Текст книги "Три аксиомы"

Автор книги: Иван Зыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Как попадают в березняки еловые семена? Больше всего накатом по весеннему насту – обледеневшей от солнечного пригрева и ночных заморозков поверхности снега. В эту же ранневесеннюю пору ель начинает разбрасывать из шишек первые семена. Снабженные крылышком, они скользят по льду, как буера под парусом, и способны прокатиться на далекие расстояния.

Надо отметить, что поселение под пологом березы благоприятно для ели. Ель – затейливое, прихотливое дерево. Многими свойствами она отличается от других древесных пород. На ранних стадиях она нежна, нуждается и опеке и всходит хорошо только под защитой от жарких прямых лучей солнца, поздних весенних заморозков, холодных ветров. Если еловые семена прорастут на оставшейся после сплошной концентрированной рубки широкой оголенной поляне, где и ветер гуляет и солнышко светит, молоденькие всходы могут погибнуть в первый год жизни. Березовый полог защищает малюток от всех напастей: от горячего июльского солнца, от морозного ветра. Такая обстановка наиболее удобна дли первых лет жизни, пока ель нетребовательна к свету. Поэтому народ называет березу, так же как и осину, нянькой ели.

В дальнейшем положение осложняется. У подросших и окрепших елочек возникают новые требования, они начинают нуждаться в свете. Хотя ель теневынослива и не погибает даже под плотным пологом темного елового леса, но при отсутствии света она вовсе прекращает рост. В еловых лесах вы сплошь и рядом встретите захиревшую замухрышку. От рождения ей семьдесят лет, а росту от земли всего один метр.

В березовом лесу светлее, а весной, покуда береза не распустит листья, вообще нет никакой тени. В этот недолгий, правда, период маленькие елочки под березовым пологом успевают достаточно хлебнуть солнышка и пользуются всей полнотой жизни. Поэтому елочки, поселившиеся в березняках, продолжают расти, хотя и замедленно.

Теневыносливость и долголетие приводят в конечном итоге к победе ели. Береза недолговечна, она рано дряхлеет, часть деревьев отпадает, полог изреживается, в лесу становится светлее, и это создает условия для более быстрого роста ели. А ближе к сотне лет отмирает почти весь березовый древостой. Ель же долговечна, ей нипочем прожить и две сотни лет. И вот на участке, первоначально занятом березой и подселившимся под ее полог еловым подростком, остается в конце концов одна ель.

Точно так же протекает состязание с осиной. Бойкая осина тоже заселяет вырубки в еловых лесах, но потом появляется ель и тоже побеждает захватчицу. Борьба в тайге жестока, и конечная победа дается не тому, кто быстр, ловок и пронырлив, а тому, кто стоек и живуч. Поэтому на всем протяжении тайги от Балтики до Тихого океана главенствуют хвойные породы.

Учение о смене пород было изложено классиком лесной науки Г. Ф. Морозовым. Ход смены пород подмечен вековыми наблюдениями нашего народа. Попытки скептиков доказать, что процесс идет иначе и не приводит к господству хвойных пород, несостоятельны.

На вырубках Кавры мы видим только начальную стадию смены пород. Окончательный результат придет через несколько десятков лет. Но есть места, где итог виден сейчас.

У меня хранятся в коробке куски древесного угля. Я выкопал их из-под корней столетней ели на участке Тузим в Пермской области, в пятнадцати километрах от Камы.

Там в лесу видны на земле круги, отороченные канавами. За один день я нашел десяток кругов. Все одинаковой величины, все по сто больших шагов в окружности. Я старался шагать пошире, но не думаю, что шаг был равен метру. Ясно, что не сама природа создала эти круги, а сделаны они человеком, но когда-то очень давно, потому что канавы заросли таким же плотным слоем мха и черники, как и вся окружающая земля. Да что там мох и черника! Местами канавы уходили под корни елей и продолжались с другой стороны – значит, и елки-то поселились здесь, когда уже существовали эти канавы и круги.

А круги взялись вот откуда. Здесь в былые времена велись куренные рубки для выжига угля. Поблизости находятся Пожевской, Елизавето-Пожевской и Манкорский металлургические заводы, основанные еще в XVIII веке. Они работали на древесном угле.

Весь лес в Тузиме был сплошь срублен. Бревна складывались стоймя в большие круглые кучи, засыпались землей, поджигались и долго тлели при минимальном доступе воздуха, превращаясь в уголь. После остывшие кучи разгребали и уголь увозили на заводы. Остались только горелые круги с золой да с угольной крошкой.

Сейчас и в кругах и между кругами стоят совершенно одинаковые ели. Никто их не сажал, сами выросли от налетевших семян. Корни елей расходятся во все стороны по самой поверхности земли. Я копнул лопатой и разыскал под корнями довольно крупные угли. Примечательные угольки: ведь никто их под корни не подкладывал, сама елка выросла на углях. Потому и положил в коробку, сохранил.

История елового леса на участке Тузим вполне ясна. Возьмем из-под мха и черники пробу земли с кусочками угля, посмотрим, чем посыпала природа обгорелый круг. Падали сюда семена, увядшие листья, хвоинки, и все это сгнило, превратилось в мать сыру землю. Но не сгнивают угли и не гниет еще одно вещество – цветочная пыльца. Цветочную пыльцу разных растений легко распознать по внешнему виду под микроскопом. В нашей пробе много березовой пыльцы, стало быть, береза прежде была. Теперь березы нет, всюду чистые еловые древостои.

Хороший лес лучше, чем в девственной, никогда не рубленной тайге. В северо-восточной части Пермской области есть много первобытных ельников. Те примерно такие же, как на Мезени, разновозрастные, невыгодные для лесоразработок. На одном и том же гектаре встретишь и мертвый сухостой, и здоровые деревья, и молодой тонкомер. В Тузиме лес хорош. Тут нет ни одного умершего дерева, ни одного старого инвалида, нет ни гниющего сухостоя, ни маломерных недоростков; все деревья здоровые, ровные по величине, почти одновозрастные: самой молодой ели – сто лет, самой старой – сто тридцать. Все годятся в дело, ни одну не выбросишь. Очень выгодный лес для лесорубов.

При мне в Тузиме работали лесорубы Городищенского леспромхоза. Возраст деревьев удалось определить точно подсчетом годовых колец на пнях.

И при мне же работали лесоустроители, лесные таксаторы. Запас древесины исчислен в двести пятьдесят кубометров на гектаре. Очень неплохо для тайги. В той же Пермской области в девственных ельниках бывает меньше двухсот.

Таким образом, смена пород с первоначальным зарастанием куренных вырубок в Тузиме березой и с последующим вытеснением березы елью не привела к порче леса.

Однако в смене пород есть невыгодная сторона. Уже говорилось, что в Тузиме на одном и том же гектаре есть ели в сто и в сто тридцать лет. Это значит, что медлительной природе понадобилось целых тридцать лет на обсеменение участка елью. Вот сколько времени потеряно!

Далее ель, подселившаяся под полог березы, долгое время жила в угнетении при недостатке света и росла замедленно. Тут тоже произошла потеря в скорости роста. Годовой прирост давал два кубометра древесины на гектаре. А ель способна на более быстрый рост, если живет не в угнетении.

Искусственные посадки ели в Лесной опытной даче Тимирязевской академии в Москве в тридцать лет дают двести кубов на гектаре, а в пятьдесят лет – четыреста кубов. В последнее время посадки ели получили широкое распространение в Московской области, и всюду получен такой же большой прирост. Мнение об ели, как о породе, растущей медленно, оказалось неправильным. Оно сложилось только потому, что до сих пор наблюдали самородную ель, выросшую в угнетении. Ель, освобожденная от угнетающего полога, растет быстро и дает в год по восемь кубометров прироста на гектаре.

В настоящее время имеется несколько миллионов гектаров вырубок, заросших березой и осиной, но с еловой начинкой внутри. Березняки и осинники появились на вырубках военного времени и в центральных областях, в том числе и в Московской. В этих областях с развитым лесным хозяйством производится реконструкция молодняков рубками ухода: осину и березу удаляют, ель выходит на свет.

В некоторых случаях оказывается более выгодным другой путь. Можно собрать два урожая: довести березу до спелости, осторожно ее срубить и оставить для дальнейшего выращивания нижний еловый ярус. При таком способе каждый гектар леса дает наивысшую продуктивность.

В отдаленных таежных районах рубки ухода и двухприемные рубки нам пока не по силам: людей нет. Там придется ждать естественного исхода борьбы между елью и березой, при этом много деревьев отомрет, свалится и погниет, а в конце концов будет то, что мы видим на куренных рубках Урала, где выжигался уголь.

В смене пород есть и, бесспорно, выгодная сторона. Опыт Западной Европы показывает, что непрерывное выращивание на одном земельном участке нескольких поколений одной и той же древесной породы истощает почву. При смене пород почва обогащается. Особенно благотворно действует на почву обильный листопад березы и осины, дающий много перегноя.

Если по-настоящему заботиться о сохранении природы, то надо считать смену пород положительным явлением.

Но отдаленные перспективы всегда мало беспокоили людей. Все внимание направлено на ближайшее будущее. Нам некогда ждать, мы заинтересованы в скорейшем выращивании наиболее ценных для строительства и промышленности хвойных деревьев. Правильно это или неправильно, дальновидно или недальновидно, но вся наша лесохозяйственная политика направлена сейчас на предотвращение смены хвойных пород на лиственные. Такая задача ставится перед лесорубами и лесоводами. В данном случае исходят из предположения, что запаса почвенного плодородия хватит на выращивание одного поколения, а дальше будет видно.

Лес на вырубках вырастает и без всяких стараний с нашей стороны. Такова биология леса. Но природа не считается с нашими интересами, и если мы хотим, чтобы росло то, что нам требуется, надо регулировать лесовозобновительный процесс.

Лесное хозяйство тайги

После многих трудностей, пережитых в суровое военное время, жизнь и экономика страны начали приходить к мирной норме в 1947 году. В тот год провели денежную реформу, изъяли из обращения обесценившиеся денежные знаки, отменили хлебные и продуктовые карточки. Трудности еще не кончились, но уже наметились пути к облегчению жизни людей.

Тогда же встал вопрос об упорядочении лесного дела. В 1947 году было учреждено Министерство лесного хозяйства СССР, и впервые в заметных масштабах проявилась забота о восстановлении хвойных лесов на вырубках.

Но министерство просуществовало только до 1953 года, позже начались реорганизации. В течение тринадцати последующих лет лесное хозяйство плохо управлялось, слабо развивалось и не достигло должного уровня.

Хотя объем лесокультурных работ в тайге постепенно увеличивался, качество их оставляло желать лучшего. Поковыряет лесник в нескольких местах землю мотыгой, подсыплет немножечко хвойных семян – вот и все, пусть остальное досевает природа. Такую примитивную работу называют содействием естественному возобновлению. Результат ее не надежен.

Применяются в тайге и настоящие посевы. Тогда почву обрабатывают тракторным плугом и семян сыплют достаточно. Но и посевы не всегда гарантируют успех: на избыточно увлажненных почвах довольно часты случаи гибели посевов от выжимания молоденьких сеянцев кристаллами льда и разрыва корешков.

Самый верный результат дают посадки. Задача заключается в замене примитивных лесокультур полноценными посадками.

В ряде таежных областей достигнуто равновесие между рубками и восстановлением. К сожалению, в самых важных лесопромышленных районах с большим объемом рубок лесокультурные работы отстают от потребностей и по количеству и по качеству.

Рубка и восстановление лесов в отстающих районах в 1963 году

(в тысячах гектаров)

К 1966 году существенного перелома не произошло.

В настоящее время учрежден Государственный комитет лесного хозяйства Совета Министров СССР. Ему и предстоит наладить запущенное дело.

Самый верный способ

В тайге преобладают престарелые древостои. Под изреживающимся пологом перестойного хвойного леса зарождается новая жизнь и готовится молодое поколение; на гектаре бывают иной раз десятки тысяч молоденьких елочек или сосенок. Если при рубке старых деревьев сохранить хотя бы 3 тысячи молодняка на гектаре, а еще лучше 5 тысяч, тогда обеспечен хороший новый хвойный лес.

С тех пор как в тайге начались сплошные механизированные рубки, проблема сохранения молодняка стала очень острой.

В первый период механизации о сохранении молодняка нечего было и думать. Всякая забота об этом была бы пустым разговором. Тракторов еще не было. Стояла в центре лесосеки лебедка, она подтаскивала к себе срубленные деревья со всех сторон и со всех концов тросами длиной до полукилометра. Что же могло остаться живое? Все лесосеки принимали вид «мамаевых побоищ».

Позже появились трелевочные тракторы. Но технология лесосечных работ выработалась не сразу. В первое время тракторы ходили по лесосеке беспорядочно, по всем направлениям и сминали гусеницами все, что попадалось на пути.

Постепенно технология лесосечных работ совершенствовалась. Люди убеждались, что хаос на лесосеке не способствует успеху производства. Вырубка каждой делянки стала вестись по разработанной технологической карте.

На делянке прорубается до семи километров волоков, разработка ведется узкими лентами, деревья валятся кроной на волок и выдергиваются с ленты вершиной вперед. Часть молодняка погибает, но остается неповрежденным до семидесяти процентов. А такого количества бывает достаточно.

Сохраненный при рубке хвойный молодняк предварительного возобновления часто оказывается ценнее того, который сажается после рубок. Он застраховывает вырубку от смены пород. Он не боится конкуренции со стороны березы или осины. Береза с осиной, конечно, подселяются на вырубку, но они моложе, они уже не в состоянии обогнать хвойные деревца в росте настолько, чтобы накрыть их сплошным лиственным пологом. Сохраненный при рубке хвойный молодняк растет без угнетения, растет поэтому быстрее и поспевает на несколько десятилетий раньше молодняка, появившегося после рубки.

Задача сохранения молодняка при рубке требует от лесозаготовителей осторожности и осмотрительности. Лесорубов надо поощрять премиями. При совнархозах, к сожалению, не было единообразия. В одних областях лесорубам платили за сохранение молодняка, в других не платили. В настоящее время при централизованном управлении надо навести в этом деле порядок.

Выращивание хороших новых древостоев взамен срубленных – это и есть главная наша задача.

Человек и природа

Где густо, а где и пусто

По Каме и Волге из Перми в Астрахань плывут плоты. Из Архангельска в Одессу, из Тюмени в Ташкент бегут поезда с круглыми бревнами и желтовато-бледными досками. Поток лесоматериалов движется всегда с севера, всегда на юг.

Почему на севере лесов много, а на юге мало или даже совсем их нет? Почему чабаны Казахстана или калмыцких Черных земель могут за всю жизнь никогда не увидеть у себя живого дерева?

Говорят, леса прежде были и на юге, тянулись до самого Черного моря, а потом будто вырубили их, и оттого якобы пошли в южных степях засухи да суховеи.

Люди с давних пор и вполне справедливо заметили, что лес и влага существуют всегда вместе; где влага, там и лес, а в сухих степях да пустынях нет ни влаги, ни леса.

Что причина и что следствие в этом неразрывном содружестве? Люди говорят: «Причина – лес, это он рождает влагу».

Приходилось слышать и читывать, что прежде леса росли в нынешней пустыне Сахаре и у нас в Средней Азии, а потом их вырубили, лишив тем самым влаги, и превратились земли в мертвые пустыни.

– Вот, – говорят, – в Средней-то Азии города есть засыпанные песками. Стало быть, прежде вода была.

Начнешь доказывать, что города эти существовали на прорытых людьми арыках, потом приходили жестокие завоеватели, поголовно истребляли население, и переставала журчать вода в арыках. Но слушатели не верят, твердят:

– Были прежде леса. И в Сахаре были.

И про наши южные степи то же самое говорят:

– Вырубили и иссушили.

Но позвольте! Когда же успели вырубить?

В Новгороде стоит памятник Тысячелетия России, да и не сегодня его поставили. Самому Новгороду исполнилось 1100 лет, а до его постройки где-то там существовал еще «стар город». Вот как давно живут наши предки в тех местах! И они всегда рубили много леса. В разрушенном войной Новгороде производились археологические раскопки; оказалось, что в старые времена новгородцы сплошь мостили площади и улицы бревнами и часто ремонтировали мостовые: обнаружено, например, двадцать восемь бревенчатых слоев один над другим.

Позже новгородскими бревнами строился Петербург, и столица империи отапливалась новгородскими дровами. И до наших дней Новгородская область осталась местом довольно крупных лесозаготовок; в послевоенные годы ежегодно добывалось по четыре миллиона кубометров древесины.

За тысячу с лишком лет ни в какой другой местности столько лесу не вырублено, как именно в Новгородской области, и если считать рубку уничтожением, можно было бы ожидать, что там не осталось ни хвоинки, ни листика. Однако в настоящий момент, по данным последнего переучета, в Новгородской области имеется 2 миллиона 693 тысячи гектаров лесов, и они покрывают 49,6 процента всей площади области.

Издавна живут русские люди во Владимиро-Суздальской земле, но и сейчас во Владимирской области 44,8 процента площади лежит под лесом.

Позже, но тоже достаточно давно, заселилась Москва, сыгравшая роль корня создания Русского централизованного государства. Нигде в стране нет такой густоты населения и такого скопления фабрик и заводов, как в нынешней Московской области. И что же? Лесистость области – 38,7 процента.

Особо следует поговорить о Киеве. В давние времена ту местность населяли поляне. Древняя летопись так расшифровывает название этого славянского племени: «зане в поли седяху», то есть жили среди полей, занимаясь хлебопашеством и скотоводством, а лесов там и в старину было мало.

Сейчас в Киевской области полмиллиона гектаров леса, 17 процентов всей площади. Характерно, что упоминаемый в древних летописях «лес и бор велик» существует под Киевом и и настоящее время: от южной окраины города начинается Голосеевская дубрава, а чуть подальше идут сосновые боры Боярки. Должен, однако, еще раз напомнить во избежание недоразумений, что лес-то существует, но деревья в нем стоят не те, какие видел летописец; они успели много раз смениться.

Таким образом, во всех местностях, где наши предки жили издревле, сохранился лес, и даже в достаточном количестве.

А центрально-черноземные, южные степные и юго-восточные области заселились поздно. Долгое время южной границей Московского государства оставались Коломна и Серпухов, позже Рязань и Тула. К югу лежало Дикое Поле, и там было небезопасно из-за недобрых наших соседей – кочевников.

С ростом могущества Русского государства соотношение сил постепенно менялось. В XVII веке основаны Тамбов, Пенза и Харьков. В 1783 году присоединены к России причерноморские и приазовские степи, но они долгое время оставались безлюдными так же, как и низовья Волги.

В первой половине XIX века на юг принудительно переселяли государственных и помещичьих крестьян из внутренних губерний. Писателю Н. С. Лескову даже привелось самолично участвовать в этом деле, и он написал потрясающий рассказ «Продукт природы».

А гоголевский Чичиков для переселения в Херсонскую губернию скупал «мертвые души». Но живых людей в южных степях было так мало, что царское правительство вынуждено было привлекать переселенцев из-за границы. Император Александр I во время поездки по Европе после войны 1812 года самолично организовал во Франции и Германии вербовочные конторы. Переселенцам выдавалась на переезд крупная по тем временам сумма.

Препятствием для заселения было отсутствие леса. В послеледниковый период лесов в южных степях не было. Кочевники жили в переносных шатрах; русские и украинцы привыкли жить в избах. Украинская хата-мазанка строится из глины, и пол в ней тоже глиняный, крыша из соломы, но хоть немножко древесины все же требуется для постройки: на стропила под соломенную крышу, на окна, на двери. А лесу-то взять негде.

Для постройки южных городов бревна сплавлялись по Днепру из смоленских и брянских лесов, но трудно развезти те бревна по всей широкой степи.

Первый исследователь южного края А. А. Скальковский писал сто лет назад: «Мы ничего не наследовали в этой юной стране от своих предков, кроме затоптанной кочевьями степной земли, и на ней все должны создать, готовя тень, и плод, и воду, и приют для потомства».

Прежде всего старались создать лес. Каждый переселенец обязывался сажать. Инструкция о посадке повторялась почти ежегодно в продолжение семидесяти лет. Да что проку?

Петербургские чиновники имели весьма отдаленное представление о биологии леса и понимали задачу чересчур упрощенно:

– Как так не растет? Чушь! Посадят – вырастет!

Между прочим, большим любителем лесонасаждения был небезызвестный граф Аракчеев. В условиях палочной дисциплины аракчеевские военные поселенцы вырастили 60 тысяч гектаров леса, главным образом в Харьковской губернии.

Сажать в Харьковской губернии – полдела, а южнее уже трудно. И сажали, и приживался, и люди хвастались успехами, а министр государственных имуществ Киселев, объезжая степные губернии, приходил в восторг, но к двадцати годам лес погибал. И долго так тянулось, пока лесоводы не поняли, в чем дело.

Все же, несмотря на трудности, в южных степях к настоящему времени искусственно посажены миллионы гектаров леса. Кто ездил по южным железным дорогам в 20-е годы и поедет теперь, увидит разницу. Прежде было как при Чехове: «Донецкая дорога… Степь, степь – и больше ничего». Нынче поезд всюду бежит между двумя полосами зеленого леса. Домны, терриконики выбранной породы на угольных шахтах, и рядом лес.

Дитя тепла и влаги

Столько написано книг на многих языках о благотворном влиянии леса на климат, о его влагорегулирующей роли, что мы в конце концов забыли самое главное: лес не причина климата, а следствие, он не производитель влаги, а ее потребитель.

Напомнить об этом привелось академику Г. Н. Высоцкому (1865–1940 гг.), крупнейшему теоретику и практическому деятелю степного лесоразведения. Он любил лес, разработал лучший метод посадки в степи, и мы этим методом пользуемся, а посаженные самим Высоцким лесные полосы в Великом Анадоле отличаются большой жизнеспособностью и стойко перенесли много невзгод. Но любовь к лесу не вырождалась у него в фанатизм, в культ леса, как это бывает иногда у лесоводов: Георгий Николаевич всегда ясно смотрел в лицо фактам и ложные мудрствования заменял простыми истинами. Был он ученым весьма широкого профиля: лесовод, почвовед, гидролог, географ, геоботаник.

Древесная растительность – явление географическое, зависящее от климата. Г. Н. Высоцкий составил схему; по ней очень хорошо видно, при каких обстоятельствах тот или иной тип растительности находит условия для существования.

Деревья нуждаются и в тепле и во влаге. Одной влаги без тепла им мало, но и одного тепла без влаги тоже недостаточно.

На Крайнем Севере, где среднесуточная температура июля, самого теплого месяца в году, ниже 10 градусов, деревья существовать не могут; там лежат тундры.

Леса растут в той полосе Русской равнины, где температура июля не ниже 10, но не больше 20 градусов. Южнее идут степи.

Само по себе тепло дереву приятно, но в южных районах образуется противоречие между теплом и неутоленной потребностью во влаге; дождей и снегов выпадает меньше, чем может испариться с земной поверхности, создается дефицит влаги, почва пересыхает.

К северу от линии: Карпаты, Киев, Казань, Свердловск, Омск, Новосибирск, Алтайские горы – лежит зона достаточного увлажнения, там испарение с земной поверхности полностью покрывается выпадающими дождями и снегами и есть даже значительный избыток, стекающий в реки. К югу от этой линии земля способна испарить значительно больше, чем выпадает атмосферных осадков. Вот, например, в Саратовской области на гектар выпадает в год 4 тысячи тонн воды, а чтобы поддержать почву во влажном состоянии, требуется 8 тысяч тонн. В знойных Каракумах гектар способен испарить за год 15–20 тысяч тонн, а испарять-то нечего: выпадает за год какая-нибудь тысяча тонн, – пески остаются сухими, и мало в пустыне растительности.

Лес не любит засух. Травы могут увядать в летнюю жару и снова оживать под осенними дождями. Деревья так не умеют; если засохнут, так это уж навсегда. Поэтому леса растут в зоне достаточного увлажнения, южная граница лесной зоны совпадает с указанной линией: Карпаты – Киев – Казань. А к югу простирается зона трав, степей.

Леса существуют и южнее этой границы, но не сплошь, а только на более увлажненных участках степи: во впадинах, где корни деревьев достают грунтовые воды, по балкам и оврагам, где те же грунтовые воды выходят наружу родничками. Недостаток дождевого орошения компенсируется здесь притоком грунтовой воды со стороны.

Дальше всего на юг леса заходят по речным поймам. На островах Волго-Ахтубинской поймы, увлажняемых рекой, зеленеет лес, а по обе стороны реки лежит засушливая полупустыня с чахлой полынью и верблюжьей колючкой.

Всегда много влаги на горах, где бы они ни находились. Там «ночуют тучки» и растет лес. Исключительно благоприятны для жизни деревьев Черноморское побережье Кавказа и Южный берег Крыма: очень тепло и очень много дождей. Кому случалось ходить по горам в окрестностях Гагры, тот знает, какие прекрасные там растут буковые и пихтовые леса.

Но горных лесов, так же как и лесных островков в степи, не так уж много. Основная масса лесов сосредоточилась в северной части страны и пролегла сплошной полосой от Балтики до Тихого океана. Длина полосы около десятка тысяч километров, ширина поболе тысячи.

Когда говорят, что леса распространены по стране неравномерно, то это не совсем точно. Нужно здесь какое-то другое слово, с иным оттенком. Формулировка с «неравномерным» распределением содержит упрек природе в том, что она якобы допустила непорядок, нарушила закон. А для такого упрека нет оснований. Действительно, леса сгущены в одних зонах до чрезмерности, а другие зоны остались незаполненными, и это невыгодно для народного хозяйства, но произошло это в строжайшем соответствии со всеми географическими законами.

Естественное распространение лесов исстари не удовлетворяет людей, они давно им недовольны и за время существования на Русской равнине внесли кой-какие поправки: на севере лесов поубавили, а в южных степях, где никогда прежде не бывало древесной растительности, посадили.

Желание посадить лес в степях не нуждается в объяснении, а вот почему лесов поубавили там, где прежде их было много, об этом надо рассказать.

Не потому уменьшались на Руси леса, что их много рубили на дрова. Пользование древесиной основывается на расчете, что лес снова вырастет на том же месте и опять даст новую древесину. Правда, эта надежда иной раз не сбывалась, потому что лесное хозяйство в России было плохо поставлено и люди мало заботились о выращивании лесов, всецело полагаясь на природу. Все же потери лесных площадей из-за неумелого ведения хозяйства при рубке древостоев для добывания древесины были невелики и не играли большой роли.

Леса исчезали главным образом потому, что люди сознательно ставили перед собой такую цель – согнать лес с места. И нам надо правильно оценить эту деятельность.

Всему своя мера

Лес – драгоценное благо, посланное природой на радость человеку.

Еще более ценные блага – вода и солнечное тепло. Без них немыслима никакая жизнь.

Но на солнце можно обжечься. В жаркой Бразилии в 60-х годах в период усиленной солнечной активности при повышении температуры на несколько лишних градусов было зарегистрировано немало случаев гибели людей от тепловых ударов.

Вода тоже способна приносить беды.

Весной 1961 года в Архангельске бурный ледоход залил водой две трети города. Люди ездили по улицам на лодках, да ведь не у всех же есть лодки, а сидеть в залитых домах – удовольствие средней руки.

Много в ту весну вода натворила бед архангельским горожанам и пуще того лесорубам: разнесла миллионы бревен, испортила горы всяких товаров. А и всего-то подъем был метра на четыре.

В ненастном 1962 году в Италии, Индии, Японии и других странах произошло много опустошительных наводнений с разрушениями и человеческими жертвами.

В октябре 1963 года циклон «Флора» пролил обильные дожди на Кубу, в результате подъем воды в реках смыл массу поселков, погибло много людей, бедствие было настолько велико, что самой Кубе долго пришлось бы ликвидировать его последствия, но на помощь пришел Советский Союз.

В чрезмерно дождливое лето 1965 года немало бед причинили наводнения на Дунае.

Так избыток блага обращается во зло.

То же самое и с лесом.

Взять хотя бы тот же Эвенкийский национальный округ в 740 тысяч квадратных километров, куда можно положить три Англии, а народу живет всего 10 тысяч человек.

Может быть, недавно открытий район? Не успели заселить?

Нет, люди тут живут давно.

В столице округа – поселке Туре – в доме лесничего Петра Яковлевича Преснякова собрана великолепная коллекция каменных топоров, ножей, наконечников стрел и копий. Лесничий хочет подарить ее Московскому историческому музею.

Я спросил:

– Вы раскопками занимаетесь, что ли?

– Нет, сами в руки валятся.

Поселок Тура расположен на слиянии реки Кочечумы с Нижней Тунгуской; дом лесничего стоит на берегу. Высокое весеннее половодье размывает берег, и предметы первобытного обихода, спрятанные временем в недра земли, выходят наружу – только подбирай.

Я не мастер датировать орудия каменного века, тем более что культура в этом замкнутом районе развивалась, по-видимому, замедленно, и тут каменными топорами могли работать в такие времена, когда другие народы имели уже железо, но, судя по большой глубине залегания, орудия эти давние: вон какой пласт земли успел над ними нарасти! Давно живут в этом глухом краю люди, но не смогли размножиться. Условий не было: сплошной лес, а он не кормит человека. Эвенки занимаются охотой; главный предмет промысла – пушнина, а пищи она дает мало. Ведь не во всякое время года удается добыть лося или глухаря. Рыболовство дает больше.

А самый надежный способ добывания пищи – оленеводство. Свой олень – дело верное. Он и кормит эвенка. На плоскогорьях северной части округа есть тундры, там находятся оленьи пастбища. Без вкраплений тундры в этом огромном краю народу было бы еще меньше.