Текст книги "Самоидентификация"

Автор книги: Иван Солнцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Прохладно. Вик о чем-то болтает со знакомыми. Мик куда-то испарился. Немного прошерстив толпу, нахожу его около отбойника, говорящего по мобильнику. Вижу, как по двум правым полосам несутся машины, замедляются, перестраиваются. Хлопок по плечу. Резко разворачиваюсь. Конечно же, Димка. Смеется.

– Сосунок, – затягивается сигаретой. – Харе уже грустить. Все будет, мужик. Будешь пыльцу? Или «порох»? Я вот на «порохе», мужик, и мне весело.

– Базар выдает, – усмехаюсь.

– Позвольте, – разводит руки в стороны и смотрит на небо. – Бля, ну почему нет дождя?

– Потому что в прогнозе не обещали.

– Ну, это херня. Почему дождя-то нет? Осень же.

– Ты шиза, – выкидываю пластиковый стаканчик куда-то за пределы 72-го километра МКАД.

– А ты? Ты сам сюда пришел, на трассу, как мудак, на ветродуй, – импозантно морщится. – Не в клуб, не на хату, а сюда. А почему? Да потому, что это круто. Потому что нам за это не оторвут…

– Тебе лично оторвут. По-моему, твою чику кто-то клеит, – тыкаю пальцем в толпу рядом с баром. – Вон тот, короткий.

– В очках-то? – смеется. – Ниче страшного. Даже если она с ним трахнется, я не расстроюсь.

– Угу.

– Не, ты не подумай че плохого. Я о том, что, во-первых, она мне никто, просто многоразовая шлюха. А во-вторых – этот очкарик – сам баба. Не уверен, что у него и кокки-то есть, – истерически воет, что смотрится жутко. – Мик, хер ли ты там с мобильником зависаешь?

Мик нервно оглядывается, кидает недовольный взгляд, но от разговора не отвлекается.

Проходит еще двадцать минут. Несколько заездов, несколько коротких бесед. Девочка по имени Люда говорит, что она рассталась с парнем из-за его ревности. Говорит, что ее вдвоем оприходовали Стасон и Коля Попов. Меня это не удивляет. А она говорит, что, мол, ее парень решил, что это серьезно, начал пудрить ей мозги. И что это ее первый «драг» за последние два месяца, потому что ей было страшно сюда приходить. Сюда – то есть туда, где можно найти Стасона. Мне жутко интересно. До колик. Говорю, что мне надо выпить. Она спрашивает, не хочу ли я минет за крайней тачкой на МКАДе. Говорит, это экстремально и круто. Усмехаюсь и ухожу.

– Все, собираемся, – Мик в сопровождении Вика, Димки, Алессио и еще двоих парней и троих девушек.

– Куда еще?

– На настоящее шоу.

– Публичное изнасилование? – иду за всеми, поскольку мое мнение, видимо, мало кого волнует.

Когда мы проходим мимо бара, девочка Люда посылает мне недвусмысленный знак в виде колеблющегося кулачка и натянутой языком щеки. Залезаю в лимузин, явно только что подогнанный.

– Кто еще с нами? – интересуюсь.

– Вся Москва, – ржет Вик; Маша почему-то отсела от него и тихо болтает с Джесси и незнакомой мне девкой.

– Победители заездов приглашены, – комментирует Мик. – Они уже за нами. Нюхнешь?

– Ага, – киваю. – А где Наташа?

Мик пожимает плечами. Передает мне крохотный пакетик с порошком.

– А спасибо? – смеется сквозь дым своей сигареты Алессио.

– Запиши на мой счет, – усмехаюсь.

На парковке «Мега-Химки» жарко и дымно. По крайней мере, так кажется со стороны.

– Тебя парит. Это зря. Ощути угар, – советует Димка.

Меня не так уж и парит, и я молчу в ответ. Кокс накрыл меня с головой, и после кратковременного экстаза я все еще полон сил и бодрости. С учетом того, что естественное душевное состояние у меня где-то в районе между копчиком и коленями, кокс создает эффект палки, вставленной в зад – ты не стоишь сам, но тебя поддерживает ее жесткость.

На парковке – дрифт. Многие пируэты шикарно разрисованных машин, несущихся из заноса в занос по пустынной территории, восхищают. Вокруг паркинга – толпа зевак. Машины и люди, загораживающие, на свой страх и риск, площадку дрифта. Здесь все – от нищеты на бюджетных «фокусах» до нас, на лицах которых сейчас не написано, сколько мы стоим. Не чуткий к стилю обыватель и не поймет, что летний костюм от Armani, который одет на Димке, стоит как трехмесячный заработок вон того парня на новом «фольце».

Следы на асфальте и запах жженой резины. «Митсубиши», «субару», «мазды», «ниссаны». Визг. Аплодисменты благодарных зрителей. Я ощущаю тепло света фонарей. Я смотрю на толпу зрителей сверху вниз. Я всесилен. Самое приятное в «золотом» положении – это то, что иллюзия обеспеченности и безграничных возможностей, порождаемая приемом стаффа, не пропадает после их приема. Она подкреплена фактами.

Дым над парковкой уходит в холодное ночное небо и растворяется. Не знаю, который час, но уже довольно поздно. Смотрю на мобильник. Начинаю набирать смс.

«Ты уже…»

Стираю, вздыхаю.

«Я хотел сказать тебе…»

Сжимаю крепче трубку. Стираю и это.

«Что теперь…»

Это вообще за гранью. Выхожу из сообщений и блокирую экран. Кто-то толкает меня в плечо и сует в руку бокал с шампанским. Мик.

– Круто, – утверждающе.

– Мощно, – соглашаюсь. – Откуда ты узнал?

– Ну, я ж не проституток там вызывал, на «кольце», – ухмыляется. – Ладно, пойду, поздороваюсь с людьми.

Киваю. Отпиваю. Вкус «Кристалл» трудно не узнать. Могли бы подобрать что-нибудь оригинальнее, но это лучше, чем пить «российское» в лимузине, снятом на три часа. Оглядываюсь на наш замерший на краю парковки транспорт. Водителю прилично заплатит контора, плюс ему добавлено на чай столько, что он может хоть всю ночь здесь спать, ожидая нас. У него вечер удался. А мне одиноко. Но я в восхищении от мира вокруг и от своей персоны. Но все равно чего-то не хватает. Она могла бы меня услышать. Просто услышать. Мне было трудно сказать правду. Я не мог выглядеть эгоистичным мудаком. Я оплачиваю все счета собой. Так нужно. Наверное.

Алессио хлопает по ладоням каких-то парней у края заграждения из машин. Плотная тусовка. Я не очень-то знаком с этим контингентом. Мне ближе клубная тусовка. А это своего рода бродяги, хотя и тоже живущие далеко не в ипотечных квартирах и пьющие далеко не «балтику». Каждому свое.

На парковку въезжает черный «бмв», а за ним пять мотоциклов, марки которых я не знаю. Опасно проезжают по краю площадки для дрифта, едва не задевая машину, идущую в занос. Начинается шум. «Бмв» паркуется у края площадки, потому что въезд и выезд у нее один. Мотоциклы ныряют в узкий проезд к другому сектору парковки, привлекая всеобщее внимание.

– Че за хрень? – бормочет внезапно оказавший за моей спиной Вик; он без Маши.

– Сам в шоке, – усмехаюсь и отпиваю «Кристалл».

Пытаюсь разглядеть, что происходит на другом конце площадки. Дрифт приостановлен.

– Твою мать! – слышится голос Алессио, и я вижу, как он рвется вместе с группой своих товарищей туда, куда подъехали гости.

– Что-то не так, – Вик, нервно. – Пойду узнаю.

– Ага, – киваю.

Сомневаюсь, идти ли туда, но на площадку уже высыпало немало народу, и я решаюсь присоединиться. Там, где встал «бмв», люди расступились, и уже с площадки я вижу, что происходит. Шумно. Рядом с припаркованным на соседнем секторе паркинга «скайлайном» – Коля Попов, трое незнакомых мне парней и шестеро байкеров. В руках гостей – биты. Ситуация выглядит опасной. Слышу ругань со стороны этой компании. Довольно явственно. Голос Коли звучит претенциозно. В ответ ему – через слово мат и ответные претензии.

– Ты в теме? – спрашиваю Мика, который уже стоит рядом с «бмв», через тонировку которого неясно, есть ли еще кто-то внутри.

– Это чмо, Митяев, с корешами жахнули гвоздем по колиной тачке, – комментирует Мик через гомон, который здесь стоит. – Мелочь, а приятно. Как-то связано с колиной бывшей.

– Я бы упиздил за такое, – усмехается Вик.

– Ты на рожи их посмотри, – Мик совершенно серьезен. Я лично стремаюсь туда идти.

– Никто не идет, – пожимаю плечами и озираюсь. – Все обсуждают.

Одинокое «Эй!» пронзает картину фонового шума. Звук шлепка. Кто-то еще выбегает к противостоящим. В воздухе мелькают биты. Ругань стала более отрывистой. Мельком вижу, как падают Коля и кто-то из тех, кто стоял на его стороне. Звук бьющегося стекла.

– Че делать? – нервничает Вик. – Щас ведь убьют кого-нибудь. Мудаки.

Алессио выбегает с парой приятелей к месту драки. Смешивается с толпой. Удары битами. Металлический звон. Из «бмв» выскакивают еще четверо крепких парней и вписываются в драку. Теперь уже получают те, кто пытается остановить байкеров. Байкеры, видимо, развлекаются. Кто-то из толпы спешно сваливает с площадки к своей машине. Мелькают мобильники.

– Как бы до ментов их разнять, – бубнит Мик.

– Ментам проплачено, – почти орет Вик; стало более шумно.

– Дрифт, – качает головой Мик. – Не драки.

Мне претит вписываться в это месиво, и я присоединяюсь к тем, кто уходит. Перед этим толкаю в плечо моих товарищей. Оба отрицательно качают головой и подходят ближе к арене драки.

Быстро пробегаю площадку, проталкиваюсь через живое заграждение и подхожу к лимузину. Водитель открывает дверь из салона. Раздаются стоны. Внутри Димка совокупляется со своей Дженни, поставив ее коленями на пол и положив грудью на левое боковое сиденье.

Спокойно закрываю дверь и сажусь. Потягиваюсь. На Дженни одна шуба из лисы или типа того. Ее упругие сиськи трутся о сиденье. Димка смотрит только вниз, а ее глаза закрыты. Меня тотально игнорируют.

Наверное, потеря душевного равновесия – это когда перестаешь спокойно воспринимать такие вещи. Когда начинаешь видеть низменное и уродливое в тусовке. Мне это пока не грозит. Я считаю, что каждому – свое, и каждый имеет право отрываться, как ему угодно.

Когда, спустя минуты три, я решаю выйти посмотреть, чем все кончилось и кончилось ли вообще, мимо как раз пробегает в приехавшее к паркингу такси Люда. Оглядывается на меня. Все лицо в туши. Помада странно размазана. Она уже не предлагает минет. Ей вслед орет какой-то парень. Понимаю, что мне это ни к чему. Вздыхаю. Сажусь в лимузин. Наливаю себе из бутылки, припрятанной в мини-холодильник, «Кристалл» и наслаждаюсь тем, как трахаются никого не замечающие Димка и Джесси. Джесси орет, как сатана. Димка замечает меня только после того, как, кончив в отполированное влагалище девицы, откатывается от нее на пол. Деликатно прячет член в штаны.

– Как неудобно-то, а? – быстро и тяжело дышит, слабо усмехается.

– Я не смотрел, – отпиваю шампанское.

– Еще скажи – не дрочил, – пищит Джесси.

– Замотай-ка свою писечку в мех и выйди, нам надо поговорить, – выдыхает Димка.

– Бля, ну Дима-а! – возмущается.

– Съеби к своему приятелю! – рычит Димка. – Вася или Петя, как там его?

– Мудак сраный, – возмущается, но выходит из лимузина в одной шубе.

– А если цистит? – смеюсь.

– Насрать, – достает из кармана пиджака, валяющегося на полу, пачку «кент». – Она мне больше не интересна.

– Нормально.

– Хочешь эту суку? Она терпит и даже течет, когда ее лупишь по телу при ебле. Долго терпит. До кровоподтеков.

– Я не по этой части.

– Я тоже, – кивает. – Но во всем необходимо… так сказать, разнообразие. Ты как? Легче стало?

– Там едва не убили Колю-стритрейсера, – мямлю. – А я свалил.

– Замес? – вскакивает и начинает застегиваться.

– Поздно.

– Бля, ну как так – драка, и без меня?

– Это была не драка.

– Ссора?

– Избиение младенцев.

– Мусора не подвалили?

– И пока они не подвалили, делаем ноги, – врывается в лимузин Мик.

За ним следуют Вик с ошарашенной Машей и Алессио, на ходу выкидывающий окурок сигариллы на асфальт.

– Дела херовые, – комментирует ситуацию Алессио; подходит к окошку в конце салона и дает указания водителю, куда ехать. – А че за телка там рядом с тачкой, в одной шубе? Она, вроде, была с нами.

– Так, – махает рукой Димка. – Забудь.

Утро врезается в середину дня.

Настенные часы говорят, что уже почти три. Москва пылает внизу. Плетусь в ванную.

Сегодня определенно рабочий день. Умываюсь, чищу зубы, заказываю на дом обед. Легкий. Из хорошо знакомого ресторана.

Связываюсь со своими друзьями. Все уныло. До вечера все при делах. А мне дома будет одиноко и тоскливо. Съезжу в институт, пожалуй. Запиваю обед почти литром «перье» с лимоном и собираюсь. Одеваюсь попроще. Футболка, джинсы, безобразное нечто на голове, уложенное расческой. Такой весь рубаха-парень. Сойдет.

Спускаюсь на лифте в гараж. Моя красная «бмв» 750i, снабженная 407 «кобылицами» и немного усовершенствованная на заказ, уже прогрета и всецело готова к поездке.

Снаружи довольно уныло, но от такого дня большего ждать не было смысла. Выехав, проверяю мобильник. Мельком слежу за дорогой. На «электронках» ничего. «Вконтакте», «фейсбук» и прочие «социалки» уже проверены. Проезжаю в нескольких сантиметрах от бренного тела переходящего дорогу ребенка. Конечно, на красный. Бывает. Подрезаю нагло вкатывающегося в средний ряд выхухоля на «икс-пятой». Нищие работяги-предприниматели, а ведут себя, как цари. Жжет язык и сушит. Тянусь назад, открываю холодильник, встроенный в подлокотник между задними сиденьями, и достаю еще бутылку газировки, теперь – без ароматизаторов.

Смотрю на часы на приборке. На последнюю пару должен успеть. Если с тех пор, как я отфоткал расписание, оно не поменялось. С Бережковской съезжаю на Воробьевское шоссе, потом быстро ухожу на Косыгина, едва не пропускаю поворот на Мичуринский, заглядевшись на странную парочку – низкорослое чмо и стройная сочная телка с шикарным задом. Уже оттуда выворачиваю на Университетский, чтобы эффектно влететь на Менделеевскую, войдя в поворот на пониженной с воем двигателя и рыком регулируемого по тону выхлопа.

Видимо, сейчас перерыв. На улице немало курящих и болтающих студенток. Разумеется, я вижу только телок. Это один из немногих бонусов за необходимость изредка появляться здесь. Возможность поглазеть вживую не на клубных блядей или светских львиц, что синонимично, а на студенток. Это особая категория.

Местные и приехавшие покорять столицу.

Рассказы о тех, кто просто так приехал учиться и покорил Москву давно звучат, как дерьмо собачье. Может, в Питере такое еще прокатывает. Здесь же, как минимум, нужен родственник, причем с деньгами и местом, где жить. Слишком большие запросы у универов. Плюс конкуренция уже эволюционировала. Слишком много слишком крепких конкурентов героям из провинции. Поднявшиеся на определенных доходах выходцы из определенных, всем известных регионов, которые устраивают драки у «Европейского» и тому подобных локаций. Сыны и дочери чинуш, депутатов. Дети состоятельных родителей, укрепившихся в Москве – это дело стоит дороже, чем в Питере. В элиту на осле не въезжают. «Бюджетники», зачастую, здесь платят больше, чем «платники», в итоге. Галочка чего-то да стоит. Любая. А что стоит – за то платят. Единственное, что помогает заезжим и местным героям-бюджетникам – это тот факт, что дети уважаемых людей часто учатся и живут за границей. Но не всем это по душе, поэтому шансов у героев маловато.

Но, может, на самом деле, все честно и справедливо, и я ошибаюсь. Ага. Это просто мое мнение.

Педовки курсом пониже и шмотками попроще стараются делать вид, что не обращают внимания на мою «бэху». Наивно. Плевать anyway.

Еще, кстати, бытует поверье, что наш декан, на полном серьезе, трахает телочек, которым нужны пересдачи, без которых они будут исключены. Но только приезжих, конечно. С московскими чиками все уже не так просто. Им нужны бабки. У них, чаще всего, есть бабки. Ими и откупаются. А лимитчицам все равно без разницы, кого во влагалище запускать. Так что выходит – и волки сыты, и овцы сдают экзамены. Но информация лично мной не проверена. Я ведь не декан. Так что, если бы меня спросили, что я думаю по этому поводу, я бы сказал, что ничего не знаю.

Пусто в сообщениях и звонках. Аудитория полна. Вхожу. Международная экономика. Кажется. Если вечером ничего не изменится, я куда-нибудь свалю. Внутри что-то дергается. Непостоянно, нервно, в неподходящие моменты. Здороваюсь с некоторыми приличными людьми и с фырканьем пропускаю пару протянутых рук каких-то сраных нищебродов, с которых когда-то что-то поимел и добавил в друзья на «вконтакте». Сейчас не до подаяний.

Она где-то там, и она молчит. А где я? И почему я здесь? Толпа меня угнетает.

Сажусь на свободное место. Рядом какая-то телка. Милая. Черноволосая. Довольно приятные черты лица и улыбка из светло-красной помады. Говорит «Привет». Киваю. Обращаю внимание, что у нее четвертый размер или хорошо приподнятый третий с половиной. Что-то словно скребется в голове. Неуютно. Надо было выпить или нюхнуть. Раньше я нюхал реже. И схватывало сильнее. Кайф слетает.

«Life sucks and then you die»

По-моему, это из какого-то американского писателя. Не знаю точно. Но сейчас сумма ощущений соответствует этой фразе.

Называют мою фамилию, вальяжно встаю и озираюсь. Вроде как сканирую аудиторию. Но здесь все чужие. Кто-то удивленно смотрит на меня. Очкарик какой-то.

– Не ожидал, – усмехается преподаватель, не глядя на меня.

– Эксклюзивно для Вас… – хочу обратиться по имени и отчеству, но не знаю их и запинаюсь.

Сажусь. Иронию не оценили.

Когда называют одну из фамилий, вся группа несколько секунд молчит. Молчит и препод. Еще спустя несколько секунд он вздыхает и произносит другую фамилию. Первый названный мне знаком. Понаслышке. Один из нескольких таковых в группе. Паренек – сын довольно состоятельных родителей, – умер на прошлой неделе. По официальной версии он то ли чем-то отравился, то ли попал под машину. Правда, не учтены в этой версии только известные узкому кругу факты, очевидно, предшествовавшие ДТП и отравлению. Например, то, что паренек прошел у себя на дому шестинедельный амфетаминовый марафон вперемешку с ЛСД-трипом, в ходе которого принимал что-то еще – одному богу известно, что. Что его потрясающие приходы были зафиксированы целым рядом его знакомых, говоривших с ним по «скайпу» и приходивших к нему в гости. Что по итогу дела он засунул в микроволновку гималайскую кошку своих родителей, а при попытке съесть то, что из нее вышло, подавился костью и не смог, – а, может, не счел нужным, – вызвать скорую, в результате чего умер прямо под столом в своей комнате. В одной из своих четырех комнат квартиры. Тонкие нюансы. Уточнения.

Все, что происходит в течение пары, кажется мне фантасмагорией. Я определенно не здесь, а вот моя соседка вовсю конспектирует. В иных обстоятельствах это разбудило бы кое-какие фантазии. Но не сейчас. Вытаскиваю мобильник. Смотрю спокойно. Сквозь экран. Потом понимаю, что выгляжу конченым идиотом, потому что экран выключен. Включаю. Ничего нового. Птички на проводах меняют качество приема в аудитории на деление вниз и обратно. Скриплю зубами и убираю «трубку» обратно. Едва не засыпаю. Дергаюсь от повышенного тона лектора. Скрещиваю руки на груди и делаю заинтересованный вид. На задних местах один парень из-под парты хвастает своему приятелю «стволом». Небольшим, чем-то вроде «макарова». Я не силен в оружии. Но «ствол» кажется огнестрельным. Кажется? Да какое, мне, в общем-то, дело.

А девочка рядом хороша. У нее приятный, мягкий загар. Искусственный, кажется. Но качественный. От нее пахнет то ли Miss Dior, то ли еще чем-то цветочным. Она эротично облизывает губы, когда прислушивается к лектору.

Смс. Вик.

«Сегодня Миша «Зепп» празднует юбилей. Pacha. Ты как?»

Вздыхаю. Желание куда-то идти понемногу угасает. Видимо, атмосфера универа. Прямейший путь к импотенции – ходить на все лекции.

«Кто играет?»

Считаю своим долгом проявить вкус.

«Ну, Masyga будет точно. И какие-то наши парни, нормальный саунд обещают. Рожай быстрее, надо собраться заранее, культурно поздравить человека»

Миша «Зепп» – человек, которого стоит поздравлять. Большой человек в клубной индустрии. Кем бы ты ни был в пищевой цепочке Москвы, с ним интересно дружить. Вик дружит. Поэтому и я дружу.

«Без базара. Давай позже созвон. Я на учебе»

Представляю реакцию Вика на том конце.

В ответ приходит «;)»

Пара заканчивается на удивление быстро. Мне только начало нравиться. Хочу обратиться к черноволосой чике. И обнаруживаю, что не знаю, как это сделать. Шок. Секунда паники. Чувствую себя, наверное, как оборванец, который собирается просить около метро «полтинник» на маршрутку.

– Слушай…м-м-м, – делаю вид, что вспоминаю, как ее зовут.

– Юля. Очень приятно, – улыбается; сладкий голосок.

– Да, извини, дела, вот, все вылетает… – кашлянуть, собраться. – Ты не могла бы мне помочь?

Вопросительно хмыкает, продолжает улыбаться, подбадривая меня.

– Ну, у тебя есть все конспекты по… ну, по…

– «Международной экономике»? – теперь уже хихикает. – Есть, конечно. Я тут частенько… м-м-м… зависаю.

– Круто, – улыбаюсь; безоговорочный мудак. – А ты не могла бы отсканировать и скинуть мне их? Ну, я пропустил немало, сама понимаешь…

– Да можно, можно, – вытягивает губки и кладет ладошки с длинными красными ногтями на кажущийся плоским животик. – А…

– А я тебе буду обязан устроить, что пожелаешь. Что с меня? – нахожу свою волну; легче всего говорить о сделке, когда есть готовое ответное предложение; любое.

– Ну, с тебя ужин, – с улыбкой вытаскивает «айфон» и отбивает раздавшийся в пику разговору звонок.

– В «макдаке» сойдет? Мне урезали обеспечение, – улыбаюсь. – Шучу, шучу, – поднимаю руки в защитной позиции. – Хорошо, давай, скажем, завтра в… – прикидываю местечко – чтоб не бомжатник, но и без излишних понтов для такой цыпы – надумает еще чего лишнего, – … «Маноне», часов в семь вечера, ага?

– Договорились. Ну, созвонимся еще. Давай свой телеграф.

– Да, лучше почтовыми голубями обменяемся, – отшучиваюсь; диктую ей номер, внимательно следя за движением пальчиков по сенсору «айфона»; мелочи ее поведения возбуждают интерес; странный, навязчивый.

Даю ей флешку размером с ноготь, которую предусмотрительно положил в карман джинсов перед уходом и прошу скинуть именно сюда. Она удивлена – мол, почему не через «инет». Что-то невнятно объясняю насчет отношения к информации. Она начинает фразу «Ну, у бо…», но прерывается

Да, деточка, у богатых свои причуды, такие дела.

– Слушай, а можно встречный вопрос? – убрав мобильник в карман и смахнув с лица черную прядь.

– Давай, – жму плечами.

– Зачем тебе эти конспекты?

– Просто… – кривлю губами. – Просто хочу, чтобы они у меня были. Для меня это… ну… важно.

Расходимся на взаимных обещаниях. Рядом с выходом из аудитории кто-то из болтающих парней-студентов серьезно заявляет: «Ну, конечно, Китай теперь ввяжется в войну между Северной и Южной Кореями». Усмехаюсь. Выхожу на свежий воздух. Сегодня сухо и теплее обычного.

Из «кайена», стоящего рядом со зданием универа, громко звучит Lady Gaga «Do What U Want», и это умиляет. Сажусь в машину и включаю радио. На какой-то волне играет Lana Del Rey «Young and Beautiful» в ремиксе. Меня это устраивает. Еду в торговый центр, потому что хочу зайти в пару магазинов и прихватить шмоток.

Перед глазами почему-то всплывает образ Дженни в шубе.

Одной рукой она ласкает себя. Другой держит плетку.

Которой лупит саму себя.

Когда я выхожу из торгового центра, приходит уведомление о новом письме по «электронке». Закидываю пакет в машину. Немного стемнело, и небо явно планирует полить растительность – овощи, устало бредущие с работы по домам, норам, лачугам; фрукты, которые этой ночью кто-то будет иметь во все щели.

Катя.

Она пишет о том, что ее встретили, и все в порядке. Пишет, что все круто, и погода ей нравится. Что у нее своеобразный вкус. Что «хи-хи». Что мне не стоит переживать. Что она скоро вернется. Что ее познакомили с друзьями семьи ее сестры – какими-то двумя парнями-неграми и их девушками и еще семейной парой таких же, как ее сестра, иммигрантов. Пишет, что там не круто, потому что меня нет. Просит прощения за то, что не звонила и не писала раньше. Оправдывает тем, что ей было плохо после последнего нашего разговора. Пишет, что мы все обсудим. И что сейчас не время. И что я был слишком взвинчен.

И, видимо, чтобы развинтить меня сейчас, она заблокировала входящие сообщения. Мне кажется. По крайней мере, ответное письмо сейчас не отправляется. Но я сохраняю черновик «Позвони, как будет удобно, нам надо поговорить. Я скучаю» и уезжаю.

Домой.

Перед выходом что-то становится не так. Меня трясет. Я сажусь на пол в гостиной и всхлипываю. Она не права. Но лучше не сделать. Просто вне моих сил. И это не круто – когда ты можешь почти все, но какая-то мелочь пролетает мимо, и тебе за нее не ухватиться.

Я не знаю, что сказал бы ей. Но сейчас без нее хреново. Но я не уверен, что просто ее присутствие все уладило бы. Я потерялся между пониманием рецепта и изготовлением лекарства. Это неправильно. Мне нужен доктор. Любой. Хотя бы на время. как бы его ни звали – «джек дэниелс», «кокс», «мет», «порох» – мне что-нибудь просто необходимо.

Бессилие исправить одну лишь вещь делает слабее. Рушит все. Я не знаю, что на другом конце провода. Но мне нужно знать. Но я не смогу узнать. Но я…

Поздравив виновника торжества лично, иду в бар и заказываю двойной «Русский Стандарт» со льдом. Мерзко, но забавно увидеть, что со мной будет происходить. Ди-джей играет что-то из минимал, с вкраплениями тек-хаус, и в играющем уже пару минут треке – постоянные переливы одного синтезатора то вверх по октавам, то вниз, и это заставляет меня ощущать какой-то дикий угар, спорить со своими ощущениями.

Водка влетает внутрь даже слишком легко. Тянет танцевать, но ноги не слушаются, и я сижу в кожаном кресле выделенной ложи. Вик с Машей отплясывают в толпе. Им круто.

Замечаю Мика, болтающего с Алессио и какой-то излишне загорелой телкой около одного из баров. Решаюсь встать и подойти. Пока я иду, Алессио сливается. Мик весь вечер держится особняком. Я только поздоровался с ним у входа, и он пропал.

Начинаю разговор.

– Как так вышло, что мы уехали с «драга» без Наташи?

– Она свалила с подругами. Я был не против. У нее какие-то… психологические трудности. Временно. Не парься.

Аккуратно показывает на ложу слева. Улыбается мне с каким-то намеком. Изображаю явное непонимание.

– Азиатка, – говорит и прикладывает кулак ко рту, языком толкаясь в щеку изнутри. – Супер. Третий месяц как. Не надоедает.

– Как зовут?

– Ван Линг. Типа приезжая студентка. Из приличной семьи. То есть, никакого китайского треша.

– Ясно.

– Познакомить?

– Обойдусь.

– Да ладно тебе, – немного растерян; быстро хватает свой стакан и отпивает.

– Пойду потанцую, – говорю; действительно, иду на танцпол.

Публика неистовствует. Ди-джей действительно хорош, и его приемчики с отключением низких частот, всякими флэнджерами и еще чем-то, в чем я не так силен, как хотелось бы, здорово качают.

– Человек-уныние!

Откликаюсь. Димка тоже здесь, хотя при входе мы не встретились. Машу рукой в ответ. Качаю головой и пританцовываю. Не потому, что надо. Меня действительно прет. Сейчас существует только этот клуб, говорю себе. Сейчас нет ничего снаружи. И все круто, говорю себе. Все лучше, чем вчера и, возможно, чем будет завтра. И я уже знаю, какой сегодня день. Это круто.

Нахожу знакомого, у которого есть в запасе кокс, но много не втягиваю. Тем не менее, лазеры становятся теплее, лампы ярче, а музыка заставляет ощущать чистое, непорочное счастье.

Хлопаю изо всех сил, когда ди-джей завершает сет замедлением трека и фильтрацией звука. Мне кажется, я могу хлопать громче всех.

Сажусь в кресло, чтобы немного передохнуть. Закрываю глаза. Когда открываю, отчетливо вижу напротив, в другой ложе странного парня. В рубашке и брюках. В очках в черной пластиковой оправе. Он странно, задумчиво глядит в мою сторону. Но я не уверен, что это не кокс мне диктует, что на меня кто-то пялится.

К парню подходит пышная, но миловидная девушка. Нет, сиськи у нее – просто атас. Огромные. Кудрявые темные волосы. Его девушка? Они о чем-то болтают. Недолго. В конце концов, он улыбается, пожимает плечами, привстает и дает ей поцеловать себя в щеку. Она уходит. Снова закрываю глаза. Не могу так долго сидеть и смотрю туда же. Он явно изучает меня. Как сраного таракана под микроскопом.

Спустя минуту, подходит другая девушка. Крашеная блондинка. Невысокая и стройная. Садится и обнимает его. Недолго болтают, быстро целуются в губы и встают, чтобы уйти. Напоследок, он кидает мне прощальный взгляд, пожимает плечами и, мне кажется, вздыхает. Уходит. Я его знаю?

Он меня?

Ночью уезжаем в загородный дом Мика. Я, Вик с Машей, Алессио, Димка и четверо человек, которых я не знаю, но которых знает Мик – некто Костя, Армен, Лилия и девочка Саша. Саша очень трахабельна, сисяста и обладает пухлыми силиконовым губками. Но мне сейчас не до того. И мне кажется, что ее имеют на пару Костя и Армен. Субъективное ощущение.

Четырехэтажный особнячок. Меня накрывает уныние. Отказываюсь от порошка, который предлагает всем желающим Алессио.

Бассейн, накрытый управляемой крышей, вызывает у меня прилив энергии, и я раздеваюсь, прыгаю в него и проплываю на грани сил от края до края. Становится легче.

В огромной комнате играет какой-то хип-хоп. И в дом заваливаются еще несколько человек, некоторых из которых я знаю.

Джонни – мой знакомый из универа, на курс старше, – рассказывает, что в Америке какое-то время назад какая-то телка впала в кому через час после операции по увеличению груди. Что, говорят, она вышла из нее, но уже год не может ходить и говорить, ей требуется постоянный уход. Как за паралитиком. Вот и увеличила сиськи. Все сообща согласно кивают, повторяя «дура». Я тоже киваю, потому что согласен. Катя хочет поставить силикон. Морщусь. Это нереально.

Что это?

Не могу ответить себе. Отпиваю еще пива. Пытаюсь понять, как оно вообще оказалось у меня в руке. Ведь я не пью пиво.

На столах рассыпается кокс. Смех, разговоры. Кто-то уходит наверх, в комнаты дома Мика. Из ближайших со временем начинают доноситься крики и стоны. Смеюсь, как больной. Втягиваю «пыль».

Димка говорит, у меня усталый вид. Говорит, Мик – мудак, но хату подогнал вовремя.

Армен пожимает руку и предлагает пойти жахнуть втроем девочку Сашу. Представляю ее силиконовые губы с потеками спермы. Говорю, что не в настроении.

Делаю что-то еще час. Или два.

Кто-то треплет меня за волосы.

Какая-то девка говорит, что у меня тачка что надо. Говорю, что это не моя. Это ведь не моя тачка!

Играет что-то…

«…act right, act right, money don’t fold if it ain’t right…»

Проливаю шампанское на спину раздетой блондинки около бассейна.

Мик проходит мимо. Я ору, что он загружен. Что он мудак. Он махает рукой и садится рядом. Говорит, что сейчас приедет Наташа…

Наташа?

– Че-за-На-та-ша?

Махает рукой. Говорит, это с бухты-барахты. Говорит, надо увезти какую-то Линг… или Кунилинг… куда?

Я при чем?

Не слушаю его, и он уходит.

Пытаюсь всосать дорожку с ягодицы другой голой телки.

Другой?

Мне кажется, она пукает, и я толкаю ее в воду.

Смеюсь. Ору.

Засыпаю на чем-то мягком и нежном.