Текст книги "Два пути одного сердца (СИ)"
Автор книги: Ива Миленич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Ива Миленич
Два пути одного сердца
Пролог
– Эйо! Яблони стоит хорошенько обрезать, разрослись.
– Весной.
– Сейчас.
– Тогда перед снегом, это же штрифель, язык можно проглотить! Кто режет ветки с яблоками?!
– С веранды всегда просматривался мост, а в ту сторону – колокольня. Так должно быть и теперь. Это вид из сада, пойдёт же смотреть виды. Для неё это экзотика. И из буфета всё спрячь – станет думать лишнее, расспрашивать, кто жил. А больше ничего, пожалуй, не нужно, без того слишком прибрано для запертого дома.
– С чего ей лезть в буфет? Может вообще посмотрит и не купит, зачем сразу яблоки губить и что-то прятать?
– Она купит, Эйо. Таких случайностей не бывает, – твёрдо заявил говоривший, спустился с веранды и направился в глубину садика к низкому дровяному сараю без окон. Уже потянув скрипучую дверь, он обернулся.
– Я весь день буду работать с бумагами в нижней библиотеке. С секретарём Совета. Так что, не выйдет философствовать из-за каждого сучка, убирай всё лишнее сразу.
Дверь за гостем закрылась, вздохнув напоследок вместе с Эйо.
– Случайностей... – проворчал Сущий. – Да я с ног сбился, чтобы не потерялась Связь!
Часть 1. Дом с медузами. Глава 1
На завтрак с бабушкой я собиралась, как на решающие переговоры, способные переломить ход войны. В этом противостоянии мне с самого начала была ближе роль миротворца, и сегодня я была намерена завести противоборствующие стороны в тупик.
Прошло почти полгода со смерти моего отца, а Айрин Меликофф не могла смириться с мыслью, что последняя жена её сына стала его единственной наследницей.
Я очень любила родителя, а он обожал и баловал меня, но и в своих женщинах всегда души не чаял. В том, что личное имущество Эндрю Меликофф завещал супруге, я не видела ничего плохого или нелогичного.
Папа болел, поэтому успел обдумать свой уход и подготовиться. Он прекрасно знал, что я теперь унаследую за бабушкой всё: поместье, коллекции, семейные дома и даже бизнес, хотя без акульей хватки Айрин он и полетит тогда ко всем чертям. В этой связи свою респектабельную, но куда более скромную недвижимость, ценности и счета отец оставил скрасившей его старость Сибил – улыбчивой длинноногой красотке не на много старше меня. Айрин теперь называла её не иначе, как выскочкой из Ньюхэма, и вовсю воевала с папиной женой в суде. Что хуже всего – и от моего имени тоже.
Вот и нынче меня вызвали с самого утра и на свежую голову явно для новых инструкций: встречи с адвокатами и линия поведения на очередном слушании… А после очередного раунда обязательно должна позвонить Сибил, чтобы рыдать в трубку и в очередной раз восклицать: «О, Элис! Она хочет утащить мои скромные украшения в могилу?! Ты одна уживаешься со старой каргой, поговори с ней ещё раз!». А потом ещё раз... и ещё, и ещё... Одно и то же!
За несколько месяцев порядком надоело быть линией фронта и я мечтала оставить их пересчитывать бриллианты один на один. Повод завести препирательства в глухой тупик и лишить обеих меня в качестве мягкого буфера подвернулся идеальный.
– Если бы Андрей хоть на фунт приумножил семейные деньги, я не сказала бы ни слова. Но он всю жизнь только порхал по светским раутам, как ныне его беспечная вдова!
Я поморщилась. Айрин любила сына – его просто невозможно было не любить – и её здорово подкосила его смерть. Но разочаровывать бабушку опасно даже покойнику.
– Ну что-то он зарабатывал... Его картины в хороших каталогах и частных коллекциях.
– В коллекциях его друзей и любовниц, которым Эндрю их дарил! – процедила Ирина Петровна. – Откуда, скажи на милость, у него эти апартаменты в Нью-Йорке? Две сотни метров, пентхаус в Сохо! Для этого, полагаешь, Анна Меликова чуть не утонула в Шанхае в 1917 году, прыгая с парохода с центнером драгоценностей за подкладкой? Для этого мы врастали корнями в британскую аристократию и деловые круги, покупая связи, когда другие русские первой волны прожигали последнее, а затем побирались и ждали внезапного чуда?!
– Я всё знаю, дорогая, и понимаю тебя! Но ты давала ему деньги в избытке и добровольно, а последняя воля – не пустой звук.
– Верно, я сама поощряла увлечение Андрея искусством с самого его детства, как и твоё. Вот и поплатилась, – несгибаемая леди никогда не стеснялась признавать свои ошибки. – И да, тебе ли не знать – всегда была щедра с семьёй. С кем бы ещё?! Но эта костлявая ведьма из Ньюхэма – не наша семья. А ты постоянно увиливаешь от борьбы, вместо того, чтобы твёрдо встать, наконец, на мою сторону.
Я вся подобралась – тянуть теперь незачем. Мой ход и партия начинается с белых, но бабушка куда более опытный шахматист, чем я. Она и научила быть настороже, пока противник не пожмёт руку победителю.
– По правде говоря, Ирина Петровна, я собираюсь увильнуть всерьёз, далеко и надолго, – я бесстрашно покосилась на бабулю, скептически заломившую бровь. – На продажу выставили нашу усадьбу. Дом с медузами, Григорьевское. Уникальный деревянный модерн, тебе не хуже меня известно.
Ничто в жизни Айрин Меликофф не ценила так, как свои русские корни. Она бы и своё шропширское имение променяла на этот небольшой городской дом в российской провинции, не то что какую-то модную квартиру в Штатах и второсортные побрякушки Сибил. А с моим искусствоведческим образованием это однозначно моя миссия.
Но ликовать рано, она будет думать! Рано, Элис...
Моя обожаемая старушка замерла и прищурилась.
– Там же была библиотека или какой-то архив? Закрытый, но государственный. Как это теперь его продают?
– Какие-то дельцы умудрились выкупить в собственность. Я не знаю законодательных тонкостей. Ещё тридцать лет назад там всё было государственным, но как-то же недвижимость в России становится частной. Нужно проверять, первый шанс за сто лет упустить нельзя.
Теперь бабуля должна сказать, что дом можно приобрести, а заняться им после тяжбы с папиной вдовой...
– Покупать непременно и срочно, за любые деньги! А ты поедешь, когда закончишь дела с наследством.
– Не получится, любовь моя! Дом хоть и в частных руках, однако – объект культуры регионального значения. Продаётся вместе с гласящей об этом мраморной табличкой и серьёзными обременениями в плане консервации и реставрации. Регулярная комиссия. Ехать должна я и сейчас.
Айрин молча откинулась в кресле, двинув от себя по идеально сервированному столу опустевшую яичную скорлупку в изумительной мейсенской подставке.
Хорошо… значит больше вопросов, если повезёт, не будет. Ей всё понятно и дальнейшие возможные варианты блестящая шахматистка обдумает в уме. Через пару минут объявит победителя партии.
Я осмотрелась в поисках еды. Да уж... собираясь в гости к аскетичной бабуле, позавтракать стоило дома. На глаза попалась вазочка с джемом и я принялась спокойно ждать, запивая его терпким чаем.
– Что же… красивый ход! – похвалила Айрин. – Господь милостив и дал мне таки одного толкового потомка. Через час свяжусь с Каспером. О билетах и визе, полагаю, ты уже позаботилась сама?
Вот теперь можешь сплясать джигу, Элис! В своём воображении – хоть прямо на этой белоснежной скатерти. На лице же максимум радости... от ложечки сладкого малинового джема.
– По правде говоря, да, Ирина Петровна. И Касперу тоже предварительно позвонила.
Глава 2
– Меликову, значит, в договоре пишем? Ну на-а-а-адо же! Дом-то этих, ну дореволюционных Меликовых будет. Жить не жили, а ночевали, когда в картишки в городе дулись и на этих, ну танцах тряслись. Я вот видите – всё разузнал. Халупа-халупой, да и Григорьевское – не Ярославль, а всё же барская городская усадьба.
С этими словами агент пнул резную балясину, а я чуть не пнула его.
Уже в сотый раз я жалела, что не позволила бабушкиному поверенному Касперу Миллеру взять с нами переводчика. Теперь самой приходилось иметь дело с гадким типом.
– Осторожнее, пожалуйста! Эта лестница намного старше вас, – вежливо попросила я. Ругаться не хотелось, и я постаралась донести своё недовольство при помощи ледяного тона.
– Получается, удачно вы выехали в Британию, а, госпожа Меликова? – замечание Виталий проигнорировал, зато сделал сальную мину и многозначительно кивнул на Каспера, сидевшего поодаль за ноутбуком. – Жениться не женился, раз фамилия наша, но легенду про дворянские корни стряпает вам для тамошнего пафосу? Следом, значит, женится... Прям заранее поздравляю, с виду важный гусь!
Риэлтор противно захихикал, а я поморщилась, отвернувшись к окну. Ну и манеры!..
– А у меня сестра тоже выехала, – обрадовал Виталий. Прелестно! Осталось только его собственную личную жизнь обсудить... – В Турцию, но работа ответственная! Этот, ну... Ресепшен. Глядишь, скоро ей тоже будем корни искать. Хотя там эти... Шейхи. У них, конечно, свои заморочки.
– В Турции шейхов нет, как и в России аристократии. Подробности моей личной жизни тоже нужны для контракта?
– Ну что вы, Алиса Андревна! Это я как умею разговор поддерживаю, к важной детали подвожу. Светская беседа. А то русский скоро забудете, вы вон уже коверкаете. Почти не заметно, но есть.
– Вы говорите прямо! Что за важная деталь? – я едва успела вставить вопрос в непрерывную речь несносного Виталия.
– А деталь такая, что землицы-то при усадьбе в старину было много, а теперь – кот наплакал. Только двор и садик маленький с сарайкой. Четыре сотки садик, а двор и того меньше. Не тесно? Есть интерес по соседству, за забором, ещё участочек для воли приобрести? А то баню негде поставить и этот, ну... Альпинарий.
– Спасибо, земля меня не интересует, – отрезала я. – Той, что прилегает к дому, вполне достаточно.
– Ну да, вам же для пафосу, – стукнул себя по лбу агент. – Жить-то тоже, поди, не будете, как однофамильцы ваши... Но мне и это – вариант. Мне так и эдак интересно.
– Что именно интересно?
– А то интересно, Алиса Андревна, что есть заросший участок позади садика, у которого кадастрового номера не имеется. И на генплане его нету! На старых советских тоже. Я уже по-всякому крутил, в кадастровом отделе целую неделю с девочками чай гонял. Как положено: с коньячком и тортиками. Нету участка, хоть тресни! А если самому рисовать по соткам, то прилегающие, с номерами, смыкаются заборами и... адью.
– Нету – и прекрасно, – сухо прокомментировала я цветистые пояснения. – Закралась когда-то ошибка, вот и оказался клочок между заборами.
– Клочок – это вы погорячились! – заверил Виталий. – Там на мой глазок соток двадцать, а может и больше. Хотел померять, геодезистов привозил – а там тёрн, не продерёшься, и собаки за ним огромные и злющие. Дикие. Мяса не жрут, хоть тресни, кашу не жрут. Пробовал уже травить... И отстрелить не вышло: уходят по зарослям. МЧС вызывал ловить, они помаялись и сказали – нет никаких собак. Ходили туда, значит, в самую крапиву, а твари на них не вылезли.
Агент вздохнул и снова пнул лестницу, словно она и была теми собаками. Меня едва не затрясло, а он безмятежно продолжил:
– Пока я с псинами кумекал, тут уже и вы нарисовались... И давай сразу покупать! Мне бы обождать, да поди найди потом других охочих до такго счастья. И сносить нельзя, чтобы нормально построиться, и даже панелями приличными не обошьёшь. Культура.
– Дикие собаки это опасно, спасибо за предупреждение, – я попыталась свернуть надоевший разговор про ненужную землю.
– Ээээ… нет, Алиса Андревна! Так с темы не съедете и без меня никаких альпинариев у вас не выйдет. Если радуетесь про себя, что вместе с хибарой хороший участок берёте, так халявы не будет, надо делиться по-хорошему. Узаконить землю без Виталика не сможете, тут вам не Ярославль.
– Ещё раз повторяю – мне не нужна земля. Только дом, – я уже готова была повысить голос.
Или теперь уже и повысила?..
Кажется, да, потому что Каспер оторвался от компьютера и бумаг и попытался прислушаться к непонятной для него русской речи. Я состроила в его сторону скорбную мину, жестами извинилась и призвала поскорее продолжить.
– Не нужна, так у меня есть кому продать – соседу с той стороны, – Виталию было решительно плевать на то, что ненужная беседа меня утомила. – Там человек хороший, не бедный. От земли отказываться не дурак. Я же говорю, мне так и эдак интересно.
– Так продавайте! – почти попросила я. Пусть продаёт, что вздумается, только от меня отстанет!
– Отмыть надо. Мы сейчас с вами выйдем на сделку с кадастровыми номерами по дому и по садику, но без межевого дела, – бодро зачастил агент. – А после покупки с собачками разберёмся и закажем обмеры у геодезистов по-человечески. Потом правильное межевое на документики подадим – и хоть себе берите, а хоть соседу. Я дальше раздел оформлю мигом!
– А сделка без этого межевого дела не создаст мне проблем с домом? – подозрительно прищурилась я, невольно вникая во всю эту ерунду.
– Обижаете! – кокетливо ухмыльнулся Виталий. – Закон двоякий, но поворачивает его в этом деле только нотариус. А нотариус свой.
Этот момент мне категорически не понравился. Нужно обязательно всё точно запомнить и попросить Каспера проконсультироваться с русскими юристами!
– Но я предупредил: сосед у вас богатый и щедрый. Съедете с темы – так я заборчик-то сфоткал со всех сторон. Там штакетник низенький с калиткой, о-о-очень старый. Очень-очень прекрасно видно, что не я перед продажей поставил, а давно граница была. Мы тогда у соседа забор снимем и ни в каком суде не докажете, что вам этот участок больше положен. Тут вам не Ярославль, тут всё через меня!
Он что, мне угрожает?! Я поджала губы.
– В сухом остатке – вы передаёте вместе с усадьбой участок без документов, который после покупки следует узаконить с вашей помощью за отдельное вознаграждение, затем оставить при доме либо дать вам его отделить и продать. Я всё верно поняла?
– Абсолютно! – обрадовался надоедливый риэлтор.
– Каков ваш гонорар и прочие расходы, если он остаётся мне?
– Две цены хибары, – уверенно объявил Виталий. – Избушка историческая, конечно, и с центральной водой, газом. Но и это вам земля, а не дрова столетние. Можно пополам, если дорого! – тут же примирительно добавил он. – Половину вам, другую соседу. И все довольные, начиная с меня.
Дом стоил как-то совсем мало, поэтому я согласилась, даже не советуясь с Каспером. Оставалось попросить того проверить правильность всей схемы, и пусть тогда агент узаконит. Меньше возни и меньше Виталия в моей жизни. Судя по всему, участок раньше входил в территорию усадьбы.
В ожидании я снова огляделась. С надеждой покосилась на бабушкиного поверенного. Заканчивать бы уже с этим противным Виталием! Дом мне очень нравился, однако, побродить по нему обстоятельно хотелось без неприятной компании.
Но Каспер всё ещё читал с экрана перевод договора, исправлял что-то и задавал кому-то вопросы по телефону. Он сидел за столом, покрытым чистой и нарядной скатертью – явно старинной, декорированной вручную и с большим мастерством.
– Вроде здесь было какое-то учреждение, но дом выглядит жилым, – протянула я, внимательнее приглядываясь к вышивке.
– Так эти, ну... Бабки две тут и жили с советских времён, – отрапортовал агент.
– Они имели отношение к дому, к старой семье?
– Да не-е-е! Мышь книжная и дворничиха. Тут был библиотечный архив одного ярославского НИИ, – начал выдавать подробности Виталий. На сей раз я отнеслась к его болтовне более благосклонно и внимательно прислушивалась. – Бумажную мышь ещё по молодости её, при совке, десантировали сюда из Ярославля с бумагами и папками, типа в свободное помещение на балансе. Я задолбался им в этот самый институт бабкино добро обратно спихивать перед продажей! После её смерти оно никому не нужно стало. Там какие-то чертежи допотопные, расчёты, бухгалтерия архивная – бред сивый, короче...
Я любовно разглядывала ассиметричную банкетку, прекрасный образчик модерна. Идеальная сохранность и явно оригинальная обивка! Виталий возник перед глазами и с разбегу плюхнулся прямо на неё, настраиваясь от скуки на ещё более обстоятельный рассказ.
– Ну а дворничиха всю улицу обслуживала при совке, приезжая. Из-за мыши тут на бумаге квартиру выделили, чтобы прописать как положено по месту длительной командировки. Мне это очень помогло при оформлении, что дом-то хоть и культура, зато жилой.
Агент ковырнул жаккардовую лилию на обивке ногтем. Я сжала кулаки. Ей-богу – стукну по голове! Ещё один такой номер, и стукну!
– Она ярославскую-то прописку больше не имела из-за переезда. Так и бросил её тут институт в девяностые, – агент моих мучений не заметил, но интерес к лилии, с счастью, потерял. – Никому не интересно было её назад в областной центр тянуть: жильё-то служебное при новой власти перевелось. Жильё с тех пор только за денежки... Ну а дворничиху к ней подселили ещё в семидесятые. Так я про избушку и узнал: мышь померла, а дворничиха ко мне пришла с вопросом, можно ли ей, как всем нормальным людям, право приватизации тут использовать.
– Это что ещё такое?
– Это всем, кто жил в государственном жилье, положено один раз его бесплатно сделать собственным. Если прописка ещё с тех времён. Так что вот бабкам и скажите спасибо: от нищеты на хорошую обстановку денег не было, они всю старину вам по своей нужде и сохранили, так сказать. Ну и мне тоже спасибо можно, – Виталий с сожалением огляделся. – Я обычно такое выгодно отдаю одним ребятам московским. Приезжают на своём грузовике, всякий раритет вывозят для столичных любителей. Такой у них бизнес. А мне хорошо: убираются красиво перед показами клиентам, деньжат немножко подкидывают.
– Что же вы в этот раз не стали? – изумилась я. Не верилось, что ушлый риэлтор может упустить даже небольшую выгоду.
– Из-за дворничихи, – посетовал тот печально. – Сам себе всё испортил, связался с этой реставрационной комиссией, чтобы бабку запугать... Они всё описали тут, сфоткали – не вывезешь уже. Хоть и свои люди, а честь иметь надо: много глаз эти диваны со шкафами теперь видели. Ну да ладно, лес рубишь – щепки летят. Хватит мне по этому вопросу и вашего спасиба.
– В каком смысле – запугать? Вы что, силой у пожилого человека дом отобрали?
– Зачем силой?! Что я – дикий что ли, как те собаки? – надулся вдруг Виталий. – Гражданка обратилась по вопросу оформления недвижимости на платную консультацию к профессионалу. Ко мне, то есть. Ну я ей исключительно юридически и растолковал, что это культура и старина и она не расплатится всё тут поддерживать, а потом замумукается отчитываться. Комиссию пригнал к ней для иллюстрации, проплатил им всё по чести, чтобы табличку повесили. Она после этого и согласилась продавать.
– А сама хозяйка где? Будет только при подписании документов?
– Не-е-е... Договор тоже через меня, по доверенности. Всё-всё через Виталика! Я ей домишко подобрал... в деревне. Не ближний свет оттуда в Григорьевское таскаться. Уже заранее заселил, чтобы покупателей мне не распугивала. На её век хватит, печка не дырявая. Так что не надо мне тут лепить, я не чёрный риэлтор, бабок не обижаю! Тут вам не Ярославль, всё на виду... Вмиг вычислят.
Какой ужасный человек!
В уме я сделала отметку, что надо бы найти старушку и обсудить с ней дальнейшее проживание в усадьбе за вознаграждение. Дому нужен присмотр, она с этим явно прекрасно справлялась. Я всё равно вечно здесь торчать не буду – пережду бурю с наследством, наиграюсь в своё удовольствие с реставрацией и вернусь в Лондон. Фасад, конечно, в плачевном состоянии, да и вообще заняться есть чем. А потом буду наезжать иногда в такую вот чистоту и уют.
Но у судьбы были на мой счёт иные планы...
Глава 3
Через неделю я стояла в холле усадьбы с чемоданами у ног и парой объёмных пакетов покупок, сделанных ещё в Ярославле. Полотенца, одноразовая посуда, постельное бельё – студенческие годы и любовь к путешествиям в экзотические места вполне привили мне бытовую самостоятельность.
Конечно, тянуло пойти куда-нибудь на чердак или веранду: покопаться в пыльной старине, подержать в руках что-то из прошлого, от чего обязательно замрёт сердце... Но сперва стоило разобраться, где ночевать и чем ужинать.
Практичность победила и я отправилась осматривать кухню, потому что сходить за продуктами ещё только предстояло. Нужно было определить, есть ли холодильник и получится ли готовить хотя бы завтраки, или стоит поискать поблизости ресторанную еду.
Кухня сияла начищенными медными тазами, кастрюльками и плошками.
Ого! Да здесь сразу хочется что-нибудь эдакое приготовить… обстоятельное. Петуха в вине, например.
В первую же минуту среди ухоженной утвари обнаружились турка и кофейник. Прекрасно, завтракать можно дома...
В одноразовой посуде не было нужды: белоснежные тарелки и чашки стройными рядами сверкали на огромном буфете.
Хмм… усадьба при осмотре выглядела жилой и не запущенной, но вот всех этих салфеток, приборов и сервизов я не припоминала...
Пластиковую посуду я решила на всякий случай припрятать в буфетный шкафчик: вдруг весь роскошный фарфор принадлежит прежней владелице и она за ним ещё вернётся.
За створками буфета я сразу наткнулась на красивую стеклянную банку с дутой прозрачной птичкой сверху, полную кофейных зёрен.
Склянка милая, настоящая венецианская. А вот кофе точно старый и негодный, нужно выкинуть...
Я откупорила плотно притёртую крышку и вдохнула. Эфиопский Сидамо, свежайший! А у старушки простой хороший вкус и съехала она совсем недавно...
– Это вам. Вера Ивановна кофе никогда не пила, у неё давление.
Я подпрыгнула, рассыпав порядочную часть зёрен, и обернулась.
За разделочным столом стоял странного вида человек – очень низкого роста и пожалуй – немолодой, хотя совершенно без морщин. Наверное, это из-за белых волос так кажется. Не старый, а именно... без возраста. Бледный, с прозрачной голубой кожей, невероятно большими синими глазами и огромными вытянутыми ушами… Эльфячьими что ли?..
«Эльф» неторопливо резал длиннющий багет на тонкие ломтики, сбрызгивал их маслом и аккуратно складывал в корзиночку.
– З…здравствуйте!
– Здравствуйте, Алиса Андреевна, чрезвычайно рад! Сойдёт и эльф, в другом мире может и посмеялись бы, но в вашем так иногда и называют. А в Безмирье, откуда я прихожу, нет определённого названия. Мы просто есть и знаем, кто мы. Существуем. Сущие.
Сумасшедший. С ножом!!! Я инстинсктивно попятилась. Хотя... вроде безобидный? Да и нож хлебный, с тупым торцом и зубцами. Только вот про эльфа я вслух точно не говорила, а думала обычно на английском!
– Мне всё равно, я все языки понимаю. Идёмте в столовую, ваш coq au vin остывает.
– Что, простите?
– Кок-о-вин, – закатил глаза синий человек. – Петух в вине. Вам же хотелось на ужин!
– Мне его захотелось минут пять назад, а птицу только томить нужно целый час!
– Это вам час... У Эйо свои методы. Но можете считать, что я заранее счастливым образом угадал, раз вы такая трусиха.
Эльф водрузил на хлебные кружочки веточку розмарина, вытер изящные голубые пальцы льняной салфеткой, подхватил корзинку и отправился на выход. Я пошла следом – кто бы он ни был, выпускать его из виду точно нельзя.
В столовой я сообразила, что за мистика с петухом: ужином упоительно пахло. Очевидно, мой нос уловил и опознал остатки аромата от готовки на кухне и подсознание выдало желание именно это съесть. С языками просто совпало – я думала о своём, а эльф говорил о французском названии блюда. Про кофе вообще всё на поверхности, нетрудно угадать. Ну а эльфом его, вероятно, часто называют из-за ушей. Уфф...
Синий человек отодвинул для меня стул.
– Эйо горд снова принимать в доме Старую Семью, тем более – такую очаровательную даму! Я ждал этого много лет!
Я на секунду замялась, но тут же устыдилась. Вообще-то он дружелюбный и вежливый, хоть и странный. Кофе припас, ужином встречает. Голубая кожа… Ну, не знаю... препараты серебра? Судя по по отношению к моему происхождению, это некий любитель прошлого. Видимо, жил со старушками. Возможно, давно здесь обитает, не выгонять же его теперь… Во всяком случае, пока от него нет никакой угрозы.
Эйо нахмурился и выдал целую тираду:
– Ваша милая головка быстро вскипит, если станете придумывать столько объяснений. Не нужно ничего сочинять, будьте уже настоящей Меликовой! Задайте прямо любые вопросы и я на них отвечу. Эйо, ты здесь давно? Давно, сударыня, много тысяч лет по-земному, с точного счёта сбился. Живёшь? Не живу, Алиса Андреевна, но присутствую всегда, когда нужен. Здесь когда нужен, или в другом мире. В остальное время нахожусь в Безмирье.
Ох, он всё же сумасброд! Считает себя кем-то вроде старого домового. Ну и пусть, он милый. О чём вот только спрашивать помешанного и зачем? Хотя… Пусть рассказывает свои сказки, под такого петуха можно и послушать.
– А это Безмирье, из которого вы приходите, оно где?
– Оно много где, Алиса Андреевна: и нигде, и везде. Ваш личный доступ, как Меликовой, строго в моём сопровождении, через синюю калитку за яблоневым садом.
Я подняла брови, отметив про себя, что его осведомлённость явно не ограничивается историей моей семьи.
– Да-да, там, где ретивому агенту Виталику Стражи Безмирья штаны зубами спустили, – отозвался на мой жест Эйо.
О как у него реальность переплетается с фантазиями, с ним будет интересно! Лишь бы при такой болезни не было приступов агрессии или депрессивных припадков.
– И зачем мне этот доступ? Что там вообще?
– Там ничего и много что. И всё, что нужно. Для начала, пожалуй, я бы вас к родовому Древу сводил.
На языке вертелся вопрос, который я побаивалась задавать...
Однозначно выбью эльфа из колеи, вдруг он тогда сильно обидится или разозлится… А, ладно, спрашивай, Элис! В конце концов, он сам призывал говорить прямо. Заодно проверишь, может ли он быть опасным, когда расстроится.
– Знаете, что совершенно не сходится, Эйо? Вы утверждаете, что живёте здесь тысячелетиями. В саду и в доме временами. Только вот усадьбе-то сто двадцать лет, а городку несколько сотен.
Эльф хитро улыбнулся. А его не так уж просто вывести из себя!
– Дом всегда был. И Старая Семья ваша, и Доступ, и Связь тоже. Разные времена – разный вид. И в лесу даже стоял, медведи вокруг ходили. Поворачивалась избушка к лесу задом, к добрым молодцам передом… Сказки-то знаете?
– Как не знать, я язык по русской литературе учила, – задумчиво откликнулась я. – Значит, ваше Безмирье – что-то вроде Слави? Русалки на ветвях сидеть будут, если к родовому дереву пойти? Кикиморы по дороге не защекочут?
Эйо посмотрел на меня сердито и с укором, как на дуру. Но взгляд огромных глаз быстро потеплел.
– Ну зачем же кикиморы, Алиса Андреевна! Это давно такое было, суеверный народ от границ отваживать. Сейчас кого этим на испуг возьмёшь? Скажут: актёры или трёхмерный спецэффект. Сейчас Стражи принимают вид полицейских, бомжей с ножами... Или собак вот, например. По ситуации, смотря кто и где сунется.
– А если не испугаются и дальше пойдут? Я вот если пойду одна?
– К вам я сразу явлюсь и провожу. Если занят в другом мире – Стражи запутают, задержат до срока или вовсе развернут. Они и по-человечески поговорить умеют. Можно даже на английском, если так понятнее, – деловито заверил Эйо, словно и правда считал, что я могу пойти в какое-то там Безмирье, да ещё и сама. – Нечего вам там делать без Сущего, только заблудитесь. А вот если чужие лезут куда не просили... Тут уж зависит от того, что за нарушитель и намерения. Могут и убить или свести с ума.
– А агент Виталий, выходит, без злых намерений ходил? Живой ведь вернулся, да и разум не потерял вроде: свою линию уверенно гнёт.
– Виталик не дошёл до границы. Пока хватило спущенных штанов, а там посмотрим, если ещё сунется, – спокойно отозвался синий коротышка.
– Не хватило, – хмыкнула я. – Хочет теперь, чтобы я ту землю через него узаконила на своё имя, за приличное вознаграждение в две цены дома.
– Мало ли, чего он хочет, – безмятежно улыбнулся Эйо. – Нельзя Безмирье на карты наносить, да и невозможно это: никакая география не сойдётся. Шлите его смело куда подальше! Можно вот к кикиморам, чтобы грубее не выражаться. Доступ и так ваш, не нужны тут документы.
– Уже пыталась отвертеться, но Виталий – целеустремлённый малый. Спасибо за совет, прекрасный ужин и компанию! – я закруглила беседу, решив, что достаточно с меня на сегодня бреда, в том числе – сказочного. А агента с этим синим обсуждать вообще бесполезно: будто того нахала остановят ругательства! Хоть про кикимор, хоть про леших...
– Пожалуйста, Алиса Андреевна, рад! – коротышка и не подумал встать из-за стола.
В наступившей паузе я придумывала, как от него теперь отделаться... Вроде он говорил, что в доме не живёт? Но спальню нужно найти с задвижкой! Или чем-то подпереть на ночь, пока не куплю засов.
– Хорошо, засов поставлю, как только комнату себе выберете, – кивнул Эйо, нахмурившись. – Но это глупость совершенная, Алиса Андреевна, я же через двери не хожу! Хотя… Дрей может и через двери: привык один хозяйничать, с него станется. Конечно, в личные покои он точно не пойдёт, но для вашего спокойствия действительно можно приладить. Очень уж вы недоверчивая! – покачал он головой.
Я уже опять с удивлением прикидывала в уме: что именно сказала вслух, а что подумала. Но новая информация сбила с рассуждений!
– Кто это ещё – Дрей?! – не на шутку перепугалась я. Хватит с меня и коротышки...
– Адрекс Валь, хозяин зеркального Пограничного Дома. Ну, из другого мира, – вежливо пояснил Эйо. – Вы весь здешний уклад пока не знаете: в саду он ходить может, когда хочет, там у него Переход, а вот в дом – только в гости. Если что, можете и напомнить ему о приличиях. Дрей – благовоспитанный молодой человек, но Вали тут без Меликовых уже век обитают, отвыкли спрашиваться. Доброй ночи, Алиса Андреевна!
С этими словами ушастый сумасшедший… растворился в воздухе.
