Текст книги "Око"

Автор книги: Иван Блюм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28

Отсутствие Натальи и Николая Ивановича меня нисколько не тревожило. Наоборот, я чувствовал себя свободным и не связанным никакими обязательствами перед другими людьми. Все вроде бы успокоилось и мне снова хотелось взяться за эксперименты со своим компьютером и видеокамерой.

В каждом из нас живет экспериментатор. Это еще с детства. Не поверю, чтобы были такие дети, которым не было интересно узнать, что находится внутри всего, что окружает нас, отчего ездят машины, отчего летают самолеты и отчего плавают корабли? Отчего Баба-Яга летает в свое ступе и не падает? Отчего Серый волк разговаривает на русском языке и откуда он все знает и умеет? Разве может волк увезти на своей спине взрослого человека? Вопросов неведомо сколько, три и еще полстолька, как говорили герои одной сказки.

Все то, о чем я вам рассказываю, делалось в вечернее время после основной работы, так как без основной работы человеку нельзя. Нужно иметь средства к существованию. Кто-то питается солнцем, сидит с открытым ртом и ловит солнечные лучи. Этому человеку место в одном заведении, а о нем ведутся серьезные дискуссии, хотя, по вечерам и он, как Вассисуалий Лоханкин, тайком пробирается на кухню и жадно лопает борщ прямо из кастрюли, используя поварешку вместо ложки.

Работать нужно. Благо я учился чему-то в классическом университете на факультете иностранных языков и втайне мечтал стать дипломатом, послом в какой-нибудь из восточных стран, потому что изучал я китайский язык и наполнялся восточной философией. Только вся эта философия из меня выветрилась, так как русский человек должен быть наполнен русской, то есть российской философией, иначе он будет не россиянином, а непонятным суфле, по китайским понятиям – вареным салом в сахарной пудре. Ни то, ни сё, одним словом.

От китайского у меня осталось лишь умение писать иероглифы, говорить, читать и писать и не более, в остальном я остался гражданином своей родины, хотя иногда в компании я люблю, подняв рюмку, с видом философа процитировать стихи китайских современников Хайяма.

Среди цветов поставил я кувшин с вином

И одиноко пью вино, и друга нет со мной,

Но в собутыльники луну позвал я в добрый час

И тень свою я пригласил, и стало трое нас.

Кроме того, я до сих пор не женат. Прочему? Да пока я не нашел себя. Не сделал того, что прославило бы мое имя или, хотя бы, сделало известным среди своего окружения, например в университете. Я был пока обыкновенным преподавателем, каких много, учил студентов премудростям китайского языка, грамматике, иероглифике. Показывал им, как писать иероглифы так, чтобы они были соразмерными, красивыми и понятными. Враспев произносил сложные слова, как например, тху-шу-гуань. Всего-навсего – библиотека. Состоит из трех частей. Тху – башня. Шу – книга. Гуань – учреждение. Получается учреждение по хранению книг в высокой башне. Первая часть слова произносится первым – ровным – тоном, вторая часть вторым – восходящим – тоном, а третья часть третьим – нисходящевосходящим – тоном. Вот и попробуйте пропеть это слово, потому что выговорить его сразу никому не удается.

И представьте себе, если бы я еще был женат? Разве я смог бы вести преподавательскую, исследовательскую работу и одновременно уделять необходимое внимание жене? Никогда. Поэтому мне хватало приходящих женщин, благо вся жизнь была у меня впереди.

Я уже был уверен в том, что могу задавать точное время из нашего прошлого и производить видеозапись события, происходившего в месте с определенными географическими координатами. Я начал было составлять список загадок истории, на которые и до сих пор нет однозначного ответа, но бросил это делать, потому что счел это занятие неблагодарным для потомков.

– Почему неблагодарным? – спросите вы.

И будете правы в своем вопросе, потому что ответы на многие вопросы находятся в архивах. До революции было как-то не принято пускать сильно любопытных людей в архивы государственных дел. После революции все архивы засекретили, чтобы проклятые буржуины не выведали страшную тайну, с помощью которой они смогли бы нас уничтожить. Поэтому были секретны данные о ценах на молоко в Тамбовской области и ценах на сливочное масло в Костромской, о ценах на ржаной хлеб в Сибири и об отношении людей к своим правителям. Сейчас тоже не во все архивы нос сунешь, особенно в партийные архивы, которые и тогда были под грифом "особой важности" и сейчас находятся под таким же важным грифом секретности.

Если бы не было белых пятен в истории, то и жить было бы не интересно. Берем отдельного индивидуума. Фамилия – Иванов. Имя – Иван. Отчество – Иванович. И все данные о нем, вплоть до того, сколько раз он мочился во сне и когда, и с кем он потерял невинность. И так далее. Получается, что каждый человек стоит друг перед другим голяком, с ясновидимым содержанием желудка и количеством половых гормонов в тот или иной день в полдень.

Тайны должны быть. Только тайны прошлого вряд ли способны сильно влиять на характер сегодняшнего дня. Конечно, не каждому будет приятно узнать, что его дед или отец были палачами или следователями в системе ОГПУ-НКВД, занимались пытками арестованных и расстрелами приговоренных. Или почитать воспоминания о том, что другой родственник, числящийся ветераном и героем прошедшей войны, был не на фронте, а… Не будем уточнять, зато вспомним, с каким остервенением правители боролись с теми, кто пытался высказать свое мнение о прошедшей войне. У каждого рыло в пуху. Поэтому и закрываются архивы. Открываются они на короткий срок тогда, когда уходит очередной правитель и только для того, чтобы очернить его, создав тем самым почву для распространения легенды о благородстве и безукоризненности нового.

Это не только для нашей страны. Для стран типа Китая, Северной Кореи и еще некоторых, для которых авторитаризм является идеологией повседневной жизни. В других странах все это является достоянием гласности, особенно когда проходят выборы лидеров регионального или национального масштаба. Конечно, и у них не все гладко с гласностью и открытостью, но избиратель может резко поменять свое мнение о том или ином кандидате, если о нем будут опубликованы те данные, которые характеризуют его не вполне положительно.

И снова к тому, что у нас все наоборот. Или, даже не наоборот, а так, как во Всемирной истории. Народу дали право выбрать между Мессией и разбойником. И кого выбрал народ? Народ выбрал разбойника. Чисто по-русски. Хотя это сделал народ Иудеи, древние евреи. А о чем поет русский народ? О Кудеяре и Стеньке Разине. Мэр одного огромного города с женой своей сделали семейный подряд. Мэр дает заказ на бюджетные деньги, а жена исполняет этот заказ. И городу хорошо, и семье мэра неплохо. В нормальной стране такого мэра изгнали бы в течение недели и выбрали нового, а наш сидит в своем кресле двадцать лет и самодовольно говорит: попробуйте, выгоните. Снова народ избрал разбойника. Как будто какое-то проклятие довлеет над русским народом.

А сейчас найдите главное отличие между евреями и русскими? Правильно. Обрезание и больше ничего, потому что наши евреи они такие же, как и все русские. Так же пьют водку, едят сало и очертя голову бросаются за компанию то в большую политику, то в большую войну. Мы кровью повязаны друг с другом и со всеми этносами России.

А знаете ли вы, какое самое большое желание у наших народов России. Комсомольское желание принимаем сразу – жила бы страна родная и нету других забот. А еще? Мелочь не предлагать. Вот и вы в затруднении. А как вам такое желание – узнать, что будет лет так через тысячу после вас?

По-моему, мы с вами угадали точно. Наш народ беспокоит, что будет в результате всемирного потепления. Что будет, если… и если каждому предоставить возможность заглянуть в ближайшие тридцать лет, то заглянут почти все и будут разочарованы, потому что внутренне они считали, что будет все не так. И вода там не слаще, и женщины не красивее, и сало у них тоньше и водка какая-то невкусная.

И я сын своего отечества, да еще и русский. Как же мне не заглянуть в ящик Пандоры, не узнать, что там, а вдруг меня обманули и за забором, на котором написано слово из трех букв, находится совершенно не то, о чем гласит вывеска на калитке?

Глава 29

Как говорят, торопливость нужно только при одном деле, а вот моя торопливость сыграла со мной злую шутку, прямо сейчас все нутро мое сжимается от воспоминания того, что произошло со мной в то время. Но давайте будем излагать все по порядку.

В тот вечер у меня было какое-то приподнятое настроение как в ожидании похода в театр. Хотелось встать, подойти к зеркалу, поправить галстук и посмотреть на часы, выйти из дома так, чтобы без спешки добраться до освещенного театрального подъезда.

В театр я не собирался. Был я одет в свои серые спортивные штаны, серую футболку и серую толстовку. Вернее, это не толстовка в прямом понимании этого слова, а большеразмерная теплая рубашка серого цвета с карманами, причем над левым карманом была застежка в виде молнии, закрывающая как бы потайной карман. Я туда обычно кладу банковскую карточку, когда иду в магазин.

В предвкушении какого-то открытия я сел к компьютеру и открыл конфигурационный файл вэб-камеры. Ввел в файл координаты своего местонахождения и время – три часа пополудни августа 2013 года. Зачем забираться куда-то в дебри, если мы не знаем, что будет завтра или даже сегодня через час-полтора. Сохранил файл, подключил вэб-камеру и ушел на кухню пить чай. Камера всегда справлялась без моего вмешательства, справится и сейчас.

Попив чай и приведя себя в порядок, я пошел на занятия в университет.

Человек я по натуре старомодный и живу по принципу – по одежке и протягивай ножки. Поэтому у меня нет автомашины, и езжу я на общественном транспорте, то на автобусе, то на маршрутном такси.

Время после восьми часов утра все еще считается часом пик, потому что в этот период в транспорте наплыв студентов и школьников.

Женщина, втиснувшаяся за мной в переполненный автобус, попыталась пробиться вперед меня, но бросила эту безуспешную попытку и осталась стоять рядом. При очередном торможении перед неровностью дороги сила инерции и масса стоящих пассажиров впечатала женщину в меня. Я не буду описывать все чувства, которые возникают в такой ситуации, считаю, что у каждого достаточно фантазии, чтобы все это представить, но при выравнивании массы пассажиров женщина даже не сделала попытки как-то отстраниться от меня. Даже, как мне показалось, она еще сильнее вклеилась в меня. Так мы и стояли, пока она мне не шепнула:

– Пошли.

– Куда? – спросил я.

– Потом узнаешь, – сказала женщина и стала пробиваться к выходу, держа меня за руку.

Мы вышли, не доезжая одной остановки до университета, и зашли в большой дом. Квартира на пятом этаже, вход налево.

Помните рекламу, когда пресыщенная богатством женщина идет в душ, разбрасывая по многочисленным комнатам свои аксессуары. Так и мы, ни слова не говоря, но жадно целуя друг друга, двигались в направлении спальни, срывая одежду.

Что затем творилось в спальне, можно охарактеризовать двумя словами: умереть и не встать. Люди архаичные мечтают – увидеть Париж и умереть. Увидел? Помирайте на здоровье.

Мне кажется, что мы за час умирали раза три или четыре. Вот это кайф. За час познакомиться и сблизиться с человеком настолько, насколько не сближаются люди за десятки лет совместной жизни. Это просто невероятно.

Счастливые и усталые мы пили кофе на просторной кухне и ничего не говорили друг другу. Вместо нас разговаривали глаза. А вот они, я вам скажу, говоруны еще те.

– Вот тебе ключ, – сказала женщина, – я живу одна, после четырех буду дома. И зовут меня Катерина, а как зовут тебя?

Мы познакомились, и я ушел на занятия. Немного опоздал, но что такое опоздание по сравнению с тем, что я нашел. Вернее, с тем, кто меня нашел и привел за руку к себе. Как теленка. Или как быка? Но ведь и теленка, и быка сладкой едой заманивают на бойню. Как это у одного поэта?

Будь что будет – готов ко всему,

Пусть заманят меня на кошму,

Чтоб горячей любовью убить,

Расплетя до конца жизни нить.

– Ничего случайного не бывает, – думал я, устроив диктант своим студентам, автоматически диктуя им знаменитое стихотворение китайского поэта Ли Бо, а, если говорить правильно – Ли Бая:

Chuang qian kan yue guang,

Yi shi di shang shuang,

Ju tou kan yue liang,

Di tou si gu xiang.

(У самой моей постели легла от луны дорожка, а, может быть, это иней, я этого сам не знаю, я голову поднимаю, гляжу на луну в окошко, и голову опускаю, и родину вспоминаю).

В половине пятого я открывал дверь квартиры Катерины, внутренне готовый к тому, что за дверью меня встретит пара мордоворотов с приветствием:

– Чё, мужик, покувыркался с нашей подружкой, а за это нужно платить.

Но в коридоре меня встретила Катя и бросилась на шею, покрывая лицо поцелуями. Радость была откровенная. Такое сыграть невозможно. В любом случае искушенный зритель, к каковым я себя причислял, сможет это раскусить. А настоящие чувства возникают внезапно, как удар током, который я почувствовал в автобусе и этот электрический заряд передался и мне.

В наших отношениях все было ровно и не было банальных вопросов, типа "ты не считаешь меня распущенной?"

Была радость, огромная радость от того, что человек есть, существует и он находится рядом с тобой.

Глава 30

– Товарищ президент, – министр внутренних дел стоял навытяжку, твердо сжимая в правой руке массивную цвета слоновой кости трубку телефона ВЧ, называемого «кремлевской вертушкой», а левой рукой вытирая внезапно выступившую на лбу испарину, – во вверенном мне министерстве происшествий не случилось.

– Так уж и не случилось, – пророкотала трубка, и министр почувствовал, как в нижней части живота образовалась какая-то тяжесть. Об этом обычно говорят, что "матка опустилась". Он лихорадочно пролистывал в памяти сводку происшествий по линии криминала и по линии кадров и не находил такого преступления, которое могло бы стать причиной его внезапной отставки, – а как у тебя идет поиск того неизвестного, который неизвестно куда заглянуть может?

– Все идет по намеченному плану, товарищ президент, – сказал министр и с облегчением почувствовал, как блаженное тепло начало растекаться по всему телу. Надо будет пропустить рюмочку коньяка, тьфу, бренди, раз это армянское производство и закусить хорошей шоколадной конфеткой, – объект найден и производится острожное проникновение в его окружение, чтобы не спугнуть и получить в целости изобретение и самого изобретателя.

– А сколько по времени будет длиться это проникновение? – спросил президент.

– Хрен его знает, сколько времени, – подумал министр, а сам бодро ответил в трубку, – будем стараться как можно быстрее все сделать. Сразу доложу, что, где и как, товарищ президент.

– Смотри, как бы тебя взаимодействующие товарищи на повороте не обошли, – загадочно сказал президент и повесил трубку.

– Не обойдут, – удовлетворенно думал министр, открывая бар, задрапированный корешками элитного издания "Истории искусств" и наливая в хрустальную рюмку янтарный напиток. Взяв рюмку, он посмотрел ее на свет лампочки бара и удивился бриллиантовым бликам армянского бренди в узорах простого хрусталя, – не обойдут, мы их каждый день в постели имеем, да не по одному разу и с превеликим удовольствием.

В это время директор службы безопасности повторял ту же процедуру телефонного разговора с Самим. Все было один к одному. Чиновники все разные, а поведение у них одинаковое.

– Товарищ президент, – четко чеканил он, – во вверенной мне службе происшествий не случилось.

– Так уж и не случилось, – с усмешкой спросил президент, – а как у тебя идет поиск того неизвестного, который неизвестно куда заглянуть может?

– Все идет по намеченному плану, товарищ президент, – сказал директор, – объект найден и производится острожное проникновение в его окружение, чтобы не спугнуть и получить в целости изобретение и самого изобретателя.

– А сколько по времени будет длиться это проникновение? – спросил президент.

– Хрен его знает, сколько времени, – подумал директор и бодро ответил, – будем стараться как можно быстрее все сделать. Сразу доложу, что, где и как, товарищ президент.

– Смотри, как бы тебя взаимодействующие товарищи на повороте не обошли, – загадочно сказал президент и повесил трубку.

– Не обойдут, – ухмыльнулся директор, – не обойдут, мы их каждый день в постели имеем, да не по одному разу и с превеликим удовольствием.

Через некоторое время в одном из подмосковных элитных домов зазвонил телефон. Мажордом на серебряном подносе принес трубку спутникового телефона хозяину.

– Дед Магомед? С вами будет говорить президент, – раздался голос оператора и сразу за ним послышался бодрый голос человека среднего возраста, – гамарджоба, батоно Магомед, как тебя дела, чем порадуешь?

– Чему тут радоваться, если тебя кореш оскорбляет, – обиженно сказал дед Магомед.

– Я тебя оскорбил? – удивился голос в трубке.

– Ай, знаешь, когда тебя прямо сходу называют батоном, это сразу подчеркивают, что я не русский и не ровня тебе, – сказал дед Магомед, которому было немногим более сорока лет, а дед Магомед это было не его имя, а кличка, хотя он всем велел говорить, что это не кличка и не погоняло, а псевдоним. Как у Сталина и Ленина.

– Ладно, не обижайся, – примирительно сказал голос в трубке, – ты русский и в следующем протоколе задержания так и будет написано, что ты русский. Так вот, чтобы этого не было написано, расскажи мне, что ты делаешь по поиску того человека, который знает все и еще может узнать все.

– У меня с этим все хорошо, уважаемый, – сказал дед Магомед, – твои люди сказали, где искать и мы уже находимся там, даже с твоими людьми взаимодействуем ежедневно, но тайно, чтобы они об этом не узнали. Пока этого изобретения не видели, но ищем его, а вот изобретателю нужно голову открутить, потому что он может узнать такое, что никому не положено знать. Тебе тоже этого хочется?

– Чего хочется, – не понял голос в трубке, – голову открутить или тайну узнать?

– И то и то, – сказал дед Магомед.

– Смотри, если хоть волос упадет с его головы, то твоей голове волосы уже будут не нужны, – твердо сказал голос президента, – у нас хоть повсеместная коррупция, но кто нарушает законы коррупции, тому долго не жить. Если руки чешутся, то почеши у себя в другом месте, а задание выполняй, как следует, не то не видать тебе подряда на строительства комплекса иностранных посольств. У тебя конкурентов много, только свистни, мигом толпа набежит. Ты цени то, что мы тебя поддерживаем и защищаем. Кто у тебя на воротах стоит?

– Старший лейтенант милиции, – нехотя сказал дед Магомед.

– Не доводи до того, чтобы у твоих ворот стоял старший лейтенант конвойных войск, – сказал голос и трубка умолкла.

Дед Магомет бросил трубку на пол и задумался.

– Мне, что ли, в президенты пойти? – думал он. – Вот так же буду всем браткам названивать и спрашивать, сделали ли они то, неведомо что, и ходили ли они туда, неведомо куда, а все будут подпрыгивать после каждого звонка и мочиться через каждые десять-пятнадцать минут. Зато в Кремле построю огромную соборную мечеть. Чечня со своей мечетью вообще будет исламским захолустьем. Залезет муэдзин на самый высокий в столице минарет, выше Останкинской башни, и через огромные громкоговорители будет созывать правоверных на молитву. Вся администрация президента будет отбираться по признаку обрезания. Все будут обрезанными. Раньше в теннис играли, потом все стали заниматься дзю-до и дзю-после, а сейчас все суры Корана будут учить. Вместо Закона Божьего в школах будут изучать Коран и основы мусульманской культуры. Все женщины будут ходить в платках. Вместо Верховного суда назначу шариатский суд. Верховный кази всех будет судить по Корану и по совести. Пьянства не будет. И разврата не будет. Будут административные наказания плетьми и палками. В Америке афроамериканец президентом стал. А в России все африканцы себя русскими считают, а нас нерусью зовут. Вот и я буду первый нерусский, кто во главе страны будет. Хотя и Сталин тоже нерусский был. Зато как все его уважают. Чем больше он людей гнобил, тем больше его уважали и на руках носили. Русскому народу нужно, чтобы царь у них был нерусский и чтобы бил его каждый день нещадно, тогда о нем и песни будут слагаться, и памятники везде будут стоять. Каждый народ заслуживает своего правителя. По-моему, русский народ уже заслужил, чтобы во главе его встал дед Магомед. Нет, у меня будет новый псевдоним – Кимирсенов. Фамилия татарская. Не пройдет и пяти лет, как все будут называть меня Центр партии, Любимый Руководитель, Мудрый Руководитель, Блестящий Руководитель, Единственный Руководитель, Любимый Руководитель, который полностью олицетворяет прекрасный облик, которым должен обладать лидер, Отец народа, Яркая звезда, Направляющий солнечный луч, Судьба нации, Нежно любимый отец, Великий Вождь, Великое солнце нации, Великий человек, сошедший с небес, Путеводная звезда XXI века, Великий человек, склонный к практическим делам. Вот так.

Президент сидел у себя в кабинете и думал, что нужно сокращать число силовых структур. И по идее, нужно начинать с организованной преступности, но вот тандем ничего не дает делать.