Текст книги "История авиации 2005 01"

Автор книги: История авиации Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

«Мустанги» в Корее

Дмитрий Кондратков

В ходе завершающего этапа Второй Мировой войны американский истребителъ «Мустанг» сыграл заметную роль на Западно-Европейском ТВД. Однако начавшаяся после окончания мировой бойни реактивная эпоха, казалось, отправила эти заслуженные машины если и не на пенсию, то, уж во всяком случае, во вторую линию. Но это только казалось. Шанс продемонстрировать свои высокие боевые качества американские поршневые истребители получили в ходе войны, развернувшейся между «северянами» и «южанами» на Корейском полуострове. И сегодня наш рассказ об участии «скакунов» в этом конфликте.

Образовавшаяся после окончания Второй мировой войны республика Южная Корея не могла существовать без помощи США. При этом президент Ли Сын Ман понимал необходимость построения собственных сильных вооружённых сил. В этом ему мог помочь генерал МакАртур, но последний в это время командовал оккупационными войсками в Японии и был занят выбиванием из уцелевших «самураев» их воинственного духа. Поэтому Ли Сын Манн установил достаточно тесные отношения с вышедшим в отставку знаменитым генералом авиации Клэром Шенно, прославившимся своими полудобровольческим формированием «Летающих тигров» в Китае и попросил его помощи в создании ВВС. Шенно дал согласие, и вскоре представил свои соображения, предусматривавшие создание ВВС численностью в 99 самолётов, в числе которых должны были находится эскадрилья «Мустангов» в составе 25 машин.

Поскольку в конечном счёте оккупационные войска, дислоцировавшиеся в Южной Корее также подчинялись МакАртуру, то этот план в конце концов попал к нему на стол для утверждения. Хотя этот герой войны на Тихом океане вполне сознавал роль американской авиации в достижении победы, предложенный Клэром Шенно план был отвергнут. По мнению МакАртура, требовалось в первую очередь создать мощную сухопутную армию, которая нужна была хотя бы для того, чтобы поддерживать порядок внутри страны. А кроме того, МакАртур откровенно опасался, что создание сильных южнокорейских ВВС будет расценено коммунистическим руководством Северной Кореи как акт агрессии, и в этом случае последствия могли быть непредсказуемыми.

В апреле 1950 г. вся численность южнокорейских ВВС (ROKAF) составляла 187 офицеров и 1672 низших чинов. Среди них были 57 пилотов, из которых только 39 могли считаться нормально подготовленными. По большому счёту эта авиация в случае вооружённого конфликта не смогла бы защитить даже себя, не говоря уже о том, чтобы нанести противнику какой-либо урон. Матчасть состояла всего из 16 небоевых машин – восьми L-4, пяти L-5 и трёх Т– 6. После войны на территории Южной Кореи остались восемь аэродромов, построенных японцами, но кроме двух – Сеула и Кимпо – все они были заброшены. Для сравнения: Северная Корея располагала сетью аэродромов, на которых базировались 62 Ил-10, 70 Як-9, 22 Як-18 и восемь По-2.

К моменту начала боевых действий боевой состав ROKAF несколько увеличился. Помимо 64 пилотов на аэродроме Иойдо находились восемь L-4, четыре L-5 и 10 Т-6. С первых дней эти более чем скромные силы участвовали в боях. В течение трёх дней были выполнены 123 боевых вылета, в которых с импровизированных бомбосбрасывателей были сброшены 274 бомбы массой по полтора десятка килограммов местного производствами, а кроме того, пилоты сбросили на противника 500 ручных гранат. Также ROKAF выполнили 165 разведывательных и связных вылетов. 28 июня все самолёты покинули Иойдо и были рассредоточены по аэродромам в южной части страны. За месяц боев была потеряна половина матчасти, и в строю оставались по два L-4 и L-5, а также семь Т-6.

Хотя с момента окончания войны в Корее прошло уже почти 55 лет, историки до сих пор спорят о том, кто именно был инициатором этого масштабного вооружённого столкновения, едва не поставившего мир на грань ядерной катастрофы. Как бы там ни было, 25 июня 1950 г. после короткой артподготовки части северокорейской армии пересекли 38-ю параллель, служившую демаркационной линией между Северной и Южной Кореей. Началась одна из самых кровопролитных локальных войн XX века, в которой впервые лицом к лицу столкнулись две идеологии.

Уже в первый день вторжения четвёрка северокорейских Як-9 наведалась на аэродром Кимпо, проштурмовав его пушечно-пулемётным огнём. В результате обстрела взорвался склад топлива, а на земле уничтожены американский четырёхмоторный транспортный С-54 и несколько южнокорейских самолётов. Посол США в Южной Корее Джон МакКио немедленно сообщил об этом президенту Джонсону, попросив принять срочные меры по обеспечению безопасности американских граждан. Джонсон пошёл навстречу просьбе посла. Но отправлять транспортные самолёты в Кимпо без прикрытия было бы равносильно самоубийству, так северокорейские «Яки» господствовали в небе над полуостровом.

В западной исторической литературе уже давно укрепилось мнение о том, что летом 1950 г. ВВС США были абсолютно не готовы эффективно отреагировать на обострение обстановки на Корейском полуострове. Но тогда чем объяснить тот факт, что к середине августа авиация Северной Кореи практически перестала существовать, а её сухопутные войска продолжали наступать без прикрытия с воздуха?

Как не крути, а почти полторы сотни истребителей Як-9 и штурмовиков Ил-10 что-нибудь да значили и просто так растаять, как снег на солнце, конечно, не могли. В реальности, как это ни пытаются представить нам в своих работах многие западные историки, воздушная мощь США на, снова внезапно возникшем, Дальневосточном ТВД была отнюдь не эфемерна, о чём читатель можёт судить на основании таблицы.

Первыми в бой вступили эскадрильи всепогодных (ночных) истребителей, оснащённые «Твин Мустангами». Они же первыми открыли счёт побед и потерь в новой воздушной войне. Уже 25 июня 339-я эскадрилья всепогодных истребителей (339th F(AW)S) получила приказ перебазироваться в Итацуке, в дополнение туда же американцы перебросили восемь F-82 из 4-й эскадрильи (4th F(AW)S). На следующий день F-82G с Итацуке направились в район Сеула для патрулирования и обеспечения защиты транспортных самолётов, эвакуировавших американцев.

Во время одного из вылетов звено лейтенанта Уильяма «Скитера» Хадсона встретило истребители противника, опознанные американскими пилотами как Ла-7. Американцы избавились от топливных баков и атаковали противника. Более лёгкие одномоторные истребители северокорейцев легко вышли из-под удара и, в свою очередь, обстреляли «Твин Мустанги». Впрочем, из-за слишком большого расстояния, с которого был открыт огонь, им не удалось «достать» американцев. Обе стороны не предприняли второй попытки атаковать друг друга, и поединок закончился вничью.

Надо сказать, что единой точки зрения на события, произошедшие в воздухе 26 июня, нет. Согласно американским официальным данным, пилоты «Твин Мустангов» получили приказ открывать огонь только в том случае, если будут атакованы транспортные самолёты. Будучи атакованными, американцы не открыли ответный огонь, поскольку северокорейские истребители не приблизились к гавани или аэродрому Кимпо, откуда осуществлялась эвакуация. Существует и третья версия. «Твин Мустанги» сопровождали норвежское транспортное судно «Рейнхолте» (Remholte), перевозившее эвакуированных гражданских лиц. Одиночный истребитель, опознанный как Ла-7, вынырнул из облаков, обстрелял судно и, прежде чем американские пилоты успели отреагировать, скрылся. F-82 продолжали сопровождать судно, пока не передали его под конвой американских эсминцев.

На следующий день «Твин Мустанги» из всех трёх всепогодных эскадрилий и реактивные F-8 °C из состава 8-го истребительно-бомбардировочного крыла (8th FBW) прикрывали эвакуацию морем из Инчхона и «воздушный мост», связавший аэродромы Японии с корейской авиабазой Кимпо. Четыре самолёта из 68-й эскадрильи всепогодных истребителей (68th F(AW)S) патрулировали над Кимпо и Сувоном на высоте около 4000 футов, тройка из 339-й находилась на 8000 футах, а четыре истребителя из 4-й – практически под самой кромкой облаков на 12.000 футах. В течение примерно трёх часов «ночники» выписывали в небе круги, наблюдая за прибывавшими и убывавшими транспортными самолётами и вселяя своим видом уверенность в беженцев, что самое страшное уже позади.

Однако около полудня над Кимпо появилась большая группа северокорейских истребителей и штурмовиков. Первые тут же сходу атаковали тяжёлые американские машины, а вторые обрушили бомбы и реактивные снаряды на аэродром, забитый транспортниками. Первым под обстрел попал F-82 1-го лейтенанта Чарльза Морана, который получил повреждения, после чего большая часть атакующих северокорейских истребителей устремилась вслед за штурмовиками к аэродрому. По всей видимости, их пилоты посчитали, что американцы уже удирают «во все лопатки».

Боевые части американских ВВС Дальневосточной Зоны (Far East Air Forces – сокр. FEAF) по состоянию 28 шоня 1950 г.

Соединение/часть	Матчасть	База
	5-е ВВС (Япония, штаб 8 Токио)
512th RS	10 RB-29 и WB-29	Ёкота
8Ш TRS	20 RF-80
	3rd BW
8th BS	25 B-26	АБ Джонсон
13th BS	25 B-26	АБ Джонсон
90th BS	25 B-26	АБ Джонсон
	8th FBW
35th FBS	8 F-51Dm 17 F-8 °C	АБ Итацуке
36th FBS	25 F-8 °C	АБ Итацуке
80th FBS	25 F-8 °C	АБ Итацуке
	35th FIW
39th RS	нет матчасти	АБ Ёкота
40th FIS	25 F-8 °C	АБ ёкота
41th FIS	8 F-51D и 17 F-8 °C	АБ Ёкота
	49th FBW
7th FBS	25 F-51	АБ Мисава
8th FBS	17 F-51 и 8 F-8 °C	АБ Мисава
9th FBS	25 F-51	АБ Мисава
	347th F(AW)G
68th F(AW)S	12F-82G	о. Окинава
339th F(AW)S	12F-82G	о. Окинава
	20-е ВВС (штаб на о. Окинава)
31st SRS	15 RB-29	Кадена
4th F(AW)S	12F-82G	Кадена
	51th FIW
16th FIS	25 F-8 °C	о. Окинава
25th FIS	25 F-8 °C	о. Окинава
26til FIS	25 F-8 °C	о. Окинава
	13-е ВВС (Филиппинские о-ва)
514-th RS	10 RB-29/WB-29	Кларк
	18th FBW
12th FBS	8 F-51/17 F-8 °C	Кларк
44th FBS	нет матчасти	Кларк
67th FBS	25 F-8 °C	Кларк
	19th BW
28th BS	10B-29	АБ Андерсон
30th BS	10B-29	АБ Андерсон
90th BS	10B-29	АБ Андерсон

F-82G «Твин Мустанг» из состава 4-й всепогодной истребительной эскадрильи на авиабазе Кадена на острове Окинава, весна – лето 1950 г.

Впрочем «янки», хотя и попали в сложную ситуацию, так как сравнительно малая высота, на которой произошла встреча с противником, была неподходящей для их самолётов, оказались отнюдь не трусами. Правда, точно сказать, кто первым из них добился победы, трудно. Одни источники называют уже упомянутого выше лейтенанта Хадсона, другие – майора Джеймса Литтла. Третью победу записал на свой счёт Моран.

Как вспоминал позже лейтенант Карл Фрейзер, оператор РЛС с самолёта Хадсона, события развивались следующим образом: «Мы заканчивали разворот над Кимпо, когда заметит среди низкой облачности два приближавшихся к аэродрому северокорейских самолёта. Мы атаковали их вслед за “Твин Мустангом” Чарли Морана и Фреда Ларкинса. Северокорейцы были настроены куда более решительно, чем вчера. Они зашли в хвост Чарли и Фреду….

“Скитер” Хадсон зашёл в хвост ведущему северокорейской пары. Обнаружив нас, пилот противника нырнул в облака, но мы плотно сидели у него на хвосте и не потеряли его из виду даже в середине облака. Первая очередь пришлась по хвостовой части “Яка", от неё полетели куски. Лётчик попытался уйти правым виражом, но подставил под огонь правую плоскость. Вторая очередь прошила правую плоскость, из-за чего вспыхнул топливный бак и отделился элерон.

Мы подошли настолько близко к “Яку”, что едва с ним не столкнулись. Через остекление кабины я видел, как пилот “Яка" обернулся к своему напарнику, видимо, приказывая ему прыгать. Однако тот, вероятно, был убит или ранен, так как не воспользовался парашютом. Лётчик покинул самолёт за мгновение до того, как он перешёл в беспорядочное падете…»

У Морана и Ларкинса, тем временем, дела обстояли куда хуже. Пытаясь оторваться от преследовавшего их «Яка», Моран свалил свой «Твин Мустанг» в штопор. С учётом того, что бой проходил на малой высоте (менее 1000 футов), американцы сильно рисковали. К счастью для них, им удалось выхватить тяжёлую машину из гибельной спирали уже буквально после первого витка, после чего Моран с удивлением увидел перед собой северокорейский «Як». Нажать на гашетку не потребовало много времени, и спустя несколько мгновений мощная центральная батарея американского истребителя, состоявшая из шести крупнокалиберных «Браунингов» отправила северокорейский истребитель догорать на землю…

Майор Литтл, командир 339-й эскадрильи, в это время находился немного выше. Услышав по радио Морана, призывавшего «снять бандита с его хвоста», Литтл со своим ведомым устремился вниз и вскоре сбил истребитель противника.

Так как помимо свидетельств пилотов «Твин Мустангов» других подтверждений побед не было, все три сбитых «Яка» были записаны на счёт пилотов как «вероятные победы». Однако различные источники по-разному называют сбитые 27 июня северокорейские истребители. Некоторые из них указывают, что все три пилота сбили по одному Як-7У, другие приписывают Литтлу и победу над Ла-7, а Морану и Хадсону – над Як-9. Если учесть, что северокорейцы не имели на вооружении своих ВВС ни Як-7У, ни Ла-7, наиболее верным представляется то, что все сбитые истребителя были Як-9. Однако воспоминания Фрейзера позволяют идентифицировать трофей Хадсона как Як-18 или Як-11 – двухместный тренировочный самолёт, использовавшийся в Корее в качестве лёгкого бомбардировщика. Эти три победы стали «лебединой песней» «Твин Мустанга» в Корее – больше в воздушных боях самолёты этого типа не участвовали, а использовались только для ударов по наземный целям.

28 июня северокорейцам удалось поквитаться со своими обидчиками: северокорейские «Яки» проштурмовали аэродром Сувон и сожгли на земле по одному «Твин Мустангу» и лёгкому бомбардировщику В– 26, а также по различным данным повредили на земле ещё четыре самолёта. На следующий день F-82G из состава 86 F(AW)S атаковали северокорейские войска, сконцентрировавшиеся у реки Хан. В качестве оружия использовались стандартные ПТБ, наполненные напалмом. Следующее использование «Твин Мустангов» в качестве штурмовиков было отмечено 10 июля, когда они совместно с «Инвейдерами» и реактивными F-8 °C атаковали вражескую колонну, застрявшую у разбомбленного моста в районе Пхеньтэк. С августа 1950 г. зона действия F-82G расширилась – совместно с «Инвейдерами» они начали совершать ночные рейды к целям на всей территории южнее 38– й параллели. Нередко «Твин Мустанги» действовали совместно с С– 47, которые подсвечивали цели осветительными ракетами, и Т-6, выполнявшими функцию передовых наводчиков. Впервые такой способ был опробован в ночь на 2 января 1951 г. Иногда и сами F-82 выступали в роли самолётов целеуказания и подсветки целей или лидеров для «Инвейдеров». Постепенно «Инвейдеры» полностью заменили F– 82 в роли «ночных охотников», и те занялись выслеживанием и уничтожением северокорейских По-2 в ночное время.

Изношенность и нехватка запасных частей влекли за собой постепенное сокращение численности F-82 в регионе. Из 14 потерянных в Корее «Твин Мустангов» минимум два разбились из-за технических неисправностей. Причины потери ещё пяти остаются неизвестными до сих пор, они числятся «не вернувшимися с боевого задания». С уверенностью к боевым потерям можно отнести только два F-82: уничтоженный на земле в Сувон 28 июня 1950 г. и сбитый зенитным огнём 3 июля 1951 г. Ещё один «Твин Мустанг» столкнулся в воздухе с F-80. Относительно остальных четырёх F-82 официальные источники скромно сообщают «разбился». С учётом того, что все они были потеряны над территорией Японии вблизи аэродромов базирования, можно предположить, что причиной их потери были действительно неисправности и сильный износ, хотя, не исключено, что они были разбиты при возвращении, будучи повреждёнными зенитным огнём противника или в воздушных боях.

Хотя честь открыть список побед в воздушных боях выпала «Твин Мустангам», их роль в Корейской войне оказалась не столь значительной, как та, которую сыграли их одномоторные одноместные старшие братья. Фактически с наращиванием числа обычных «Мустангов», «Твин Мустнаги» быстро перешли на ночную работу 1*

[Закрыть] .

Но всё это произойдёт хотя и в недалёком, но в будущем, а пока перед американским командованием стояла задача любым путём остановить продвижение на юг северокорейских войск. Реактивные F-8 °C не могли наносить достаточно ощутимые удары по вражеским колоннам, так как базировались в Японии, а перебросить их на Корейский полуостров пока было невозможно из-за отсутствия подходящих аэродромов и необходимой инфраструктуры. Создать же её в рассматриваемое время просто было невозможно. В результате большая часть поднимаемой ими полезной нагрузки являлась тем же топливом, а средства поражения исчислялись всего лишь четырьмя пятидюймовыми реактивными снарядами HVAR и шестью встроенными крупнокалиберными пулемётами. Вдобавок, высокая скорость сильно снижала эффективность применения этого ограниченного арсенала по наземным целям. К тому же, из-за малого запаса топлива, эти самолёты не могли находится достаточно времени над районами целей и, как правило, если целеуказание было неточным или над объектом удара ухудшалась погода, тут же были вынуждены возвращаться обратно.

Оптимальным вариантом было бы использование поршневых истребителей-бомбардировщиков или штурмовиков, которые обладали рядом неоспоримых преимуществ перед реактивными самолётами. Во– первых, они имели меньшую скорость, а потому могли наносить удары по наземным целям с существенно более высокой точностью. Во– вторых, они имели намного большее время полёта, что позволяло им оставаться в районе цели длительное время. В-третьих, как это не покажется странным, но поршневые истребители могли нести намного большую боевую нагрузку, нежели первые реактивные машины аналогичного класса. Наконец, они могли базироваться на слабо подготовленных передовых аэродромах и не тратить время и горючее на полёт из Японии. Безусловно, наилучшими претендентами на участие в новом конфликте могли бы стать мощные F-47 «Тандерболт». Но последние машины этого типа, имевшиеся в регионе, буквально незадолго до начала войны были списаны на Филиппинах и порезаны на металл. В результате единственной подходящей кандидатурой оставались F-51, но и их имелось в наличии не так уж много, о чём читатели могут судить на основании таблицы. Немало «Мустангов» к этому времени тоже «пошло под нож», часть находилась на консервации, будучи нередко уже частично разукомплектованной.

Генерал-лейтенант Эрл Партридж, командующий 5-х ВВС, правильно оценил ситуацию и пришёл к закономерному выводу: на внезапно возникшем ТВД срочно требуются «Мустанги», и чем больше, тем лучше. Но такую директиву легко было отпечатать на пишущей машинке, на практике же всё обстояло гораздо сложнее…

Фактически, когда 25 июня 1950 г. северокорейские войска пересекли 38-ю параллель, в районе развернувшихся боевых действий имелась только один «скуодрон», оснащённый самолётами указанного типа и готовый почти к немедленному боевому применению. Это была 77-я эскадрилья королевских австралийских ВВС (RAAF), а её лётнотехнический состав пребывал в самом лучшем настроении. Позади остались четыре года службы в Японии в составе оккупационных сил Британского Содружества, и теперь они отправлялись домой. Часть «Мустангов» эскадрильи уже была законсервирована и подготовлена к погрузке на судно, а потому лётчики и механики, в предвкушении скорой встречи с семьями, занимались в основном поиском подходящих местных сувениров, да пропиванием своих «боевые» и «экспедиционных» в местных барах. Командиром эскадрильи был уинг коммандер Лу Т.Спенс, ветеран Второй Мировой войны, кавалер американского ордена Почётного легиона (предназначен для награждения военнослу-жащих союзных армий. – Прим. Ред.). Он получил информацию о начале войны в Корее практически сразу же. Опасаясь возможных атак на Ивакуни со стороны ВВС Северной Кореи, Спенс приказал немедленно привести все имеющиеся в наличии «Мустанги» в состояние полной боевой готовности и расконсервировать те машины, которые были подготовлены к отправке в Австралию.

1*В августе 1950 г. эскадрилья в составе 8-й истребительно-бомбардировочной группы (8th FBG) перебазировалась в Корею и действовала с авиабазы Ёнил в Пхохане, и вскоре вернулась в Японию. Вернувшись в Корею в октябре, эскадрилья последовательно меняла авиабазы Пхеньян, Кимпхо, Сувон. Затем в составе уже 51-й FIG находилась на Тэгу. К этому времени «Твин Мустанги» постепенно были переведены с решения задач ПВО на ночные действия против северокорейских коммуникаций. Правда, там их в следующем году начали теснить более эффективные штурмовики-бомбардировщики В-26. Сами же эскадрильи всепогодных истребителей в декабре 1951 г. начали перевооружаться на ночные перехватчики F-94 «Старфайр». Первые две машины этого типа перелетели на авиабазу Сувон в декабре 1951 г. Самолеты вошли в состав 68-й всепогодной эскадрильи истребителей, и предназначались для перехвата северокрейских и китайских ночных бомбардировщиков По-2 и Як-18. Правда эффективность этих реактивных «ночных охотников» оказалась ниже всякой критики, и в марте 1952 г. их начали заменять на ночную модификацию старого доброго «Корсара» F4U-5N.

Звено «Твин Мустангов» из состава 4-й всепогодной истребительной эскадрильи в парадном строю. Судить об этом можно на том основании, что кабины всех радиоператоров пусты.

Лейтенант Уильям Хадсон по прозвищу «Скитер» из 68-й всепогодной истребительной эскадрильи, заслуживший второе прозвище «Yak-killer» с нескрываемым удовольствие позирует на фоне своего «Твин Мустанга» и боекомплекта.

Единственной авиачастью, оснащённой «Мустангами» и готовой к немедленному участию в начавшихся боевых действиях в Корее, была 77-й эскадрилья Королевских австралийских ВВС, которая к началу войны дислоцировалась на авиабазе Ивакуми.

Истребитель командира 77-й австралийской эскадрильи уинг-коммандера Л.Т.Спенса.

Один из нескольких «Мустангов» из состава корейской эскадрильи авиагруппы «Боут Уан», переданных американским командованием южнокорейским авиаторам. Хотя внешний вид ист ребителя ещё вполне приличный, небрежно нарисованный бортовой номер со всей очевидностью говорит о том, что до начала войны этот истребитель явно считался машиной не первой свежести. Весьма просто и элегантно был решён и вопрос с опознавательными знаками.

Практически в тот же день генерал МакАртур обратился к австралийскому правительству с официальной просьбой задействовать 77– ю эскадрилью в Корее. Согласие было получено немедленно.

Первый боевой вылет австралийских «Мустангов» состоялся 2 июля – австралийцы обеспечивали прикрытие С-47, эвакуировавших раненых в Японию. Второй вылет в тот же день австралийские «Мустанги» совершили, сопровождая А-26 «Инвейдеры», атаковавшие мосты в районе Сеула, а третий – эскортируя В-29, бомбившие аэродром Хамхунг.

Между тем, с целью максимально быстрого и эффективного исполнения своего решения, Партридж отдал два распоряжения. Во-первых, надлежало как можно скорее расконсервировать все имевшиеся в регионе «Мустанги». Всего в регионе удалось собрать три десятка законсервированных «Мустангов» и вернуть их в строй. По расчётам, с учётом неизбежной необходимости восполнения потерь 77-й австралийской эскадрильи, их должно было хватить для укомплектования ещё одной, максимум двух эскадрильи первой линии. Правда, как признавалось при этом, возможности восполнения потерь в последнем случае были весьма ограничены. Именно поэтому вторым распоряжением Партриджа было требование срочно изъять из частей Национальной Гвардии как можно больше «Мустангов» и доставить их на ТВД на борту быстроходного авианосца.

Эти меры, впрочем, требовали некоторого времени для их осуществления, а «Мустанги» были нужны «здесь и сейчас». К тому же южнокорейское командование прислало повторный запрос с целью получения «Мустангов» и на этот раз никаких, даже формальных, поводов для отказа у американцев не было. За исключением одного – не имелось даже минимально необходимого количества самолётов, поскольку практически все имеющиеся машины были брошены на отражение наступления северокорейской армии. Как бы там ни было, но в сложившейся обстановке командование 8-й истребительно-бомбардировочной группы (8th FBG) в Итацуке получило приказ приступить к реализации программы по созданию авиагруппы «Боут Уан», в рамках которой было предписано сформировать смешанное подразделение для обучения южнокорейских авиаторов, которому «янки» всё же согласились передать 10 F-51D.

Но что это были за машины! Все они в течение довольно длительного времени использовались для буксировки мишеней, а потому были порядком избиты бравыми американскими зенитчиками, любившими пострелять не только по мишеням, но и по буксировщикам! На части из этих истребителей уже было нельзя подвешивать не только бомбы, но и подвесные бензобаки даже после проведённого экстренного ремонта. Впрочем, имеющиеся на складах запасы вооружения, позволили повысить их потенциал подвеской из десяти реактивных снарядов. Как бы там ни было, но южнокорейцы были рады и этим «битым птичкам». Правда, быстро выяснилось, что южнокорейский персонал не обладает достаточным уровнем подготовки для обслуживания «Мустангов», а потому было решено направить в спешно формируемую южнокорейскую эскадрилью американских механиков.

Первоначально группа из десяти южнокорейских курсантов во главе с полковников Ли Гунн Суком приступила в Итацуке к теоретическому изучению матчасти под руководством инструкторов из 36-й американской истребительно-бомбардировочной эскадрильи (36th FBS). Вскоре выделенных для союзников «скакунов» перегнали в Чинхэ, где их привлекли к тренировкам. Однако ситуация на стремительно двигавшемся на юг фронте была настолько «аховой», что всё обучение свелось по-существу к нескольким получасовым ознакомительным полётам для каждого из южнокорейских курсантов, после чего 30 июня, лидируемая всё тем же майором Хессом, южнокорейская эскадрилья передислоцировалась в Тэгу, где находился аэродром К-2, откуда в тот же день начала совершать боевые вылеты.

В реальности этот перелёт осуществили опытные американские пилоты из состава всё той же 8-й истребительно-бомбардировочной группы. Так из состава 40-й истребительной эскадрильи (40th FIS), входившей в 8-ю авиагруппу, в авиагруппу «Боут Уан» были откомандированы капитан Уильям Хук, лейтенанты Уолтер Брайан, Холет, Джордж Эдвардс и Алан Хелсет, капитан Майк Смит (наземный офицер целеуказания, временно приписанный к 40-й эскадрильи для получения необходимого лётного опыта), капитан Гришем и лейтенант Гордон. Оба последних к этому времени уже занимали должности метеорологов в своих эскадрильях, и, в сущности, могли и не летать, но поскольку имели значительный опыт пилотирования «Мустанга», то были направлены в качестве пилотов-инструкторов в южнокорейскую эскадрилью. Что касается южнокорейских лётчиков, то пока им требовалось продолжать совершенствовать свою лётную подготовку, чем собственно они и занимались в редкие часы затишья.

1 июля личный состав авиагруппы «Боут Уан» погрузился на С-47 и отправилось на аэродром К-2. Там американцам сразу же после приземления пришлось наблюдать за тренировочными полётами южнокорейских курсантов. Один из курсантов ушёл на второй круг на полном газу, при этом не увеличив шаг винта. Он, конечно, вполне благополучно приземлился со второй попытки, но мотор «Мустанга» после такого издевательства вышел из строя.

Практически все южнокорейские лётчики, отобранные для переучивания на F-51, были ветеранами Второй Мировой войны, во время которой они сражались… на стороне японцев. Многие из них имели на своём счету сбитые американские самолёты. С одной стороны, это позволяло надеяться, что их переподготовка не потребует много времени. С другой стороны, корейцы, привыкшие к относительно простым, лёгким и маневренным японским истребителям, нередко пытались применять свои навыки при пилотировании «Мустангов». Так, один из наиболее самонадеянных пилотов при атаке танка вошёл в слишком крутое пике и… завершил его на земле. Существенно затруднял обучение и языковой барьер. Фактически, обучение велось по принципу «делай как я», а во время вылетов смешанной группой южнокорейские пилоты просто следовали за своими американскими ведущими.

Формально считалось, что все южнокорейские «Мустанги» находятся в составе так называемой «эскадрильи F-51», которая просуществовала (во всяком случае в документах союзников) до конца 1950 г., когда было официально расформирована. В реальности же вся матчасть, на которой летали южнокрейсккие лётчики принадлежала сначала «Боут Уан», а по мере её естественной убыли и последующего восполнения – другим американским частям. Сами южнокорейские пилоты образовали подразделение «Бэикгу» (Baekgu), подчинённое 6146-й авиационной базе (6146th Air base Unit). В общем невысокий уровень исходной подготовки и, как следствие этого, необходимость её дальнейшего повышения привели к тому, что к 31 декабря на счету южнокорейских пилотов, служившие в «Бэикгу», числился всего лишь 261 боевой вылет на поддержку сухопутных войск союзников. В целом о деталях боевого применении южнокорейских F-51 известно очень мало.

Между тем нагрузка на горстку «Мустангов» была огромной – практически постоянно F-51 взлетали с максимальным взлётным весом, бомбили вражеские колонны на западном побережье Корейского полуострова, затем переваливали через горный хребет и пулемётным огнём штурмовали цели на восточном побережье. Понятно, что на фоне действий полнокровных эскадрилий бомбардировщиков В-26 и В– 29 деятельность единственной полноценной 77-й австралийской эскадрильи и десятка машин из состава «Боут Уан» практически не могла оказать никакого заметного влияния на ход кампании, но, тем не менее, пилоты «скакунов» демонстрировали, что «…авиаторы сил ООН плечом к плечу с южнокорейскими лётчиками защищают демократию в Стране Утренней Свежести…» о чём при любом удобном случае сообщалось западным СМИ.

Командир группы «Боут Уан» майор Дин Хесс (слева) и капитан Арнольд Маллинс по прозвищу «Мун» (Moon – с англ. луна), который, сражаясь в Корее на «Мустангах» в составе 67-й эскадрильи, в течение первых месяцев войны получил подтверждения на четыре уничтоженных самолёта. К сожалению, различные источники расходятся во мнениях, как были одержаны эти победы. По одним данным, корейские самолёты были уничточтожены в ходе штурмовок аэродромов, а по другим – в воздушных боях.