Текст книги "Том 10. Повести и рассказы 1881-1883"
Автор книги: Иван Тургенев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 47 страниц)
С нашей точки зрения, напротив, «редакция» Гутьяра, ни одна строка которой не имеет себе соответствий ни в черновом, ни в беловом автографах Тургенева, представляет собой, по-видимому, неудачный обратный перевод с какого-либо иностранного перевода «Порога» [181]181
Так называемая «старая» редакция «Порога», опубликованная «Историческим вестником» в 1906 г., впервые увидела свет раньше. Она была напечатана в газете «Орловский вестник» еще 22 августа 1903 г. (см.: АфонинЛ. Н. «Порог». К истории распространения в России стихотворения Тургенева. – Т сб,вып. 5, с. 331–332).
[Закрыть].
Предположение, что редакция является «обратным переводом», может быть подтверждено тем, что «Порог» получил широкое распространение за рубежом в кругах русской революционной эмиграции и рано напечатан был в переводах. Первый и точный перевод «Порога» на французский язык, вероятно, с листовки «Народной Воли» сделан писательницей-социалисткой, другом П. Л. Лаврова В. Н. Никитиной и опубликован в ее статье «Poésie inédite de Tourguéneff» в «La Justice», 1883, 21 октября (см. об этом: Лит Насл,т. 87, с. 514, 516, 602). И. Павловский в своих воспоминаниях о Тургеневе ( PavlovskyIsaac. Souvenirs sur Tourguéneff. Paris, 1887, p. 246–248) приводит собственный перевод «Порога» на французский язык («Le setuil»). Еще раньше перевода Павловского появился английский перевод, приведенный С. М. Степняком-Кравчинским в его книге «The Russian Storm-Cloud or Russia in her relations to Neighbouring Countries» (London, 1886), которая сначала печаталась в лондонском журнале «Time» в 1885 г. Переводу «Порога» предшествовали такие строки: «Я хочу привести как образец русского суждения поэтическое изображение глубоко трагического положения русского человека, преданного своей родине; оно дано нашим великим романистом Иваном Тургеневым в его стихотворении в прозе под названием „Порог“». И в заключение: «Вы, конечно, не найдете это стихотворение в прозе в подцензурном собрании сочинений Ивана Тургенева. Оно появилось в подпольной печати, и П. Лавров, которому автор летом 1882 г. в Буживале прочел свой „Порог“, подтверждает его подлинность» [182]182
См.: Степняк-КравчинскийС. М. В лондонской эмиграции. М.: Наука, 1968, с. 36–37.
[Закрыть]. В немецком переводе «Порог» («Die Schwelle») и первый раз появился в октябре 1890 г. – в органе немецкой социал-демократической партии «Neue Zeit»; спустя семь лет новый перевод «Порога» опубликован был в журнале немецких работниц, издававшемся под ред. К. Цеткин («Die Gleichheit», 1898, № 27); третий раз «Порог» был напечатан в центральном органе немецкой с.-д. партии «Vorwärts», 1905, № 42 (см.: СпижарскаяН. В. «Порог» Тургенева и немецкое революционное движение. – Орл сб, 1960,с. 509–514). На болгарском языке «Порог» появился еще ранее, сначала в журнале «Искра», 1889, № 2, в переводе К. В. Друмева, затем в 1894 г., в приложении к переводу с английского книги Дж. Кеннана «Сибирь и ссылка», изданном в г. Рущуке («Прагът»). По свидетельству В. Велчева (Тургенев в Болгарии. – Годишник на Софийския университет. 1961. Т. LVI, 9, с. 752, 755–756), болгарские переводы сделаны по русскому тексту, напечатанному в прокламации 1883 г. (ср.: ВелчевВ. П. Тургенев в Болгарии. – Орл сб, 1960,с. 411, 415).
В связи с этим следует напомнить указание В. Богучарского (Былое, 1905, № 5, с. 295–296), что «в революционной среде „Порог“ был уже известен… в 1883 и даже в 1882 г.» (ср.: МицкевичС. Тургенев и революционное народничество. – Литературный критик, 1934, № 9, с. 185–186) и что с этим стихотворением в прозе был знаком С. Степняк-Кравчинский, писавший в своей книге «Подпольная Россия» (1883) о первом большом процессе революционных народников – «процессе 50-ти»: «Даже те, которые враждебно относились к революционерам, были поражены их изумительной готовностью к самопожертвованию. Да это святые! – восклицали все, кому удалось присутствовать на этом памятном суде» ( Степняк-КравчинскийС. Подпольная Россия. М., 1960, с. 34–35). В этих словах действительно отразилась последняя строчка «Порога».
Так как дата написания «Порога» (май 1878) стала известна лишь после 1905 г., высказывались различные, и в том числе ошибочные, предположения о поводах для его создания. Так, например, думая, что оно было создано Тургеневым в первой половине 1881 г., П. Л. Лавров, а также Н. С. Русанов высказывали догадку, что оно внушено писателю судьбой С. Перовской (см.: Революционеры-семидесятники,с. 8–13, 67–68, 295). В недавнее время высказано было предположение, что «Порог» близок к агитационной подпольной листовке, выпущенной петербургской вольной типографией в 1878 г. по случаю покушения В. И. Засулич на генерала Трепова 24 января 1878 г. Вся вторая часть этой листовки – «панегирик русской героической девушке, имя которой названо в конце», – пишет А. И. Никитина и отмечает, что «Порог» также «явно навеян образом Веры Засулич. Тургенев был в эти годы в Петербурге, присутствовал на одном из судебных заседаний (приговор был вынесен 31 марта (12 апреля) 1878 г.), и официальные лица даже опасались беспорядков в суде, чтобы не осрамиться перед лицом И. С. Тургенева. Весьма вероятно, что именно в это время прокламация могла быть передана Тургеневу. Как бы то ни было, близость стихотворения Тургенева и листовки ощущается в форме изложения, в интонационном строе, в стиле и в содержании. Мрачный перечень испытаний, ожидающих девушку на избранном ею пути, и сближает „Порог“ с названным выше сочинением» (Из истории русской революционной поэзии 1870-х годов. – Уч. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1963. Т. 245, с. 21–22). «Страшен и велик твой подвиг, и немногие могут вместить его, – говорится, между прочим, в указанной листовке. – Но слава русскому народу, что в нем нашлась хоть бы одна, способная на такой поступок. Страшна и славна твоя участь. Тебя ждут допросы „с пристрастием“, пытки, и никто не услышит стонов твоих. Тебя ждут поругания и нравственные пытки <…> Тебя ждет суд палачей, который будет издеваться над тобой. Тебя ждет бесчеловечный судебный приговор. Ты сознательно пошла на все эти муки. Ты приняла еще горшую муку, решившись обрызгать кровью человека свои руки. Прими дань уважения, потомство причислит тебя к числу немногих светлых имен». Несмотря на известное сходство в ситуациях и во фразеологии прокламации и «Порога», едва ли можно доказать, что стихотворение Тургенева написано исключительно под впечатлением процесса В. Засулич, а не имеет в виду более обобщенный образ русской девушки, беззаветно преданной революционному делу. Помимо того, уже давно обращено внимание на близость «Порога» к той сцене романа «Накануне» (конец XVIII главы), в которой Инсаров как бы допрашивает Елену, готова ли она на подвиг, а она отвечает ему чистосердечной исповедью, которая одновременно служит также признанием в любви. Находили параллели в образах Марианны из «Нови» и героини «Порога» (см.: БелецкийА. В мастерской художника слова. – В кн.: БелецкийА. Избранные труды по теории литературы. М., 1964, с. 123; Лекция А. В. Луначарского о Тургеневе. (Предисловие и комментарий Вал. Щербины). – Русская литература, 1961, № 4, с. 56). Интересно сопоставлена с девушкой из «Порога» Машурина («Новь») [183]183
См.: ФортунатовН. М. Поиски героя. («Новь» и «Порог» И. С. Тургенева. К вопросу о генезисе стихотворения в прозе). – Русские писатели и народничество. Вып. 2. Межвузовский сборник. Горький, 1977, с. 99–103. [Горьковский гос. ун-т им. Н. И. Лобачевского].
[Закрыть].
Посещение *
Заглавие этого произведения, основанного на поэтическом перевоплощении житейского случая («Проникла в дом летучая мышь…» – перечень названий «Стихотворений в прозе» под заглавием «Сюжеты»), установилось не сразу; первоначально оно было названо «Фантазия». Близость ситуации «Посещения» к описанной в стихотворении «Насекомое» (при всем различии их настроенности и эмоциональной окраски), замеченная Тургеневым, вызвала на полях тетради белового автографа его отметку для себя – о необходимости при построении всего цикла поставить эти произведения подальше одно от другого. В «Стихотворениях в прозе» Тургенев несколько раз возвращался к горькой мысли о том, что вдохновение – случайная и редкая гостья писателя-старика и что оно посещает только молодых поэтов. «Посещение» датировано автором 1878 годом, а приблизительно год спустя Л. Ф. Нелидова (Маклакова) записала импровизацию Тургенева на эту тему, слышанную ею в Петербурге, и напечатала этот текст (вместе с двумя другими замыслами писателя) под заглавием «Поцелуй» ( ВЕ,1909, № 9, с. 231–232). В «Посещении» «богиня фантазии» случайно навестила писателя, а затем «полетела к молодым поэтам»; в «Поцелуе» ей соответствует «муза-вдохновительница», которая дарит поэтов-прозаиков «неполным даром вдохновения» и бережет свои поцелуи «беспечному, вдохновенному певцу-стихотворцу». В автографах писателя имеется много вариантов к отдельным словам и фразам.
Necessitas, Vis, Libertas (барельеф) *
Заглавие этого отрывка (русское) в перечне названий «Стихотворений в прозе» («Сюжеты») дано Тургеневым в вариантах: Сила – [Право] – Свобода. – Необходимость; в рукописях оно написано по-латыни – может быть, из цензурных опасений и во избежание произвольных и нежелательных злободневных применений этого девиза. Подзаголовок «Барельеф», вероятно, внушен был Тургеневу близким общением его с М. М. Антокольским (см. ниже, с. 508, примечание к стихотворению «Христос»), в творчестве которого был ряд «барельефов», в том числе и «сюжетных» и воплощавших в скульптурных образах абстрактные понятия. В черновом автографе дата: апрель 1878.
Милостыня *
В перечне названий «Стихотворений в прозе» («Сюжеты») заглавие – «Бедняк». В черновом автографе стихотворение датировано маем 1879 г., но, начиная с белового автографа, во всех его автографах и в ВЕстоит дата: «Май 1878». Во всех рукописях «Милостыня» записана Тургеневым между стихотворениями «Сфинкс» и «Камень»; первое из них помечено декабрем 1878 г., второе – маем 1879 г. Из этого следует, что верна дата «Май 1879» («Милостыня» не могла быть написана раньше стихотворения «Сфинкс»); ошибка возникла механически при переписке произведений в беловом автографе, поскольку предыдущее стихотворение датировалось 1878 годом. Во всех автографах – тщательная стилистическая правка.
О понимании Тургеневым образа Христа см. в комментарии к стих. «Христос» (с. 508).
Насекомое *
В черновом и беловом автографах это стихотворение сопровождено подзаголовком «Сон», в перечне названий «Стихотворений в прозе» под заглавием «Сюжеты» оно помещено в разделе «Сны». Переписывая стихотворение для печати (наборная рукопись), Тургенев подзаголовок отбросил; так оно и было набрано, без подзаголовка. Но в гранках Тургенев сначала восстановил его на полях, а потом опять вычеркнул тут же; в ВЕстихотворение появилось без подзаголовка. С определением места стихотворения «Насекомое» в цикле у Тургенева тоже наблюдаются колебания. В черновом автографе хронологически оно записано между «Порогом» и «Машей». В беловом автографе «Насекомое» под № 34 получило место после «Посещения» (№ 32) и «Порога» (№ 33); вслед за ним было переписано стихотворение «Гад» (№ 35), но эта композиция не удовлетворила автора. К тексту «Посещения», в котором говорится о светлом гении – фантазии, в виде большой птицы посетившей писателя, Тургенев сделал сбоку приписку: «NB. № 32 подальше от № 34», а около заглавия стихотворения «Гад» тоже пометил: «подальше от № 34-го». Возможно, определяя для печати (ВЕ)другое местоположение стихотворения «Насекомое» в цикле, М. М. Стасюлевич руководствовался дополнительными указаниями самого Тургенева.
Щи *
В стихотворении «Щи», так же как и в стихотворении «Два богача», мир богачей, бар, противопоставляется миру бедных, нищих крестьян, причем симпатии писателя-гуманиста на стороне последних. Одинаковое горе, казалось бы, должно было сблизить двух матерей, но социальное неравенство рождает бездну между женщинами, и одна мать, которая некогда пережила такое же горе, «не понимает и никогда не поймет другую» (см.: ВеличкинаИ. И. Крестьянская Россия в «Стихотворениях в прозе» И. С. Тургенева. – Вопросы русской литературы (Уч. зап. Моск. гос. пед. ин-та им. В. И. Ленина, № 389). М., 1970, с. 271).
Л. А. Озеров в статье «„Стихотворения в прозе“ И. С. Тургенева» пишет, что «здесь в концентрированном виде передано всё существенное, что есть в деревенских рассказах и повестях Тургенева: его пристальное внимание к человеческому достоинству русского крестьянина, к его душевному миру. В этой миниатюре бытовая зарисовка приняла характер притчи, малого жанра сатирической или поучительной литературы, бытовавшей в России в XVII–XVIII и в начале XIX века» (см. в сб.: Мастерство русских классиков, М., 1969, с. 163).
Лазурное царство *
Стихотворение «Лазурное царство» тематически связано с несколькими строками повести Тургенева «Яков Пасынков» (1855), герой которой в предсмертном бреду рассказывает о привидевшемся ему царстве «лазури, света, молодости и счастья»: «Что это? – заговорил он вдруг, – посмотри-ка: море… всё золотое, и по нем голубые острова, мраморные храмы, пальмы, фимиам…» (наст. изд., т. 5, с. 79). На близость этих строк повести к позднейшему стихотворению в прозе указал впервые П. Н. Сакулин ( Сакулин,с. 101). Это стихотворение, вероятно, было связано с воспоминаниями стареющего писателя о его молодых годах, когда перед ним и его друзьями расстилалось впереди «лазурное», светлое море жизни.
И. М. Гревс (Тургенев и Италия. Л., 1925, с. 99) усмотрел в «Лазурном царстве» «истинный, хотя и претворенный собственною его зиждительной фантазиею», отклик на сонет Данте, обращенный к Гвидо Кавальканти, где поэт высказывает желание перенестись с друзьями и возлюбленными на корабль, который плавал бы по лазурному морю, покорный их желаниям.
«Лазурное царство», распространенное различными антологиями, пользовалось широкой популярностью в России, служило материалом для мелодекламаций с эстрады (под музыку А. С. Аренского, 1904 г., см. выше).
Стихотворение во всех автографах имело подзаголовок «Сон», вычеркнутый в корректуре ВЕсамим Тургеневым по совету Анненкова; на полях черновика стихотворения «Сон 1-й» (Встреча), в списке под названием «Сны», оно упоминается вторым номером с другим заглавием: «Лазурь (море Сиц<илии>)». И в черновом и в беловом автографах – многочисленная правка стилистического, характера. Дата обоих автографов – июнь 1878.
Два богача *
В стихотворении «Два богача» – тема социального неравенства. Один богач – миллионер, всё богатство другого – доброта, бескорыстие, человечность. В обездоленном, нищем мужике Тургенев показывает благородство и красоту души (см. подробнее: ВеличкинаИ. И. Крестьянская Россия в «Стихотворениях в прозе» И. С. Тургенева, с. 270–271).
богача Ротшильда… – Ротшильды – династия богатейших европейских банкиров, живших во Франции, Германии и Англии. Барон Д. Ротшильд (1792–1868) считался самым богатым человеком Франции; после его смерти главой парижского банкирского дома был барон Альфонс Ротшильд (1827–1905). В банке Ротшильдов у Тургенева был свой счет; с представителями этого дома он вел переписку по поводу своих картин.
Старик *
Стихотворение «Старик» в Т, ССдатировано не июлем, как в первопечатном тексте, а июнем 1878 г. (видимо, по наборной рукописи) и помещено перед стихотворением «Два богача». Однако это «исправление» принять нельзя: при неясности написания даты в беловом автографе и наборной рукописи она совершенно четко выписана в черновом автографе: «Июль 1878» (см. ниже комментарий к стихотворению «Корреспондент»).
Корреспондент *
В Т, СС(т. 8, с. 598) Б. В. Томашевский пишет, что дата этого стихотворения вызвала у него сомнение, так как «Корреспондент» «в черновой тетради датирован не июлем, а июнем» (ошибка объясняется сходством написания букв «л» и «н»). Но если можно сказать, что дата к тексту «Корреспондента» в черновом автографе действительно неясна, то в беловом автографе написано совершенно ясно: «Июль 1878». Кроме того, порядок следования записи текстов стихотворений – «Корреспондент», «Старик» и «Два богача» – в тетрадях чернового автографа и в беловом автографе один и тот же; поэтому датировка «Корреспондента» июлем решает вопрос о датировке и последующих двух стихотворений, написанных позже.
От болтовни и нескромности сотрудников газетной прессы, особенно реакционной, Тургенев имел в эти годы много неприятностей. Этим можно объяснить его несколько ироническое и пренебрежительное отношение к ним. Так, в письме к Л. Н. Толстому от 1 (13) октября 1878 г. Тургенев, говоря о Рольстоне как серьезном и хорошем литераторе, прибавил: «не какой-нибудь корреспондент или фельетонист».
Два брата *
Сначала это стихотворение имело еще два заглавия: «Видение» в черновом автографе и «Любовь и Голод» в перечне («Сюжеты») белового автографа. Первоначальная черновая рукопись очень сложна для чтения по количеству поправок, вставок на полях и между строк в три слоя – чернилами, карандашом и по карандашу опять чернилами; весь последний абзац приписан позднее, после даты, и тоже дважды переделывался чернилами и карандашом. Дата в черновой рукописи: «Авг. 1878. Спасское».
Эгоист *
Стихотворение имеет две черновые редакции в одной и той же тетради. Впервые, более кратко, оно записано в самом конце страницы, под стихотворением «Видение» <«Два брата»> с большим количеством поправок. Текст разбросан по свободным местам страницы. Первоначальная редакция отличается более резкой характеристикой «эгоиста». Например, к абзацу «Не ведая за собой – самим собою» печатного текста в первом черновом автографе было два варианта: « а.Он требовал уважения, ни разу за всю свою жизнь он не снисходил ни к одной слабости – он [ничего] никого никогда не любил и ничего [значит] [следовательно] потому не понимал. б.Он беспощадно требовал уважения [от низших] к нему, не ведая слабостей, он не ведал снисхождения». Три фразы совсем не попали в окончательный текст; они набросаны в нижнем уголке и в конце предыдущей страницы: «Его холодная кровь ни разу не согрелась и не взыграла, [Он никогда не отвечает ничем] Он ничего не любил – зачем же ему было увлекаться! Считая себя великим философом, он [однако] [трусил] боялся смерти – и» <…> Вместо слов печатного текста «особы – столь примерной» в черновике было: «особы – столь ничтожной», и т. п. Второй раз Тургенев переписал весь текст на предыдущей странице чернового автографа – на полях, рядом со стихотворением «Два богача». Запись эта дает вторую расширенную редакцию, ближе к печатному тексту; и здесь Тургенев усиленно правит стихотворение, зачеркивая и заменяя отдельные фразы и слова, делая значительные вставки в текст. В беловом автографе Тургенев продолжил свою работу над стихотворением: есть поправки и одна большая вставка («И в то же время – его собственному» (см. текст, с. 156).
В перечне названий «Стихотворений в прозе» под заглавием «Сюжеты» стихотворение названо «Эгоизм и добродетель» с пометой в скобках: «Виардо». Это добавление дает ключ к раскрытию лица, которое имеется в виду. Видимо, Тургенев думал о Луи Виардо (1800–1883), муже Полины Виардо (Гарсиа). С семьей Виардо Тургенев был тесно связан и жил вместе в течение нескольких десятилетий. Луи Виардо – писатель, искусствовед, историк, художественный критик (см. о нем: Т, ПСС и П, Письма,т. I, с. 654–655; ZviguilskyAlexandre. Louis Viardot (1800–1883). – T, Nouv corr inéd,t. 2, p. XIII–XXXV).
Пир у верховного существа *
В печатном тексте стихотворение датируется (по наборной рукописи) декабрем 1878 г. Однако в черновом автографе оно впервые записано между стихотворениями «Черепья» <«Черепа»> и «Восточная легенда», которые датируются апрелем 1878 г. В тетради белового автографа, с которой переписывались стихотворения для печати, дата не указана; по-видимому, в наборной рукописи Тургенев поставил ее по памяти, не обращаясь к черновику.
Наименование «Верховное Существо» (у Тургенева оба слова написаны с большой буквы) дано автором, очевидно, из-за опасений вмешательства цензуры. Во французском переводе 1882 года, сделанном самим Тургеневым с помощью Полины Виардо, заглавие: «Le bon Dieu» («Господь бог»).
В воспоминаниях Б. Фори «Тургенев в доме Виардо» отражен, видимо, ранний замысел этого стихотворения в прозе: «Однажды у господа бога явилась мысль устроить большой пир на небесах. Все Добродетели были приглашены – явились и большие, и маленькие. Можно представить себе, как очарователен был этот вечер, раз сами ангелы исполняли чудеснейшую музыку. Господь бог был в восторге, видя, как веселятся его гости. Вдруг он заметил в углу две большие Добродетели, которые смотрели друг на друга, как лица совершенно незнакомые. Господь бог сразу понял. Он подошел к этим Добродетелям и, взяв каждую за руку, представил их друг другу: „Благодарность“, – назвал он одну; „Благодетельность“, – прибавил он о другой. Обе эти большие Добродетели раскланялись, удивленно глядя друг на друга. Впервые с тех пор как мир существует – а существует он давно – встретились Благодетельность и Благодарность; и то для этого потребовалось, чтобы у господа бога явилась мысль созвать их в небесах на большой пир» ( Лит Насл,т. 76, с. 494).
Сфинкс *
Образное выражение «загадка сфинкса», восходящее к античным преданиям и применяемое к чему-либо непонятному или трудно разрешимому (по древнегреческой мифологии, загадку сфинкса разгадал Эдип, сын фивского царя Лая и Иокасты), было широко распространено в русской литературе уже в первой половине XIX века (подобно тому, как и самое изваяние сфинкса было тогда очень популярно в русском прикладном искусстве). Мы находим это выражение в известном четверостишии Пушкина о Дельвиге, направленном ему «при посылке бронзового сфинкса» (1829), и в статье В. Г. Белинского (1842) о романе Н. Кукольника («деятельность Кукольника вовсе не сфинксова загадка, для решения которой был бы нужен новый Эдип»). Популяризации этого образа в русской поэзии содействовало стихотворение Г. Гейне «Das ist der alte Märchenwald» («Этот старый сказочный лес»), служившее прологом к 3-му изданию «Книги песен» (1839), много раз переводившееся на русский язык (первый раз в «Отечественных записках» – июль 1856 г.) – иногда под заглавием «Сфинкс», – в котором есть строки:
Образ сфинкса не оставлял Тургенева на всем протяжении его литературной деятельности. Уподобление России сфинксу в первый раз встречается у Тургенева в его письме к П. Виардо от 4 (16) мая 1850 г. из Куртавнеля: «Россия подождет – эта огромная и мрачная фигура, неподвижная и загадочная, как сфинкс Эдипа. Она поглотит меня немного позднее. Мне кажется, я вижу ее тяжелый, безжизненный взгляд, устремленный на меня с холодным вниманием, как и подобает каменным глазам. Будь спокоен, сфинкс, я вернусь к тебе, и тогда ты можешь пожрать меня в свое удовольствие, если я не разгадаю твоей загадки! Но оставь меня в покое еще на несколько времени! Я возвращусь к твоим степям!» Об этом же Тургенев вновь вспоминает в письме к В. Делессер от 16 (28) июля 1864 г. из Баден-Бадена: «Мои раздумья часто шли в том же направлении, что и ваши – и сфинкс, который будет всегда перед всеми возникать, смотрел на меня своими неподвижными, пустыми глазами, тем более ужасными, что они отнюдь не стремятся внушить вам страх. Мучительно не знать разгадки; еще мучительнее, быть может, признаться себе в том, что ее вообще нет, ибо и самой загадки не существует вовсе». Ср. стихотворение Ф. И. Тютчева, написанное в августе 1869 г.:
Природа – сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
Стихотворение «Сфинкс» есть также у Я. П. Полонского; Тургенев писал о нем автору 6 (18) декабря 1879 г.: «Твое стихотворение Сфинкс недурно – но как-то холодновато и отзывается деланностью».
Указанные параллели не исключают возможности предположить, что стихотворение Тургенева генетически связано с упоминаемым Герценом «неразгаданным сфинксом русской жизни». В главе XXX четвертой части «Былого и дум» Герцен писал о двух противоположных разгадках, которые давали этой неразрешимой задаче западники и славянофилы: «Чаадаев и славяне <славянофилы> равно стояли перед неразгаданным сфинксом русской жизни, – сфинксом, спящим под солдатской шинелью и под царским надзором; они равно спрашивали: „Что же из этого будет? Так жить невозможно: тягость и нелепость настоящего очевидны, невыносимы – где же выход?“ – „Его нет“, – отвечал человек петровского периода, исключительно западной цивилизации, веривший при Александре в европейскую будущность России. <П. Я. Чаадаев> <…> „Выход за нами, – говорили славяне, – выход в отречении от петербургского периода, в возвращении к народу, с которым нас разобщило иностранное образование, иностранное правительство; воротимсяк прежним нравам!“» Далее, подробнее характеризуя пристрастия славянофилов «к старинным неуклюжим костюмам», Герцен приводит анекдот о «мурмолке» К. Аксакова: «„Во всей России, кроме славянофилов, никто не носит мурмолок. А К. Аксаков оделся так национально, что народ на улицах принимал его за персиянина“, – рассказывал, шутя, Чаадаев». Хотя эта же шапка – «мурмолка» упомянута была Тургеневым в выпущенной впоследствии сатирической XXVIII строфе его поэмы «Помещик» (наст. изд., т. 1, с. 478), но очень вероятно, что именно приведенные слова Герцена внушили Тургеневу заключительные строки данного стихотворения в прозе («… не довольно надеть мурмолку, чтобы сделаться твоим Эдипом, о всероссийский сфинкс»). Во французском переводе (Revue politique et littéraire, 1882, № 25, p. 774) вместо слова «мурмолка», непонятного французам, прямо сказано: «славянофильский колпак» (un bonnet de slavophile).
Нимфы *
В первой части этого произведения (до слов: «Мне вспомнилось это сказание») Тургенев воспроизводит в собственной поэтической обработке предание, сохраненное Плутархом в 17-й главе его трактата «Об ошибочности оракулов». Плутарх рассказывает о риторе Эмилиане, который в царствование императора Тиберия отправился на корабле в Италию. Во время плавания по Ионическому морю, мимо островов, однажды, когда ветер стих, путешественники, находившиеся на палубе, услышали громкий голос, несшийся со стороны островов; этот голос «с такой силой звал некоего Фамуса, что все были крайне поражены. А этот Фамус был египетский лоцман, которого мало кто знал <…>. Два раза он не откликался, на третий зов откликнулся. Тогда голос еще громче крикнул ему: „Когда ты поравняешься с островом Паладесом, возгласи, что умер Великий Пан!“ Все путешественники в испуге обсуждали, следует ли повиноваться повелению или нет. Фамус же решил, что если на высоте Паладеса сильный ветер, то он минует его молча; но если удержит их затишье, то он исполнит услышанное приказание голоса. Когда корабль приблизился к острову Паладесу, ветер спал <…> Тогда Фамус поднялся на возвышение кормы и, обратившись лицом к земле, крикнул: „Умер великий Пан!“ Едва он вымолвил это, как послышались с берега стенанья, как будто сетовало и плакало несколько человек». Плутарх прибавляет, что в Риме всё случившееся дошло до сведения Тиберия, «который, призвав к себе корабельщика, пришел к убеждению в истинности рассказа» ( АрсеньевН. С. Плач по умирающем боге. – Этнографическое обозрение, 1912, № 1–2, с. 2–3). Светоний также утверждал, что во времена Тиберия часто были слышны в лесах восклицания «Великий Пан умер!» (Энциклопедический лексикон. Изд. А. Плюшара. СПб., 1839, т. 16, с. 396). По рассказу Плутарха, римские жрецы при Тиберии истолковали предание о Пане, боге греческой мифологии, покровителе стад и пастбищ, а позднее – всей природы, в том смысле, что он не обладал бессмертием богов, так как рожден был от Гермеса и смертной женщины, Пенелопы. Ранние христианские писатели истолковали предание о смерти Пана по-своему, как свидетельство гибели язычества перед наступлением христианства. Вслед за отцами церкви такое толкование дал преданию Ф. Рабле, подробно изложивший его в «Гаргантюа и Пантагрюэле» (кн. IV, гл. 28). Возглас «Умер Великий Пан» стал крылатым выражением, употреблявшимся впоследствии для обозначения не только заката эллинской культуры, но и вообще завершения какого-либо исторического периода ( АшукинН. С., АшукинаМ. Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. 3-е изд. М., 1966, с. 682–683).
Приведенные справки существенно корректируют утверждение французского исследователя Э. Омана, полагавшего, что «мысль и образы» стихотворения «Нимфы» навеяны несколькими отдельными местами «Германии» Гейне, которые русский писатель будто бы «сплавил в одну картину» ( HaumantE. Ivan Tourguénief. Paris, 1906). «Действительно, мы находим у Гейне и веселый хоровод нимф, и вакханок с Дианой во главе, и пугливый страх античных богов перед христианством с его символом – крестом», – пишет по этому поводу А. Е. Грузинский, но справедливо отмечает далее, что эти картины находятся у Гейне не в поэме «Германия», а в отдельных его прозаических статьях и в поэме «Атта Троль»; «следует, однако, сказать, что нигде у Гейне мы не встретим ничего подобного той цельной картине, которую дал Тургенев» ( Грузинский,с. 231). Сходной точки зрения придерживался И. С. Розенкранц (О происхождении некоторых стихотворений в прозе И. С. Тургенева. – Slavia, 1933, Ročn. XII, Seš. 3–4, p. 489): «Сходство между Гейне и Тургеневым можно отметить только во второй половине „Нимф“ <…>. И у Гейне и у Тургенева мы можем найти веселый хоровод нимф и вакханок, предводительствуемый богиней Дианой, страх античных богов перед христианством (у Гейне это выражено звуками церковного колокола, у Тургенева символом – крестом, который увидела богиня Диана <…>. Но надо полагать, что данное стихотворение в прозе создано независимо от Гейне, случайные же совпадения можно, пожалуй, объяснить невольными реминисценциями прочитанного».
Сходство «Нимф» с произведениями Гейне явно преувеличено; известные аналогии к «Нимфам» можно усмотреть у Г. Гейне в сценарии балета «Богиня Диана» (1848) и в работе «Боги в изгнании» (1853), но в обоих произведениях Гейне пытается изобразить «подземную Элладу» в рамках немецкого средневековья; а в главе 18 сатирико-полемической поэмы Гейне «Атта Троль» Диана («величавая богиня») появляется «среди призраков полночных» как злая сила. Возглас о «смерти великого языческого Пана» Герцен приводит в «Былом и думах» (ч. 1, гл. 6) со ссылкой именно на Гейне, имея в виду строки, которые находятся в его памфлете «Людвиг Берне» (кн. 2). В памяти Тургенева, несомненно, сохранялся и «хор нимф в честь Великого Пана» во второй части «Фауста» Гёте.
В черновом автографе – обилие вариантов стилистического характера; Тургенев тщательно отшлифовывал каждую фразу.
Враг и друг *
В черновом автографе стихотворение датируется февралем 1878 г. и записано на одном листе со стихотворениями «Услышишь суд глупца…» и «Довольный человек». В тетради белового автографа дата не обозначена, но «Враг и друг» вписан там девятым по счету среди стихотворений, написанных в феврале 1878 г. Тем самым и устанавливается его правильная дата. В наборной рукописи Тургенев сам дату не поставил, она приписана карандашом чужой рукой, что и определило место стихотворения в композиции всего цикл», без воли автора. Однако в корректуре «Вестника Европы» Тургенев дату не исправил, и стихотворение было напечатано в том порядке, какой ему назначил М. М. Стасюлевич. Между тем это стихотворение отражает настроение Тургенева в феврале 1878 года (см. примечания к стих. «Услышишь суд глупца…» и «Довольный человек»). В черновом автографе много вариантов к отдельным словам и фразам; правка продолжалась в беловом автографе и в наборной рукописи.
