Текст книги "Документ «Р»"

Автор книги: Ирвин Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Эдкок устно проинструктировал Раденбау. Сразу же после освобождения он должен немедленно отправиться в Майами, где ему заказан номер в «Байамо отель». Вечером следующего дня ему необходимо откопать зарытый им миллион. Хвоста за ним не будет. На следующее утро он должен посетить торговку недвижимостью миссис Ремос в пригороде Майами и договориться насчет пластической операции. Ночью того же дня у Муниципального причала в Майами Бич его будет ждать моторка, чтобы доставить на Рыбацкий остров. На острове, близ первой цистерны – хранилища растительного масла, – его окликнут по новой фамилии. Он дважды повторит пароль «Линда», после чего положит на землю пакет, содержащий 750 тысяч долларов, и вернется в моторку. В Майами он сделает операцию у рекомендованного миссис Ремос хирурга и после этого будет волен делать все, что пожелает.

– Новый костюм получите прямо перед выходом из тюрьмы, – объяснил Эдкок. – В правом боковом кармане пиджака найдете конверт с билетом до Майами, картой Рыбацкого острова, где отмечено место встречи, а также деньги, которых вам хватит, пока не запустите руки в свою долю добычи. Единственное, что от вас требуется, – выполнять инструкции. И не вздумайте отмачивать номера, это может быть вредно для здоровья Ясно?

Яснее было некуда.

В Майами Раденбау прилетел по расписанию и, следуя инструкции, вселился в обветшалый «Байамо отель». Взяв напрокат машину, он поехал к западу от Майами, в Эверглейдс, постоянно проверяя, не следят ли за ним.

Бросив машину у обочины, он пешком прошел к берегу болота, где три года назад зарыл стальной ящик с миллионом долларов. Упаковав деньги в сумки, купленные по дороге в бакалейной лавке, он уложил их в заранее приготовленный чемодан и, осторожно ступая по собственным следам, вернулся в машину.

Дальше все пошло совсем просто. Закрывшись у себя в номере, он переложил четверть миллиона в другой чемодан, отвез его в аэропорт и запер в автоматической камере хранения.

Покидая аэропорт, он купил вечерний выпуск «Майами геральд» – хотел посмотреть, сообщили ли уже о кончине Дональда Раденбау, – и на шестой странице обнаружил трехлетней давности фотографию лысого очкастого Раденбау и некролог. Странно было читать о собственной смерти, о том, сколь малого он в жизни достиг, и о тени, брошенной на его репутацию судебным процессом и приговором. Горше всего было думать о Сюзен, о памяти, которую он оставил ей. Посмеет ли он когда-нибудь подать ей весточку и рассказать правду? Нет, не посмеет. Людей, способных создать никогда не существовавшую личность, сердить нельзя.

На следующий день согласно инструкциям он посетил миссис Ремос. Беседа оказалась короткой и деловой,

– Вам повезло, мистер Миллер, просто повезло, – повторяла пожилая мулатка, извещенная о его визите заранее. – Совсем недавно мы потеряли очень надежного специалиста по пластическим операциям, который всегда нас обслуживал, но всего лишь два дня назад сумели найти другого. Некто Гарсия, очень хороший специалист. Его можно считать вполне надежным, поскольку ему не так давно помогли нелегально покинуть Кубу, нужных документов он еще не получил и живет пока «а птичьих правах как незаконно въехавший в страну иностранец. Нам следует соблюдать осторожность. Свободны ли вы сегодня вечером? После десяти? Отлично. Доктор Гарсия будет ждать вас в вашем номере в гостинице ровно в 10.15. Не хотелось бы заставлять его обращаться к портье, пусть лучше ждет прямо в вашей комнате, хорошо? Ключ у вас с собой? Вот и прекрасно, оставьте мне, в гостинице найдется запасной. Доктор Гарсия осмотрит вас, назначит время и место для операции.

В полдень Раденбау погулял по городу, прошелся по магазинам, потом вернулся в гостиницу ждать вечера. Когда стемнело, он взял тяжелый чемодан и сел в такси, которое доставило его к Муниципальному пирсу. В восемь вечера он встретился с ожидающим его хозяином моторки – флегматичным кубинцем-эмигрантом, который забросил в лодку его чемодан, а затем помог забраться на борт и ему самому.

И вот теперь он вновь в пути. До Рыбацкого острова, завершения сделки и окончательного расчета оставалось не более полумили.

Рыбацкий остров – заброшенный, необитаемый, поросший сосной кусок земли, на котором остались лишь обветшавший особняк, когда-то принадлежавший основателю Майами, да две цистерны-хранилища растительного масла.

«Сегодня, однако, – подумал Раденбау, – на острове появится население из двух человек, не меньше. Я и кто-то неизвестный».

Замедлив ход, моторка остановилась. Молчаливый кубинец кивнул в сторону острова. Нервно стиснув ручку чемодана и низко согнувшись, Раденбау перелез на деревянный причал. Ориентиры он запомнил хорошо, но мешала темнота, хоть он и зажигал фонарь, к тому же три четверти миллиона оказались нелегкой ношей.

Вот и первая цистерна. Пройдя еще шагов десять, он услышал шорох и замер.

– Это вы, мистер Миллер? – раздался из темноты высокий голос с явным испанским акцентом.

– Да.

– Погасите фонарь.

Он мгновенно повиновался. Голос с акцентом раздался совсем рядом:

– Где пароль?

Раденбау чуть не забыл о пароле.

– «Линда»! – выкрикнул он н повторил: – «Линда».

– Оставьте то, что принесли, прямо, где стоите, и возвращайтесь в лодку.

– Хорошо, – ответил Раденбау, поставив чемодан на землю. – Иду.

Повернувшись, он торопливо зашагал обратно, но, запутавшись без фонаря в темноте, споткнулся н упал. Поднявшись, он пошел медленнее. Минуту спустя он остановился перевести дух. И вдруг услышал оживленный разговор за кучкой деревьев.

Раденбау ни разу толком не задумывался о деньгах, которые выкопал из тайника на болоте, но сейчас, впервые с тех пор, как вышел на свободу, задался вопросом: зачем Тайнэну понадобилась такая огромная сумма, источник получения которой нельзя проследить? Личные финансовые затруднения? Но зачем тогда два посредника, один из которых говорит с испанским акцентом? Кто они такие? Агенты ФБР? Его охватило искушение взглянуть на них. Дональд Раденбау такому искушению не поддался бы. Герберт Миллер устоять не смог.

Вместо того чтобы возвратиться на дорогу, он пересек по диагонали сосновую рощицу, двигаясь очень осторожно, чтобы не споткнуться и не упасть снова, и минут через пять увидел свет.

Он подкрался поближе, скользя от дерева к дереву. И остановился не более чем в тридцати футах от источника света, присмотрелся, затаив дыхание.

Точно, их здесь двое.

Один, освещенный фонарем напарника, стоял на коленях подле открытого чемодана, то ли считая, то ли просто рассматривая деньги. Лица держащего фонарь высокого человека разглядеть не удавалось.

– Все на месте? – спросил человек с фонарем. По-английски он говорил без акцента.

– На месте, – ответил человек, склонившийся над чемоданом.

– Что ж, теперь ты станешь богачом, богатым сеньором Рамоном Эскобаром.

– Заткнись, Фернандес, ради господа бога, – прорычал человек у чемодана и, подняв голову, выпалил что-то по-испански. Теперь Раденбау было очень хорошо видно его: низкорослый, короткие курчавые черные волосы, длинные бакенбарды, уродливое лицо со впалыми щеками и свежий шрам через подбородок.

Смотреть дальше было бессмысленно и неосторожно, и Раденбау немедленно пошел обратно, так и не удовлетворив своего любопытства. Нет, на сотрудников ФБР эти двое, Эскобар и Фернандес, непохожи. Но кто же они тогда? И что общего могут иметь с директором ФБР Тайнэном?

Выйдя на дорогу, Раденбау перестал думать о них. Сейчас его гораздо больше занимали мысли о себе, о своем собственном будущем.

Обратный путь в Майами показался намного короче, и он не испытывал такого напряжения, как раньше.

Сойдя на берег, он почувствовал себя свободным и ничем не обремененным. Наконец-то снова сам себе хозяин!

И тут же сообразил, что не закончил еще все свои дела. Ведь этим утром благодаря любезности Вернона Т. Тайнэна он договорился через миссис Ремос, что встретится у себя в гостинице с хирургом-иммигрантом Гарсия.

Подойдя к стоянке такси, Раденбау вспомнил, что Гарсия должен ждать его в десять пятнадцать. Но вместе с тем он вспомнил, что с утра ничего не ел, и ощутил одновременно и голод, и жгучее желание отпраздновать обретенную свободу. Выбор – либо вернуться в гостиницу и там, изнывая от голода, ждать доктора Гарсия, либо сначала поесть и немного опоздать. Пропускать встречу с Гарсия ему не хотелось. Пластическая операция была необходима, и Раденбау очень заинтересовало, сумеет ли хирург изменить ему форму глаз и убрать из-под них мешки. Еще ему хотелось знать, сколько все это займет времени и как долго будут заживать шрамы. Раденбау уверил себя, что доктор Гарсия не обидится за опоздание, поскольку ключ у него есть и он будет ждать в номере гостиницы, где сумеет уютно расположиться. Ничего, подождет, в его положении такую работу не каждый день сыщешь.

Сев на заднее сиденье первой в очереди машины, он сказал водителю:

– На Коддинг-авеню есть ресторан, примерно с милю от гостиницы «Фонтенбло». Не помню названия, но место покажу.

Он рассчитывал, что даже после неторопливого ужина с графином вина опоздает на встречу с Гарсия не более чем на полчаса.

Главную часть своей сделки с Тайнэном он выполнил, и можно было теперь немного расслабиться.

Час с четвертью спустя хорошо поужинавший Раденбау чувствовал себя намного лучше и был готов к встрече с доктором Гарсия, чтобы завершить последний этап превращения в Герберта Миллера. Осознавая, что опаздывает уже почти на сорок пять минут, он заспешил на стоянку такси и назвал адрес своей гостиницы.

Когда машина свернула на Уэст Флентчер-стрит, он увидел впереди огромную толпу, пожарную машину и два полицейских автомобиля. Столпотворение происходило прямо у его гостиницы.

– Высадите меня на углу, – сказал он шоферу.

Подойдя ближе, он увидел пожарных, тянувших шланги в вестибюль. Из разбитых окон третьего этажа валил дым. Раденбау вдруг понял, что дым валит из его номера.

Он обратился к стоящему рядом зеваке, молодому бородатому парню в спортивной майке с эмблемой университета Майами.

– Что здесь случилось?

– Примерно час назад что-то взорвалось на третьем этаже и начался пожар. Говорят, разнесло комнат пять и кого-то убило. Есть раненые.

Заметив людей с микрофонами, окруживших начальника пожарной команды, Раденбау торопливо протиснулся сквозь толпу, объясняя всем, что он репортер, и встал за спиной пожарного, прислушиваясь к его словам.

– Значит, один убитый? – переспросил кто-то из журналистов.

– Да, пока что нашли одного, жильца того номера, где произошел взрыв. Погиб, видимо, мгновенно. Всю комнату разнесло в клочья, труп сгорел дотла. Звали его – дайте-ка взглянуть, – звали его Герберт Миллер. Больше о нем ничего не известно.

Раденбау даже пришлось закрыть ладонью рот, чтобы не вскрикнуть от удивления.

– Причина взрыва установлена? – поинтересовался другой журналист. – Утечка газа или бомба?

– Пока делать выводы рано. Завтра постараемся рассказать вам побольше.

Весь дрожа, Раденбау начал протискиваться обратно сквозь толпу. Ошеломленный случившимся, он все же пытался его осмыслить. Нечасто человеку приходится услышать подряд два сообщения о собственной смерти.

Тайнэн убил Раденбау, чтобы воскресить его под видом Миллера. Получив деньги, он решил ликвидировать и Миллера. Официально, по крайней мере, он его уже уничтожил.

Подлая грязная скотина! Но теперь делать нечего, понял Раденбау. Теперь он никто. Теперь его вообще не существует. Но ведь в этом и есть его спасение, вдруг осознал он. Он в безопасности до тех пор, пока в нем не признают ни Раденбау, ни Миллера.

Хирург для пластической операции ему все же понадобится, бедный доктор Гарсия, и как можно быстрее. Нужно также срочно спрятаться в надежном месте, укрыться у человека, которому можно доверять. Но у кого? И тут он вспомнил, у кого. Он повернулся и снова пошел на стоянку, чтобы взять такси до аэропорта.

Маленький неприметный домик из деревянных панелей на задворках большого особняка на Саут Джесап-стрит в Филадельфии. Раньше он, видимо, использовался как гостевой флигель, а сейчас сдается в наем – очень удобно для нуждающихся в уединении одиноких людей.

Разыскав перед отъездом из Вашингтона адрес Сюзен Раденбау, Коллинз постарался собрать все возможные сведения о ней, но их оказалось негусто. Единственная дочь Дональда Раденбау. Двадцать шесть лет. Выпускница Питтсбургского университета. Работает очеркисткой в газете «Филадельфия искуайэр».

Коллинз позвонил в редакцию, чтобы договориться с ней о встрече. Ему ответили, что Сюзен больна и сидит дома. Неудивительно – ведь она осталась круглой сиротой. Нужно время, чтобы прийти в себя. Звонить ей домой Коллинз не стал. Решил, что обязательно там застанет.

Прилетев в Филадельфию, он дал адрес Сюзен шоферу взятой напрокат машины. Оставив водителя и охранника в машине в квартале от ее дома, Коллинз пошел дальше пешком.

И сейчас, рассматривая флигель во дворе, он размышлял, с чего начать беседу, хотя говорить, собственно, было нечего. Либо она знает что-нибудь о документе «Р», либо нет. Последняя шаткая надежда. Если обрубится и эта нить – тогда все.

Пройдя через двор, он нажал на кнопку дверного звонка и подождал.

Никакого ответа.

Он звонил и звонил, и, когда уже решил наконец, что Сюзен ушла в магазин или к врачу, дверь приоткрылась и в щелку выглянула молодая женщина. Ее миловидное лицо, обрамленное длинными светлыми волосами, выглядело неестественно бледным.

– Мисс Сюзен Раденбау? – спросил он.

Женщина растерянно кивнула.

– Я звонил вчера вам в редакцию, чтобы попросить о встрече, но мне сказали, что вы больны и сидите дома. Я специально прилетел из Вашингтона, чтобы встретиться с вами.

– Что вам угодно? – спросила она.

– Я хотел бы переговорить с вами о вашем отце. Я искренне сожалею…

– Я ни с кем не могу сейчас разговаривать, – резко ответила явно встревоженная Сюзен.

– Позвольте мне объяснить…

– Кто вы такой?

– Я министр юстиции США Кристофер Коллинз. Я…

– Министр юстиции? Зачем вам…

– Мне необходимо поговорить с вами. Полковник Ной Бакстер был моим близким другом, и я…

– Вы знали Ноя Бакстера?

– Да. Пожалуйста, разрешите мне войти, я отниму у вас всего лишь несколько минут.

Решившись наконец, женщина распахнула дверь.

– Хорошо.

Но не больше. Коллинз прошел за хозяйкой в тесную, со вкусом обставленную комнату, украшенную цветастыми подушками. Дверь налево вела, видимо, в спальню. В сводчатом проходе, ведущем в кухню, стоял обеденный стол.

– Садитесь, – сказала Сюзен, оставшись стоять.

– Я искренне сожалею о смерти вашего отца, – снова сказал Коллинз, усевшись на край кушетки. – Если я могу быть чем-либо полезен…

– Нет, спасибо. Вы действительно министр юстиции?

– Да.

– Вас, случаем, не ФБР прислало?

– Сотрудники ФБР не посылают меня с заданиями, – улыбнулся Коллинз. – Я посылаю их. Нет, я приехал к вам по своей собственной воле. И по личному делу.

– Вы сказали, что дружили с полковником Бакстером?

– Да. И полагаю, что ваш отец тоже с ним дружил.

– Верно. Они всецело доверяли друг другу.

– Поэтому я и приехал к вам, – сказал Коллинз. – Потому что ваш отец был доверенным лицом Бакстера. Умирая, Бакстер завещал мне выполнить важное дело, которому посвятил свои последние слова. С тех пор я только им и занимаюсь. Полковник Бакстер не успел сказать мне всего, но я подумал, что ваш отец кое-что мог узнать от него. Ведь полковник часто делился с вашим отцом самыми сокровенными тайнами.

– Это правда, – согласилась Сюзен. – Но как вы об этом узнали?

– Меня надоумила Ханна Бакстер. И посоветовала посетить вашего отца. Она чувствовала, что ваш отец может помочь моим поискам. Я приехал в Льюисберг два дня назад и узнал о его смерти. Узнал я и то, что вы оставались единственным человеком, с кем он поддерживал отношения. Мне пришло в голову, что он мог посвятить вас в расследуемое мною дело. Поэтому я и решил найти вас.

– Что именно вы хотите знать?

Глубоко вздохнув, Коллинз задал главный вопрос:

– Упоминал ли когда-либо ваш отец о так называемом документе «Р»?

– Что-что? – недоуменно переспросила Сюзен. – Что это такое?

У Коллинза упало сердце.

– Не знаю. Надеялся, что знаете вы.

– Нет, – твердо ответила Сюзен. – Никогда о таком не слышала.

– О, черт, – пробормотал Коллинз. – Простите! Просто я расстроился. Ваш отец и вы были моей последней надеждой. Что ж, я сделал все, что мог. – Он устало поднялся с кушетки. – Не буду больше вам докучать. – Поколебавшись, он добавил: – Позвольте сказать только одно. Полковник Бакстер верил вашему отцу. Он принимал все меры, чтобы добиться его освобождения под залог, и только болезнь помешала ему сделать это. Я рассмотрел дело вашего отца и согласен с Бакстером: его сделали козлом отпущения. Я тоже намеревался освободить его под поручительство и обещал миссис Бакстер переговорить с ним об этом при встрече. Ханна Бакстер обещала написать вашему отцу, попросить его помочь мне. – Он пожал плечами. – Что ж, видно, мне суждено всегда опаздывать.

Вдруг глаза девушки тревожно расширились, она поднесла ко рту руку, глядя мимо него, и в комнате раздался еще один голос:

– На этот раз вы не опоздали.

Круто повернувшись, Коллинз оказался лицом к лицу с незнакомцем, стоявшим в кухонном коридоре. Пожилой человек казался смутно знакомым, но узнать его Коллинз не мог.

Незнакомец шагнул вперед.

– Я Дональд Раденбау, – сказал он тихо. – Вы интересуетесь документом «Р»? Что именно вы хотите знать?

Лишь полчаса спустя речь снова дошла до документа «Р». Сначала Коллинз просто не мог поверить своим ушам.

– Дональд Раденбау воскрес из мертвых. Но обо мне поговорим позже, когда я узнаю побольше о вас и о том, как вы вышли на меня.

Затем настала очередь Сюзен, которая никак не могла успокоиться из-за того, что отец обнаружил свое присутствие.

– Ты не понимаешь, почему я так рискнул, Сюзен? Потому, что, кроме тебя, мне нужен кто-нибудь еще, кому можно доверять. Мне кажется, что мистеру Коллинзу доверять можно. Он говорил обо мне сочувственно, не зная, что я стою за дверью и слышу его. Мне ведь нужна помощь, Сюзен. Может, он сумеет помочь мне, если я помогу ему.

И, наконец, потребовалось преодолеть недоверчивость самого Раденбау, придирчиво расспросившего, откуда Коллинзу стало известно о документе «Р» и о том, что к нему может иметь какое-то отношение Раденбау.

– Я пропустил многое из того, что вы говорили моей дочери, потому что прятался в кухне. В коридор я вышел позже, когда прислушался. Прежде чем мы продолжим беседу, вам придется объяснить, как вы сюда попали.

Коллинз откровенно, честно и подробно рассказал обо всем, что произошло, начиная со дня смерти полковника Бакстера. Рассказал он и о встрече с Ханной Бакстер, которая ничего не знала о документе «Р», но оказала, что Ной мог доверить свои тайны только одному человеку – Дональду Раденбау.

– Да, я получил от нее письмо с просьбой встретиться с вами, – подтвердил Раденбау.

– А я поехал к вам и узнал от начальника тюрьмы, что вы скончались. Но вы здесь.

– Теперь, когда мне стало ясно, как вы сюда попали, – ответил Раденбау, – я расскажу вам, как сюда попал я. И как мне повезло, что сумел сюда добраться. История настолько невероятная, что вам придется поверить мне на слово.

Коллинз слушал Раденбау, раскрыв рот, с трудом веря тому, что слышал.

К концу рассказа Коллинз уже не испытывал абсолютно никаких сомнений по поводу того, что творится сейчас в Калифорнии.

– Тайнэн! – громко сказал он.

– Да, за всем этим стоит Тайнэн, – согласился Раденбау. – И понятно почему: я читал тридцать пятую поправку. Она сделает его самым могущественным человеком в Америке, более могущественным, чем президент. И в то же время я уверен, что никаких улик против него не найти. Коллинз обдумал эти слова.

– Пожалуй, не найти. Вот только если он как-то связан с документом «Р»… Может, мы теперь поговорим о нем?

– Да. Но прежде я хочу просить вас о трех условиях.

– Назовите их.

– Первое: мне надо сделать пластическую операцию. Изменить хотя бы форму глаз. Не думаю, что меня и сейчас легко узнать, но если все-таки это произойдет – мне конец. Тайнэн об этом позаботится. Второе: мне нужно новое имя. Дональд Раденбау скончался в Льюисберге, Герберт Миллер убит во Флориде. Нужны документы на новое имя.

– Сделаем в Денвере, – ответил Коллинз. – Получите через пять дней. Что еще?

– Хочу просить вас торжественно поклясться…

– Продолжайте.

– …что если однажды станет возможным вскрыть роль Тайнэна в моей мнимой смерти, вы сделаете это, и после того, как я верну мою долю денег, поможете восстановить мое прежнее имя и получить либо амнистию, либо освобождение на поруки.

– Не знаю, представится ли когда-нибудь такая возможность.

– Но если представится?

Коллинз обдумал вставшую перед ним дилемму. Может ли он, первый блюститель закона страны, вступать в сделку с осужденным преступником? Служебный долг обязывал его немедленно вернуть Раденбау в тюрьму, не давая никаких обещаний. Но необычность сложившейся ситуации заставляла его считать, что на нем лежит высший долг – долг служения стране, исполнение которого он считал важнее формальною исполнения буквы закона. Ответ на просьбу Раденбау мог быть только один.

– Если такая возможность представится, я сделаю все, что в моих силах. Да, клянусь помочь вам.

– Что ж, теперь я могу рассказать вам о документе «Р».

И вот наконец для Коллинза настал момент истины.

Раденбау взял у дочери сигарету, улыбнулся ей, прикуривая, и снова повернулся к Коллинзу.

– Всех подробностей не знаю, – сказал он медленно, – но кое-что мне известно. Эти сведения могут вам пригодиться. Тридцать пятая поправка – тайное, никому не известное приложение к которой составляет документ «Р», – появилась на свет еще до моего ареста. Она очень беспокоила Ноя Бакстера – ведь при всех своих консервативных убеждениях он был человеком порядочным. И верил в конституцию. Ему претила мысль о заведомом неправильном ее толковании и о возможных злоупотреблениях. Но преступность в стране росла все больше и больше, на него оказывалось давление, и он чувствовал себя загнанным в угол. Он должен был выполнять свои обязанности, но видел, что сделать ничего не может, что порядок в стране не восстановить, не изменив законов. Тридцать пятую поправку он считал чрезмерно жесткой и всегда был полон сомнений по ее поводу, но все же поддержал ее и, как мне всегда казалось, сожалел потом об этом. Я думаю, что он слишком глубоко увяз, чтобы изменить позицию.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Коллинз. – Я ведь приводил вам его последние слова: «Я должен все рассказать… они не властны надо мной больше… я наконец свободен, мне некого больше бояться…» От кого свободен? И кого или чего он боялся?

– Этого я не знаю, – покачал головой Раденбау. – Знаю только, что втянули его глубоко. И поделиться ему было не с кем, кроме меня. Поэтому под настроение он рассказывал мне то, что считал возможным. Так я впервые узнал о документе «Р». Потом Ной еще несколько раз возвращался к нему. Как он жалел, что позволил Тайнэну втянуть себя в историю с тридцать пятой и с этим документом!

– Тайнэну? – удивленно переопросил Коллинз. – Но я считал, что поправка и все с ней связанное инспирированы президентом Уодсвортом.

– Нет, все это дело рук Тайнэна. Он автор и создатель тридцать пятой поправки и документа «Р», которые ему удалось навязать президенту и конгрессу. По меньшей мере удалось навязать тридцать пятую, потому что вряд ли кто-либо знал о самом существовании документа «Р», кроме Тайнэна, Бакстера и, разумеется, меня.

– Что же он собой представляет, мистер Раденбау?

– «Р» означает «реконструкцию». Документ о реконструкции.

– Реконструкции чего? Соединенных Штатов?

– Совершенно верно. Документ «Р» представляет собой секретный план практического введения тридцать пятой поправки в действие, программу реконструкции на ее основе Соединенных Штатов и превращения их в не знающую преступности страну. Документ состоит из двух разделов. Бакстеру был известен лишь первый раздел. Второй, как он мне объяснил, все еще разрабатывается Тайнэном. Первый же основывался на данных экспериментальной программы ФБР.

– Какой еще программы? – опросил обескураженный Коллинз.

– Сейчас объясню. Как я уже сказал, тридцать пятую поправку изобрел Тайнэн. А мысль о ней родилась у него следующим образом. Пытаясь разработать новые законопроекты для обуздания беспрецедентного роста преступности, Тайнэн решил провести исследования в населенных пунктах, свободных или почти свободных от преступности. Если найдется город с заметно низким уровнем преступности, то путем анализа можно определить, какие причины, какие элементы структуры жизни данного города привели к подобному положению дел.

– Пока что звучит разумно, – ответил Коллинз.

– Пока что да, – согласился Раденбау. – Слушайте дальше. Люди Тайнэна запрограммировали свои компьютеры, компьютеры погудели и выдали список городов, отличающихся почти абсолютным отсутствием преступности. И каждый из них оказался городом какой-нибудь компании.

– Городом компании?

– Америка полна ими, городами, принадлежащими частным компаниям и, как правило, построенными только для того, чтобы обслуживать предприятия той или иной фирмы. Ну вот, например, Моренси в штате Аризона, где «Фелпс Додж» имеет открытые медные рудники. Все дома, магазины, деловые учреждения в городе принадлежат фирме «Фелпс Додж». Все коммунально-административные службы организованы фирмой «Фелпс Додж». Жизнь города целиком и полностью контролируется компанией. Не во всех городах такого типа искоренена преступность, не знаю, какав уровень преступности в Моренси. Но в некоторых из них преступности практически не существует. Обычно это небольшие захолустные городки, где всей жизнью населения самодержавно правит компания или назначенный ею представитель.

– Диктатура.

– Своего рода да. И один из таких городков – Арго-сити – просто очаровал Тайнэна. Преступность а нем практически была искоренена давным-давно. Арго-сити полностью и безраздельно принадлежит компании «Арго смелтинг энд рефайнииг оф Аризона». Тайнэн исследовал Арго-сити тщательнейшим образом и раскрыл его секрет: в этом городе аннулировали почти все положения Билля о правах. Население города против этого не возражало. Жители были удовлетворены полученной взамен экономической стабильностью и физической безопасностью. На основе юридического кодекса, действующего в Арго-сити, Тайнэн и разработал свою тридцать пятую поправку. То, что получилось в Арго-сити, решил он, получится и по всей Америке.

– Фантастический план, – сказал Коллинз. – Или дьявольский.

– Еще более дьявольским было то, что сделал с этим городом Тайнэн. Он хотел увериться, что каждый аспект тридцать пятой поправки окажется эффективным на практике. И он использовал население Арго-сити в качестве подопытных кроликов. Как ему удалось сделать это и передать власть в городе своим сотрудникам? Очень просто. Тайнэн расследовал компанию, которой принадлежит город, и установил, что «Арго смелтинг» годами уклоняется от выплаты налогов. Совет директоров охотно принял предложенную им сделку: Тайнэн не сообщит министерству юстиции о результатах следствия, а компания предоставит ему и его людям полную и безраздельную власть в городе. Поэтому Тайнэн сумел создать в Арго-сити экспериментальный прототип комитета по охране национальной безопасности, который намерен учредить в масштабах всей страны, как только тридцать пятая поправка станет частью конституции. Он просто устроил полигон для ее испытаний.

– Просто невероятно, черт побери! – воскликнул Коллинз. – У нас уже существует город, где отменен Билль о правах?

– Насколько мне известно, да.

– Но в демократической стране такое невозможно! Это же незаконно!

– Но станет абсолютно законным, как только Калифорния примет тридцать пятую поправку, – ответил Раденбау. – Как бы там ни было, результаты этого эксперимента и составляют основу первого раздела документа «Р».

– Что же представляет собой второй раздел?

– Не знаю, – развел руками Раденбау.

Коллинз обдумал услышанное.

– Не могу поверить, что у нас творится такое. Каковы же результаты? Что получилось у Тайнэна в Арго-сити?

– Это надо видеть собственными глазами, – взглянул на Коллинза Раденбау. И добавил после паузы: – Хотите отправиться туда?

– И еще как хочу, черт побери! Я хочу докопаться до самого дна заговора Тайнэна. Слишком многое поставлено на карту. Поездка туда опасна?

– Как я слышал, этот городок редко кто посещает. Но нас всего двое, и мы не привлечем внимания.

– Возможно, нас будет трое.

– Вот втроем будет опаснее.

– Ничего, – сказал Коллинз. – Здесь стоит рискнуть.

Вернувшись в Вашингтон, Коллинз первым делом приказал выявить и тщательно исследовать все города США, принадлежащие частным компаниям. Особое внимание он просил обратить на Арго-сити в Аризоне.

Работа велась тайно и быстро, и четыре дня спустя необходимые сведения лежали в папке на столе Коллинза в министерстве юстиции. Пролистав несколько страниц, Коллинз сразу же сделал вывод, что этот американский феномен[10]10
  принадлежащие частным компаниям города


[Закрыть] органически связан с самим процессом развития страны. Компании, строящей шахту в отдаленном районе, требовались шахтеры. Чтобы заманить людей в глухомань, компании приходилось создавать для рабочих и их семей город – то есть строить дома, налаживать обслуживание, отдых, медицинскую службу… Компания, естественно, брала на себя административное управление городом и обеспечивала его полицией для поддержания порядка. В конечном счете население кругом оказывалось обязанным компании и подчинялось ее контролю, становилось ее собственностью.

Например, Пульман, штат Иллинойс, – в десяти милях от Чикаго. Город построен Джорджем М. Пульманом, миллионером, имевшим монополию на производство железнодорожных спальных вагонов. Пульман разместил 12 тысяч рабочих в своем собственном городе. Вот фотокопия вырезки из номера «Харперс Нью-Мансли мэгэзин» начала века: «Все безраздельно принадлежит компании «Пульман». Сегодня в городе нет ни одной постройки, ни одного квадратного дюйма земли, принадлежащих частному владельцу. Любая организация, включая церковь, должна арендовать помещение у компании. Вскоре становятся заметны малоприятные аспекты социальной структуры этого города: плохое управление, фаворитизм, кумовство, общее чувство неуверенности в завтрашнем дне. Никто из жителей не считает Пульман своим настоящим домом. Даже власть Бисмарка над немцами кажется ничтожной по сравнению с той абсолютной властью, которую имеет над населением города компания «Пульман». Каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок в городе всецело зависят от ее произвола…»