Текст книги "Предел Адаптации (СИ)"

Автор книги: Иван Фрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5

После семейного допроса на кухне день докатился до вечера, как будто его тянули за ноги. Мать успокоилась не до конца, но перешла в режим фельдшера: давление, температура, ещё раз пульс, вопросы по кругу. Отец ворчал про «думать головой», Егор вставлял свои комментарии, Марина приезжала – громко ругалась, потом тихо, но крепко обнимала.

Наутро Ольга всё-таки потащила его в поликлинику.

– Сядьте, пожалуйста, – сказала врач-терапевт, женщина с усталым лицом и внимательными глазами. – Вы, значит, потеряли сознание на улице?

Артём сидел на стуле, чувствуя себя неприятно здоровым для человека, которого тащат по кабинетам.

– В лесополосе, – уточнил он. – Шёл… стало плохо, сел и вырубился. Очнулся уже днём.

– Характерно, – вздохнула врач, мельком глянув на Ольгу. – Давление низкое бывает?

– Не особо, – пожал плечами он.

– Головные боли, мелькание перед глазами?

«Металлический шар в затылок считается?» – подумал он.

– Раньше – нет, – сказал вслух. – Сейчас… только от того, что все на меня орут.

Ольга фыркнула.

Сдали кровь. Сняли кардиограмму. Измерили давление ещё раз. В какой-то момент, когда терапевт повертела в руках его карту, он почувствовал себя автомобилем на техосмотре.

– По анализам всё прилично, – наконец сказала она, перелистывая листы. – Давление чуть ниже нормы, но в рамках. С сердцем, с лёгкими – тоже. По-хорошему, я бы вас отправила на МРТ головы… но вы в очереди будете ждать до осени. Могу попробовать через знакомых ускорить, но это не минутное дело.

– Нам бы понимать, что с ним, – сказала Ольга. – Он никогда так не падал.

– Ну, – врач развела руками, – могло сыграть всё сразу: усталость, недосып, стресс. Вы же учитесь, да? Плюс работа. Плюс, – она скосила глаза на Ольгу, – наследственность по сосудистой части у вас, если честно, не идеальная.

– Спасибо, что напомнили, – буркнула Ольга.

– Я выпишу направление на обследование, – продолжила врач. – Но ждать. И… – посмотрела на Артёма, – пару дней без перегрузок. Никаких ночных смен, никаких лесополос и геройств.

– Я и без лесополос проживу, – сказал он.

– Очень на это надеюсь, – тихо сказала мать.

По дороге домой они почти молчали. В аптеку зашли по инерции: Ольга купила ему витамины, какой-то сосудистый препарат «на всякий случай», себе – привычный набор таблеток «на всякий пожарный».

– Ты не железный, – сказала она уже у подъезда. – Понял?

Артём тщетно пытался не скривиться.

– Как посмотреть, – пробормотал. – Но понял.

– Мне не нравится твой тон, – Ольга прищурилась.

– Мне не нравится, что я целый день в очередях, – честно ответил он. – Но это уже не поправить.

Вечером он ещё день отлежался у них, под присмотром. На следующий – настоял, что вернётся в общагу: до сессии оставалось не так много времени, а жить всё равно там.

Ольга сдалась с тяжёлым вздохом.

– Ладно, – сказала она. – Но если ещё раз вырубишься – я тебя лично к ревматологу, кардиологу, невропатологу и психиатру отведу. По кругу. И будешь там жить.

– Это угроза? – попытался пошутить Артём.

– Это обещание, – отрезала она.

Общага встретила его привычным шумом: хлопанье дверей, кто-то ругался из-за пропавшей кружки, в коридоре пахло жареным луком и чем-то сомнительным.

Данила появился у двери их комнаты так быстро, будто караулил под лестницей.

– О, оживший, – сказал он, уперев руки в косяк. – Знаешь, я уже начал подбирать чёрный костюм.

– Ты в нём выглядел бы, как официант в дешёвом кафе, – сказал Артём, протискиваясь мимо и кидая рюкзак на кровать. – Иди сюда.

Они столкнулись плечом к плечу, и Данила, не ожидая, чуть съехал назад.

– Ого, – он поморгал. – Ты что, стал тяжелее или я просто морально ослаб?

– Ты всегда был слаб, – сказал Артём. – Просто обычно этого не замечал.

– А сейчас? – Данила щурился. – Сейчас я замечаю, что ты зубами щёлкать начал. Так, садись, – он закрыл дверь, уселся на свою кровать, подогнув ноги. – Будем устраивать разбор полётов. Где ты был, когда мы уже почти вызывали МЧС, полицию, ГО и ЧС, а также твою мать с ремнём?

– В лесу, – честно сказал Артём, развязывая шнурки. – Лежал.

– Ты издеваешься? – Данила подавился воздухом. – Всю ночь?

– Похоже на то.

– Почему, мать твою?

Артём, стоя в носках посреди комнаты, вдруг почувствовал странную усталость именно от этого вопроса. От всего этого. От объяснений.

Он сел на край кровати.

– Шёл, – сказал он. – Стало плохо. Сел. Отрубился. Очнулся – уже днём.

– Всё? – Данила уставился на него. – Это вся эпическая история?

– Плюс восемьдесят пропущенных, – пожал плечами Артём. – Плюс мать с тоном врача, отец с тоном молота, Марина с тоном кувалды и Егор с тоном… ну, Егора.

Данила замолчал на пару секунд.

– То есть, – медленно сказал он, – ты тупо отрубился?

– Тупо – тут ключевое слово, – вздохнул Артём. – Врач сказала: стресс, недосып, перегруз. Анализы хорошие. Давление чуть ниже, но это не новость. Направление на МРТ в подарок, очередь – вечность.

– Я тебе давно говорил, что нельзя одновременно учиться, работать и быть супергероем, – Данила откинулся на подушку. – Но кто меня слушает? Никто. Даже собственная совесть.

– Ты – точно не моя совесть, – усмехнулся Артём. – Скорее, демон на левом плече.

– Правом, – поправил тот. – На левом у тебя мать.

Они оба на секунду представили Ольгу в роли маленького строгого ангела и одновременно хмыкнули.

– Ладно, – Данила потер лицо ладонями. – Если без шуток, ты нормально себя чувствуешь сейчас?

Артём прислушался к себе. Голова чистая. Тело… удивительно живое. Обычная лёгкая усталость после дороги, но ничего, что напоминало бы о ночёвке на холодной земле.

– Вполне, – сказал он. – Даже слишком.

– В смысле?

Он замялся.

– Как будто выспался нормально, – произнёс, тщательно подбирая слова. – Хотя, учитывая лес, землю и всю эту романтику, должен был ходить, как зомби.

– А ты ходишь, как слегка задолбанный студент, – оценил Данила. – То есть ничего нового. Ладно, – он вздохнул. – Я рад, что ты жив. Правда. Ещё раз так пропадёшь – я тебе сам печень вырву и съем. Сварю и разделю с Ильдаром.

– Зови Ваню, – сказал Артём. – Ему белок нужен.

– Ваня будет отвечать за гарнир, – кивнул Данила.

Он говорил, как обычно, нёс ахинею, но за этим чувствовалась та самая честная, липкая тревога, к которой не принято прикасаться словами.

– Спасибо, что звонил моим, – тихо сказал Артём.

– Не благодари, – отмахнулся сосед, уткнувшись в телефон. – Я не из-за тебя звонил, а из-за своей нервной системы. Её надо беречь.

Ночь прошла спокойно. Почти.

Он уснул быстро – усталость, маршрут «дом – поликлиника – дом – общага» выжимал. И в какой-то момент сон потемнел, уплотнился.

Сначала ничего не было. Просто тьма, в которой привычно иногда падаешь, если проваливается сон. Потом в ней вспыхнула тонкая линия.

Схема.

Появился силуэт человеческого тела – как анатомический рисунок без подробностей, контур. Внутри – светящиеся области: грудная клетка, позвоночник, голова. По ним побежали бегущие строки, символы, которые он не сразу мог прочитать, как будто язык был знаком, но шрифт чужой.

Слева всплыли – как невидимые, но считываемые столбцы:

Сила… какая-то цифра.

Выносливость – выше, чем остальные.

Реакция – плюс.

Восприятие – почти базовое.

Нейро… что-то, слово обломилось.

Адаптация… рядом – значок, как будто в процессе.

Он пытался сфокусироваться, прочитать точнее, но значения расплывались, как тексты, которые ты видишь краем глаза.

«Я что, в игру попал?» – пронеслась мысль.

Контур тела чуть ярче вспыхнул в районе головы, словно мозг подтвердил: да, вот это, вот тут.

Он дернулся, и картинка рассыпалась, как если бы кто-то швырнул по стеклу горсть песка.

Проснулся, глядя в потолок.

Комната была полутёмной, только из-под двери пробивалась полоска света – кто-то в коридоре ещё не ложился. Данила храпел на своей половине, с одеялом на полу и ногами на подушке.

«Приснилось», – сказал он себе.

Сердце билось чуть чаще обычного, но не от страха – от раздражения. Слишком уж это было похоже на интерфейс из игр, в которые Егор его заставлял играть, когда они были помладше.

Он перевернулся на другой бок, натянул одеяло и попытался убедить себя, что это было просто результатом поликлиник, криков родственников и общего идиотизма последних дней.

Но где-то глубоко, под рёбрами, зашевелилось лёгкое странное предчувствие: это ещё не конец.

На следующий день реальность начала тихо сдавать позиции.

Он проснулся без будильника – за минуту до того, как тот должен был завизжать. Просто открыл глаза, посмотрел на телефон и увидел 07:59.

– Я ненавижу своё тело, – пробормотал Данила, переворачиваясь лицом в подушку. – Оно не понимает разницы между «надо» и «можно поспать ещё».

– Твоё тело вообще мало что понимает, – ответил Артём, соскальзывая с кровати.

В ванной комнате общаги всегда было прохладно и мокро. Умываясь, он поймал себя на том, что двигается как-то… слишком слаженно. Переход от одного движения к другому, разворот, шаг назад, чтобы пропустить соседа. Как будто кто-то заранее намечал ему траекторию.

Он стоял, изо всех сил тёр лицо холодной водой, пока до красноты, пытаясь вымыть остатки ночной схемы из головы.

– Ты чего там, кожу стираешь? – кто-то из старшекурсников в душевой покосился. – Принца из себя делаешь?

– Я пытаюсь проснуться, – буркнул Артём. – Не мешай, а то следующий.

Тот хмыкнул, оставил в покое.

На лестнице, когда он с Данилой спускались на первый этаж, с верхнего пролёта кто-то неуклюже выронил пакет. Тот полетел вниз, рассыпая какие-то мелочи.

– Б… – успел только сказать владелец, но не договорил: пакет уже должен был грохнуться им под ноги.

Должен был. Но вместо этого рука Артёма сама дернулась вперёд и поймала ручку пакета почти на уровне лица.

Пальцы сжались. Вес потянул вниз, но он удержал.

Пару конфет, отделившихся, всё же ударились о ступеньки и рассыпались, но основное осталось у него в руке.

Он сам удивился своему движению чуть не больше, чем парень сверху.

– О, – тот остановился, наклоняясь через перила. – Спасибо.

– Пожалуйста, – автоматически сказал Артём и протянул пакет вверх.

– Ты чё, Человек-паук? – полушёпотом спросил Данила рядом. – Или я просто недоспал и мне кажется.

– Тебе всегда кажется, – выдохнул Артём. Сердце билось быстрее, как после рывка. – Пошли уже.

Он спустился ещё на пару пролётов, чувствуя, как внутри всё дрожит не от напряжения, а от непонятной радости тела, которое только что доказало: оно умеет успевать.

День в универе был загруженным. Пары шли подряд, как по конвейеру: лекция, практическая, лабораторная.

На первой же паре по математике он поймал ещё один странный эффект.

Преподавательница, Елена Сергеевна, писала на доске громоздкое выражение, объясняя метод решения. Мел скрипел, формула растягивалась, как змея. Раньше он бы просто переписывал и старался не упустить шаги.

Сегодня он глянул, и формула разложилась у него в голове на блоки.

Как в том сне: на части и связи. Там, где раньше он видел сплошной набор букв, появились как будто подсвеченные элементы: вот это – ключевое преобразование, вот это – можно сократить, вот здесь – та самая ошибка, из-за которой народ всегда вылетает.

Он даже не успел удивиться – просто аккуратно переписал, отмечая для себя, где логика.

– Лазарев, – Елена Сергеевна неожиданно повернулась к аудитории. – Вы, я вижу, внимательно смотрите. Пойдёте к доске?

Он вздрогнул, но поднялся. Под чужими взглядами дошёл до доски, взял мел.

– Продолжите, – сказала она. – Вот отсюда.

Раньше в такой момент он бы брал паузу, вспоминал, листал конспект глазами. Теперь почему-то не пришлось. Рука сама написала следующий шаг. Потом ещё один. И ещё.

Он не чувствовал себя гением, скорее… как человек, который много раз уже делал то же самое, рутина. Заметил, что мел он держит иначе – ближе к концу, контролируя нажим, чтобы не ломался.

– Так, – Елена Сергеевна подошла, посмотрела на формулы. – Неплохо. Даже очень. Садитесь.

Возвращаясь на место, он чувствовал, как Данила вонзает в него взгляд.

– Ты кто? – прошептал тот. – И что ты сделал с моим туповатым другом?

– Это был простой пример, – так же тихо ответил Артём, садясь. – Иди конспектируй.

– Простой пример, – скривился Данила. – Только у меня от него глаз дёргается уже третий месяц.

Он сделал вид, что не слышит. Но внутри шевельнулось – опять – то ощущение: что-то вмешивается в его мысли, упорядочивает их. Не забирает контроль, просто ставит правильные полочки.

На складе вечером было оживлённо. Грузовиков приехало сразу два, один за другим. Кладки, коробки, крики, запах картона, пыли и дешёвого кофе из автомата.

– Лазарев, – махнул ему начальник смены, крепкий мужик по фамилии Смолин. – Отлично, что подтянулся. Вон туда, к паллетам. Аккуратно – там стекло.

Артём кивнул, натянул перчатки и пошёл к своим коробкам.

Работа на складе раньше выматывала. Тайно он её даже ненавидел – за однообразие, тяжесть и то, что после неё мозг превращался в кашу. Но в этот день произошёл странный сдвиг: тело работало как хорошо смазанный механизм.

Раньше он чувствовал, как каждая тяжёлая коробка тянет из него силы по кусочку. Сейчас – словно кто-то заранее подсчитывал, как поставить ноги, как повернуться, чтобы нагрузка распределилась правильно.

Он поднимал коробки, переносил, ставил – и почти не ловил привычного «ломает спину». Пульс поднимался, но не зашкаливал.

– Ты чего такой резвый? – спросил напарник по смене, Славка, сутулый парень с вечной сигаретой за ухом. – Тебе премию выдали?

– Нет, – сказал Артём, ставя очередную коробку. – Просто спал нормально.

– О, – уважительно хмыкнул Славка. – Это сейчас по нашим меркам суперспособность.

Ближе к середине смены произошла маленькая катастрофа, которую они потом ещё долго обсуждали.

У дальнего ряда паллет пошло что-то не так. Старый деревянный поддон подкинул сюрприз – ножка дала трещину, и колонна коробок начала медленно, с противным хрустом, заваливаться.

– Э, э, э! – крикнул кто-то.

Славка заматерился, бросаясь вперёд. Смолин развернулся, но был далеко. Всё это заняло секунду, но для Артёма происходящее как будто растянулось.

Он увидел, как верхняя коробка с глухим дребезжанием срывается с края, под ней – ещё, ещё… А под ними – девушка из смены, Таня, миниатюрная, с тонкими руками, которая как раз тащила пустой паллет.

Она подняла голову, глаза расширились. Шанс, что она успеет отскочить, был… почти нулевой.

Для Артёма – почему-то нет.

Мир опять чуть смазался по краям. Он бросился вперёд, не думая о том, что делает. Ноги сами нашли опору, он инстинктивно подался вбок, плечом врезался в Таню, отталкивая её из траектории падения, а другой рукой ухватил злосчастную верхнюю коробку.

Вес был приличный, его чуть повело, но тело удержало. Под ним грохнулась вторая коробка, рассыпались какие-то пластиковые контейнеры. Несколько ещё съехали, но основная масса осталась на месте.

Таня шлёпнулась на пол, гремя поддоном и отчаянно матерясь.

– Вы что, с ума сошли?! – раздался голос Смолина.

Все замерли.

Артём, чувствуя, как дрожат руки, поставил спасённую коробку на место. Обернулся. Таня поднималась, отбрасывая с лица выбившуюся прядь.

– Ты цела? – спросил он.

– Да, – она моргнула, всё ещё ошарашенная. – Кажется… да. Только… жопа болит.

– Жопа – это не смертельно, – заметил Славка, всё ещё стоя с раскрытым ртом. – Лазарев, ты… ты видел себя со стороны?

– Нет, – ответил тот. – Я как-то занят был.

– Ты как в фильме сделал, – пробормотал кто-то сзади. – Прямо прыгнул и поймал.

– Что за цирк здесь? – подошёл Смолин, осматривая воронку из коробок. – Кто стеллаж не проверил? Кто… Лазарев, ты что, совсем с катушек слетел?

– В смысле? – Артём выпрямился.

– В смысле, ты мог себе спину сорвать, – рявкнул тот. – Я понимаю, героизм и всё такое, но у меня потом за тебя отписываться.

– Я как-то не успел посчитать, – сказал Артём. – Там человек под коробками стоял.

Смолин замолчал на пару секунд, посмотрел на Таню.

– Цела?

– Да, – она кивнула. – Он меня толкнул. Я успела отскочить.

– Ладно, – Смолин выдохнул. – Допустим. Но в следующий раз продумывайте, как орать заранее. Чёрт бы побрал эти паллеты.

Героизм на складе закончился тем, что он получил молчаливый кивок от Смолина, благодарное «спасибо» от Тани и несколько шуток от Славки на тему «супергерой в спецодежде».

Зато внутри он чувствовал не гордость, а то же странное послевкусие: как будто его тело до этого всё время спало вполглаза, а теперь проснулось и потянулось.

В общагу он вернулся около десяти вечера. Коридор был громкий – кто-то отмечал чью-то сдачу хвоста. В комнате Данила и Ильдар сидели за столом; на столе – учебники, тетради и неминуемый чайник.

– О, – Ильдар поднял голову. – Наш трудоголик вернулся. Как твоя поликлиника и тяжёлый труд?

– Поликлиника как поликлиника, – сказал Артём, снимая куртку. – Труд как труд. Стеллаж чуть не грохнулся, я – герой дня. Вопросы?

– Подожди, – Данила приподнялся. – В каком смысле «стеллаж чуть не грохнулся»?

Он рассказал вкратце. Без пафоса, просто факты. Как было.

– Ты что, совсем, – начал Ильдар, – осторожнее надо. У нас, конечно, в стране людей много, но не до такой степени.

– Там девчонка под коробками стояла, – повторил Артём. – Я не успел устроить мозговой штурм.

– Мог бы спросить у нас, – буркнул Данила. – Мы бы сказали «не лезь».

– Хорошо, что вы не были там, – вздохнул Артём.

– Мне вот что интересно, – Ильдар подался вперёд. – Ты в последнее время, случайно, допинг не жрёшь? Или тайком в спортзал не засел?

– Почему?

– Потому что если так продолжится, – сказал он, – я начну подозревать, что ты – эксперимент военной лаборатории. Сначала лес, потом неубиваемость, потом суперреакция.

– Ты слишком много фильмов смотришь, – сказал Артём, садясь на кровать. – Я просто вовремя проснулся и вовремя двинулся.

– Это всё объясняет, – усмехнулся Данила. – Вовремя проснулся, вовремя двинулся, вовремя не умер. Обычный день в России.

Он не стал дальше спорить. Но когда ночью снова лёг и провалился в сон, схема вернулась.

На этот раз она всплыла без предупреждения.

Контур тела. Столбики. Цифры без единиц, но с понятным смыслом: базовый уровень, повышенный, нестабильный.

Сила – плюс какой-то процент от нормы.

Выносливость – подсвечена жёлтым, рядом – значок, напоминающий круговую стрелку.

Реакция – выросла совсем чуть-чуть, возле – маленький треугольник.

Адаптация – «процесс».

Под таблицей мелькнуло пару строчек, похожих на комментарии:

«Нагрузка – лес. Нагрузка – поликлиника и эмоциональный стресс. Нагрузка – склад, динамическая ситуация. Адаптационный ресурс: минимальный прирост».

Он не понимал, каким языком это написано, но смысл почему-то считывал. Как если бы кто-то говорил ему внутри, минуя слова.

Он попытался мысленно протянуть руку к этим строкам – и картинка дёрнулась. В голове будто щёлкнуло: интерфейс не ожидал, что носитель будет лезть в систему.

«Пошёл ты», – подумал он внезапно, и во сне это прозвучало громче, чем он хотел.

Схема мигнула, погасла.

Проснулся он с сердцем, колотящимся, как после забега.

– Да чтоб тебя, – сказал он в темноту.

– Чтоб кого? – раздался сонный голос Данилы с соседней кровати. – Тише, я как раз увидел прекрасный сон про сессию без долгов. Не разрушай иллюзию.

– Сам и разрушай, – отозвался Артём. – Я тут со своими кошмарами разберусь.

– Ну смотри не подерись, – пробормотал тот и опять уснул.

Артём ещё долго лежал, слушая, как тихо гудит общага, как где-то хлопает дверь, как кто-то храпит через стенку. Гудёж крови в висках постепенно стих.

Что бы это ни было – игра мозга или что-то ещё – оно явно не собиралось сворачиваться.

Следующие дни удивительным образом сжались и растянулись одновременно.

С одной стороны – расписание: пары, лабораторные, консультации. С другой – новые «глюки».

Он вдруг поймал себя на том, что перестал забывать мелочи. Расписание занятий, время следующей пары, когда какой препод назначил консультацию, какие задания заданы на дом. Всё это раньше требовало бумажек, заметок, фоток доски. Сейчас – лежало в голове, как в аккуратном ящике.

– Ты списываешь у меня? – однажды подозрительно спросил Ильдар, когда Артём без заглядывания в телефон ответил, во сколько завтра нужно быть в аудитории 308.

– С чего бы? – удивился тот.

– Потому что я знаю только потому, что поставил напоминание, – сказал Ильдар, показывая экран. – А ты – из головы.

– Ну… память разогрел, – неопределённо ответил Артём.

– Ты иди к врачу, – вмешался Данила. – Вдруг она тебе это… шланги какие-нибудь найдёт.

– Какие шланги? – не понял Артём.

– Не знаю, – задумался Данила. – Но звучит угрожающе.

На одной из практических по физике преподаватель внезапно ткнул его в пример, который тот не готовил. Обычно в такие моменты он ощущал холодок в животе. Сейчас – нет. Небольшая пауза, пара внутренних щелчков, и решение само собой сложилось в голове, как кубик. Он написал его, почти не сомневаясь.

Препод, прочитав, поднял бровь.

– Не ожидал, Лазарев, – сказал. – Я думал, вы у нас больше по механике, чем по электронике.

– У меня разные интересы, – ответил тот, не удержавшись от маленькой, почти наглой улыбки.

Это уже было странно: мозг, который обычно кипел к концу дня, теперь выдерживал больше.

В физкультурном зале он тоже заметил разницу. Когда их гоняли по кругу, кто-то начинал задыхаться уже на третьем круге, кто-то спотыкался. Он шёл ровно, без рывков, держал дыхание. Пульс был высок, но не критичен.

– Ты точно лежал ночь в лесу, а не на санатории? – спросил его после забега Данила, отдуваясь. – Может, тебя инопланетяне прокачали?

Слова прозвучали так неожиданно, что у Артёма на секунду сжало грудь.

– Инопланетяне, – медленно повторил он. – Конечно. Они же этим только и занимаются: ловят студентов и заставляют их бегать.

– Ну да, – не моргнув, сказал Данила. – Им же нужен материал для опытов. «Смотри, Глорп, этот очень выносливый, будем изучать, как он выживает на сессии». Ладно, – он махнул рукой. – Серьёзно, ты как? Не перегибаешь?

– Нормально, – ответил Артём. – Просто… – он замялся. – Как будто я наконец-то начал делать то, на что всегда был способен, но не делал.

Данила на секунду перестал ухмыляться.

– Это вообще страшная фраза, – сказал он. – Не говори её в голос при преподавателях, а то они подумают, что ты всю жизнь прогуливал своё призвание.

Ночами интерфейс становился чётче.

Теперь он иногда сам вспыхивал, когда он лежал между сном и бодрствованием: не схема тела, а как будто «табло состояния».

Рядом с «Выносливость» появлялись маленькие отметки: «нагрузка принята», «адаптация», «микроповреждения восстановлены».

Под «Реакция» мелькал крошечный всплеск после сцены со стеллажом.

Под «Нейрообработка» – мягкая кривая, поднимающаяся вверх после длинного дня с матаном и физикой.

Что это было – он так и не понимал. Но где-то внутри росла неприятная уверенность: это не просто игра подсознания.

Пару раз он попытался мысленно «ткнуть» в эти строки. Ничего не происходило, кроме лёгкого, еле заметного, но очень странного ощущения: словно на него оттуда посмотрели в ответ.

Не огромное что-то, не чья-то личность, а… внимание. Взвешивающее.

Он не выдерживал и сам обрывал контакт, выныривая в бодрствование.

«Если я пойду с этим к психиатру, – думал он, глядя ночью в потолок, – мне дадут таблетки и скажут, что это тревожное расстройство. А если я никуда не пойду, я, возможно, узнаю, что это за хрень. Или поеду крышей окончательно».

Варианты выглядели отвратительно оба.

Однажды вечером Егор вышел с ним на связь по видеозвонку. На экране возникло его лицо – освещённое монитором, с тёмными кругами под глазами.

– Ну здорово, инопланетный выживальщик, – сказал он без разогрева. – Мне сказали, что ты жив, и я решил проверить лично.

– Привет, – Артём сел поудобнее на своей кровати, прижимая телефон. – Как там вы?

На заднем плане слышался голос матери, возившейся на кухне.

– Мама всё ещё в режиме «я тебя убью за то, что ты меня напугал», – честно сказал Егор. – Папа делает вид, что он спокоен, но я видел, как он вчера ногой стул подпинывал, когда думал, что никто не видит.

– Представил, – усмехнулся Артём. – И ты, небось, не упустил шанса его потроллить?

– Разумеется, – Егор поджал губы. – Так, рассказывай. Ты действительно лежал в лесу и думал о вечном?

– Я не думал, – ответил Артём. – Я валялся без сознания и ничего не думал.

– Это попытка оправдаться, – объявил Егор. – Ладно, серьёзно. Ты как себя чувствуешь?

– Лучше, чем должен, – вырвалось у него.

Егор прищурился.

– В каком смысле «лучше, чем должен»?

– В прямом, – сказал Артём. – После ночи на земле, работы и всего этого я не рухнул ещё где-нибудь.

– Отлично, – сказал Егор. – Значит, я могу продолжать спокойно завидовать твоей выносливости. У меня после одной контрольной мозг в нулину.

– Ты сам его туда загоняешь, – заметил Артём. – Не надо сидеть до двух ночи в этих своих шутерах.

– Не надо, но я буду, – философски заметил Егор. – Кстати, раз уж ты заговорил о мозге, я тут думал… – он сделал паузу, явно решил сменить тему. – Ты не хочешь попробовать стримить, когда вернёшься? Типа канал

– Ага, – сказал Артём. – И рассказывать, как лежать в лесу и получать от жизни кайф.

– Ладно, шучу, – Егор улыбнулся. – Слушай, если серьёзно… – он стал неожиданно серьёзен, – если у тебя будет что-то… странное, ты скажи. Не только маме. Мне тоже.

– Раньше ты не рвался, – удивился Артём.

– Раньше ты не лежал ночью в лесу, – парировал Егор.

– Так вот, – продолжил Егор. – Если вдруг у тебя будут, не знаю… у тебя будут проблемы, не делай вид, что всё нормально. Я помогу чем смогу.

– Хорошо, если будут, я тебе в первую очередь о них сообщу —

– Ну и отлично. Всё, давай, я побежал. У меня контрольная по информатике. Я должен показать миру, что не зря трачу электричество.

Экран погас.

Он вздохнул и положил телефон рядом.

«Вот только кому сказать, что мне снится таблица с моими характеристиками, а тело вдруг решило, что оно спецназовец?»

Ответа не было.

К вечеру, когда он сидел над конспектом по сопромату, прочерчивал формулы и схемы, «глюки» дали ещё один эффект: время.

Раньше час учёбы вытягивал из него все силы. Сейчас внимание держалось дольше. Он мог сорок минут подряд копаться в одной задаче, делать пометки, проверять разные варианты, и голова не начинала ныть.

Где-то на сорок пятой минуте он почувствовал, как будто внутри кто-то тихо касается рычага: «пора отдохнуть». Лёгкий, но настойчивый сигнал.

Он отложил ручку, потянулся, посмотрел в окно.

На улице уже сгущались сумерки, на небе висел тонкий лунный серп. В коридоре кто-то истерически смеялся, выплескивая стресс.

– Я чувствую, как в тебе просыпается пенсионер, – сказал Данила, заваливаясь на кровать. – Ты уже сидеть на месте и смотреть в книгу можешь по часам.

– Просто я очень волнуюсь о приближающихся экзаменах, – отозвался Артём.

– Это точно не ты, – кивнул Данила. – Однозначно пришелец.

Он отшутился.

Он взял телефон, по привычке полистал новости. В стране всё было по-старому странно: локальные инциденты, странные аварии, очередные переговоры, очередные обещания, что «всё под контролем». Мир за окном трещал по швам, а он сидел в общаге и спорил со своей собственной нервной системой.

«Ты мне вообще кто?» – подумал он, глядя на тёмный экран, будто там мог быть ответ.

Внутри кто-то тихо шевельнулся – не голос, не слова, просто ощущение присутствия. Как если бы в комнате, кроме них с Данилой, был кто-то ещё, невидимый, но наблюдающий.

Он глубоко вдохнул, выдохнул и вернулся к конспекту.

Пока-что у него не было времени. Странные сны подождут.