Текст книги "Свадьба под прицелом (СИ)"
Автор книги: Ива Ривер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Глава 25. Сюрприз от себя любимой
Сашка выбежал нас встречать, возмущённо размахивая руками. Видно, своим отсутствием я и ему соли на хвост насыпала.
– Рит, ну что это такое?! Телефон не отвечает, пропала неизвестно куда, я тут полдня места себе не нахожу!
– Боже, как драматично! Саш, да забыла я его в машине, бывает, – сейчас мне уж точно было не до приятельских переживаний.
– Ну блин, нельзя же так издеваться над старым другом!
– Да не очень-то ты и старый. На мой взгляд, так вполне молод и даже хорош собой, – я чмокнула его в щёку и поморщилась. – Мог бы побриться для разнообразия, вместо того чтобы место искать.
– Вот так всегда: не вижу тебя – и сердце рвётся, а как увижу – глаза б не смотрели! – узрев меня живой и невредимой, Веселовский немного расслабился, но окончательно не успокоился. – Вот что ты за человек такой? Тебе вообще на всех плевать, да?
– Слушай, а ты чего злой такой? На работе что-то? – рассеянно спросила я. Сейчас меня больше занимал Виктор Андреевич. Он остановился поодаль, вышел из машины и, облокотившись на неё, говорил по телефону, а я пыталось по лицу определить, хорошие там известия или плохие. Определить ничего не получалось – лицо оставалось непроницаемым. Хотя… о чём это я, господя… откуда тут взяться хорошим известиям?
– Нормально всё на работе, – буркнул Сашка.
– А что тогда? Ты обедал вообще?
– Нет, не хочется что-то…
– Да ну? Ты не заболел? – я оторвала взгляд от Азарова и, обеспокоенно обернувшись, приложила ладонь к челу друга. Не помню случая, чтобы Сашке изменил аппетит.
Лоб был нормальный, прохладный, но ведь это ещё не показатель здоровья.
– Болит что-нибудь? – заботливо спросила я.
– Душа считается? – скривился Сашка. – Просто я чувствую себя глубоко несчастным.
– Почему? – удивилась я. – Ты красив, удачлив, молод, богат. У тебя есть всё, о чём мечтает любой мужчина: отличная квартира, хорошая машина, стабильный бизнес и целая куча влюблённых девчонок, – я взяла его под руку и неторопливо повела к дому.
– У меня нет тебя, – вздохнул приятель.
– О, да это ты просто счастья своего не понимаешь! – воскликнула я. – Характер у меня премерзкий, уж кому, как не тебе, не знать. И он, Саша, не изменится. Никогда. Прикинь? Он такой со мной родился. Как и чудесная способность на «раз» сделать любого несчастным.
– Вот и сделала, – Сашка продолжал обижаться и недовольно гримасничать.
– Как же ты ошибаешься, дружок, – улыбнулась я. – А всё потому, что тебе не довелось жить со мной под одной крышей.
– По-моему, под одной крышей мы живём уже не первый год, – огрызнулся он.
– Не цепляйся к словам. Технически, то, что у меня крыша, у тебя – пол. И на мой объективный взгляд, один этот факт должен сделать тебя беззаботным и радостным. Так что, пойдём, будем бороться с твоей депрессией привычным способом. Виктор Андреевич, – уже входя в дом, окликнула я Азарова, – присоединяйтесь к нам, мы идём обедать.
***
Я не фанат страшилок за столом, но от расспросов о смерти Кирилла не удержалась. Правда, ничего определённого Виктор пока сказать не мог. Из его рассказа выходило, что тело обнаружила одна из девиц Кирилла, в квартире, специально предназначенной для свиданий.
Кирилл с простреленной головой «отдыхал» на кухонном столе, пистолет валялся рядом. Предсмертной записки не было, зато в мобильном телефоне нашлось уже не актуальное послание «лисёнка», в котором девушка грозилась «всё рассказать», если Кирилл немедленно к ней не явится.
По версии следствия, девушка шантажировала парня, за что и была убита. Расправившись таким образом с вышедшей из-под контроля «свидетельницей», Кирилл отправился на свою тайную квартиру, то ли с целью отсидеться, то ли подготовиться к допросу, то ли просто прийти в себя.
Странным было то, что в такой момент он пригласил в гости подружку. Марину, которая, кстати, была коллегой и приятельницей убиенной Лены. Их вялотекущая связь с Кириллом была запараллелена не только с Лениным романом, от которого, по словам Марины, Кирилл никак не мог «сдыхаться», но и с многими, многими другими…
Высокой нравственностью топ-модели нашего города, похоже, действительно не отличались, потому в их среде считалось даже престижным «отбить» у подруги богатого и перспективного кавалера. Это как бы являлось подтверждением большей привлекательности, а стало быть, давало право считаться лучшей в деле, где основным критерием оценки является красота внешняя. В общем, для такого парня, как наш покойник – натуральный Клондайк.
По утверждению Марины, Кирилл был чрезвычайно возбуждён и настаивал на встрече как можно скорее. И хотя в планы девушки на сегодня это не входило, она пообещала приехать. Однако задержалась в агентстве и попала на встречу гораздо позже, чем обещала, когда встречаться, по сути, было уже не с кем. Если ты, конечно, не некромант.
В версию самоубийства эта деталь совсем не укладывалась. Если уж Кирилл так разнервничался, что начал вдруг помышлять о суициде, то какого дьявола вызвал девушку? Стрелялся бы, да и дело с концом. Непременно свидетель был нужен?
На данный момент это было всё, что Виктор Андреевич мог нам рассказать. В заключение он сообщил, что уезжает домой к Кириллу, куда спешно доставили Дениса, чтобы допросить одновременно с Виолеттой.
Со мною Виктор собирался «разобраться» позже, но я настояла на поездке с ним, мотивируя тем, что допросить меня можно и там. А то, что у него есть ко мне вопросы, я не сомневалась.
Интересно, в котором часу мой бизнес-партнёр преставился? Наши сегодняшние «бродилки» начисто лишили меня алиби на несколько часов…
Азаров противиться не стал, видно, посчитал такой вариант более надёжным – пусть уж я буду на виду, чем неизвестно где.
Сашка, видимо, тоже предпочитал теперь держать меня в поле зрения и пытался увязаться за нами, но я схитрила и попросила его остаться дома с Магистром, тащить которого с собой якобы было не совсем уместно.
– Саш, ну что со мной может случиться в доме, где полно следаков? Аж ничего. Я же не одна, в конце концов, туда еду!
Аргумент был принят. Но это мы тогда просто не знали, что случиться со мной может всякое, в диапазоне гораздо более обширном, нежели непосредственная угроза жизни.
***
Чтобы так убивался по брату мужчина, увидишь не часто. Я-то полагала, что там вдова в истерике бьётся, а Денис, как и подобает «сильному» полу, не даёт воли эмоциям, а оказалось совсем наоборот.
Виолетта удивила спокойствием, а Денис рыдал на весь дом, несмотря на то, что успокоительное ему уже вкололи, и водку он хлебал прямо из бутылки. Хотя… шок у разных людей и проявляется по-разному. Спокойствие в такой ситуации не обязательно признак безразличия, а громкий плач может быть всего лишь следствием приёма алкоголя.
В общем, о допросе Дениса речь пока не шла, в таком состоянии он не то что на вопросы отвечать не мог, но и, похоже, не очень понимал, где находится.
Едва переступив порог, я осознала, насколько глупой затеей была моя поездка сюда.
Денис тут же повис на мне, обливая соплями и неся полную чушь о какой-то «нашей» свадьбе, которую из-за несчастья придётся отложить… А он-то уже так ладно всё спланировал!
Я хотела утешить его словами, что ничего страшного не произойдёт, даже если это событие отложится на пару столетий, но тут Денис простонал, что если мы в ближайшее время не поженимся, он непременно отправится вслед за безвременно почившим обожаемым братом. При этом он извлёк из кармана ствол и покрутил им у виска. К счастью, не у моего, да и вернул он его на место почти сразу, но всё равно стало как-то совсем неуютно.
Все присутствующие во главе с Виктором Андреевичем тщетно пытались оторвать от меня безутешного парня, но он вцепился в моё хрупкое тельце мёртвой хваткой. Применить жёсткую силу, учитывая статус страдальца, никто не решался.
Денис же, рыдая, твердил, что сильно провинился перед братом, наговорив про него гадостей, всего лишь искренне желая, чтобы тот не стоял на пути к нашему счастью. «И вот теперь он уже никогда, никогда не встанет!» Но, мол, покойный не должен на него обижаться, зная, как младший брат впервые за столько лет безумно влюбился…
В том, что безумно, я не сомневалась, по-другому в меня вообще редко кто влюбляется, да и в целом на планетке с разумом не ахти. В среднем по палате – дурак на дураке, что я буквально минуту спустя от души и продемонстрировала.
Горемыка как раз стал отчаянно требовать, чтобы я немедленно поклялась памятью усопшего, что мы обвенчаемся через неделю после похорон, и я, вот уж дура набитая, в безотчётном порыве хоть как-то облегчить муки несчастного и прекратить наконец эту сцену, взяла, да и поклялась.
У Виктора Андреевича отвисла челюсть, Виолетта вытаращила глаза, а Денис как по команде перестал заливаться слезами и громко возвестил:
– Все слышали?!
После чего согласился ответить на вопросы – видно, лекарство наконец-то подействовало – и обслюнявив напоследок мой затылок, отбыл в соседнюю комнату в сопровождении оперативника.
Азаров чуть ли ни за шкирку выволок меня на террасу и зашипел, почему-то резво перейдя на «ты»:
– Ты совсем умом тронулась?! Только что, в присутствии свидетелей, ты поклялась памятью умершего, что выйдешь замуж за этого идиота!
– Серьёзно? – растерялась я. – Не ожидала от себя такого…
– Да чёрт возьми! Ты вообще отдаёшь отчёт своим действиям?! Или напрочь мозги отшибло?! – загремел Виктор Андреевич, грозно нависая надо мной.
– Не очень, – жалобно пискнула я, машинально отступая к перилам. – Но в дурдоме трудновато сохранять здравость ума, аура, знаете ли, у психов очень заразная…
Виктор остановился, огляделся и устало опустился в одно из кресел. На минуту закрыл глаза, посидел так, а затем уже более спокойно спросил:
– И что, ты всерьёз собираешься выполнить обещание?
– Ну… наверное… придётся теперь… – осторожно произнесла я, ещё не вполне сознавая, что натворила.
– Да что за бред! – Виктор вновь подскочил и схватил меня за плечи. Глаза его полыхнули таким огнём, что глядя в них сейчас, я почувствовала, как в душе у меня всё перевернулось. – Ты же его не любишь! И к тому же он полный кретин, ты не видишь, что ли?!
– Вижу, – глупо улыбнулась я. – Но раз обещала, что ж теперь делать…
– Сейчас же пойти и отказаться!
– Я не могу… – развела я руками, – у меня дурацкие принципы.
– Да какие, к чёрту, принципы?! Ты хоть понимаешь, во что превратится твоя жизнь?! Как только в твоём паспорте появится штамп, этот дебил замучает тебя разборками! Будет постоянно скандалить, следить за тобой, шантажировать, может быть, даже пристрелит в приступе ревности! Поверь, я знаю этот тип!
– По-моему, ты сейчас сам готов меня из ревности пристрелить! – вылетело у меня, и тоже неожиданно на «ты». – И вообще, «в доме повешенного о верёвке не говорят»! – я поёжилась, представив забрызганный мозгами Кирилла стол.
В общем-то его аргументы мне были не нужны, перспективы «счастливого» брака с Денисом я и сама прекрасно представляла… но отступать так просто Виктор Андреевич не собирался.
– Да я в тюрьму тебя посажу, лишь бы этого не случилось!
– Не выйдет, господин Азаров, я чиста перед законом, аки агнец перед господом, – прозвучало убедительно, хотя сама я и близко ни в чём уверена не была.
Виктор нахмурился и решительно сказал:
– Тогда его.
– И это вряд ли. Сдаётся мне, Денис ко всему этому тоже отношения не имеет. Так что придётся мне снова тащиться к алтарю. Боже, надоело-то как… Но вы не переживайте, – я ободряюще похлопала его по руке, – я ненадолго. Долго меня мало кто может выдержать. Этот – точно нет.
А сама аж зажмурилась, представив, как на данную новость отреагируют Сашка с Магистром.
Маг однозначно перестанет со мной разговаривать, а может, и вовсе на всю жизнь обидится, а Сашка… Я не успела придумать, что сделает Сашка. Виктор в сердцах стукнул кулаком по перилам, поняв, видимо, бесполезность спора. Я вздрогнула и открыла глаза.
– Ну хорошо, – произнёс он, – расскажи мне, где была сегодня ты. И пожалуйста, поподробнее.
Глава 26. Сотворение Вселенной
На террасу выглянул парнишка-оперативник и, слегка смутившись при виде наших взбудораженных лиц, спросил:
– Виктор Андреевич, вам кофе принести?
– Неси, – коротко бросил Азаров, не отрывая от меня глаз.
Я по минутам расписала ему весь свой сегодняшний день, очень надеясь, что смерть Кирилла пришлась на то время, когда я была в больнице или отвозила домой Настю с Татьяной.
Виолетта держалась, держалась, спокойно давала показания, угощала народ кофе с бутербродами, а потом вдруг как разрыдалась! Пришлось срочно всё бросать и заниматься ею. Снова вызывать неотложку, которая только недавно отъехала, успокаивать, укладывать. А Виолетта всё не унималась, кричала, рвалась посмотреть на мужа и умоляла врачей отвезти её в морг. Вот так мы и возились, с незначительным перерывом, то с одним родственником, то с другим.
Домой вернулись поздно, измученные и расстроенные.
Денис, к счастью, за нами не увязался. Алкоголь вперемежку с успокоительным сделал его совершенно нетранспортабельным, и мне с большим трудом, но всё же удалось убаюкать его в гостевой спальне. Чудненько начинается моя новая семейная жизнь!
По мере приближения к дому Виктор Андреевич становился всё мрачнее, а я мысленно кляла себя на чём свет.
Это ж надо быть такой кретинкой! Вот уж вляпалась так вляпалась! Зачем?! Зачем я это сделала?! И что мне делать теперь?
– У вас оружие есть? – вопрос прозвучал так резко, что я вздрогнула.
– Разумеется, – я достала свой «шерифский» «Смит энд Вессон» и с сарказмом осведомилась: – Хотите в русскую рулетку перекинуться?
Виктор не удостоил меня ответом, покрутил револьвер в руках и сунул обратно в «бардачок».
– И зачем оно вам? – после небольшой паузы полюбопытствовал он.
– А вы не догадываетесь? Компаньонов, конечно же, отстреливать! Зачем же ещё оружие? – съязвила я. Он скрыл от меня время смерти бизнес-партнёра и вообще стал держаться подчёркнуто отстранённо. Это настораживало и злило.
– А если серьёзно?
– Зачем, зачем…
Да мало ли какие могут возникнуть ситуации? А уж в моей нынешней ипостаси и подавно… Не то чтобы, оставаясь при памяти, я всерьёз собиралась в кого-нибудь когда-нибудь стрелять, боже меня упаси, но с оружием всё же намного спокойнее, чем без него. Хорошо, что давний папин приятель в своё время подсуетился и обеспечил меня таким нелишним средством безопасности. Я чертыхнулась про себя, а вслух воскликнула:
– Кота охранять! Кот у меня, знаете ли, особенный, жутко ценный, неровен час сопрут.
Виктор наконец сообразил, что говорить серьёзно я не намерена, и лишь уточнил:
– И разрешение имеется?
– Естественно, – ядовито подтвердила я.
– Покажете?
– Всенепременнейше! – я так разозлилась, что забыла о дистанции и чуть не врезалась в затормозивший внезапно джип. – Вот гад!
– Ну вы же сами виноваты.
– Да я не о нём… – кроме себя любимой я последними словами костерила Димку. А заодно и Сашку. Первого – за то, что он так легко и просто променял меня на другую, второго – за то, что он мне об этом сообщил.
Конечно, с Сашкиной стороны скрыть это новое обстоятельство было бы ещё хуже, и я ни за что бы ему этого не простила, но почему-то была убеждена: если бы не известие о Димкиной свадьбе, мне бы и в голову не пришло выкинуть этот фортель с Денисом!
Но хуже всего было то, что меня, похоже, уже всерьёз подозревали. Наверное, Виктор Андреевич тоже полагал: раз оружие явилось, значит, неспроста. И даже то, что разрешение на него имелось, его, кажется, ничуть не успокоило.
В особняке стояла гробовая тишина. В свете последних событий меня передёрнуло от такого сравнения, но другие на ум почему-то не пришли.
Ну и куда все подевались, интересно? Спать, что ли, полегли?
Оказалось, нет. Оля, читая журнал, тихонько пила чай на кухне, а Сашка, как выяснилось, отправился в ночной клуб. И Магистра моего с собой прихватил. Хоть одна удача, и с этой парой сегодня объясняться не придется…
Но укол ревности я всё же ощутила – чего это мой кот по злачным местам с кем ни попадя шляется! Хотя… Можно это использовать и заявить, что это он виноват. Вместе с Сашкой. А что? Настояли бы на поездке со мной, глядишь, и обошлось бы…
Мне стало стыдно. Какая же я сволочь всё-таки… Мало того, что совершила дебильный поступок, так теперь ещё и пытаюсь свалить ответственность на самых близких и родных… Похоже, что-то с моей совестью действительно не так.
Ольга засуетилась в попытке нас накормить, но мы отказались и дружно попросили кофе, что само по себе было странно, поскольку до тошноты нахлебались его ещё у Виолетты.
***
Виктора Андреевича ещё понять можно, наверняка ему было над чем подумать… а я-то чего расселась? Нет бы бегом в кровать нестись, пока сладкая парочка не вернулась!
Гостиная продолжала благоухать, но сейчас красота не то что не спасала, даже не пыталась пробиться через мутную круговерть тревожных мыслей.
Мы пили кофе и молчали, как враги. Тишина давила на перепонки, звенела в ушах натянутой струной. У меня разболелась голова, и казалось, что она вот-вот взорвётся, как простреленный череп несчастного Кирюши…
Не выдержав напряжения, я встала, негромко включила музыку и плеснула себе коньяка. Сразу полегчало. Жестом предложила Виктору присоединиться, но он отказался, отрицательно качнув головой.
Пауза затягивалась, и создавалось впечатление, что мы уже никогда не сможем заговорить. Не только между собой, а вообще ни с кем. Что нужно сделать над собой невероятное усилие, чтобы родился хоть какой-то крохотный звук…
У меня и прежде бывало такое, обычно после ссоры с близким человеком. Когда молчишь-молчишь, вроде по собственной воле, а потом вдруг бац, и начинает казаться, что ты потерял дар речи навсегда.
Молчание сгущалось, нависало над нами грозовыми тучами. Пространство уже искрило… и мне очень хотелось сказать какую-нибудь несусветную чушь, лишь бы убить это гнетущее безмолвие. Но никак не выходило. Тоже ещё – великая немая! Не знаю, испытывал ли кто-то нечто подобное, но ощущение жутко неприятное.
В отличие от меня Виктор Андреевич, вероятно, молчал сознательно. Я даже подумала позже, не обучался ли он тоже актёрскому мастерству? Потому что держать паузу, так умело накаляя атмосферу, дилетанту не под силу.
– Ну и что мне с тобой делать? – обронил он, когда накал страстей достиг апогея. – Судьба ты моя непокорная…
И в эту секунду мир взорвался! Разлетелся миллиардами разноцветных осколков и закружился в бешеном танце.
Мы целовались, как безумные, в этом хаосе атомов и нейтрино, на которые распался привычный мир.
«Вот теперь я действительно сошла с ума!»
Это было как озарение, как сотворение новой Вселенной, и в этот миг я совершенно точно любила этого человека!
Именно его я ждала столетиями, исполненными смертельной тоски, спрятанной в самые потаённые уголки сознания. Именно его искала в каждом новом лице… И не находила.
Он совершенно точно был с моей планеты. Мы шли друг к другу через века, тысячелетия и миллионы непохожих миров.
Но почему так долго? Так долго! Что я даже не сразу узнала его…
А он? Узнал ли он меня?
Вся моя предыдущая жизнь в сравнении с этим мгновением показалась смешным, ничего не значащим фарсом. Митька, прости! И спасибо, что отрёкся от меня! Ты, конечно, был немного похож… и даже что-то знал про мою планету… но ты точно был не он.
Мы не могли оторваться друг от друга, как умирающие от жажды путники не в силах оторваться от чистого источника. Словно слишком долго скитаясь по пустыне, давным-давно потеряли надежду найти живительную влагу и теперь, случайно набредя на родник, не могли поверить в его реальность…
Виктор смотрел на меня такими глазами… куда там всем остальным!
Футболки полетели на пол, и я увидела страшный косой шрам у него на груди.
«Господи, что это? Ты был ранен?» – безмолвно ужаснулась я, понимая, что с такой отметиной шанс выжить был минимальный.
«Я никому не рассказывал, как было на самом деле… – помедлив, мысленно отозвался он, – но ты должна знать обо мне все».
Он был боевым офицером. Спецназ. Война. Кровь, грязь, смерть. И постоянное ощущение пустоты в душе…
Тот день выдался особенно трудным. Его ребята, те, что остались в живых, падали от усталости и засыпали на ходу. Он и сам едва держался на ногах, но кто-то должен был заступить в караул.
Командир. От его решений зависит очень многое, если не всё. Одно неверное, и ты подставишь всех, кто тебе доверяет.
Виктор отправил бойцов спать, и это было ошибкой. Нельзя оставаться в карауле одному. Особенно ночью, особенно в горах, где враг в своей стихии, а тебя тупо вырубает.
Их было немного – повезло. Во всём повезло. Проснись он секундой позже – да нет, уже не проснулся бы. Повезло, что крались тихо, а не открыли огонь сходу – не знали, что наших тоже мало… Повезло, что недооценили противника, выронившего во сне автомат… Что шли со стороны ущелья. Что оказался ловчее. Троих отправил туда сразу, с оставшимися двумя сам улетел – других вариантов не было.
Но и тут повезло. На не слишком большой глубине был уступ, упали на него, сильно ударившись об острые камни. Двое насмерть, а он… в рубашке, наверное, родился.
Нашли его быстро – кто-то всё-таки услышал возню, с трудом достали. На удивление, он ещё дышал.
Собрали, зашили, к награде даже представили… – как же, герой! В одиночку отбил нападение…
«А я в глаза своим мальчишкам смотреть не мог. Их же всех, как цыплят, перерезать могли… Никогда бы себе не простил. Сам бы под трибунал пошёл, если б в живых остался… Чудом же обошлось… Какое-то время пролежал в госпитале, а потом написал рапорт».
«Бедный ты мой… – одними губами прошептала я. – Это всё неправильно. Война – это неправильно… совсем неправильно. Так не должно быть».
«Я знаю».
Мы понимали друг друга на каком-то недосягаемом уровне, словно у нас была одна душа на двоих. Все чувства, мысли, переживания – всё вдруг в одночасье стало общим.
Уж не знаю, чем бы это закончилось, но в этот миг вернулись Сашка с Магистром.
– Эй, и где все?! – разнеслось по дому.
Атомы немедленно собрались в кучу, я, не успев наделать глупостей, «плюхнулась» на твёрдую «почву» и, подхватив свою футболку, унеслась в свою комнату.
Где тут мой «пруд»?..
Не включая свет, на ощупь добралась до постели и мгновенно провалилась в сон.
