Текст книги "Тень мессии"

Автор книги: Иван Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Протанцевала снежинка, за ней еще одна. Судя по закрывшей полнеба туче, до полноценного снегопада оставались считанные минуты. Запихав джинсы в опустевший контейнер и подмяв стенки, я сел на него верхом и, оттолкнувшись, покатился вниз.

К моменту, когда я зарыл импровизированные сани у подножия холма, поднялась настоящая метель. Несмотря на теплые объятия киберкожи и высокотехнологичную одежку, идти в буран по равнине – сомнительное удовольствие. Но выбора не было – два километра до шоссе и около пяти до ближайшего городка. Один плюс: через четверть часа никаких следов мягкой посадки не останется, да и те, что оставлю я, сотрутся. Интересно, метель Олег тоже учел?

Еще раз выругавшись, я разрубил Тенью одинокое, ни в чем не повинное деревце, сверился с компом и побрел сквозь колкую зыбкую пелену к автомагистрали.

Глава 4
Идущий. Итени Рин

– Блокируй!

Серая пятислойная переборка срывается с потолка и с мягким стуком уходит в пол. Оператор выполнил команду без малейшей заминки. Сколько мы выиграли? Полтакта, четверть?

– Отходим к лифту, там модули внутренней системы безопасности, добавим свои и заминируем площадку. – Продолжая удерживать под прицелом аварийную перегородку, я бегу по коридору.

– Чем они перегородки режут? – шипит Сети. – Эта третья, и до сих пор ни одного взрыва.

– Не знаю. – Вопрос не нуждался в ответе, но в подобном положении важно просто услышать чужой голос. Тем более что психосферы закапсулированы, и передать волну поддержки попросту невозможно.

Хвостовой отсек невелик, но пространство для маневра есть. Попробовать зацепиться здесь? Нет, не стоит. Защитная система увеличит шансы, но вряд ли ее помощь будет решающей. Выгоднее подняться наверх и попытаться удержать шахту – лучшая позиция для последнего боя, к которому я мысленно начинаю готовиться…

Решение о немедленном возвращении на Элию Айя сообщила будничным тоном сразу после того, как я покинул медотсек. Уточнять, является ли оно следствием результатов обследования, или внезапный отлет был запланирован заранее, я не стал. И правильно сделал. Спустя несколько тактов оператор «Каиль» сообщил, что предварительная подготовка к прыжку завершена. Мелькнула мысль – не нашли ли научники способ сокращать время расчета прыжка. Учитывая, что курс на Аури был проложен в обход Наблюдателей, идея казалась не такой уж невероятной.

И все же версия о том, что корабль готовился к прыжку заранее, выглядела правдоподобнее. Интересно, не вернись мы на борт, переместился бы крейсер? Или «Каиль» готовился к прыжку именно с учетом нашего возвращения?

Как бы то ни было, покинуть орбиту Аури мы не успели.

Сигнал внутреннего оповещения: предварительная подготовка к прыжку завершена, экипажу занять места согласно штатному расписанию. Я одернул форму, вышел в коридор, и в этот миг пол качнулся и, казалось, сделался скользким, стараясь вытечь из-под ног.

Я отступил к стене, оперся спиной о теплую шероховатую поверхность, сцепил руки на затылке и слегка присел. Движения были проделаны механически, без участия сознания – вбитая за арки обучения последовательность действий при резком маневрировании. Непонятно лишь, что заставило оператора без предупреждения закладывать виражи, от которых не спасали даже компенсаторы?

Долго гадать не пришлось, очередной сигнал внутреннего оповещения – полная боеготовность, в экстренном порядке занять места согласно вахтенному расписанию, прямая атака корабля. Следом ожил коммуникатор:

– Личному составу крейсера, не связанному с прямым управлением кораблем, явиться в арсенал. Такт на экипировку. Возможно вторжение чужаков на борт крейсера. – Айя чуть сбилась в формулировке, вряд ли ей доводилось отдавать подобные приказы раньше.

На то, чтобы добраться да арсенала, ушло полтакта. Сети уже облачался в тусклый серо-зеленый иллулиар. Кроме него, в блоке еще двое – члены экипажа «Каиль». Створки сзади вновь дернулись в стороны. Быстрые шаги за спиной… Закрепить маску. Связь, анализатор, координатор, система наведения…

Я подхватил плазмер, выскользнул в коридор.

– Итени Рин. Вероятный вектор атаки?

– Первый уровень, носовой отсек, первый-третий блоки. Значительные разрушения корпуса, разгерметизация, система наблюдения выведена из строя. В данный момент отсек изолирован. – Едва уловимая пауза. – Численность нападавших неизвестна. По косвенным данным, – Айя снова сбилась, – от одной до семи особей.

– Принято. – Вслед за Сети я оказался на лифтовой платформе.

Аварийный сброс на предельной скорости – присесть, смягчая резкое торможение. Короткая перебежка, нырок в ближайший каюту. Развернуться, высунуться ровно настолько, чтобы держать коридор под контролем.

Пока все тихо. Движения воздуха нет, следовательно, носовой отсек по-прежнему изолирован. Платформа унеслась наверх и вернулась еще с четырьмя десантниками – моя команда, та, что отбиралась на Элии. Еще семеро элиан, ждущие транспортировки, – члены экипажа. Уровень подготовки третий, максимум четвертый. По сути, обязательный военный курс. Значит, все будет зависеть от нашей шестерки.

Выдвигаемся. Если доберемся до аварийной переборки прежде, чем ее вскроют, – получим преимущество. Это важнее, чем дождаться подкрепления. Тем более что польза от него не велика.

Один из индикаторов, предупредительно мигнув, светлеет – незначительное изменение давления.

– Повторная разгерметизация, – сухо сообщает Айя. – Блокируем блоки с первого по шестой.

Еще одна аварийная перегородка встает между нашей группой и врагом. На преодоление первой у неизвестных агрессоров ушло меньше такта. Значит, времени в запасе почти нет. Шестой блок находится у основания центрального коридора.

Сзади подтягивается оставшаяся четверка. Троим приказано остаться наверху.

Обтекаем плавный изгиб стены и втягиваемся в широкий по корабельным меркам коридор. На противоположном конце – светло-серая пластина. У нас остается полтакта на то, чтобы занять позицию. Мгновение я размышляю, не выгоднее ли остаться на месте, потом отдаю команду двигаться вперед. У нас есть преимущество: как бы быстро ни действовали нападающие, на разрушение перегородки уйдет время, и это даст нам возможность открыть огонь первыми. Возможность, которой необходимо воспользоваться.

Преодолев половину расстояния до барьера, рассредоточиваемся. Четыре каюты по обе стороны коридора дают неплохое укрытие. Попытайся противник приблизиться – будет как на морской глади. Вряд ли он, конечно, бросится в прямую атаку, но позиционный бой хорош уже тем, что даст возможность понять, с кем мы имеем дело. Кроме того, мы находимся на самом краю очередного сегмента. И в экстренном случае сможем вновь разделить себя и нападающих.

Несколько боевых киберов на стены и потолок.

– Итени Рин. Оператор, по команде используйте аварийную блокировку один-три.

– Принято. – Медленный глубокий вдох. Ждать…

Снова мигает индикатор, сигнализируя об изменении

давления. Но сейчас в его услугах нет необходимости, я и сам слышу, как с шипением вырывается воздух. В верхней части серой пластины появляется узкая трещина. Нет, не трещина – разрез. Идеально ровный, в палец толщиной.

Следующий разрез рассекает переборку почти перпендикулярно первому, третий, косой, идет почти у самого пола. Будто кто-то гигантским лезвием вырезает дверь. Быстро, с невероятной легкостью. Словно перед ним тонкий пластолист, а не композитная многослойная перегородка. И все это в полной тишине. С запозданием смотрю на показатели сканера. Пусто. Температура постоянна, излучение не фиксируется. Не лазеры, не плазма…

Четвертый разрез сделан небрежно, косая черта соединяет верхнее и нижнее рассечения. Перегородка с глухим звуком проседает, и легкий ветерок сразу превращается в ураган. Серая плита, качнувшись, проваливается внутрь… и вал пламени накрывает коридор.

Самое страшное – я даже не вижу, кто ведет огонь. Ни _водном из доступных сканерам диапазонов противник не фиксируется четко. Размытое бесформенное пятно – источник вторичных возмущений, по которым и удается определить, что коридор не пуст. Визуально… Кажется, я уловил какое-то движение, прозрачную тень… Но уверенности нет.

Успеваю отпрянуть, и цепь разрядов разносит пластиковую дверь каюты. На карте разом гаснут две точки. С потолка моросит огненный дождь: то, что осталось от киберов и обшивки.

– Одновременно. – Зажав спусковую клавишу, высовываюсь в коридор и наискось рассекаю пустоту плазменной ферией. Сети делает то же самое. Следом присоединяются остальные. Пространство вскипает. И вновь я улавливаю странное даже не движение – деформацию в танцующем перед нами вихре огня. И тут же Сари, продолжая стрелять, плавно заваливается на бок.

– Блокировка!

Тяжелая панель соскальзывает с потолка, отсекая нашу группу от бушующего пламени. Поздно, не успели. Альн по стене сползает на пол. Голова сваливается на плечо, потом на грудь. Лицевая панель развернута к потолку, будто шлем держится на тонкой эластонити. Пластины иллулиара в районе горла расплавлены.

– Отходите, – отстраненно произносит Айя. – Минируйте и отходите к двенадцатому блоку, к следующей перегородке. Вам надо задержать его на такт.

– Кто нападающие? – Я и сам не знаю, к чему этот вопрос. От безысходности? Кто-то убивает элиан на моих глазах, а я даже не могу понять, кто именно.

– Не знаю, – резко отвечает Айя. – Выполняйте.

Мы отступаем. Перегруппировываемся. Снова отступаем. Оба раза события развиваются одинаково: разваливающаяся на части переборка, выстрелы в пустоту в тщетной надежде зацепить невидимого врага, блокировка коридора.

Первый раз выходим без потерь, во второй цепляют Сети. Лазерный луч рассек бедро – болезненно, но неопасно.

Местные держатся хорошо, для их уровня подготовки даже великолепно. Но после потери четверых десантников в прямом столкновении иллюзий не остается. Кем бы ни был противник, ни остановить, ни даже толком задержать его продвижение мы не в силах.

Восемнадцатый блок – последний. Дальше хвостовой отсек и лифтовая шахта, куда, по-видимому, и пробивается враг. Нам остается подняться наверх и попытаться использовать выгодное положение, получить хоть какое-то тактическое преимущество в последнем бою…

– Отходите на верхнюю палубу, блокируйте лифтовую шахту, Итени Рин, в зал управления, – скороговоркой командует Айя.

Связь неожиданно прерывается. Точнее, освобождается канал, резервированный за Айей.

– Сети – координатор до моего возвращения. – Сказано это было главным образом для членов экипажа.

Пока платформа летит вверх, я переключаюсь на внутри– корабельную сеть и пытаюсь установить местоположение контролерши. Ничего. Она вышла из зоны слежения. Но зачем? Обнаружила, что противник каким-то образом подключился к нашей системе? Тогда почему не сообщила остальным?

Я вдруг ощущаю странное волнение. Следом приходит полузнакомое ощущение неправильности происходящего. Что-то не так. Что-то, не связанное ни с боем, ни с невидимым противником, ни со смертью товарищей… Нахлынувшие чувства не столько яркие, сколько вязкие, обволакивающие. И взять их под контроль никак не удается.

Вбегаю в зал управления, на ходу поднимая маску. Кроме меня, в комнате находятся двое. Координатор «Каиль» обмяк в коконе кресла, слившись с кораблем в единое целое. На мое появление он никак не реагирует. Оператор, отслеживающий ситуацию с помощью мониторов и стереопанели, резко оборачивается. Иллулиара на нем нет, но наплечная кобура с легким плазмером морщит униформу.

– Где Айя? – Стоит задать вопрос, и липкие объятия поглотившего меня эмоционального фона немного ослабевают.

– Контролер Сиини находится на прямой пси-связи с координатором. – Оператор смотрит на меня с явным беспокойством. – Вам приказано ни во что не вмешиваться и находиться в зале управления до новых распоряжений.

Едва сдерживаюсь. Что происходит, почему Айя не проинструктировала меня лично? Почему я должен находиться здесь, а не вместе с остальными?

– Контролер Сиини прокомментировала приказ? – Мой голос звучит ровно. Психосфера, насколько ее контролирую, также не меняется ни в одном оттенке.

– Нет.

Я внезапно понимаю, что сидящий напротив элианин не просто находится в состоянии чудовищного напряжения, он явно чего-то боится. Иррациональное ощущение неправильности скачком усиливается.

– Что происходит, кто на нас напал? – Сейчас эти вопросы кажутся не важными. Мне приходится прикладывать усилия, заставляя себя произнести их вслух.

– Неизвестно. – Оператор старается говорить спокойно, но получается у него весьма посредственно. – Орбитальная платформа, которую вы посетили до прибытия на крейсер, нанесла лучевой удар по кораблю. Восстановить удаленный контроль над станцией не удалось, персонал на вызовы не отвечает. Пришлось атаковать. Не знаю, насколько велик нанесенный нами ущерб, но повторной атаки не последовало. Почти сразу после нападения поступило сообщение о нарушении целостности корпуса. Потом вышел из строя значительный сегмент внутрикорабельной сети наблюдения и контроля. Дальше вы знаете.

Я слушаю оператора и не слышу. Слова гаснут в стене безразличия. Лазерная атака со стороны собственной платформы, по палубам которой я ходил утром, нарушение целостности корпуса… Не важно. Все это было не важно. Не существенно. Бессмысленно.

– Как давно контролер Сиини покинула помещение? – Болезненный хват эмоциональных щупалец, не дающий сосредоточиться на словах собеседника, ослабевает. Этот вопрос правильный.

– За такт до вашего прихода. – Вибрации страха в психосфере оператора усиливаются.

За такт… Выходит, команду отходить Айя отдала уже после того, как покинула помещение. Сейчас она может быть где угодно, даже у аварийных эвакуационных катеров. И снова я ощущаю странное умиротворение. Так и должно быть. Безопасность Айи слишком важна. Она не может подвергать себя риску. Для этого есть мы. Уйти с корабля – лучшее решение…

Пол вздрагивает и вновь пытается выскользнуть из-под ног. Я буквально падаю в свободное противоперегрузочное кресло.

– Выполнено, – негромко, но отчетливо говорит координатор, не открывая глаз. – Уничтожить.

– Угроза вторжения ликвидирована. Медбригаду в отсек три-двадцать, – хриплый шепот Айи врывается в шлем.

На этот раз сопротивляться эмоциональному потоку нет ни сил, не желания. Приказ оставаться в зале управления теряет последний смысл. Волна, вселяющая ощущение правильности, сминает плотину, возведенную за долгие арки обучения. Субординация, дисциплина, подчинение приказам вышестоящего – все это не имеет никакого значения…

Я вновь осознал себя лишь после того, как опустил тело Айи в утробу регенерационного блока. Самым сложным было – стянуть иллулиар, не потревожив открытые раны. Не лазеры, не плазма, не взрывчатка. Казалось, кто-то небрежно рвал иллулиар, не обращая внимания на то, что вместе с пластинами брони сдирает и плоть. Я почти физически ощущал боль женщины, когда острая кромка задевала искромсанное тело.

Все это время Айя пребывала в сознании, но почти не реагировала на окружающий мир. Психосфера не читалась. Вместо нее Айю окружала серебристая пленка, гасящая любые направленные на установление пси-контакта усилия.

Капсула регенератора закрылась. Полтакта длиной в арк – и предварительное заключение диагноста: состояние пациента стабильное, угроза для жизни исключена, разрабатывается индивидуальный курс лечения с учетом специфики повреждений.

Я наконец убрал руки с прозрачно-зеленой панели регенерационного блока. Попытался поглубже вдохнуть и почувствовал, как меня наполняет бесконечное, опустошающее облегчение. Ощущение неправильности истончилось столь же внезапно, как возникло, оставив после себя бесцветную невесомую пустоту.

В следующий миг крейсер «Каиль-один» совершил прыжок, возведя между нами и агрессорами незримый, но абсолютно надежный барьер из миллионов звезд и планет.

Айя вызвала меня двое суток спустя. Я только-только успел разобраться с отчетностью и получить выговор за неисполнение прямого приказа в боевой обстановке. Точнее, этот факт был отмечен и зафиксирован в личном деле, вместе с рекомендацией пройти курс психологической реабилитации. Степень же ответственности и строгость взыскания предстояло определить непосредственному руководителю – Айе Сиини. Странно, восстанавливая в памяти события, я понимал, что действовал в нарушение основных инструкций. И не просто в нарушение, в самих действиях не было логики. Подобного рода срыв произошел впервые и в ретроспективе выглядел нелепо. Вероятно, без помощи специалистов-эмпатов действительно не обойтись…

То, что произошло с Айей, так и осталось загадкой. Корабельная система наблюдения вышла из строя, как и фиксирующая аппаратура иллулиара. Удалось восстановить лишь общую последовательность действий: блокировка и отстрел центрального двигательного отсека, разворот, лазерная и ракетная атака сброшенного блока. Переход…

Нас подобрал «Адель-три» – клон корабля, на котором моя команда уходила от преследования радориан на Эроне, того, что перемололо оружие Наблюдателей. Наблюдателей ли? События последних арков все меньше и меньше вписывались в сложившуюся картину мира, где существует только одна высшая раса, помогающая своим молодым собратьям.

После эвакуации «Адель» доставил нас на Элию. Потрепанному «Каиль» предстояло ждать ремонтника или тягача. Самостоятельно на вспомогательных и маневровых двигателях он добрался бы до ближайшей орбитальной верфи не раньше, чем через арк-полтора.

Последний раз я видел Айю во время погрузки портативного регенерационного модуля на «Адель». Потом просто не было возможности. Сразу после посадки начались осмотры, отчеты, допросы. Ничего экстраординарного, но на двое суток я фактически оказался отрезанным от внешнего мира. Да и свободного времени едва хватало даже на зыбкий пятидесятитактовый сон.

Новый кабинет руководителя контроля выглядел скромнее предыдущего. В первую очередь по размерам. Впрочем, и в интерьере присутствовал крайний минимализм: яркий розовый стол со скругленными углами, аналитмодуль, несколько стульев – и все. Ни стереокартин, ни декоративных растений. Простейший двухслойный орнамент, классическая серо-зеленая гамма. Разве что широкое, в полстены, окно, выходящее на парковую зону, немного скрашивало унылую обстановку. Почему для разговора была выбрана эта комната, сказать сложно. Как и то, чем не устроил Айю ее старый кабинет.

– Легкого пути, Рин, садись, – буднично произнесла Айя, едва я переступил порог.

Полностью избавиться от последствий ранений не удалось, несмотря на усилия регенерационного блока. Униформа контроля сидела мешковато. По-видимому, Айя не стала заниматься подгонкой, а просто взяла на размер больше. При движениях под одеждой проступали небольшие припухлости – фиксирующие повязки.

– Как ощущения от первого взыскания за профессиональную некомпетентность?

На мгновение я сбился. То, что Айя находится в состоянии легкого перевозбуждения, заметить было несложно. Вероятно, пришлось принять стимуляторы.

Вообще подстегивать нервную систему после таких ранений – не лучшее решение. Особенно с учетом того, что курс лечения явно не был завершен. Но даже с поправкой на стимуляторы формулировка выглядела излишне экспрессивной и немного детской, что ли. Под стать хаотичным переливам психополя…

Я вдруг понял, что меня смущало. Последние арки психосфера Айи была либо закрыта пси-щитом, либо выглядела абсолютно нейтральной, без единого эмоционального всполоха – ложная гамма прятала истинную ауру. Но не сейчас. Вокруг женщины кипел разноцветный водоворот, утонуть в котором мог и более искушенный, нежели я, телепат. Правда, следом пришла мысль, не является ли вихрь декорацией, столь же надежно, как и пси-щит, скрывающей внутреннее состояние.

Правда, непонятно, к чему эта игра. Да и после того, что произошло на Аури, сочетание «профессиональная некомпетентность» выглядело смешным, донельзя наигранным.

– Форма взыскания оставлена на ваше усмотрение. – Я поймал себя на мысли, что мне не нравится начало разговора. Мой поступок на крейсере сейчас казался вдвойне абсурдным. Прямое нарушение приказа… Ради чего? Ситуация к тому никак не располагала.

– Обойдемся устным выговором. – Глаза Айи блеснули. Мне показалось, происходящее ее веселит. – Ведь подобного больше не повторится, Итени Рин?

– Нет. – Я постарался ответить максимально сухо.

– Надо же, – весело проговорила контролерша, – два дня не виделись, а уже такая перемена. Ты автономнее, чем казалось поначалу. Хорошо.

Она с неожиданной теплотой улыбнулась, и я почувствовал, как снова тону в многослойном пряном пси-букете ее чувств.

– Не обращай внимания, Итени. – Она попыталась придать лицу серьезное выражение и внезапно рассмеялась. – Прости, ничего не могу поделать. Двойная доза кенци. Для моей комплекции и в здоровом состоянии многовато, а уж сейчас… Но иначе я бы и до кабинета не дошла. А мне надо было тебя увидеть. Обязательно. Иначе все закончилось бы плохо… Не обращай внимания. – Она провела рукой по

5-Тень мессии лбу. – Да, с отчетностью ты уже разобрался. Вернешься к себе – посмотри последние сводки; тут без нас много интересного случилось, быстро не перескажу… мысли путаются. И еще от меня информпакет, я надиктовала, пока меня склеивали…

– Я вызову медиков. – Когда Айя упомянула кенци, я почувствовал кислинку во рту. Химические соединения на его основе входили в состав боевого коктейля для экстренных случаев. Когда ранения значительно влияют на функционалку, когда некуда отступать.

Наркотик почти полностью блокировал болевые ощущения, а затем организм начинал сжигать себя, увеличивая скорость психомоторных реакций за счет гормонального вброса. Длилось это состояние несколько десятков тактов, потом наступала жестокая расплата.

Насколько я помнил, после применения подобных коктейлей требовался курс восстановительной химиотерапии. В отдельных случаях последствия нервного форсажа оказывались необратимыми. Как бы то ни было, за всю свою практику я ни разу не прибегал к препаратам этого класса. Но зачем его использовала Айя?!

– Не надо, сами придут. – Женщина вяло махнула рукой. – Я вызвала заранее. Еще… два такта у нас есть. Ты не задал главного вопроса, Итени.

– Какого вопроса? – Я напрягся, пытаясь понять, говорит ли Айя про медиков всерьез. Потом активировал уником. – Итени Рин. Медбригаду в комнату девятнадцать-одиннадцать. Срочно.

– Опять приказы нарушаешь? – насмешливо проговорила Айя. – Говорю же, вызвала заранее.

Новый эмоциональный всплеск был настолько сильным и неупорядоченным, что мне пришлось напрячься, отражая пси-волну. В каком бы состоянии ни находилась Айя, пси-потенциал у нее был невероятным.

– Но как хочешь. Тогда завтра… нет, через день… – Она уставилась на стену за моей спиной. – Уже идут. Оперативно… Ах, мы же на девятнадцатом, медблок рядом совсем… Все забываю, что кабинет не тот… Итени, информпакет просмотри сразу. Все внутри. Через день зайдешь. К ночи ближе, раньше не сумею…

Дверь откатилась в сторону.

– Иду, иду. – Айя, поднимаясь, качнулась. Шагнула навстречу троице элиан в синей форме медицинского персонала. – До блока сама дойду. – В этот раз ее голос звучал твердо. А еще я заметил, что вместо пульсирующей аляповатой психосферы вокруг Айи вновь разлилось тяжелое марево цвета ртути.

Распластавшись, элианин дважды выстрелил. Вскочил, подволакивая сломанную ногу, сделал несколько шагов и исчез. Я остановил запись. Слово «исчез» не совсем корректное, правильнее сказать, вышел из зоны действия системы наблюдения, а еще точнее – совершил локальный переход. Никаких доказательств тому не было, и все-таки в этом суждении я был уверен.

Версия о нелинейном перемещении пришла в голову не мне одному и прорабатывалась аналитическим отделом как одна из основных. Если это можно было назвать проработкой. С другой стороны, что аналитикам оставалось?

Тиги Стин родился на Сейне – среднего размера колонии, основанной около трехсот арков назад. По крайней мере именно это имя было указано в идентификационной карте, которой он пользовался во время своего пребывания на Элии. Сейчас данные проверялись, но скорее для выстраивания объемной картины. Вряд ли кто-то всерьез рассчитывал, что элианин, вторгшийся в здание Контроля, действительно окажется Тиги Стином, ни разу не покидавшим родную планету.

Тиги Стин прибыл на Элию незадолго до нашего отлета на Аури. Первое время он не предпринимал никаких активных действий. Просто искал… Что? Здесь твердых версий у аналитиков не было. Как не было обоснованных предположений, каким способом проводился поиск.

Тиги Стин не задерживался дольше суток на одном месте. При этом маршрут его путешествий случайным не являлся. Если последовательно соединять линиями города, в которых элианин задерживался, получалась графическая развертка нехитрого поискового алгоритма, известного со времен университета. Подобные алгоритмы использовались для быстрого поиска заданной области на поверхности трехмерного объекта – в данном случае шара, в роли которого выступала Элия. Куда труднее было понять, чем выделялась искомая область.

В какой-то момент Тиги Стин обнаружил то, что его интересовало. А может быть, отказался от выбранной стратегии или перешел к решению иной задачи. Единого мнения по вопросу «Почему был прерван поисковый алгоритм?» не было. Ясно одно: внимание Тиги Стина привлекло здание Контроля. Но вот то, что случилось потом, плохо поддавалось объяснению.

К настоящему моменту было ясно, что за несколько сотен тактов Тиги Стин каким-то образом сумел радикально, вплоть до коррекции скелета, изменить собственное тело. Для него не составило труда проникнуть в дом одного из сотрудников Контроля, за несколько мгновений полностью парализовать сознание владельца – телепата восьмого уровня, скопировать его внешность и идентификаторы личности.

Тиги Стин без единой заминки прошел сквозь все системы контроля, попал внутрь одного из самых охраняемых зданий планеты и словно потерял разум. Во всяком случае, с предыдущими, осмысленными, действиями его дальнейшее поведение сочеталось слабо.

Зарегистрировавшись и пройдя в кабинет, элианин покинул его, а спустя несколько тактов почти вся электроника в здании вышла из строя. Одновременно комплекс попал под сильнейший психопресс. Поток пси-излучения не был сконцентрирован ни на ком персонально. Фактически вокруг и внутри здания на пси-уровне была создана зона нестабильности, расшатывающая психополя, нарушающая их естественное течение.

Каким образом возник подобный феномен и какое отношение имел к нему Тиги Стин, точно выяснить не удалось, хотя ряд гипотез телепаты-аналитики предложили. Затем элианин вывел из строя несколько сотрудников, прорвался в кабинет Айи, где пробыл чуть меньше двух тактов, после чего разрушил одну из стен и выпрыгнул наружу. Вероятно, при приземлении он повредил ногу, хотя, учитывая высоту, повезло, что вообще смог двигаться. Тем не менее Тиги Стину почти удалось добраться до парковой зоны… и камеры наблюдения его потеряли.

Я отхлебнул тоник, подцепил с плоского зеркального подноса ломтик сви, сжевал, не чувствуя вкуса, и прикрыл глаза. Сосредоточиться не получалось. Вспыхнувший поначалу энтузиазм угас. Какой смысл пытаться выявить новые детали, если до меня тематику поработал аналитический отдел Контроля? Не дело оперативника оспаривать умозаключения аналитиков. Никакой опыт, никакой свежий взгляд со стороны не помогут. Аналитики же не берутся состязаться с воинами в боевой и тактической подготовке! Нет, заниматься загадками их задача, наша – просто выполнять приказы.

Я отодвинул неглубокое жесткое кресло, подхватил высокий стакан с пенящимся коктейлем, поднялся и вышел на веранду. Присел на широкие ступеньки.

Стена тишины. Бесконечная, уходящая в обе стороны и подпирающая небо. Казалось, протяни руку, и пальцы упрутся в холодный металл. В доме, да и на веранде, стена почти не ощущалась: ровный яркий свет, дробящийся в пятислойном орнаменте стен, тихое потрескивание висящих над анализатором стереограмм, легкий скрип деревянных пластин пола – я специально отказался от звукопоглощающих покрытий – создавали ощущение заполненного жизнью пространства…

Изменение в окружающем мире я почувствовал почти сразу. Только поначалу не мог понять, в чем именно оно состоит. Потом вдруг осознал, что изменился не окружающий мир, а я сам. Вернее, мое видение действительности.

Любопытно, почему я не ощущал этого в городе. Видимо, сказалась нагрузка последних дней. А может, мой порог чувствительности слишком высок, и пси-шум от окружавших меня элиан полностью забивал восприятие. Но стоило оказаться одному в небольшом загородном доме, принадлежащем Контролю, и на меня навалилась пустота.

Самое странное – я по-прежнему видел психополя существ, гнездившихся в норах, деревьях и траве. Даже четче, чем раньше. Но вместо того, чтобы слиться с живым копошащимся мирком, стать частью множества, я чувствовал его непонятную, отталкивающую чужеродность. Клубящийся, свитый из множества завихрений пси-фон казался пустым и бессмысленным.

Сперва я решил, что виной тому стресс и все то же напряжение. Но время шло, и давящий пресс пустоты становился лишь сильнее. А к середине ночи, выйдя на веранду, я почти физически ощутил выросшую вокруг дома стену…

Похоже, и в самом деле придется записываться на реабилитационный курс. В конце концов, что необычного в помощи эмпатов? Никому же не придет в голову отказываться от помощи медиков в случае серьезных травм? Или придет? Я вспомнил, как сидел на другой, совсем не похожей на эту веранде с перевязанной рукой, не желая использовать регенерационный модуль.

За что я тогда себя наказал? За небрежность и самоуверенность при скалолазании? И тогда упрямился, и сейчас. Любой радорианин счел бы подобное глупостью. Если осознал и запомнил свою ошибку, к чему дополнительные физические тяготы? Нерационально… А потом из рощи вынырнула турбоплатформа, пассажирами которой были Аон и Айя. Айя…

Я бесцельно вглядывался в ночную мглу. Тучи полностью скрыли небо, и разглядеть что-то, кроме силуэтов деревьев, было попросту невозможно. Легкий ветерок осторожно погладил по руке. Я пригубил тоник. Айя… Вчера мы виделись несколько тактов, и за это время мое отношение к собственной провинности вновь сменилось на противоположное.

Я по-прежнему понимал недопустимость нарушения приказов, видел определенную… поспешность в своих действиях, но называть их нелогичными или бессмысленными… Абсурд. Безопасность Айи – что важнее этого? Нет ничего удивительного в том, как я действовал. В том, что старался свести к минимуму риск для ее жизни. Да, возможно, мое вмешательство оказалось избыточным, но откуда мне было знать? Имел ли я право оставаться на месте, если от моих действий хоть что-то зависело? Очевидно – нет. Даже странно, что мне казалось, будто я ошибался.