Текст книги "Мадам Лекринова (СИ)"
Автор книги: Иса Браус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Табакерка упала у кучки мусора, что стояла у черного входа. Когда же сударь нагнулся, чтобы взять табакерку, я достала из сумки бутылку, которую нашла ранее. Одного удара по голове хватило, чтобы бутылка разбилась вдребезги, а мужчину заставить кричать бранные слова. Как только я взяла кошелёк, торчавший из кармана пальто, сударь быстро пришёл в себя, и, естественно, когда он повернулся, его глаза загорелись яростью. Я хотела убежать, но он схватил меня и швырнул на асфальт. Мне стало страшно, а к горлу подступил комок. И вот когда пьяница ударил меня ногой по животу, из моих уст вырвался крик…
Следующие секунды я смутно помню, ибо боль на краткий миг заслонила меня от внешнего мира. Когда же пришла в себя, передо мной лежали два трупа. У моих ног лежал сударь, а в паре метров от него швейцар, который, наверное, побежал на ругань мужчины и в итоге попал под раздачу. Осознав это, я лихорадочно сняла свою маску и с рвотным позывом кинулась к кучке мусора. Когда же меня перестало тошнить, за дверью черного входа послышались голоса, и я быстро унесла ноги от этого чёртового казино.
Когда же я вернулась в убогую комнатушку, меня всю затрясло. Я, схватившись за голову, нервно расхаживала по комнате, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Веру, однако слезы сдержать не удалось. Такое чувство было, будто я связана терновыми ветвями, которые болезненно кололи тело. Поколебавшись немного, я решилась подойти к окну.
У главного входа в "Парижен" уже столпились городовые, работники казино и простые зеваки. Было видно, никто не понимал, что происходит. Вдруг бормотание Веры заставило меня замереть на месте. Девочка, ворочаясь во сне, снова начала кашлять. Я подошла к ней и пощупала её лоб, жар, наконец, прошёл. Когда же Вера притихла, я взглянула на стол, на котором лежал кошелёк уже покойного сударя.
Уже на следующий день я вызвала врача. Пока он осматривал Веру, я была вся на нервах. Чтобы успокоить меня, девочка одарила меня слабой, но доброй улыбкой. Она не знала, какой ценой достались мне деньги на оплату врача. Позже я ей сказала, что в трактире попался пьяный и щедрый клиент, который не жалел чаевых. Когда доктор закончил осмотр, я с ним вышла на улицу.
– Насколько всё серьёзно? – во мне была надежда на то, что у Веры обычная простуда, которую легко можно вылечить.
– Даже не знаю, как вам это сказать. Судя по симптомам… В общем, это похоже на туберкулёз. – поставил диагноз доктор.
– Туберкулёз? Но ведь в наше время он лечится, не так ли?
– Надежда есть, но… – доктор скептически посмотрел на меня, – Понимаете, голубушка, в наше время курс лечения от туберкулёза существует, но на острове этим занимаются только специалисты из Александрограда. Так что, если у вас есть деньги, то везите девочку туда, как можно скорее. И будьте сами осторожны, всё-таки болезнь заразная.
К счастью, в кошельке ещё оставалось достаточно денег, чтобы купить два билета во втором классе на поезд до Александрограда. Когда Вере стало немного лучше, мы уехали из вечно сырого Романобурга.
Кто бы мог подумать, что я вернусь в этот серый и угрюмый Александроград, будь он трижды проклят. Но факт оставался фактом: я и Вера сидим в спальном вагоне, ожидая, когда поезд приедет на конечную станцию.
– Аня, неужели ты не боишься? – спросила меня Вера, лежа на койке, – Я всё-таки заразная.
– Нет, милая моя. Ты не бойся за меня, сейчас самое главное, чтобы ты поправилась.
– А что если я не смогу… – Веру снова пронзил кашель.
– Не думай об этом! Врач сказал, что надежда есть. – я поднесла девочке платок, чтобы она вытерла кровь со своих губ.
– Но на всё воля Божья, а вдруг он хочет призвать меня к себе?
– Не говори, чушь! – возмутилась я, – Ты ничего плохо не сделала, чтобы так сильно разгневать Господа.
– Крошка Маруся была безгрешна, но тем не менее Бог призвал её к себе.
Я не знала, что и ответить. Моя Маруся только начинала жить и проявлять интерес к этому миру. Мой отец вообще хотел сделать этот мир лучше. А Гаврил, как и другие мужчины в слободе, просто защищал свой дом. Наверное, у Бога своё понятие справедливости, которое в корне отличается от людского.
– Прости. – извинилась Вера, – Я уверена, Господь даровал папе и Марусе вечное блаженство в Царствие небесном.
– Ничего. – я погладила девочку по голове, – Ты поспи, а завтра утром мы будем уже в Александрограде.
– Спокойной ночи, Анечка. – улыбнулась Вера и перевернулась на другой бок.
Когда она уснула, я достала из сумки чертёж маски. В нём было подробно сказано, какие кнопки нужно использовать, чтобы одеть и включить это оружие. Я структуру знала аки "Отче наш". В моей голове снова всплыл кошмарный эпизод, случившийся у "Парижен". Меня бросило в дрожь. В мыслях я стала умолять Бога, чтобы он помог мне отпустить этот ужас. И он вложил мою голову идею, что если уничтожить чертёж, то я смогу пережить этот момент. Я стала рвать чертеж маски на мелкие куски, а затем выбросила их через окошко вагона. Закончив я почувствовала странное облегчение.
И вроде бы за эти три года Александроград не сильно изменился, однако я теперь видела этот город совершено под другим ракурсом. Этот город мне казался самым уродливым в мире. Едва выйдя из поезда, в ноздри ударил тошнотворный запах бензина, который в детстве я почти не чувствовала. И ладно я, уроженка Александрограда, чей организм привык к таким городским условиям, а вот Вере, которая и так была больна, адаптироваться было очень сложно. Я помню, как только мы вступили на перрон, нам пришлось бежать в туалетную комнату, где Веру и стошнило. И мы ещё долго сидели на вокзале, пока ей не стало чуть лучше.
На последние деньги мы сняли комнату недалеко от рынка, которую сдавала одинокая добрая старушка. Как только мы устроились на месте, она усадила нас за стол и угостила чаем с баранками. Это было так мило с её стороны. Только у бабушки был один недостаток – слабый слух.
– Надеюсь, Ася, вам тут понравится. – сказала она, обращаясь ко мне.
– Марфа Григорьевна, меня зовут Аня. – за время чаепития, я ей это повторяла шесть раз.
– У меня с памятью всё хорошо, Ася. – однако докричаться до Марфы Григорьевны так и не вышло.
Веру эту ситуация очень веселила. В первые за то время, которое она болела, девочка рассмеялась и даже шутила над моим новым именем. В эти минуты, казалось, будто никакой болезни и не было.
Вдруг кто-то постучался входную дверь. По просьбе Марфы Григорьевны, я побежала её открывать. За ней стоял высокий и худой юноша, увидев которого на ум приходило слово "чудик". Его голова была перевязана шарфом, и на этот счёт приходило два варианта: у парнишки болели либо уши, либо зубы. Чудик был явно удивлён, увидев меня.
– Марфа Григорьевна тут? – почти шепотом спросил он.
Кивнув я пустила гостя. Увидев юношу, старушка заулыбалась.
– Здравствуй, соседушка. Опять ухо болит? – на вопрос старушки, юноша молча кивнул, – Сейчас найду отвар.
Пока Марфа Григорьевна искала отвар, чудик с интересом нас разглядывал. Мне и Вере от этого стало не по себе.
– Мы тут комнату снимаем. – объяснила Вера, смущённо опустив голову, чудик лишь перевёл свой взгляд к окну.
Наконец, Марфа Григорьевна вернулась с баночкой отвара. Чудик, отдав деньги, поблагодарил старушку и с баночкой покинул комнату. Поначалу он мне казался странным, но безобидным. Марфа Григорьевна сказала, что соседа звали Арсений, но учитывая её слух, это информация была сомнительна.
Январь 1914 год.
Прошло два месяца с тех пор, как я устроилась работать официанткой в трактире "Сытая дворняга". Платили тут немного больше, чем в Романобурге, всё-таки административный центр острова. Однако денег этих, помимо расходов на жильё и еду, хватало только на лекарства, которые ненадолго облегчали состояние Веры. Полный же курс лечение стоил в три раза дороже.
Работала я в ночное время, когда в трактире не смолкал галдёж и смех клиентов, и большинство из них были обычные фабричные рабочие. Однако в этом заведении любили сидеть и криминальные личности, такие как Иосиф Дрейфус. Каждую рабочую ночь я видела, как этот хитрый еврей разводил дурачков, играя с ними в напёрстки. Он даже мне предлагал сыграть с ним на мою зарплату, но я его послала куда подальше с таким предложением. И вот однажды, неся на подносе пиво очередному клиенту, я увидела, как Дрейфус сидел за одним столиком с тем самым чудаковатым соседом, попивая с ним ликёр. Судя по перевязанной голове, у чудика всё ещё болели уши. Из-за галдежа клиентов и игры музыкантов, я поначалу не слышала о чём еврей болтал с моим соседом. Внезапно он резко схватил Дрейфуса за грудки.
– Герасим, ты шо? – завопил Иосиф.
– Ты, жид чёртов, за кого меня принимаешь? – сквозь зубы процедил чудик.
– Ты таки не горячись! – еврей начал бить Герасима по рукам, дабы тот его отпустил, – Я достану тебе всё, шо нужно.
Однако мне не удалось дослушать их диалог. Внезапно клиент, которому я относила пиво, схватил меня за руку и усадил на колени.
– Дорогуша, составь компанию одинокому матросу. – он начал меня душить в своих объятьях.
– Милостивый сударь, отпустите. Мне нужно работать. – моё сопротивление не возымело на мужлана никакого действия.
Он одним резким движением перекинул меня на плечо и потащил к выходу. Я кричала, била кулаками по его спине, но клиент в ответ только смеялся. И казалось бы, что моя участь была уже решена, как вдруг мужлана окликнул Герасим.
– Чего тебе надобно? – рявкнул клиент.
– Отпусти её. – с каменным лицом попросил Герасим.
– Ха, ты кто такой? Её жених? Извини, сосунок, любовь скоро у вас пройдёт! – мужлан хлопнул меня по заднице, из-за чего я с чувством отвращения стукнула его кулаком по спине.
– Она мне вообще никто. – чудик, тяжело вздохнув, отвёл взгляд в сторону, – Я больше за тебя беспокоюсь.
Мужлан вопрошающи посмотрел на Герасима, он же подошёл к клиенту чуть ближе и что-то прошептал ему на ухо. После этого мужчина меня резко сбросил со своего плеча на пол. Ойкнув от боли, я с непонимание посмотрела на клиента, тот лишь посмотрел на меня с отвращением и, плюнув на пол, направился к выходу. Проводив мужлана взглядом, Герасим протянул мне руку.
– Благодарю. – дрожащим голосом произнесла я, встав на ноги.
Герасим ничего мне не ответил и вернулся на своё место, уже в одиночестве продолжив попивать ликёр. Я же вернулась к работе. Остаток ночи я не могла отделаться от мерзкого чувства, который доставил мне этот противный мужлан. Когда же до конца рабочей смены оставалось несколько минут, я заметила, что Герасим всё ещё сидит на своём месте. Но не успела я к нему подойти, как к столику вернулся Дрейфус с блокнотом.
– Таки вот! – запыхавшись воскликнул еврей, бросив на стол блокнот.
Герасим молча пролистал блокнот, затем, утвердительно кивнув, он достал из кошелька деньги и отдал Иосифу. Дождавшись, когда еврей уйдет, Герасим подошёл ко мне.
– Ты ведь домой? – спросил он, я в ответ кивнула.
Половину пути мы прошли молча. Иногда я смотрела на него, думая о том, как Марфа Григорьевна, несмотря на слабый слух, вместо Герасима могла услышать имя Арсений. Когда же до дома оставалось всего ничего, это молчание начало нагнетать.
– Ещё раз спасибо. – поблагодарила я, – Что же ты ему сказал такое?
– Ты правда хочешь это знать? – спросил Герасим, смотря на асфальт.
– Да!
– Ладно, ты сама попросила. В общем, я ему сказал, что ты жёлтобилетница, которую из-за сифилиса выгнали из борделя. – на моё возмущение чудик ответил, – Иначе бы он от тебя не отстал.
Это был, конечно, хороший ход, но чисто ради приличия, я слабо ударила чудика по плечу, тот лишь усмехнулся.
– Зато всё обошлось, Ася. – увидев мой удивлённый взгляд, Герасим добавил, – Марфа Григорьевна правильно твоё имя услышала?
Сначала я его хотела поправить, но потом передумала. Я и Вера планировали уехать из Александрограда, как только она поправиться, поэтому была уверена, что с Герасимом мы вряд ли когда-нибудь ещё встретимся. Так что я решила, что нет ничего плохого в том, что он будет называть меня Асей. Забавно то, что Ася сокращение от имени Анастасия, что означает "воскресение".
– Ты откуда? – спросил Герасим.
– Белянская слобода. – когда я увидела косой взгляд чудика, моему возмущению не было предела, – Вот не надо на меня так смотреть!
– Извини, просто про эту слободу много слухов ходило, причём не самых хороших. – затем Герасим резко сменил тему, – Я сам тоже нездешний. Приехал из Новокиевска на заработки.
Когда же мы вошли в подъезд, Герасим остановил меня у двери своего жилища. Попросив подождать, он зашёл во внутрь. Через минуту сосед вернулся, держа в руке ножик, на рукояти которого был вырезан сложный, но красивый рисунок.
– Этот узор я сам придумал и вырезал. – чудик протянул ножик мне.
– Герасим, что ты! Я не могу такое принять!
– Бери! В этом трактире полно ублюдков, и в следующий раз тебе вряд ли может так повезти, как сегодня. А мне не сложно будет сделать такой же.
Немного посомневавшись, я приняла подарок. Вдруг на весь коридор раздался очень странный женский смех. К нам подошла, роскошно одетая, женщина чьё лицо скрывало меховая шапка с вуалью.
– Хм, рукоятка ножа и вправду красивая. – произнесла она.
– Каренина, ты что-то сегодня рано. – буркнул Герасим, приглашая женщину к себе.
– А почему бы и нет. – Каренина зашла во внутрь.
Попрощавшись со мной, Герасим закрыл дверь. Когда же я вернулась в своё пристанища, Марфа Григорьевна и Вера ещё спали. Я тихонько прошла на кухню, чтобы посчитать финансы. Прогноз был не самым утешительным. Вера уже два месяца держится, но надолго ли её хватило бы без нормального лечения? Да, денег в трактире я получала чуть больше, но этого всё равно мало. И тут я снова пришла к мысли, которая терзала меня два месяца: может хватить прятаться среди мёртвых? После долгих раздумий я решила обратиться к отцу Василию и рассказать ему всё, что со мной случилось, даже про тот случай в Романобурге. Я надеялась, что он мне поможет найти выход. Но сперва я должна была сделать кое-что. Прежде чем Анна Демидова воскреснет, она должна была спрятать маску там, где её никто никогда не нашёл бы.
Ночью я отправилась в Каменный парк. Местечко это было очень страшное. Светя фонариком, я видела жуткие тени веток на снегу. Вороны каркали заунывную песню, а ветер им подпевал. Моё сердце бешено колотилось, но я была уверена в своём решении. В этом жутком месте никто бы не нашёл маску. Я вышла на дорожку, которая вела к белокаменным развалинам. Их точное происхождение уже никто не помнил. Батюшка мне рассказывал такую версию, будто это стены старого монастыря, который был разрушен много лет назад. Но так или иначе, я шла в самое сердце этих руин, чтобы там спрятать маску.
Поблуждав по развалинам, я заметила мерцающий свет фонаря. Моё любопытство взяло верх, и я тихо подкралась к источнику света. Спрятавшись за одной из каменных глыб, я увидела Герасима и Каренину вместе с незнакомым мне мужчиной средних лет с бутылкой в руке.
– И какого чёрта ты нас сюда позвал, Швабрин? – возмутилась Каренина.
– Нас тут точно никто не услышит. – Швабрин отпил из бутылки.
– Ты бы с таким же успехом мог бы нас в подвал пригласить, – огрызнулась женщина, обняв свои плечо, – Там хотя бы не холодно!
– Ой, простите мадам. Я хотел туда вас пригласить, но вы ж такая особа изнеженная-с. А тут во какая романтика! – с издёвкой произнёс пьяница, ели шевеля языком, – Тут такое дело… Мы изначально договаривались на шестнадцать процентов от доли, но я подумал, что так дело не пойдёт. Я теперь требую двадцать пять процентов!
– Ты не обнаглел? – Герасим не выдал в своём голосе возмущение.
– А как ты хотел, косатик? – усмехнулся мужчина, – Я, между прочим, всю грязную работу буду выполнять. Али, по-твоему, обчищать этих богатых идиотов также просто, как ром выпить? А вот какая польза от вас, – это очень интересный вопрос.
– Ах, ты ж сукин сын! – Каренина замахнулась на Швабрина.
– Эй, подожди! – остановил женщину Герасим, – Давайте это обсудим по подробнее.
Я своим ушам не верила. Мне "посчастливилось" стать свидетелем бандитского разговора. Поняв, что мне нужно уносить ноги, я пошла задним ходом, стараясь быть как можно тише. Однако этого не получилось. Отойдя задним шагом на приличное расстояние, я споткнулась об булыжник, наделав тем самым много шума. Когда я поняла, что троица всё слышала, встав на ноги, побежала, что есть мочи.
Дальше начались прятки не на жизнь, а на смерть. От страха кружилась голова, информация о том, где находится выход, потерялась в глубинах моего сознания. В итоге, устав от бега, я спряталась в овраге. Осознавая, что меня могут найти, я стала копаться в сумке, пытаясь найти нож, который мне подарил Герасим. От страха я забыла про то, что спрятала оружие в одежде. В общем, единственным шансом на спасения мне казалась маска. В дикой спешке я надела её на себя. Вскоре над моей головой появился свет фонаря. Я вжалась глубже в овраг. По спине побежали мурашки, воздуха стало не хватать. Я молила Господа, чтобы он меня защитил. И казалось, что он услышал меня. Свет фонаря побродил туда-сюда, а затем исчез.
Успокоившись я немного подождала, а затем покинула укрытие. И это было очень глупо. Стоил мне выйти, как на моём пути выскочил этот тип Швабрин с ножом в руке и возгласом: " Попалась!" И снова от испуга из моих уст снова вырвался крик…
Первое, что я увидела, когда пришла в себя, были струи крови на снегу. Во второй раз всё было немного по-другому. Странное облегчение опять потекло по моему телу. Я даже могла более-менее трезво соображать. Герасим и Каренина могли прибежать сюда в любую секунду, поэтому я убежала, куда глаза глядят. Я не помню, как нашла выход из парка. Мои мысли были только о том, что этот кошмар закончился. Как же сильно я ошибалась. Убегая я обронила то, что в итоге выдало меня.
Я всю ночь не могла уснуть, просидев в углу ванной комнаты и молясь. Утром меня нашла Вера. Я, наверное, её сильно напугала своим видом. Но я так и не рассказала ей о том, что случилось прошлой ночью. Когда я успокоилась, мы стали пить чай на кухне. Марфа Григорьевна в это время ушла торговать на рынок.
– Как ты себя чувствуешь, Вера? – спросила я.
– В этот раз я хорошо спала, чего не скажешь о тебе. – Вера сделала два бутерброда с маслом и один из них отдала мне
– Мне дурной сон приснился. – бутерброд я отложила, ибо кусок в горло не лез.
– Настолько дурной, что ты решила спрятаться в ванной комнате? – девочка явно мне не верила, – Аня, что происходит с тобой?
Не успела я ответить, как в входную дверь постучались. Мне стало не по себе, ведь Марфа Григорьевна должна была вернуться к полудню. С опаской я подошла к двери и спросила, кто пришёл.
– Ася, это Марфа Григорьевна. Я ключи забыла. – старческий голос усыпил мою бдительность.
Однако, когда я открыла дверь, вместо старушки передо мной стояла Каренина. Как же ловко она умела подделать голоса. И не успела я и слова вставить, как эта мадам ударила меня чем-то тяжёлым по лицу. Что это было, разглядеть не удалось. Упав на пол, я потеряла сознание.
Очнулась я от того, что кто-то мне плеснул воды в лицо. Как оказалось, это была Каренина. Она уже не пряталась под вуалью: ангельское личико с дьявольскими взглядом и улыбкой. Потом до меня дошло, что на мне была одета только нижняя рубаха, а мои руки были привязаны к потолку длинной верёвкой. Я, нервно замотав головой, осмотрела помещение, в котором находилась. Стены из черного кирпича, тусклый свет свечей на люстре, кошмарный жар, который исходил от печки, и сама Каренина, одетая только в черный корсет и нижнюю юбку.
– Ты кое-что потеряла. – она показала мне нож, который подарил мне Герасим, – Я бы с большим удовольствием убила тебя в той гнилой комнатушке.
– Где Вера? – прохрипела я.
– Не перебивай меня! – закричала женщина, дав мне сильную пощёчину, – Ну так вот, я бы с удовольствием тебя бы убила в той гнилой комнатушке, но Гвидона ты кое-чем очень сильно заинтересовала.
– Кого?
– Кто такой Гвидон, тебе знать совсем необязательно. Важное совсем другое. – Каренина подошла к столу и взяла оттуда маску, – Важна вот эта вещица. Я так понимаю, именно ей ты убила этого идиота Швабрина. Надо сказать, это очень впечатлило и меня. Ну так вот, ты жива только потому, что мы не нашли ни чертежей, ни инструкции к этой диковине. Думаю, мне объяснять не нужно, что мы от тебя хотим.
Они хотели знать, как работает эта маска, однако, зная её мощь, я не могла никому доверить её секрет, тем более таким людям. Поняв, что я не собираюсь говорить, Каренина подошла к печке.
– Я даже рада, что ты не сразу всё сказала. – женщина, надев перчатку, достала из печки раскаленный до красна тонкий железный прутик, – Я люблю слушать, как сучки кричат.
Внутри меня всё сжалось, но я старалась сохранять хладнокровие. Каренина подошла ко мне со спины и, когда я проигнорировала очередной вопрос о том, как работает маска, она со всего размаху ударила меня прутиком по спине. Сейчас я не помню, как звучал тогда мой первый и последующие крики, а также сколько слёз от боли пролила, но я упорно молчала. Она продолжала меня бить, прерываясь на то, чтобы облить моё лицо водой, не давая мне терять сознание. Тогда казалось, что эта пытка длилась вечно, но я ничего не сказала.
– Значит пойдём другим путём. – Каренина вышла из комнаты, а через какое-то время вернулась, таща за руку Веру.
Я нервно задергалась, пытаясь выбраться, но руки были очень крепко связаны. Каренина швырнула Веру на пол. Девочка была настолько слаба, что она не могла встать.
– Аня… – прохрипела она, – Что происходит?
– Не трогай её! – взмолилась я, – Она тут ни при чём!
– Я знаю, – спокойно ответила Каренина, – Но ты сама виновата.
– Она этого не выдержит! – кричала я.
– А давай это проверим. – женщина подняла прутик над Верой, у девочки даже не было сил испугаться.
– Нет! – истошно закричала я. – Только попробуй пальцем её тронуть, я тем более ничего тебе не скажу! Ты слышишь, ничего не скажу!
Вдруг в комнате раздалось мужское: "Довольно!" Этот голос принадлежал лысому мужчине с черной бородой. Поправив свои очки, он подошёл к Карениной.
– Булочка моя. – весело произнёс он, – Эх, хлебом не корми, дай тебе только людей истязать. И неважно: наших девок из борделя, которые серьёзно провинились, или этих.
– Но, Полкан, – недовольно произнесла Каренина, указав на меня, – Эта дрянь…
– Я всё знаю, – спокойно произнёс Полкан, – Но зачем сразу такие крайности.
В этот момент Вера начала истошно кашлять до крови. Сначала Полкан посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на меня.
– Надо уметь договариваться. – докончил мысль мужчина.
– Но, Полкан! – возмутилась женщина.
– Я всё сказал. – настоял Полкан, а затем вышел из комнаты.
Каренина была явно недовольна. Меня же волновало состояние Веры. А мамзель в порыве злости взяла бутылочку и тряпку. Пропитав ткань неизвестным мне раствором, она прижимала тряпку к моему носу и рту до тех пор, пока я не отключилась.
Я очнулась на кровати с голубым балдахином в чистой и уютной комнате. Моя голова очень сильно болела. Однако, быстро вспомнив, что произошло, я вскочила с места, побежав к двери. В этот момент ко мне на встречу вышел Герасим.
– Здравствуй! – это, наверное, был единственный раз, когда я видела Герасима таким взволнованным, – Прости, я говорил Карениной и Полкану, что нужно попробовать договориться, но эта мразь…
В ярости я кинулась на него с кулаками, однако чудику было как будто всё равно.
– Что вы сделали с Верой? – кричала я.
– Герасим, эта дрянь что ли уже проснулась? – раздался из другой комнаты голос Карениной, – Я сейчас наберу номер.
Немного погодя, когда я успокоюсь, Герасим отвёл меня к Карениной. Женщина, усмехнувшись от моего потрепанного и злого вида, дала мне трубку телефонного аппарата. И какого было моё облегчение, когда на другом конце провода я услышала голос Веры. Но не успела я спросить, где она находится, как Каренина прервала соединение.
– В общем так, – без лишних церемоний начала женщина, – Мы оплатим девчонке лечение в обмен на информацию о маске.
– Ты ведь деньги на это вряд ли когда-нибудь заработаешь, работая в трактире. – поддержал Герасим.
– Вы собираетесь использовать эту маску для своего дела? – спросила я.
– Гвидон не исключает того, что она может пригодится. – ответил чудик.
– Я… Я не могу вам сказать. – я не могла доверить эту разрушительную мощь кому-либо ещё.
– Ты издеваться вздумала? – возмутилась Каренина.
– Нет, просто это очень сложная система. – мой взгляд, обращенный к женщине, стал более смелый, – Я сама сделаю то, что вы хотите.
– Что? – это заявление очень рассмешило Каренину, – Ты точно идиотка! Думаешь, это так просто?
– Нет, но профессионалами не рождаются. – ответила я.
– Знаешь, Каренина… – призадумался Герасим. – Швабрин тоже талантом не отличался.
– Зато у него опыт был. – возразила женщина.
– У меня тоже есть опыт в грабеже, – это заявление удивило моих новых знакомых, – И в отличие от вашего покойного друга, я не очень требовательна. Мне только надо немного времени и материала, чтобы по чертежам кое-что нужное сконструировать.
***
– Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы сконструировать наручи с газовым фонариком и лезвием, а также потренироваться в работе с тросами, которые я тоже успела модернизировать. Благодаря записям Гаврила, я научилась взламывать замки. К концу мая я была готова выйти на дело. А дальше вы и сами всё знаете. – на том история Ани закончилась.
Выслушав всё, следователь Вахлаков долго смотрел на девушку, пытаясь оценить степень её вменяемости. Анна это поняла по его взгляду. Девушка даже не смогла сдержать смеха.
– Пётр Иннокентьевич, чем глазеть на меня, лучше откройте ридикюль. – попросила Аня.
Открыв сумочку, Пётр, наконец, воочию увидел ту самую маску. Взяв её в руки, мужчина почувствовал, как по его спине побежали мурашки. За пятнадцать лет работы следователем он многое повидал, но эта маска вызывала у него странные чувства. В его руках умещалось мощное оружие массового поражения, которое убило так много людей. От такой мощи и с ума недолго сойти. И всё же Пётр смог сдержать внутри себя страх и со спокойным лицом положить маску во внутренний карман своего пиджака.
– Тебе совсем не было жалко тех людей, которых ты убила? – спросил следователь.
– Немного, и то только рядовых полицаев, которые просто выполняли свою работу. А до следователей Костюшко и Перова, а также зажравшихся богачей мне и дело нет. – без всяких эмоций со спокойным тоном ответила Аня.
– А отец Василий? – задав этот вопрос, Пётр казалось смог надломить барьер, который выстроила Анна.
Девушка явно растерялась. Она сжала в руках подол платья, а её взгляд устремился к ивам. Пётр же начал тихонько стучать своей тростью по беседке, тем самым давая понять, что долго ждать её ответа не собирается.
– Я не хотела, чтобы так получилось. – наконец, очень тихо ответила Аня, но внезапно её голос стал более громче, а на лице появилась странная улыбка, выражающая то ли цинизм, то ли нервоз, – Он, как и все, просто оказался не в том месте и не в то время.
– Что ж… Я не буду к совести призывать, ибо она у тебя давным-давно сдохла. – грубо отрезал следователь, – В любом случаи, мы оба знаем, что если я арестую тебя сейчас, то упущу более крупную рыбу.
– Приятно иметь дело с умным человеком. – похвалила Аня, – В ридикюле есть расшифровка информации, связанная с бандой. Я заметила одну странность, которую я вам открою только после того, как вы мне поможете.
Пётр достал из ридикюля бумажку, на которой было написано:
Каренина, теперь ты будешь принимать шифровки на Крымской улице, у разбитого фонаря.
– А что насчёт остальных? – спросил следователь.
– Роль Карениной, то есть Зины, вы и так поняли, Полкан прятал украденное в надёжном месте, а Герасим… Я долго думала, что его работа заключилась в том, чтобы прикрывать меня. Он как-то говорил, что и сам бы вышел на эти дела, но старая травма ему этого не позволяет. А сейчас я понимаю, что он правая рука Гвидона и, наверное, единственный, кто знает, как он выглядит. Также в банде есть человек, который передаёт шифровка между нами. Мы его называем Печорин, и о нём я практически ничего не знаю.
– И как я должен тебе помочь, чтобы узнать больше? – спросил Пётр.
– Наконец, вы задали правильный вопрос. – и тут Анна упала перед следователем на колени, что очень сильно его удивило, – Пётр Иннокентьевич, умоляю вас, помогите мне найти Веру. Я уже который месяц мучаюсь от неведения. У меня нет никаких зацепок, где её искать. Как видите, я готова принести себя в жертву ради её безопасности.
– Успокойся и сядь на место. – процедил сквозь зубы мужчина, отстранив от себя девушку, – Поверить не могу, что это говорю, но я тебе помогу её найти. А что касается тебя… Несмотря на твою историю, вероятность того, что тебя предадут казни очень велика.
– Я не боюсь смерти, господин Вахлаков. – улыбнулась Аня, – Побывав на её грани, она мне уже не страшна.
Девушка вернула свой ридикюль и достала оттуда бумажку с номером телефонного аппарата. Попросив связаться с ней, как только появится информация о местонахождение Веры, Анна вышла из беседки. Вдруг она остановилась, повернулась к следователю Вахлакову и не своим голосом произнесла: "Я в долгу не останусь, Пётр Иннокентьевич." Мужчина не понял, что девушка хотела этим сказать, и мысленно покрутил пальцем у виска. Анна же, подойдя к могиле отца, поцеловал надгробный крест и хромающим шагом стала уходить из поля зрения следователя.
Немного подождав, Пётр подошёл к могиле Саввы Демидова. Смотря на надгробие, над которым качались ветви ивы, мужчина подумал, что это и к лучшему, что отец не увидел, в кого превратилась его дочь. И следователь не подозревал, что не далеко, прячась за деревьями, за ним и за Аней наблюдал Руслан.
