Текст книги "Жемчужина боярского рода (СИ)"

Автор книги: Ива Лебедева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 35

– Я настаиваю! – Голос за дверью уже привычно леденил все вокруг. Я не удивилась бы, выступи на стенах иней.

Мы с Марфой переглянулись, она горестно поджала губы и поправила на мне черный платок, повязанный по самые брови. Глаза у нянюшки все утро были на мокром месте.

– Марфуш, все будет хорошо, – шепнула я и коленом прижала крышку дорожного сундука. – Защелкивай!

– Это просто неприлично! – Тетя Серафима, дай ей предки здорового образа жизни, стойко держала оборону в коридоре. Правда, все равно отступала под напором неприятеля, но медленно. Десять минут назад Снежинский холодил где-то за углом, а теперь не иначе как в трех шагах от моего маленького убежища.

– Серафима Платоновна, я вчера всех специально предупреждал, что мы сегодня уезжаем. Если вы и ваши дети не готовы – не настаиваю, можете, конечно, остаться здесь. Хотя госпожа Алиса сама выразила желание отправиться моим маголетом. Что же касается Ольги, указания вашего брата ясно и четко были изложены в письме. Она едет в столицу со мной. Даже если мне придется перекинуть ее через плечо, как пленницу!

Тетя Серафима едва слышно охнула, я же, затянув последний ремень на сундуке, только хмыкнула и еще раз потянулась обнять Марфу.

– Как только выйдем за ворота поместья – бегом к Петровичу. Он получил подпись управляющего на документе.

– Поняла я, незачем повторять. – Марфуша сердито вытерла глаза чистым платком и тоже меня обняла. – Буду предков просить милости тебе, Оленька. Напиши, как доедешь!

– Обязательно, – пообещала я и повернулась к двери. Судя по тому, что тетка окончательно смолкла, оборона пала.

И точно, в эту же секунду жиденькая филенка затряслась от решительного стука.

– Сударыня, не заставляйте меня ждать, а тем более применять силу!

Я только хмыкнула и распахнула дверь. С вызовом посмотрела прямо в глаза застывшему от неожиданности Игорю. Он явно настроился долго и упорно выковыривать меня из затвора.

– Доброе утро. Мои вещи в комнате, можете забрать, – холодно сказала я и ловко прошмыгнула мимо боярыча в коридор. Мстительно представив, как он или его слуги будут вытаскивать из маленькой тесной комнаты самый большой и тяжелый сундук, какой мы с Марфой нашли на чердаке.

Маголет до столицы… ничего себе! Я-то думала, что придется ехать почти неделю по пыльным дорогам до «железки», там пересаживаться на проходящий поезд и еще четыре дня мчаться через горы-долы. Кордон и граница – это вовсе не фигурально, наша аномалия затерялась глубоко в недрах тех мест, что в моем прежнем мире назывались Дальним Востоком.

Вот уж не думала… Хотя чего это я? Снежинский – не разоривший свой род папочка прежней Ольги, его семья по-прежнему сильна и очень богата. Могут себе позволить возить наследника на маголете хоть через всю страну, хоть на другой материк. Небось, заряженных энергией холода кристаллов хватит слетать до Луны и обратно.

Неудивительно, что Алиса подхватилась и напросилась с ним. У нас нет денег, чтобы добираться в столицу с таким комфортом. А тут на халяву, считай, вместо двух недель дороги – всего двенадцать часов.

А вот мне радоваться нечему – я рассчитывала, что в пути у меня будет время подумать, присмотреться к Игорю, понять, какого лешего ему от меня нужно. Сбежать, в конце концов, если все пойдет по худшему сценарию… Ладно. Не первый раз этот молодой боярыч пускает все мои планы кувырком с горки. Пусть хоть сундук в свой маголет затащит, и то польза!

– Кажется, мы с вами договорились, сударыня, – заметил Снежинский.

Мы с очень хмурой Алисой, Николенькой и тетушкой уже сидели в маголете, больше всего похожем на потолстевшую от слишком усердного кормления маршрутку серебристого цвета. Сквозь округлые и очень прозрачные окна я уже пронаблюдала, как мой сундук медленно и величаво проплыл от крыльца до грузового отсека, и порадовалась двум вещам. Во-первых, много нужных пожитков влезло. А во-вторых, лоб у ненормально сильного после похода к Лиловому озеру Снежинского все равно покрылся испариной после этой грузовой левитации. Так ему и надо!

– Вы о чем, сударь? – Я прекрасно помнила вчерашний день, вечер и все разговоры. Но поскольку не собиралась идти у Игоря на поводу, с чистой совестью сделала вид, будто девичья память перешла в склероз без промежуточного просветления.

– О вашем внешнем виде. – Поскольку «дорогая родня» уселась вокруг меня плотным кружком, а кресло напротив занял Вьюжин – этот, кстати, как тут оказался?! – Снежинскому пришлось пройти в переднюю часть салона к своим друзьям. И разговаривать со мной, неудобно выворачивая шею.

– Не знаю, с кем и о чем вы договаривались, сударь, – я поправила платок, надвинув его еще ниже на брови, – но я буду одеваться сообразно своему положению. И вряд ли у вас есть право мне указывать в этом вопросе.

В салоне ощутимо посветлело и похолодало. Сначала я подумала, что это Игорь так злится. Но нет. То есть боярыч-то аж зубами скрипел, но атмосферные изменения были вызваны тем, что маголет взлетел. Так плавно и гладко, что сначала никто этого даже не почувствовал.

– Отстань от девушки, Снежок, – влез в беседу Вьюжин. Угу, я как раз хотела удивиться, чего это он так долго молчит.

– Тебя не спросил, – презрительно отбрил бывший жених. – Ты здесь вообще из моей милости. Так что помалкивай, если не хочешь дальше лететь самостоятельно.

– Пф, какие мы грозные. – Алексей явно забавлялся, перекидывая из руки в руку цепочку ледяных кристалликов. – Я всего лишь хочу сказать, что боярышня Ольга в своем праве. Как и что надевать – ее дело. Никакое самое грозное и доверительное письмо от главы рода Барятинских не дает тебе права распоряжаться интимными подробностями дамского туалета.

К моему удивлению, пока Вьюжин трепал языком, тетушка Серафима Платонна и Алиса дружно кивали в такт каждому его слову. И даже одарили Снежинского парой укоризненных взглядов.

Нет, ну в чем их интерес – понятно. Но Вьюжин… опасный он товарищ. Леший его знает, что в этой голове под белоснежными вихрами!

В маголете еще чуть-чуть похолодало. Но тут в напряженную беседу вмешался милый рыжик Лисовский. Он вообще из боярычей нравился мне больше всего. С нетопырями не целовался, за периметр в лагере не бегал, жемчужину в лабиринте не искал, ко мне не приставал и в целом не доставлял ровно никаких проблем. Даже от Орловского было больше неприятностей – понесло его в саду охранки вешать…

– Господа, давайте лучше попросим подать нам горячего шоколада, – мягко и негромко сказал Олег, кладя руку на локоть сидящему рядом с ним Снежинскому. – Лететь нам долго. Чтобы не заскучать в дороге, я позволил себе смелость взять с собой карты и набор шахмат. Есть желающие скрасить игрой долгую дорогу?

Глава 36

– А вы не так просты, сударыня, – тонко улыбнулся рыжий Лис, разменивая свою ладью.

Я только пожала плечами и двинула пешку.

– Шах.

– Вот как… – Олег глубоко задумался, глядя на доску. Благо на нас никто не обращал внимания, молодежь перебралась в переднюю часть маголета и азартно играла в карты на щелбаны и поцелуи. Даже Снежинский и Вьюжин отвлеклись. Собственно, они друг с другом и сцепились в поединке. Каждый уже отхватил по щелбану и теперь старался взять реванш.

Тетушка Серафима Платоновна тоже посматривала на карточный стол с искренним интересом. А на свою дочь, яростно болеющую за Игоря, – с беспокойством.

Мне как действующей затворнице в азартные игры вступать было невместно. А просто так сидеть скучно. Вот я и взялась двигать фигурки из слоновой кости по черно-белым клеточкам. По памяти изобразила одну из партий, которую когда-то учила в шахматном кружке. Кто ж знал, что Лисовский окажется таким внимательным?

Впрочем, прятать мозги здесь не принято даже у молоденьких девиц. И тем более затворницам без перспективы выйти замуж такое не пристало. Здесь общество четко знает, что гены – страшная сила. И от матери-дуры сложно получить смекалистое потомство. Хоть в этом повезло – не надо притворяться слабоумной бабочкой, как некогда было принято среди дам в моем прежнем мире…

К тому же, признаться, я соскучилась по хорошему противнику. На кордоне меня обыграть не мог никто. Только Петрович умел сопротивляться дольше всех, иногда выдавая интересные ходы.

– Мат. – Ферзь перешагнул с белой клетки на черную.

Олег несколько секунд будто бы удивленно смотрел на доску, потом поднял на меня глаза и тихо рассмеялся. Золотистые веснушки на очень белой коже вкупе с рыжими ресницами и орехово-зелеными глазами выглядели в этот момент необыкновенно… мило. Настолько, что я не сдержалась и тоже улыбнулась в ответ.

– Предки и их боги, сударыня, – сказал Лис. – Вы неподражаемы. Не только умны, но и красивы настолько, что вашу улыбку не испортит ничто, даже черный платок затвора. Это ж надо было… – Тут он спохватился и сменил тему: – Кажется, подлетаем к столице. И пока мы не прибыли, позвольте дать вам совет. Переночуйте хотя бы первую ночь в гостинице при летном поле. Поезжайте в особняк Барятинских завтра с утра, на свежую голову. И будьте очень… очень осторожны.

– Спасибо за совет, – кивнула я. – Постараюсь ему последовать.

– Я оставлю вам свою визитку. – По столу под прикрытием шахматной доски мягко скользнул резной квадратик с магической радужной окантовкой. – Первым делом в здании магодрома приобретите амулет связи – свой собственный, с новым номером. И сразу привяжите к своей ауре кровью. Когда в доме Барятинских вам предложат семейный амулет, тоже берите, но постарайтесь почаще забывать его где попало. И наконец, если понадобится помощь, позовите меня. Хорошо? Не Игоря, не Алексея. И даже не Виктора. Меня. Я единственный, за кем не будут следить и кто сможет прибыть в указанное вами место достаточно быстро.

– Почему? – совсем тихо спросила я, одним движением переворачивая доску так, чтобы разыгранная партия смотрелась по-другому: будто победу одержал Лисовский.

– Почему я вам помогаю? У меня свои причины… о которых, с вашего позволения, я расскажу позже, – тонко усмехнулся юный целитель и тут же отвлекся на друзей, закончивших очередной тур карточной игры. – Ну, кому шишку на лбу залечивать? – спросил он демонстративно громко, обращаясь к Вьюжину и Снежинскому.

– Отвали, рыжий, – недовольно пробухтел Алексей, потирая лоб. Но тут же солнечно улыбнулся мне: – Сударыня, позвольте мне проводить вас до родового имения Барятинских?

– Я сам провожу, – тут же влез Снежинский и так зыркнул, будто ножом ткнул.

– Большое спасибо, господа, – с достоинством кивнула я. – Но в этом нет необходимости. Видите ли, я очень устала, чтобы ехать с летного поля до столичного дома прямо сейчас. Поэтому, с вашего позволения, сниму номер в ближайшей гостинице. Если вам угодно оказать мне услугу, можете подсказать, где лучше остановиться. Чтобы девице моего положения жить там было прилично и не слишком дорого.

Лисовский за спинами двух холодолюбивых петухов чуть заметно и поощрительно улыбнулся мне одними глазами. Но тут в разговор предсказуемо вмешалась Алиса, сразу привлекая всеобщее внимание громким вопросом:

– Дорогая кузина, позволь спросить: на чьи деньги ты рассчитываешь шиковать в столице? Или ты считаешь, дядя позволит тебе творить все что вздумается и жить где попало за счет родовых средств?

– Спасибо за напоминание, дорогая кузина. – Я вернула ядовитую шпильку без колебаний. Чем дальше мы улетали от кордона и Марфы, тем меньше я чувствовала необходимость притворяться блеклой и дохлой молью. И хотя определенная осторожность оставалась для меня обязательной, пора было потихоньку начинать показывать зубы. Иначе слопают раньше, чем успею мяукнуть. – А то я успела забыть, что вы с тетей и кузеном прибыли в мой дом, не озаботившись собственным содержанием, и жили там в свое удовольствие на всем готовом, не особенно задумываясь, за чей счет это происходит.

О гостях, которых дорогие родственники наприглашали, я даже упоминать не стала – это было бы уже слишком. А вот ткнуть Алису в то, что она ела из моих рук, не потратив ни копейки, давно пора было.

– Ольга! – Поскольку кузина онемела от такого заявления и только медленно наливалась краской гнева, в ход пошла тяжелая артиллерия – тетя Серафима Платоновна. – Как ты можешь! Ко всему прочему ты Барятинская! И жила все это время в доме, принадлежащем роду, на…

– На деньги, которые папенька немного забыл мне прислать, – кивнула я с самым невинным видом. – Я все понимаю, выжженной пустышке лучше умереть с голоду, чтобы не позорить семью. Простите, что не успела сделать это до того, как роду зачем-то понадобилось вытащить меня обратно в столицу. Увы, я не предполагала, что воля главы заключалась в том, чтобы я уморила себя сама. Пришлось выкручиваться и зарабатывать. Смею заметить, это у меня получилось. Именно поэтому я в состоянии оплатить приличную гостиницу, не покушаясь на состояние Барятинских.

М-да. Немая сцена, не хуже чем в знаменитом спектакле из моего мира. Только вот почему так хмурится Снежинский? Смотрит то на меня, то на тетку, то на кузенов и хмурится.

Зато Вьюжин втихую из-за спины Серафимы Платоновны показывает мне межмировой жест одобрения – большой палец вверх!

Глава 37

Большого скандала не случилось, и слава предкам. Скорее всего, родственники постеснялись устраивать безобразную ругань перед посторонними. Одно дело поединок в глуши, где Алиса пусть формально и издевательски, но следовала правилам, а другое – хватать меня за подол и тащить в родовой дом, если я буду по дороге упираться, орать и цепляться за близлежащих боярычей.

Именно поэтому меня всего лишь проводили до ближайшей приличной гостиницы. Правда, личный амулет связи сразу купить не получилось – через здание магопорта наша компания пронеслась как снежный вихрь, нигде не задерживаясь.

Но это не страшно – у меня все равно были планы заняться необходимыми делами в одиночестве, когда все эти назойливые родственники и «друзья» разъедутся наконец по домам и оставят меня в покое хотя бы до завтра.

Пришлось немного повоевать на стойке регистрации в гостинице – сначала я отбила две попытки за меня заплатить: от Снежинского и Вьюжина. Потом очень вежливо напомнила Алисе, Николеньке и тетушке, что за себя я, без сомнения, могу внести нужную сумму. Но снять для них три отдельных номера – увы. На это мои финансы не рассчитаны.

Соврала, конечно. У меня было достаточно денег, чтобы эту гостиницу купить, благо не самая большая и роскошная. Но с какой стати? Чтобы они мне снова тыкали моим расточительством в нос?

Я ограничилась тем, что оплатила дорогим родственникам такси до родового дома. Только бы они уехали наконец. С них сталось бы сесть в фойе и сидеть до посинения. Или позвонить папеньке Ольги и вызвать его сюда. Оно мне надо?

Судя по уничижительному взгляду тетушки, она мою щедрость не оценила, хотя сама тратиться не торопилась.

И вообще рассчитывала присоседиться к кому-нибудь из молодых людей, лучше всего к Игорю. Мол, так пить хочется, что есть нечего и переночевать негде, а вы такие великодушные господа, не подкинете ли нас еще немного до дома? Можно до своего, чтобы с честным пирком да за свадебку!

Увы и ах, такой возможности я не дала. Лично усадила родню в самоходную карету, похожую на схуднувшую желтую тыкву с шашечками на дверцах, проследила, как это несуразное сооружение влилось в поток других повозок, и выдохнула, наконец, с облегчением. Есть шанс не увидеть их как минимум до завтра!

– Господа, большое спасибо за то, что помогли мне добраться до столицы. – Теперь пришло время прощаться со всеми остальными. – Не смею вас задерживать. Да и я, признаться, устала. Хочу подняться в номер и немного отдохнуть.

Вьюжин со Снежинским как-то настороженно переглянулись. У меня сложилось впечатление, что каждый пошел бы по своим делам, которые есть и тоже требуют внимания, но вместе с тем никто не хочет покидать поле боя первым.

Ну что же, я спокойно могу решить эту проблему вместо них. Скромно улыбнулась обоим, краем глаза проследила, что два носильщика из отеля бодро закатили на тележке мой сундук в лифт, и попрощалась:

– Всего хорошего, господа. Желаю вам приятного отдыха.

– До скорой встречи, сударыня, – тут же хором попрощались Лисовский и Орловский. А поскольку другие двое медлили, я не стала дожидаться их реакции. Взяла со стойки магический кулончик-ключ от номера и ушла в пассажирский лифт.

Ровно через час, приняв душ, переодевшись и пять раз убедившись, что все любопытные покинули территорию, я вышла из номера и снова спустилась в холл. В одном Лисовский был прав: мне нужен свой амулет связи, номера которого никто не знает. Но покупать его в отделении летного поля я не стану.

Желтые тыквы такси сгрудились совсем недалеко, пройтись пешочком и нанять экипаж – дело пяти минут. А дальше остается полагаться на память прежней Ольги, ее знание столицы и мою собственную жизнь в другом, но похожем мире.

Амулет связи, очень похожий на мини мобильный телефон из моего мира, я купила в маленьком отделении оператора магической связи в районе рынка. Средненькая модель, маленький, с мою ладошку, экран в виде голубоватого плоского кристалла, на котором загорались кнопки-буквы почти привычной кириллицы и знакомые же арабские цифры. Отлично. Главное, никто никаких лишних вопросов не задавал, продавца вполне устроили документы, выданные Петровичем на имя Ольги Барятиной.

Из салона магсвязи я отправилась в банк, снова выбрав небольшое отделение, работающее допоздна, потому что в него обычно сдавали выручку частные торговцы с близлежащих рыночных улиц.

На те же самые документы я открыла счет, заказала кристаллик для платежей – аналог платежной карты – и отправила сообщение Петровичу. Ровно через минуту на открытый счет поступила сумма, достаточная для месяца безбедной жизни в столице, но не настолько большая, чтобы привлечь чье-либо внимание в системе.

Отлично. В городе, конечно, можно расплатиться наличкой. Но это сразу выдает в тебе чужака или провинциала. Здесь даже на рынке за репу все давно расплачиваются, прикладывая кредитный кристалл к считывателю продавца. Я с этим легко справлялась – и своя память на месте, и Ольгина помогала.

Теперь следовало заняться гардеробом. Черный платок затвора – хорошо для родни и прочих навязчивых боярычей. Штаны, рубашки и куртки, привычные на кордоне, в столице на девушке смотрелись слишком странно и экзотично, привлекая внимание. А мне предстояло множество дел в самых разных местах. Встречают же, как известно, по одежке. Проще соответствовать, чем уперто отстаивать свое право быть не такой, как все.

Жаль, что, когда я закончила денежные дела, на улице уже совсем стемнело – все же в столицу мы прилетели ближе к вечеру. Поход по модным лавкам, само собой, отложился на утро. Придется встать пораньше и сбежать из гостиницы, потому что чую: если промедлить, явятся либо боярычи, либо родня, либо сам папенька Павел Платонович Барятинский, нерадивый родитель, который снова узрел в ненужной дочери какую-то практическую пользу.

Но спокойно вернуться в свой номер я не смогла. Стояла возле отделения банка и ждала такси, когда ко мне через дорогу с криком кинулось странное существо.

Сначала я подумала, что это какая-то очень пожилая женщина – сгорбленная, морщинистая, с аккуратно стянутыми в пучок седыми волосами.

Но голос у старушки оказался удивительно молодой, звонкий. И болезненно знакомый.

– Оленька! Оля, это ты?! Это правда ты?! Живая! Я так рада!

Старушка повисла у меня на шее так быстро, что я оторопела и не сразу принялась вырываться. К тому же угрозы в этой странной женщине я не чувствовала. Наоборот, что-то внутри болезненно сжалось, обжигая узнаванием и неверием.

Потому что со сморщенного старушечьего лица на меня смотрели молодые и здоровые глаза подруги детства. Людмилы Оленской. Веселой хохотушки, Ольгиной ровесницы и еще одной завидной невесты в кругу столичных бояр.

Импульс обнять в ответ сработал раньше, чем мое сознание попаданки из другого мира успело его заблокировать. Эта девочка когда-то была одним из самых близких людей Оленьки, и ее чувства поневоле передались мне.

– Мила? Мила, что с тобой произошло?!

Глава 38

– Мила, Милочка, – повторяла я как в бреду, подхватывая кинувшуюся ко мне через улицу старушку… девушку? Все перепуталось, даже голова закружилась. Я окончательно перестала различать, где мои чувства, а где те, что раньше принадлежали Оленьке Барятинской.

Может, и к лучшему, мы окончательно слились и стали одним человеком. Но сейчас меня волновало другое.

– Что случилось?! Ох! – Я почувствовала, что подруга едва стоит на ногах. Под бесформенной толстой стеганой фуфайкой прощупывались тонкие цыплячьи косточки, едва облаченные в сухонькую плоть. – Мила, пойдем… пойдем ко мне? Или хотя бы в какое-то кафе, пойдем сядем!

Она только едва заметно кивнула в ответ, почти повисая на моих руках. У меня сердце зашлось от тревоги и жалости. Но откуда-то пришло четкое знание: лекарей звать бесполезно. Они не помогут. Я сначала не уловила нюансов, а потом почувствовала, что это так откликается моя новая странная магия, будто прощупавшая Милу изнутри и выдавшая страшный вердикт.

Ни до какого кафе мы не дошли, хорошо хоть, добрели вдвоем до маленького скверика, где и устроились на скамейке под деревом, чуть поодаль от фонаря. Ночные бабочки и мотыльки кружились вокруг светящегося яблока на столбе, отбрасывали хрупкие полупрозрачные тени на мостовую и на скамейку.

Мила с облегчением села на деревянную лавку и откинулась глубже в тень дерева. Худые руки, торчащие из обшлагов фуфайки, вцепились в мою ладонь и заметно дрожали.

– Оля, ты вернулась! – Из темноты голос подруги звучал по-прежнему молодо и звонко, создавая иллюзию прежней Милы. – Как я рада, ты не представляешь! Я так о тебе беспокоилась! Так боялась за тебя!

– За меня?! – Я не поверила собственным ушам. – Мил, да что со мной могло случиться такого страшного? Все уже произошло… но почему ты в таком состоянии?! Кто это с тобой сделал?!

– Никто. – Мила еще крепче сжала мою ладонь. – Я сама.

– Как это?! – Меня будто электрическим шокером ударило.

– Мила грустно вздохнула:

– Ты же помнишь проклятие нашей семьи?

– Погоди… Проклятие, из-за которого больше ни одна женщина вашего рода не сможет родить? – Смутные воспоминания Ольги всплыли сами. – Но это же чушь! Глупые сказки, сплетни, которые распускали девчонки из зависти! Да ваш род славен своими здоровыми и многочисленными детьми!

– Не совсем, – грустно покачала головой Мила. – Я узнала, что изначально это и было благословение на плодовитость и здоровье. Но моя старшая сестра… она совершила один очень нехороший поступок, из-за которого древнее благословение обернулось проклятием. Она оскорбила богиню-мать. Мы поняли это, когда у нее случился второй выкидыш – она ждала сына. Лика прошла ритуал покаяния и очищения, а мама сделала огромное пожертвование в пользу больниц и домов призрения. Но когда через какое-то время сестра забеременела снова, случилась беда. До седьмого месяца все шло хорошо, а потом… Ты помнишь, что такое Антонов огонь?

– Родовая горячка, – прошептала я. – Заражение крови. Но она бывает после родов и только при неумелых повитухах!

– Мы тоже так думали, – вздохнула Мила. – Никто из лекарей ничего не мог сделать, сестра умирала вместе со своим ребенком. В отчаянии мама решилась и позвала храмовницу из затвора богини-матери. И та рассказала, в чем дело. Лика должна была умереть вместе со своим ребенком, а проклятие перекинулось бы на среднюю сестру, Светлану. И так, пока весь наш род не исчезнет…

– О господи! – У меня волосы на голове зашевелились от ужаса. Я даже не обратила внимания на свою оговорку из другого мира. Но и Людмила ее не заметила, только грустно вздохнула.

– Храмовница сказала, что ее богиня в гневе и снять проклятие можно только добровольной жертвой. И что тот, кто станет этой жертвой, потеряет больше, чем жизнь. Мама выгнала храмовницу и велела вызвать лучших лекарей и малефиков, готова была заплатить даже царскому защитнику! – Она тихо вздохнула и закончила: – Но все мы прекрасно понимали: это бесполезно. Без жертвы…

– А дальше?!

– Несколько дней мама пыталась что-то сделать. И мы все тоже. А потом… – Девушка-старушка спряталась еще глубже в тень. – Потом я случайно подслушала разговор матушки, тетушек и сестер… о том, что надо отдать богине самую бесполезную и слабую из нас. Что нужно всем вместе придумать, как уговорить… меня. Мол, тоже жалко, но Лика и Светлана уже замужем за родовитыми, у них обеих хороший магический потенциал. А я всегда была последней, и в учебе, и в красоте. И в умении выбирать мужа.

– Мила… – Я прижала к себе подругу дрожащими руками. – Это неправда!

– Правда, Оль. В том-то и дело, что правда. Я не стала ждать, пока они придут с фальшивыми лицами уговаривать меня. И потом, это моя семья… Все равно кто-то должен был.

– Это так на тебя похоже, Мила. Ты… добровольно?

– Я сбежала и нашла ту храмовницу, – тихо закончила девушка. – Это все случилось три года назад. С тех пор так и живу… при храме.

– А твоя семья? – В голове не укладывался этот жутковатый рассказ. Но памятью Ольги я помнила, что в этом мире храмы богини-матери, проклятия и наказания всего рода за грехи кого-то одного – дело хоть и не каждодневное, но вполне возможное.

– Я ведь ушла, – вздохнула Мила. – Без спросу. И с тех пор не возвращалась к ним. Мама и сестры, да и тетки, приходили в храм, пытались меня найти. Но я не хотела никого из них видеть – слишком больно. Я знала, что проклятие снято, что цена уплачена и с ними все будет хорошо. Лика родила здорового сына, Светланка через год тоже понесла. А мне среди них больше места нет. Я все равно не могла бы показаться им на глаза… такой.

Она даже не плакала. Рассказывала просто, почти без эмоций. А вот у меня слезы текли вовсю. Как же можно вот так – несправедливо?!

– Мила, Милушка. – Я не выдержала, снова обняла подругу, прижала ее к себе. – Родная моя, хорошая, храбрая. Ты больше не одна. Я обещаю, Мила: я сделаю все, чтобы тебе помочь! Мы что-нибудь придумаем! В храм пойдем! Не может быть так, чтобы все закончилось так неправильно!

– Оль, – Мила вздохнула и сама приникла ко мне, – что уж тут поправишь. Но ты вернулась, я больше не одна… этого уже достаточно! Спасибо богине-матери!

– Идем. – Я встала со скамейки и потянула подругу за тонкую руку. – Идем ко мне, я остановилась пока в гостинице, там мы не встретим никого лишнего. Поедим, отдохнем. Поговорим как раньше.