Текст книги "Том 10. Повести и рассказы 1881-1883"
Автор книги: Иван Тургенев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 47 страниц)
В конце 1920-х годов проф. А. Мазон, получивший доступ к бумагам Тургенева, хранившимся у наследников П. Виардо, нашел среди них рукописи «Стихотворений в прозе». Помимо тех, которые были напечатаны самим Тургеневым в «Вестнике Европы» или сообщены им Стасюлевичу («Порог», «С кем спорить»), рукописи содержали еще 31 стихотворение ( Mazon,p. 35–36, 83, 89–91, 100, 101).
Первое сообщение о находке этих рукописей и перечень неопубликованных отрывков А. Мазон дал в небольшой статье: «Подлинный текст стихотворений в прозе И. Тургенева», напечатанной в 1927 г. в Праге, в сборнике в честь проф. В. Тилле [55]55
Sbornik praci venovanych prof. Václavu Tillovi. Praha, s. 132–137.
[Закрыть]. Два года спустя французский перевод этих не известных ранее «Стихотворений в прозе», сделанный Шарлем Саломоном непосредственно с рукописи (до опубликования русского подлинника), А. Мазон напечатал со своей вводной статьей в журнале «Revue des Deux Mondes» [56]56
Tourguénev I. Nouveaux poemes en prose. – Revue des Deux Mondes, 1929, vol. IV, 15 Novembre, p. 289–311. Эта публикация вызвала быстрый отклик А. Луначарского: в статье «Неизданные стихотворения в прозе Тургенева» (Огонек, 1930, № 1) он дал их первую характеристику на русском языке и привел некоторые отрывки из них «в обратном переводе с французского языка на русский», так как подлинный русский текст был еще недоступен. А. Луначарский хорошо понимал, что сделанные им обратные переводы «не могут дать сколько-нибудь полного отражения художественно-ритмической прелести подлинника», но спешил поделиться интересной находкой с читателями журнала в ожидании, когда эти «великолепные страницы» Тургенева будут обнародованы в русском оригинале.
[Закрыть]. Вскоре увидели свет и русские тексты указанных стихотворений, получивших произвольное название «новых»: они напечатаны отдельной книгой параллельно с французскими переводами, выполненными Ш. Саломоном, и со вступительной статьей А. Мазона [57]57
Tourguénev. Nouveaux poèmes en prose. Texte russe publié par André Mazon. Traduction de Charles Salomon. Editions de la Pléiade. Paris, 1930; ПетуховЕ. Новое о Тургеневе. – Изв. по рус. яз. и слов. АН СССР, 1930, т. III, кн. 2, с. 599–612.
[Закрыть].
Это издание вызвало к себе большой интерес как за рубежом, так и у нас и поставило перед необходимостью выпустить издание всего цикла «Стихотворений в прозе». Выполнение этой задачи, однако, замедлилось.
Первую попытку в этом отношении предпринял тот же Ш. Саломон, напечатавший в небольшом количестве экземпляров все 83 «Стихотворения в прозе» по беловому автографу, в собственных французских переводах, с описанием их рукописей и ценными, хотя и немногочисленными, примечаниями [58]58
Tourguénev. Pöemes en prose. Première traduction intégrale publiée dans l’ordre du manuscrit original autographe avec des notes par Charles Salomon. Gap, 1931, 141 p. (Эта книга вышла в
[Закрыть]. Французский читатель получил хороший перевод этого цикла произведений Тургенева. Ш. Саломон, бывший выдающимся переводчиком, вместе с А. Мазоном и его сотрудниками проделал огромную работу но прочтению рукописей ни разу не публиковавшихся стихотворений. Пользуясь, однако, черновыми рукописями Тургенева, переводчик несколько мест в них прочел неправильно, вследствие чего в истолковании и комментировании отдельных «стихотворений в прозе» утвердились некоторые искажения, из французских изданий перешедшие также в русские.
В 1931 г. под редакцией Б. В. Томашевского вышло отдельное издание «Стихотворений в прозе». В этом издании впервые объединены как те стихотворения, которые были опубликованы самим Тургеневым, так и «Новые стихотворения в прозе», извлеченные А. Мазоном из рукописей. Тексты их опубликованы в том порядке и в том их прочтении, какое было дано в названном выше французском издании 1930 года [59]59
ТургеневИ. С. Стихотворения в прозе. М.; Л.: Academia, 1931. Б. В. Томашевский учел описания рукописей «Стихотворений» и комментарии к ним, сделанные А. Мазоном и Ш. Саломоном. Благодаря любезности А. Мазона ему удалось получить фотокопии автографов двух стихотворений: «Путь к любви» и «Истина и Правда», – конец которых не был напечатан в парижском издании со ссылкой на неразборчивость текста. Эти стихотворения были прочтены Б. В. Томашевским и напечатаны полностью как в этом издании, так и в последующих его перепечатках – в частности, в Т, СС,т. 8.
[Закрыть].
III
Современники свидетельствуют, что Тургенев долгое время держал в тайне свои «Стихотворения в прозе» и не готовил к печати до тех пор, пока они не сложились в целый цикл. Лишь немногие из его друзей знали об этих его произведениях. Летом 1881 г., в Спасском, Тургенев прочел пять стихотворений в прозе Я. П. и Ж. А. Полонским, – какие именно – остается неизвестным; с какими-то стихотворениями он познакомил также М. Г. Савину; о существовании их вскоре после того узнали в Буживале П. Л. Лавров [60]60
В своих воспоминаниях о Тургеневе П. Л. Лавров говорит, что «на балконе в Буживале, поздним летом 1882 г.» Тургенев прочел ему «из своих „Стихотворений в прозе“ – „Разговор“, „Чернорабочий и белоручка“, „Порог“ и что-то еще» ( Революционеры-семидесятники,с. 74).
[Закрыть], затем М. М. Стасюлевич. Познакомил он с некоторыми из них и своих зарубежных друзей. Л. Пич вспоминал, что в последние годы своей жизни, когда Тургеневым всё сильнее овладевала старческая тоска, «он написал много поэтических видений, воспоминаний и аллегорий глубоко пессимистического содержания, замечательных то грандиозной смелостью, то увлекательной грацией рисунка. Он называл эти произведения „Senilia“» [61]61
Иностранная критика о Тургеневе. СПб., 1884, с. 178.
[Закрыть].
В сентябре – ноябре 1882 г., пока шла подготовка рукописи «Стихотворений» к набору, о существовании цикла стало известно довольно широкому кругу литераторов; некоторым из них Стасюлевич давал рукопись на короткое время для ознакомления. А. Ф. Кони вспоминает, что он был одним из тех, кто имел рукопись в своих руках осенью 1882 г. «Рукопись дана была мне поздно вечером до утра, и я провел всю ночь, читая и несколько раз перечитывая эти чудные вещи, в которых не знаешь, чему больше удивляться – могучей ли прелести русского языка или яркости картин и трогательной нежности образов. Я высказал всё это в письме к Стасюлевичу <…> а он, как оказалось, послал мое письмо в подлиннике Тургеневу» [62]62
КониА. Ф. Отрывки из воспоминаний. – ВЕ,1908, кн. 5, с. 21–22.
[Закрыть].
В сентябре 1882 г. Стасюлевич ездил в деревню к К. К. Арсеньеву, видимо имея при себе рукопись «Стихотворений в прозе» и читал их хозяину. «Вчера, – писал Тургенев Стасюлевичу 17 (29) сентября 1882 г., – я получил Ваше письмо из деревни Арсеньева и очень обрадовался его отзыву <…> Он человек с верным и тонким вкусом. Желаю, чтобы его предсказанья хотя отчасти оправдались». В тот же день Тургенев извещал М. Г. Савину, что она, вероятно, сможет прочесть в декабрьской книжке «Вестника Европы» «штук пятьдесят тех „Стихотворений в прозе“, из которых я Вам сообщил два, три в Спасском. Только не те, которые я Вам сообщил.Эти, как слишком личные, исключены совершенно». Об этом Тургенев написал тогда же и Ж. А. Полонской.
Чем ближе становился срок выхода декабрьской книжки «Вестника Европы», где «Стихотворения» должны были появиться, тем отчетливее было нетерпение Тургенева, всё чаще задававшего и себе и своим корреспондентам один и тот же тревожный вопрос: что скажет о них публика?
«Стасюлевич и его кружок очень довольны моими „Стихотворениями», – писал Тургенев Ж. А. Полонской 4 (16) октября 1882 г., – посмотрим, что скажет публика», и снова, в письме к ней от 17 (29) октября: «„Стихотворениями в прозе“ редакция „В(естника) Е(вропы)“ кажется весьма довольной. Посмотрим, что публика скажет?» Говоря то же самое о «Стихотворениях в прозе» в письме к А. В. Топорову от 5 (17) ноября 1882 г., Тургенев прибавлял: «Очень уж эти „Стихотворения“ не подходят к тому, что она (публика) привыкла читать», и снова ему же 7 (19) декабря 1882 г.: «Надеюсь, что хотя некоторые из них Вам понравятся. Публика и критика отнесутся к ним или равнодушно, или презрительно, но я от этого не запла́чу».
В ноябре 1882 г. Тургенев разрешил Д. В. Григоровичу прочитать некоторые стихотворения в прозе на вечере в пользу Литературного фонда. По этому поводу он вел переписку с разными лицами. Д. В. Григоровичу он писал 13 (25) ноября 1882 г.: «Что касается до прочтения Вами некоторых моих „Стихотворений в прозе“ – то, разумеется, я лучшего чтеца и желать не могу, и мне остается благодарить Вас. Стасюлевич просил моего разрешения, и я, понятное дело, не мог не согласиться, хотя и думаю, что эти „Стихотворения“ вовсе не пригодны для публичногочтения. Они могут иметь некоторый успех только в интимном кругу» [63]63
Те же опасения Тургенев высказывал и Стасюлевичу в письме от 7 (19) ноября и Ж. А. Полонской – 2 (14) декабря 1882 г. Несмотря ва это, сам Тургенев в Париже несколько раз выступал с публичными чтениями «Стихотворений в прозе», например, в «Обществе русских художников» на елке, в канун нового 1883 года ( Лит Насл,т. 73, кн. 1, с. 398, 415), а также на литературно-музыкальных вечерах у Виардо (см. его письмо к Ж. А. Полонской от 2 (14) декабря 1882 г.).
[Закрыть].
Публичное чтение нескольких «Стихотворений в прозе» Д. В. Григоровичем не состоялось, и Тургенев радовался этому, так как был уверен, что они покажутся «скучными» и не произведут никакого впечатления. Тургенев пытался объясниться по этому поводу с Д. В. Григоровичем, по-видимому, не зная еще, что отмена чтения произошла по инициативе именно Григоровича, которому «Стихотворения в прозе» не понравились не только в рукописи, но и в печати, в появившейся книжке «Вестника Европы». «Насчет самих „Стихотворений“, – писал ему Тургенев 3 (15) декабря 1882 г., – я нимало не ослеплен: нечего и говорить, что они не годятся для публичного чтения, они могут понравиться только самому тесному кружку литературных любителей <…> Некоторые из этих „Стихотворений“ останутся, надеюсь, в памяти нескольких десятков читателей; надо всеми пройдет игривое перо Буренина и др. – и „река времен в своем теченьи“ унесет в лоно забвенья эти легонькие листки…»
«О мнении публики и критики еще ничего не известно, – записал Тургенев в своем дневнике 5 (17) декабря 1882 г. – Григорович сказал Полонскому, что он в них ничего не понимает, – другими словами, что они ему не нравятся. То же самое, по всем вероятиям, скажет и публика» [64]64
Лит Насл,т. 73, кн. 1, с. 393. «„Стих<отворения> в пр<озе>“ написаны мною для самого себя, – писал Тургенев Полонскому 22 ноября (4 декабря) 1882 г., – а также и для небольшого кружка людей, сочувствующих такого рода вещам. Публика будет совершенно права, отбросив их в сторону. Я было ужаснулся, когда услыхал, что некоторые из этих „Стихотворений“ хотели прочесть публично. То-то было бы фиаско…»
[Закрыть].
Когда «Стихотворения в прозе» появились в декабрьской книжке «Вестника Европы» 1882 года, к Тургеневу чаще начали поступать отзывы о них читателей. В ответ на сообщенный ему отзыв М. М. Ковалевского Тургенев писал Стасюлевичу 8 (20) декабря 1882 г.: «Мнение Ковалевского о „Ст<ихотворениях> в пр<озе>“ очень для меня лестно. Подобные мнения – подобных людей – важны; а публика – en gvos <вообще> – и критика – en grossier <грубо говоря> – могут говорить, что им угодно». «Благодарю вас за дружеский привет и доброе слово по поводу моих „Ст<ихотворений> в пр<озе>“. Ваше одобрение служит мне ручательством в том, что их стоило напечатать», – писал Тургенев В. П. Гаевскому 17 (29) декабря 1882 г. Получено было также письмо от Ж. А. Полонской, которая сообщала ему 6 (18) – 7 (19) декабря 1882 г.: «Ваши стихотворения в прозе я читала и перечитывала с великим наслаждением. Невольно они переносили меня в Ваше Спасское, в то время, когда Вы сами нам читали их. Невольно припоминались и Ваше лицо, и Ваши речи…» ( Звенья,т. 8, с. 244). С некоторым удивлением и недоверием воспринял Тургенев известие, сообщенное ему Д. В. Григоровичем. – о том, что о «Стихотворениях» с «одобрением и похвалой» отозвался Гончаров. Тургенев писал об этом Ж. А. Полонской и А. В. Топорову (письма от 12 (24) декабря 1882 г. и 28 декабря 1882 г. / 9 января 1883 г.); последнему он прибавлял «от себя», что похвала Гончарова «вероятно, доказательство слабого их успеха в публике». Напротив, искренне обрадовался Тургенев сочувственному отзыву Л. Н. Толстого (к сожалению, это письмо до нас не дошло). Толстому Тургенев ответил 15 (27) декабря 1882 г.: «Ваше письмо доставило мне большую радость. Во-первых, мне очень приятно, что некоторые из моих „Ст<ихотворений> в пр<озе>“ Вам понравились [65]65
Д. П. Маковицкий в своем дневнике «У Толстого. 1904–1910» (запись от 12 июня 1909 г.) рассказал, что Толстому читали некоторые из «Стихотворений в прозе» Тургенева и Льву Николаевичу понравились «Голуби», «Что я буду думать», «Русский язык», а «Морское плавание» он «очень похвалил»; это стихотворение, а также стихотворение «Воробей» Толстой включил в свой сборник «Круг чтения». – Лит Насл,т. 90, кн. 3, с. 438 и кн. 1, с. 489.
[Закрыть]; а главное: я снова почувствовал, что Вы меня любите и знаете, что и я Вас люблю искренне». А в своем дневнике (запись от 31 декабря 1882 г. / 12 января 1883 г.) Тургенев, подводя первые итоги впечатлениям от его нового произведения, особо выделял отзыв Л. Н. Толстого: «Стихотворения в прозе имели больше успеха, чем я ожидал – если не в публике вообще, то в кружках de lettrés <просвещенных людей>». Далее записано в скобках: «Очень меня порадовало одобрение Льва Толстого» ( Лит Насл,т. 73, кн. 1, с. 394).
Сразу же по выходе в свет книжки «Вестника Европы» со «Стихотворениями в прозе» стали появляться отклики на них в периодической печати. В «Новостях и Биржевой газете» отмечалось уже на другой день: «Многие из этих „заметок“ превосходны по мысли и языку, полны поэзии и глубоко западают в душу» [66]66
Новости и Биржевая газета, 1882, № 321, 2 (14) декабря.
[Закрыть]. В «Голосе» появилась статья Арс. Введенского, в которой, между прочим, говорилось: «„Стихотворения“ И. С. Тургенева – действительно стихотворения, проникнутые гуманною мыслью, которая постоянно и неумолчно звучит в каждом отрывке, если не считать нескольких „осенних отрывков“. Конечно, эти мелкие отрывки, уже по самому характеру и складу своему, не могут иметь того огромного значения, которое свойственно его произведениям, посвященным анализу общественной жизни. Но и короткие отзвуки душевной жизни поэта, выражающиеся в чрезвычайно поэтических, целостных, западающих в душу образах, не пройдут бесследно в душе читателя и вызовут чувства, не совсем обычные в наше беспощадное время». Критику особенно понравились стихотворения «Нищий», «Щи», «Деревня»; с похвалой отозвался он о необычной форме этих произведений: «Сам язык, известный, гармонический, образный тургеневский язык – производит впечатление скорее стихов, чем прозы…» [67]67
Голос, 1882, № 330, 8 (20) декабря.
[Закрыть]. Небольшую статью неизвестного критика, озаглавленную «Поэтические искры И. С. Тургенева», поместила также газета «Одесский листок»; в статье, между прочим, были следующие слова: «Нужно ли говорить об эстетической жажде, с которой бросится каждый к страницам „Вестника Европы“, на которых рассыпаны поэтические искры маститого художника, – искры дышат поэзией и глубиною мысли; нужно ли говорить о том высоком наслаждении, которое испытывает читатель, любуясь этими мимолетными набросками, этими художественными отрывками, от которых веет бодростью, свежестью, молодостью великого бессмертного таланта и глубоко любящего сердца» [68]68
Одесский листок, 1882, № 274, 8 (20) декабря.
[Закрыть].
При жизни Тургенева появилось еще несколько более подробных разборов «Стихотворений в прозе», но они не отличались проницательностью, а временами были тенденциозными и несправедливыми. В статье о последних произведениях Тургенева Н. Невзоров назвал «Стихотворения в прозе» «калейдоскопом, составленным из разнообразных по величине и качеству бриллиантов»; по его мнению, «необычайная сила выраженных в этом калейдоскопе мыслей и чувств производит впечатление скорее стихов, чем прозы. Это – то элегии, то басни, то эпиграммы». Далее Невзоров сделал краткий обзор стихотворений, разбив их на четыре произвольно выбранные им группы: «1. стихотворения, в которых отразилась духовная физиономия Ивана Сергеевича как поэта-художника; 2. стихотворения, в которых он со свойственною ему тонкостью ума подмечает разные черты нашего общества, клеймя их ядовитой эпиграммой; 3. стихотворения, в которых поэт рисует картины приближающейся смерти, и наконец 4. стихотворения, в которых он всею силою своей души выражает симпатию к родному краю и заботится о благе народном». Вместе с тем критик выделил несколько «стихотворений», признанных впоследствии особо знаменитыми, и впервые сопоставил некоторые из них с другими произведениями Тургенева или современной ему литературы. Слова из стихотворения «Воробей» – «Только ею, только любовью держится и движется жизнь» – напомнили ему «одно из последних произведений Л. Н. Толстого» – «Чем люди живы»; основную мысль «Разговора» он в близкой формулировке нашел в «Довольно» Тургенева; отрывок «Чернорабочий и белоручка» сопоставлен критиком с тем эпизодом «Нови», где Нежданов рассказывает Марианне о своей деятельности по распространению агитационных брошюр вроде «Сказки о четырех братьях»; в параллель к «Двум четверостишиям» приведена цитата из полемической заметки Тургенева по поводу «Отцов и детей» [69]69
НевзоровН. И. С. Тургенев и его последние произведения: «Стихотворения в прозе» и «Клара Милич». Казань, 1883, с. 5–18 (отдельный оттиск из журнала «Волжский вестник»; брошюра представляет собой текст публичной лекции, читанной 26 марта 1883 г.).
[Закрыть].
Отзыв о «Стихотворениях в прозе» Л. Е. Оболенского, включенный в его критические заметки «Обо всем» в «Русском богатстве» за 1883 г., крайне тенденциозен. Возмущенный единодушными похвалами, которыми новое произведение было встречено читателями, Оболенский ставит вопрос, заслуживают ли прославления «Стихотворения в прозе» Тургенева («маститого ветерана»), и приходит к мысли, что они сильно переоценены: «Конечно, – говорит он, – эти наброски имеют известное художественное достоинство; они сделаны рукой опытной, сделаны эффектно, с привычным умением в двух-трех словах отчеканить мысль, чувство, образ»; однако именно эти мысли и образы критику глубоко чужды. Так, например, по его мнению, «чуть не в каждом отрывке автор вспоминает о своей грядущей близкой смерти <…> сделать мысль о смерти своей idee fixe, так конвульсивно, так судорожно трепетать от ужаса при ее приближении, это – явление вовсе не нормальное, это характеризует особый тип душевного склада, особую нравственную консистенцию, не возбуждающую чересчур глубокого эстетического впечатления в читателях». С другой стороны, Оболонскому казалось, что Тургенев, каким он предстает в «Стихотворениях», «не верит в будущее родной страны и родного народа. Здесь, у нас на Руси, всё возбуждает в нем только желчь и отрицание: и народ, и критики, обидевшие его, и всякие дураки, которые, по его словам, прославились тем, что кричали о новизне, и молодежь, которая не оценила его. Невольно удивляешься этому нравственному противоречию: человек не верит в жизнь и всё же с ужасом цепляется за нее холодеющими руками» [70]70
Созерцатель<Оболенский Л. Е.>. Обо всем. (Критические заметки). – Рус Бог-во.1883, № 1, с. 214–218. Несмотря на крайне отрицательный характер, этот отзыв, вероятно, нашел сочувствие у читателей, даже у людей, знавших Тургенева. «Впечатление небольших его вещей, например „Стихотворений в прозе“, – писал В. В. Верещагин, – по большей части удручающее; так и слышится везде фраза, сказанная им мне однажды на вопрос, каково состояние его духа: „начинаю чувствовать глухой страх смерти!“» ( ВерещагинВ. Очерки, наброски, воспоминания. СПб., 1883, с. 132).
[Закрыть].
Другие критики тех же лет воспринимали «Стихотворения в прозе» не столь одноцветно и тенденциозно; А. Незеленов, например, встречавшийся с Тургеневым и обменявшийся с ним несколькими письмами, в своих публичных чтениях о покойном писателе в 1883–1884 гг. утверждал (вслед за Стасюлевичем), что «Стихотворения в прозе» – это «небольшие заметки, в поэтической форме высказанные мысли, чувства, из которых, как из зерна, могли потом развиться целые произведения или эпизоды произведений», и что они очень противоречивы по своим мыслям и отраженным в них чувствованиям: «Самые разнородные настроения духа писателя нашли здесь, как и следовало ожидать, свое выражение, свой отзвук: здесь и мрачные <…> мечты и надежды, и любовь к родине, и сомнения в русском обществе, и мысли о себе самом и своей судьбе» [71]71
НезеленовА. Тургенев в его произведениях. СПб., 1885, с. 254.
[Закрыть].
Своеобразным откликом на «Стихотворения в прозе» была серия пародий, появившихся в журнале «Стрекоза» с таким примечанием от редакции: «Печатая эти, не лишенные остроумия, безделки, мы смотрим на них, как на безобидную пародию, напоминающую, конечно, только заголовками и внешнею формою своею, превосходные и возвышенные мечты и сказки маститого беллетриста». Пародированные стихотворения имеют следующие названия: «Товарищ», «Прохожий», «Рассказ без названия», «Свет не без добрых людей, или Парусиновые панталоны», «Стой!», «Молитва», «Деревня» и «Русский язык». В этих пародиях, используя тургеневские «стихотворения», пародист высмеивает отрицательные социальные и политические явления русской действительности [72]72
См.: Миллион первый сотрудник. Хорошего – понемножку (Подражание «Стихотворениям в прозе» Тургенева). – Стрекоза, 1883, № 3, 16 января, с. 3.
[Закрыть].
IV
«Стихотворения в прозе» ввели новый прозаический жанр малой формы в русскую литературу. Написанные в подражание Тургеневу произведения этого рода появлялись в русской литературе двух последующих десятилетий XIX века. Я. П. Полонский свой отрывок «Две фиалки» сам определил в подзаголовке как «Стихотворение в прозе» [73]73
ПолонскийЯ. П. Полн. собр. соч. СПб., 1886. Т. 2, с. 19–20.
[Закрыть]; два стихотворения в прозе без заглавия напечатаны в собрании сочинений Я. П. Полонского: они носят на себе явные следы воздействия Тургенева [74]74
ПолонскийЯ. П. Повести и рассказы (Прибавление к полному собранию сочинений). СПб., 1895. Ч. 1: «Стихотворения в прозе» (с. 277–280).
[Закрыть]. В середине 1880-х годов старший сын Н. Г. Чернышевского, Александр Николаевич, пробовавший свои силы как поэт, несомненно под влиянием Тургенева пытался создавать «стихотворения в прозе» и посылал их отцу в Астрахань на критику. В двух ответных письмах (от 18 февраля и 5 марта 1885 г.) Чернышевский сопоставлял их с тургеневскими, отзываясь о последних резко отрицательно (« …у нас вздумали хвалить „Стихотворения в прозе“ Тургенева. Похвалы им – „пленной мысли раздраженье“, – мысли, пленной раболепством к таланту Тургенева. Так немцы восхищались всякими пустяками, какие печатал Гёте. Ни одно из тургеневских „Стихотворений в прозе“ не стоило бы того, чтобы быть напечатанным») и, кстати, формулируя свои возражения против этого жанра вообще, как противозаконного с точки зрения теории литературы и «слишком наивного для нашего времени» [75]75
Общество любителей Российской словесности. Историческая записка и материалы за сто лет. М., 1911, Приложение, с. 163.
[Закрыть]. Стихотворения в прозе писал также, отчасти, возможно, под влиянием Тургенева, В. М. Гаршин; такую форму приобрели, например, его автобиографические признания [76]76
Впервые опубликовано: Рус Мысль,1917, кн. 1, с. 62–65.
[Закрыть]. Впоследствии тургеневской манере «Стихотворений в прозе» подражал К. Д. Бальмонт [77]77
Общество любителей Российской словесности. Историческая записка и материалы за сто лет. М., 1911, Приложение, с. 163.
[Закрыть]. И. А. Бунин в своих прозаических стихотворениях, которые занимают немаловажное место в его творчестве, даже тематически иногда был близок Тургеневу [78]78
См. об этом: ИссоваЛ. Н. Жанр стихотворений в прозе у И. С. Тургенева и И. А. Бунина. – Литературное краеведение. (Сборник Воронежского гос. пед. ин-та). Воронеж, 1978, с. 70–78.
[Закрыть]. Цикл (как и у Тургенева), состоящий из 26-ти небольших стихотворений в прозе под заглавием «Autopsia», сохранился (в автографе) в архиве Иннокентия Анненского [79]79
АнненскийИннокентий. Книга отражений. М., 1979, (Литературные памятники), комментарий А. В. Федорова, с. 433–437. Об этом же жанре у А. Н. Толстого см.: НазароваЛ. Н. Тургенев и молодой А. Н. Толстой. – Филологические науки [Научные доклады высшей школы], М., 1969, № 4 (52), с. 14–16.
[Закрыть], и др.
В восприятии читателей 1870-90-х годов стихи и проза потеряли значительную часть своих различий. Делались попытки переложить стихами некоторые произведения Тургенева: С. А. Андреевский переложил «Довольно», и Стасюлевич послал текст на утверждение Тургенева, на что, впрочем, Тургенев ответил отказом [80]80
Это переложение увидело свет только после смерти Тургенева – см.: АндреевскийС. А. «Довольно». На тургеневскую тему. – ВЕ,1884, № 1, с. 8–15; вошло в его «Стихотворения 1878–1885» (СПб., 1886, с. 127–138).
[Закрыть]. В стихотворении «Бал королевы», известном в четырех вариантах, С. Я. Надсон переложил в стихи вставную новеллу из повести Тургенева «Первая любовь». Колебания в выборе стихотворной и прозаической формы повествования испытывал также В. М. Гаршин: известный его рассказ, приближающийся к стихотворению в прозе, – «Attalea princeps» (1880), в первоначальной редакции имел стихотворную форму [81]81
Стихотворение «Пленница» («Прекрасная пальма высокой вершиной в стеклянную крышу стучит») написано в 1876 г., но осталось в рукописи; опубликовано только после смерти писателя («Памяти В. М. Гаршина». СПб., 1889, с. 65–66).
[Закрыть]. Поэтому нас не должно удивлять, что вскоре после появления тургеневских «стихотворений в прозе» их начали перелагать в стихи, имеющие размер, а иногда и рифму. Так, в 1884 г. А. А. Марков, пользуясь текстами Тургенева как прозаическими подстрочниками, придал – очень примитивно – метрическую и строфическую форму следующим произведениям: «Старуха», «Собака», «Нимфы», «Черепья», «Как хороши, как свежи были розы…», «Камень», «Роза», «Мы еще повоюем», «Русский язык», «Разговор», «Посещение», «Воробей», «Нищий», «Старик» [82]82
МарковА. А. Стихотворения и рисунки. СПб., 1895, с. 299–327: «Переложения стихотворений в прозе Тургенева». Все они выполнены в 1884 году, однако при жизни автора не печатались.
[Закрыть]. Стараясь придать тургеневскому «стихотворению» устойчивый метр, перелагатель должен был отточенные тургеневские фразы пополнять дополнительными, вялыми, ненужными словами, подбирая рифмы. Известны и другие, еще более беспомощные, переложения «Стихотворений в прозе» Тургенева, опубликованные К. И. Олениным, В. А. Мониным, Н. Муромцевой [83]83
ОленинК. И. Стихотворения. М., 1906, с. 58–60 и 85 («Вакханки. На мотив из Тургенева», т. е. «Нимфы», и «Как хороши, как свежи были розы…»); МонинВ. А. Мечты и думы. Барнаул, 1908, с. 27–30 («Разговор»); МуромцеваНина. Стихотворения. СПб., 1914, с. 28 («Камень»).
[Закрыть]; совершенно бесплодной затеей оказалась попытка передать «триолетами» два «Стихотворения в прозе» Тургенева: «Necessitas, Vis, Libertas» и «Воробей» [84]84
ЧешихинВ. Мудрость. Памяти Тургенева. Триолеты. – Т и его время,с. 26–28.
[Закрыть].
Столь же ошибочной оказалась попытка сделать стихотворения в прозе более удобными для декламации с эстрады с помощью музыкального сопровождения. В начале XX века этот жанр, «мелодекламация», для которого писалась музыка иллюстративного характера, был в моде, но музыка лишь нескольких «мелодекламаций», написанных на тексты Тургенева, поднималась несколько выше крайне посредственного уровня. Таковы были мелодекламации, написанные в 1903 Г. А. С. Аренским для чтения их В. Ф. Комиссаржевской в сопровождении симфонического оркестра (изданы в 1904 г.), но артистка неоднократно декламировала «Стихотворения в прозе» Тургенева («Как хороши, как свежи были розы…», «Лазурное царство» и «Нимфы») с музыкой Аренского, транскрибированной для рояля [85]85
Письма В. Ф. Комиссаржевской. Публикация Л. Н. Назаровой. – Театр Насл,с. 513–516.
[Закрыть]. Мелодекламация на текст Тургенева «Сфинкс» написана была А. Д. Кастальским и включена в его оперу «Клара Милич» (1907) [86]86
ГлебовИгорь. <Асафьев Б. В.>. Русская поэзия в русской музыке. Пг., 1922, изд. 2-е, с. 119–120.
[Закрыть].
V
Современники Тургенева были уверены в том, что, несмотря на его подчеркнутое внешнее равнодушие к «Стихотворениям в прозе», писатель всё же придавал большое значение этому циклу своих произведений. Один из первых русских критиков «Стихотворений в прозе», Н. Невзоров, замечал по этому поводу, что Тургенев, по крайней мере, явно желал их широкого распространения, потому что «он одновременно с русским подлинником поместил их разом в двух иностранных журналах – во французском и немецком» [87]87
НевзоровН. И. С. Тургенев и его последние произведения: «Стихотворения в прозе» и «Клара Милич». Казань, 1883, с. 5.
[Закрыть].
Особый интерес имеет французский перевод тридцати «Стихотворений в прозе», осуществленный самим Тургеневым в сотрудничестве с П. Виардо и помещенный в двух номерах парижского журнала «Revue politique et littéraire» за 1882 год под заглавием «Petits poèmes en prose» [88]88
Revue politique et littéraire de la France et de l’étranger, 1882, № 25 (16 décembre, p. 769–776), № 26 (23 décembre, p. 809–816).
[Закрыть]. В дневнике Тургенева есть запись от 5 (17) декабря 1882 г. о выходе в свет первых пятнадцати «Стихотворений в прозе» в переводе, сделанном «с помощью Полины» [89]89
Т, ПСС и П, Сочинения,т. XV, с. 210. См. также: наст. изд., т. 11.
[Закрыть]. На этот перевод Тургенев не раз ссылался в своих письмах. Так, в письме к Л. Пичу от 13 (25) декабря 1882 г. он сообщал, что этот перевод сделан им с «помощью г-жи Виардо» и что достоинством его является то, что «он, по крайней мере, очень точен». Тургенев предлагал Пичу прислать оттиск перевода на тот случай, если бы у него возникла охота передать стихотворения по-немецки, – хотя, прибавлял Тургенев, – «такой перевод уже начал появляться в „St.-Petersburger Zeitung“». Об оригинале стихотворений Тургенев заметил в том же письме: «Я никогда не придавал им особенного значения и мало говорил о них. Эти маленькие наброски годятся лишь для немногих; для широкой массы – особенно в России – они трын-трава». Через два дня, посылая оттиск из французского журнала своему английскому приятелю В. Рольстону с очевидным намерением соблазнить его перспективой опубликовать английский перевод «Стихотворений в прозе», Тургенев прикрывался, однако, напускным безразличием к судьбе их среди иностранных читателей, утверждая, в частности, нечто противоположное тому, что перед тем написал Л. Пичу: Тургенев считал их «слишком русскими для европейского вкуса» и выражал сомнение в том, что «эти маленькие вещички могут понравиться английской публике». «…Перевод их на французский язык, – говорит автор, – сделанный m-me Виардо, был напечатан согласно ее желанию, не моему. Только после выхода его из печати я начал думать, что она была права, а не я».
В парижском архиве Тургенева сохранилась рукопись французского перевода «Стихотворений в прозе», с которой производился набор для «Revue politique et littéraire», и черновые материалы к ней. Изучение всех этих» рукописей приводит к неопровержимому заключению, что Тургенев принимал самое близкое участие в создании этих переводов, то диктуя их, то переписывая собственной рукой, то правя корректуры, – и делая всё это еще до появления в «Вестнике Европы» их русского подлинника [90]90
Краткое описание этих рукописей см.: Mazon,p. 98; подробнее в издании: Tourguénev. Poèmes en prose. Première traduction intégrale publiée dans l’ordre du manuscrit original autographe avec des notes par Charles Salomon, p. 120–121. – Наборная рукопись – на 92 листках белой бумаги (разм. 31×20 см); текст написан на одной стороне не рукою Тургенева, кроме стих. «Два брата» (Les deux frères), которое является автографом Тургенева. В левом углу первого листка на французском языке сделана надпись редактора «Revue», напечатанная в журнале в примечании: «Эти маленькие отрывки были написаны по-русски. Тургенев пожелал сделать их перевод для наших читателей». Ш. Саломон не был в состоянии определить, чьей рукою написана эта рукопись; почерк женский, но, очевидно, это не рука П. Виардо. Исправления, особенно во второй части рукописи, довольно многочисленны; исходя из того, что нередко они ухудшали сделанный перевод, Ш. Саломон заключал, что они не принадлежали самому Тургеневу, а сделаны были в редакции журнала. К черновым материалам относится пачка на 15 листках, где находятся оставшиеся неизданными переводы семи стихотворений в прозе: «Манфред», «Чернорабочий и белоручка», «Монах», «Корреспондент», «Роза», «Necessitas, Vis, Libertas», «Христос».
[Закрыть].
В № 25 «Revue politique et littéraire» за 1882 г. помещено пятнадцать «Стихотворений в прозе», пронумерованных римскими цифрами, в следующем порядке: «Разговор», «Деревня», «Посещение», «Маша», «Старуха», «Восточная легенда», «Природа», «Морское плавание», «Конец света», «Пир у Верховного существа» (Uue Fête chez le bon Dieu), «Сфинкс», «Воробей», «Нимфы», «Лазурное царство», «Щи» (это заглавие дано в транскрипции «Stchi» и с пояснительным подзаголовком: «Soupe aux choux», т. е. «Суп из капусты»). В следующем номере, вышедшем 23 декабря, напечатано еще пятнадцать стихотворений в прозе с продолжающейся нумерацией (от XVI до XXX). Это – «Милостыня», «Как хороши, как свежи были розы…», «Два четверостишия», «Нищий», «Стой!», «Что я буду думать», «Два голубя», «Два брата», «Эгоист», «Мы еще повоюем!», «Повесить его!», «Два богача», «Насекомое», «Собака», «Враг и друг». Стоит отметить, что № 26 названного журнала открылся обращением к читателям от редакции, в котором, между прочим, шла речь и о «Стихотворениях в прозе». Извещая читателей, что редакция не была в состоянии приступить к напечатанию обещанного романа А. Гревилля, редактор писал далее: «Вместо того мы печатаем сегодня пятнадцать новых „Маленьких стихотворении в прозе» Тургенева. Наши читатели найдут в них то же очарование, тот же сплав поэзии и изящества, что и в первых пятнадцати. Мы можем сказать вам, как возникли эти тонкие фантазии (ces fantaisies délicates), пронизанные личными переживаниями. Тургенев имеет обыкновение отмечать время от времени замечания, мысли и образы, которые подсказывает или приносит ему текущая жизнь; очень интересно наблюдать за тем, как в сознании писателя эти замечания и мысли преображаются в живописные рассказы и волнующие описания. Тургенев набрасывает свои эскизы для фиксации испытанного впечатления, мимоходом, как это делает художник, когда им завладевает какая-либо мысль или его поражает какое-либо зрелище. Потребовались длительные и неотступные просьбы, чтобы Тургенев согласился предоставить нам некоторое их количество. Он удержал у себя другие, имеющие слишком интимный, личный характер. Он писал одному из своих друзей (дальше следует текст обращения „К читателю“ Тургенева)». Редакционная заметка кончалась следующим замечанием: «Первоначальным заглавием рукописи было „Senilia“. Это заглавие было бы выбрано плохо, если бы оно осталось. Более удачное – „Стихотворения в прозе“ заимствовано из только что цитированного письма».
Нетрудно заметить, что данное предисловие соответствует тому, которое предпослано первой публикации их подлинника в «Вестнике Европы» М. М. Стасюлевичем. Очевидно, Э. Юнг, редактор «Revue politique et littéraire», воспользовался кое-какими данными, предоставленными ему, как и Стасюлевичу, Тургеневым или П. Виардо. Что касается французских переводов, то они заключают в себе некоторые подробности, отсутствующие в общеизвестном русском первопечатном тексте «Стихотворений». Характер этих отличий заставляет предположить, что переводы делались Тургеневым и П. Виардо по беловому автографу (а не по наборной рукописи). Так, в стихотворении «Деревня» вслед за фразой: «Безветрие, теплынь… воздух – молоко парное!» – во французском тексте напечатано: «Tout est doux, caressant: rien ne dort ni ne veut dormir», что соответствует черновому и беловому автографам: «Всё мягко, ласково [чутко], ничего не спит и спать не хочет». В том же стихотворении после слов: «красавица была в свое время» – во французском тексте читаем: «Elle en a vu de dures, mais ses souffrances ne l’ont pas brisée». Эта фраза находит себе полное соответствие в беловом автографе, где содержится впоследствии отброшенная фраза: «Потрудилась …что говорить! а не изнурилась». Лишь в редких случаях отличия французского текста от русского не находят себе обоснований ни в черновой рукописи, ни в беловой. Некоторые изменения, внесенные Тургеневым в перевод, сделаны были им в иптересах французских читателей. Так, в стихотворении «Сфинкс», во фразе: «Да это ты, Карп, Сидор, Семен, ярославский, рязанский мужичок, соотчич мой, русская косточка!» – имя Карпа заменено Егором во избежание созвучия с французским «саг», а непереводимая «русская косточка» искусно передана французским «mon sang et ma moelle russe». Прочие особенности французской редакции «Стихотворений в прозе» оговорены ниже – в комментариях к отдельным стихотворениям.
Французские переводы тридцати стихотворений в прозе были воспроизведены в томике «Последних произведений» Тургенева, напечатанных издательством Ж. Этцеля в Париже в 1885 г. [91]91
TourguéneffI. Dernières æuvres. Paris: J. Hetzel, 1885.
[Закрыть], а в 1887 г. переводы стихотворений «Чернорабочий и Белоручка» и «Порог» напечатал И. Павловский в своих «Воспоминаниях о Тургеневе» [92]92
Pavlovsky I. Souvenirs sur Tourguéneff.Paris, 1887, p. 244–247.
[Закрыть].
В 1883 г. появилось четыре немецких перевода «Стихотворений в прозе», и с первым из них, В. Генкеля, Тургенев еще успел познакомиться. Л. Пичу он писал 11 (23) февраля 1883 г.: «Что касается моих стихотворений в прозе, то в Лейпциге у Дункера вышел их перевод, сделанный В. Генкелем, и озаглавленный „Senilia“. Перевод довольно верный, но, конечно, не без неизбежных промахов. Сразу же на первой странице лошади „ржут“, вместо того чтобы „фыркать“ и т. д. – но, как я уже сказал, это неизбежно…» Последующие немецкие переводы принадлежали К. Юргенсу, Р. Левенфельду и В. Ланге [93]93
1) Senilia. Dichtungen in Prosa. Leipzig, Muncker, 1883 (übersetzt von W. Henckel); 2) Die vier letzten Dichtungen Iwan Turgenev’s (übersetzt von C. Jürgens). Mitau, Felsko, 1883; 3) Gedichte in Prosa, übersetzt von R. Löwenfeld. Breslau, Trewendt, 1883; 4) Gedichte in Prosa. Leipzig, F. Reclam’s. Universal-Bibliothek, № 1710. 1883 (übersetzt von W. Lange).
[Закрыть].
Рано появились также переводы английский [94]94
Tourgueneff. Poems in Prose. London, 1883. Это издание не зарегистрировано в указателе Maurice B. Line. A Bibliography of Russian Literature in English Translation to 1900. Lond. 1900, p. 55; однако здесь указано другое (американское) издание под тем же заглавием (Boston, Cupples, Upham, 1888) и второе издание (выпущенное ок. 1897 г. G. P. Putham’s sons, N. Y.; London). Существует также издание, озаглавленное «Senilia: poems in prose, being meditations, sketches etc. English version, with introduction and biographical sketch of the author by S. J. Mac-Mullan». Bristol; London (1890). Этот перевод сделан на основе немецкого перевода В. Ланге (1883) и датского перевода (T. Heilbuth).
[Закрыть], датский и шведский [95]95
Turgenjew. Senilia. Digt i Prosa. Kjøbenhavn, 1883. Шведский перевод А. Иенсена (Senilia. Dikter pa prosa) издан в Упсале (1883). О переводах «Стихотворений в прозе» на скандинавские языки и о воздействии их «на идейно-художественное сознание датских и шведских литераторов» см.: ШарыпкинД. М. «Стихотворения в прозе» и скандинавские писатели. – Т сб,вып. 5, с. 318–329.
[Закрыть]. Первые чешские переводы с разрешения Тургенева, полученного переводчиком И. Пенижеком, печатались первоначально в журналах (Krakonoš, 1883, Květy, 1883) и в том же году выпущены были отдельной книгой; перевод сделан по тексту «Вестника Европы» и воспроизводит не только все «Стихотворения в прозе», но и предисловие к ним [96]96
Tourguéneff I. Basné v prose.Slovanska knihovna. Praha, 1883. В 1880-х годах появились также другие чешские переводы. – J. Koněrza, J. Nováček’а и др.
[Закрыть]. В том же году появилось два сербохорватских перевода «Стихотворений» [97]97
Поjesuja у прози. С русског превео Милан Данин. Велики Бечкерек, 1883; Pjesme u prosi. Zagreb, 1883.
[Закрыть]и несколько венгерских [98]98
См. об этом: Демко Т. К венгерским переводам произведения Тургенева «Стихотворения в прозе». – Slavica, Debrecen, 1966, t. 6, p. 167–172; Зельдхейи Жужанна. Стихотворения в прозе И. С. Тургенева в Венгрии. – Studia Slavica. Budapest, 1968, t. 14, fasc. 1–4, p. 394.
[Закрыть]. К началу XX века этот цикл произведений Тургенева прочно вошел в мировую литературу.
VI
Изучение «Стихотворений в прозе» началось поздно и далеко еще не закончено. Первые исследователи Тургенева пытались проследить истоки этого жанра в его собственном творчестве или указывали аналогии в русской литературе. Подводя итоги первым наблюдениям в этой области, сделанным критиками Тургенева, А. Е. Грузинский писал, что «по основным свойствам своего дарования, побудившим его начать творчество со стихов, он всегда был склонен к интенсивному лирическому переживанию отдельных моментов и к его кристаллизации в законченной форме. Поэтому в его произведениях с давних пор встречались места, очень разнообразные по тону и содержанию, которые все могли бы войти в „Senilia“. Укажем одушевленную страницу о молодом счастье из „Поездки в Полесье“, там же картинку стрекозы, сидящей на конце тонкой ветки, и вызванные ею мысли о законе жизни; место „О молодость, молодость!“ в конце „Первой любви“, там же вполне законченный и отделанный рассказ Зинаиды о вакханках и девушке; аллегорию жизни во вступлении к „Вешним водам“. Иногда в крупных вещах Тургенева, как „Призраки“ и „Довольно“, легко выделить целый ряд отдельных стихотворений в прозе» [99]99
Грузинский,с. 229. Сюда можно добавить указание на отрывок в конце романа «Накануне» («Как это жизнь так скоро прошла? Как это смерть так близко надвинулась?..» и т. д. – см.: наст. изд., т. 6, с. 299), который некоторые исследователи, например А. Мазон, также ставят в связь со «Стихотворениями в прозе» (Tourguénev. Nouveaux poèmes en prose. Paris, 1930, p. 20).
[Закрыть].
