Текст книги "Жизни для книги"

Автор книги: Иван Сытин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Промышленное образование

ем шире развивалась моя издательская работа, тем больше созревала у меня мысль, что в России издательское дело безгранично и что нет такого угла в народной жизни, где русскому издателю совсем нечего было бы делать.

Народное просвещение, народное здоровье, народное богатство, народное хозяйство, народное ремесло – все требовало помощи, все искало опоры в науке и знании и не находило ничего. Кругом была пустыня, девственный лес, и, окидывая глазом эту страну неограниченных возможностей и неограниченного невежества, я испытывал как бы угрызения совести и часто спрашивал себя:

– А что сделало наше огромное издательское предприятие для сельского хозяйства в России?

– А что сделано для кустаря, для ремесленника, для скотовода, для огородника?

И всякий раз чувство неисполненного долга горькой полынью отравляло душу: как же можно в самом деле пройти мимо промышленного образования в России и ничего не сделать в этой области!

В одну из таких горьких минут в нашем Товариществе и возникла мысль об организации особого отдела промышленного образования.

Этот отдел должен был обслуживать все отрасли народного хозяйства, и в первую голову сельское хозяйство и кустарные промыслы.

На первых порах предполагалось выбросить на рынок в огромной массе дешевые популярные издания, рассчитанные на самый широкий круг читателей, и лишь потом приступить к изданию капитальных сочинений.

Но тут перед нами встал вопрос: в каком виде надо преподносить русскому крестьянину сельскохозяйственные знания? Достаточно ли сказать: делай так, а почему – не спрашивай. Все равно не поймешь, да и толковать с тобой некогда. Или же следует доказать, убедить, мотивировать каждый совет.

В первом случае задача упрощалась до последнего предела, а сельскохозяйственная книга стоила бы буквально грош. Но мы избрали все-таки второй способ, как более надежный. Всякое нововведение в хозяйстве только тогда и плодотворно, когда хозяин берется за него сознательно, а не вслепую. Поэтому в наших книгах на каждый вопрос читателя «почему?» давался краткий, но обстоятельный ответ: потому-то и потому.

Принята была в соображение и реальная обстановка русского крестьянского хозяйства. Для работы по отделу сельского хозяйства нами были приглашены лучшие русские агрономы, как земские, так и правительственные. Работа началась дружная, спорая, продуктивная, и скоро мы выпустили 55 названий.

Но в какой мере эта работа оправдывалась коммерчески? Ведь мало сделать хорошую книгу – ее нужно еще протолкнуть к читателю, а при русских условиях и русской грамотности это было далеко не последнее дело. Надо было победить косность, предубеждение и просто непривычку к книге, в особенности научной. Короче сказать, нужна была агитация.

С этой целью мы приступили к выпуску плакатов, где кратко, ясно и наглядно доказывали пользу сельскохозяйственного знания. «Лен и его обработка», «Как и какими семенами сеять», «Промышленный огород», «Удобряйте поля, сады и огороды» – вот некоторые из таких плакатов. Плакаты помещались в ожидальнях больниц и земских управ, в волостных и сельских правлениях, сельских школах и в крестьянских избах. А так как плакаты были ярки и хорошо раскрашены, то, несомненно, они не оставались незамеченными.

Несколько сложней и трудней была задача кустарно-ремесленного отдела. Здесь нужно было думать и о детях, и о взрослых, об обучении методическом и показательном. Для детей тип методического руководства по ремеслу уже довольно прочно установился, но методическое обучение взрослых было еще в новинку, и Товариществу пришлось самому протаптывать эту новую дорожку. Дело это очень осложнялось из-за отсутствия авторов, хорошо знающих ремесло и умеющих написать книжку.

Тем не менее трудности оказались преодолимыми, и на рынок стали выбрасываться новые, еще невиданные издания: «Руководство к чемоданному делу», «Паяние, лужение и окраска металлов», «Руководство по сапожно-башмачному ремеслу», «Улучшенный ручной ткацкий станок» и др.

Это были наши первые издания такого рода. А затем появились и другие, где на первом месте стояла целая серия книг по игрушечному делу: «Игрушка – радость детей», «Игрушка, ее история и значение», «Как делают игрушки», «Руководство по игрушечному промыслу», «Токарная, резная и столярная игрушка» и др.

Все издания но промышленному образованию имели очень большой, можно даже сказать выдающийся, успех. Во главе дела стоял у нас молодой человек, П. Е. Юницкий, земский деятель и специалист по промышленному образованию. С его помощью дело с каждым годом развивалось все больше и больше, и спрос на техническую книгу неизменно возрастал.

Большой успех имели и плакаты, которые расходились в огромном количестве. Это агитационное средство оправдало себя в полной мере.

Юбилейные издания

а одном из заседаний правления нашего Товарищества я внес такое предложение: ввиду предстоящих юбилеев исторических событий: 1) в 1911 году – 50-летие со дня освобождения крестьян от крепостной зависимости, 2) в 1912 году – столетие Отечественной войны и другие – предлагаю правлению ознаменовать эти исторические годовщины и выпустить роскошные издания.

Предложение было принято правлением, оно постановило пригласить паучные силы по возможности всех русских университетов принять участие в создании этих литературных памятников. Издание должно быть в полном смысле слова роскошное – как по своему объему, так и по художественному исполнению.

Считая эти юбилеи крупными датами русской истории, правление решило не жалеть средств и выпустить книги в полном соответствии со значением празднуемых событий, как бы ни были велики расходы. Сверх того правление предложило мне принять все меры, чтобы крупнейшие научные силы России обязательно были привлечены к этим изданиям.

Юбилейное издание «Отечественная война 1812 и русское общество», т. III. Издание И. Д. Сытина

Получив такое лестное предложение, я принялся за эту работу с особенным увлечением. Необходимо было собрать все, что было в нашем отечестве лучшего, талантливого и яркого, чтобы и будущие книги могли стать памятником русской науки и русского печатного дела.

Но кто может объединить ученых? На кого следует возложить редакцию этого огромного многотомного труда?

Мне казалось, что всего лучше остановиться не на лицах, а на учреждении.

«Великая реформа» [35]35
  «Великая реформа (19 февраля 1861 – 19 февраля 1911). Русское общества и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем». Юбилейное издание под редакцией А. К. Дживелегова, С. П. Мельгунова, В. И. Пичета. Тт. 1–6. Изд. И. Д. Сытина, М., 1911.


[Закрыть], юбилейное издание в память освобождения крестьян, было выпущено под редакцией Исторической комиссии учебного отдела Русского технического общества. В издании приняли участие более 60 профессоров, приват-доцентов, писателей и педагогов. Книги были иллюстрированы портретами и картинами на отдельных вкладных листах по способу меццо-тинто и в красках. Издание состояло из шести томов (105 печатных листов) и стоило 24 рубля.

Признаюсь, я редко принимал так близко к сердцу судьбу русских книг, как принял судьбу этого юбилейного издания, посвященного крестьянину. Через мои руки прошли сотни тысяч книг, но ни одна меня так не волновала. Я смотрел на эти книги, как на свои собственные, точно это я был их автором, точно каждую из них я выстрадал в муках творчества. Очень может быть, что тут сказалось мое крестьянское происхождение и та неистребимая память о мучительном рабстве, которая жила в моей душе. Мне хотелось, чтобы русская наука спустя 50 лет поближе заглянула в русскую деревню и подвела итоги: что было сделано за 50 лет для народа и до конца ли истреблены в русской жизни остатки рабства. По себе, по личному опыту я знал, что не до конца. Моего сына не принимали в Поливановскую школу [36]36
  Поливановская школа – привилегированная частная гимназия Л. И. Поливанова в Москве.


[Закрыть], потому что он был крестьянин. На выставках меня обходили наградами, потому что я был крестьянин. Нельзя крестьянину получить золотую медаль, а только бронзовую!

Самый многочисленный класс населения, выдержавший на своих плечах всю тяжесть государства, наш «сеятель» и «хранитель», как называл его поэт, все-таки не достиг полноправия даже через 50 лет после освобождения.

Эту сословную боль знает каждый крестьянин, потому что, как бы далеко ни ушел он от своего тягла и своей полоски земли, неравноправие шло за ним по пятам и всегда различало кость белую от кости черной.

Юбилейный лист, посвященный А. С. Пушкину. Издание И. Д. Сытина

И оттого мне хотелось приложить все силы, чтобы создать настоящий литературный памятник, достойный великого события. Я смотрел на это издание как на кровное дело Сытина-крестьянина и думал, что мое звание обязывает меня.

С таким же увлечением я смотрел на те семь томов, которые были посвящены Отечественной войне [37]37
  «Отечественная война и русское общество (1812–1912)». Юбилейное издание под редакцией А. К. Дживелегова, С. П. Мельгунова, В. И. Пичета. Тт. 1–7. Изд. И. Д. Сытина, М., 1911–1912.


[Закрыть]и русскому обществу.

Но и здесь мое крестьянское происхождение давало себя знать. Наше воинство было составлено из всех сословий, и все с честью стояли за родную землю, полагая живот свой, но, когда кончилась война и слава русского оружия прогремела по всему миру, а русский царь стал повелителем всей Европы, кто из русских сословий был обойден, кого забыли при разделении наград и милостей? Мужика забыли, солдата забыли.

Все сословия были взысканы царской милостью, и только крестьянин не получил ничего. Тот, кто освобождал отечество, сам не был освобожден от рабства. В свободной России он один остался рабом, и еще полвека после наполеоновских войн его продавали, как скотину. Это была неслыханная неблагодарность, и мне хотелось, чтобы хоть через 100 лет на могилу русского солдата, солдата-раба, пришла история и поклонилась его светлой памяти.

Юбилейные издания расходились превосходно, и сравнительно высокая цена их ничуть не отразилась на сбыте.

«Военная энциклопедия» [38]38
  «Военная энциклопедия». Под редакцией засл. проф. Николаевской инженерной академии ген. – лейт. К. И. Величко, полк. В. Ф. Новицкого и др. Тт. 1—18. Изд. И. Д. Сытина, М. – СПб, 1911–1915.


[Закрыть]

понская война [39]39
  Империалистическая русско-японская война 1904–1905 годов.


[Закрыть]показала все наши военные прорехи. При замечательном солдате и очень недурном офицере мы все-таки были разбиты маленькой державой, которая сыграла роль библейского Давида, поразившего Голиафа [40]40
  Давид и Голиаф – согласно библейской легенде иудейский юноша Давид победил в единоборстве великана Голиафа.


[Закрыть]. Как это могло случиться? Отчего? Где лежал корень наших систематических неудач?

Причин было, конечно, много, но не подлежит сомнению, что не последнюю роль в этом сыграла наша крайняя военная отсталость. Россия считалась первоклассной военной державой и одно время даже «грозою Европы». Наш военный бюджет поглощал миллиарды рублей, через русскую казарму проходили миллионы отборной молодежи; все соседи – Англия, Германия и даже Франция – посвящали нашей армии целую литературу. Но поразительная вещь: эту грозную армию, этот оплот государственного строя обслуживала жалкая, никчемная газетка, где бездарность шла рука об руку с баснословным невежеством. Газета носила чрезвычайно характерное название – «Русский инвалид» [41]41
  «Русский инвалид» – газета военного министерства (с 1869 – орган генерального штаба), выходила в Петербурге в 1813–1917 годах. Редакторы (в разное время) П. П. Пезаровус, А. Ф. Воейков, П. С. Лебедев, Н. П. Писаревский и др. Газета в целом носила правительственный характер, за исключением периода 1861–1862 годов, когда ее редактировал Н. П. Писаревский.


[Закрыть]. И в самом этом названии запечатлелась как бы насмешка истории.

Инвалид, т. е. калека, человек на костылях, беспомощный обитатель богадельни.

Я всегда удивлялся, как мало вкуса было у наших военных деятелей, которые с самого начала не догадались по крайней мере переименовать свой военный официоз.

Кроме газеты издавалось еще два-три военных журнала, среди них небольшой журнальчик – «Разведчик» [42]42
  «Разведчик» – справочно-библиографический листок для военных – журнал выходил в Петербурге с 1889 по 1917 год, издатель – В. А. Березовский и др. Консервативный журнал, материалы которого отличались крайне низким уровнем.


[Закрыть]. Он был на откупе у бывшего приказчика в книжном магазине Фену – Березовского, который и сказками и ласками снискал пожизненную благосклонность военного министерства и отравлял молодое офицерство полуграмотными статейками во вкусе Сухомлинова.

Оба эти издания – и газета и журнал – существовали на правах монополии и отличались крайней бессодержательностью, барабанным тоном изложения и таким невежеством, что «изречения» их часто входили в пословицу. Дело доходило до того, что какой-то генерал напечатал в «Разведчике» статью о необходимости «женского продовольствия».

Ясное дело, что на эту монопольную литературу военного министерства нельзя было смотреть иначе, как на срам. Люди талантливые, свежие, знающие толк в военном деле, не имели в литературе угла, где могли бы приклонить голову. Они могли хоть звезды с неба хватать, но эти звезды никому не были нужны и никто ими не интересовался, потому что целых 100 лет на поучение всей русской армии бормотал только «Инвалид», и никто, кроме «Инвалида».

Такое жалкое состояние военной литературы подало мне дерзкую мысль: а что, если попробовать перешагнуть через этих монополистов и, пока «Разведчик» говорит о «женском продовольствии», дать армии что-нибудь настоящее, значительное и нужное. Ведь работают же наши военные академии, есть же у нас непочатый край военных специалистов. Почему же эту силу, которая дремлет где-то под спудом, не приблизить к армии и не сделать военное знание достоянием каждого, кто носит военный мундир.

Мне было совершенно ясно, что возлагать какие-нибудь надежды на министров и министерства было бы несвоевременно. Уж если эти люди 400 лет довольствовались «Инвалидом» и за 100 лет не поняли, что такое название официального журнала просто компрометирует армию, так пройдет и еще 100 лет, а они все не почешутся.

Но вопрос, что же дать нашей армии, как и с чем к ней подойти, долго оставался у меня нерешенным. Несколько раз ко мне обращалась группа молодых офицеров – академиков с предложением взять на себя издательство их газеты «Военный голос» [43]43
  «Военный голос» – прогрессивная военно-общественная газета, издававшаяся В. К. Шнеуром с 1 января по 5 сентября 1906 года. Закрыта по приказу военного министра. И. Д. Сытин имеет в виду попытку группы офицеров возобновить это издание в 1910 году.


[Закрыть]. Но при наличии военной цензуры и при военном министре Сухомлинове издание военной газеты казалось мне делом ненадежным.

Поэтому я предложил этой группе офицеров другое:

– Вот что, господа: газету вашу я не возьму и издавать ее не буду; мне не хочется ковыряться в маленьком деле. Нет аппетита. А не пожелаете ли вы принять участие в создании «Военной энциклопедии»? На это издание я готов отдать и свои силы и свои средства.

Мое предложение застало офицеров врасплох. Они не ожидали его. Но тем не менее я видел, что все они загорелись этой идеей и относятся к ней не только сочувственно, но положительно с энтузиазмом.

– А вы, Иван Дмитриевич, как понимаете задачу «Военной энциклопедии»?

Я объяснил свою точку зрения:

– Такие издания существуют во многих странах: в Германии, б Англии, во Франции. А почему бы нам не сделать такой же попытки и в России, чем мы хуже? Русской армии нужна научная военная литература, нужно, чтобы каждая отрасль военного дела нашла широкое, вполне современное научное освещение. Это работа громадная, которая потребует сотен рук. Все лучшие силы русской армии могут принять в ней участие. Но эта работа имеет в виду главным образом офицера, военного специалиста и техника. Однако солдатская масса тоже ведь должна получить свою долю в научном знании. И мне кажется, что наряду с «Военной энциклопедией» было бы очень своевременно снабдить всю армию маленькими библиотечками и подумать о развитии прикладных знаний у русского солдата.

Сельскохозяйственные книжки солдату, будущему пахарю, нужны? Ремесленные пособия нужны? Книжки по всем отраслям кустарного производства нужны? Я не специалист, господа, но я вижу и знаю, что за четыре года солдатской службы человека можно научить не только ружейным приемам. Казарменный досуг можно наполнить очень полезным содержанием. Надо, чтобы за время своей службы солдат имел возможность учиться всему, что потом пригодится ему в деревне. Надо, чтобы полуграмотный и неграмотный сделался не только грамотным, но и знающим человеком, чтобы он был не только учеником в казарме, но и учителем в своей деревне.

Мое предложение было принято молодыми офицерами с чрезвычайным сочувствием. Мысль о военной газете была оставлена, и, не теряя времени, мы быстро организовали, так сказать, редакторский комитет будущей «Военной энциклопедии».

В этот комитет вошли: председатель – генерал К. И. Величко и редакторы– В. А. Апушкин (военный юрист), А. В. Шварц (специалист по устройству крепостей), Г. К. Шульц (моряк) и В. Ф. Новицкий. Редакции были предоставлены со стороны издательства самые широкие полномочия: делайте, что находите нужным и полезным, приглашайте специалистов, каких хотите, и в расходах не стесняйтесь. Сверх того были приняты все меры, чтобы редакция и в материальном отношении была независима. Для нее было снято специальное помещение (на углу Морской и Невского), и каждый редактор, каждый сотрудник получал достаточное содержание и высокий гонорар. За свою долгую издательскую жизнь я убедился на практике, какую громадную роль в литературном труде играет писательский комфорт и как много значит он для продуктивности труда и его качества. Поэтому для «Военной энциклопедии» было сделано все: садись и работай в тепле и комфорте и не думай о завтрашнем дне.

По русскому обычаю работы начались торжественным молебном. Была много друзей, много сочувствующих: заслуженные военные, депутаты Государственной думы, петербургская интеллигенция и в особенности военная молодежь.

Это многолюдство ясно показывало, что с первого шага дело встретило широкое сочувствие общества. А впоследствии, когда редакция стала устраивать субботние чаи и читать доклады о значении военного образования и о важности предпринятого труда, посетителей и слушателей было так много, что в большом зале редакции трудно было протолпиться. Преобладали, конечно, военные, но очень много бывало и депутатов.

Этот первоначальный успех дела очень радовал меня. Я видел, что семя упало на добрую почву и что я правильно нащупал тот стержень, вокруг которого возможно было объединить нашу военную и невоенную интеллигенцию. А так как в редакцию входили люди молодые, талантливые и очень сведущие в своем деле, то работа у нас не шла, а кипела. Тома Энциклопедии выходили один за другим, и, по отзывам специалистов, качество работы не оставляло желать ничего лучшего: и по изяществу издания, и по содержанию наша энциклопедия была не только не ниже, но во многом даже превосходила европейские издания этого типа.

В работе участвовало кроме четырех редакторов еще десять человек их помощников и около ста сотрудников.

Чтобы облегчить типографскую сторону дела, для печатания «Военной Энциклопедии» была устроена в Петербурге особая наборная, особая рисовальная и клодшеделательная мастерская. Таким образом, все набиралось тут же, под личным присмотром редакции и затем в готовом виде отправлялось в Москву для печати.

Казалось бы, что все идет как нельзя лучше. На нашей стороне было живое сочувствие образованного общества, к нам прислушивались военные авторитеты, нами живо интересовалась молодая военная интеллигенция, и в деле нашем принимало участие все, что было лучшего в русской армии: талантливые, знающие, живые, полные энергии люди.

Но мы решительно не нравились военному министерству и в особенности министру Сухомлинову. Какая-то, если можно так выразиться, наследственная тупость и столетняя привычка к «Инвалиду» мешали министерству понять все значение этого большого, национального дела. Офицеры, которые у нас работали, считались слишком молодыми, слишком либеральными и едва ли даже вполне благонадежными.

Издание «Энциклопедии» и весь огромный труд, который был предпринят для этого, не только не пользовались сочувствием и вниманием военного министерства, но вызывали даже непонятное мне раздражение с его стороны. «Какие-то либералы в мундирах что-то такое пишут, а какой-то чудаковатый купец из Москвы тратит миллионы рублей на издание их трудов» – так думало военное министерство при виде 19 томов «Военной Энциклопедии».

Но зато совсем иначе отнесся к нашей работе морской министр Григорович. Он положительно не находил слов, чтобы выразить нам свое удивление и свой восторг перед этим громадным трудом государственной важности.

– Это подвиг, – говорил он. – Это огромная, беспримерная заслуга перед Россией. Ничего подобного у нас еще никогда не было. Сколько знания, какая любовь к делу и какое изящество формы. Я даже представить себе не могу, что эта колоссальная работа выполнена по частной инициативе и на частные средства. Такого подарка Россия еще не получала…

«Военная энциклопедия», т. XVII. Издание И. Д. Сытина

К началу войны было закончено 19 томов [44]44
  Фактически было выпущено в свет восемнадцать томов, в 1915 году издание было прекращено.


[Закрыть]«Энциклопедии» и три тома еще печатались и не вышли из типографии. Конец огромного труда, так сказать, был уже виден и значение его определилось вполне. Но для меня было ясно, что дорога к армии все-таки закрыта для «Энциклопедии» и что ка нашем пути стоит не то столб, не то пень в лице военного министра Сухомлинова. Чтобы победить это препятствие, оставался один путь: добиться одобрения нашего труда у царя.

Но как это сделать? Я стал хлопотать, чтобы вся редакция была представлена царю и лично преподнесла ему 19 готовых томов. Но в военном министерстве категорически возражали против такого представления, и Сухомлинов «разрешил» только одному мне явиться к царю и преподнести ему наш общий труд. Это было смешно: офицеры и генералы русской армии не могли даже «повергнуть к стопам» монарха свой военный труд, и я, человек штатский, не имеющий никакого понятия в военном деле, должен был выступать вместо генералов и полковников.

Разумеется, я наотрез отказался от такого предложения. И отказался не без чувства раздражения. Мне казалось невероятным, даже чудовищным, чтобы во время ужасной войны, когда обыкновенно на помощь зовут живых и мертвых, пятилетний труд целой сотни военных специалистов не вызвал желания даже ознакомиться с ним, даже взглянуть на него.

Я не говорю уже о том, что содержание редакции «Энциклопедии» стоило мне 100 тысяч рублей в год, а вся работа – свыше трех миллионов, но как не воспользоваться научным опытом военных специалистов, которые пять лет работали и отдали делу все свои знания и всю свою энергию? Ни один восточный деспот не решился бы на такую бессмысленную глупость.

Но Сухомлинов решился. Я был у этого министра только один раз, но и пяти минут разговора было вполне достаточно, чтобы понять, в чьих руках находилась защита России и кто правил нашей бедной армией.

Тучный генерал встретил меня, держа в руках собственноручное и очень милостивое письмо императрицы, в котором выражалась благодарность за содействие и помощь министра по устройству лазаретов, состоявших под ее покровительством. С письмом царицы Сухомлинов носился, как с писаной торбой. Он его всем показывал, всем читал и вслух выражал свой восторг: его так безмерно осчастливили!

Что-то подхалимское и едва ли искреннее было в этом подчеркнутом «верноподданстве». И это так выпячивалось, что противно было говорить с таким «лукавым царедворцем».

Мы, однако, все-таки пришли к соглашению, что «Военную энциклопедию» преподнесет государю морской министр Григорович, но один, без редакторов и издателя. Григорович относился к нашей работе с живейшим сочувствием и, должно быть, сумел заинтересовать царя.

Царь внимательно просмотрел наш огромный труд и выразил удовлетворение, что это издание, о котором он ничего не знал, вышло в России, и притом вышло на частные средства.

Но и это царское благоволение не сдвинуло нашего дела с мертвой точки. Нужды нет, что царь был доволен, что морской министр восхищался. Сухопутный министр и его «окружающие» были против, и наши 19 томов пе нашли доступа в действующую армию и никому не принесли никакой пользы. На нашем пути стоял пень, и перепрыгнуть через него было невозможно даже с помощью царя.

Пять лет труда пропали даром. Несколько миллионов рублей было брошено в печку, а мои мечты о создании в русских полках библиотечек прикладных знаний так и остались мечтами. Ни «Энциклопедия», ни солдатские библиотеки никому не пригодились, и, когда всех редакторов «Энциклопедии» взяли на войну, я остался один у разбитого корыта со своими 19 томами великолепно изданной «Энциклопедии».

Должен сознаться: много ударов судьбы пришлось мне пережить за 60 лет работы. Но такого бессмысленного удара я не получал никогда.

Военной державе в военное время не пригодились военные знания. Можно ли было пойти еще дальше по пути самодурства и безответственной тупости!