Текст книги "Исторические портреты"

Автор книги: Иван Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Истекал срок пребывания «Крейсера» в Русской Америке. Августовским утром на рейде прогремели залпы салюта – из Кронштадта на смену фрегата прибыл шлюп «Предприятие». Он доставил Лазареву предписание возвратиться в Россию.

После трёхлетней разлуки, 5 августа 1825 года, Кронштадт по традиции радушно встречал мореплавателей. В шканечном журнале «Крейсера» появилась последняя запись – в плавании 1084 дня, из них под парусами 457.

Весь экипаж получил награды: офицеры – ордена, унтер-офицеры и матросы – уменьшение срока службы на три года и денежные премии. Экипаж поздравил Лазарева с производством в капитаны 1-го ранга и орденом Святого равноапостольного князя Владимира III степени.

Итак, М. Лазарев первый[25]25
  М. Лазарев первый... – Из истории кругосветных плаваний известно, что лишь англичанин Ульям Дампир трижды обошёл вокруг света, но эти плавания Дампира, подобно Дрейку, по сути были пиратством. Из трёх путешествий Дампир только в одном командовал судами, меняя их по пути. Поэтому М. Лазареву по праву принадлежит приоритет трёх кругосветок среди переходов всего мира.


[Закрыть], единственный из русских мореплавателей, командуя кораблями, совершил три кругосветных плавания, причём два из них – самостоятельно.

Не успел Лазарев перезимовать, как 27 февраля 1826 года получил назначение – командиром 42 флотского экипажа и строящегося в Архангельске линейного корабля «Азов».

Приехав в Архангельск, Лазарев с головой окунулся в любимое дело – перестройку и вооружение корабля. Прежних сослуживцев – Нахимова, Путятина, Домашенко – по их просьбе назначили на «Азов». Среди молодых офицеров Лазарев выделил мичмана Корнилова, приметил гардемарина Истомина. В Архангельске, а затем на переходе в Кронштадт, ежедневными тренировками Лазарев добился высокой выучки Всего экипажа.

По прибытии в Кронштадт «Азов» был включён в состав эскадры под флагом адмирала Сенявина, отправляющейся в Англию, а затем в Средиземное море, на помощь греческому народу, изнывавшему под турецким игом.

27 июня русская эскадра стала на якоря на Спитхедском рейде Портсмута.

Английские моряки восхищённо смотрели на прекрасно выглядевшие корабли.

Неделю спустя, накануне отправки, Сенявин собрал флагманов и командиров кораблей отправляемой эскадры. Он передал Гейдену наставление по обращению с нижними чинами. Оно было составлено в лучших ушаковских традициях по обучению и воспитанию матросов.

«Должно требовать с господ офицеров, чтобы они ближе знали своих подчинённых, знали бы каждого из них, и знали бы, что служба их не состоит только в том, чтобы, командовать во время работ, но что они должны входить и в частную жизнь их... Они должны знать дух русского матроса, которому иногда «спасибо» дороже всего. Непристойные ругательства во время работы не должны, выходить из уст офицеров, а неисправности и проступки матросов наказуются, но по установленной военной дисциплине».

Благожелательные наставления Сенявина нашли отзвук в среде офицеров. Об этом говорило и происшествие, случившееся вскоре на «Азове».

В августе Средиземноморская эскадра покинула Спитхедский рейд в составе 13 вымпелов. Пять дней сопровождал корабли до мыса Сан-Висенти свежий попутный ветер, который затем сменился противным, и пришлось лавировать больше недели, прежде чем войти в Гибралтар. Миновали Балеарские острова и 9 сентября при подходе к Сицилии эскадра попала в сильный шторм. На «Азове» обтягивали крюйсель штык-болтом. Внезапно налетел сильнейший шквал, один из матросов сорвался с рея и упал за борт. Его крик услышал находившийся в кают-компании мичман Домашенко. Не раздумывая, он выскочил в открытое оконце на палубу и прыгнул за борт. Вслед ему кто-то из офицеров бросил кресло. Александр Домашенко был отличным пловцом. В несколько минут он доплыл до матроса и подал ему спасательное кресло. «Азов» привелся к ветру, быстро спустили шлюпку, и, налегая на вёсла, моряки направились к видневшимся среди волн пловцам. Когда до матроса и Домашенко оставалось пять-шесть саженей, налетел очередной шквал, и гигантская волна скрыла обоих в морской пучине. Весь экипаж почтил память погибших...

После стоянки в Палермо корабли через Мессинский пролив направились к берегам Греции, а 1 октября неподалёку от острова Занте встретили английскую эскадру под командованием Кодрингтона, в звании адмирала.

Присутствие английской эскадры у берегов Греции имело целью не столько устрашить Турцию и помочь греческому народу, сколько не допустить разгрома турецкой эскадры и усиления России на Ближнем Востоке.

Кодрингтон сообщил Гейдену, что около ста турецких и египетских кораблей вошли в Наваринскую бухту под прикрытие береговых батарей.

В тот же день у острова Занте бросила якорь французская эскадра контр-адмирала де Реньи.

Командующий турецко-египетским флотом Ибрагим-паша на требование прекратить военные действия против греков и покинуть воды Эллады ответил отказом. Он знал о действительных намерениях англичан и французов и держался самонадеянно, а кроме того имел значительное, почти двойное превосходство в силах.

Между тем греческое население обратилось к союзным адмиралам с мольбой о помощи. Ибрагим-паша высадил больше восьми тысяч войск, и оно, уничтожая всё на своём пути, двинулось в Мессинию и Аркадию.

Наконец на встрече адмиралов 6 октября Кодрингтон, как старший по званию, согласился с настойчивым требованием русского командующего. Было решено всем трём эскадрам войти в Наваринскую бухту, чтобы пресечь террор против греческого населения.

Утром 8 октября соединённые эскадры начали поочерёдно входить в Наваринскую бухту. Первыми в неё втягивались и занимали позиции английские и французские корабли. Часть из них спутала позиции и столкнулась с турецкими кораблями.

Вначале Кодрингтон пытался умиротворить турецкого флагмана и дважды направлял к нему офицеров для переговоров. Но лишь после того как были убиты два парламентёра и турецкие корабли открыли огонь, английский адмирал вынужден был начать сражение. В этот момент русская эскадра во главе с «Азовом» входила в бухту, и на неё обрушился перекрёстный огонь крепостных батарей и турецко-египетской эскадры.

Окутанный пороховым дымом, сквозь град ядер и картечи направился в глубину залива «Азов». Он шёл головным, под флагом командующего, и поэтому на него неприятель перенёс почти весь огонь. Опершись на подзорную трубу, хладнокровно отдавая команды, всматривался вперёд Лазарев. Там в одиночестве стоял на якоре корабль Кодрингтона, и на него направили огонь сразу несколько турецких кораблей. Увидев вступивший в бой «Азов», Кодрингтон приободрился – русские брали на себя большую часть огня противника.

С ходу вступив в сражение, «Азов» в упор расстрелял и потопил два неприятельских фрегата и ещё два судна.

Рядом жарким огнём пылали подожжённые турецкие фрегаты. На шканцах рухнул, весь в пламени, обломок грота-реи. Чёрный от пороховой копоти, с расстёгнутым воротником, перебегая от орудия к орудию, лихо командовал батареей на шканцах Бутенев.

Лазарев окинул взглядом мачты: переломилась фор-стеньга, в щепы разнесло реи на фок– и бизань-мачтах, перебит такелаж – турки явно метили в рангоут, чтобы лишить корабль хода. «Ну что же, нам ход пока и не понадобится».

Не прекращая огня, «Азов» подошёл на пистолетный выстрел к кораблю египтян, отдал оба якоря и, развернувшись бортом, стал на шпринг. Удачным выстрелом баковой батареи перебило шпринг у египтян, и корабль «Адмирал Мухарем-бей» развернуло кормой к «Азову». Такой случай нельзя было упустить.

– Продольный огонь левым бортом! – передал Лазарев приказание на все батарейные палубы.

Полчаса спустя корма «Адмирала Мухарем-бея» была разбита вдребезги, огонь перекинулся в констапельскую, и через мгновение флагман египтян взлетел на воздух.

«Половина дела сделана», – Лазарев твёрдо помнил совет Ушакова – в первую очередь уничтожить флагман неприятеля.

Едва «Азов» перенёс огонь на корабль флагмана турок Тагир-паши, как тот, обрубив якорные канаты, метнулся к берегу. Теперь почти все турецкие корабли прекратили огонь по англичанам и с яростью обрушили его на «Азов» и другие корабли русской эскадры.

На верхней палубе «Азова» не успевали убирать убитых и раненых, в бортах и палубах зияли пробоины, горящий рангоут воспламенял всё вокруг. Рядом с командиром боковой батареи лейтенантом Нахимовым взорвался брандскугель, и вокруг орудий заполыхала палуба. Вместе с матросами Павел Нахимов самоотверженно боролся с огнём и, потушив пожар, вновь встал к орудиям. Мимо Лазарева просвистело ядро. На другом борту, на шканцах, вскрикнул Бутенев. Лазарев стиснул зубы. Привалившись к орудийному станку, без кровинки в лице, смотрел на плечо командир шканечной батареи. Только что взмахнул он правой рукой, отдавая команду, а сейчас она, оторванная, болталась на тонком лоскуте кожи. Из обрубка во все стороны хлестала кровь. Стоявший рядом матрос сорвал с себя рубаху и замотал культю. Подбежали ещё два матроса, Бутенев отстранился здоровой рукой.

– К орудиям, братцы, наводи!.. Пали!

Лишь после нескольких залпов по приказу Лазарева матросы чуть не силой увели Бутенева в лазарет.

Было потоплено и сожжено большинство неприятельских кораблей, подавлены все береговые батареи. Русские моряки сражались не с новичками в морском деле, а с опытным, до фанатизма упорным неприятелем. Турецкие матросы предпочитали гибель плену: закалывали себя кинжалами, обхватив ядра, бросались в воду и шли ко дну, не покидали тонущие корабли. Нелегко одолеть такого противника, тем почётнее была победа.

В 6 часов вечера сражение закончилось полным разгромом египетско-турецкого флота. В ходе боя было взорвано 20 кораблей и судов, остальные рубили канаты, выбрасывались на берег и там сжигали себя в продолжение всей ночи.

Русская эскадра потерь в кораблях не имела, но все они получили тяжкие повреждения. Особенно пострадал «Азов». Часть палубы выгорела, стеньги и реи были перебиты и расщеплены, паруса висели клочьями, в бортах зияло 153 пробоины. На долю «Азова» пришлась половина уничтоженных неприятельских кораблей.

Действиями Михаила Лазарева восхитился Нахимов.

«Любезный друг, – писал он Михаилу Рейнеке, – я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было на него смотреть во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде рас поряжался. Но у меня не хватает сил описать все его похвальные дела, и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана».

За особые отличия в бою матросов и офицеров «Азова» кораблю впервые в истории русского флота был присвоен кормовой Георгиевский флаг, а его командир М. Лазарев произведён в контр-адмиралы. В списке отличившихся мы видим лейтенанта Нахимова, мичмана Корнилова, гардемарина Истомина. В этом сражении проявился высокий патриотизм русских моряков, их беззаветная храбрость и бесстрашие, а также верность долгу в поддержке своих союзников.

В ходе боевых действий Средиземноморской эскадры выявился облик Лазарева – молодого флотоводца. Вскоре он возглавляет эскадру, которую привёл в мае 1830 года в Кронштадт без захода в какой-либо иностранный порт.

В феврале 1832 года контр-адмирал Михаил Петрович Лазарев назначается начальником штаба Черноморского флота.

В конце 1831 года в результате происков англо-французской дипломатии возник вооружённый конфликт между Египтом и Турцией. Против турецкого султана выступил его подданный египетский паша Мехмет-Али. В ходе военных действий турецкие войска потерпели ряд поражений, и египетская армия двинулась в направлении Константинополя. Попав в критическое положение, турецкий султан Махмуд I обратился за помощью к европейским державам. Европа отвернулась от султана, и на помощь пришла Россия. Уже в октябре 1832 года было отдано распоряжение о срочной подготовке эскадры кораблей для посылки в Константинополь. Вначале командовать эскадрой предписано было Грейгу, но тот, явно испугавшись ответственности, струсил и донёс начальнику Главного морского штаба А.С. Меншикову, что кораблей, годных для похода, мало, а сам он «по состоянию здоровья» не может возглавлять эскадру. В категорической форме Грейгу было предписано вооружить корабли, а вместо него назначен контр-адмирал М. П. Лазарев. Вступив в командование эскадрой, Михаил Петрович принимает ряд срочных мер для резкого повышения боеготовности кораблей. Учтя всю важность предстоящего похода, особое внимание он обращает на оснащение кораблей и боевую подготовку экипажей.

Обстановка в Турции тем временем осложнилась: египетские войска приближались к Константинополю. В конце января 1833 года Турция обратилась за помощью к русскому посланнику в Константинополе Бутеневу. 1 февраля М. Лазарев получает от него письмо – турки срочно просят прислать русскую эскадру и с ней 3—5 тысяч войска, а уже утром 2 февраля корабли вышли в море. Войска Лазарев взять не успел, так как их не было в это время в Севастополе, и он просил Меншикова по прибытии срочно направить их в Константинополь.

8 февраля на Константинопольском рейде бросили якоря русская эскадра в составе девяти кораблей под командованием контр-адмирала М. П. Лазарева. Внезапное появление кораблей вызвало переполох в английской и французской миссиях, которые начали подстрекать султана. На борт флагманского корабля прибыли представители султана с толмачом:

   – Ваше превосходительство... Султан весьма благодарит за присланную помощь, но просит, пусть русская эскадра перейдёт из Босфора в Сизополь, и там находится, мы дадим знать, когда потребуется ваша помощь.

Лазарев прекрасно понимал, кто стоит за спиной султана, кому необходимо удалить русскую эскадру из проливов, и решил ни при каких обстоятельствах не покидать проливную зону, занимавшую ключевое положение в бассейне Чёрного моря.

   – Передайте высокочтимому султану, что на кораблях совсем нет воды пресной, команды устали от сильных штормов, – лукаво говорил Михаил Петрович.

Султан продолжал настаивать на выходе кораблей и с ним даже согласился русский посланник и представитель царя в Турции, генерал-лейтенант Муравьев. Тогда предлогом для задержки в проливах Лазарей избрал противные ветры, якобы затрудняющие съёмку с якоря кораблей эскадры.

Не поддаваясь требованиям турок уйти из Босфора, не слушая советов Меншикова, Бутенева и Муравьёва выполнить это требование, Лазарев реально оценил обстановку и твёрдо настоял на своём решении сохранить полный контроль над проливами.

Предыдущий опыт трёх кампаний в Средиземноморье дал ему немало уроков коварства Англии и Франции при совместном решении сложных международных вопросов. Для него было ясно одно: уйди русские из Босфора, Турция была бы разгромлена руками египтян, а Англия и Франция овладели бы Босфором и Дарданеллами. Дальнейшие события полностью подтвердили прозорливую политику М. П. Лазарева.

Вскоре на рейд Константинополя прибыли ещё два отряда русских кораблей, имевших на борту около 10 тысяч офицеров и солдат сухопутных войск. Русский флот и армия фактически спасли от полного разгрома Турцию.

В Константинополе проявились выдающиеся способности Лазарева не только как флотоводца, но и как дальновидного государственного деятеля.

За время пребывания в Константинополе М. П. Лазареву была преподнесена специально изготовленная по указанию турецкого султана золотая медаль в знак миролюбивых целей экспедиции русского флота и его личных заслуг в мирном разрешении конфликта.

В апреле 1833 года Лазареву присваивается звание вице-адмирала. После подписания договора русский флот, погрузив десант, покинул Босфор и в конце июля прибыл в Севастополь.

А через несколько дней последовал указ Николая I о назначение М. П. Лазарева исполняющим обязанности Главного командира Черноморского флота и портов Чёрного моря. В декабре 1834 года он был утверждён в этой должности и пребывал в ней до последних дней своей жизни.

Вступив в командование, Лазарев сразу же разработал стратегический план действия флота на случай войны. Решительный сторонник наступательных действий, он предусмотрел в плане не допускать прорыва английского флота в Чёрное море, а в случае прохода, нанести ему сокрушительный удар.

Ещё в начале 1834 года, а затем в 1836 году, за двадцать лет до Крымской войны, отвечая на запрос Меншикова, он чётко и аргументированно доложил варианты действий флота по уничтожению английского флота в случае войны:

«...касательно атакования неприятеля, ежели он появится в Черном море, высадки неприятелем десанта на берега, нам принадлежащие, и защиты Севастополя с той целью, чтобы нанести неприятелю наибольший вред...

Успех сражения, чтобы суда, флот наш составляющие, были укомплектованы вполне командами, положенными им по штату...

Ежели проход в Чёрное море будет с турецкого со гласил и главнейшая цель Англии и Франции будет нанесение решительного удара на Севастополь и истребление флота, тогда на флоте, сильнейшем нашего, они в состоянии будут высадить в Крым десант весьма значительный.

Но однако же, достижение Чёрного моря с флотом, имеющим сильный десант, а следовательно, и огромное число купеческих судов, сопряжено при господствующих в Дарданеллах и Босфоре NО ветра с большими затруднениями и немалой потерей времени. Следовательно, лишь только посажение на суда войск в Тулоне или других портах Средиземноморья сделается известным, то войска наши будут всегда иметь время заблаговременно соединиться в Крыму или там, где назначено будет, для отражения всяких неприязненный покушений неприятеля...

Флот должен принять главнейшее участие в могущем быть сражении при нападении на Севастополь. В противном случае можно сказать, что ворота им будут отворены».

В начале 30-х годов XIX века для пресечения провокационных действий англичан и турецких контрабандистов у Черноморского побережья Кавказа устанавливается постоянное крейсирование кораблей Черноморского флота. Несение службы у берегов Кавказа было сопряжено с определёнными трудностями, так как Россия не имела там ни одного оборудованного порта для стоянки кораблей, что вынуждало постоянно находиться на незащищённых рейдах или в открытом море.

Организация крейсерства резко изменилась со вступлением в командование флотом М. Лазарева. С присущей ему энергией и настойчивостью Михаил Петрович разрабатывает и внедряет ряд мероприятий, которые существенно улучшают охрану Кавказского побережья. Фактически крейсерскую службу он организовал как длительную морскую операцию сил флота по борьбе с вражескими судами. Для несения службы стали снаряжать наиболее прочные и быстроходные корабли.

Все прибрежные воды были разделены на зоны ответственности, закреплены за определёнными отрядами кораблей, а каждому крейсеру назначен конкретный участок для контролирования и охраны побережья. Несение крейсерской службы при отсутствии каких-либо портов и оборудованных якорных стоянок протекало в тяжёлых условиях, подчас приближённых к реальной обстановке: гибли корабли, нёс потери личный состав. Действенным решением представлялась организация высадки на побережье серии десантов сухопутных войск с кораблями Черноморского флота с последующим созданием в пунктах высадки сети укреплённых фортов. Решение этой-то задачи и было возложено на Черноморский флот и войска береговой линии, которыми командовал генерал Раевский.

В организации подготовки и проведения этих десантных операций с исключительной силой развернулись организаторские способности и флотоводческое искусство М. Лазарева.

Приступая к решению этой масштабной и долговременной задачи, Лазареву пришлось идти непроторённой дорогой, изыскивая наиболее верные пути её успешного выполнения.

Высокой степени организованности и проведения десантных операций способствовало установлению тесной связи и взаимодействия между офицерами сухопутных войск и флотскими офицерами.

Впервые в истории военно-морского искусства Лазарев прикомандировал к штабу командира десантных войск, постоянных офицеров связи. Также впервые Лазаревым был разработан и практически решён вопрос о непрерывности огневой поддержки корабельной артиллерией высаживающихся частей вплоть до момента высадки их на берег. Таких примеров ещё не знал ни один иностранный флот.

Командующий флотом придавал большое значение руководству операциями и поэтому лично командовал проведением десантов или поручал это начальнику штаба флота. Впервые в истории он разработал ряд важнейших документов по организации десантов, которыми руководствовались как моряки, так и армейцы.

Высадка десанта – самый ответственный этап про ведения операции и поэтому регламентировался особенно тщательно и чётко. Небезынтересен перечёт, этого регламента, который практически не потерял интереса и в наши дни:

   – диспозиция линейных кораблей и фрегатов;

   – приказ на высадку десанта;

   – расписание войск по гребным судам;

   – приказ о действиях гребных судов;

   – приказ о формировании сводного морского батальона из числа охотников матросов.

Всего в течение 1835—1840 годов на побережье Кавказа было высажено восемь крупных морских да сайтов, которые имели в своём составе свыше 30 тысяч человек. Один из крупнейших десантов у Субаши был запечатлён на полотне тогда ещё начинающего художника-мариниста Айвазовского, с которым М.П. Лазарев был близко знаком, часто брал его в плавание и всячески поощрял его талант.

Образцовая организация и проведение десантам операций явилось новым вкладом в русское военно-морское искусство. В них проявилась высокая выучка матросов, воспитанных под руководством М. Лазарева, и здесь показавшего себя талантливым флотоводцем.

Вне всякого сомнения, Черноморский флот, возглавляемый Лазаревым, и в десантировании войск превзошёл иностранные флоты своего времени.

Считая совместные действия сухопутных войск и кораблей флота решающим фактором в достижении победы, Лазарев развил лучшие традиции Ушакова и Сенявина в организации взаимодействия.

Отмечая роль Лазарева в осуществлении десантных операций, генерал Раевский писал:

«От самого начала и до конца он не переставал предупреждать наши желания и представил нам все средства Черноморского флота. Очищая предварительно берег ужасным огнём своей артиллерии, он выучил нас высаживаться в порядке с военных кораблей и в порядке на гребных судах приставать к берегу.

По важному влиянию своему на успех первого дела он решил успех всей кампании. Наконец, при всех высадках, заставляя моряков содействовать нам на твёрдой земле, он соединил их – да сухопутное войско – дружелюбными сношениями, столь необходимыми для службы и успеха».

Несение крейсерской службы у берегов Кавказа в тяжёлых условиях длительных плаваний способствовало повышению боевой выучка и морской закалки экипажей большинства кораблей Черноморского флота. В длительных походах продолжалось становление сподвижников М. П. Лазарева – Н.С. Нахимова, В.А. Корнилова, В.И. Истомина.

Бдительно охраняя морские рубежи России вдоль Кавказского побережья, Черноморский флот почти полностью прекратил проникновение в этот район агентов Англии и Турции.

Проводя операции по укреплению Кавказского побережья, Лазарев понимал гнусную роль Англии и Франции, бросавших на гибель местных жителей ради достижения своих целей; он сообщает своему другу: «Я надеюсь, что черкесы уверятся в твёрдом намерении... более с ними не шутить, а действовать серьёзно; хорошо, если бы они образумились и перевешали сбивающих их с толку авантюристов англичан и французов... Жаль убивать народ даром! Ядра ведь попадают и в виновного и в невиновного!»

Организация надёжной охраны Кавказского побережья в 30-х годах является важным периодом деятельности М. Лазарева в должности командующего флотом. Здесь проявились его флотоводческие качества по организации крейсерской службы, проведении крупных десантных операций. Здесь он и его сподвижники заложили основу стойкости и бойцовских качеств черноморцев – будущих героев Синопа и обороны Севастополя.

Но Лазарев понимал, что и крейсерство и десантирование войск на Кавказе, по сути, служит лишь отражением нападения неприятеля. В целом же флот должен не обороняться в случае начала боевых действий. а громить противника, а для того иметь мощный флот не только в составе, но и в качестве кораблей. Поэтому он первым оценивает значение железных судов в воем ном флоте, а в 1838 году строится по его инициативе первый железный военный корабль-пароход «Инкерман», первый в мире.

В Англии, «владычице» морей, первый военный железный пароход был построен лишь в 1843 году В ходе Крымской войны русские корабли, применив бомбические пушки (они так же впервые были применены на вооружении кораблей Черноморского флота), выявили боевую непригодность деревянных кораблём.

Примечательна прозорливость Лазарева в части использования донецкого угля, как топлива паровых кораблей. Он специально командирует офицера на Луганские угольные копи, лично руководит в Николаеве испытанием русского и завозимого английского угля. Русский уголь «сваривает железо скорее и даже лучше, нежели английский», сообщает он Меншикову. а в рапорте об использовании донецкого угля через три года добавляет: «...луганский уголь употребляется с равной пользой, как и английский, по крайней мере, сравнение, сделанное на пароходах и в кузницах, до сих пор ещё не уронило в достоинстве нашего угля против иностранного... и русский уголь сделается в нашем крае одной из первых промышленностей». Довольно точное предвидение будущего Донбасса.

Широкая кораблестроительная программа осуществляется Лазаревым на Черноморском флоте за период его руководства. Всего было построено в общей сложности свыше 110 боевых и вспомогательных кораблей, в том числе 17 линейных кораблей и 8 пароходов[26]26
  ...было построено... 8 пароходов. – Лазарев последние десять кампаний держал свой флаг на пароходах.


[Закрыть].

Лазарев предвидел, что за машинными кораблями, бесспорно, будущее; они потребны «для пособия судам в случае опасных оных положения в бурную погоду, – рапортовал Лазарев в 1845 году Меншикову и просил средств на постройку мощного парохода. – Их мало и для предстоящих схваток с нешуточным противником».

Другая существенная польза в увеличении пароходов для Черноморского флота состоит в том, чтобы в военное время, в случае надобности десанта, ускорить перевозку и высадку войск и вообще поставить флот в более грозное и опасное для неприятеля положение, особенно в нынешнее время, когда и другие морские державы стараются увеличить у себя число паровых судов». Но царь отказал в деньгах.

«Очень жаль, – огорчился Лазарев, – что Черноморский флот должен лишиться приобретения парохода в 400 сил как потому, что пароходами мы очень бедны...»

Давно беспокоил командующего флотом Севастополь. Со стороны моря его заботами порт защищали построенные первоклассные батареи Константиновская, Александровская, Михайловская, Павловская, Николаевская – всего 400 орудий. Но не раз тревожился он о слабости сухопутной обороны главной базы.

«Все обстоятельства должны обратить внимание на слабые, ничтожные укрепления Севастопольского порта, – доносил он в 1836 году, – степени упадка и совершенное расстройство... потому я вы нуждаюсь просить ходатайства... у государя... дабы привести ныне же порт сей в должное оборонительное положение как пункт, на который в непродолжительном, может быть, времени обращено будет внимание всех держав».

Но Севастополь заботит Лазарева не только как укреплённый форпост. Он не забывает о людях, облике черноморской столицы.

Следуя своей давней традиции, он создаёт на кораблях флота библиотеки, как для офицеров, так и для матросов, изыскиваются непредусмотренные сметами средства для выписки книг и журналов.

Одна из важных забот Михаила Петровича на берегу – создание в Севастополе знаменитой Морской библиотеки. Несмотря на неоднократные просьбы, царское правительство выделило на строительство се жалкие крохи. Тогда по инициативе командующего офицеры кораблей стали отчислять два процента от своего жалованья на строительство здания библиотеки. В 1850 году фонд библиотеки составляет уже свыше 16 тысяч томов.

Любопытна рецензия на эскизы барельефов библиотеки, составленные известным скульптором Н.А. Рамазановым: «Прежде капитана Кука справедливость требует изобразить предшествовавших ему русских мореплавателей – Беринга и Чирикова, то есть первых, которые разрешили задачу, что материки Азия и Америка разделяются проливом. Они же первые открыли северо-западные берега Америки».

Живой интерес проявляет Лазарев к изучению истории военно-морских наук, математике, астрономии; его личная библиотека насчитывала свыше 1000 томов. В 1890 году его дочь Татьяна Михайловна[27]27
  ...его дочь Татьяна Михайловна... – Лазарев женился в 1835 году на Екатерине Тимофеевне, урождённой Фандерфлит, дочери отставного моряка. У них было четверо детей: два сына и две дочери.


[Закрыть] подарила книги своего отца Севастопольской Морской библиотеке.

Лазарев понимал, что для успешного ведения боевых действий и безаварийного плавания на морском театре должна быть надёжная система гидрографического обеспечения. Им создаются специальные экспедиции для проведения гидрографических работ. Одной из них на тендере «Скорый» руководил лейтенант Г.И. Бутаков, прославленный впоследствии адмирал. В результате была составлена подробная лоция «Чёрного моря», создано много карт, атласы и другие пособия для мореплавания, не потерявшие значения до наших дней.

В 1843 году Михаил Петрович за отличия производится в адмиралы.

Будучи сам отличным спортсменом, Лазарев высоко ценил спорт, шлюпочные гонки на вёслах и под парусами. В июне 1836 года на катере под парусами он проходит из Инкермана в Севастополь. Внезапно шквал опрокинул катер, и тот пошёл ко дну. Помощь запоздала, но все 22 офицера и матроса спаслись, благодаря хорошей морской закалке и взаимной выручке.

И на Черноморском флоте Лазарев продолжает научную деятельность, начатую ещё в период кругосветных плаваний. Отечественная наука высоко оценила заслуги Лазарева перед Родиной. Он избирается почётным членом Морского учёного комитета Казанского университета, Одесского общества любителей истории и древностей и в 1851 году – почётным членом Русского географического общества. Ряд иностранных почётных обществ также избирает его своим почётным членом. Немалую заботу проявляет Лазарев о семьях матросов. Он построил специальные училища в Севастополе и Николаеве для детей матросов. Их питание и досуг всегда были предметом его внимания. Строжайше следил он за расходованием по назначению средств, отпущенных для питания и обмундирования матросов, изгоняя с флота казнокрадов и лихоимцев.

Лазарев был требователен к себе, необычайно трудолюбив, скромен и честен.

Он никогда не раболепствовал, подобно другим, перед царём держался независимо и не любил придворные визиты. В одном из писем В.И. Истомин пишет ему:

«...друзья ваши очень беспокоятся, что долгое отсутствие ваше не принялось за «небрежность», ибо государь привык и любит видеть от времени до времени в Петербурге всех, занимающих важные места.

После одного из докладов Николаю I тот предложил Лазареву отобедать у него. Михаил Петрович вежливо, но твёрдо отказался.