Текст книги "Экипаж автобуса (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

  – Хм. Вроде ожил, – раздался сверху голос Анечки, – знаешь, кто пьёт шампанское по утрам?

  – Знаю, а ты меня удивляешь.

  – Чем?

  – Больше половины моих ровесников советское кино не смотрели. Никогда.

  – Я тоже не смотрела, какое кино?

  – Бриллиантовая рука, это оттуда фраза про аристократов и дегенератов.

  – Не смотрела, просто фразу в Интернете читала.

  – Понятно, – я медленно поднялся на ноги, в голове прояснилось, настроение улучшилось, – как думаешь, где остальные?

  – Не знаю, но, подозреваю, уже в ресторане.

  – Пойдём и мы.

  – Пойдём.

  Она оказалась права. Вся компания уже сидела в пустом зале и истребляла запасы ресторана, пара бутылок вина на столе была, но на алкоголь уже никто не налегал. Отдельно обратил внимание на необычайно довольную Ольгу, надо будет у Анечки спросить... нет, не надо, не моё дело.

  – Доброе утро, – проговорил я, тяжело усаживаясь на стул.

  – Утро добрым не бывает, – сказал избитую истину Иван Петрович, – советую налегать на горячее.

  Горячим оказался густой гуляш с огромным количеством перца, меня с первых ложек бросило в пот, а к концу уже был мокрым и отдувался, размышляя, чем перебить жжение во рту.

  – Итак, – снова начал инженер, – нужно решить, чем сегодня займёмся? Нужно закупить припасы на дорогу, кроме того, следует решить, брать ли с собой лошадей.

  – Как это? – удивился я, – без лошадей будет труднее, гораздо труднее, я ещё планировал палатку взять, кто её понесёт?

  – Увы, через сорок-пятьдесят миль от города начнётся горная местность, где лошадь просто не пройдёт. Можно взять одну вьючную лошадку, которая довезёт наши пожитки до того места, потом всё взвалить на себя, а скотинку просто отпустить, надеясь, что она найдёт себе дом прежде, чем её саму найдут волки.

  Он был прав, но топать в неведомую даль пешком как-то не улыбалось.

  – Что ещё?

  – Я вчера пробежался по магазинам, – продолжил Иван Петрович, – так вот, насчёт оружия могу сказать, что ничего нового они здесь предложить не смогут, арсенал у нас достаточный, можно было бы прикупить патронов, но увы, стандарты разные и калибр не подойдёт, я проверял.

  – Да и чёрт с ними, – я махнул рукой, – у нас по сотне патронов на карабин и по восемьдесят на револьвер, хватит на небольшую войну, больше не нужно, тем более, что их теперь на себе тащить. Кроме оружия, что ещё нужно?

  – Здесь делают консервы, ничего не могу сказать о сроке годности, но вкус приемлемый, попробуй сам.

  – Он протянул мне продолговатую жестянку с мясом, ковырнув вилкой, я положил кусочек в рот, вкус, действительно, был неплох, а срок годности, если он составляет хотя бы полгода, нас устроит.

  – Нужно закупиться, насколько хватит грузоподъёмности, и ещё, а что на том континенте? Какие люди, какой общественный строй, какие деньги? Есть какая-то информация?

  – Увы, – инженер развёл руками, – туризм здесь не развит, мореходы – большая редкость, торговля только с соседями. Короче, мало что известно, больше на уровне легенд.

  – Я слышал, что в городе есть картограф, – сказал Умар задумчиво, – не то, чтобы слышал, но вывеска на доме была, картограф, книжник и что-то ещё. Можно к нему сходить, вдруг он что-то знает.

  – Отличная идея, сегодня сходим, сразу после магазинов.

  После завтрака все разбежались по делам. Конкретно я занялся закупками продовольствия. В основном, это были мясные консервы, да ещё галеты, которые здесь пекли для путешественников. Купил ещё немного спирта, в аптеке прихватил кое-каких лекарств, вроде аспирина. Прокуда, пробежавшись по рынку, принёс мешок с какими-то непонятными серыми комками, а на мой вопрос, что это за экскременты, ответил, что я неуч, а это – пеммикан. Потом долго и пространно объяснял, как американские индейцы и эскимосы в дальней дороге спасались только этим. Я хоть и учился на историка, но как-то обошёл стороной этот вопрос. Будем считать это нашим запасом на чёрный день, как я понял, штука не самая вкусная, но зато питательная.

  Разжились и хорошей зимней одеждой, выбрали каждому длинные плащи с капюшоном из плотного войлока. Достаточно лёгкие и тёплые, ещё купили унты, подкованные железом, а летнюю обувь пришлось взять с собой. Была мысль прикупить лыжи, но решили, что горы вряд ли изобилуют снегом, а поклажа наша и так очень велика. Если нужно будет, смастерим снегоступы из подручных материалов.

  Вечером собрались на приём к картографу. Сходить хотели все, но пугать учёного человека такой бандой не стали. Уже по традиции на переговоры отправились я и Прокуда.

  Дом, в котором проживало светило географии, картографии и геодезии выглядел, как двухэтажный особняк, выстроенный из серого камня и покрытый черепицей. Видимо, научные изыскания приносили хозяину неплохой доход. На приём мы не записывались, просто переговорили со служанкой, или экономкой, короче, какой-то женщиной, работавшей в его доме. Она некоторое время размышляла, но потом понимающе кивнула и сказала:

  – Подождите пока здесь, господин Ибрагим вас примет.

  Мы присели на небольшой диванчик и приготовились ждать. Минут через пятнадцать к нам вышел хозяин дома. Господин Ибрагим выглядел, как приземистый, упитанный старичок, чуть старше Ивана Петровича, но ещё вполне бодрый. Большая голова его была абсолютно лысой, но это он компенсировал шикарной окладистой бородой, цвета подтаявшего снега.

  – Приветствую вас, господа, – он широко улыбнулся, – давненько у меня в гостях не было путешественников, желающих узнать дорогу на север. Север наш, откровенно говоря, мало, кого интересует. Предлагаю пройти в кабинет, там есть наглядные карты, поэтому я смогу вести предметный разговор.

  В огромном кабинете, занимавшем едва ли не весь второй этаж дома, было на что посмотреть. В одном углу была карта, показывающая почти весь материк. Когда мы пригляделись, стало ясно, что это не просто карта местности, к ней сзади примыкал большой механизм с множеством шестерёнок и крутильной ручкой. Прогресс был налицо, карта сопряжена с календарём, нужно только вовремя поворачивать ручку, и всегда будешь знать, как выглядит земля.

  – Присаживайтесь, – он указал на большой массивный стол из дерева.

  Иван Петрович присел на стул, а я, за неимением лучшего, занял кипу толстых книг, стоявшую рядом. Вообще, странно, что человек, имеющий дома столь сложный механизм, не озаботился нормальным книжным шкафом, книги лежали на столе, на подоконнике, на полу, короче, везде, где только можно положить.

  – Итак, я готов ответить на ваши вопросы, – с той же доброй улыбкой сказал он, – задавайте, и желательно, конкретнее.

  – Нам нужно попасть на соседний континент, – начал я с главного, – мы хотим пройти через перешеек, а потом двигаться на юг. Нам нужна вся информация, которую вы можете дать об этом пути, мы готовы за неё заплатить.

  – Что же, я нечто подобное и предполагал, начнём с того, что путь через перешеек – не самый удобный. Я сам там никогда не был, но очевидцы утверждают, что это просто цепь каменных скал, торчащих из бушующего океана, не факт, что вы сможете добраться через него.

  – Тогда что? – спросил я настороженно.

  – Давайте думать, – он подошёл к карте и стал водить пальцем по поверхности. – Сейчас мы вот здесь. Путь отсюда на север не составит труда, пока вы не выйдете в горы. Дорога займёт около четырёх дней, значит конфигурация будет такой.

  Он взялся за ручку механизма и провернул её градусов на пятнадцать. Все участки немного сдвинулись относительно друг друга.

  – Так вот, если будете идти строго в сторону перешейка, то упрётесь в вулкан, это одновременно хорошо и плохо. Если вы задержитесь, вулкан сместится на юго-запад, вот сюда, – он ещё немного провернул ручку, – но тогда идти вам придётся через более высокие горы, где перевалы занесены снегом, тогда как у подножия вулкана можно пройти на относительно небольшой высоте.

  – А почему это плохо? – не понял я, – там опасно ходить?

  – Разумеется, вулкан есть вулкан, он продолжает извергаться. Летящие с небес куски породы, пепел, потоки лавы, ядовитые испарения, всё это ждёт вас там. Но, если всё пройдёт гладко, этот путь вы пройдёте за три дня.

  – Пешком? – уточнил Прокуда.

  – Разумеется, я всё рассчитываю на пеший путь, по горам редко ездят верхом, лошади для такого не предназначены.

  Мы с Петровичем переглянулись и огорчённо вздохнули, а картограф продолжал:

  – Как только спуститесь с гор, окажетесь на большой равнине, нечто, вроде тундры, поросшей редким кустарником, там почти никто не живёт, но зато она ровная, как стол, вы просто выдержите направление на северо-запад, тогда выйдете на побережье уже через пару дней.

  – А дальше? – спросил я, поскольку он замолчал.

  – Я думаю, – проговорил он медленно, высматривая что-то на карте, – вот здесь есть поселение, не просто поселение, а полноценная морская гавань, залив, где корабли спасаются от океанских волн. Эта часть материка почти стабильна, движение есть, но очень медленное и исключительно поступательное, в одной плоскости, с амплитудой всего в сотню миль.

  – Оттуда ходят корабли через океан?

  – Они могут туда ходить, – сказал он неуверенно, – дело в том, что океанское дно также имеет свои циклы, поэтому моряки, я имею в виду профессионалов, знают периодичность колебаний и, соответственно, активность водной поверхности. Это позволяет им заниматься рыбной ловлей и возить товары на небольшие расстояния. Смогут ли они отвезти вас на другой континент, – вопрос открытый, не могу сказать точно, кроме того, не могу сказать, сколько придётся им заплатить за такое путешествие. Очень может быть, что они вас отвезут, но придётся пару месяцев ждать, пока море успокоится. Всё же, я рекомендовал бы вам попробовать сперва этот путь, и лишь в случае неудачи отправляться на перешеек.

  – Ясно, – сказал Прокуда после долгого раздумья, – а что дальше, что нас ждёт на том континенте? Что за люди там живут? Каково его устройство? Какие государства есть?

  – Зависит от того, куда именно вы желаете попасть, – он развёл руками, – наши знания о тех местах далеко не полны, мы, сказать по правде, и свой материк знаем далеко не полностью, то, что вы видите на этой карте, – это примерно половина всей территории. Наш материк имеет форму неровного овала, вытянутого с запада на восток. Овал имеет два фокуса, которые служат центром вращения земель. Эта часть исследована нами хорошо, то, что вращается вокруг восточного фокуса, является, по сути, большим белым пятном. Связи затруднены, информацию приходится собирать по крупицам.

  – А что там? – напомнил я, указывая на то место, где заканчивался перешеек, – какая-то информация должна быть.

  – Расскажу вам всё, что знаю сам, тот материк, в отличие от нашего, вытянут с севера на юг, насчёт количества фокусов сказать не могу, точно есть один. Люди, что там живут, практически не отличаются от наших внешне. Что же касается образа жизни, то тут всё по-другому. У нас есть разные государства и территории, отличаются языком и уровнем развития техники, который, в целом, сглаживается за счёт нерегулярных контактов. Кое-где уровень развития, как технического, так и общественного, совсем низкий, а в некоторых местах проживают дикие народы, не знающие даже железа. Что же касается тех мест, что вас интересуют, могу сказать, что там общий уровень развития гораздо ниже, хотя, допускаю, это касается только прибрежных областей. Находились смельчаки, пробиравшиеся в глубину материка, находились даже те, кто вернулся оттуда живым. Они, разумеется, могут ошибаться, сочинять, пересказывать легенды, но другого источника информации у нас нет.

  – И что они рассказывают?

  – Они говорят о больших городах и странах, каменных зданиях чудовищных размеров, храмах и астрономических обсерваториях. И всё это каким-то образом сочетается с примитивными способами обработки земли, отсутствием полноценной металлургии и даже, насколько я знаю, тяглового скота. Один из тех, кто был там, утверждал, что все эти постройки возведены кем-то другим, каким-то культурным народом, который впоследствии исчез, а на их место пришли дикари, кое-какие знания они смогли поставить себе на службу, но большая часть, увы, забыта.

  – Насколько эти данные точны?

  – Насколько может быть точен рассказ человека, которому рассказывал другой человек, который, в свою очередь, там был? Кое-что дали беседы с моряками, они позволили описать в общих чертах восточный берег, после чего я смог набросать карту, условную, разумеется, но ничего лучше ни у кого нет. Смотрите сами.

  Он вынул из ящика стола лист плотной бумаги и показал его нам, действительно, карандашный набросок мог дать немного сведений, восточное побережье было прорисовано достаточно подробно, а вот западное было, скорее, плодом догадок картографа. На территории материка были изображены горы, реки, какие-то города, имелись надписи с названием народов, проживающих там.

  – Думаю, не нужно объяснять, что это только отпечаток территории на какой-то, неизвестный мне, момент времени. Какова будет конфигурация земель на момент вашего прихода, я сказать затрудняюсь.

  – А своего картографа там не найдётся? – с надеждой спросил я. – Или они там совсем дикие?

  – Ничего не могу сказать, знаю только, что некоторые знания, доступные жителям того материка, могут удивлять. Однажды моряки привезли мне некий предмет, напоминающий часовой механизм, со множеством бронзовых шестерёнок, они сказали, что с его помощью жрецы определяют день года и место, где находится наблюдатель. Я несколько месяцев разгадывал принцип его работы, теперь он служит мне. Не знаю, как этот прибор называется, но точность измерений потрясает, не исключено, что их астрономические знания превосходят наши. Не уверен, впрочем, что вам это как-то поможет.

  На некоторое время в кабинете картографа воцарилась тишина.

  – И ещё, – сказал, наконец, Ибрагим, – я делал анализ записок и дневников путешественников, могу дать совет, насчёт какого-то конкретного объекта.

  – Было бы неплохо, – сказал я, потом немного подумал, взвешивая, стоит ли открываться, – нас интересует Храм Золотой Луны.

  – Вот как, – картограф вдруг помрачнел и задумался, – и вас тоже.

  – Были другие? – спросил я, почто не удивившись.

  – Да, были, лет двадцать назад, парень с девушкой, совсем молодые, моложе вас, лет, наверное, по шестнадцать. Но уже сильно натерпелись, видно было, что они многое пережили. Я помог им бесплатно, рассказал всё, что знаю об этом храме, а знал я тогда гораздо меньше. Они были странными, как и вы, впрочем. Потом они отправились туда, не знаю, что у них вышло, помню только, что глаза их горели надеждой.

  – Так что с этим храмом? – спросил я, делая зарубку на память.

  – Храм Золотой Луны расположен где-то в самом центре материка, точнее не скажу, но двигаться вам стоит на юго-запад. Есть также Храм Солнца и Храм какой-то звезды. Не знаю, что вам встретится раньше. Все они являют собой монументальные каменные постройки, высотой в полсотни этажей, а то и больше. Там, при храме, постоянно живут жрецы, кто-то считает их волшебниками, кто-то учёными, кто-то сумасшедшими, но, полагаю, там всего понемногу.

  – Они опасны?

  – Разумеется, они регулярно приносят человеческие жертвы, а с точки зрения наших местных культистов, они и вовсе жуткие еретики, даже сам Сумасшедший, творец этого мира, для них не существует. То есть, само наличие его они признают, но вот богом не считают. Их учение говорит о множестве обитаемых миров, созданных богами, более того, обрывки сведений, полученных мной, говорят о том, что эти храмы – ровесники мира, они не построены руками людей, а возникли сами. Надо полагать, жрецам открыты некие тайны мироздания, которых не знаю даже я, и, сказать по правде, не очень хочу знать.

  – Понятно, – сказал я, хотя было совсем непонятно, – а можете рассказать нам о культе Сумасшедшего?

  – Я смотрю, вы не от мира сего, – подозрительно сказал Ибрагим, даже не догадываясь, насколько прав, – как, впрочем, и ваши предшественники. Культ Сумасшедшего существовал на земле с самого начала времён, у всех народов и на всех землях. Некоторые учёные говорят о том, что миру нашему миллионы лет, возможно, даже миллиарды. При этом они ссылаются на скорость формирования горных пород, скорость остывания земной поверхности, накопления осадков. Всё это очень интересно, но я предпочитаю считать, что наш мир молод, и люди были созданы тоже недавно. Именно поэтому они сохранили память о Творце, именно поэтому они помнят, что творец был безумен, и создавал мир по своей мерке. У некоторых народов культ весьма простой, нужно славить Сумасшедшего по особым дням, и более ничего. Другие, более культурные народы, используют книги, которые написаны много столетий назад различными пророками. Там есть предписания о том, как следует человеку жить, в какие дни молиться, какими словами и в каких местах. Есть в этих книгах откровения об устройстве мира, которые используются даже учёными. Кое-где цивилизация дошла до того уровня развития, что бога, как такового, пытаются вообще вычеркнуть за рамки мира. Повсеместно уважают бесноватых и сумасшедших людей, часто внимательно прислушиваются к их словам, считая, что их устами говорит сам бог. Может, так оно и есть, вот только сложно это проверить, на каждую фразу сразу найдётся десяток различных толкований. Кроме того, почти повсеместно культисты очень подозрительно относятся к вероотступникам, так что, если вам дорого ваше спокойствие, лучше не упоминать о цели вашего путешествия. По крайней мере, до тех пор, пока не окажетесь на другом материке.

  На этом беседа наша завершилась, мы расплатились с картографом горстью серебра (мне было лень считать монеты), а он вручил нам максимально подробный план местности и несколько листков с записями некоего путешественника, побывавшего там. Распрощавшись со стариком, мы направились к себе.

  Было уже поздно, поэтому мы быстро проглотили остывший ужин и разошлись по номерам. Меня, как всегда, встретила Анечка.

  – Привет, я соскучилась, рассказывай, что узнали? – она сидела на кровати, грызла леденцы и подпрыгивала от нетерпения.

  – Во-первых, меня не было всего два часа, во-вторых, рассказывать долго, лучше сделать это завтра, когда соберутся все, а в-третьих, уже поздно, поэтому мой ноги и ложись спать.

  – Зануда, – фыркнула она, – а ноги мы завтра помоем, Умар нашёл, где здесь бани, завтра все пойдём туда. Сразу после завтрака.

  – С удовольствием, – сказал я, перекрывая подачу газа в светильник, комната сразу погрузилась в темноту.

  Упав на подушку, я закрыл глаза, мысли в голове ворочались лениво, всё, что нам рассказал картограф, было известно и так, кроме, пожалуй, плана местности. Ещё подумал, что лучше нам не задерживаться и завтра же отправляться в путь. Потом я хотел подумать о чём-то ещё, но не успел. Заснул.

  Глава девятнадцатая

  Проснулся я ещё затемно, хотя понятие затемно в этом мире весьма относительно. Разбудил меня разговор рядом. Некоторое время я разбирался, откуда слышны слова, потом понял, что Анечка разговаривает во сне. Голос её был странным, отнюдь не похожим на голос юной девочки, но, тем не менее, говорила она.

  Я зажёг светильник и прислушался.

  – Оставь нас в покое! – резко сказала она, – мы просто хотим домой, мы не твои, не надо нас держать.

  Девочка резко всплеснула руками, словно отталкивая кого-то.

  – Не надо мне это показывать! Это всё неправда мы никогда... Я не хочу отгадывать загадки, я хочу домой! Видишь, ты ничего не можешь, а страшных сказок я не боюсь. Уйди! Просто уйди.

  Она заметалась на кровати, я уже хотел её разбудить, но тут она проснулась сама, громко выкрикнув:

  – Нееет!!!

  Некоторое время девочка хлопала глазами, потом расплакалась и прижалась ко мне. Некоторое время я просто гладил её по коротким волосам, раздумывая, стоит ли расспрашивать об увиденном, но потом она, промокнув слёзы моей майкой, начала рассказывать сама:

  – Он хотел меня напугать.

  – Кто?

  – Ну, этот, местный долбанутый бог. Говорил, что мы никогда не вернёмся, что нас ждёт отчаяние и смерть. Говорил, что мы хотим стать богами, как он, а это значит, сойдём с ума. Показывал страшные картинки, как Кирилл рубит мечом Ивана Петровича, Умар отрезает голову маме, а ты насилуешь меня. Я на это со стороны смотрела и не поверила, мы все не такие, он хочет нас задержать, но не может. Не знаю, зачем ему мы, но он старается усложнить нам жизнь, посылая всё новые испытания. Мы не из этого мира, поэтому воздействовать на нас он не может, он сам признался, поэтому старается действовать чужими руками. Он, по-моему, вообще ничего не может, только пугать. Потом ещё показал, что маму приносят в жертву, там такая большая пирамида, как у майя, а наверху её заколол жрец. Но это тоже неправда, я знаю. Я как будто мысли его читала. Он весь такой грозный, а мне кажется, что он просто ребёнок обидчивый. Ему не нравится, что игрушки его не слушаются и хотят убежать.

  Она тяжело вздохнула и посмотрела на меня.

  – Выпить ничего нет?

  – Солнышко, тебе рано ещё пьянствовать.

  – Ну чуть-чуть, просто, чтобы успокоиться.

  Я взял с тумбочки бутылку с местной водкой. Точнее, это была спиртовая настойка на каких-то ягодах. Сладкая, но крепкая, крепче обычной водки.

  – Будешь?

  – Угу.

  Она взяла бутылку и смело сделала большой глоток. Проглотив его, она покраснела, потом побледнела, потом попыталась кашлять, но, в целом, перенесла нормально. Закупорив бутылку, я убрал её под кровать. Анечка некоторое время собиралась с мыслями, потом, когда алкоголь начал действовать, улыбнулась и сказала:

  – Ты такой злой был, аж пена на губах выступила.

  – Когда я был злой?

  – Ну, там, во сне, когда меня...

  – Это сон, он из твоего подсознания, – пресёк я все инсинуации, – а я не такой, сама знаешь. Вообще не представляю, как это возможно, меня насилие никогда не возбуждало, я ласку люблю, обоюдную.

  – Буду знать, – пьяно хихикнула она, – давай вставать, что ли?

  Я посмотрел на часы.

  – Да, давай вставать и одеваться, у нас сегодня баня по графику, хотя я предпочёл бы уйти пораньше, пока не началось.

  – Что началось? – не поняла она.

  – Не знаю, – я развёл руками, – мало ли, что Псих подкинет, шериф нас догонит, или культисты захотят на костре поджарить, или Люпус доберётся. Всё может быть, сама знаешь.

  – Да, – она вздохнула и встала с кровати, – но нормально помыться я всё же хочу.

  За завтраком Иван Петрович просвещал личный состав на предмет полученной от картографа информации, все слушали внимательно, ещё свежо было воспоминание о том, как группа наша разделилась, лучше владеть всей информацией, чтобы, отбившись от других, самостоятельно найти дорогу. Тут же, после короткого обсуждения, решили попытать счастья с мореходами, а если не получится (не хватит денег, откажутся плыть, море будет неспокойным) тогда двинуть на север и штурмовать перешеек.

  Когда совещание было окончено, настал черёд дальнейших действий. На очереди была баня, но Умар предложил заняться лошадьми. На конюшни отправились втроём, оставив с женщинами Кирилла. Наших лошадей, вместе со сбруей, продали задёшево владельцу, он выдал нам небольшой кошелёк с полутора сотнями серебряных монет, после чего предложил выбрать что-то под вьюки. Выбирали мы недолго, на глаза попалась низкорослая, но очень крепкая гнедая кобыла, лохматая и с умными глазами. Хозяин наш выбор похвалил, сказал, что это лошадь ни разу не скаковая, но под вьюки лучше не придумать, да ещё и пройдёт там, где обычные кони застрянут. Мелькнула надежда, что получится перетащить её через горы, очень не хотелось тащить поклажу на себе.

  Небольшая часть серебра вернулась к хозяину конюшни, а мы, оставив кобылу до времени в стойле, отправились к остальным.

  Городская баня была довольно внушительным сооружением. Там имелись парные с разной температурой, помывочная с настоящим душем и даже довольно большой бассейн, уже ради него стоило прийти сюда. Мужской зал был отделён от женского, но предбанник был общий, а для соблюдения приличий имелись ширмы, кроме того, можно было просто завернуться в простынь.

  Вот и теперь, после многочисленных заходов в парилку, мы сидели на краю бассейна, завернувшись в простыни и попивая пиво. Бассейн был мужской, но, ввиду раннего времени, посетителей не было, поэтому вся наша компания расположилась там на стульях и сидела, держа в руках пивные бутылки.

  – Пар сырой, – пожаловался Иван Петрович, – надо чтобы сухо было в парной и жарко, а тут туман, ничего не видно, а температура, от силы, градусов полста.

  – Нормально, как хамам, – возразила Варвара, которая вовсе сомлела от тепловых процедур и едва ворочала языком.

  – А у нас можно самим поддавать, – сказала Ольга, там пар сухой.

  – Вот, вечно мужчин обделяют, – инженер хмыкнул и приложился к пивной бутылке.

  – Мам, я поплавать хочу, можно? – Анечка показала на бассейн.

  – Голая? – подозрительно спросила мать.

  – В белье, – с улыбкой ответила девочка и с головой нырнула в простыню, после двух минут интенсивной возни, она сбросила накидку и предстала нам в том же виде, в котором спала. В целом, ничего, приличия соблюдены, конечно, по меркам нашего мира.

  Разбежавшись, она нырнула с бортика в бассейн, почти без брызг, просто вошла в воду, словно нож. Расстояние было метров восемь от борта до борта и сейчас она, как заводная, переплывала в одну и в другую сторону. В те моменты, когда она показывалась над водой, можно было разглядеть счастливое улыбающееся лицо ребёнка, занятого любимым делом.

  Внезапно, когда она в очередной раз подплывала к нашей стороне, выражение лица изменилось, улыбку словно ластиком стёрли, она побледнела и, охнув, ушла под воду. Нырять следом не пришлось, Кирилл успел дотянуться и схватить её за руку. Нахлебаться воды она не успела, да и обморок был неглубоким, стоило вытащить её на поверхность, как она открыла глаза и полным ужаса голосом проговорила:

  – Он здесь.

  – Кто? – спросил я, но сам уже догадывался.

  – Ну, этот, Люпус, как его там.

  – Здесь – это где? – переспросил Прокуда.

  – Не знаю точно, но где-то рядом. Надо уходить.

  – А нужно? – с сомнением спросил Кирилл, – у нас на семерых десять стволов, а он один, даже, кажется, без огнестрела. Отобьёмся.

  – Нет. Надо валить, – решительно сказал я, бодаться с Люпусом не было никакого желания, – он магию разумеет, в прошлый раз каким-то шаром жахнул, так у нас все три лошади в обморок упали, не уверен, что оружие поможет.

  Одевались в спешке, забыв про приличия, в гостиницу шли почти бегом. Вьюки, предназначенные для лошади нёс Кирилл, а потом, когда животное было получено на конюшнях и взнуздано, настал черёд покидать город. На север выходили вторые ворота, там была хорошая накатанная дорога, что нам было на руку, по крайней мере, пока. Шли быстро, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Встреченные прохожие провожали нас взглядом. Плохо. Свидетели покажут, в какую сторону мы отправились, а Люпус умеет спрашивать, он, скорее всего, и картографа разговорит. Хотя, может, местные власти ему по рукам дадут?

  Лошадка показывала себя хорошо. Нагрузили на неё килограмм сто с лишним, но она справлялась. Почти вся еда, небольшая часть патронов, верёвки, одеяла. Взяли с собой и бочонок с пороховыми плитками. Раньше его не выбрасывали, поскольку порох нужен был для ружей, потом обзавелись тягловой силой, наконец, просто жалко было расставаться с добром. Пороха было немного, килограмм десять, но пусть будет, вдруг, кого-то взорвать понадобится.

  Личный груз распределили так, чтобы у каждого было всего понемногу. Еда, патроны, фляга с водой, оружие и нож. Теперь любой из нас, в отрыве от остальной группы, сможет выжить самостоятельно. Имелся у нас компас и два бинокля, крепкие, бронзовые, тяжёлые, с десятикратным приближением. Пока дорога ведён нас на север, но потом придётся идти по диким местам, где нужно будет как-то ориентироваться.

  Дорога была почти прямой, а справа и слева оставалось довольно обширное пространство, лишённое леса. Напасть на нас внезапно не получится, несколько выстрелов обязательно сделать успеем. Вот только спокойнее от этого нам не становилось. Ежеминутно кто-то оглядывался назад, пытаясь разглядеть погоню. Пока всё было тихо.

  Сколько прошли в первый день, сказать было сложно. Надо полагать, немало. На привал мы не останавливались, ели на ходу. Мороз, который здесь должен был быть очень серьёзным, пока не беспокоил, градусов десять, не больше. Войлочные накидки грели отлично.

  Ближе к ночи рельеф стал меняться, местность стала неровной, появились холмы и, кажется, дорога пошла в гору. Надо полагать, скоро начнутся предгорья. Картограф сказал, что на дорогу уйдёт четыре дня, видимо, мы идём с опережением графика. Это прекрасно, вот только не стоит забывать, что тот, кто идёт за нами тоже передвигается с немалой скоростью. Понятия не имею, в какой точке мира у него происходит респаун, но нашёл он нас быстро, очень может быть, что так же быстро догонит.

  На ночлег встали на поляне среди деревьев. С одно стороны нас прикрывал довольно высокий холм, одновременно защищающий от ветра и скрывающий пламя костра. На ужин был суп из овощей и свинины, пока ещё имелись свежие продукты и можно было себя побаловать, скоро перейдём на консервы с сухарями, а потом, может быть и на пеммикан, не самая лучшая еда. К еде присовокупили по пятьдесят грамм водки, чтобы согреться и расслабиться. Я пить не стал, как и Анечка, почему-то именно нас более всего беспокоил возможный визит охотника за головами. Мы же остались сторожить, когда остальные попадали спать.

  Разговаривать никто ни о чём не стал, слишком вымотались. Непрерывная ходьба и нервное напряжение просто убивали. Я сидел по-турецки на сложенном вчетверо одеяле и смотрел в темноту, костёр был у меня за спиной, чтобы не ослеплять. Карабин я положил на колени, надеюсь, механизм от холода не откажет. А если и откажет, то под одеждой дожидались своего часа револьверы.

  Анечка, так же молча, сидела с другой стороны костра, в глазах её я заметил совсем взрослую решимость, она словно устыдилась своего страха и решила поквитаться за пережитое.

  Ночь тянулась, словно резиновая, здесь почти всегда темно, но теперь и вовсе непроглядный мрак. Впрочем, у нас есть ребёнок-экстрасенс и лошадь, которая почует хищников. Будем надеяться, что этого хватит.

  До утра мы не досидели, Кирилл, проснувшись посреди ночи, отправил нас спать, а сам, взяв в руки карабин и положив рядом меч, уселся на моё место. Стоило мне только сомкнуть веки, как сон поглотил меня и не отпускал до утра.