Текст книги "Экипаж автобуса (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

  Когда делегация подошла к нам, некоторое время они стояли молча, потом «шаман» вышел вперёд и объявил:

  – Приветствую вас, странные люди, явившиеся в обитель духов, не убоявшиеся грозного дыхания смерти, – голос был хриплым, заметно было, что речь стоила ему больших усилий, – мы хотим знать, кто вы и какую цель преследуете.

  Вперёд вышел я.

  – Мы – путники, идущие на север, в ущелье оказались потому, что эта дорога была короче, а не убоялись, потому что не знали об опасности, вообще ничего не знали, кроме названия ущелья.

  «Шаман» поднял голову и посмотрел на меня, потом оглядел остальных, после чего глубоко вдохнул и продолжил:

  – Среди вас есть Видящая, она не могла не знать, куда вы идёте, не могла не слышать голоса духов, она вам ничего не сказала?

  – Если вы заметили, наша Видящая ещё слишком молода, – напомнил я, – кроме того, она недавно получила свой дар и ещё не может его в полной мере использовать. Но в итоге мы пришли сюда, что дальше?

  Он снова замолчал. Создавалось впечатление, что он и сам не знает, что будет дальше.

  – Великая Жрица послала нас, – сказал он, наконец, – она видела вас, но ничего не смогла сказать о том, кто вы. Вас невозможно прочитать, ваших образов нет в Книге Судеб, вас вообще не должно быть в этом мире.

  – Ваша жрица совершенно права, – вступил в разговор Прокуда, – нас в этом мире быть не должно, а по поводу того, как мы здесь оказались, стоит задать вопрос Сумасшедшему, подозреваю, это была его идея.

  – Его воля нам неизвестна, – лицо «шамана» вдруг погрустнело, – мы говорим с миром духов, они открывают нам картину мира, которая скрыта от глаз смертного.

  – Это замечательно, – перебил его я. – а нам-то что делать? Идти дальше? Оставаться здесь?

  – Обычно те, кто зашёл в Ущелье, обратно не возвращаются, – не к месту упомянул один из индейцев, – и уж точно не возвращаются прежними.

  – Это пока к вам не пришла армия, вооружённая до зубов, – напомнил я, – с ними будет сложнее.

  – К нам уже приходили вооружённые люди, – сказал «шаман» печально, – они ушли отсюда, пусть и далеко не все, но они уже не были прежними, общение с духами изменило их разум и подчинило тела, теперь уже не приходят.

  – А с нами такое не проходит, – догадался я.

  – Ваш разум, словно закрытая книга, – признал он, – мы ничего не сможем с вами сделать.

  – Вы сможете нас накормить, напоить и обогреть, – предложил я. – А мы взамен, поговорим с вами. Великая Жрица сегодня принимает?

  Вся делегация снова погрузилась в раздумья.

  – Мы так и поступим, – ответил он, – проходите туда, откуда мы пришли, там вас встретят, в лагере есть еда и тепло. Один из вас пойдёт со мной, я покажу его Великой Жрице, путь она говорит.

  – Я готов, – сказал я, выступая вперёд.

  – Нет, – отмахнулся он, – нужен другой.

  Он внимательно оглядел всю нашу компанию, взгляд задержался на небольшой фигуре Анечки, но он покачал головой.

  – Пусть идёт большой воин с бородой, – выдал он вердикт, показывая на Кирилла.

  – Да ради бога, – отозвался тот, отдавая свой меч Умару, револьвер при этом остался у него, да и без оружия он далеко не беззащитен. – Где у вас жрица?

  Весь наш отряд, ведя в поводу коней, отправился вслед за индейцами. Ущелье имело небольшой отворот, который не так просто разглядеть, узкая дорога между почти отвесными скалами, через некоторое время полоса тусклого света над головой исчезла, а сопровождающие нас индейцы зажгли факелы. Теперь мы шли по пещере, стены которой покрывали живописные рисунки, изображения были выполнены мастерски, с душой, вот только тематика мне не понравилась. Какие-то жрецы приносят жертвы, человеческие, разумеется, по алтарю стекает кровь, идолы нахально улыбаются. Не то, чтобы страшно, но комфорта точно поубавилось.

  Стены внезапно разошлись в стороны, сверху снова полился тусклый дневной свет, потянуло холодом. На открывшейся площадке стояло несколько шалашей, или вигвамов, или юрт, сложно было определить видовую принадлежность домиков. Над ними поднимался дымок, вкусно пахло жареным мясом. Из одного домика вышла молодая женщина, одетая в длинное чёрное платье с красивой вышивкой, в руках она несла большой медный кувшин, с которым подошла к роднику, бившему из склона, и стала набирать воду.

  Некоторое время мы стояли, разглядывая открывшуюся картину, потом, увидев большой костёр в центре, подошли к нему и присели рядом. Никто нам не мешал. Один из сопровождающих легонько хлопнул по плечу Кирилла, призывая идти за ним. Взглянув ещё раз в нашу сторону, он пошёл дальше, пока не скрылся за очередным поворотом тропы. Мы остались сидеть у костра. Пламя было жарким, не знаю, где дикари брали дрова, но проблем с топливом они явно не испытывали. Хотя, может быть, используют каменный уголь.

  Через полчаса подошла всё та же женщина и раздала всем деревянные плошки с мясным варевом, ложки нашлись свои, отряд некоторое время поглощал горячую пищу, от которой мы успели отвыкнуть. Скоро прибыли и несколько индейцев, которые тоже получили свою порцию. Ближе к ночи прибыл кто-то, кого можно было назвать вождём, пожилой, но всё ещё могучий и грозный воин, одетый в кожаные штаны и волчью душегрейку. Его появление вызвало оживление в рядах собравшихся. Один из молодых воинов встал и начал, показывая на нас, объяснять, кто мы и зачем прибыли. Из его сбивчивого рассказа выходило, что мы – великие воины с юга, которые идут в страну мрака, чтобы одолеть чудовищ, но предварительно решили заглянуть к ним и уточнить кое-какие подробности будущего подвига. Один великий воин сейчас разговаривает с самой Жрицей, скоро он вернётся, и мы продолжим путь. Вождя рассказ впечатлил, он посмотрел на нас с уважением и предложил помощь.

  От помощи мы отказались, сейчас нам больше всего нужно было поспать. Желательно, в тепле и на мягком. Это у нас получилось, разговор Кирилла с Великой Жрицей затянулся, хозяева сказали, что ждать придётся до утра. Места нам хватило, я завернулся в одеяло и прилёг в одном из вигвамов, чувство безопасности (возможно, ложное) решило вопрос с бессонницей, проспал я, если верить часам, до пяти утра.

  А разбудил меня толчок в правый бок, я схватился за револьвер, но в свете светильника разглядел Анечку.

  – Хорош дрыхнуть, Кирилл пришёл.

  – Он в порядке? – я привстал и несколько раз глубоко вдохнул.

  – Какой-то пришибленный, – туманно объяснила она, – у костра сидит.

  Я встал, чтобы идти к нему, но девочка меня остановила.

  – Погоди, я тебе покажу кое-что, – с этими словами она сбросила пиджак и предстала передо мной в новом белье, вполне современном, хотя явно кустарного изготовления. – Красиво? Мама сшила на привалах.

  – Ну... да, – растерялся я, – только, ты ведь должна стесняться.

  – Кому должна? – она фыркнула. – мы с тобой целый месяц спали вместе, а ты стесняться. Хоть что-то хорошее.

  Она вдруг погрустнела. Потом на глазах появились слёзы, и девочка повисла у меня на шее.

  – Я устала, хочу поспать в кровати, в бассейне поплавать, мороженого поесть, в компьютер поиграть, чтобы не оглядываться по сторонам, чтобы меня никто убить не пытался.

  Я обнял её и нежно погладил по волосам.

  – Не плачь, ребёнок, мы вернёмся, обязательно вернёмся. А там всё будет, как раньше.

  Она ещё несколько раз всхлипнула, потом крепко вжалась в меня, чтобы промокнуть слёзы, после чего схватила за руку и потащила к костру.

  У костра сидел Кирилл, ссутулившись и опустив голову. Было тепло, но он всё равно ежился и кутался в одеяло. Увидев нас он вяло поприветствовал и предложил слушать. К тому времени из соседней юрты вышел заспанный Иван Петрович.

   – Они вели меня всё глубже в пещеру, – начал он с того момента, как ушёл от нас, – через некоторое время я увидел, что факелов у них нет, а в пещере светло, как днём. Даже светлее, чем днём в нашем мире. Там даже тени не было, словно все стены светились и пол тоже. Пещера становилась всё шире, наконец, мы упёрлись в фасад каменного дворца. Ну, то есть, это выглядело, как фасад дворца, стены с узорами, колонны, крыльцо с широкими ступенями. Там они остановились и сказали, что дальше я пойду один, некоторое время постояли со мной и пошли обратно. А я всё стоял и набирался смелости, было страшно, и одновременно хотелось туда войти. Потом я всё же пошёл по ступеням вверх, открыл одну створку ворот и заглянул внутрь. Сначала я растерялся, внутри было всё другое. Никакого камня, просто сад с цветущими деревьями, трава под ногами, там пели птицы и было... светло. Светло, как в нашем мире. Я поднял глаза и увидел голубое небо без единого облака и яркое солнце.

  – Это было видение? – уточнил Прокуда, – глюк, мираж?

  – Наверное, но очень качественный мираж, я почти поверил, что всё по-настоящему. Так я стоял ещё минут десять, просто любовался окружающим миром. Оглянувшись, я не увидел никакой двери, просто сказочный лес, зелёный и живой. Потом я вспомнил, что мне следует с кем-то здесь поговорить. Я пошёл вперёд, направления я не знал, но был уверен, что заблудиться не смогу. Скоро я вышел к ручью, мелкий такой ручей, с мостиком через него, я даже разглядел, что в прозрачной воде плавают какие-то мелкие рыбки. А на мосту стояла Она.

  – Жрица? – уточнил я.

  – Да, то есть, не знаю, но думаю, что она. Прекрасная во всех отношениях, причём, в отличие от индейцев, блондинка, даже альбинос.

  – Не факт, – перебил Петрович, – далеко не факт, очень вероятно, что это был морок, а образ взят из твоей головы.

  – Может быть. – Кирилл не стал спорить, – но красивее я никого не видел. Волосы длинные, ниже пояса, а одета она в рубашку, длинную, но почти прозрачную, которая ничего не скрывает. Она улыбнулась, взяла меня за руку и куда-то повела, там, между деревьями были качели, я ещё боялся, что они меня не выдержат и оторвутся. Мы присели туда и стали разговаривать. Она сказала, что удивлена нашему появлению, что никогда раньше с такими не встречалась. Сказала, что грань миров не позволяет им соприкасаться, и только сам Сумасшедший иногда позволяет себе это правило нарушить. Она ещё много говорила, я всё не запомнил. Важно то, что Сумасшедший любит играть, но он непостоянен, как ребёнок, игрушка может ему наскучить, и он её сломает или просто зашвырнёт подальше.

  – Не очень-то обнадёживает, – проворчал Прокуда.

  – Чтобы так не случилось, нужно быть интересными... ну, или что-то, вроде того, я не всё понял. А ещё она сказала, что проход из мира в мир – это не просто перенос предметов и людей, это как две бутылки с дырочками, которые друг к другу прислонили, жидкость из одного проникает в другой, немного, но проникает. Сказала, что и мы часть своего мира притащили с собой.

  – С этим сложно спорить, – кивнул Прокуда, – помните ту избушку и сгоревшего старика. Это ведь было явление из нашего мира, и дом, и его одежда, и вещи, те же спички, которыми мы до сих пор пользуемся. Очень может быть, что область нашего мира расширилась ещё больше.

  – Так чего мы обратно не пошли? – спросил я, – тогда бы назад выпали.

  – Нет, она сказала, что шанс у нас только один, сами знаете, какой.

  – Храм?

  – Да, именно. Туда мы должны добраться. Ещё она сказала, что убийца, идущий по нашим следам, не отстанет, что он дал клятву выполнять каждое поручение, теперь не может даже умереть, а когда выполняет то, что ему поручено, берётся за следующее, вечная жизнь ему награда. Сказала, что нужно Анечку слушать, что случайно попавший в её руки дар нас ещё не раз спасёт. Сказала, что следует бояться уныния, что шанс у нас всегда будет, нужно верить. Всё станет, как прежде. Она много всего сказала...

  Кирилл замолчал.

  – Ты от этого так изменился? – спросил я.

  – Нет, не только, – он задумался, – она не только говорила, она спрашивала, точнее, не спрашивала, а просто смотрела сквозь меня, видела всё, что я когда-либо делал, думал, говорил. Кого любил и ненавидел, она спрашивала и тут же получала ответ.

  – О"кей гугл, – вспомнила Анечка.

  – Да, что-то, вроде того. А когда она уже знала обо мне всё, мы встали и пошли, там была кровать, не кровать, но какое-то возвышение, накрытое скатертью, она повела меня туда, и мы...

  Он растерянно посмотрел на Анечку.

  – Трахались, – закончила она за него, – продолжай.

  – Мы делали это долго, наверное, несколько часов, я, кажется, даже сознание терял. А вокруг нас всё менялось. Листва желтела и опадала, потом выпадал снег, почти сразу таял, снова начиналось цветение. Так много раз, и всё это время я был там и думал, что проходят годы. Когда она, наконец...

  – Кончила. – подсказала Анечка с улыбкой, – говори, как есть, я уже большая.

  – Ну, да, кончила, тогда всё исчезло, мы снова были одеты и стояли на вершине горы, над нами было звёздное небо, а луна была в самой середине неба, я ещё никогда такого не видел. Она показала мне, как лунный свет падает куда-то далеко, за горизонт, место это вдруг приблизилось, и я увидел Храм, видимо, тот самый, что мы ищем. Высокие стены, башни с маленькими куполами, всё усыпано драгоценными камнями, лунный свет, отражаясь от них, заливает всё вокруг, храм этот, наверное, ночью видно издалека.

  – А в храме том кто-то есть? – спросил Прокуда.

  – Да, то есть, в нашем понимании, там никто не живёт, но на самом деле, там есть... сущности. Что-то, вроде привидений. Они там живут, но не в нашем понимании, их, как бы нет, но они управляют работой Храма.

  – Какие-нибудь практические советы были? – спросил я, разговор начал утомлять.

  – Она дала мне это, – он показал металлическую фигурку мыши, – сказала, что в безвыходном положении она подскажет нам путь.

  Анечка протянула руку и взяла фигурку.

  – Странная, – сказала она, – вроде из металла, и в то же время живая.

  Скоро проснулись остальные, Кирилл в двух словах пересказал им свои приключения, некоторое время мы обсуждали дальнейшие действия, но потом индейские женщины принесли завтрак и разговор сам собой сошёл на нет.

  Глава семнадцатая

  В индейском селении мы пробыли пять дней. Как оказалось, оно гораздо обширнее, чем мы подумали, их домики стояли на более высоких уровнях, часть людей жила в обширных подземных ходах, мужчины регулярно уезжали на охоту, а через пару дней возвращались с добычей, оленями или горными козлами. Был у них и хлеб, индейцами этот народ можно было назвать условно, только за внешность и манеру одеваться. Большая часть народа жила оседло, плодородные долины рек позволяли выращивать рожь и ячмень, а в те моменты, когда их область находилась на юге, даже собирать по два урожая в год. Неплохо было поставлено ремесло, кузнечное и текстильное. Нам они подарили несколько тёплых шерстяных одеял и, что более важно, попоны для коней.

  Когда настало время уезжать, провожать нас вышло всё племя, не то, чтобы мы заслужили такую любовь, но нам благоволила Великая Жрица, этого было достаточно. Сама она тоже вышла нас проводить. Видимо, это было такой редкостью, что сами индейцы охнули от неожиданности. Высокая стройная девушка, одетая в длинную шубу из меха неизвестного животного, она плавной походкой подошла к нам. Медленно обходя всех, она говорила по два-три слова, не больше, но этого хватило, чтобы кто-то просиял, кто-то задумался, кто-то взгрустнул. Когда она подошла ко мне, меня охватил священный трепет.

  – Юный ученик, ставший убийцей и грабителем, не беспокойся ни о чём, если ваш путь приведёт вас к цели, ничего этого не будет, а если вы погибнете, то превратитесь в ничто, загробный мир вас не примет, а ничто не имеет памяти. Не беспокойся о последствиях, иди вперёд и помогай другим.

  Слова были простые и ничего не значили, но голос её отдавался в моей голове серебряными колокольчиками, блаженное тепло разливалось по венам, согревая на морозе, а уверенность в себе придавала сил и провоцировала свернуть горы.

  Мы снова ехали на север, пронизывающий ветер заставлял прищуриваться, снежная крупа, то появлялась, то исчезала, не давая понять, какое время года на дворе. Календарь в моих часах показывал начало декабря, но здесь время другое, здесь всё другое, не удивлюсь, если завтра станет тепло, потекут ручьи и станут возвращаться перелётные птицы.

  Этот вариант был притягателен, но отчего-то не происходил. Но, несмотря на все трудности, мы, пусть медленно, но всё же продвигались вперёд. Карта говорила, что скоро покажется город, только неизвестно было, как выглядит переход между двумя этими движущимися областями.

  Скоро нам выпал шанс это выяснить. Каменистая равнина упиралась в густой хвойный лес, уже сильно присыпанный снегом. Собственно, это и была граница двух участков, только движение уловить отчего-то не получалось. Прокуда поставил опыт, сориентировав компас на приметное дерево с отломанной макушкой, мы ехали в сторону, куда указывал компас, и разминулись с ним почти на пятьдесят метров. При этом внешне никаких признаков движения не было, даже стоя рядом трудно было понять, что земля впереди идёт в сторону.

  Наплевав на особенности местной физики, мы поехали дальше, город, по нашим расчётам, должен был быть совсем рядом, километров десять, или пятнадцать. Так и вышло, даже сквозь густые ветви вековых сосен мы разглядели красивые башенки и купола, город был выстроен в средневековом стиле, то есть, не в настоящем средневековом, а в том, каким большинство людей его себе представляет.

  Город окружала крепостная стена, но выглядела она как-то неубедительно, нисколько не напоминая оборонительный бастион. Высота её составляла всего метра четыре, сложена она была из красного кирпича и имела башенки с коническими куполами ярко-синей расцветки.

  Мы, не имея возможности оказаться внутри, просто поехали вдоль стены, в расчёте на то, что рано или поздно найдём ворота.

  Ворота нашлись, а вместе с ними и широкая санная дорога, что уходила от города в неведомую лесную даль. На въезде стояла какая-то полосатая будка, но часового внутри было не разглядеть, никто не ждал нападения и не собирался предотвращать попадание в город нежелательных гостей. Неподалёку от ворот группа детей играла в снежки, слышен был заливистый смех, крики и свист. Оказавшись за периметром стен, мы смогли вблизи рассмотреть город во всей его красе. Каменные и кирпичные дома в три и четыре этажа, стеклянные витрины магазинов, санные экипажи на улицах, нарядно одетые улыбающиеся люди кругом. Явно был выходной день или праздник, вряд ли горожане могут себе позволить так бездельничать в будний день.

  Чем ближе мы подъезжали к центральной площади, тем гуще становилось скопление народа на улицах. На площади людей развлекали акробаты, жонглёры, глотатели огня. Ремесленники устанавливали странные конструкции, присмотревшись к ним внимательно, я понял, что это приспособления для запуска фейерверков, очередь которых придёт, когда стемнеет.

  Глядеть на массовые гуляния можно было бесконечно, но всё же следовало подыскать себе жильё. Здание с вывеской «Гостиница» нашлось быстро, мы привязали коней и отправились на разведку. В просторном холле нас встретил толстяк с усами, одетый в угольно чёрный пиджак. Радостно вскочив со стула, он начал быстро тараторить, рассказывая нам, что в такое время номера никогда не пустуют, что в городе много гостей, и только для таких солидных господ он найдёт кое-что, а точнее даже парочку отличных номеров, ну, или, если быть совсем честным, то три.

  Цена была высокой, но деньги у нас пока оставались. Мы собрались, было, снова разделиться на мужскую и женскую компании, но тут выяснились некоторые предпочтения. Например, Варя выразила желание поселиться с Кириллом. Отношения у них были давно, вот только они старались ничего не демонстрировать, даже ссорились из-за истории с Великой Жрицей, отойдя от нас подальше. Но и это было ещё не всё, Анечка заявила, что будет жить со мной. Я растерялся, если в прошлый раз это было вынужденной мерой для безопасности, то сейчас смотрелось как-то двусмысленно. Естественно, ничего такого не будет, мала слишком, но выглядит это...

  – Ладно, селитесь, как хотите, – внезапно одобрила Ольга. – А мне, выходит, с этими двумя самцами жить?

  Она многозначительно поглядела в сторону Умара и Ивана Петровича.

  – Ну, мы можем... – начал оправдываться Умар, – дело ведь только в том, чтобы под одной крышей жить, а остальное...

  – Разберёмся. – сказала Ольга и почему-то улыбнулась.

  Лошадей мы отправили в местную конюшню, где за умеренную плату их будут кормить и чистить. А сами отправились осваивать новое жильё. Номер был двухместным, две кровати, которые можно было сдвигать и раздвигать по своему желанию, здесь был настоящий душ с горячей водой, не хватало только телевизора, о чём не преминула сообщить Анечка. Бросив вещи мы некоторое время спорили за право первым пойти в душ. Победила молодость. Она скрылась в маленькой комнатке, откуда скоро начали выходить клубы пара. А ещё через час вышла она, закутанная в несколько полотенец, распаренная до пунцового состояния, но счастливая.

  – Иди, там вода ещё есть, тёплая, – ответила она виновато. Вода нагревалась от местной котельной, поэтому имела свойство заканчиваться, когда расходуют её слишком активно.

  Впрочем, того, что было, вполне хватило мне, чтобы помыться, побриться и даже постирать бельё. Через некоторое время, когда я, сидя на кровати, производил ревизию содержимого рюкзака, в комнату заглянула подозрительно весёлая Ольга. Окинув нас взглядом, словно ожидала увидеть что-то другое, она сказала:

  – Через час собираемся в ресторане напротив, у нас торжество.

  – Ээээ... – не понял я.

  – У Анечки день рождения был позавчера, то, что его не отмечали в дороге, отличный повод отметить сейчас.

  Собрались мы поздно, часы показывали уже одиннадцать вечера, когда вся компания, нарядно одетая и в хорошем настроении сидела за большим столом в ресторане. Официанты в белоснежных фартуках расставляли по столу закуски, в ведёрках со льдом стояло шампанское, а в дальнем углу зала играл небольшой оркестр. Всех удивил Кирилл, который ради торжества (и под ненавязчивым влиянием Варвары) сбрил бороду, отчего сразу помолодел лет на пять и уже не был похож на варвара.

  Умар, негромко хлопнув пробкой, начал разливать шампанское, а Иван Петрович, дождавшись окончания этого процесса, взял в руки бокал и, встав во главе стола, начал говорить речь:

  – Друзья мои, позади мы оставили долгий и трудный путь, полный опасностей и приключений, впереди нас ждёт ещё много неизведанного и не менее опасного. Достижение у нас пока только одно – мы живы и по-прежнему движемся к цели. Но, среди всех этих событий, было бы непозволительно не воспользоваться минуткой передышки и не отдать должное самой юной участнице нашей команды. Анечка, прекрасное юное создание, которое увы, быстро научилось стрелять в людей, празднует свой день рождения. Четырнадцать лет – прекрасный возраст, впереди долгая жизнь, полная радостей, которые, я надеюсь, не будут омрачены воспоминаниями о нашем походе.

  Мы сдвинули бокалы, громко зазвенел хрусталь, игристое вино было отличным, впору удивляться, откуда в этом северном краю вообще взялось вино, но стоит вспомнить, что это мир Сумасшедшего бога, где северные земли регулярно становятся южными, и наоборот, всё сразу вставало на свои места.

  Выпив по половине бокала, мы взялись за закуски. Не знаю, как сочетаются шампанское с тушёным цыплёнком и квашеной капустой, но я нашёл это сочетание отличным, туда же отлично подошёл и холодец с чесноком, и заливная рыба. Когда первый голод (точнее, даже не голод, просто желание приобщиться к качественной еде после многих дней питания сухомяткой) был утолён, мы продолжили разговор.

  – Иван Петрович, – предложил Умар, – ты ведь уже выяснял, что это за город, какие люди здесь живут, чем известен, расскажи нам.

  – Отчего же не рассказать? – важно ответил Иван Петрович, откладывая вилку с уже наколотым на неё куском жареного поросёнка. Город этот, название звучит, как Каменный Дом, что, в целом соответствует реальности, лежит на севере, но раз в год совершает оборот, оказываясь на юге. Это решает все его проблемы с продовольствием и иными товарами, получить которые можно только в тёплых краях. Кое-что выращивают здесь, а остальное просто покупают, благо, им есть, что предложить соседям. Этот кусок мира имеет удивительно богатые недра и славится своими ремесленниками. Впрочем, ремесло не совсем подходящее слово, впору говорить о промышленности, развитие на уровне девятнадцатого века, причём, ближе к концу. Есть железная дорога, телеграф и даже электричество, пусть и пока на уровне экспериментов. С одной стороны, желательно в этом городе побыть подольше, набраться сил перед дальней дорогой, на которой уже не будет подобных комфортных уголков. Но нам следует помнить, что через пару недель город начнёт удаляться от нашей конечной цели, а нам это нежелательно. Кроме того, стоит помнить об одном человеке, который даже умереть не может, не убив предварительно нас. Поэтому предлагаю отдыхать ещё завтра и послезавтра, а потом, пополнив запасы, отправляться в путь. Будем надеяться, что наши страдания будут в итоге возмещены, мы вернёмся домой, а всё это мы забудем, как страшный сон.

  – Я не хочу ничего забывать, – мечтательно сказала Анечка, – правда, мне было интересно, приключения, драки, стрельба, страшно, но интересно. Иногда, правда, плачу тайком и мечтаю о компьютере, но это быстро проходит.

  – Я ведь говорю образно, – пояснил инженер и вновь приложился к бокалу с шампанским, – разумеется, никто из нас ничего не забудет, тем более, что наши приключения стали показателем крепкой дружбы и самоотверженности. Было бы несправедливо забыть то, что мы всё это время делали друг для друга.

  – Предлагаю за это выпить, – Кирилл поднял бокал.

  Предложение, разумеется, приняли и выпили ещё раз, а потом ещё и ещё, закуски быстро исчезали, чтобы тут же смениться новыми, денег мы не жалели, что-то подсказывало, что в ближайшем будущем серебряные монеты станут ненужным и обременительным грузом, который проще будет выбросить.

  Опьянеть от шампанского было сложно, поэтому под конец вечера волевым решением перешли на водку. То и другое в смеси подействовало очень даже быстро. Начались провалы в памяти, помню, как что-то втолковывал официанту, но он не мог понять, что такое салат из крабовых палочек, потом я танцевал с Ольгой, в память врезались её крепкие объятия и запах каких-то духов (где взяла?). Потом был долгий провал, после которого я очнулся уже в своём номере, раздетый до пояса, но почему-то в одном сапоге. Часы показывали половину третьего. Состояние было странным, вроде бы, подбиралось похмелье, но выпитое продолжало пьянить, сходив в ванную, я попил невкусной воды из крана, после чего вернулся и снова упал на кровать, некоторое время размышлял, как мне выключить свет, но мозг, окончательно утонувший в алкоголе, не осилил столь сложную задачу и просто выключился от перегрузки.

  Глава восемнадцатая

  Утро встретило меня, нет, не ласковыми лучами солнца, здесь таких вообще не бывает, просто умеренной головной болью и желанием пить. Открыв глаза, я осмотрелся, удивительно, но теперь я был раздет до трусов и лежал в постели, заботливо накрытый одеялом. А рядом, тоже под одеялом, спала Анечка, кровати были неведомым образом сдвинуты. Так, что было ночью?

  Попытка встать отозвалась приступом головной боли, я бессильно рухнул обратно. Отдышавшись, я повторил попытку, на этот раз, успешно. Подёргав её за край одеяла, я добился кое-какой реакции: она отвернулась и накрылась с головой.

  – Анечка? – позвал я тихонько, – слышишь меня?

  – Чего? – недовольным голосом пробурчала она, ещё сильнее закутываясь в одеяло.

  – Солнышко, я вот проснулся и ничего не помню, а ты рядом. Как это понимать?

  – Всё хорошо, – отозвалась она и тихонько засопела.

  – Хорошо для кого? – осторожно уточнил я.

  Она вздохнула, поняв, что я не отстану, и резким движением откинула одеяло. То, что она была одета, пусть и в самодельное бельё, немного обнадёживало.

  – Ну, чего ты пристал? Сказала же, всё хорошо.

  – А что было?

  – Ты напился и заснул, я тебя раздела и накрыла, что тут ужасного?

  – А почему ты рядом?

  – Пододвинула кровать и легла.

  – ???

  – Мне это показалось хорошей идеей.

  – Была пьяна?

  – Угу, первый раз. Мама не стала меня ругать, сказала, что я уже людей убивала и дальше взрослеть некуда.

  – Первый раз такую маму вижу. А с взрослым дяденькой спать, тоже она разрешила?

  – Угу, она предложила поспорить, что ты ко мне не притронешься. Я не стала спорить, сама всё поняла. Да и какой из тебя взрослый дяденька, ты меня всего на шесть лет старше.

  Я немного успокоился. Всё-таки, ничего не было.

  – А зачем эта дурацкая шутка?

  – Интересно мне, правда. Да и ты нравишься. С тобой приятно вместе быть, а секс... тоже интересно, но немного страшно. Наверное, даже лучше, что твои принципы, которых я всё равно не понимаю, не позволяют это со мной делать.

  – Чего тут непонятного? – я прилёг на подушку, головная боль навалилась с новой силой, – ты – ребёнок, пусть и не в меру развитый, а я – взрослый дядя, пусть и относительно молодой. Мне, может быть, твоя мама больше понравилась. Я вчера, вроде, танцевал с ней.

  – Ха, танцевал, вы даже целовались после какого-то тоста. Не помнишь?

  – Нет, – я закрыл глаза.

  – Мама сейчас с Умаром, или с Иваном Петровичем, или с обоими, но, может быть, и ни с кем. Она на этой почве не особо отличилась, с тех пор, как папа ушёл, я у неё любовников не припомню. Спрошу потом.

  – Расскажет?

  – Запросто.

  Я замолчал, похмелье становилось всё более тяжёлым, словно в кровь вливались всё новые порции яда.

  – Слушай, – голос девочки ударил по голове, словно молоток, – я вчера в ресторане бутылку стырила, может, выпьешь?

  Осторожно приоткрыв один глаз, я разглядел в её руках большую бутылку, чёрное непрозрачное стекло, деревянная пробка. Шампанское. К горлу подкатила тошнота, но я её успешно задавил. Это уже алкоголизм, или ещё нет? Вопрос сложный, всё же попробую.

  С кровати я свалился кубарем, стараясь ни обо что не удариться больной головой. Крепко зажал бутылку в одной руке, а второй вцепился в пробку. Мелькнула мысль переместиться в туалет на случай непредвиденных неприятностей, но я её отбросил, не хватало ещё в туалете пить.

  – Отвернись, – скомандовал я ребёнку, когда пробка, наконец-то, поддалась.

  Газированный напиток перебил мерзкий вкус во рту, живительная влага покатилась вниз по пищеводу, я хлебал, как загнанная лошадь, стараясь успеть выпить побольше, пока не пошло обратно. Оно и не пошло, ополовинив бутылку, я оторвался от неё и стал жадно хватать ртом воздух. Как бы то ни было, а стало легче, пусть даже заново начал пьянеть.