжина коридоров, – по совместительству это был актовый зал. В центре холла кафедра, вокруг нее полсотни кресел.

На кафедре сейчас высилась турель. Крупнее тех, которые мы уже видели. Сразу с тремя пулеметами.

– Ждите здесь, вас вызовут, – и Перископ ушел.

Ждите…

Я огляделся по сторонам. Лис тоже нервно озирался. Когда мы шли сюда, на одном из перекрестков мне показалось, что мелькнул Шаман…

И кажется, кое–чего он уже добился. Батыя как подменили. Хмурый, он что–то напряженно обдумывал. С утра ни словечка не произнес. И еще…

Я резко обернулся к нему, едва краем глаза заметил, как он искоса глядит на меня. Но он тут же отвел взгляд. И это было уже не в первый раз. Странно…

Или это мне кажется? Пуганая ворона куста боится?

И все–таки Батый был не в себе. Сидел напряженный, чем–то озабоченный.

– Батый, что с тобой?

Он оглядел нас с Лисом, прежде чем отвечать. Затем отвел взгляд и тихо пробормотал:

– Врачей боюсь…

– Ты – врачей?! – Лис аж привстал от удивления. – Да где ты их мог видеть, врачей? На вашем Медном, который дальше Камчатки, что ли? Не смеши мои бахилы!

– Во Владивостоке, в призывной комиссии. Там был зубной врач. А у меня оказались плохие зубы…

– У тебя?! – не поверил Лис. – Да они же у тебя – ровненькие и здоровые, как капкан. Хоть сталь грызи!

– Он сказал, у меня зубы мудрости пока целые, но очень плохие, слишком глубоко в десне, лучше заранее удалить. И… – Батый замолчал, почти всхлипнув.

– Что?

– Наркоз на меня почти не действовал, а зуб мудрости оказался еще хуже, чем врач думал… Корни разросшиеся и сидели очень прочно. Врач два часа… И клещами, и сверлил…

– О–хо–хо! Хватит, хватит! – замахал руками Лис, страдальчески сморщившись.

– И стачивал, и десну резал…

– Верю, верю, что плохой! – Лис чуть не хрюкал от смеха. – Избавьте меня от подробностей!

– Белкин! – рявкнуло прямо над ухом.

Мы вскочили все трое. Человек в халате подобрался к нам совершенно бесшумно!

– Который из вас?

Волоски на затылке у меня встали дыбом. Я узнал голос…

Эти холодные металлические интонации, почти неживые… В кабинете психолога? Не здешнего, а того, куда я ходил целый месяц… через темный лабиринт, в полном одиночестве…

Батый побледнел.

– Ладно, Батый, не тушуйся, – шепнул Лис и пихнул его плечом. – Тут зубного не будет. Тут разные рефлексы и психопрофили… Больно не будет!

Батый судорожно вздохнул.

– Чего ты еще?

Батый ссутулился, опустив глаза.

– Врач говорил то же самое, когда брал клещи… Что больно не будет.

Он пошел за врачом, как на веревочке бычок–двухлетка в скотобойню.

Я внимательно следил за ним, пока они не свернули.

– Мессир?..

– Лис, а ты не замечаешь в Батые ничего странного?

– Второй зуб мудрости еще остался?

– Почему–то мне кажется, что не зубы тревожат Батыя в предстоящем обследовании… Совсем не зубы. Скорее уж, глаза. Ты заметил, как внимательно он смотрит в глаза, когда с ним говоришь?

Лис перестал скалиться:

– Я думал, мне это только кажется… Думал, может, он только со мной так… Подозревает меня в подколках, после всех тех баек…

– Я ему баек не травил, – сказал я. – И еще: сам–то он норовит отвести глаза, когда отвечает на какой–нибудь вопрос…

Лис пнул меня по щиколотке.

– Какого!.. – но я тут же заткнулся, так Лис выпучил глаза.

– Нет, не оборачивайся! – прошипел он. – Не оглядывайся резко! А случайно так… Коридор, который на три часа…

– А полдень – это ты?

Он кивнул.

Я качнул головой, будто разминал шею. Оглянулся невзначай… Там лишь мелькнуло что–то и скрылось за угол коридора. Краешек чего–то.

Но я знал, что это. Планшетка.

Шаман.

Прямо за углом коридора, из которого мы пришли.

И то, что приделано к его планшетке…

– По–моему, здесь сквозит, нет? – громко произнес Лис.

Мы пересели. Прикрывшись от того коридора кафедрой и турелью. Но и тут сидели как на углях, постоянно озираясь. Черт бы их побрал, двенадцать выходов!

– По–моему, – тихо шепнул Лис, – вот в том… За углом кто–то…

Мы пересели, и дула турели, тихо подвывая, повернулись вслед за нами. Но одно осталось нацелено туда, где мы сидели прежде… или дальше. На один из проходов.

Мы затаили дыхание, прислушиваясь. Теперь он оттуда уйдет?

Но откуда зайдет снова?

– Следи за турелью, – шепнул я.

Ее датчики куда чувствительнее наших глаз и ушей.

В напряженном ожидании прошел час, наверно. Мы еще несколько раз пересаживались, но теперь все стволы турели поворачивались вслед за нами.

– Все, вроде? – наконец шепнул Лис. – Понял, что мы его просекли?

– Или уже добился, чего хотел…

Лис поежился.

– Не надо так шутить, Мессир! Нет, не успеет он. Нас если не сегодня, то завтра выпустят, и…

– Думаешь?

– Но… Но как же?.. Ведь нас сейчас проверят – и отпустят?.. – Лис глядел на меня собачьими глазами. – Это же формальная проверка, да?..

– Если это формальная проверка, то почему Батыя все еще мурыжат?

Турель опять вжикнула, но это был всего лишь человек в белом халате. Настала моя очередь.

* * *

– Формальность! – прорычал Лис, заправляясь. – Крест их накрест и по диагонали! Это он назвал формальностью?! Два часа тестов, да еще в томографе!

– И опять тест на ай–кью… – пробормотал Батый. – Почему это их так волнует?

– Господи, Батый! Только не начинай все сначала! – взмолился Лис. – Тут Шаман за нами ползает, как удав за мартышками, а ты опять – «их»… Он, а не их!

– О, дьявол… – прошептал я.

Впереди был Шаман. Сидел уже не скрываясь. Пристроился в нише под плакатом, на коленях планшетка…

Мы проскочили, вмиг бледные и взмокшие.

Одно хорошо: выходит, мы еще держимся, что бы там у него ни было.

Но сколько еще выдержим? Если он собрался нас дожать… С его–то возможностями начальника внутренней службы безопасности… Ох, неспроста была эта проверочка, не спроста!

И если не играть на опережение, то дожмет он нас…

– Батый, ты еще с нами? – шепнул я, когда Перископ остановился перед кабинетом психолога. – Делаем, как запланировали?

Мне показалось, он чуть замялся, но все–таки шепнул:

– Да.

* * *

– У нас все нормально? – спросил я.

Но психолог только мычал какой–то унылый мотивчик и хмуро разглядывал какие–то распечатки.

– Когда нас отсюда увезут? – потребовал я.

Психолог наконец оторвался от бумаг. Задержался взглядом на Батые.

– Ну–с, как мы себя чувствуем сегодня?

– Угу, – мрачно кивнул Лис. – Никак его компушки в покое не оставят. Только про них и говорит.

– Это правда?

– Ну… – Батый замялся… – Просто…

– Да–да?

– Это нелогично. Остановить исследования после всего, что было!

– Ах, вот вы о чем. Ну, может быть, хотя бы это вас успокоит: пока мы думали, что во всем виноваты игры, мы проверили весь персонал базы на устойчивость к подобному срыву. Все, кто сейчас остался в Ковчеге, прошли через то же, через что прошли вы.

Батый пораженно поднял головы.

– Всех?.. – пробормотал он, не веря. – И вы тоже?..

– И я. Нормальный? – улыбнулся психолог. – А ведь больше недели играл по пятнадцать часов в сутки.

– А вы уверены, что это не… опасно? Что это не было ошибкой?

Психолог воздел очи горе.

– Вот и Омуль так же. Тоже во всем ему удится опасность! Даже в обеспечении большей безопасности, и тут саботаж заподозрил… Когда потребовали и его самого пройти это испытание, чуть до драки не дошло… Хорошо хоть, наш новый шеф на своем предложении настоял…

Но тут психолог взглянул на распечатки, и помрачнел.

– Да, Белкин, вы крепкий орешек…

– Мои тесты? – насторожился Батый. – Там что–то не так?

Психолог вздохнул, тасуя листки.

– Это из–за тестов на ай–кью? – спросил Батый. – Зачем вы постоянно тестировали нас на ай–кью, и опять проверяете? Наше состояние заметно меняется?

– Ну, как вы понимаете, игра запоем не может пройти совсем без последствий. Неизбежно своего рода похмелье. Чуть ухудшилась скорость мышления.

– Понизился ай–кью?

– Я уверен, что это временно. Своего рода переутомление. Скоро пройдет.

– Но все еще не исчезло? – не сдавался Батый.

– Ну, прошло не так уж много времени…

– А когда вы проверяли персонал, не было ни одного… м–м… «срыва»?

– Увы, были. И очень много. Особенно у младшего состава.

– Так почему же вы… – начал Батый, но психолог вскинул руки:

– Именно потому, что выявилась четкая закономерность. Так называемый «срыв» бывает только у людей с относительно низким ка–и. У кого ка–и выше, с ними ничего непоправимого не происходит.

– Кроме понижения ай–кью… – пробормотал Батый.

– Это временно.

– А та группа, которая была до нас? Она была самая первая?

Психолог смерил Батыя внимательным взглядом, затем неохотно кивнул.

– И у них… – тут же начал Батый, но я пихнул его локтем, чтобы заткнулся.

Хватит уже вопросов! Не то психолог его точно в маньяки запишет, и нас тут всех сгноят! Но Батый продолжил:

– … у них тоже некоторые избежали «срыва»?

– Трое.

– А можно посмотреть графики измерения их ай–кью? И наших!

Психолог даже опешил:

– Простите, молодой человек, но вы, все–таки…

– Если в играх ничего нет и исследования сворачивают, – с жаром перебил Батый, – то все эти данные теперь ничего не значат? Никаких секретов я не нарушу, а меня это успокоит, своего рода психотерапия!

Психолог хмыкнул:

– Хорошо, если поможет успокоиться. А может ведь и… – но все–таки протянул Батыю распечатки.

И с холодным любопытством следил, как Батый лихорадочно разглядывает графики.

– А почему разница? – спросил Батый. – Почему у тех троих не было спада ай–кью? Никакой «похмелья» после игр.

– Исключения, – пожал плечами психолог. – Остаточная реакция есть не у всех. Кстати, у вас, Белкин, спада ка–и тоже нет. Да еще у Омуля… Все, пожалуй.

Батый нахмурился:

– Из нашей группы одно исключение, из всего персонала базы – тоже только один, а в той группе – сразу трое?..

– Стечение случайностей.

– Да? А… – тут Батый нахмурился.

Поглядел на Лиса, потом на меня.

Я заглянул через его плечо. Батый чуть развел листки распечатки, чтобы сразу видеть и свои результаты, и наши с Лисом.

– Синяя линия – это перевод из того коридора сюда? – спросил Батый.

– Да.

– Почему же тогда «похмелье» возникло только после перевода сюда? – спросил Батый. – А до перевода – никакого «похмелья» не было, ай–кью не падал?

Психолог безнадежно покачал головой.

– Ох, вы прямо как Омуль. Он тоже все этими графиками интересуется… Прямо как прораб – ходом работ…

Мы с Лисом переглянулись.

– Но проверка завершена? – спросил я.

– Нас сейчас вывезут отсюда? – спросил Лис.

– Увы, сегодня не получится.

– А когда? Завтра утром?

– Н–нет…

– Но вы же говорили!.. – с возмущением начал Лис, но психолог поднял ладони:

– Увы, но я здесь не все решаю. – Он прищурился: – Омуль. Все еще считает, что вывоз опасен и вреден, вам лучше оставаться здесь.

– Омуль?..

Опять этот Омуль…

– А если он скажет, что нам хорошо бы тут еще годик пробыть?! – спросил Лис.

– Увы, ребята. Это от меня не зависит. Скажет три года, значит три года… – Психолог прищурился: – А ваш тест, мои друзья… Третий, в принципе, чуть отличается. Если его анализировать… Ну это мы сами потом без вас, а пока…

Он внимательно посмотрел на Батыя.

– Вы, молодой человек, не замечаете ничего… странного?

– В каком смысле? – напрягся Батый.

– Иногда самые привычные вещи оказываются вовсе не тем, за что мы их принимали… Разные мелочи вдруг начинают складываться… будто бы в осмысленную картину… странную, пугающую…

Батый застыл.

Психолог рассмеялся и подмигнул Лису:

– Каждый человек – это вещь в себе. Можно думать, что знаешь кого–то как свои пять пальцев. Но на самом деле есть лишь каналы ввода информации, и каналы отклика. А что внутри?.. Никто не знает. Каждый из нас черный ящик даже для самого себя…

* * *

Вышли – и, конечно же, Шаман был тут как тут. Стоял у ближайшего плаката, внимательно его разглядывая. Планшетка под мышкой.

Я пихнул Батыя, выводя его из задумчивости. Поймал его взгляд. Батый сообразил, кивнул. И, круто развернувшись, двинулся прочь.

– Эй, Батый! – окликнул Лис. – А ты куда собрался?

– В спортзал. Врачи должны были поговорить с инструктором по самбо. Месяц ничего тяжелее мышки не поднимал, а так охота… Мышцы просят… Пойдемте со мной?

– Не–а, – помотал головой Лис. – Железки баюкать – это без меня.

– А вы куда?

– А у нас тут есть одно дельце… – тихо сказал я.

– Какое? – удивился Батый.

– Ну, так… Да ты иди.

Мы с Лисом развернулись и пошли в другую сторону.

Я старался не оглядываться, но даже спиной чувствовал, как затылок мне жжет взгляд Шамана. А может быть, и не только взгляд…

– За нами пошел, – шепнул Лис, не поворачивая головы.

Мы свернули. И стали петлять по базе, все увеличивая скорость. То и дело натыкаясь на турели посреди коридоров.

– Господи… – прошептал Лис. – Сколько он их здесь наставил?..

– Поэтому заткнись и шагай быстрее! – прошипел я.

Шаман за нами как приклеился.

И мы, и Шаман почти перешли на бег, – когда из бокового прохода ему в бок, как истребитель на таран, вылетел Батый.

Шамана отбросило в одну сторону, планшетку в другую… Батый неожиданно проворно подхватил ее еще в воздухе, не дав разбиться.

А мы с Лисом метнулись к Шаману, помогая подняться. Он хлопал ртом, как вываленная на берег рыба, переводя взгляд с Батыя на нас, с нас на Батыя.

Батый, почти не скрываясь, изучал экран планшетки. Шаман дернулся было к нему, чтобы отобрать планшетку, но мы с Лисом крутились вокруг Шамана, все лепеча извинения за нашего приятеля, и все ли с товарищем полковником нормально? А самое главное, все держали за руки, помогая держаться на ногах, и сбивали с него невидимые пылинки, и опять придерживали, чтобы, не дай бог, не упал опять, вдруг, когда падал, ногу подвернул, или в берде вывих…

Этой вежливой возней мы продержали его секунд десять, затем Шаман отпихнул нас так, что остановить его мы могли бы лишь откровенной дракой. Он рванулся к Батыю. Выдернул планшетку – и звонко треснул излучатель, выступавший из планшетки. Батый хорошо запомнил, что я ему говорил…

Шаман отскочил прочь. Прижавшись спиной к стене и прижав планшетку к себе, как ребенка, он оглядывая нас. Узкие глаза прищурились еще больше.

Два медленных кивка. Обещающих нам мало хорошего. Конечно же, он все понял…

Но мы знали, на что шли. Это была игра ва–банк.

* * *

– Ну?! – шипел Лис.

– Что у него там? Батый!

– Вы знаете… – Батый казался озадаченным.

Мы наконец–то дошли добрались до нашей каюты. Лис впихнул Батыя внутрь и захлопнул дверь.

– Ну не тяни кота за яйца! – рявкнул уже в полный голос. – Что у него за облучатель?

– Я не уверен, что это…

– Просто опиши, что было на экране! – сказал я. – Ты же говорил, у тебя и зрительная, и слуховая память идеальная!

– Да…

И прикрыв глаза, Батый стал подробно описывать.

И по мере того, как он описывал, уже мы с Лисом впали в недоумение.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Лис. – Ты ничего не путаешь?

– Нет.

– Два окна, две программы… – пробормотал Лис.

– То, что в левом окне, – предположил Батый, – это ведь так должна выглядеть программа распознавания речи?

– Или выполняющая обратную функцию, – заметил я. – Синтез голоса по заданным словам… Чтобы модулировать излучение, которое сможет перенести все это…

– Н–не знаю, – с сомнением протянул Батый. – Кажется, то приспособление сбоку больше походило на небольшой…

– Еще раз опиши, что было в правом окне! – скомандовал я.

– Там было несколько полей. В одном поле – какой–то текст, но поле узкое, и от текста видно только одну строку. В соседнем поле – что–то похожее на язык программирования, какие–то условия… А ниже несколько маленьких полей, и в каждом… Словно бы диалоги, только реплики очень короткие, и вместо внятных фраз какой–то случайный набор слов. Надо описывать? Я могу слово в слово, но это бессмысленная абракадабра…

– Н–да… – Лис поглядел на меня. – И что же это такое?

– Может быть, это какой–то лингвистический анализ? – предположил Батый.

– Ну да! Тебя послушать, так это вообще не облучатель, а микрофон!

– Очень похоже…

– Ты переутомился, Батыюшка! – сказал Лис. – Помнишь, что психолог говорил про шизофреников? Начинают видеть то, чего нет, да еще и доказательства всюду мерещатся! То второй слой там, где и первого не было… Теперь микрофон…

– То массовое помешательство вполне могло быть вызвано играми, – сказал Батый. – И второй слой тоже может быть. – Он склонил голову, как бык перед атакой. – Это логично.

– Самые логичные люди на свете – шизофреники, – сказал Лис. – А самые последовательные из шизофреников – параноики. Так что я тебя прошу, Батыюшка: ты уж не увлекайся, ладно? Не напрягайся, где не нужно, не подозревай разные заговоры. Для здоровья вредно!

– Подожди, Лис… – поморщился я.

– Да если бы что–то такое было в играх, это просто перестали бы встраивать, чтобы проверки ничего не нашли! – рявкнул Лис.

– А старые игры? – возразил Батый. – Они никуда не делись. Их можно исследовать снова и снова, все тщательнее и основательнее. Рано или поздно наши разберутся, что именно в них встроено, и как оно работает… А вот если в новом вирусе сохранены внешние симптомы старого вируса… По крайней мере, некоторые…

– Да зачем нужен новый вирус, если он сохраняет старые симптомы?! – рявкнул Лис.

– Чтобы здесь могли предположить, что дело всего лишь в обстановке, которую создали сами исследователи, а не в играх. Но под старыми симптомами в новом вирусе есть и второе дно…

– СТОП! СТОП! СТОП! – замахал руками Лис.

Потом мягко сказал:

– Знаешь, Батыюшка… Я, конечно, не психопатолог. Но вообще–то… В фильмах, когда такое говорят, обычно это роль математика, который сходит с ума и становится шизофреником.

– Но это же…

– Логично! – договорил я за Батыя. – Спокойно. И ты, Лис, подожди пока! Второе дно? Это ты о чем, Батый?

– Что–то сложнее того зомбирования, которое мы уже видели.

– Во–первых, мы видели срыв, а не зомбирование! – сказал Лис, но Батый упрямо повторил:

– То зомбирование, которое мы видели, способно проникнуть в психику при обычной игре за компьютером. Оно ведь рассчитано на обычных игроков. На тех, кто играет пару часов в день. Так? А теперь представь, если американцы знают об этой исследовательской базе. Знают, что наши расследуют, как устроен вирус, ищут триггеры, которые включают вирус в активное состояние, а для этого заставляют подопытных играть не по два часа в день, и даже не по пять–шесть, как играют прогеймеры, а почти круглые сутки? И так день за днем? Без выходных? Месяцами?..

Мы с Лисом переглянулись.

– К чему ты клонишь?

– Вирус второго типа, который заточен под условия именно на этой базе. Он гораздо сложнее, и заражение им происходит медленнее и труднее, но здесь созданы тепличные условия для заражения пси–вирусами! И этим можно воспользоваться. Логично?

– Логично, только… Подожди, Батый, не спеши… Ты стал так быстро говорить в последнее время, прямо тараторишь…

У меня было такое ощущение, будто меня заставляют играть в шахматы с Deep Fritz'ем на восьмиядерном серваке. И на кону – вовсе не пять копеек…

– Да? А мне кажется, это вы стали медленнее говорить… – растерялся Батый. – И все вокруг тоже…

– Все?.. – хмыкнул Лис. – Пожалуй, беру свои слова назад. Это не шизофрения… Это чистая паранойя!

– Но это же логично!

– Да ни хрена это не логично! – взорвался Лис. – Даже просто зомбировать ни одна игра не может! Бред это все! Даже если предположить – слышишь? только предположить! – что в музыку можно встроить какие–то скрытые ритмы, и сделать какие–то незаметные сознанию особенности в фактурах, планировке уровней и облике персонажей, а интерфейс и сюжет вдалбливают определенные паттерны поведения… Даже если это все и есть в играх – еще не факт, что это все окажет какой–то эффект на игроков! Да это все не сможет зомбировать даже на то, чтобы сходить к окну и открыть форточку! А ты что выдумал? Второе дно… Чтобы не просто вбить в голову тупую агрессию, а внедрить целый алгоритм поведения? Со всякими разветвленными условиями? Вот при таком–то надо изображать тупого зомбю, а при том–то – делать что–то совсем иное? Так, что ли?! Да ты для начала попробуй написать такую программу без внедрения в психику, просто на уровне алгоритма! Уже пупок надорвешь! Вон, роботов не могут научить нормально ходить – а тут такое! Ты сам–то себе веришь?!

Батый остался холоден как лед:

– Но роботы изначально не умеют ходить? Поэтому и приходится писать программу целиком, с самых азов. Вирус же не обязательно писать с азов, он может использовать встроенные функции операционной системы и блоки из стандартных программ. Он всего лишь перекоммутирует связи между подпрограммами.

– О–о, боже… – простонал Лис.

– Но для чего это все, Батый? – спросил я.

– Но это же очевидно: вирус и по внедрению заточен под условия этой базы, и по действию будет направлен против нее же. Сделать что–то такое, чтобы здесь решили завершить исследования в любом случае.

– Перебить персонал базы? – спросил Лис.

– Нет. Как раз тогда–то исследования и будут продолжены. Нет, должно случиться что–то более сложное. Чтобы причины произошедшего были не так очевидны.

– Ха! Зомби, разрабатывающие хитроумный план! Ну просто доктора наук. Академики!.. Только чтобы что–то сложное сделать, им надо будет действовать сообща, а для этого надо разрабатывать совместные планы и координировать действия, Батыюшка!

– Пожалуй… – медленно протянул Батый, задумавшись.

– Ну и как, мать–перемать, они будут это делать?! – рявкнул Лис. – Когда вирусы на компах устраивают скоординированную атаку, они могут это сделать, потому что обмениваются информацией через сеть! Электрическими сигналами по проводам! Но люди–то встроенных модемов не имеют! И радиосигналы тоже не излучают! Как же твои зомби смогут обмениваться информацией между собой, а?!

Батый замер. Уставился на Лиса, будто громом пораженный.

– Батый?.. – нахмурился я.

Но Батый лишь беззвучно шевелил губами, а потом постучал себя кулаком в лоб.

– Ну да… Ну конечно… Вот что он пытался найти…

– Эй, Батый? Батый! – Лис пощелкал пальцами у него под носом.

Батый поглядел на Лиса, но все еще плавал где–то далеко от нас.

– Батый, давай–ка лучше иди спать, а? – сказал я. – Чтобы хоть твои чудачества нас не отвлекали от главного. – Я поднялся. – Надо рассказать все психологу, пока Шаман не успел починить свою…

С щелчком вырубился свет.

– Черт!

В темноте я все же пробрался к двери, подергал – но дверь была заперта.