Текст книги "Документ «Р»"

Автор книги: Ирвин Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Марион, сегодня телефоны против прослушивания уже проверяли? – спросил секретаршу Коллинз.

– В этом больше нет необходимости, мистер Коллинз. Утром установили скрэмблер, который вы заказывали.

Коллинзу стало спокойнее. Скрэмблер оберегал телефонные разговоры от подслушивания, преобразуя слова в неразборчивую мешанину звуков, которые вновь превращались в связную речь лишь на другом конце линии.

– Немедленно соедините меня с председателем Верховного суда Мейнардом, – сказал министр юстиции. – Мне безотлагательно нужно переговорить с ним.

Началом своего путешествия они избрали город Финикс в штате Аризона, до которого добирались под чужими именами с трех разных сторон. Кристофер Коллинз, назвавшийся Карлом Катшоу, прилетел из Чикаго. Дональд Раденбау прибыл рейсом из Карсон-сити через Рино и Лас-Вегас. Коллинз вез ему новые документы на имя Дориана Шиллера. Председатель Верховного суда Джон Г. Мейнард вылетел из Нью-Йорка под именем Джозефа Мангеля. Было решено, что Коллинз и Раденбау не станут дожидаться Мейнарда, поскольку всем одновременно въезжать в Арго-сити и регистрироваться в гостинице казалось рискованным, а отправятся туда вдвоем на арендованном для поездки «форде». Мейнард приедет в город позже.

Коллинз не узнал своего спутника, пока тот не подошел к нему вплотную: хирург в Неваде отлично сделал пластическую операцию.

– Мистер Катшоу? – спросил Раденбау весело.

– Здравствуйте, мистер Шиллер, – ответил Коллинз, протягивая ему плотный пакет. – Здесь ваше официальное крещение. В конверте вы найдете все, что захотите узнать о Дориане Шиллере.

– Не могу даже сказать вам, как благодарен…

– Я вам благодарен намного больше за нашу сегодняшнюю поездку. Надеюсь, мы увидим именно то, что так волновало полковника Бакстера. Тогда все остальное зависит от Джона Мейнарда. – Коллинз посмотрел на часы. – Он прилетит через двадцать минут, а нам пора выезжать…

Несколько часов спустя они въехали в Арго-сити, состоявший из широкого мощеного главного проспекта, от которого отходили четыре-пять улиц… Ряды чистых опрятных домов. Большой универмаг со стеклянной витриной. Кинотеатр. Маленький парк, дорожки которого вели к городской публичной библиотеке. Шпиль над епископальной церковью. Двухэтажный кирпичный особняк с вывеской «Арго-сити лайт» – видимо, редакция местной газеты.

Самым высоким зданием в городе – четырехэтажным – оказалась гостиница «Констеллэйшн». Они зарегистрировались у портье как Катшоу и Шиллер из города Бисби, штат Аризона, и попросили отвести им два отдельных номера до полудня.

– Письмо при вас? – спросил Раденбау, когда они расположились в номере Коллинза, дожидаясь прибытия Мейнарда.

– При мне, – похлопал себя по нагрудному карману Коллинз. – Один из моих сотрудников достал фирменный бланк «Филиппс индастриз». Текст сочинил я сам.

Они еще раз прикинули и отрепетировали свою легенду, задавая друг другу каверзные вопросы.

Итак, они прибыли в Арго-сити под видом представителей «Филиппс индастриз», получивших разрешение «Арго смелтин» ознакомиться с городским хозяйством Арго-сити.

«Филиппс индастриз» намеревалась перенять опыт и воспользоваться им при планируемой в скором времени реконструкции и перестройке своего города Бисби.

– Какую легенду использует Мейнард? – поинтересовался Раденбау.

– Совсем иного рода; мы зарегистрировались до полудня, а он до завтра, хотя и уедет вместе с нами. Он турист. Почтенный гражданин из Лос-Анджелеса, вышедший на пенсию юрист. Едет в Таксон повидать сына и сноху, у которых недавно родился ребенок. В Арго-сити останавливается не только для отдыха, но и поинтересоваться, нельзя ли приобрести здесь дом. Он как-то проезжал через Арго-сити, и городок ему очень понравился. Вот он и подумывает здесь обосноваться.

– Сомнительная версия, – сморщил нос Раденбау.

– На четыре часа сойдет. А желание стать жителем Арго-сити принесет много информации.

– Возможно.

…Постучавшийся к ним в дверь десять минут спустя Мейнард ничем не напоминал импозантного председателя Верховного суда. Широкополая коричневая шляпа, солнечные очки, раскрытая на груди рубашка, брюки цвета хаки и высокие, по колено, сапоги придавали ему вид старого геолога.

– Пора приступать. У нас мало времени, – сказал он, входя. – Насколько я понимаю, этот человек Дональд Раденбау?

– Простите, – торопливо извинился Коллинз и представил их друг другу.

– Надеюсь, что вы не заставляете нас тратить время зря, – Мейнард пристально посмотрел на Раденбау. – Сообщение об Арго-сити привело меня, мягко говоря, в состояние шока. Надеюсь, ваши сведения окажутся достоверными.

– Я сообщил лишь то, что слышал от полковника Бакстера, – ответил Раденбау. – Проект реконструкции США составлялся Тайнэном на базе устройства общественной жизни в Арго-сити.

– Гм… Итак, нам предстоит увидеть в миниатюре, какими станут Соединенные Штаты Америки после принятия и вступления в действие тридцать пятой поправки к конституции. Сказать откровенно, мистер Раденбау, я сомневаюсь в том, что здесь действительно существуют описанные полковником Бакстером порядки. Не думаю, что в американском городе могут твориться подобные беззакония в течение столь продолжительного времени.

– Однако, творятся, – возразил Коллинз. – Я провел исследование принадлежащих компаниям городов. Хотя нигде больше не обнаружилось такого тоталитарного режима, какой, предположительно, существует здесь, пришлось столкнуться со многими беззакониями и ужасными порядками.

– Гм. Все возможно. Если здесь и вправду могло случиться такое… – Мейнард замолчал, задумавшись. – Что ж, это заставит увидеть всю нынешнюю ситуацию в ином свете. С чего начнем, мистер Коллинз?

– Я просил бы вас, мистер председатель, начать с городского агентства по торговле недвижимостью. Затем, играя роль отставного юриста, вы могли бы нанести визит местному судье, попробовать выйти через него на шерифа. Посетите универмаг и попытайтесь разговориться с покупателями. Если останется время, посетите редакцию местной газеты, просмотрите подшивки. Может, удастся потолковать с редактором.

– Тут придется изворачиваться, – возразил Мейнард.

– Мы уедем раньше, чем нас успеют в чем-то заподозрить, – ответил Коллинз. – А Дональд и я возьмем на себя почту, библиотеку, городское управление. Постараемся побеседовать и с рядовыми жителями, если получится. Ну, скажем, с официанткой во время обеда. Так… – Он глянул на часы. – Сейчас четверть второго. Встретимся здесь в пять и обсудим результаты поисков. Мистер председатель, вы пойдете первым.

Мейнард встал, надел шляпу и скрылся за дверью. Пять минут спустя Коллинз подал знак Раденбау, и они отправились к лифту…

Мэр города[11]11
  впрочем, в Арго-сити он именовался управляющим


[Закрыть] поправил свои очки в золотой оправе, и его круглое розовое лицо расплылось в улыбке:

– Извините, господа, что не могу вам уделить больше времени, – сказал он, показав рукой на электрические часы на своем пустом столе. – В 3.15 у меня назначена еще одна встреча.

Выплыв из-за стола, он проводил Раденбау и Коллинза к двери.

– Очень рад вашему визиту, господа. Я надеюсь, что был хоть чем-нибудь полезен. Помните – в хорошем городе живут хорошие люди и царит мир. Я говорил уже, и шериф подтвердит это, что в Арго-сити случаются проступки, но не бывает преступлений. За последние пять лет – с тех пор, как мы ввели закон о запрещении сборищ, – ни разу не было публичных беспорядков. Все городские служащие отлично работают и довольны своей судьбой. Конечно, попадается иной раз паршивая овца, вроде той учительницы истории, о которой я вам рассказывал. Но мы уже от нее избавляемся, и вреда она причинить не успела. – Он распахнул перед гостями дверь. – Удачи вам с вашей реконструкцией в Бисби. Можете гордиться, если хотя бы наполовину достигнете наших успехов. Мои наилучшие пожелания мистеру Питману.

Вернувшись после ухода гостей к себе в кабинет, управляющий заметил, что вслед за ним зашла секретарша, и обратил внимание на растерянное выражение ее лица.

– В чем дело, мисс Газелтин?

– Эти господа, которые только что вышли… Правильно ли я поняла, что вы пожелали им удачи в реконструкции Бисби?

– Да. А что?

– Но здесь какая-то ошибка, сэр. Город Бисби тщательно реконструировали и полностью перестроили всего лишь несколько лет назад. У меня в архиве есть об этом сведения.

Теперь заметно растерялся управляющий.

– Не может быть.

– Я вам сейчас покажу.

Минуту спустя управляющий листал папку с картами Бисби, фотографиями и азотными вырезками, на все лады расписывающими работу, только что завершенную в перестроенных районах города. В панике он немедленно заказал разговор с Бисби, попросив к телефону лично мистера Питмана. Затем сразу же позвонил шерифу.

– Мак, у меня только что были два чужака, выдающие себя за сотрудников филиала «Филиппс индастриз» в Бисби. Предъявили письмо от Питмана и задавали слишком подозрительные вопросы. Я позвонил Питману, но он о них и слышать не слышал. Не нравится мне это, Мак. Арестуем?

– Нет. Сначала выясним, кто они такие. Ты же знаешь приказ.

– Но послушай, Мак…

– Предоставь это дело мне. Я сейчас же свяжусь с Кайли. Он знает, как поступить.

Мисс Уоткинс, чопорная, сурового вида дама средних лет, оставила свой класс, чтобы встретиться с Коллинзом и Раденбау в холле коридора второго этажа средней школы Арго-сити.

– Мне позвонил директор и сказал, что вы хотите встретиться со мной. Чем могу служить, господа?

– Нам известно, что вас уволили с работы, мисс Уоткинс, – начал Коллинз. – И мы хотели бы коe о чем расспросить вас в этой связи.

– Кто вы?

– Члены школьного совета из Бисби. Приехали сюда для ознакомления с системой школьного образования в Арго-сити. Во время беседы с управляющим мы услышали о вашей истории. Он сказал, что вы отошли от линии…

– От линии? – удивленно повторила учительница. – Я всего лишь выполняла свои обязанности, преподавала историю США.

– И тем не менее вас уволили.

– Да, сегодня я работаю последний день.

– Не могли бы вы рассказать, что произошло?

– Мне даже стыдно говорить об этом, – сказала она. – Настолько все нелепо. Мой класс подходил к изучению темы об образовании Соединенных Штатов. Чтобы оживить уроки, я разыскала старую газетную вырезку, которую привезла с собой из Вайоминга, где работала раньше. – Женщина достала из сумочки пожелтевший от времени газетный лист и протянула его Коллинзу. – И прочитала ее на уроке в десятом классе.

Коллинз и Раденбау прочли первые строки сообщения Ассошиэйтед пресс: «Только один человек из пятидесяти, к которым обратился репортер на улицах Майами, согласился подписать отпечатанную на машинке копию Декларации независимости. Двое прохожих назвали ее «коммунистическими бреднями», один пригрозил позвать полицию…»

Мисс Уоткинс указала на последний абзац статьи:

«Все остальные, кто удосужился прочитать первые три параграфа текста Декларации независимости, отозвались подобным образом: один сказал: «Только псих мог написать такое». Другой заявил: «Надо сообщить в ФБР об этой пакости». Еще один обозвал авторов Декларации «красными смутьянами». Вслед за этим журналист распространил анкету, содержащую отрывок из Декларации, среди 300 членов молодежной религиозной организации, и 28 процентов опрошенных заявили, что этот отрывок написал Маркс».

Учительница спрятала газетную вырезку обратно в сумку.

– Познакомив моих учеников с этой заметкой, я сказала им, что не допущу к экзаменам тех, кто не прочтет и не изучит Декларацию независимости и конституцию, не усвоит значения этих классических документов.

– Вы упоминали Билль о правах? – поинтересовался Коллинз.

– Разумеется. Он ведь входит в конституцию, не так ли? Собственно, я устроила в классе весьма оживленную дискуссию по поводу гражданских прав и основных свобод. Учеников она растормошила. Но потом некоторые из них рассказали о ней дома, многое, видимо, преувеличив и напутав. Я опомниться не успела, как председатель школьного совета Арго-сити обвинил меня в подстрекательстве к беспорядкам. Я объяснила, что всего лишь преподаю историю. И услышала в ответ, что разжигаю нежелательные настроения, за что и буду уволена. Честно говоря, я до сих пор не понимаю толком, что произошло.

– Почему вы не опротестуете свое увольнение? – поинтересовался Раденбау.

– Но кому же я могу заявить протест? – искренне удивилась мисс Уоткинс.

– Неужели совсем некому?

– Нет. Если и было бы кому, все равно не стала бы.

– Почему? – настойчиво спросил Раденбау.

– Потому что хочу, чтобы меня оставили в покое. Надо жить и давать жить другим. Я всегда так считала.

– Но они ведь вам не дают жить, мисс Уоткинс. – Снова вмешался в разговор Коллинз. – По крайней мере, не дают жить так, как вам хочется.

Женщина на мгновение смутилась.

– Не знаю, право. Видимо, здесь, как и везде, существуют свои порядки, а я их нечаянно нарушила. Но поднимать из-за этого шум не стоит.

– Как реагировали здесь на подобные уроки раньше? – спросил Коллинз.

– Не знаю, я ведь раньше не вела раздел о конституции. Я преподавала историю Европы, а курс истории США вела жена управляющего городом, но в прошлом году она вышла на пенсию, и мне пришлось её замещать.

– Что вы намерены делать теперь? Останетесь в Арго-сити?

– О нет, этого мне не позволят. Здесь не разрешают жить, если вы не служащий компании. Может, вернусь обратно в Вайоминг. Не знаю. Все это очень огорчительно: я ведь понять не могу, в чем провинилась.

– Вы больше ничего не хотите нам рассказать? – спросил Коллинз.

– О чем?

– О том, что здесь происходит.

– Нет, нет, здесь ничего не происходит, – чересчур поспешно ответила учительница. – Извините, мне пора вернуться в класс…

Мисс Уоткинс исчезла за дверью.

– Кто это сказал, Крис? – взглянул на Коллинза Раденбау. – «Если фашизм придет в Америку, то потому, что американцы проголосуют за него».

– Вот именно, – ответил Коллинз и взял Раденбау за руку. – Пора в гостиницу. Нужно многое обсудить.

…В пять минут шестого все трое вновь сидели в номере Коллинза.

Первым начал министр юстиции, обращаясь к председателю Верховного суда Мейнарду, только что усевшемуся на твердую кровать, сбросившему шляпу и утирающему платком пот со лба.

– Итак, мистер председатель, что вы обнаружили?

Мейнард казался ошеломленным.

– Коротко говоря, я уже не в шоке, а в нокауте.

– Да, есть с чего, – согласился Коллинз.

– Подумать только, что такое может происходить в нашей стране!

– Может, и еще как, – угрюмо заверил Коллинз. – И жители этого города подверглись такой промывке мозгов, что даже не замечают происходящего.

– У меня сложилось то же мнение, – сурово кивнул головой Мейнард.

– Уже поздно, – посмотрел на часы Коллинз, – и чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше. Подробности обсудим по дороге в машине. Но сейчас позвольте мне подытожить результаты, добытые Дональдом и мною. Мы довольно много видели и со многими поговорили.

– И я тоже, – сказал Мейнард. – Даже с шерифом и редактором местной газеты. Они говорят страшные вещи, совершенно не отдавая себе отчета в этом. Злоупотребления здесь стали уже нормой, образом жизни.

Коллинз встал и беспокойно зашагал по комнате.

– Позвольте теперь вкратце сообщить, что обнаружили Дональд и я. Все магазины в городе принадлежат компании «Арго смелтинг». Шахтерам выплачивают зарплату в основном талонами, которые принимаются только в магазинах компании. Когда у шахтеров кончаются эти талоны, они могут покупать в кредит. В итоге большинство рабочих давно задолжали компании по уши.

– Изощренная форма рабства на материальной привязи, – заметил Раденбау. – Каждый акр земли принадлежит компании. Так же, как и городское управление, аппарат шерифа, школы, больница, кинотеатр, почта, церковь, мастерские, городская газета и эта гостиница. Поставленный компанией библиотекарь запрещает неугодные книги – не столько книги о сексе, сколько политические и исторические. Почта перлюстрирует всю входящую и исходящую корреспонденцию. Школьный совет определяет программу, которой надлежит придерживаться учителям. Шериф следит за тем, чтобы в город не попадали посторонние. В гостинице никому не разрешается останавливаться более двух дней. Компания подвергает цензуре проповеди священника. Неженатые мужчины и незамужние женщины обязаны селиться в общежитиях, кишащих доносчиками. Что же касается общих жилищных условий…

– Я этим тоже занимался, – перебил Мейнард. – Поскольку притворялся, что подумываю купить дом и обосноваться здесь. Черта с два! Дома продаются только служащим компании, и компания держит закладную на каждый проданный дом. Стоимость ее удерживается из зарплаты. Если владелец дома хочет оставить город, он обязан продать дом компании. Арендная плата при этом за жилье также вычитается из зарплаты.

– Еще одна форма рабства.

– Что еще вам удалось узнать? – придвинулся к Мейнарду Коллинз.

Мейнард покачал седою головой.

– Удалось узнать достаточно, чтобы почувствовать омерзение. Никогда не встречался со столь наглым попранием Билля о правах. Я зашел перекусить в принадлежащий компании кафетерий. Сидя за столом, я сам для себя набросал на бумажных салфетках основное содержание статей – первых десяти поправок к конституции – принятого в декабре 1791 года Билля о правах. Под содержанием каждой статьи я пометил, как она соблюдается в Арго-сити. Вот послушайте-ка. – Достав из кармана защитной куртки две салфетки и сменив солнечные очки на обычные, Мейнард стал читать и комментировать написанное. – Первая статья гарантирует свободу религии, печати, слова, права собираться и подавать петиции. Здесь, в Арго-сити, вы либо будете ходить в одну церковь, либо никуда. Газету можете читать только одну. Все газеты, выходящие за пределами города, запрещены, наряду с большинством журналов. Телевидение существует в виде местной станции, принадлежащей, разумеется, «Арго смелтинг». Программы национального телевидения записываются на пленку и показываются выборочно, частями. То же самое с радио. Проигрываются заранее записанные передачи. Приемники продаются только компанией и снабжены специальными фильтрами, чтобы нельзя было слушать станции Финикса и других городов. Свободы слова не существует. Скажи что-нибудь не так, на тебя немедленно донесут: останешься и без дома, и без работы. Никаких собраний и демонстраций не разрешается. Последняя имела место четыре года назад. Ее разогнали, а рабочих, протестующих против нарушений правил техники безопасности, бросили за решетку. В тюрьме места для них не хватило, но в пустыне близ города втайне от всех выстроен концентрационный лагерь…

– Концлагерь? – выдохнул Коллинз, вспомнив поездку в Тьюл-Лейк вместе с сыном Джошем.

– Да. Хватило четырехнедельного заключения в нем, чтобы прекратить все протесты. – Мейнард пытался разобрать на салфетке собственные каракули. – Вторая статья Билля о правах дает гражданам право держать и хранить оружие. Подразумевается, что каждый штат может создавать свое ополчение. Но в Арго-сити оружие позволено иметь только высокопоставленным, надежным чиновникам. Вся элита вооружена. Третья статья гласит, что без согласия хозяина нельзя размещать на постой солдат. Пять лет назад здесь было принято постановление, позволяющее полиции под любым предлогом вселяться в жилые помещения по своему усмотрению. Четвертая статья гарантирует неприкосновенность от необоснованных обысков. Порядки, принятые в Арго-сити, позволяют шерифу и его сотрудникам вламываться без ордера в любой дом. Пятая статья защищает права обвиняемого и гласит, что никто не может быть принужден давать показания против самого себя. В Арго-сити полиция может всеми способами добывать признания обвиняемых. Шестая и седьмая статьи гарантируют обвиняемому быстрый и беспристрастный суд, очные ставки со свидетелями обвинения, защитника. В Арго-сити арестованный может томиться за решеткой в ожидании суда до бесконечности. Суда присяжных не существует. Судья не выбирается гражданами, а назначается компанией. Свидетелям обвинения не обязательно выступать на суде лично. Защитника предоставляет компания. Восьмая статья призвана оберегать граждан от неразумных высоких судебных залогов, непомерно высоких штрафов, от жестоких форм наказания. Здесь же за мельчайшие проступки устанавливается столь высокий залог, что обвиняемый вынужден гнить в тюрьме до суда. Объемы штрафов мне узнать не удалось, но совершенно очевидно, что жестокие и изощренные наказания стали нормой жизни в Арго-сити. Провинившихся лишают жилья. За протесты и нарушения правил бросают в концлагерь в раскаленной солнцем пустыне. Бог их знает, что они вытворяют здесь еще! Девятая статья охраняет другие права, не оговоренные в конституции. По этой части мне ничего особенного узнать не удалось, кроме того, что жители Арго-сити вообще не имеют никаких прав, кроме права есть и спать, да и то на определенных условиях. Согласно десятой статье все полномочия, не предоставленные конституцией федеральному правительству, остаются за властями штатов или народа. Здесь, как видно, все полномочия, предоставленные конституцией федеральному правительству, властям штатов и народу, полностью контролируются компанией.

– То есть, Верноном Тайнэном, – добавил Коллинз.

– То есть Тайнэном, – согласился Мейнард, сунув салфетки обратно в карман. – Черт побери, господа, как такое вообще могло случиться? Я еще понимаю, что федеральное правительство могло не знать о творящемся здесь безобразии. Но куда смотрят власти штата Аризона?

– Я, кажется, представляю, как могла сложиться подобная ситуация, – произнес Раденбау. – Ставлю десять против одного, что комиссия по делам корпораций штата Аризона, обязанная контролировать корпорации, сама контролируется «Арго смелтинг». Потом Тайнэн подмял «Арго смелтинг» под себя и…

– Мы не имеем права сидеть сложа руки, – горячо заговорил Коллинз, – и позволять всему этому продолжаться. Как министр юстиции, я обязан действовать. Я могу послать сюда следственную группу…

– Нет, не об этом следует думать в первую очередь, – поднял руки Мейнард. – Дело не в Арго-сити с его четырнадцатью тысячами жителей. Арго-сити всего лишь часть более крупной проблемы, вы сами сказали это, мистер Коллинз. На карту поставлено много, много больше.

– Вы имеете в виду тридцать пятую поправку?

– Мы увидели сегодня, чем станут Соединенные Штаты Америки, если Калифорния ратифицирует тридцать пятую поправку и сделает ее частью конституции. – Председатель Верховного суда встал с кровати и зашагал по комнате, решая про себя какую-то трудную проблему, но, когда он повернулся опять к своим спутникам, морщинистое лицо его просветлело.

– Господа, – сказал он, – решение принято. В той мере, в которой это будет зависеть от меня, Калифорния не пропустит тридцать пятую поправку.

Коллинз не мог сдержать восторга.

– Вы… Что вы собираетесь предпринять, мистер председатель?

– То, что я обещал вам сделать, если получу от вас доказательства, что нашей демократии угрожает настоящая опасность, – ответил Мейнард. – Вы показали мне один раздел документа «Р» – главного плана Тайнэна. Я увидел фашизм, принятый как цена безопасности, привнесенный в страну под маской закона. Я не могу позволить этому случиться. – Он остановил взгляд на Коллинзе. – Прежде всего я переговорю с президентом и постараюсь убедить его пересмотреть свою позицию. Если мне это не удастся, то выступлю публично. Если я действительно обладаю тем влиянием, которое мне приписываете вы, мистер Коллинз, то и от Арго-сити и от тридцать пятой поправки камня на камне не останется.

Коллинз порывисто сжал руку Мейнарда.

– Нам надо ехать, – сказал Мейнард ворчливо. – Я пойду за своими вещами. Встретимся в холле через две минуты.

Торжествующие Раденбау и Коллинз мигом собрали свой багаж и пошли к выходу. У двери Коллинз спросил:

– Куда вы отправитесь из Финикса, Дональд?

– Наверное, в Филадельфию.

– Поезжайте со мной в Вашингтон. Вы мне нужны. Наше дело еще не сделано.

Раденбау был тронут.

– Я действительно могу вам пригодиться? Я бы с радостью, но…

– Поехали. Не будем терять времени.

Выйдя в холл, они увидели выходящего из своей комнаты Мейнарда. Втроем вошли в лифт. Внизу Коллинз рассчитался за всех с портье, потом так же все вместе пересекли вестибюль и вышли на жаркое полуденное солнце. На улице Мейнард поотстал от своих спутников, направившихся прямо на автостоянку к машине, чтобы купить последний номер городской газеты у бородатого слепого торговца, сидящего на ящике близ входа в гостиницу. Услышав звон монет, торговец сложил губы в улыбке, но глаза за синими очками оставались по-прежнему пустыми. Мейнард заторопился к машине. Еще минуту спустя Раденбау вырулил со стоянки, и «форд» покатил через Арго-сити обратно к Финиксу и к чистому воздуху… Слепой продавец газет поднялся на ноги и положил оставшиеся газеты на ящик. Постукивая белой тросточкой, он поплелся мимо гостиницы, миновал автостоянку, затем обошел заправочную станцию и подошел к телефонной будке.

Войдя в кабину, он закрыл за собой стеклянную дверь и швырнул тросточку в угол. Оглянувшись по сторонам, снял синие очки, спрятал их в карман, поднял телефонную трубку, опустил монету и рассеянно посмотрел на диск, набирая номер. Отозвалась телефонистка. Он назвал ей номер и минуту спустя опустил в щель еще несколько монет. Потом подождал. Наконец ему ответили. Продавец прикрыл рукой микрофон трубки.

– Соедините меня, пожалуйста, прямо с директором, – требовательно сказал он. – Специальный агент Кайли докладывает с объекта «Р».

Снова подождал, на этот раз всего лишь секунду. Раздался громкий голос Тайнэна:

– Ну что?

– Директор Тайнэн. Докладывает Кайли из «Р». Их было трое. Я опознал только двоих. Один – министр юстиции Коллинз. Второй – председатель Верховного суда Мейнард…

Утром следующего дня президенту Уодсворту пришлось дважды звонить по телефону директору ФБР в течение четверти часа.

Впервые в жизни Вернон Тайнэн не взял трубку, когда ему звонил президент. Запершись в кабинете с Эдкоком, он внимательно слушал доставленную последним ленту – Запись только что состоявшегося телефонного разговора между председателем Верховного суда и главой государства.

В первый раз президент позвонил Тайнэну как раз тогда, когда Эдкок вошел в его кабинет с лентой в руках.

– Ответьте, что меня нет на месте, – велел Тайнэн секретарше, – и скажите, что постараетесь меня найти.

Когда президент позвонил второй раз, Тайнэн все еще слушал запись.

– Скажите, что я еще не пришел, что ждете меня с минуты на минуту, – приказал он Бет.

Он дослушал запись до конца.

– Прокрутить еще раз, шеф? – спросил Эдкок.

– Нет, хватит, – откинулся в кресле Тайнэн. – Надо сказать, что я не удивлен. Я ждал этого после вчерашнего звонка Кайли из Арго-сити. Что ж, надо звонить президенту и послушать, как изложит этот разговор он.

Минуту спустя Тайнэна соединили с Белым домом.

– Извините, что не был на месте, – сказал Тайнэн, очень естественно запыхавшись. – Только что вошел. Сегодня были две встречи, но я не предупредил о них Бет. Что-нибудь случилось?

– Все пропало, Вернон. С тридцать пятой все кончено.

Тайнэн изобразил изумление:

– Что вы говорите, мистер президент!

– Мне звонил Мейнард.

– И что же?

– Председатель Верховного суда хотел знать, не приходилось ли мне когда-нибудь слышать о так называемом Арго-сити в Аризоне. Я сразу вспомнил – вы сообщали об этом городе вчера, докладывая о работе ФБР. Я ответил Мейнарду, что знаю этот город, что ФБР уже несколько лет ведет там расследование нарушений федеральных законов, что расследованием руководите лично вы и скоро представите свои выводы министру юстиции Коллинзу.

– Совершенно верно.

– Но Мейнард оценивает события в ином свете.

– Простите, не понял, – изобразил полнейшую растерянность Тай-нэн. – Как же еще их можно расценивать?

– Он считает, что вы используете Арго-сити как опытную площадку для практического применения тридцать пятой поправки. И результаты, вдохновляющие вас, показались ужасающими ему.

– Но это же абсурд!

– Я так ему и ответил. Но старый баран уперся.

– Он просто свихнулся, – сказал Тайнэн.

– В общем, он против нас. Заявил, что до сих пор не выступал публично по поводу тридцать пятой, но теперь готов это сделать. Потом пытался оказывать на меня давление.

– Давление на вас, мистер президент? Каким же образом?

– Объяснил, что если я публично сниму свою поддержку поправке, то он будет молчать. Но если я откажусь изменить свою позицию, он выступит сам.

– Кто он такой, чтобы угрожать президенту, черт его побери! – возмущенно рыкнул Тайнэн. – Кем он себя возомнил, чтоб его! И что же вы ему ответили?

– Ответил, что последовательно поддерживал тридцать пятую и буду поддерживать впредь. Ответил, что верю в ее необходимость и хочу сделать частью конституции.

– А он? – изображая беспокойство, спросил Тайнэн.

– Он сказал, что в таком случае подает в отставку. Сегодня днем вылетает в Лос-Анджелес, где собирается устроить пресс-конференцию в гостинице «Амбассадор».

– Это не пустая угроза?

– Вне всякого сомнения, Вернон. Я пытался вразумить его, но все без толку. Через несколько часов он вылетает в Калифорнию и сажает нас в калошу. Стоит ему выступить против тридцать пятой, и нам конец – он настроит против нас все законодательное собрание. Кто мог предвидеть такой поворот событий? Все наши труды, все наши надежды будут разрушены вмешательством одного человека. Что будем делать, Вернон?

– Бороться.

– Как?

– Пока не знаю. Но постараюсь что-нибудь придумать.

– Придумайте что угодно.

– Обязательно, мистер президент. Тайнэн повесил трубку и улыбнулся Эдкоку.

– Мы-то придумаем, верно, Гарри? За нами дело не станет.

Этим вечером Крис Коллинз пребывал в прекрасном настроении, впервые за долгое время не ощущая чудовищного напряжения. Можно было и отдохнуть.

Долгожданный звонок Мейнарда раздался, как только он вошел в дом, вернувшись с работы. Председатель Верховного суда несколько минут назад прилетел в Лос-Анджелес и хотел сообщить Коллинзу о результатах беседы с президентом и своем решении уйти в отставку и выступить публично.

– Надеюсь, что этого будет достаточно, – сказал он.

– Еще бы! – воскликнул полный возбуждения Коллинз. – Большое вам спасибо, мистер председатель.

– Спасибо вам, мистер Коллинз.

Карен стояла рядом, ничего не понимая. Повесив трубку, Коллинз вскочил, схватил жену в объятия, хотел поднять, но, вспомнив о ее беременности, лишь нежно поцеловал. Он быстро объяснил Карен, не вдаваясь в подробности, не рассказывая об Арго-сити, что Мейнард решил публично выступить против тридцать пятой поправки.