Текст книги "Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849"

Автор книги: Иван Тургенев

Иван Сергеевич Тургенев
Собрание сочинений в двенадцати томах
Том 1. Стихотворения, статьи, наброски 1834-1849

От редакции

В 1960–1968 гг. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР в Ленинграде подготовил к печати и издательство «Наука» выпустило в свет Полное собрание сочинений и писем И.С. Тургенева в 28 томах. Издание состояло из двух серий, первая включала художественные и критико-публицистические произведения писателя (15 томов), вторая – его письма (13 томов).

За десять лет, прошедших после завершения издания, наши знания о Тургеневе пополнились новыми фактами, в научный оборот введены десятки вновь разысканных рукописей художественных произведений и особенно писем. Все это предопределило целесообразность повторного обращения к наследию Тургенева. Предлагаемое ныне вниманию читателя второе, дополненное и исправленное, издание Полного собрания сочинений и писем И.С. Тургенева в 30 томах осуществляется на основе первого. Оно включает все известное в настоящее время литературное наследие писателя: художественные произведения, критические, автобиографические и мемуарные статьи, рецензии, речи, предисловия к собственным и чужим произведениям, тексты для музыкальных произведений, а также все известные его письма.

Кроме опубликованных произведений Тургенева и произведений, оставшихся в рукописях и незаконченных, в издание входят планы, наброски и другие материалы к неосуществленным замыслам, а также переводы иноязычных поэтических произведений на русский язык, принадлежащие Тургеневу.

Серия сочинений состоит из 12 томов. В основу распределения материала по томам положен жанрово-хронологический принцип. Каждый том состоит из двух разделов; в первом из них печатаются основные тексты произведения, во втором – примечания. Произведения, в отношении которых авторство Тургенева нельзя считать вполне установленным, печатаются в разделе «Dubia» в последнем, двенадцатом, томе.

Тексты произведений Тургенева, вошедших в издание, проверены по всем доступным источникам (печатным и рукописным). В результате последних исследований и в связи с обнаружением новых материалов некоторые произведения печатаются здесь не по тем источникам, которые служили основой для публикации в первом издании («Сте́но», «Провинциалка» и др.). Как правило, все тексты, опубликованные при жизни самим Тургеневым, печатаются по последнему авторизованному изданию. Произведения, при жизни писателя не опубликованные, печатаются по рукописям, авторитетным копиям, посмертным публикациям и т. п. Из текста принятой для печати редакции, на основании сличения всех первоисточников, устраняются цензурные искажения, переделки, внесенные редакторами без согласования с Тургеневым, опечатки и другие отступления от подлинного авторского текста.

Тексты сочинений Тургенева (на русском и иностранном языках) печатаются по правилам современной орфографии и пунктуации с сохранением некоторых особенностей, отражающих нормы современного Тургеневу языка или лично ему свойственных.

Другие редакции произведений и варианты, необходимые для узкого круга читателей и исследователей, в настоящем издании не воспроизводятся. Они напечатаны в первом издании Полного собрания сочинений и писем И. С. Тургенева и в сопровождающих его «Тургеневских сборниках» и в необходимых случаях принимаются во внимание или частично воспроизводятся в комментариях к настоящему изданию со ссылками на указанные там источники Подготовительные материалы, предшествовавшие написанию произведения – планы, конспекты, наброски, – в настоящем издании воспроизводятся полностью.

Справочный аппарат каждого тома издания состоит из вводных заметок и необходимых примечаний к текстам произведений Тургенева. В примечаниях к каждому произведению даются сведения обо всех рукописных и печатных источниках текста, справки об основаниях выбора основного текста и о внесенных в него исправлениях, сведения об истории создания и печатания данного произведения, краткая идейно-художественная его характеристика, основные отзывы о нем современной Тургеневу критики, наконец – историко-литературный и реальный комментарий, необходимый для понимания текста современным читателем.

Условные сокращения, принятые в первом томе, относятся ко всем томам издания. Общий именной указатель, перечень произведений и переводов Тургенева, по разным причинам не вошедших в издание, неосуществленных замыслов, а также указатель произведений будут помещены в последнем томе.

Произведения, опубликованные при жизни Тургенева

Стихотворения

 
В отлогих берегах реки дремали волны;
Прощальный блеск зари на небе догорал;
Сквозь дымчатый туман вдали скользили челны —
И, грустных дум и странных мыслей полный,
  На берегу безмолвный я стоял.
 
 
Маститый царь лесов, кудрявой головою
Склонился старый дуб над сонной гладью вод;
Настал тот дивный час молчанья и покою,
Слиянья ночи с днем и света с темнотою,
  Когда так ясен неба свод.
 
 
Всё тихо: звука нет! всё тихо: нет движенья!
Везде глубокий сон – на небе, на земле;
Лишь по реке порой минутное волненье:
То ветра вздох; листа неслышное паденье;
  Везде покой – но не в моей душе.
 
 
Да, понял я, что в этот час священный
Природа нам дает таинственный урок —
И голос я внимал в душе моей смущенной,
Тот голос внутренний, святой и неизменный,
  Грядущего таинственный пророк.
 
 
Кругом (так я мечтал) всё тихо, как в могиле;
На всё живущее недвижность налегла;
Заснула жизнь; природы дремлют силы —
И мысли чудные и странные будила
  В душе моей той ночи тишина.
 
 
Что если этот сон – одно предвозвещанье
Того, что ждет и нас, того, что будет нам!
Здесь света с тьмой – там радостей, страданий
 
 
С забвением и смертию слиянье:
  Здесь ночь и мрак – а там? что будет там?
 
 
В моей душе тревожное волненье:
Напрасно вопрошал природу взором я;
Она молчит в глубоком усыпленье —
И грустно стало мне, что ни одно творенье
  Не в силах знать о тайнах бытия.
 

 
Богиня красоты, любви и наслажденья!
Давно минувших дней, другого поколенья
    Пленительный завет!
Эллады пламенной любимое созданье,
Какою негою, каким очарованьем
    Твой светлый миф одет! ^*
 
 
Не наше чадо ты! Нет, пылким детям Юга
Одним дано испить любовного недуга
    Палящее вино!
Созданьем выразить душе родное чувство
В прекрасной полноте изящного искусства
    Судьбою им дано!
 
 
Но нам их бурный жар и чужд и непонятен;
Язык любви, страстей нам более не внятен;
    Душой увяли мы.
Они ж, беспечные, три цели знали в жизни:
Пленялись славою, на смерть шли за отчизну,
    Всё забывали для любви.
 
 
В роскошной Греции, оливами покрытой,
Где небо так светло, там только, Афродита,
    Явиться ты могла,
Где так роскошно Кипр покоится на волнах ^* ,
И где таким огнем гречанок стройных полны
    Восточные глаза!
 
 
Как я люблю тот вымысел прекрасный!
Был день; земля ждала чего-то; сладострастно
    К равнине водяной
Припал зефир: в тот миг таинственный и нежный
Родилась Красота из пены белоснежной —
    И стала над волной!
 
 
И говорят, тогда, в томительном желанье,
К тебе, как будто бы ища твоих лобзаний,
    Нагнулся неба свод;
Зефир тебя ласкал эфирными крылами; ^*
К твоим ногам, почтительно, грядами
    Стремилась бездна вод!
 
 
Тебя приял Олимп! Плененный грек тобою
И неба и земли назвал тебя душою ^* ,
    Богиня красоты! [1]1
  Alma mundi Venus… (Примечание Тургенева.)


[Закрыть]
Прекрасен был твой храм – в долине сокровенной
Ветвями тополя и мирта осененный,
    В сиянии луны,
 
 
Когда хор жриц твоих (меж тем как фимиама
Благоуханный дым под белый купол храма
    Торжественно летел,
Меж тем как тайные свершались возлиянья)
На языке родном, роскошном, как лобзанье,
    Восторга гимны пел!
 
 
Уже давно во прах твои упали храмы;
Умолкли хоры дев; дым легкий фимиама
    Развеяла гроза.
Сын знойной Азии рукою дерзновенной ^*
Разбил твой нежный лик, и грек изнеможенный
    Не защитил тебя!
 
 
Но снова под резцом возникла ты, богиня!
Когда в последний раз, как будто бы святыни
    Трепещущим резцом
Коснулся Пракситель до своего созданья ^* ,
Проснулся жизни дух в бесчувственном ваянье
    Стал мрамор божеством!
 
 
И снова мы к тебе стекаемся толпами;
Молчание храня, с поднятыми очами,
    Любуемся тобой;
Ты снова царствуешь! Сынов страны далекой,
Ты покорила их пластической, высокой —
    Своей бессмертной красотой!
 

 
Перед воеводой молча он стоит;
Голову потупил – сумрачно глядит.
 
 
С плеч могучих сняли бархатный кафтан;
Кровь струится тихо из широких ран.
 
 
Скован по ногам он, скован по рукам:
Знать, ему не рыскать ночью по лесам!
 
 
Думает он думу – дышит тяжело:
Плохо!.. видно, время доброе прошло.
 
 
«Что́, попался, парень? Долго ж ты гулял!
Долго мне в тенёта волк не забегал!
 
 
Что же приумолк ты? Слышал я не раз —
Песенки ты мастер петь в веселый час;
 
 
Ты на лад сегодня вряд ли попадешь…
Завтра мы услышим, как ты запоешь».
 
 
Взговорил он мрачно: «Не услышишь, нет!
Завтра петь не буду – завтра мне не след;
 
 
Завтра умирать мне смертию лихой;
Сам ты запоешь, чай, с радости такой!..
 
 
Мы певали песни, как из леса шли —
Как купцов с товаром мы в овраг вели…
 
 
Ты б нас тут послушал – ладно пели мы;
Да не долго песней тешились купцы…
 
 
Да еще певал я – в домике твоем;
Запивал я песни – всё твоим вином;
 
 
Заедал я чарку – барскою едой ^* ;
Целовался сладко – да с твоей женой».
 

1

 
Вот и настал последний час…
Племянник, слушай старика.
Тебя я бранивал не раз
И за глазами и в глаза:
Я был брюзглив – да как же быть!
Не научился я любить…
Ты дядю старого прости,
Казну, добро себе возьми,
А как уложишь на покой,
Не плачь; ступай, махни рукой!
 

2

 
И я был молод, ел и пил,
И красных девушек ласкал,
И зайцев сотнями травил,
С друзьями буйно пировал…
Бывало, в город еду я —
Купцы бегут встречать меня…
Я первым славился бойцом
И богачом, и молодцом.
Богатство всё перевелось —
Да что!.. любить не довелось!
 

3

 
И сам не знаю отчего:
Не то, чтоб занят был другим —
Иль время скоро так прошло…
Но только не был я любим —
И не любил; зато тоска
Грызет и давит старика —
И в страшный час, последний час,
Ты видишь – слезы льют из глаз:
Мне эти слезы жгут лицо,
И стыдно мне и тяжело…
 

4

 
Ах, Ваня, Ваня! что мне в том,
Что я деньжонок накопил,
Что церковь выстроил и дом:
Я не любим, я не любил!
Что в деньгах мне? Возьмите всё
Добро последнее мое —
Да лишь бы смерть подождала
И насладиться мне дала…
Ах, дайте страсть узнать и жизнь —
И я умру без укоризн!
 

5

 
Я грешник, Ваня. Мне бы след
Теперь подумать и о том,
Как богу в жизни дать ответ,
Послать бы надо за попом…
Но всё мерещится – вот, вот
Ко мне красавица идет…
Я слышу робкий шум шагов
И страстный лепет милых слов,
И в голове моей седой
Нет места мысли неземной.
 

6

 
Я худо вижу… Смерть близка…
Ну, жизнь бесплодная, прощай!
Ох, Ваня! страшная тоска…
Родимый, руку мне подай…
Смотри же, детям расскажи,
Что дед их умер от тоски,
Что он терзался и рыдал,
Что тяжело он умирал —
Как будто грешный человек,
Хоть он и честно прожил век.
 

 
Конь мой ржет и бьет копытом…
Мне напомнил он о ней —
О блаженстве позабытом
Быстрых, пламенных очей.
Ах, пора, пора былая!..
Мне не спится… ночь глухая…
Душно мне – и вскрикнул я:
«Эй! седлайте мне коня!
Спите сами, если спится,
А мне дома не сидится».
 
 
Стали тучи над луною,
Дремлют бледные поля;
Скачет, скачет предо мною
Тень огромная моя.
Лес как будто сном забылся —
Хоть бы лист зашевелился…
Я на гриву лег лицом,
Осенил себя крестом,
Тихомолком попеваю
Да былое вспоминаю.
 
 
Вот и домик – стук в окошко…
«Ты ли, милый?» – «Встань, душа;
Поболтай со мной немножко,
Как в бывалые года́.
Если ж хочешь, молви слово:
Дома комната готова;
Ночь туманна и темна,
Лошадь добрая сильна;
Посмеемся и поплачем —
Хоть поплачем, да ускачем!»
 
 
Дверь скрипнула… «Милый, милый,
Наконец вернулся ты!
Иль узнал, что разлучили
Нас с тобою клеветы?
Я невинна…» – «Ах, не знаю!
За тобой я приезжаю;
Ты виновна или нет —
Без тебя мне тошен свет…
И забыть тебя старался,
Думал, думал – да примчался».
 
 
Как она была прекрасна!..
Мы пустились в дальний путь…
Как она склонялась страстно
Головой ко мне на грудь!
Я берег ее так нежно —
Сердце билось так мятежно…
Всё так тихо, чудно спит,
Лошадь весело бежит;
И, как ветра слабый ропот,
Милых слов я слышу шёпот:
 
 
«Без тебя меня родные
Выдать замуж собрались.
Я рыдала… Братья злые
Погубить меня клялись.
Ка́к тебя я дожидалась!
Жениха ка́к я боялась!
Вдруг привстанет да зевнет,
Белым усом поведет,
Щеки толстые надует,
Подойдет да поцелует…»
 
 
Я дыханьем грел ей руки,
Целовал ее в глаза:
«Позабудь былые муки
И былого жениха!
Разочтутся с ним родные…
А усы его седые
Срежу шашкою кривой
Вместе с глупой головой!
Сторож, сторож, отворяй-ка!
К вам приехала хозяйка».
 

 
Заметила ли ты, о друг мой молчаливый ^* ,
О мой забытый друг, о друг моей весны,
Что в каждом дне есть миг глубокой, боязливой,
   Почти внезапной тишины?
 
 
И в этой тишине есть что-то неземное,
Невыразимое… душа молчит и ждет:
Как будто в этот миг всё страстное, живое
   О смерти вспомнит и замрет.
 
 
О, если в этот миг невольною тоскою
Стеснится грудь твоя и выступит слеза…
Подумай, что стою я вновь перед тобою,
   Что я гляжу тебе в глаза.
 
 
Любовь погибшую ты вспомни без печали;
Прошедшему, мой друг, предаться не стыдись…
Мы в жизни хоть на миг друг другу руки дали,
   Мы хоть на миг с тобой сошлись.
 

 
Как грустный взгляд, люблю я осень.
В туманный, тихий день хожу
Я часто в лес и там сижу —
На небо белое гляжу
Да на верхушки темных сосен.
Люблю, кусая кислый лист,
С улыбкой развалясь ленивой,
Мечтой заняться прихотливой
Да слушать дятлов тонкий свист.
Трава завяла вся… холодный,
Спокойный блеск разлит по ней…
И грусти тихой и свободной
Я предаюсь душою всей…
Чего не вспомню я? Какие
Меня мечты не посетят?
А сосны гнутся, как живые,
И так задумчиво шумят…
И, словно стадо птиц огромных,
Внезапно ветер налетит
И в сучьях спутанных и темных
Нетерпеливо прошумит.
 

[Посвящено В.Г. Белинскому]

 
Среди людей, мне близких… и чужих,
Скитаюсь я – без цели, без желанья.
Мне иногда смешны забавы их…
Мне самому смешней мои страданья.
Страданий тех толпа не признает;
Толпа – наш царь – и ест и пьет исправно ^*
И, что в душе задумчивойживет,
Болезнию считает своенравной.
И права ты, толпа! Ты велика,
Ты широка – ты глубока, как море…
В твоих волнах всё тонет: и тоска
Нелепая, и истинное горе.
И ты сильна… И знает тебя бог – ^*
И над тобой он носится тревожно…
Перед тобой я преклониться мог,
Но полюбить тебя – мне невозможно.
Я ни одной тебе не дам слезы…
Не от тебя я ожидаю счастья —
Но ты растешь, как море в час грозы,
Без моего ненужного участья.
Гордись, толпа! Ликуй, толпа моя!
Лишь для тебя так ярко блещет небо…
Но всё ж я рад, что независим я,
Что не служу тебе я ради хлеба…
И я молчу – о том, что я люблю…
Молчу о том, что страстно ненавижу —
Я похвалой толпы не удивлю,
Насмешками толпы я не обижу…
А толковать – мечтать с самим собой,
Беседовать с прекрасными друзьями…
С такой смешной – ребяческой мечтой
Расстался я, как с детскими слезами…
А потому… мне житьне суждено…
И я тяну с усмешкой торопливой
Холодной злости – злости молчаливой
Хоть горькое, но пьяное вино.
 

 
Тебе  случалось – в роще темной,
В траве весенней, молодой
Найти цветок простой и скромный?
(Ты был один – в стране чужой.)
 
 
Он ждал тебя – в траве росистой
Он одиноко расцветал…
И для тебя свой запах чистый,
Свой первый запах сберегал.
 
 
И ты срываешь стебель зыбкий.
В петлицу бережной рукой
Вдеваешь, с медленной улыбкой,
Цветок, погубленный тобой.
 
 
И вот, идешь дорогой пыльной;
Кругом – всё поле сожжено,
Струится с неба жар обильный,
А твой цветок завял давно.
 
 
Он вырастал в тени спокойной,
Питался утренним дождем
И был заеден пылью знойной,
Спален полуденным лучом.
 
 
Так что ж? напрасно сожаленье!
Знать, он был создан для того ^* ,
Чтобы побыть одно мгновенье
В соседстве сердца твоего.
 

Тюрьма

Фауст

(с связкой ключей и лампадой перед небольшой железной дверью)

 
Я чувствую тревожное волненье…
Всей скорбию земной душа моя полна;
Вот здесь она – в тюрьме… И что же?  Заблужденье
Простосердечное – вот вся ее вина.
Ты мешкаешь? Ты медлишь к ней идти?
Иль увидать ее боишься ты?
Решайся же… ей смерть грозит… Скорей!
 

(Он схватывается за замо́к. В тюрьме раздается песенка, [2]2
  Старинную немецкую песенку, которую Гёте вложил в уста Маргариты, я не решился перевести, потому что, по-моему, в переводе она теряет свой характер и является каким-то фантастически лирическим излиянием. Впрочем, перевод г-м Губером этой песни – довольно верен. Т. Л. (Примечание Тургенева.)


[Закрыть])

Фауст (отпирая)

 
Она не чувствует, что близок милый к ней,
И слышит шум соломы, звук цепей.
 

(Он входит.)

Маргарита (прячась на постели)

 
Они пришли… Смерть! смерть! О боже мой!
 

Фауст (тихо)

 
Тс! тише! Я пришел тебя спасти.
 

Маргарита ( валяясь у ног его)

 
О, если ты не зверь, так сжалься надо мной!
 

Фауст

 
Тс! Криком сторожей разбудишь ты!
 

(Он берется за ее цепи.)

Маргарита (на коленях)

 
Кто дал тебе право, палач, приходить
Так рано за мною?
О, сжалься! дай мне сегодня пожить —
Возьми меня завтра поутру… с зарею…
 

(Она встает.)

 
Я так еще молода, молода —
И вот уже я умереть должна…
Была, говорят, не совсем я дурна —
Меня ты сгубила, моя красота!
Был близок друг… но теперь он далек —
Цветы все завяли… разорван венок.
Не трогай меня! Не берись за меня!
О, сжалься! чем я тебя оскорбила?
Неужто тебя я напрасно молила?
Я в первый раз в жизни вижу тебя.
 

Фауст

 
Снесу ли я эти муки?
 

Маргарита

 
Смотри – тебе вся отдаюся я в руки…
Позволь мне ребенка сперва покормить:
Мы целую ночь с ним не спали;
Я всё его грела… Они его взяли,
Они хотели меня огорчить —
И что же? Теперь говорят на меня,
Что будто его убила я.
Не быть мне веселой! Не ведать мне радостной доли!
И вот – они песни поют про меня… Не грешно ли!
Старинная сказка так кончается —
Но разве ко мне она применяется?
 

Фауст (бросаясь к ее ногам)

 
Твой друг у ног твоих; твой друг тебя спасет…
Он из тюрьмы тебя с собой возьмет.
 

Маргарита (бросаясь, тоже на колени)

 
О! станем молиться святым с тобой!
Под этим сводом, под этой плитой
Весь ад кипит…
Лукавый гремит
И злится и роет —
И воет…
 

Фауст (громко)

 
  Гретхен! Гретхен!
 

Маргарита (прислушиваясь)

 
Это был его голос…
 

(Она вскакивает; цепи с нее спадают.)

 
Где он? Где он? Его слышала я…
Свободна я! Кто удержит меня?
В объятья его побегу я —
На грудь его упаду я!
Он сказал: «Гретхен!», в дверях он стоял…
Вдруг среди воя и адского плеска ^* ,
Злобного хохота, грозного треска
Любящий голос его прозвучал.
 

Фауст

 
Я здесь!
 

Маргарита

 
  Ты здесь… О, повтори мне эти звуки…
 

(Обнимая его.)

 
Он… это он… куда девались муки
И ужасы цепей? тюрьмы?
Ты здесь! Пришел меня спасать?
Я спасена!
Я вижу улицу опять,
Где в первый раз сошлися мы,
И сад и дом,
Где с Марфой мы тебя, бывало, ждем.
 

Фауст

 
Пойдем, мой друг, пойдем.
 

Маргарита (ласкаясь к нему)

 
Побудь еще немного,
Так хорошо мне там, где ты бываешь…
 

Фауст

 
Спеши же, ради бога —
Ты нас погубишь… ты меня терзаешь.
 

Маргарита

 
Что ж это? Ты меня не лобызаешь?
Мой друг, давно ль со мной ты разлучился —
И целовать уж разучился?
Что́ мне так страшно на груди твоей,
Когда, бывало, от твоих речей,
От взгляда твоего – всё небо разверзалось…
И ты меня так обнимал, что я
Чуть-чуть не задыхалась!..
Поцелуй же меня —
Не то я поцелую тебя!
 

(Она его обнимает.)

 
О горе! как губы твои холодны, безответны…
Что же сделалось с твоей любовью?
Кто лишил меня твоей любви?
 

(Она от него отворачивается.)

Фауст

 
Мой ангел, ободрись – не унывай напрасно;
Тебя ласкать я буду страстно —
По-прежнему… пойдем, прошу тебя, пойдем.
 

Маргарита (оборачивается опять к нему)

 
Да ты ль это? Да точно ль это ты?
 

Фауст

 
Я! я! пойдем!
 

Маргарита

 
С меня ты цепи снял;
Меня опять в свои объятья взял…
О, как же ты меня не избегаешь?
И знаешь ли ты, друг, кого спасаешь?
 

Фауст

 
Скорей… уже редеет мрак ночной…
 

Маргарита

 
Я мать свою убила —
Ребенка утопила.
Ведь он был твой… да – твой и мой…
Твой… это ты… всё верить не могу я…
Дай руку мне – нет, точно нет – не сплю я.
Ах, эта милая рука!., скорей
Утри ее… она сыра – на ней
Я вижу кровь – смотри, пятно какое!
Спрячь эту шпагу… О! что сделал ты?
 

Фауст

 
Оставь прошедшее в покое —
Меня погубишь ты.
 

Маргарита

 
Нет… нет… ты должен остаться, мой милый…
Хочу описать тебе наши могилы.
Об них ты завтра, до ранней зари,
Мой друг, позаботься – смотри.
Родную на первом схоронишь ты месте…
И брата с ней вместе…
Меня в стороне —
Но не слишком далеко —
И буду лежать одиноко,
Малютку на грудь ты положишь ко мне.
Когда я к тебе прислонялась, бывало,
Какое блаженство меня проникало…
Теперь – не могу я предаться вполне;
Как будто должна я себя принуждать,
Как будто не хочешь меня ты ласкать…
И это ты… и так приветно ты глядишь…
 

Фауст

 
Сама ж ты говоришь,
Что это я… пойдем, мой друг, пойдем..
 

Маргарита

 
Куда?
 

Фауст

 
  На волю.
 

Маргарита

 
   В гроб? Пойдем,
И если смерть за дверью ждет – пойдем
Отсюда… и в могилу – на покой…
Ни шагу дальше —
Но ты уходишь, Генрих…
О, если б я могла идти, с тобой!
 

Фауст

 
Ты можешь… посмотри: раскрыта дверь.
 

Маргарита

 
Я не хочу уйти. Чего мне ждать теперь?
Какие радости теперь нас ожидают?
Бежать… к чему? Они меня поймают…
А милостыней жить так тяжело —
Особенно, когда на совести легло…
Так тяжело в чужой земле скитаться!
И не могу ж я вечно укрываться.
 

Фауст

 
С тобой останусь я.
 

Маргарита

 
Скорей, скорей
Спаси твое дитя.
Скорей ступай
Вверх по ручью,
Всё по дорожке
И прямо в лес…
Налево, где доска лежит,—
В пруду…
Хватай его, хватай —
Оно подняться хочет…
Оно еще бьется —
Спаси, спаси!
 

Фауст

 
Опомнись, Гретхен,
Лишь шаг один – свободна ты!
 

Маргарита

 
Как мне б эту гору скорее пройти!..
Там мать на камне сидит одна —
Холодная дрожь по мне пробегает…
Там мать на камне сидит одна —
И всё головою кивает.
Кивает, качает – устала она…
Она так долго спала, спала;
Она пробудиться никак не могла…
Никто не мешал нам с тобой целоваться —
Такого блаженства теперь не дождаться!
 

Фауст

 
Напрасны мольбы… решился я!
Унесу я тебя!
 

Маргарита

 
Оставь меня – нет! Не позволю я! Нет!
Не берись за меня ты со всей твоей силой…
В угоду тебе я всё делала, милый…
 

Фауст

 
Да вот уж и день… загорается свет…
 

Маргарита

 
Светает… последний день настал,
День свадьбы нашей… о да!
Не сказывай ты никому, что бывал
У Гретхен… не то – беда!
Что ж делать!.. Судьба!..
Мой друг, я увижу тебя…
Тогда мы с тобою не станем плясать…
Толпа теснится… толпы не слыхать…
Все лица безмолвны —
Все улицы полны —
Набат звучит… махнул судья —
Как вяжут они – как хватают меня.
И вот уже к плахе привязана я…
Топор размахнулся…
Затылок у каждого вдруг содрогнулся —
Безмолвно весь мир лежит, как могила.
 

Фауст

 
Зачем я родился!
 

Мефистофель (показываясь в дверях)

 
Ко мне! не то вы пропали —
О чем вы так долго болтали…
Наши кони храпят —
Чуют утро – домой хотят.
 

Маргарита

 
Что там из земли поднялось? Взгляни —
Вот этот… вот… прогони ты его – прогони —
Зачем он в святое место зашел? ^*
За мной он пришел!
 

Фауст

 
Ты будешь жива – я клянусь!
 

Маргарита

 
О божий суд! я тебе предаюсь!
 

Мефистофель

 
Скорей… обоих вас брошу я.
 

Маргарита

 
Отец, я твоя! Спаси меня!
Небесные силы, меня окружите!
Вы, ангелы! меня защитите!
Генрих, ты страшен мне.
 

Мефистофель

 
Она осуждена!
 

Голос с вышины

 
Она спасена!
 

Мефистофель

 
Ко мне!
 

(Исчезает с Фаустом.)

Голос изнутри (замирая)

 
Генрих… Генрих…