Текст книги "Случайный попутчик."

Автор книги: Иван Шишкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

Кадет выбрал соседний с лордом большой овальный бассейн. Горячая вода, льющаяся в бассейн из источника по глиняному желобу, пузырилась. Сероводород, автоматически определил нос, это хорошо и полезно для кожи. Сняв с себя нательную рубашку и короткие нижние штаны, он медленно погрузился в бассейн, вытесняя из него воду. Когда вода, пропитав волосы на груди, животе и спине, добралась до кожи и пузырьки защекотали ее, он испытал блаженство. Конечно, бассейн был для него тесен, а вот если бы распрямиться в полный рост, как бассейне "Робинзона"…

– Кто правит твоим народом, мастер Каддет? – внезапно спросил лорд Барк.

– Мудрецы, Старейшины и Мастера, – пришлось осторожно сочинять. – Мудрецы – важнее Старейшин, Старейшины – начальствуют над Мастерами и всем остальным народом, а Мастера – только над своими учениками.

– Неудобная форма правления, – отозвался лорд Барк. – У вас – богатые земли?

– У нас – горы, только горы, только камень и снег, мой лорд. Но в горах есть все. Кроме зерна и молока. Но если у людей есть руды, уголь, металлы, золото, драгоценные камни – все остальное можно купить, верно?

– А велик ли твой народ?

– Нет, мой лорд. Наши женщины рожают мало детей, одного-двух, редко больше. Поэтому наши мудрецы учат детей, что война – это смерть народа. У нас не бывает войн. Нет причин: гор и неизведанных гор очень много, а людей – мало.

– Что же такое ты, мастер Каддет, сделал, что тебя, – лорд внимательно посмотрел на Кадета, – по твоим словам – выгнали из племени?

Было четыре варианта ответа на этот вопрос, Кадет выбрал самый простой:

– Я был строптив, мой лорд. Я был смышленый медвежонок…

– Медвежонок! – воскликнул лорд Барк, – ну, конечно! Не обижайся, мастер, но ты действительно похож на медведя, именно на медведя, но с человеческой головой! Не на обезьяну, на медведя! Как я не догадался!

– Наверное, мой лорд, потому, что на Каменных Землях нет больших медведей?

– Верно, мастер! Их очень давно истребили. Они остались только на картинках и в детских сказках, да и те сказки уже почти не рассказывают. Теперь все больше – про бессмертного Чуга… Какая глупость!… Какое упущение властей!…

– Мудрецы рассказывают, что мы и произошли от больших черных горных медведей.

– Продолжай, это интересно, мастер Каддет. Ты понимаешь, почему я расспрашиваю тебя?

– Я догадываюсь, мой лорд.

– Верно, ты смышленый… медведь.

– Вот я и хотел все делать по-новому, по-своему. Сердились Мастера, были недовольны Старейшины, и Мудрецы решили – у нас не казнят – что я должен покинуть племя.

– Теперь я могу в это поверить, – хмыкнул лорд, поливая голову водой и отфыркиваясь. – Теперь, когда я немного узнал тебя, могу поверить: ты – не только строптив, ты еще бываешь прав, признаю, мастер. А признавать правоту другого – разве это не самое неприятное? Особенно для мудрецов и вождей… А знаешь ли ты, мастер, что генерал Варра – тоже был изгнан…из племени, – усмехнулся лорд Вара, намыливая голову, – из своей семьи и королевства.

– Генерал Варра, мой лорд?

– Он родился воином, так случается. Еще в Королевской Школе он всегда организовывал из нас, школяров, армию, которой, конечно, сам и командовал. Сколько мы потоптали ногами посевов у крестьян, сломали копьями и баллистами мельниц у мукомолов!… После Школы на деньги семьи он нанял свою собственную армию, маленькую, конечно… Но очень шумную… И отчаянную… Некоторых соседей-лордов эта армия пугала больше пожара. У тебя вода не стала горячей, мастер? Здесь так случается… Очень горячо, хоть вылезай! – Лорд Барк и в самом деле вылез из своего бассейна, кожа у него была красная. – А сейчас еще и завоняет… Прежнему Королю много жаловались на молодого лорда Варра… Король не любил… шума и предложил семье генерала изгнать Варру из Королевства – лордов у нас не сажают в тюрьму… Варра со своей армии пришел в порт Дикка, узнал, что на Зеленых Землях идет война – и отправился туда. Он там воевал четыре года, длинных четыре года. Потерял ноги. Прославился. Варра вернулся домой, когда семья сообщила ему, что старый Король умер, а новый Король не подтвердил указ своего отца об его изгнании.

– Простите, мой лорд, у ваших Королей нет имен?

– Нет имен. Чтобы люди не говорили и не передавали из поколения в поколение "Такой-то Король был добрый, а такой-то – скупой" и все такое прочее… Нам кажется это разумным. Просто – Король! Король повелел!… И все! Новый Король – да хранит его Судьба! – получил непростое наследство, – лорд Барк посмотрел на реакцию Кадета, и продолжил: – Налоги собираются плохо. Народ разбогател и ворчит по пустякам. Сыновья лордов не интересуются мужскими занятиями, кроме одного… – лорд Барк презрительно усмехнулся, – да и то больше предаются непотребным утехам друг с другом. Воры купили судей! Армии нет, а то, что есть, умеет только ходить в ногу и трубить в горны. Чуги! Они грабят наши торговые караваны и каждой осенью большими отрядами вторгаются в графство Лэннда за урожаем, и мой друг лорд Лэннда заново учится драться с ними. Вот тогда лорд Варра стал генералом армии королевства Стерра.

– Вода остыла, мой лорд! – Кадет вылез из бассейна и начал намыливаться. Лорд откровенно разглядывал его тело.

– Тебе можно позавидовать – у тебя тело воина. Пропорции, мышцы… Ты очень силен. Если бы не такое количество волос спереди и сзади, ты был бы привлекательным мужчиной, мастер… Странно, что у тебя не растут волосы на лице. Это, конечно, очень удобно, но странно… И еще я вижу на тебе немало шрамов, ГОРНЫЙ МАСТЕР…

– Девять, мой лорд! Порезы. На Зеленых Землях я служил в охране караванов и телохранителем. Там, на юге Земель, нет законов. Но очень хорошая торговля со Срединными Землями. Как-то я сразу получил пять ран – стычка случилась на кинжалах в небольшой комнате, и было тесно, мечом не помашешь… – Лорд Барк понимающе кивнул. – Да и пока меня учили в школе телохранителей… Там пользуются только настоящим оружием, а в учителях там только мастера кинжала и меча.

– Да, конечно… – согласно протянул лорд Барк, погружаясь в воду. – Хорошо! – Он опустился в воду с головой, а вынырнув, стал тереть глаза. – Щиплется!… Хорошо! – Его внимание привлекло попорченное временем и впечатлительными купальщиками непристойное резное изображение на стене. Голая толстая женщина с полусогнутыми и разведенным в стороны ногами, подмигивая, показывала ему язык. – Странный вкус был у наших предков!… – Он исподлобья, почти смущенно подмигнул Кадету. – Прости, но… э-э-э… женщины других народов подходят тебе?

– Вполне, – соврал Кадет деланно безмятежным тоном. – Мы всегда остаемся довольными друг другом.

– Еще бы!… – понимающе и одобрительно засмеялся лорд Барк. – Кстати о женщинах, – он стал насмешлив, – будь очень осторожен в Стерре с женщинами.

– Осторожен, мой лорд?

– Половина моих трудов в должности Верховного Прокурора – ты знаешь об этом моем основном занятии, мастер Каддет? – это улаживание дел об оскорблении женского достоинства. Отвергнутые женщины требуют возмещения понесенного ущерба. Так-то, мастер!…

– Думаю, из-за моей красоты на меня найдется немного охотниц, – хохотнул Кадет. И они засмеялись вместе, легко и свободно, как в нормальной мужской компании при обсуждении женщин.

– Зато у нас удобно-просто с наложницами, – хмыкнул лорд Барк. – Это не позорно для женщины – быть наложницей какого-нибудь мужчины. Но по закону, с соблюдением юридических формальностей. Правда, она ничего не может наследовать за ним. Однако ее дети – наследуют.

– Странные законы, извините, лорд Барк, – отозвался Кадет.

– Обстоятельства создают законы, мастер Каддет, – назидательно ответил лорд Барк, снова намыливаясь. – Замужние женщины разленились и стали рожать мало детей, и наши мудрые и смелые предки изменили законы. Наложницы поправили дела с рождением детей, хорошо поправили… – лорд засмеялся. – У нас уважают мужчин, у которых есть наложницы. Поэтому дам тебе добрый совет: обзаведись наложницами, и твое положение в Стерре укрепится.

– Спасибо, мой лорд, я подумаю об этом, если разбогатею, – с иронией ответил Кадет, и опять они дружно рассмеялись.

– Что для тебя значит твой амулет, мастер Каддет? – серьезным тоном спросил лорд Барк.

– Это связь с моей родиной, лорд Барк, – ответил Кадет, и лорд понял и принял такой ответ.

– Все, я чист и доволен! – Лорд решительно вылез из бассейна и стал обтирать воду с тела ладонями.

Кадет надел на лицо маску и выглянул из повозки, окинул взглядом небо и горизонт.

– Сегодня будет сильная гроза, – сказал он как бы в никуда, но был уверен, что принцесса, сидевшая к нему спиной, а лицом к грязноватой коже навеса, услышала его. Четыре дня назад тоже была гроза, и перед грозой у принцессы начался сильнейший приступ мигрени, до стонов, до рвоты, до слез. Кадет знал, что этот приступ – последствия его удара ей в висок. Сотрясение мозга и трещина в височной кости. Азбука полевой медицины. Знал, что это со временем, через год-другой, такая не леченая мигрень пройдет, но изменит психику девушки, и знал, что такая мигрень пройдет за две-три недели, если лорд Барк позволит ему полечить принцессу. Он предложил свои услуги. Сегодня он снова говорил с лордом.

– Ты уверен в своем умении, ГОРНЫЙ МАСТЕР? – Они шли около повозки под начинающимся проливным дождем, наслаждались его прохладой, подставляли лица… Шум дождя, громовые раскаты и поднявшийся ветер заглушали все звуки, но они оба знали, что за навесом повозки стонет от болей, от пытки, их пленница.

– Когда в горах падают и не разбиваются сразу насмерть, остается много переломов и трещин в костях, – пояснил Кадет. – За тысячи лет мой народ научился ускорять заживление костей. Любых костей. И у животных тоже. У наших коней, собак… И я падал, и не раз… У принцессы – маленькая трещина в кости, вот здесь… Пока она не зарастет, у нее будут случаться такие приступы. Это может длиться год или два… Чуги могут подумать, что она – отравлена… – добавил он, предполагая, заранее вычислив, реакцию лорда.

– Только не это! – воскликнул лорд. – Лучше я убью ее, чем дам право чугам говорить, что мы отравляем выкупленных пленников!… Я согласен, попробуй ее полечить твоими методами. – Нездоровье пленницы сильно снижало шансы лорда на переговорах. Или даже делало их невозможными. В последние дни лорд был раздражительный, а временами, с Кадетом – просто грубый. И не замечал этого.

– Мне понадобятся инструменты. Я поищу их у торговцев, мой лорд?

– Ты мог бы прямо мне сказать, что тебе нужны деньги, – раздраженно произнес лорд. – Возьми, – он протянул у свой тяжелый кошель. – Здесь много!

– Мне в самом деле понадобятся некоторые инструменты, – упрямо повторил Кадет. – Мой лорд. – Они померились взглядами под усиливающимся дождем.

– Покажешь их мне, – отвернулся лорд. А Кадет вернулся в повозку, снял мокрый плащ, подхватил на руки свернувшуюся клубочком принцессу, бледную, с расширенными глазами – у нее хватило сил плюнуть ему в лицо, закрытое маской – и отнес на обочину дороги. Лорд издали наблюдал за ними. Кадет наклонил голову принцессы вниз, левой рукой разжал зубы, а пальцем правой руки нажал на корень языка. Хлынула рвота, повторилась… Принцесса ухватилась за его правую руку, стараясь вытащить ее изо рта… Ей было трудно дышать.

– Еще только один раз, – сказал ей Кадет. – Тебе будет легче. Я хочу тебе помочь.

Когда позывы на рвоту прекратились, он передал принцессу на руки лорда. И только тогда заметил внимательно-настороженный взгляд из-под их повозки. Лорд Соллер. Охрана, сопровождение и наблюдение. Усиление при особых обстоятельствах. Гроза – в их числе.

Кадет подошел к повозке, присел. Шумный дождь лил ему за шиворот, щекотал волосы на спине. Лорд Соллер спокойно и выжидательно смотрел на него. И улыбался.

– Мой лорд, – тихо сказал Кадет, – не укажите ли вы мне, где находятся повозки ювелиров?

– Ювелиров!? – так же тихо отозвался лорд Соллер. – Охотно! Я даже провожу тебя, мой друг, мастер!

– Как вы добры, мой лорд! Следую за вами!

… Лорд Барк принял назад свой кошель, встряхнул его.

– Я истратил три больших серебряка, – отчитался Кадет, показывая лорду набор длинных посеребренных швейных игл и бутылочку с бальзамом. – Были б иглы золотые, я бы потратил больше.

– Серебро или золото – это имеет значение для лечения, мастер?

– Разница невелика, но она есть, мой лорд. Поговорите теперь с принцессой, мне пора начинать, – сказал и зашагал рядом с повозкой. Волы равнодушно и равномерно волокли ее вперед. Спины их лоснились от дождя.

Взбешенный лорд Барк не скоро сел на свое место погонщика и долго молчал. Молчал и Кадет.

– Она предпочитает умереть, – наконец произнес успокоившийся лорд. – Степная змея!… Гадюка!… Гигар!… Можно ли сделать то, что ты хотел, применив силу?

– Конечно, можно, – ровным голосом ответил Кадет. – Но не подтолкнет ли это ее к самоубийству? Она гордая. Вы правы, она – как степная змея. Или черная горная. Не может победить – умирает.

Лорд Барк долго молчал. Дождь кончился, подул прохладный ветерок.

– Ты хочешь помочь королевству Стерра, мастер? Награда будет очень большой.

– Я клялся!

– Да-да, я помню… Но то, о чем я тебя хочу просить… Понимаешь ли, мастер, принцесса Гигар, она для нас – лучший шанс в этом году заключить мир с чугами. Мир на следующий год. Год, который нам нужен, как воздух, как вода в…

– В пустоте. Или в пустыне, – эхом откликнулся Кадет. И лорд Барк согласно кивнул.

– Сейчас ты узнаешь один из наших главных секретов, мастер Каддет, – лорд Барк строго и оценивающе посмотрел на Кадета. – Ты еще не понял, почему мне так важна наша пленница? Тогда я скажу тебе просто: один раз в год последние шесть лет в порту Дикка мы платим дань чугам. Наша повозка так тяжела, не потому, что ты такой большой и тяжелый, а потому что в ее двойном днище находится дань – драгоценные камни, которыми так славится Стерра. Очень много драгоценных камней. И золото. За это мы покупаем себе год мирной жизни. Но только один год. И каждый год чуги повышают плату. Скоро плата станет непомерной. И если народ Стерры узнает эту правду… Раз Король откупается от чугов – то над чугами нельзя взять верх, вот как решат простолюдины. И армия, которую мы только-только успеваем подготовить, упадет духом.

– И государство погибнет. Особенно, если чуги подтолкнут, – договорил его мысль Кадет. – Мне очень жаль, мой лорд!

– Жаль, что я не вижу под маской твоего лица, мастер… – с гневом и подозрительно произнес лорд Барк. – Знание этого секрета – тяжелая и опасная ноша, мастер Каддет, – предостерег он.

– Я это понимаю, мой лорд. Могу я спросить? Чуги знают о положении дел в Королевстве?

– Мы вылавливаем шпионов… Они то под видом торговца, то беглого раба… – лорд покосился на Кадета, – проникают в Королевство. Кого-то не удается схватить… Но главные сведения о нас чуги собирают в порту Дикка, от наших болтливых и хвастливых торговцев. Я надеюсь, что это выгодные для нас сведения: парады войск, высокие налоги, укрепление замков, хорошие урожаи… Но стычки на нейтральных землях происходят все чаще.

– Я понимаю: вы хотите, чтобы я вылечил принцессу? Она – дань Стерры за этот год?

– Да!

– Я не ручаюсь за успех, мой лорд…

– Я знаю. У тебя есть три – четыре недели, мастер Каддет. Сделай все, что сможешь, – попросил лорд Барк искренним и даже несколько простительным тоном.

К вечеру того дня принцессе стало легче, это было заметно по ее поведению, почти обычному. Повозку, стараниями лорда Барка, поставили в центр ночного лагеря, закипела привальная жизнь. А вечер был на удивление хорош. После грозы наступило умиротворение, безветрие, закат нежно-розовым цветом окрашивал плоскогорье, воздух был свеж и чист. Известно: самая прекрасная пора – между весной и летом.

Лорд Барк развел костер, поставил на огонь котел с водой и, сидя на корточках, резал мясо. Вокруг пояса, чтобы не запачкаться, он обмотался тряпкой, опытный путешественник. Он и готовил неплохо, лорд Барк.

– Не хочет ли принцесса проехаться верхом? – спросил Кадет в повозке. – Вечер уж очень хорош. И скоро сумерки. Баку полезны выездки…

И уже перестал надеяться на ответ, когда принцесса молча поднялась с ложа и полезла из повозки. Лорд Барк отложил нож, а, увидев знакомый жест Кадета, встал и пошел за вороным. Принцесса сама оседлала коня – ей это позволяли, сама надела длинный плащ, накинула капюшон, села на вороного и подождала, пока Кадет подвязывал к седлу моток длинной веревки.

– Баку!… – скомандовала хриплым голосом принцесса, и конь зашагал между повозками, а Кадет за ним. Они отошли от лагеря на две сотни шагов, здесь была ровная площадка. Кадет снял маску. Вот счастье-то!…

Умелая наездница. Дает коню размяться, согреться и только затем пускает вскачь по широкому, на всю длину веревки, кругу. Но сегодня наездница слаба, еще только четвертый круг, а она уже подтягивает поводья… Вот оно! Кадет еле успел добежать и подхватить сползающую с седла принцессу. Бледная, на лице гримаса, пульс частит… Головокружение и обморок. Ест мало, двигается мало, мигрень… Взял ее, как ребенка, на руки, сел на мокрые камни. Помассировал нужные точки на лице, на голове. По-хорошему надо бы чакры открыть, но ведь если он ее раздевать будет – что она подумает? Вот, бледность спадает… Но слаба… дрожит…губы еще бледные… Кадет так и держал ее на коленях, прижимая к себе, как ребенка. Вороной подошел поближе, потянул морду к хозяйке.

– Баку! – позвал Кадет, и вороной, уже привыкший к его голосу, не испугался. – Не уходи далеко… – Конь осторожно подошел и дотронулся оттопыренной губой до лба принцессы. Принцесса открыла глаза, мельком и как-то испуганно взглянула на Кадета, а вороному она слабо улыбнулась. – Принцесса, ты не сможешь сейчас идти сама, – ровно произнес Кадет. – И на Баку не удержишься. Не хочешь, чтобы я отнес тебя к повозке на руках, как свою женщину, – принцесса слабо попыталась высвободиться, – тогда подожди, когда у тебя восстановятся силы. Смотри на закат, как красиво! А я – поговорю. Можешь слушать, а можешь не слушать… Одного человека, – медленно и самой мягкой своей интонацией начал он рассказывать заготовленную заранее историю, при этом быстро-быстро переводя модуляции голоса в аудиогипнотический диапазон, – может быть это был даже великий воин чугов, – принцесса покосилась на него, – в бою ударили палицей по голове. На его шлеме была во-от такая, – Кадет развел пальцы, – вмятина. – Принцесса не удержалась и взглянула на показанный размер. – Он упал. Дома он пришел в себя, и вся его семья радовалась и благодарила Судьбу за ее милость. Но, принцесса, с того дня у него часто болела голова. И не просто болела, а болела так, словно враги зажимали ее в колодках, пытая. Особенно трудно человеку было, когда дул сильный ветер или начиналась гроза. Его рвало! В такие часы у человека пропадал в глазах свет, ему слышались чужие страшные голоса, они угрожали ему, и он хватался за оружие. Жена и дети стали бояться его. И чтобы не убить их… – Краем глаза Кадет уловил появление новой детали пейзажа возле ближних повозок, плавно чуть сдвинулся, чтобы следить за причиной этого – и почувствовал согласное с его движением движение согревшейся на его руках принцессы. Он даже запнулся. Принцесса полулежала у него на коленях, расслабленная, прижавшаяся плечом и головой к его груди. Доверчивое дитя… – И чтобы не убить их в своем безумии, человек ушел из дома в горы. Там он построил себе укрытие из камней. Строил, когда не болела голова. Потому что, когда у него болела голова, он все силы тратил на то, чтобы не броситься в какую-нибудь пропасть. – Краем своего плаща Кадет прикрыл ноги принцессы, потому что задул холодный ветерок, нагоняя с дальнего побережья тучи, а она словно бы этого не заметила его движения. – А пропастей вокруг укрытия человека было множество, и так закончить свою жизнь ему было легко. Он хорошо понимал это, поэтому не торопился. Он решил, что когда боль и ужасы станут самыми сильными – когда переносить их будет невозможно, – вот тогда он и бросится в пропасть. Он даже выбрал пропасть, в которую бросится. – Кадет замолчал, откровенно осматривая дальние повозки. Около них, видимо, залегли два человека.

– Мы не одни? – вдруг с тревогой негромко спросила принцесса. Мягким кошачьим движением она поднялась с колен Кадета и посмотрела в ту же сторону, в которую смотрел он. Она стояла твердо, сравнявшись ростом с сидящим на камнях Кадетом. – Баку! – позвала она приказным тоном, а когда конь подошел и встал рядом, принцесса вставила ногу в стремя. Но взмаха тела в седло не последовало. Конь ждал привычного движения, а его не было, и он переступал с ноги на ногу. Именно в это мгновение Кадет почувствовал, что принцесса ждет от него действия. Как подсадить ее на коня? Положить руки на бедра и приподнять? Инстинкт подсказал: ты сейчас ей отец, охранитель. Как бы сделал то, что нужно, ее отец? Он заколебался. На миг. И он решился – подложил ладонь ей под ягодицы – упругие девичьи ягодицы, через ее одежду он почувствовал их – и легко подбросил их вверх. Принцесса приняла это как должное. Взлетела на коня, как птица. Твердо взяла поводья в руки.

– Там два человека. Ваши люди, – сказала она, накинула на голову капюшон и тронула вороного. Кадет шел позади всадницы, сматывая веревку, и был сам не свой.

– Может быть, сегодня ты отнесешь ей еду, мастер? – спросил невинным голосом лорд Барк тем же вечером. – Я прикупил у торговцев немного овощей, зимних, правда, а то вареное зерно ей надоело.

– Не слишком ли будет силен напор, мой лорд? – таким же невинным тоном спросил Кадет.

На ночь в повозке укладывались так: после ужина и вечернего омовения первой в повозку забиралась принцесса. Она ложилась в дальней ее части, клала голову на узел со своей одеждой и, затихала. Кадет всегда ложился у заднего полога повозки и так спал до середины ночи, а затем сменял лорда Барк. Чаще всего лорд ложился в задней части повозки и с головой укутывался одеялами: он доверял Кадету и не любил прохладу ночи. Ночной дежурный у костра никогда не оставался один – под какой-нибудь ближней повозкой вместе с ним не спали два негласных охранника, люди лорда Соллера. Не все они хорошо знали свое дело, и, случалось, сильно шумели. Кадет мог бы их поучить мастерству негласной охраны, но не делал этого – опыт подсказывал ему: добрыми делами вымощена дорога в ад!

А в эту, после неудачной вечерней прогулки, ночь принцесса долго не могла уснуть, ворочалась, а вместе с ней и Кадет. Он ждал, он надеялся, на этом и был построен его план: пусть она спросит! И она спросила, тон был требовательный:

– Что там дальше стало с тем человеком? – Кадет промолчал. Принцесса добавила, – Мастер Каддет, ты не спишь?

– Пропасть, которую выбрал для своей смерти тот человек, была глубока, широка и на ее дне лежали острые камни, – легко продолжил Кадет, улавливая тревожно шевеление у задних колес повозки лорда Барка. – Надо было просто подойти к краю – и прыгнуть. И лететь, как камень, на камни. И разбиться на мелкие кусочки, как камень. Я падал в такую пропасть, принцесса, я знаю, как это долго – лететь к смерти. – Он помолчал, проверяя напряженность тишины в повозке. Напряженность была высокой. Он вздохнул. – И вот в один день, когда по небу поплыли тяжелые тучи, и запахло приходящей грозой, человек, снова укреплявший стену своего укрытия, не удержал и уронил тяжелый камень себе на ногу. Не сломал, просто сильно ушиб и исцарапал ногу около колена. И еще – его ноге в ушибленном месте было больно… Конечно, совсем не так сильно, как у него могла болеть голова, и по-другому. Пока он тер и грел руками ушибленное место, налетела гроза. Он ее ждал уже с надеждой избавиться, наконец, от ужаса его жизни. Но боль в ноге мешала ему легко подбежать к пропасти, оттолкнуться от ее края и прыгнуть. И он тер ушибленное место, тер и гладил. И еще – он заметил, что в этот раз голова у него не раскалывалась от боли, только немного ныла. Больше она никогда у него так страшно, как раньше, не болела, хотя грозы и ветры становились все чаще, а потом начались снежные метели. Он жил в этом укрытии всю зиму, потому что не мог из-за глубокого снега и плохой одежды пойти домой, а весной он вернулся домой, где его уже не ждали и думали, и даже надеялись, что он умер или убил себя. Он вернулся здоровым. – Кадет сделал паузу. – И вся эта история – правда. Ты не спишь, принцесса? – спросил он шепотом. В ответ она шумно повернулась на другой бок, и своим ночным зрением он увидел ее открытые глаза.

– Значит надо сильно ударить по ноге около колена и голова перестанет болеть, мастер Каддет? – он никогда не слышал такой ее голос, мелодичный и глубокий.

– Надо знать точное место. Ведь тот человек только узнал, первым узнал, что боль, короткая боль в одном месте убивает длинную, сильную и повторную боль в другом. Так научились лечить разные боли.

– В твоей стране, мастер Каддет?

– Да, принцесса. А потом узнали много таких мест на теле… А есть еще лучше способ… Но он годится только для тех, кто готов довериться…

– Откуда ты, мастер Каддет? Если ты ответишь – это не важно, что мы не одни? – Кадет услышал усмешку в ее голосе.

– Я – с Холодных Земель, принцесса. Это не секрет. Там я многому научился. И на других Землях тоже. Я знаю свою вину перед тобой, принцесса: ведь это я ударил тебя тогда, в бою, в голову. Поэтому она болит. Я хочу вылечить тебя. Я сумею.

– Лучше бы ты меня тогда убил… – прошептала принцесса. Глаза у нее были открыты.

– Я чужой человек на ваших Землях, – мягко произнес Кадет. – Я не знаю, во что ты веришь. Я верю в Судьбу. Я верю, что раз тогда в бою я не убил тебя, значит, у тебя есть другая Судьба.

Принцесса ему не ответила, она лежала молча, смотря в потолок навеса повозки. Потом она заснула. А Кадет заснул не сразу. Сначала его беспокоили тревожные мысли, а позже, впервые, он принял восторженную и, наверно, случайную ментограмму Монаха: "Какую книгу я нашел, Каддет!…", похоже, с Монахом все было в порядке, потому что ментограмма была серебряного цвета и звука.

Весь следующий день и еще два дня прошли как обычно, принцесса опять словно не замечала Кадета и не разговаривала ни с кем. Настроение у лорда Барк падало по мере приближения порта. Он ничего не говорил Кадету, ни единым жестом не проявлял своих чувств, и такая выдержка вызывала уважение.

Но вот сегодня днем Кадет надел на лицо маску и выглянул из повозки, окинул взглядом небо и горизонт и сказал, словно в никуда:

– Сегодня будет сильная гроза, принцесса. – Он был уверен, что она, сидевшая к нему спиной, а лицом к грязноватой коже навеса, услышала его. – Ты, наверное, чувствуешь ее приближение. Разреши мне помочь тебе!

Спина пленницы вздрогнула, она повернула к нему голову, и он увидел дрожащие губы и светлые большие глаза, в которых стояли слезы. И еще слезы висели на ресницах. Такие же слезы боли в глазах он видел уже – у матери, ее единственные в его жизни слезы. Это ее человеческая часть откликнулась на их последнее прощание: племя отвергло его, мать отказалась следовать за ним, и он уходил дальним рейсом и, наверное, навсегда, в Синюю галактику, к новангам.

– Почему ты тогда не убил меня!? – принцесса качала головой из стороны в сторону, глаза у нее плыли, слезы бежали по горячим щекам, губы были искусаны.

У Кадета дрогнуло сердце. Дитя, девочка… Ладно, будь что будет, древние говорили: поступай как должно, а потом будет так, как будет. Дальше он действовал на автомате: шагнул вперед вглубь повозки, мягкой рукой, но сильно и властно толкнул принцессу в лоб, чтобы она упала на свое ложе – она упала на спину. Сел рядом, вынул из кармана плаща бутылочку с бальзамом, намочил тряпицу, дезинфицировал нужные зоны, левой рукой прикрыл стекленеющие от приступающей боли глаза девушки, а правой рукой – одну за другой безошибочно-точно ввел девять игл в лицевые и височные точки по схеме "Горячая голова". Конечно, если бы у него был под рукой сканер-томограф из медицинского отсека "Робинзона", он бы для полной гарантии провел еще пару игл в края костной трещины…

– Спи! – шепнул он не сопротивляющейся принцессе. – Я разбужу тебя! – Посмотрев ему в глаза, она послушно опустила веки. – Не бойся, девочка, – шептал он у нее над головой. – Спи!…

Он удобно сел, привалился спиной к деревянному борту повозки, несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул воздух… Одно сомнение тревожило его – он не мог знать заранее, что он инициирует в подсознании и сознании принцессы.

Полузакрыв глаза, Кадет сосредоточился, сконцентрировался на грудной чакре. Она, воспитанная всей длинной его жизни и тренировками, как шестнадцатилепестковая чаша, возлежала в центре его груди, сейчас – сапфировая, наполненная мерцающей густой синей субстанцией, синим огнем, которому ученые так и не дали название. Субстанция чуть волновалась в чаше, заполненной до краев. Последний раз Кадет медитировал достаточно давно, еще у Пограничных Ворот, и сейчас в чаше накопилась чистая и горячая энергия. Ее синь была редкостно чиста.

На разных планетах и в разные времена этой чаше и этой энергии даются разные названия. Тысячелетия проходят, а объяснения божественной силы субстанции как не было, так и нет. И в примитивных цивилизациях, Кадет это видел, и в самых развитых планетарных системах, где он работал и учился, о том, что творит эта сила известно одно и то же: перелитая от одного человека другому, эта сила немного, но безраздельно изменяет способности человека получившего ее. Изменяет непредсказуемо. Эта сила есть в любом человеке, иногда ее немного, редко – ее очень много. Она всегда присутствует у горячо любящих матерей и истинных целителей, в расцвете их талантов, потому что приносит человеку способность инстинктивно, бессознательно чувствовать радости и печали других. И видеть суть. Вещей, событий и людей. У одних людей она пробуждает к жизни интуицию, третий глаз, Неспящий охранитель, у других – обучает уже существующего Неспящего охранителя до высот глубокого и безошибочного предвидения, превращая таких несчастных в оракулов, провидцев и пророков. И это делает жизнь таких людей сложней и драматичней. И еще и всегда – эта субстанция излечивает многие болезни тела, своего и чужих тел.

Эту силу можно передать всего лишь двумя путями, но самый верный способ – контактом одноименных мизинцев рук в трансе медитации.

Кадет взглянул на принцессу – подступающая боль лишила ее сил сопротивляться, сейчас она в медитации подавленного сознания, готова… Он сомкнул свои и послушные руки девушки крест накрест: левую ладонь – к левой, правую – к правой, поднял голову…