Текст книги "Лисичка и крокодил (ЛП)"
Автор книги: Ив Лангле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Что случилось? Нет хороших?
– Просто… – Она замолчала. – Имена, которые я слышала, принадлежали охранникам или врачам, которые заботились обо мне. И брать какое-то из них…
– Это глупая, чертовски глупая идея, – рыкнул Виктор. Ему хотелось дать себе пощечину за глупость. – Забудь, что я это сказал. Знаешь что? Как насчет того, что я назову несколько имен, и ты остановишь меня, когда услышишь то, что тебе понравится?
Лисичка улыбнулась.
Его разум затуманился от раздумий. Что-то красивое, но уникальное. Черт, это было сложнее, чем он думал. Самые очевидные имена уже принадлежали людям, которых он знал. Он сосредоточился на лисичке, на спутанной копне рыжих волос и светлых глазах.
– Энни? – Он тут же покачал головой. Слишком напоминало глупую песенку о радуге из мультика про сиротку, который так любила смотреть его сестра. – Нет, забудь. Тэмми?
Она покачала головой.
– Мелани? Патрисия? Аманда? Кэти? Лиза?
Девушка качала головой, и он пытался вспомнить все новые имена.
Лисичка? Как назвать горячую лисичку?
– Шери? Рене?
Губы ее приоткрылись, глаза просветлели.
– О, Мне нравится последнее. Это кажется знакомым.
– Тогда ты теперь Рене. Хорошо, теперь, когда у нас есть имя, давай завершим путь в твою комнату. Здесь есть даже ванная, так что ты можешь искупаться и смыть с себя запах клетки.
Сама, совсем не прикасаясь к нему – и Виктор уже скучал по ее прикосновениям – Рене пошла вперед и замерла. Он остановился позади, и хотя дверной проем позволил бы ему пройти, предпочел остаться у девушки за спиной. Его руки сами собой легли на ее бедра, гораздо более округлые, чем это казалось под бесформенным платьем.
– Что случилось?
– Она такая большая. И красивая, – прошептала она.
Они забрели куда-то еще? Виктор посмотрел Рене через голову и увидел всю ту же комнату для гостей, которую он украсил, когда его мать и сестра приехали в город и настояли на визите. Декорированная в зеленых и серых тонах, она казалась ему довольно простой, с парой сверкающих кинжалов над кроватью.
– Она твоя, пока не найдешь что-нибудь получше.
Что, учитывая качество предметов в комнате, даже если они простые, может занять некоторое время. Виктор не скупился на украшения. Он часто работал в более чем спартанских условиях и компенсировал это роскошью своего логова.
– Моя? Серьезно?
Она развернулась и улыбнулась ему, ее золотые глаза загорелись, и он даже наклонился вперед, почти чувствуя вкус счастья на ее губах. Но вовремя поймал себя и вместо этого прошел мимо, чтобы открыть дверь.
– А вот и ванная. В шкафу есть мыло и шампунь, свежие полотенца. У меня здесь нет одежды для женщины, но я раздобуду тебе чистую рубашку и брюки, пока кто-нибудь не отвезет тебя за покупками.
Но она, казалось, не обращала внимания на его слова, бродя вокруг, прикасаясь буквально ко всему: к прохладному мрамору туалетного столика, к ручке унитаза, которую она тут же дернула, хихикая, когда вода закружилась в сливе.
– Кричи, если понадоблюсь. – Оставив Рене исследовать ванную и купаться – о нет, он не будет себе этого предоставлять – Виктор перебрался в свою комнату, оставив дверь приоткрытой, чтобы услышать, если она позовет.
Раздевшись, он положил свою грязную одежду в корзину для белья. Его горничные, тоже перевертыши, закрывали глаза на пятна крови или зловоние пороха, исходящее от одежды… еще бы они не молчали, учитывая, сколько он платит.
Голый, он вошел в ванную и открыл холодную воду. Ему нужен был настоящий холод, чтобы ослабить свой неподобающий пыл к Рене, странной девушке, выбравшей его своим защитником.
Это ошеломило его. Она не знала, что он хищник? Он мог бы съесть ее на обед, и еще осталось бы место для десерта.
Мм-м, десерт из сливочной плоти, подслащенный женским нектаром.
Виктор застонал и ударился головой о стену. Неправильно. Так неправильно. Конечно, он уже давно не водил женщину в ресторан, но все же он и его рука ежедневно занимались делами.
Почему, о, почему эта леди-лисичка, которую он знал меньше суток, вдруг сломила его холодный контроль?
Вода была арктически холодная, но это не помешало его члену отреагировать на мысли о том, что она сейчас там, голая, принимает душ. Пальцы сжались вокруг члена, поглаживая в знакомом ритме, который вскоре заставил его бедра двигаться в такт.
Он уже был близок к финалу, когда услышал крик. Не раздумывая, Виктор выскочил из душа и понесся через холл, на ходу схватив пистолет из комода.
Пусть его дом был на сто процентов защищен, пусть ей не могла грозить опасность – он все равно бежал к ней.
Он услышал ее зов и должен был быть рядом.
***
Занавеска в душе отодвинулась с резким шорохом, и Рене повернула голову, чтобы понять, почему. Она разинула рот. Выпучила глаза. И чуть не свалилась на край ванны от удивления.
Рядом с ней стоял абсолютно голый Виктор. Мускулистое тело было загорелым и блестящим от влаги. Ее глаза блуждали по его телу, отмечая ширину плеч, выпуклые грудные мышцы и четко очерченный пресс. Потом она посмотрела ниже, туда, где находился его…
Щеки Рене вспыхнули, она бросила испуганный взгляд на лицо Виктора. Рычать было вовсе не обязательно. Покачивающейся возбужденной плоти было достаточно, чтобы напомнить Рене о манерах. Хватит смотреть! Однако образ остался в ее сознании. Вид этой части тела вызвал в ее теле странную реакцию. Ей стало жарко, естество запульсировало.
– Что случилось? – спросил он сквозь стиснутые зубы.
– Ничего. – Если не считать, что у нее появилось жгучее желание прикоснуться к нему. Будет ли его кожа гладкой под ее пальцами? Ему жарко или холодно в данный момент?
Ее взгляд опустился вниз.
– Рене!
Ой. Поймали. Она попыталась сосредоточиться на чем-то другом, кроме его чудесного телосложения. Только тогда она заметила пистолет в его руке.
– На нас напали?
– Нет.
– Ты всегда моешь оружие в душе? – спросила она, нахмурив брови. Разве металл не ржавеет, когда намокает? Решетки камер ржавели от слез заключенных, которые обнимали их, пока плакали и жаловались.
– Нет. Я взял пистолет, потому что услышал твой крик и подумал, что ты в опасности.
Наконец она поняла, и щеки ее еще больше покраснели.
– Ой, прости. Это был не крик страха, я радовалась.
– Ты кричала, потому что обрадовалась? – Его это не впечатлило.
Она кивнула.
– Мне придется застрелиться, если спрошу, почему?
– Не надо, нет. Кровь трудно очистить.
Виктор закрыл глаза, и Рене могла поклясться, что он досчитал до десяти.
– Давай попробуем еще раз. Почему ты кричала, Рене?
– Вода горячая. – Все еще стоя под теплыми брызгами, она повернулась к Виктору лицом, наслаждаясь ощущением.
– Конечно, горячая. Чего ты ждала?
– Холодную, конечно. Когда нас обливали из шланга или когда я ходила в душ в лаборатории – всего несколько раз – температура и близко не была такой приятной. Это прекрасно.
Она вздохнула и откинула голову назад, наслаждаясь текущей по спине водой.
Он сглотнул достаточно громко, чтобы она услышала.
– Ясно. Значит, я тебе не нужен?
– Ну, наверное, нет.
– Ты вымыла спину и волосы?
Рене повернулась к Виктору спиной и взглянула через плечо.
– Я промыла их водой, спину тоже подставила под воду. Они грязные?
Она не понимала, почему он сжал зубы, блеснув глазами. Злился, что она так мало знает? Или она случайно использовала всю горячую воду? Так плохо. Она еще не готова была покинуть эту замечательную ванну.
– Тебе нужно использовать мыло и шампунь, тогда волосы и тело будут чистыми.
Виктор указал на тумбочку, где стояли миниатюрные пластиковые контейнеры.
Подняв маленькую бутылочку, Рене с сомнением посмотрела на нее.
– Как это работает?
– Ты никогда раньше не мыла волосы?
Она пожала плечами.
– Если мы слишком пачкались, а шланг не работал, нас просто брили
Низкий шум, похожий на рычание и что-то еще, вырвался из его горла.
– Мы не будем стричь тебе волосы. Отдай это мне.
Он взял бутылку и обхватил Рене за плечи – ох, кожу закололо – и повернул, поставив спиной к себе. Мгновение спустя она почувствовала пальцы на своих волосах, разделяющие пряди, массирующие голову. Она поднялась на цыпочки, и удовлетворенно мурлыкнула.
– Вот так хорошо, – сказал он глухим голосом.
Виктор толкнул ее под брызги, и белая пена попала ей в глаза.
Рене завизжала.
– Ой, оно щиплет! Ой! Ой! Я ослепла! – Вот тебе и доверие!
– Не будь таким ребенком. Это всего лишь шампунь. Закрой глаза и умой лицо. Все прекратится через минуту.
– Но мои глаза горят! – простонала она, жмурясь от неприятного ощущения.
Послышался шорох, и Виктор оказался позади нее в душе. Она слепо повернулась, ища спасения – и наткнулась пальцами на обнаженную кожу. Это мгновенно успокоило ее.
– Дай мне секунду, сейчас смою. – Он наклонил ее голову под воду, пальцы пробрались в ее волосы. – Тут еще немного пены. Держи глаза закрытыми.
Вода текла по ее лицу. Боль в глазах утихла. Рене позволила себе расслабиться и вдруг осознала свое положение.
И она не знала, как это описать.
Обнаженная, она прижималась к Виктору. Между ног все горело, по телу распространялся жар, вершинки сосков прижались к его груди. Его стержень, зажатый между их телами, раздулся и казался горячим.
Его руки спустились с ее головы, скользнули по спине, вниз, до талии. Секунда – и Виктор обнял ее, и жар внутри стал сильнее.
Рене откинула голову назад и открыла глаза. Ее губы приоткрылись, когда она поймала взгляд Виктора. Мрачный и напряженный, его откровенный взгляд пожирал ее. Не давал двинуться с места.
Он наклонился к ней, и она затаила дыхание, ожидая поцелуя. Желая этого.
– По-моему, ты чистая, – сказал он тихим голосом.
Выйдя из ванны, Виктор схватил полотенце с крючка на стене и обмотал его вокруг себя, скрыв нижнюю часть тела.
Ошеломленная, смущенная и жаждущая чего-то, что она не могла определить, Проект – «нет, теперь я Рене» – онемело выключила краны и взяла полотенце, которое он оставил для нее. Он исчез, пока она обматывала им свое тело.
Что случилось? Или больше похоже на «чего не случилось»?
Он почти поцеловал ее. Она чувствовала это даже несмотря на отсутствие опыта. Почему он остановился?
Твердость его плоти говорила больше, чем слова – она нравилась ему, определенно. Но он все равно ушел. И, черт возьми, Рене должна была выяснить, почему. Ей нужно было понять, что она чувствует. И почему.
Это нормально, что она снова хочет к нему прикоснуться? Что хочет, чтобы он был рядом с ней, кожа к коже? Хочет, чтобы его губы коснулись ее?
У Рене было так много вопросов. Так много новых ощущений и чувств. Жизнь в клетке не готовила ее к кому-то вроде Виктора, человека, который разбудил ее чувства.
Если бы только она могла кого-то спросить. С кем-то поговорить. Но кто будет отвечать на ее вопросы? Кто даст ответы?
Если кто и может, то только один хладнокровный крокодил.
И Рене направилась вслед за Виктором.
Глава 6
Виктор мерил шагами спальню.
Он был одет в джинсы и футболку, больше одежды, чем обычно носил дома, но ему нужна была ткань. Нужна – как броня, чтобы попытаться скрыть воспоминание о том, как тело Рене прижималось к его телу.
Он бросился в ванную, намереваясь спасти ее. И вместо спасения почти проиграл битву со своим телом.
Виктор никак не мог стереть из памяти восхитительный вид ее обнаженной плоти. Такая женственная – тяжелая грудь, широкие бедра, блестящие от влаги, умоляющие о прикосновении языка. Зачесанные назад волосы подчеркивали тонкие черты лица Рене, делая ее похожей на водяную нимфу. Ему хотелось упасть на колени и поклоняться ей.
Он должен был тогда понять и сбежать – сразу же. Далеко и быстро. Попросить замену, сделать все, что угодно, только не касаться ее и уж тем более не помогать ей вымыть волосы. Она почти мурлыкала от прикосновения, и было так просто представить, что она издает этот звук по совершенно другой причине.
По очень развратной причине.
«Я хочу заняться с ней чем-то плохим». Или хорошим, в зависимости от точки зрения.
Пена в ее глазах и последующая паника вырвали его из плена – на мгновение, потому что Виктор и сам не понял, как потом оказался рядом, прижимаясь к ее телу своим. Когда она откинула голову назад, глядя на него завораживающими золотыми глазами, он едва удержался от поцелуя. По выражению лица Рене было видно, что она этого хотела. Хотела, чтобы он воспользовался ее готовностью.
«Я не могу!»
Оперативники не обманывали жертв. Хорошие агенты не позволяли своей похоти встать на пути их миссии – миссии, которая включала в себя защиту девушки до тех пор, пока для нее не найдут хорошее жилье.
«И моя спальня не станет таким жильем, хотя бледное личико и рыжие волосы будут отлично смотреться на серебристом одеяле».
С раздраженным рычанием он убежал в свою комнату, оделся, пытаясь забыть ее прикосновения, но даже там Рене все еще преследовала его. Он не мог перестать представлять ее в своих объятьях. Хотеть ее. В этом не было никакого смысла. Его тело, обычно такое холодное и безразличное, вспыхнуло, как будто у него поднялась температура.
Может, у нее был вирус. Что-то из лаборатории, какая-то заразная болезнь. Да. В этом было больше смысла. Любой повод – лишь бы не признаться, что она заставила его чувствовать.
«Хотя если для лечения мне понадобится хороший секс…»
Нет, лучше он попросит у доктора какие-нибудь таблетки.
А пока Виктору нужно было отвлечься. Поскольку у него не было спарринг-партнера, придется погрузиться в готовку, сосредоточиться на продуктах и времени приготовления.
Но прежде чем он успел добраться до кухни, перед ним появилась Рене, завернутая в полотенце.
«К черту ужин, давайте сразу перейдем к десерту».
– Почему ты не одета? – зарычал он.
Желательно, во что-нибудь, застегнутое от шеи и до пят.
– Ты не принес мне футболку, которую обещал. И я не могла снова надеть грязное платье. Плохо пахнет.
Она сморщила нос.
Мгновенно перестав злиться, он бросился обратно в комнату, где схватил самую маленькую рубашку, которую только смог найти, и пару спортивных штанов с завязкой на поясе. Обернувшись, он обнаружил, что она последовала за ним.
Рене провела рукой по одеялу.
– Очень мило, – сказала она. – Она такая большая. Я думал, что у меня большая кровать, но это нечто огромное.
Огромное? О да, у него есть кое-что огромное. Он отбросил прочь грязную мысль.
– Твоя поменьше, да, а это называется королевский размер. – Достаточно места для борьбы голышом. – Вот, держи.
Он швырнул в нее одежду и стал ждать, пока она уйдет.
– Благодарю.
К его ужасу – и восторгу – Рене уронила полотенце, снова демонстрируя свои соблазнительные прелести. Джентльмен посмотрел бы в сторону, но крокодил просто застыл, зачарованный рыжими кудряшками на ее лобке. К счастью, она разрушила гипноз, когда надела его рубашку через голову. Рубашка оказалась Рене до колен, но вид ее великолепного тела остался словно выжженным на его сетчатке.
Она опустилась на кровать, но прежде, чем успела задрать ноги, чтобы натянуть штаны – и окончательно лишить его разума – Виктор убежал в безопасное место на кухне, его дыхание срывалось, как будто он пробежал марафон.
Да, точно. Бег, чтобы увести его от искушения.
Когда через минуту Рене вошла в кухню, Виктор все еще держал голову в морозилке.
– Что ты делаешь? – спросила она у него за спиной.
«Снижаю температуру тела?» Неправильный ответ.
– Ищу что-нибудь перекусить. Ты любишь морепродукты?
– Я не знаю. Что это?
Вместо объяснений он показал ей. Приготовление пищи занимало его руки и глаза. Рене уселась на стул, задавая вопросы и делая замечания. Виктор отвечал коротко, отрывисто, пытаясь вести себя так, как обычно, но его сдержанное поведение не мешало ей расспрашивать.
– Что это такое?
Он оглянулся и увидел, что она указывает на его эспрессо-машину.
– Он делает особый кофе.
– Я слышала о таком. На что это похоже на вкус?
– Я покажу тебе утром. Не хочу, чтобы кофеин не давал тебе спать. – Нет. Он хотел, чтобы она спала. В своей собственной постели. Один.
Виктор поставил ее тарелку на один конец обеденного стола, а свою – на другой. Между ними было около восьми футов дерева – не считая лишних дюймов в штанах – и он немного расслабился, пока не задохнулся от следующего вопроса.
– Мое тело отвратительно?
Приступ кашля, глоток воды и несколько глубоких вдохов спустя ему удалось выдавить:
– Что ты сказала?
– Я спросила, отвратительно ли мое тело. Оно уродливое?
Нет. Он правильно расслышал.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ну, в клетках я была единственной, кого охранники никогда не трогали. Даже Капля кому-то понравилась. А потом, в душе, я думала, что ты меня поцелуешь, но ты не поцеловал.
Значит, ее не насиловали во время пребывания в плену. Ну, это была хорошая новость. Теперь как бы объяснить, он нашел ее слишком привлекательной?
– Ты красивая женщина. Но целовать тебя было бы неправильно.
– Почему?
– Потому что ты жертва.
Рене наклонила голову и с любопытством посмотрела на него.
– Но ты спас меня, так что я больше не жертва.
– Ты все еще приспосабливаешься к реальному миру.
– Разве секс не является частью этого? Или это табу? Есть ли какие-то культурные проблемы, о которых стоит знать? Я читала книги, знаю про свадьбу и все такое. Поэтому ты не поцеловал меня?
Зачем, о, зачем ему понадобился этот разговор?
– Не все женятся до секса. Что касается нашей культуры, некоторые люди думают, что секс – это что-то особенное. Другие занимаются им ради удовольствия. Это зависит от человека.
– К какой группе принадлежишь ты?
Пусть сюда кто-нибудь вломится, пожалуйста!
– Нам нужно об этом говорить?
Золотые глаза внимательно смотрели на Виктора.
– Я доставляю тебе неудобства? Я не хотела этого делать. У меня так много вопросов.
– Тебе стоит поговорить об этом с другой женщиной.
– Но я не знаю другой женщины. И я доверяю тебе. – Золотистые глаза внезапно расширились от шока. – Так вот причина, по которой ты не поцеловал меня? Ты женат? У тебя уже есть подруга?
– Нет. – Виктор все еще видел вопрос в ее глазах. – Я поцеловал тебя не потому, что ты не просто жертва, ты… ты слишком молодая.
Двенадцать лет разницы, плюс ее наивность… девушка заслуживала лучшего, чем старый крокодил, даже если он мог переплюнуть более молодых своей силой и мастерством. И он имел в виду не только боевые качества.
Рене выпятила грудь.
– Мне двадцать шесть. Большинство женщин моего возраста уже давно занимаются сексом.
– А откуда тебе это известно?
– Амели сказала, что потеряла девственность в шестнадцать. И что почти неслыханно, чтобы женщина в двадцать лет ни разу не была с мужчиной.
– А кто такая Амели?
– Она жила в соседней камере, пока ее не перевели на другой этаж.
– Твоя подруга ошибается. Нет ничего плохого в том, чтобы быть неопытной в двадцать шесть.
«Клянусь болотом, стало жарче».
– Но я не хочу быть неопытной. Разве ты не можешь научить меня?
Черт, да! Подожди-ка, нет!
– Рене, ты не можешь просто так предложить секс мужчине.
– Почему бы и нет? Я хочу учиться. Ты сказал, что научишь меня. – Ее упрямая нижняя губа снова восхитительно выпятилась.
Несмотря на невинность требования, Виктор не мог сдержать всплеска вожделения.
– Я сказал, что научу тебя бороться, чтобы тебе не пришлось… – «Раздеться и кричать мое имя, пока не кончишь». – Послушай, когда вы с подругой говорили об этом, она не объясняла тебе, что люди выбирают кого-то более близкого по возрасту, чтобы заняться сексом?
Проклятие. Кто-нибудь убьет его уже или нет? Он так не хотел этого разговора.
– Какое отношение к этому имеет возраст?
– Еще какое. Если ты решишь с кем-то заняться сексом, – только через его холодный крокодилий труп! – тогда нужно заняться этим с кем-то молодым, как ты. Не с таким старым, как я.
– Ты не выглядишь старым.
Комплимент не должен был его радовать. Но это произошло. Виктор подавил самодовольство.
– А я старый. Хватит об этом. Это неуместно. Ешь.
Рене прекратила задавать вопросы, во всяком случае, молчала, пока ела, но Виктор ловил на себе ее взгляд.
Когда трапеза наконец закончилась, и Виктор заметил, что Рене зевает, то сразу же ухватился за возможность уложить ее спать. Одну.
Холоднокровные существа не прижимались друг к другу. Да, именно.
Проводив Рене в комнату, он пожелал ей спокойной ночи и сбежал.
Тем не менее, даже работая, проверяя отчеты об операции по сети FUC и данные других жертв, Виктор не мог не смотреть на закрытую дверь спальни.
Несмотря на то, что Рене была частью его миссии, и осознание того, что она вцепилась в него из страха, он не мог не хотеть в глубине души встретиться с ней при других обстоятельствах. Когда он был моложе. Когда был не таким циничным. Когда был не настолько собой.
****
Рене проснулась, чувствуя себя более отдохнувшей, чем когда-либо. Кровать была такая удобная. К ее удивлению, несмотря на ясный день, она легко заснула и не видела снов.
Потянувшись под своим коконом одеял, она заметила золотое свечение, ползущее по краям занавески. Рене выскользнула из постели и босыми ногами подошла к окну. Она с любопытством выглянула из-за края занавески и закусила губу, чтобы не закричать, чтобы Виктор снова не прибежал спасать ее. С другой стороны, может быть, ей стоит завопить, чтобы посмотреть, окажется ли он снова голым.
Нет. Несмотря на то, как сильно она хотела снова увидеть его загорелую плоть, Рене предпочла бы, чтобы это произошло добровольно. Но прежде чем это произойдет, нужно, чтобы он изменил свое представление о ней.
Он был солдатом. Если Рене хотела, чтобы он видел в ней не жертву, а кого-то другого, ей нужно было самой стать храброй, начиная с этого момента, с этого страшного окна. Несмотря на дрожь, она заставила себя посмотреть в окно.
Яркое. Слепящее. Красивое.
Солнце взошло над крышами разноцветных зданий и немного заглушило страх Рене перед необъятностью внешнего мира. Ее первый рассвет. И он не заставил ее кричать и прятаться под одеялом или хвататься за Виктора.
«Уже лучше».
Горя желанием поделиться своей храбростью, она выбралась из комнаты и направилась к Виктору. Почти бесшумно подобралась к краю его кровати и остановилась, задержав дыхание, позволяя себе насладиться зрелищем. Его загорелая, гладкая кожа ласкала взор. Внизу живота закололо, и Рене с трудом удержалась от желания укусить его великолепную плоть
Или не удержалась. Но как только она приземлилась на него, то обнаружила, что перевернулась на спину, а Виктор сидит сверху, приставив пистолет к ее голове.
Глаза его расширились от шока.
– Какого черта?
– Доброе утро, – весело сказала она.
– Ты знаешь, что я мог убить тебя?
– Мог бы, но не убил же.
Он вздохнул.
– Рене, я опытный убийца. Подбираться ко мне не стоит.
Нехорошо для плохих парней. Но Рене знала, что он не причинит ей вреда.
– Ты быстро бегаешь.
– И почему ты прыгнула на меня?
Потому что хотела кусочек? Хм. Может, пока ей стоит держать это при себе. Так что она сказала о чем-то более безопасном.
– Я видела, как взошло солнце.
– Это напугало тебя?
– Нет. Это было красиво. Я подумала, что стоит сказать тебе.
Странное выражение появилось на лице Виктора. Он опустил голову, и его лоб коснулся ее лба.
– О, Рене. Что мне с тобой делать?
Она уже чувствовала знакомую твердую штуку у своих бедер, и трепет пронзил ее насквозь.
– Я знаю, что я хочу, чтобы ты сделал, но ты сказал мне «нет».
– Ты не имеешь понятия о границах.
У него был такой расстроенный голос.
Она задумалась о причине.
– Я сделала что-то не так?
Скатившись с нее, Виктор сел на край кровати спиной к ней.
– Нет. Да. Тебе не стоит прыгать в чужие кровати.
– Но ты не чужой.
– Ты знаешь меня только день.
– Сколько дней пройдет, прежде чем ты станешь не чужим?
– Рене. – Он произнес ее мя с раздражением, которое она слишком хорошо знала. Как часто она слышала это во время заключения?
«Что значит, ты не можешь перевоплощаться? Почему это успокоительное не действует на тебя? Сейчас не время играть в игры».
– Что? Я пытаюсь понять, но как, по-твоему, это сработает, если ты не собираешься отвечать?
– Я не тот учитель, который тебе нужен.
– Но я была бы хорошей ученицей.
Почему-то ее слова заставили его застонать.
– Нам нужно идти в офис.
Виктор сменил тему, и это сработало.
– Нам? Ты хочешь сказать, что я тоже пойду?
– Обычно слово «нам» это и означает, – сказал Виктор. Он встал и направился к шкафу, чтобы натянуть рубашку.
Ох. Без нее он действительно выглядел намного лучше.
Она хлопнула в ладоши.
– О да. Мы отправляемся в приключение. Хотя подожди. – Ее приподнятое настроение тут же прошло. – Значит ли это, что нам нужно снова ехать в машине?
– Да.
Вкусный завтрак, еще один горячий душ и миллион вопросов, на которые Виктор ответил односложно – и вот они были на пути в офис FUC.
Как оказалось, храбрость в наблюдении за восходом солнца не распространялась на поездку на открытом воздухе и под настоящим голубым ярким небом. Рене не понравился хаос на улицах, переполненных другими транспортными средствами, сигналящими и сворачивающими, чтобы занять чье-то место. Или это было оправданием, которое она использовала, чтобы прыгнуть к Виктору на колени, крепко обнять его и уткнуться лицом ему в шею.
Какова бы ни была истинная причина, она наслаждалась ощущением его рук и игнорировала ухмылки их водителя. Но улыбнулась про себя, когда мельком увидела, как Виктор показал водителю средний палец.
Как только они подъехали и припарковались в том же переулке, что и накануне, Виктор выскользнул из машины первым, положив руку на приклад пистолета. Он объяснил ей по дороге, что, несмотря на камеры и прочую охрану, необходимо было соблюдать безопасность.
Заявив, что все чисто, Виктор протянул ей руку, и она выскользнула из машины, но ее ноги так и не коснулись земли.
Ноги, одетые в легкие тапочки, купленные накануне, потому что туфли Виктора были слишком большими для нее.
Рене захихикала, когда Виктор подхватил ее на руки и побежал вверх по тем же ступенькам, что и накануне.
Раз, два, три… она считала лестницы. По мере того как число их росло – все выше и выше – ее восхищение его выносливостью тоже росло. Он сильный! И не старый, как утверждал, учитывая, что их водитель, молодой парень, пыхтел и сопел уже на второй лестнице.
Войдя в офис, Рене не произнесла ни слова, так как в очередной раз все вокруг уставились на нее. Только крепче вцепилась в Виктора. Она знала, что пока находится рядом с ним, никто не причинит ей вред.
Симпатичная блондинка за большой тумбочкой подняла голову, наблюдая за их приближением.
– Доброе утро, Виктор, и вы, наша гостья. Джесси ждала вас в техническом отделе. Говорит, у нее есть новости о твоей подруге.
Рене нахмурилась, и Виктор тоже.
– Хлоя тут?
– Пока нет. Навещает жертв. Ее не будет здесь еще несколько часов.
– Передай, что мне нужно поговорить с ней, когда она приедет.
О чем? Рене задумалась, но он тянул ее по ряду коридоров дальше, пока они не вошли в большое пространство, заполненное компьютерами. Только один человек был на месте, и он быстро стучал по клавиатуре, пока по экрану бежали какие-то знаки.
– Я здесь. Что у тебя? – спросил Виктор, когда Джесси не сразу заметила их прибытие.
Повернувшись в кресле, девушка посмотрела на них.
– Вот вы где. Вы поздно. Долгая ночка? – Джесси ухмыльнулась Виктору, и тот прорычал что-то о лебедях, которые могут оказаться в мясном пироге. – Привет, рыжая. Приятно видеть тебя снова.
Улыбаясь, Рене помахала в ответ.
– Мэри сказала, что у тебя есть новости, – заявил Виктор.
– Да. Или нет. Так же известные как хорошая и плохая новость.
Пальцы Рене сжались вокруг пальцев мужчины.
– Какая плохая? – спросил Виктор.
– Я не смогла найти имени.
– У меня есть. Рене. Разве это не прекрасно? Виктор подарил его мне. Имя. И, кстати, я слишком молода для него, чтобы учить меня сексу, – выпалила Рене радостно, хотя и не поняла, почему после ее слов Виктор повернулся к стене и треснулся об нее головой.
Джесси поперхнулась и отвернулась от них, сгорбившись и дрожа.
– С ней все в порядке? – прошептала Рене. В камерах, когда кого-то трясло, это обычно означало, что должно произойти что-то плохое. Или мерзкое. Кого-то могло вырвать или даже хуже.
– Все с ней нормально, но я не могу поручиться за ее самочувствие потом, – прорычал Виктор. – Какие еще плохие новости у тебя есть?
Джесси ответила, чуть задыхаясь:
– Рене определенно двадцать шесть лет, согласно ее медицинской карте, и если ей можно верить, она была в заключении в течение четырнадцати лет.
– Самый долго живущий экземпляр. Ура мне.
Рене потрясла кулаком, как делали другие ученые. На лице Виктора было изумление.
– Четырнадцать лет? Как мы могли не знать, что это происходит?
Джесси пожала плечами.
– Лишь в последние годы вдохновитель начал похищать так много людей. До этого это был просто перевертыш здесь, перевертыш там. Согласно файлам, которые я восстановила, все жертвы, за исключением тех, кого мы спасли, умирали за год или чуть больше. Рене – единственная, кто пережил все испытания.
– А еще мне кололи наркотики. Много наркотиков. Некоторые из них были довольно милыми, там был один, который заставлял меня видеть радугу. – А еще ей нравился тот, который заставлял ее думать, что она может летать. Правда, у нее после него пару раз оказывался сломан нос.
– Я хочу убить кого-нибудь.
Виктор ударил кулаком в стену, оставив внушительную вмятину. Видимо, не довольный своей импровизированной переделкой комнаты, он ударил по ней снова и снова.
– Почему он такой злой? – спросила Рене у Джесси.
– Он не злой. Он выражает себя в форме, которая очень не подходит хладнокровным! – Джесси чуть не прокричала последнюю фразу.
Глубоко вздохнув и расправив плечи, Виктор оставил стену в покое и посмотрел на них.
– Прости. У меня чесалась рука.
– Разве поскрести ее не лучше?
– Просто забудь, что я это сделал. Есть еще плохие новости?
– Не совсем. Следующий лакомый кусочек, который я обнаружила, можно считать хорошей новостью. У Рене иммунитет к большинству лекарств, даже к основным анестетикам, со времени чего-то, что упоминается как инцидент.
– Какой инцидент? – рявкнул Виктор.
– Не знаю, – сказала Джесси, обмахивая его бумагой. – Мне еще не удалось расшифровать эту часть базы данных.
Две пары глаз повернулись к ней, вопрос в них был ясно виден.
Рене вздохнула.
– Это не так уж и важно. Я случайно упала в чан с радиоактивными отходами.
– Что?!
– Упала. Раньше я был неуклюжа и часто скучала. Я решила поиграть с доктором в пятнашки, и он снял наручники. Я выигрывала, но потом упала в воду.
Не лучший момент.
Виктор чуть не взорвался, и Джесси положила руку ему на плечо, что Рене совсем не понравилось. Она повернулась к девушке, волосы встали дыбом, и она тихо зарычала.
