Текст книги "Лисичка и крокодил (ЛП)"
Автор книги: Ив Лангле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Но оно липкое.
– Зато полезно для кожи. Ты должна поблагодарить меня. Женщины платят большие деньги за грязевые ванны.
– Не верю! – воскликнула она.
– Да-да.
Ее скептический взгляд не заставил его отступить. Рене покачала головой.
– Это просто безумие.
– Хватит увиливать. Я хочу, чтобы ты сконцентрировалась на своей лисе.
– Ничего не выйдет. Я пробовала измениться миллион раз. Я просто не могу этого сделать.
– А что, если я дам тебе правильный стимул? – Его серьезный взгляд был непроницаем.
– Например?
– У нас будет ужин.
– Мы уже поели.
– Нет, у нас будет ужин.
– Ты только что это сказал.
Он вздохнул.
– Я имею в виду, я закончу то, что было начато прошлой ночью. То, что мы начали, когда ели торт.
О. Ух. Теперь Рене поняла. И она хотела получить приз. Однако его капитуляция казалась слишком легкой.
– Мне показалось, ты сказал, что я слишком молода.
– Так и есть.
– А как насчет того, что твоя миссия – это защита?
– Ты хочешь это сделать или нет? – зарычал он.
– Вспыльчивый, вспыльчивый крокодил. Это тот самый старый злобный крокодил, о котором предупреждала Миранда?
– Я покажу тебе старого, – прорычал Виктор. Он приблизился к ней с выражением глаз, которым, видимо, пугал своих жертв до одури.
По ее спине пробежала дрожь, но Рене стояла на своем.
– Мне раздеться? – спросила она.
Его губы изогнулись в усмешке.
– Если хочешь. Лично я предпочитаю раздеваться перед трансформацией. Нет ничего хуже крокодила в трусах с цветочками.
Она хихикнула, но смех оборвался, когда Виктор стянул через голову футболку и обнажил грудь. Потом повесил футболку на ветку и скинул ботинки. Вытащил из-за пояса револьвер и осторожно положил его на землю.
– Нет кобуры? – спросила Рене.
– Кобура для кошек и медведей. Крокодилы не боятся.
– Тогда почему нож в ножнах? – спросила она, указывая на бархатную ленту вокруг его бицепса.
– Потому что я предпочитаю бриться на моих условиях, – ответил он с ухмылкой. – Ты задаешь все эти вопросы, чтобы отвлечь меня?
– Кто, я? – Она широко раскрыла глаза.
Виктор усмехнулся, и Рене словно онемела, когда, отложив нож в сторону, он положил руки на застежку джинсов. Мысль о том, что через мгновение она увидит его во всем его великолепии, чуть не лишила Рене чувств. Между ног стало влажно от возбуждения, и ее сердце сильно забилось.
Не отрывая взгляда от его медленного стриптиза, она даже не моргнула, когда Виктор расстегнул пуговицы, открывая темную ткань трусов, скрывающую выпуклость.
– Обязательно пялиться? – зарычал он.
– Я бы записала это на видео, если бы могла.
Он застонал.
– Я умру с тобой.
– Надеюсь, что нет. Ты дал мне обещание.
– Обещание, которое мне будет трудно сдержать, если ты будешь так на меня смотреть. Только у крокодилов есть столько терпения.
– Тогда перестань тянуть время.
Мгновение спустя он сбросил штаны, стянул трусы и вот уже стоял во всем своем великолепии, обнаженный и прямой.
Чувствуя слабость в коленях, Рене прислонилась к дереву.
– Ты очарователен, – вздохнула она.
– А мы не можем выбрать что-нибудь более мужественное, например, «ты красивый» или «ты такой страшный»?
– Но ты очарователен.
И каждый его мускул был предметом ее восхищения. Идеальное сочетание широких плеч, груди, узких мускулистых бедер. Даже его член, покачивающийся, толстый и, да, устрашающего вида, был прекрасен. Жар, пульсирующий в ее венах, усилился.
– Твоя очередь, – ответил Виктор хриплым голосом.
Рене выдержала его взгляд, и сердце ее дрогнуло, когда его прищуренные глаза вспыхнули страстью.
Медленно, так же дразняще, как и он, она разделась, и обжигающий взгляд его глаз плавил ее кожу, заставляя ее задыхаться. И это они даже не прикоснулись друг к другу.
Когда она оказалась перед ним обнаженная, Виктор только с трудом сглотнул… молча. Она ждала, что он что-нибудь скажет. Или лучше сделает что-нибудь. Например, прикоснется к ней. Поцелует ее. Займется с ней любовью. Что угодно.
Когда он наконец подал голос, она напрягла слух.
– Совершенство, – сказал он тихим шепотом.
Рене покраснела.
И все же он не двигался. Не давал ей того, что обещали его тело и глаза. Похоже, ей придется силой заставить его подчиниться.
Покачивая бедрами в соблазнительной манере, которой она научилась по телевизору, она приблизилась.
Он погрозил ей пальцем.
– Еще нет, моя непослушная лисичка. Сначала нужно принять животную форму.
– Я бы предпочла попробовать принять что-то другое.
Дрожь пробежала по его телу.
– Я пытаюсь тебе помочь.
– Тогда помоги мне. Помоги мне заглушить боль между ног. – Рене не учили светским тонкостям, и она сказала именно то, что пришло в голову.
Он застонал.
– Пока нет. Пока не попробуешь. Я сделаю это первым. Это то, что мы называем полутрансформацией.
Прямо на ее глазах Виктор изменил форму: его человеческая кожа потемнела, и, как она догадалась, стала тверже, когда чешуя покрала его загорелую кожу.
Виктор поднял руки, и его пальцы стали зеленовато-серыми и выпустили когти. Бедра раздулись, и, бог ты мой, сзади появился хвост.
Что касается его лица, челюсть и нос вытянулись в морду, волосы практически исчезли, но те же самые желтые глаза, которые она узнавала, смотрели на нее. Его голос, когда он заговорил, был гортанным и грубым, но не неприятным.
– В этой форме я сохраняю основную часть человеческого облика и могу передвигаться на двух ногах. Моя кожа тверже. Мои рефлексы ускорились. И силы возросли.
Он согнул руку, и на ней появилась внушительная выпуклость мускулов.
– Твой ход.
Рене вздохнула.
– Ничего не выйдет. Но если ты настаиваешь.
Закрыв глаза, она сжала руки в кулаки и изо всех сил пожелала изменить облик. Не то чтобы она не чувствовала свою животную часть, та просто не хотела выходить наружу.
– Ты думаешь о своей лисичке?
Честно?
– Нет. Я думаю, что лучше съем еще немного торта.
– Нужно постараться.
– Почему? Кого волнует, смогу ли я измениться? Почему все так одержимы моей неспособностью?
Виктор снова стал человеком.
– Кто еще пытался тебя заставить?
– Ученые и врачи. Они сказали, что я упрямая. Делаю это нарочно, чтобы испортить тесты.
– И что?
– И что? А я не упрямая. Я просто не могу измениться. Они не поверили поверили. Они перепробовали все. Электрошок. Наркотики, из-за которых я потом так много ела. Один доктор ударил меня несколько раз, когда я не смогла измениться, но, видно, сделал это слишком сильно, я думаю, потому что я потеряла сознание и проснулась в своей камере. Должно быть, его уволили, потому что больше я его не видела.
Прежде чем она успела вздохнуть, Виктор обнял ее, его кожа была прохладной. Он смотрел на нее сверху вниз, хмурый и злой.
– Я убью их всех, – прорычал он, его глаза горели внутренним огнем.
– Почему?
– Потому что они причиняют тебе боль. Я прострелю им коленные чашечки и заставлю ползать. Привяжу их к проводам и пущу электричество. Отравлю их.
– А потом?
– Я убью их.
Рене вздохнула.
– Это так романтично.
Он фыркнул.
– Это было злое обещание мести.
– Я понимаю. Но все равно это почти поэтично.
– Ты сумасшедшая, – сказал Виктор, качая головой. – Но мне нравится.
Улыбка его была почти печальной.
– Значит, я тебе нравлюсь? – Она затаила дыхание, как только слова сорвались с ее губ. Ответит ли он?
Ему потребовалось время, чтобы ответить, и с каждой секундой молчания сердце Рене сжималось.
– Да, – наконец сказал он так тихо, что она едва не пропустила эти слова. – Не следовало бы, но помоги мне болотный бог, да.
Ее сердце рвануло вперед.
– Неужели? Ты говоришь это не потому, что тебе меня жаль?
– Я бы не стал лгать о таких вещах. Особенно тебе.
– И что это значит?
– Что это не меняет того факта, что ты еще слишком молода для меня и что моя работа – защищать тебя.
– Я слышала, что мальчики взрослеют медленнее девочек, по крайней мере, так утверждает Миранда. Если это так, то мы не так уж далеки друг от друга. На самом деле, – она крепче прижалась к нему. – Мы где-то примерно наравне. И я не могу придумать лучшего способа защитить меня, чем быть с тобой.
– Ты не знаешь. Ты не видела мира. Есть намного лучшие перспективы, чем старый крокодил, который не может научиться новым трюкам.
– Но у них нет опыта, чтобы защитить меня. Нет опыта заботы о моем теле.
Он застонал.
– Ты не сдаешься.
– Так сдавайся ты. Пожалуйста, Виктор. Научи меня. Дотронься до меня. Покажи мне, что значит чувствовать мужчину внутри себя. – И не просто мужчину, а Виктора, единственного мужчину, который пробудил в ней желание и заставил говорить глупости.
– А если нет?
Она провела пальцем по его груди, ее гладкость завораживала.
– Неужели ты действительно меня оттолкнешь?
– Я не тот человек, который тебе нужен.
– Ты единственный для меня, – прошептала она. – Неужели ты не понимаешь? Никто другой никогда не заставлял меня чувствовать, что все мое тело в огне. Никто другой не заставляет меня чувствовать себя в безопасности и… красивой. Только ты можешь заставить меня умолять. Не позволяй мне вернуться в тюрьму, не попробовав того, что можешь дать только ты.
– Ты не вернешься. Никогда. Я клянусь, – проворчал он. – Я убью любого, кто попытается тебя вернуть.
– А что, если я просто умру? Что, если меня предаст мое собственное тело?
– Я этого не допущу.
Грустная улыбка тронула губы Рене.
– Ты не можешь остановить это. Никто никогда не сможет стереть то, что было сделано со мной и другими, или обратить вспять последствия. Я могу прожить сто лет или умереть прежде, чем закончится эта ночь. Ничто из того, что вы все делаете или обещаете, не может изменить этого. Но ты можешь дать мне кое-что. Покажи мне, что значит быть женщиной во всех отношениях. – Рене подняла блестящие от слез глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. – Покажи мне удовольствие наравне с шоколадным тортом, сюрпризами и всем таким же интересным.
И снова грустная, но нежная улыбка изогнула его губы.
– Я лучше любого торта.
– Докажи это.
Виктор все еще колебался, и она поцеловала его, вложив в объятия всю свою страсть, желание, привязанность к нему. Отвергнет ли он ее? Он…
К ее восторгу, со стоном капитуляции он сдался. Он поцеловал ее, губы скользнули по ее губам и завладели ими. Крепко целуя ее, он превратил тело Рене в полыхающий костер.
Охваченная ощущениями: от его языка, скользящего по ее языку, его рук, блуждающих по всему ее телу, она не заметила, как он уложил ее на подстилку из травы. Рене наслаждалась тяжестью, твердостью его тела, когда он накрыл ее, бедра сами собой раздвинулись, чтобы он мог устроиться между ними.
Он целовал ее, как голодный от страсти мужчина, встречая ее страсть и оставляя ее жаждущей большего. Не зная, что делать со своими руками, она ухватила его за плечи, чувствуя, как напрягаются мышцы под ее прикосновением, как его кожа нагревается, чтобы соответствовать ее… и это доставляло ей удовольствие. Что касается твердого члена между его ног… он пульсировал, горячий и возбужденный, прижатый к ее бедрам, зажатый между их телами… Так любопытно.
Тихий стон испуга слетел с ее губ, когда Виктор прервал поцелуй. Она уже собиралась запротестовать, когда его губы коснулись мягкой кожи ее шеи, а затем двинулись ниже, обжигая плоть. Она ахнула – толчок чистого удовольствия пронзил ее лоно, когда он коснулся соска. Вскрикнула, когда Виктор обхватил тугую вершинку губами и стал сосать. Но каким бы приятным это ни было, это не могло сравниться с шокирующей интенсивностью ощущений, пронзивших ее, когда он задел сосок своими острыми зубами.
Она не могла не извиваться под ним, страсть заставляла ее тело двигаться само. Виктор хмыкнул, и на мгновение ей показалось, что она сделала что-то не так, но тут он пробормотал:
– Ты на вкус еще лучше, чем я себе представлял.
«Он фантазировал обо мне?»
Восторг длился недолго, страсть снова заставила ее потерять голову. Играя с ее сосками, покусывая и посасывая их, он переместился так, чтобы позволить руке скользнуть по ее животу, погладить мягкие волосы на лобке и коснуться ее влажных половых губ.
Снова, без всякой на то воли, тело Рене дернулось, бедра выгнулись, умоляя о большем. Виктор погладил ее, его палец скользнул между складками ее киски, коснувшись влаги внутри, прежде чем снова исчезнуть.
Затаив дыхание в ожидании того, о чем она пока не знала, Рене протестующе захныкала. Его губы поймали ее хныканье, палец вернулся, скользя взад и вперед по ее естеству, прежде чем найти чувствительный узелок. Виктор прижал его, и Рене вскрикнула. Он заглушил ее вскрик поцелуем и снова быстрыми твердыми движениями потер узелок. Все быстрее и быстрее, и удовольствие внутри нее крутилось и кружилось. Все ее тело дрожало от возбуждения, Рене задыхалась, предчувствуя, ожидая…
«Что со мной? Что?..»
Оргазм, волна экстаза, пронесшаяся по ее телу, лишила ее дара речи, рот широко открылся в беззвучном крике. Рене не могла слышать, видеть – просто чувствовала волны удовольствия, сотрясающие тело, его ободряющий шепот, мягкую ласку его рук и губ.
Ни разу за все время своих фантазий она не представляла себе ничего настолько удивительного. Настолько яркого. Сокрушительного. Но Виктор еще не закончил.
Прежде чем она успела осознать, что он делает, он скользнул вниз по ее телу, пока его губы не оказались прямо у ее влажной после оргазма киски.
Вопрос «Что ты делаешь?» едва не сорвался с ее языка, но Рене не смогла выговорить ни слова. Вместо этого она закричала, когда он лизнул ее. И снова и снова, пока она не подумала, что умрет от удовольствия.
***
Он начал ласкать ее в ответ на ее мольбы, но теперь не мог остановиться.
Ее поцелуи опьяняли.
Ее тело завораживало. А ее оргазм? Почти заставила его кончить, как мальчика без контроля, а вовсе не мужчину со льдом в венах.
Все в ней было идеально. Особенно вкус. Устроившись между ее бедер, Виктор жадно поглощал ее соки, проводя кончиком языка по клитору – максимум, на что он был способен из-за своей крокодильей природы. Чертовски короткий язык. Это все еще сводило ее с ума и одновременно приводило его в неистовство. Он мог бы лизать ее весь день, заставляя кончать, пока она не охрипнет, если бы не пульсация его члена.
Но готова ли она принять эту часть его?
Не прекращая ласк, он скользнул в нее пальцем и ахнул. Такая тугая. Такая шелковистая, влажная и тесная. Он просунул еще один палец, растягивая ее и толкая глубже, затем остановился у преграды на своем пути, знака ее невинности.
Девственница. Дерьмо.
На мгновение к Виктору вернулась ясность мыслей. Что он делает? Соблазняет невинную девушку? Она должна отдать этот дар кому-то более достойному, а вовсе не старому крокодилу вроде него.
Словно почувствовав его колебания, она заговорила:
– Пожалуйста, Виктор. Не останавливайся. Пожалуйста.
Она просила его, и это сломало все преграды… или это было просто эгоистичное желание? Он хотел быть первым и единственным, кто займется с ней сексом.
Рене уже немного успокоилась, и ему пришлось поработать языком, чтобы вернуть ее в состояние возбуждения. Он вонзил в нее пальцы, растягивая, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы взять его без особого дискомфорта. Он лизал ее, пока она не потянула его за голову, и ее соки не сделали его пальцы скользкими. Затем, когда она снова оказалась на грани оргазма, он наклонился над ней, головка его члена толкнулась в тугой вход в.
– Ты…
Он не успел закончить вопрос, потому что ее ноги обвились вокруг его, тело выгнулось дугой, и подалось навстречу так быстро, что он вошел в нее целиком. Виктор не успел ничего сделать и вот уже барьер ее девственности порвался, и ему оставалось только надеяться, что Рене не было слишком больно.
Но если она и заметила это, то не подала виду. Она стонала, ее пальцы впились в его плечи, а бедра покачивались, подталкивая его вперед. Несмотря на неопытность, ее тело знало, чего хочет. Первобытная потребность вела ее, и она встречала его толчки, обхватывая его плоть своей.
Потерявшись в великолепии ее тела, Виктор начал медленно двигаться внутри. Однако ее стоны, пульсация его киски, сжимающей его член, вскоре заставили его вонзаться в нее снова и снова, не в силах остановить безумие.
Рене закричала, требуя большего, ее ногти впились ему в спину, полузакрытые золотистые глаза пылали страстью, и ее зубы, горячие, очень острые клыки, сжались, когда она дернула его на себя и укусила.
Боль, удовольствие и оргазм, пронзившие ее, заставили его кончить.
Милостивые болотные боги. На мгновение Виктору показалось, что он умрет от наслаждения, сотрясающего тело.
Прежде чем он успел поблагодарить Рене, поцеловать ее и подумать о втором раунде, что-то кольнуло его в задницу.
Спину. Руку.
Засада. Дерьмо.
Виктор не успел издать ни звука. Он просто рухнул на Рене и потерял сознание.
Глава 15
Рене учуяла незваных гостей за мгновение до того, как Виктор рухнул на нее, тяжелый и безжизненный. Страсть все еще пылала в ней, чувства путались, и она отреагировала не сразу.
Но когда обмякшее тело Виктора оторвали от нее, Рене с криком вскочила.
Укол. Тычок. Укол.
Рене посмотрела вниз на пучки дротиков, усеивающих ее тело.
– Ой? – сказала она.
– Почему она не засыпает? – спросил кто-то, и Рене вдруг решила, что ей надо ответить, особенно, когда услышала звук перезаряжаемых дротикометов с транквилизаторами.
– Э-э, вы не сможете меня усыпить, – сказала она, оглядываясь вокруг.
Ситуация выглядела не очень хорошо. Около полудюжины мужчин окружили ее и лежащего без сознания Виктора, в теле которого тоже было несколько дротиков. Облегчение от того, что он выжил, немного ослабило ее напряжение. Но все вернулось, когда какой-то мужчина, от которого ужасно пахло собакой, сказал:
– Мы свяжем ее, если она не будет спать, как хорошая девочка.
– Держитесь от меня подальше, – сказала она, подняв руки.
– Или что?
– Или… или… – Рене прикусила нижнюю губу, поскольку ничего не приходило в голову.
Виктор был без сознания. На ней не было никакой одежды. У нее не было оружия, хотя даже если бы и было, это не принесло бы ей никакой пользы. Какие у нее были варианты?
Если она сбежит, что будет с Виктором? Она не могла оставить его одного. Вздохнув, она сделала то, чему ее научили годы тюрьмы. Она уступила неизбежному и протянула руки.
Казалось, она не была рождена для свободы. Дерьмо.
Если бы только Виктор нашел время научить ее драться. Она могла бы победить вонючих похитителей, спасти своего крокодила и разбудить его поцелуями.
Вместо этого Рене шла, спотыкаясь, со связанными спереди руками, с заткнутым ртом, с винтовками, направленными в спину, в сопровождении мужчин, которые шутили о своем прекрасном улове. Более того, они обсуждали, как хорошо проведут время в городе после того, как продадут ее и Виктора в магазин, специализирующийся на женских модных аксессуарах. Похоже, лисий мех и крокодилья кожа пользовались большим спросом.
Но они зря надеялись. Хоть они и чуяли ее лисью сущность, они не знали, что Рене не может изменить облик, что означало, что их мечта о больших деньгах никогда не осуществится. Ура ее маленькой победе. Фу за то, что они собирались превратить Виктора в пару сапог. Может, даже в сумочку.
Почему-то ей казалось, что ему это совсем не понравится.
Увидев впереди клетки, Рене повысила статус случившегося с «проблема» до «полный капец», но настоящий ужас пришел к ней, когда она не услышала слово «вдохновитель». Похоже, эти охотники на перевертышей не были просто охотниками. Они работали на того самого человека, от которого она надеялась сбежать.
«Я не хочу возвращаться в тюрьму».
Подождите-ка секунду. Почему она сразу решила, что плохие парни победят? Конечно, сейчас Виктор голый, без сознания и заперт в клетке. Но это не значит, что он не может спасти их обоих.
Она верила в него. Он обещал всегда защищать ее. Если кто и мог вытащить их из этой передряги, так это Виктор.
И она верила в это до того момента, как они выстрелили в него.
***
Дуло винтовки – форма, которую Виктор хорошо знал, – ткнуло его в спину, и он резко проснулся. Не раздумывая, он вскочил на ноги, туман в голове притупил его чувства.
Где он… в клетке?!
Какого черта? Как он сюда попал?
Второй мыслью было: «Рене!»
Последнее, что он помнил, – это оргазм, а потом, пока он приходил в себя, кто-то напал на них.
«Меня надо приставить к стенке и расстрелять за такое глупое поведение».
Он позволил своему члену взять верх над здравым смыслом и попался. Но пофиг на него, где Рене?
Прежде чем Виктор успел оглядеться, какой-то придурок ткнул стволом винтовки в его голый живот.
– О, отлично. Аллигатор тоже просыпается.
– Я крокодил, ты, гребаное… – Виктор посмотрел на своего похитителя: сальные волосы, низкий рост и отчетливый запах скунса, – вонючее недоразумение.
– Ну смотрите-ка, ящерица может чувствовать запах.
– Даже стервятник учует твою мочу, жалкое подобие животного.
Винтовка ткнулась сильнее, и палец на спусковом крючке напрягся.
– Болтливая сволочь.
– Где Рене?
Губы ублюдка растянулись в ухмылке, в которой было слишком много злобы.
– Твоя подружка вон там. Наркотики на нее не подействовали, поэтому нам пришлось использовать другие методы, чтобы заставить ее молчать.
Обернувшись, Виктор увидел Рене, связанную по рукам и ногам в другой клетке в нескольких ярдах от него. Рот ее был заткнут кляпом, глаза широко распахнуты от страха.
– Отпусти. Ее. Немедленно. – Ярость захлестнула его при виде ее страха. Как он мог так облажаться? Он позволил удовольствию взять верх над здравым смыслом. Ослабил бдительность из-за интриги с лисичкой, и посмотри, куда она их завела? Его подстрелили и связали, как зеленого новобранца. Он должен это исправить. Сейчас.
– О, она никуда не денется, человек-ящерица. У меня есть кое-кто, кто обещал мне хорошие деньги за этот кусок плоти. Слишком хорошие деньги, чтобы меня волновало, чего ты хочешь. Черт возьми, они предложили мне еще больше денег, когда я напомнил, сколько могу получить за лисий мех.
– Кто? Кто тебе платит? – У Виктора кровь застыла в жилах. Только один человек мог заинтересоваться Рене. Вдохновитель.
– Тебе лучше бы беспокоиться о себе, крокодил. Босс не хочет иметь с тобой ничего общего. Но, кажется, глупо тратить впустую свою кожу. У меня есть приятель, который торгует кожами. Кожами рептилий. Богатые люди любят кошельки и сапоги из натуральной кожи.
Виктор замер, пытаясь проанализировать ситуацию и найти способ освободить их обоих.
– Этот план сработал бы гораздо лучше, но, увы, сейчас я в человеческой форме.
– Ты перекинешься, уж поверь.
– Вряд ли.
– О, ты перекинешься, потому что, если ты этого не сделаешь, то увидишь, как я сделаю больно твоей подружке. Она кричит? Может, я сейчас вытащу кляп и узнаю.
Ледяной страх сменился холодной яростью.
– Не смей ее трогать.
– Иначе что? Если ты не заметил, я держу тебя в гребаной клетке, аллигатор. Ты ничего не можешь с этим поделать.
Глядя на решетку и замок, удерживающий дверь закрытой, Виктор рассмеялся низким, невеселым смехом.
– Это лучшее, что у тебя есть? На твоем месте я бы уже бежал отсюда, потому что, как только я выйду, про милосердие можно забыть. Я хочу свежего мяса.
Самоуверенность исчезла, и скунс быстро вышел из клетки, но тут же спохватился, вспомнив о винтовке в руке. Он поднял ее, целясь Виктору в грудь.
– Даже если бы ты смог выбраться, ты не пуленепробиваемый.
– Но я быстро выздоравливаю, так что лучше бы тебе прицелиться хорошо.
Напрягая мускулы, Виктор принял свою полукрокодилью форму. Кожа частично защитит его, если скунс выстрелит, но кроме того, эта форма давала ему силу и вес, необходимые, чтобы ударить по прутьям и сломать замок.
Глаза скунса расширились от шока, но он не запаниковал так сильно, как хотелось бы Виктору.
А потом он просто взял и выстрелил в него!
Виктор даже не вздрогнул, когда первая пуля задела его руку. Скунс рухнул на землю от одного его удара и даже попытался изменить форму, вероятно, надеясь, что меньший размер позволит ему сбежать. Тяжелый удар по шее, и ублюдок перестал сопротивляться.
Слишком быстрая смерть, но учитывая, что в лагере было несколько охотников, и Рене, вероятно, была напугана до смерти, он предпочел действовать быстро.
Вскочив на ноги, Виктор быстро огляделся, рванул к клетке, в которой сидела Рене, и распахнул дверь. Вернувшись в свой человеческий облик, он притянул ее дрожащее тело к себе.
– Мне очень жаль, Рене. Я не должен был брать тебя сюда без защиты.
Она покачала головой и что-то пробормотала.
– Будет больно, – предупредил он, прежде чем вытащить кляп из ее рта.
Но не боль заставила ее закричать, а страх:
– Сзади!
Слишком поздно.
Все еще не придя в себя после наркотиков, Виктор не услышал, как сзади подошли другие охотники, но почувствовал, когда они выстрелили в него, и пули ударили его в спину.
– Беги, – выдохнул он, поднимая Рене на ноги.
Но она была связана и убежать просто не смогла.
Еще один выстрел – и Виктор упал лицом на твердую землю.
Его грудь рвалась при каждом вдохе, зрение затуманилось. Но ему все же удалось прошептать, выплевывая кровь:
– Я подвел тебя.
***
Шок заставил Рене замолчать, когда Виктор рухнул на землю, истекая кровью и потеряв сознание. Все так быстро превратилось в хаос. В какой-то момент она молча радовалась, наблюдая, как Виктор убивает охотника, который остался охранять ее. В следующий миг ее мужчина уже лежал на земле, истекая кровью.
Из леса появились другие люди, одетые в камуфляжную форму, с оружием, уставившимся на нее и ее бедного раненого крокодила.
– Еще шаг – и мы его застрелим.
Как будто она нуждалась в предупреждении. Она хорошо знала правила обращения с наемниками. Делай, что тебе говорят, и, может быть, ты не пострадаешь. Вот почему Рене не сопротивлялась, когда ей связали запястья и лодыжки, не сопротивлялась, когда ей заклеили рот, чтобы заглушить рыдания.
И она позволила бы вернуть себя в тюрьму, если бы они оставили Виктора в покое. Она пообещала бы что угодно, лишь бы он был в безопасности. Но вот он лежит на земле, весь в крови, и один из охотников подходит ближе, чтобы его прикончить.
«И я не знаю, что делать».
– К черту деньги. От него слишком много хлопот. Девушка у нас. Убейте его.
Оружие уставилось ему в спину. Рене не видела милости в глазах ублюдков, только смерть.
Страх перерос в гнев. Как они смеют! Гнев горел и бурлил внутри нее. Красный туман закрыл ее зрение.
– Не надо. Его. Трогать, – прорычала она каким-то чужим голосом.
– Ты имеешь в виду вот это?
Раздался выстрел, и на бедре Виктора расплылось красное пятно; он был уже без сознания и даже не вздрогнул. Но этот выстрел лишил ее рассудка.
Крик ярости вырвался из груди Рене, и она вскочила на ноги, без усилий разорвав удерживающие ее путы.
Каждый дюйм ее тела вибрировал, ярость росла с каждым вдохом, пока медный запах крови Виктора проникал в ее ноздри.
– Стреляйте! – закричал их предводитель, брызжа слюной. – Убейте ее, пока она не…
Он не договорил. Одним ударом челюстей она заставила его замолчать. Хрустя костями своей первой добычи, Рене посмотрела на других маленьких существ, держащих черные палочки. Один из них издал громкий звук, и мгновение спустя что-то ужалило ее.
Она взревела. Они побежали. Она навострила уши.
Добыча!
Высоко подняв хвост, Рене погналась за ними, легко улавливая их запахи.
Она настигла убегающую фигуру легким прыжком.
Она ела, наслаждаясь вкусной едой. Ням-ням.
Глава 16
Мейсону в сопровождении доктора Мэннерса и нескольких лучших агентов FUC потребовалось несколько часов, чтобы добраться до хижины Виктора. Когда его приятель-крокодил не ответил на звонок, они сразу же тронулись в путь, потому что Виктор не пропустил бы звонок без веской причины. Мейсон просто не мог поверить, что кто-то мог напасть на его друга. Даже увидев, что хижина пуста – все на своих местах, никаких признаков борьбы – он не смог поверить, что человек, который его обучал, возможно, попал в беду.
Виктор всегда выходил сухим из воды. Этот крокодил обладал сверхъестественными инстинктами и был смертельно опасен с пистолетом, а тем более с ножом.
Но, с другой стороны, его одинокого приятеля, возможно, отвлекла какая-то рыжая лиса. Мейсон никогда не видел, чтобы Виктор вел себя так необычно.
Позволить женщине усесться ему колени? Виктор, которого он знал, скорее оттолкнул бы ее. Ну… так бывало, пока не появилась Рене. А как насчет того, чтобы отвести ее в свою хижину под предлогом того, что она должна расслабиться и попробовать трансформироваться? Мейсон никогда в жизни не слышал большей чепухи. Виктор никогда не брал с собой в лес девушек. Но он взял эту лисичку.
Неужели во время охоты на крокодила Мейсон случайно помешает чему-то голому и потному? Он надеялся, что нет. Он только что съел несколько восхитительных булочек с медом, и ему не хотелось бы, чтобы его стошнило.
– Тут пусто, – объявил он людям, снующим вокруг. – Давайте разделимся и посмотрим, сможем ли мы взять след. Может, он встретил большого крокодила и тот его побил.
Или его укусила пчела любви.
Мейсон направился к лесу… и доктор Мэннерс последовал за ним.
– Куда это вы собрались?
– С вами, конечно.
– Вы умеете находить следы?
– Нет, но если кто-то ранен, я смогу помочь.
– Виктор – крокодил и крутой сукин сын. Если не размозжить ему голову или не оторвать ее совсем, он выживет.
– Вы когда-нибудь видели, как криво заживает сломанная нога, если ее неправильно вправить? – спросил доктор Мэннерс. – Поверьте, это никому не понравится. Я смогу помочь. Не говоря уже о том, что мы понятия не имеем, как изменилась способность Рене к исцелению из-за того, что ее постоянно кололи лекарствами.
– Верно, но мы не знаем, с чем можем столкнуться.
К его чести, доктор не отступил.
– Может, у меня и нет такой подготовки, как у вас, но я тоже могу за себя постоять.
– А если мы наткнемся на кого-нибудь из приспешников вдохновителя? – спросил Мейсон.
Губы доктора изогнулись в улыбке.
– Тогда хорошо, что мой зверь любит свежее мясо. Ну, идем?
Весело фыркнув, Мейсон позволил носу вести себя. К счастью для него, острое обоняние позволило ему сразу взять след. Дорожка запаха вела вниз, к болоту, затем к смятой куче высокой травы, где он уловил отчетливый запах своего старого приятеля, которому повезло.
И его шерсть встала дыбом при виде оперенного дротика на земле.
Опустившись на колени, Мейсон поднял его и принюхался. Явный запах лекарства был плохим признаком. Кто-то стрелял в них дротиками со снотворным. Но кто? Обычные охотники на людей, которые думали, что поймали большую добычу? Или смертоносные оборотни, у которых были гораздо более опасные планы?
Вытащив из-за пояса телефон, Мейсон отправил сообщение другим подразделениям. «Противник в зоне. Действовать осторожно». И точные координаты своего местоположения.
