Текст книги "Мадам Лекринова (СИ)"

Автор книги: Иса Браус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава III

Шум дождя и грома, а также запах свежих тостов, – это странное сочетание вернуло моё сознание в реальный мир. Однако мои глаза по-прежнему были закрыты, а руки чувствовали мягкое одеяло. Я не сразу осознала того факта, что всё ещё нахожусь среди живых. Осознание пришло, когда я почувствовала ноющую боль в ноге, которая заставила меня проснуться окончательно. Отринув одеяло, я увидела свою забинтованную лодыжку. В этот момент смутные воспоминания о прошлой ночи вернулись в мою голову.

Тогда, несмотря на серьезное ранение, я попыталась встать на ноги, однако ничего не вышло. От боли мне было настолько трудно дышать, что даже пришлось снять маску. А затем…Затем я услышала звук мотора, которые потом сменили шаги. По голосу я поняла, что это был Герасим. Он спросил: "Жива?" Я лишь кивнула, ибо у меня не было сил говорить. Герасим взял меня на руки, и, прежде чем потерять сознание, я успела удивиться тому, каким высоким и сильным был этот худой и бледный чудик, который был ненамного старше меня. Хорошо, что он всегда стоит на стороже.

Вскоре я поняла, куда Герасим меня принёс. Чистую и уютную комнату освещал тусклый свет торшера, что стоял напротив кровати с голубым балдахином. По правую сторону от ложа туалетный столик, чуть дальше стоял письменный стол, а по левую – балкон, с которого открывался вид на пасмурную улицу. Конечно, солнце редко одаривала своим вниманием Александрград, но дождь с грозой гостили тут ещё реже.

Кукушка из часов своим кукованьем сообщила, что полдень уже настал. Одновременно с птичкой на улице сверкнула молния, а следом раздался гром. Снова взглянув в окно, я увидела испуганных горожан, которые пытались спрятаться от грозы либо в повозке, либо под козырьками домов. Когда же я отвернулась, моё сердце чуть в пятки не ушло. Мой самый жуткий кошмар стоял передо мной, держа на подносе завтрак.

– Кузькина мать! – брань невольно вырвалась из моих уст, – Черт возьми! Каренина, ты как привидение!

Молодую женщину позабавила моя реакция. Помотав головой, она смахнула длинную светло русую косу с плеча, а затем поставила поднос на кровать.

– С пробуждение, Ася, – Каренина прислонила тыльную сторону ладони к моему глазу, – Мда, Перов оставил тебе подарок перед смертью. Синяк, конечно, жуткий, но я думаю, скоро рассосется.

Её ангельское личико могло кого угодно вести в заблуждение, но только не меня. Голубые глаза говорили мне, что в этой статной нимфе скрывается душа настоящего садиста. Каренина могла ласково со мной разговаривать, но её взгляд выдавал, что она со мной хочет на самом деле сделать. И самое мягкое и пристойное, что я могла прочитать в этих прекрасных очах было: " Однажды я тебя порежу на куски, а потом скормлю собакам." И только одно обстоятельство сдерживало её от этого.

– Зачем так пугать? – успокоившись спросила я, взяв чашку чая с подноса.

– Пугать? – Каренина рассмеялась, – Моя дорогая Ася, это ничто по сравнению с тем, как ты меня этой ночью напугала. Когда тебя сюда принес Герасим, я боялась, что меня Кондратий хватит! Гвидону вряд ли бы понравилось, если бы ты сдохла раньше времени. Но, к счастью, всё обошлось. Как ты себя чувствуешь?

Как же Каренина любит всё преувеличивать! Однако от части она права. Гвидону – боссу этой чертовой шайки – я нужна живой, и всё по одной причине: я единственная, кто способен управлять маской. Все инструкции касательно её были мной уничтожены. Поэтому Карениной была вынуждена меня терпеть.

– Пока терпимо. Конечно, это намного больнее, чем тогда, когда госпожа Урусова меня огрела подсвечником. Ещё хорошо, что я вовремя пришла в себя. А теперь ситуация повторилась, – мой взгляд сначала уставился на чашку, а затем на мою соседку, – Как эти идиоты узнали, что я проберусь к Миклушиным?

– Хехе, по глазам вижу о чём ты думаешь. Не волнуйся, я в завтрак яд не подсыпала? – Каренина села на кровати, – А что касается засады, то эта вина Печорина. Сколько раз я Герасиму говорила, что Печорин должен найти более укромный тайник для шифровок, так нет же! В общем, тайник будет в другом месте, и Печорин решил, для надежности, сменить шифр. Я заберу его по дороге к Полкану. – на этом Каренина закончила доклад.

– То есть я сегодня буду совсем одна? – конечно, от присутствия этой мамзель меня в дрожь бросает, но моё ранение вряд ли бы мне позволило в данный момент передвигаться по дому.

– Не волнуйся, моя дорогая Ася. Герасим за тобой присмотрит. Забавно, но он сам вызвался побыть твоей сиделкой, – Каренина подошла к шкафу, – А ты набирайся сил. Я не думаю, что Гвидон даст тебе много времени на восстановление.

В квартире раздался звонок. Не трудно было догадаться, что это Герасим. Я была уверена, с ним находиться мне будет не так страшно, как с этой кокоткой.

Глава IV

– Да уж…Это первая гроза за весь июнь. – промолвил Руслан, сидя в экипаже и дрожа от холода.

Сидевший рядом, следователь Вахлаков наблюдал за каплями, которые растекались на окошке. Солнечные лучи, дождь и снег были редкостью в Александрограде. Жители острова Святого Феодора даже в шутку говорили, будто небо над административным центром скрывает слой металла, который и не пропускает небесные дары.

Петр снова погрузился в воспоминания. В тот ужасный день, тоже была гроза. Мужчина, промокший до нитки, стоял у груды камней, которые придавали его жену к земле. Он не слышал криков других пострадавших и не обращал внимание на то, что его голова была разбита. Петр старался успокоить любимую, целуя её руку и шепча, что всё будет хорошо. А женщина всё хрипела одну и ту же фразу: "Петруша, я не хочу умирать." В тот ужасный майский день прошлого года погибло много народу, но его жена осталась в живых. Однако…

– Пётр Иннокентьевич! – Руслан вернул начальника в реальный мир.

– Оу! – следователя как будто вывели из кошмарного сна, но увидев обеспокоенное лицо помощника, он вернул невозмутимый вид, – Извини, Руслан, ты что-то сказал?

– Я вас спросил: почему вы думаете, что Иосиф Дрейфус и есть тот самый информатор?

– А кто ещё? Остальные информаторы Перова уже давно отправились на тот свет. К тому же позавчера я хотел поговорить с Константином Константиновичем об одном деле. Когда подошел к двери, то понял, что он в кабинете разговаривает с Дрейфусом. А перед тем, как постучаться, я услышал от Йози: "Я таки уверен, шо мадам Лекринова появится там."

– Сомнительно-с как-то. Всё-таки не стоит доверять жидам.

– Ого! – Пётр усмехнулся, – Ты со мной уже два года работаешь, но я только сейчас узнаю, какой ты брезгливый.

– Это общеизвестный факт! От жидов ничего хорошего не жди, – был уверен Руслан, – Они опасны! Ведь…

– Ведь жиды для праздника Песах выкачивают кровь христианских детей, – со скептическим тоном докончил следователь, – Да-да, Руслан, я тоже интересовался делом Бейлиса. В любом случае нам придется работать с тем, что есть.

– Это да-с, но если Дрейфус сейчас не у себя, то где нам его искать?

– Я думаю, стоит начать с трактира "Сытая дворняга". Наш старый добрый Йозя там в последнее время дурачков разводит.

Трактир "Сытая дворняга" располагался в подвальном помещении. В этом злачном месте собирались фабричные рабочие, крестьяне, приехавшие на заработки, и горожане, которые встречались со своими напарниками, чтобы обсудить свои темные делишки. В тускло освещенных стенах из черного кирпича они согревались горячительными напитками, сидя за деревянными столиками. А развлекала их группа музыкантов, в которую входили: балалаечник, ложечник, гармонист и мужичок, который попеременно пел частушки и танцевал гопак.

Стоя вместе со своим помощником у входа, Пётр косо смотрел на эту картину в течение нескольких секунд, а затем достал из кармана пиджака часы. Время было уже половина первого.

– Хм, и это среди белого дня, – протянул Пётр, пытаясь найти в толпе Дрейфуса.

– Эх, как грустно, что трудоспособные, но безработные мужики напиваются, не дожидаясь вечера. – Руслан опустил взгляд, – Смотря на них, невольно-с начнешь верить в дарвинскую ересь.

– О, а вот и Йозя! – следователь тростью указал на самый дальний столик.

Долговязый еврей, который, казалось, сошёл с антисемитских газетных карикатур, разводил очередного дурачка, играя с ним в наперстки. Дрейфус был настолько ловким во время игры, что бедняга ни разу не угадал, где находится шарик. И когда он расстроенный и разоренный вышел из-за стола, Иосиф начал считать выручку. Дойдя до сорока феодоровских рублей, он краем уха услышал, как к нему подсел новый человек.

– Таки не стесняйся и проверь свою удачу! – увидев, что напротив него сидит Руслан, Иосиф рассмеялся, – Таки снова здравствуй, птенчик ясный!

– Я тебе не птенчик, морда еврейская! – сквозь зубы прошипел юноша, – Пётр Иннокентьевич, хочет с тобой поговорить.

– Аа, вот оно шо! – еврей сделал небольшую паузу, смотря на помощника следователя широко раскрытыми глазами, – Мы давно-таки не виделись. Сейчас, только монеты соберу.

Однако не успел Руслан ничего сообразить, как Дрейфус кинул ему в лицо один из трех стаканчиков для игры, а сам кинулся в бега. Руслан же, быстро придя в себя, побежал за ним с криком: "Стой, жид окаянный!" Но погоня длилась не долго. У выхода еврея уже поджидал следователь Вахлаков.

– Куда же ты, любезный? – ласково произнес Пётр, а затем ударил тростью Иосифа.

Удар был настолько сильным, что еврей упал на пол. К этому моменту подоспел Руслан. Следователь и его помощник подняли мужчину на ноги, схватив его за руки. Увидев, как на них смотрят пьяные зеваки, Пётр суровым голосом произнёс: "Это только нас касается." Этой фразы для отбросов общества оказалось достаточно. А тем временем Вахлаков и Воскресенский отвели Дрейфуса за свободный столик, который скрывался за широкой ширмой.

– Как же давно, Йозя, ты у нас в участке не ночевал, – с издевкой произнес Пётр, – Кутузка так опустела без тебя.

– Я таки не понимаю, о чём вы, Пётр Иннокентьевич? – произнес Дрейфус и задрал голову, чтобы остановить носовое кровотечение, – Моя совесть чиста, аки слеза младенца!

– Ага, конечно! – Руслан презрительно прищурил глаза, – Ты, жид окаянный, ею просто не пользуешься!

– Шо вы от меня хотите? – тон еврея стал уже более возмущенным.

– Вот, Йозя, наконец, ты стал задавать правильные вопросы, – похвали с легкой долей сарказма Пётр, – Я знаю, что это ты сообщил следователю Перову о грядущем нападении мадам Лекриновой на апартаменты Миклушина. Я хочу знать, как ты о нём узнал?

Дрейфус не сразу начал говорить. Он уже был в курсе последних событий, поэтому боялся, что может через пару дней отправиться на тот свет, если члены таинственной банды обо всем догадаются.

– Не дрейфь, Йозя! – уже более спокойно произнес Пётр, – Хоть ты, конечно, тот ещё хитрец, но мы тебе обеспечим защиту, как свидетелю.

– Это-таки была случайность, – начал еврей, – Я ведь живу в не самом лучшем районе Александрограда. Комната тесная, но таки чистая и с балконом. В последнее время, выходя на этот балкон, я стал замечать, одну дамочку, которая ошивалась у черного входа дома напротив. Лицо, конечно, не смог разглядеть, ибо оно всегда было скрыто вуалью. В общем, она постоит немного, наверное, чтобы удостовериться, шо за ней таки никто не наблюдает, присядет на корточки лицом к стене на несколько секунд, а затем уйдет. И так каждую пятницу в два часа дня.

– Как она тебя не заметила? – спросил Руслан, – И почему ты уверен, что это один и тот же человек?

– Я таки вам сказал, шо комната тесная, поэтому некоторые вещи приходиться выносить на балкон. Это хорошая маскировка. У этой дамочки на пальце было интересное колечко с большим камушком. У меня таки очень хорошее зрение, да и ещё бинокль в помощь. Думаю, шо оно стоит где-то в районе двухсот феодоровских рублей. В общем, в прошлую пятницу я решил подкараулить её, чтобы… – тут Иосиф осекся, как будто пытаясь что-то выдумать.

– Скажи честно, Йозя, – догадался Пётр, – Ты хотел её ограбить, ведь так?

– Таки это не важно! Я пришел на место на десять минут раньше и заметил, шо один из кирпичиков внизу стены странно выпирает. Как оказалось его можно вытащить.

– И что дальше? – спросили Пётр.

– А за ним таки находилась шифровка. Я быстренько её запомнил, вы-таки знаете, шо у меня память хорошая. И когда я побежал за угол своего дома к входной двери, я таки её не заметил и сшиб с ног, да и сам упал. Мне тогда стало страшно. Она же шо-то тихо проговорила, а затем, встав на ноги, посмотрела на меня, рассмеялась и ушла. У этой дамочки очень специфичный смех. Я таки не понял, шо её рассмешило.

– А я понял, – сказал Пётр, – Я тоже помню рассмеялся, когда впервые увидел такого карикатурного еврея как ты. До встречи с тобой, я вообще не верил, что такие существуют в природе.

– Грубовато-то, Пётр Иннокентьевич, – поморщился Иосиф, – Я копию этой шифровки отдал своему знакомому, который в этом разбирается. Он был в таком удивление, когда смог её расшифровать. И я как чувствовал, шо мне эта расшифровка пригодится. Когда меня позавчера схватили господа полицаи без причины, я таки понял, шо эта информация станет моим ключиком к свободе. Следователь Перов, светлая ему память, знал, какой я полезный информатор. Он обещал, шо запишет в этом деле меня, как анонима.

– Ты ж, морда еврейская! – презрительно произнес Руслан, – Если бы тебя не схватили за нарушение, ты бы её не отдал!

– Да, я спасал-таки свою драгоценную шкуру, – признался еврей, – Ты бы, птенчик ясный, на моем месте также бы поступил.

– А ты, жид поганый, меня с собой не равняй! – юноша не хотел вкладывать столько агрессии в эту фразу, но так получилось.

– Воскресенский, давай без антисемитизма! – попросил следователь, – Что дальше, Йозя?

– Это-таки всё. – сказал Иосиф, стараясь не смотреть Вахлакову в глаза.

Пётр при помощи трости поднял голову хитреца так, чтобы можно было взглянуть ему в глаза. Иосифа аж начало трясти.

– Скажи мне, друг еврейский… – без эмоциональный голос следователя звучал пугающе, – Как давно ты живешь в Александрограде?

– Таки три года, Пётр Иннокентьевич. – Дрейфус нервно взглотнул.

– Ого! Вот столько мы с тобой знакомы? Значит, Йозя, ты должен понимать, что за этот срок я успел тебя хорошо изучить, – тон следователя стал грозным и более требовательным. – Говори, что ещё знаешь!

– Ой-вей! – воскликнул еврей, взявшись за голову.

– Живо! – крикнул Пётр так громко, что Руслан чуть не опрокинул ширму, на которую он опирался спиной.

– Хорошо-хорошо! – когда трость перестала упираться в подбородок, Дрейфус продолжил, – Я это только позавчера вечером узнал. Когда меня Перов отпустил, я таки решил расслабиться в доме терпимости на Лейхтенбергском переулке. Ну, это тот, который Полкану принадлежит.

– О, Казимир Полканов! – удивился Пётр, – Как же давно мы об этом своднике не слышали! И что ты там увидел?

– Когда сидел в главном зале, я таки заметил, как у лестницы Полкан ворковал с этой самой мамзелью!

– Что? – удивился Руслан, – Ты же не видел её лица, как ты понял, что это она?

– Во-первых, Полкан ей шо-то на ухо прошептал, и она рассмеялась. Я таки этот странный смех на всю жизнь запомню. Во-вторых, я на всю жизнь запомню то самое колечко с большим камушком. В общем, я таки понял, шо она в этом доме терпимости является мамкой, ибо остальные девицы так от неё шарахались, аки от дьявола. Это всё, шо я знаю, Пётр Иннокентьевич. Клянусь на феодорском рублей.

– Ладно, в этот раз верю, – следователь встал из-за стола, схватив за руку Иосифа, – Поедешь с нами.

– Таки зачем?

– Составишь описание этой мамки. К тому же мы обещали тебе обеспечить безопасность, как свидетелю.

Глава V

Старое доброе здание городского участка, получившее у жителей Александрограда название «Серая коробка». Фасад в классическом стиле, стены и пол в коридоре были полностью серыми. Единственные вещи, которые имели более приятные краски, это лестницы с красивой резьбой на перилах и большие картины на стенах. Самые первые из картин, которые встречали входящих, были портреты императора и его супруги в вестибюле.

Войдя туда вместе с помощником и свидетелем, Пётр подошёл к одной из панелей со множеством лампочек, под которыми были написаны номера кабинетов и фамилии сотрудников. Горящая лампочка означала, что сотрудник находится сейчас в кабинете.

– Так…Ваганов на месте, – затем следователь обратился к Дрейфусу, – Иди за мной!

– А мне что делать? – спросил Руслан.

– Ты подожди меня в кабинете. Я скоро приду.

Руслан кивнул и поднялся по лестнице. Когда он поднялся на нужный этаж, то увидел около дверей кабинета девушку в синем платье и в соломенной шляпе, украшенной декоративными цветами. На руках, которые держали корзинку, были одеты белые кружевные перчатки. Увидев посетительницу, Руслан ускорил шаг навстречу к ней.

– Александра Петровна, вы давно тут ждёте?

Услышав своё имя, девушка взглянула на помощника следователя. Светлая кожа с ярким румянцем, маленькие розовые губки, светло-серые глаза, которые при определенном освещение были аки прозрачные стеклянные кусочки, и белокурые локоны, выглядывавшие из-под шляпы, – при виде этого лица, Руслан сам невольно покрывался румянцем, а губы расплывались в улыбке.

– Здравствуй, Руслан, – спокойно поздоровалась Александра со слабой улыбкой, – Я как всегда. Батюшка этой ночью работал, поэтому я подумала, что он, возможно, проголодался. Да и вы, Руслан, наверное, тоже хотите есть.

– Благодарю вас, Александра Петровна, – затем юноша решился на комплимент, – Скушать всё, что вы приготовите, настоящие удовольствие.

– Ой, вы мне льстите! И сколько раз вам говорить, Руслан, что не надо меня по батюшке величать. По логике это я должна к вам так обращаться. Как-никак вы старше меня.

– Помилуйте, сударыня. Разница всего в четыре года, – затем юноша прижал ладонь к лбу, – Ой, да что же это я всё держу вас на пороге! Проходите в кабинет, ваш батюшка скоро прибудет.

Зайдя в кабинет, Руслан усадил гостью на стул для посетителей рядом с рабочим столом, а затем положил на него сумку с инструментами.

– Одну минуту, и я приготовлю вам чай. – юноша достал из сумки папку с текущем делом, собираясь положить её в ящик стола.

– Благодарю вас, – однако Александра переменилась в лице, когда её взгляд упал на название папки, – Это дело мадам Лекриновой?

– Э… Да, сударыня, – Руслан, заметив беспокойство в глазах девушки, быстро убрал материалы в ящик стола, – Нам это дело сегодня поручили.

– О, господи! За какие грехи в участке папеньку так ненавидят, раз ему это дело поручили? – прошептала девушка, стараясь унять дрожь.

– Да, это дело не из простых, всё-таки уже два следователя погибло при попытке его раскрыть, – увидев, что дочь шефа опустила голову, помощник присел на корточки рядом с ней, – Не переживайте вы так, сударыня! Такого следователя, как ваш батюшка, ещё поискать надо!

– Да…Наверное, вы правы. Ох…Знаете, я бы не отказалась сейчас от чая.

Руслан подошел к шкафу и достал с нижней полки чайник, чашки и чугунное устройство похожие на чашу с подставкой внизу и решеткой наверху. Достав из кармана брюк спички, юноша открыл в подставке крышечку и бросил горящую спичку во внутрь, а затем поставил чайник на решетку.

– Извините за вопрос… – Руслан немного поколебался, но решился озвучить вопрос, – Как поживает Маргарита Сергеевна?

– Прошло уже чуть больше года, но матушка до сих пор не хочет выходить на улицу. Это немудрено. Мы поддерживаем её из-за всех сил, но…Врачи, на которых у нас хватает денег, лишь разводят руками, да и матушка не верит в чудо. Я бы, наверное, тоже не верила, если бы получила такое увечье, как у неё. А папенька… – когда Александра посмотрела Руслану в глаза, ему стало не по себе, – Руслан, скажи честно. Обещаю, я тебя не выдам. Этой ночью отец был не на задержании, ведь так?

Юноше показалось, что его ноги приросли к полу. Он не знал, а стоит ли говорить правду? Семья Вахлаковых переживает не самое лучшее время, а тут он ещё подбавит масло в огонь. Помощник прижал руку к груди, где под рубашкой скрывался крестик, с мыслю: "Господи, помоги мне!"

И как по заказу, входная дверь скрипнула, и в кабинет зашел следователь Вахлаков с листком бумаги. Александра молча встала с места.

– О, здравствуй, Саша, – подойдя к дочери и положив бумагу на стол, Пётр поцеловал её в висок, – Ты разве сегодня в ателье не работаешь?

– У хозяйки сегодня срочные дела, поэтому она меня отпустила. – девушка задержала взгляд на стол, где стояла корзинка с едой, а потом снова взглянула на отца, – Ты, наверное, голоден? Как-никак всю ночь работал.

Пётр чувствовал в глазах Саши немой укор. Он никогда не переставал задаваться вопросом: в кого она такая проницательная? Но, как ни странно, напряжение от этого момента больше всех ощущал Руслан. Глазами он пытался найти то, что могло бы разбавить обстановку, но каждый раз его взгляд возвращался к лицу Александры. Юноша невольно подумал: "Даже с этим выражением лица она не перестает быть прекрасной", – однако он тут же устыдился своих мыслей.

– Руслан, с вами всё в порядке? – заметила Александра, как Руслан уставился в пол, аки провинившийся гимназист.

– А? Я-я… С м-м-мной…Я-я это…В-вы… – юноша пытался подавить заикание.

– Ох… – устало вздохнул Пётр, а затем, указав на помощника, обратился к дочке, – Я надеюсь, пока меня не было он не докучал тебе?

– Нет, конечно, – девушка улыбнулась помощнику, – Ну что ж, я поеду домой. А ты, папа, сегодня придешь ночевать?

– Да, конечно, – Пётр кивнул, а затем провел дочь до двери.

Когда она ушла, следователь обратил внимание на помощника. Голова опущена, лицо красное как у рака, колени слегка дрожали.

– Ты понимаешь, каким идиотом со стороны выглядишь? – этим вопросом Пётр вернул юношу в реальный мир.

– Простите-с, Пётр Иннокентьевич. – Руслан виновато улыбнулся.

– Ладно, забудь, – в этот момент чайник, стоящий на нагревателе, закипел, и Пётр снял его с решетки, – Проявочная комната освободится только через полтора часа, так что можно устроить обед сейчас.

Как и всегда, Александра постаралась на славу. Бутерброды с колбасой, сыром и селедкой, варенные яйца и картошка, а также немного конфет к чаю.

– Ох, Пётр Иннокентьевич, повезет-с же вашему будущему зятю. – произнес Руслан, иногда прерываясь на бутерброд с сыром.

Рот Петра искривился в усмешке, когда он произнес: "Ты это на себя намекаешь?" Взглянув на начальника, помощник чуть не подавился едой. В комнате повисло неловкого молчания, которое потом нарушил своим смехом следователь. Затем, чтобы сменить тему, он передал юноше листок, с которым он пришел в кабинет.

– Всё-таки хорошо, что у нас в участке есть такой талантливый художник как Ваганов, – произнес Пётр, отпив чаю из чашки, – Даже Йозя удивился тому, как он точно смог составить по его описанию портрет этой мамзели.

Руслан взглянул на портрет. Барышня с правильными чертами лица, с соболиными бровями и с родинкой под губами. Женщина была похожа на героиню старых народных сказок. В левом углу рисунка были следующие записи: волосы русые, глаза голубые.

– Такая красивая барышня, а работает в доме терпимости, – с грустью в голосе заметил Руслан, – Кстати, а что насчет этого жида?

– Знаешь, это был первый случай, когда Йозя рад тому, что будет несколько дней ночевать в кутузке. – Пётр прервался на непродолжительный смех, – Там-то до него точно никто не доберется.

– И то верно! – поддержал помощник, – Тем более, что этому поганому жиду есть за что сидеть.