Текст книги "Чужая судьба"
Автор книги: Ирина Сафина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Виктория, дорогая! – воскликнул Вильгельм, приблизившись.
Виктория взяла его под руку и сказала, перейдя на немецкий:
– Я не опоздала?
– Я готов ждать всю жизнь. Но мне было бы приятно, если бы ты позволила заезжать за собой...
– Вильгельм, мы уже говорили об этом, – отмахнулась Виктория. – Прошу тебя, пойми.
– Хорошо, – Вильгельм улыбнулся.
Они подошли к столику. Вильгельм придвинул стул даме, затем сел сам. В ту же минуту рядом со столиком появился официант с первой переменой блюд. Видимо, Вильгельм сделал заказ ранее.
Разговор шел неспешно: о прошедшем показе, о впечатлениях Виктории об этой поездки в Дрезден, Вильгельм поделился новостью о покупке нового рысака в свою конюшню. Виктория ждала перехода к главному, но Вильгельм вел себя так, будто это рядовой обед – ничего серьезного. К десерту Виктория была уже вся на нервах. Неужели она ошиблась? Вильгельм не собирается делать ей предложение? Тогда о каком сюрпризе и значимом событии он говорил?
Сидеть и слушать его пустую болтовню больше не было сил. Десерт заканчивался. Слезы подступали к глазам. Виктория уже приподнялась, чтобы встать и уйти, не объясняя причин. Послать его к черту с его сюрпризами! Как вдруг...
На несколько мгновений свет в зале погас, а когда зажегся вновь – в центре зала стояла толпа цыган. Посетители, сидящие за другими столиками, по-видимому были предупреждены о предстоящем шоу, они аплодировали и бросали лукавые взгляды на Викторию.
Слезы стояли в ее глазах. Слезы радости.
Пожилой цыган приблизился к их столику и заиграл на скрипке. Волнительно, проникновенно. Виктория не выдержала и закрыла лицо ладонями. Она плакала! От радости! Впервые в жизни!
Под восхитительные звуки скрипки Вильгельм вышел из-за стола и опустился перед Викторией на одно колено. В руках он держал бархатную коробочку с обручальным кольцом.
– Я, барон Вильгельм фон Анхальт, хочу спросить тебя – согласна ли ты, Виктория Громова, стать моей женой?
– Да! – воскликнула Виктория. – Да! Да! Да!
Более не сдерживая себя, она, плача от счастья, надела на палец обручальное кольцо и повисла у Вильгельма на шее, повторяя:
– Да... да... да...
Играла скрипка, гитара, плясали цыгане. Виктория поверх плеча Вильгельма смотрела на мелькание их разноцветных юбок и думала: "Как безвкусно! Но как хорошо...".
Тем же днем в России, когда стрелки часов еще едва перевалили за полдень, Лиза с волнением ожидала приезда Сенечки. Она бродила по саду, сжимая в руке сотовый телефон. Лиза решила сфотографировать Сеню и послать фото Виктории, чтобы та увидела личико своего сына, оставила сомнения и приехала домой.
Меж кустов мелькнула фигура Натальи. Лизу озарила идея.
– Наташка! Стой! – крикнула Лиза.
Та оглянулась с явным удивлением. Видимо, привыкла к более ласковому произношению своего имени.
– Что вам... тебе?
Лиза подошла к ней вплотную и выставила перед ее носом телефон.
– Видишь?
– Вижу, – ответила Наталья и пожала плечами.
– Что ты видишь?
– Ну телефон, а что?
– То! Это не просто телефон. Это доказательство!
– Чего? – Наталья выглядела растеряно.
– Твоего сговора с ворюгой. Сашкой. Здесь записан ваш разговор. Помнишь, вчера ты разговаривала с ним в кухне? Тут записано каждое слово. И вот что я тебе скажу, дорогая. Если из коллекции тети пропадет хоть одна вещь, я отдам эту запись в полицию! Поняла?
Наталья попятилась. Ее полное лицо пылало румянцем, взгляд шарил по округе, будто подыскивал убежище для хозяйки.
– Ммм, – только и смогла произнести Наталья.
Лиза ликовала. План удался!
– Да, еще! Красть телефон бессмысленно. Я уже отправила по интернету запись надежному человеку. Так что думай, Наташка, думай! Хочешь ты в тюрьму или нет.
Наталья паниковала. Лизе доставляло немалое удовольствие видеть ее затравленный взгляд, отвисшую нижнюю губу и красные уши. Так ей и надо! Лиза выдержала такое унижение утром в хранилище, что подобная месть – еще маленькое наказание для этой стервы.
– Мы приехали! – прокричал знакомый голос издалека.
Лиза оставила Наталью размышлять над ее дальнейшей судьбой, а сама побежала по тропинке к главным воротам.
Она подбежала к ним как раз в тот момент, когда в ворота входили: незнакомая сухопарая женщина лет сорока и... Вячеслав, который нес на своих плечах смеющегося мальчугана.
Женщина поздоровалась и пошла по направлению к дому, а Вячеслав с Сенечкой остались.
– Привет, – проговорила Лиза, не сводя глаз с мальчика.
Светловолосый, с серо-голубыми глазами и нежно-белой кожей он был так похож на нее... Слезы навернулись на глаза, а сердце сжалось. Сын...
Стоп! Говорила себе Лиза, это не твой сын, а сын Виктории, но сердце не слушало ее. Оно билось все быстрее и быстрее.
– Замрите! – приказала Лиза, еле сдерживая дрожь в голосе. – Смотрите на меня!
Она навела фотоаппарат и сфотографировала Сенечку вместе с Вячеславом. Перешлет Виктории фото обоих.
– А ты кто? – спросил Сеня.
– Я? – Лиза растерялась. Как ответить на этот вопрос?
Вячеслав подмигнул ей и снял Сеню со своей шеи.
– Все плечи отсидел! Уже здоровый мужик!
Лиза переводила взгляд с одного на другого.
– Разве вы знакомы? – задала она Вячеславу глупейший вопрос, но по-иному сформулировать свою мысль она не смогла.
– Уже да, – засмеялся Вячеслав. – Вчера, после твоего ухода, я напросился съездить за ними. Тетушка разрешила.
– А ты кто? – повторил вопрос Сеня. Пока Лиза разговаривала с Вячеславом, он все время стоял рядом с ним и не сводил глаз с Лизы.
Она присела на корточки перед мальчиком. Вячеслав отошел на несколько шагов.
– Сенечка, ты взрослый парень, попробуй понять... бывает, что люди должны уезжать надолго и не могут всегда быть рядом...
– Ты моя мама?
Комок встал в горле, дыхание перехватило. Лиза собиралась ответить, но лишь хватала воздух ртом.
Сеня смотрел на нее, прямо в глаза, а затем сделал шаг навстречу и обнял.
Невесомые прикосновения его рук на спине, запах волос и нежность детской кожи... Лиза разрыдалась в голос и сжала Сеню в объятиях так крепко, как мечтала когда-то в детстве, чтобы обняли ее.
– Ты – моя мама...
Вячеслав подошел, присел на корточки рядом, крепко обнял их обоих, а затем резко выпрямился, подсаживая Сеню себе на плечи со словами:
– Ну, все! Поехали дальше! Тетя Ангелина ждет! – и голос его дрожал.
Лиза подняла голову и успела заметить влажный блеск его глаз прежде, чем он успел отвернуться.
Дом наполнился людьми. Все собрались в просторной гостиной. Пришли Борис Львович с Артуром, туда-сюда шныряла няня Анна Михайловна, суетилась Наталья, стараясь обходить Лизу стороной.
Лиза и Вячеслав сидели на диване, напротив них в креслах разместились Ангелина Васильевна, Борис Львович и Артур. Сеня стоял у дивана, крепко держал Лизу за руку и оживленно пересказывал свои приключения в доме отдыха. Лиза заворожено следила за каждым его движением, и ее собственное одинокое детство стояло перед глазами. Увлеченная, она не замечала, что точно также Ангелина Васильевна и Вячеслав не сводят глаз с нее.
Когда Наталья объявила, что обед готов, все направились в столовую. Перед выходом из гостиной Ангелина Васильевна тронула Лизу за руку и кивком головы попросила отойти.
– Беги, занимай место, – сказала Лиза Сене и осталась в комнате с тетушкой.
Ангелина Васильевна подождала, пока все выйдут, а затем произнесла:
– Прости меня за утро. Я была не права. Наталья, наверняка, что-то перепутала.
У Лизы мелькнула мысль рассказать тетушке правду еще раз, сообщить о том, как она удачно сблефовала, напугав Наталью несуществующей записью на диктофон телефона, но решила этого не делать. Зачем? Наталья предупреждена, напугана и вряд ли решится на воровство, а сегодня все так счастливы! Не стоит омрачать этот день.
Вместо ответа Лиза, в порыве нахлынувших чувств, обняла ошеломленную от такого поступка тетушку.
– Я так счастлива! – призналась Лиза, и это было абсолютной правдой.
Да, это не ее имя, не ее тетя, не ее сын и даже не ее судьба, но впервые в жизни она чувствовала себя дома. В кругу своей семьи. Среди своих.
Отстранившись, Ангелина Васильевна украдкой смахнула слезу и, не говоря ни слова, направилась в столовую. Лиза с улыбкой последовала за ней.
За столом Вячеслав пообещал Сене починить его велосипед, и после обеда они, прихватив с собой Артура, направились в гараж. Лиза улучила момент затащить в укромный уголок Бориса Львовича и наконец выяснить у него правду о здоровье тетушки.
– Борис Львович, скажите честно, насколько все плохо? – спросила Лиза. Доктор мялся, мычал что-то невразумительное. Лиза решила настоять на своем. – Я должна знать! Тетушка выглядит неплохо, но я слышала, что такие резкие улучшения у неизлечимо больных случаются перед самым... концом. Борис Львович, миленький, скажите все, как есть!
Он взял Лизу за руку, погладил ее пальцы.
– Видите ли, Виктория... право, это не моя тайна, но я таки думаю, что пора заканчивать балаган. Пусть Ангелина растерзает меня на месте, но я вам таки все скажу!
– Скажите! Пожалуйста...
– Это цирк. Театр. Клоунада.
– Что? – не поняла Лиза.
– Я всегда был против. Всегда! Я говорил Ангелине, что нельзя шутить здоровьем, не надо кликать. Да и морочить голову другим – это таки не комильфо.
Лиза замотала головой.
– Борис Львович! Я ничегошеньки не понимаю!
– Неужели? Вы до сих пор не догадались, что тетя морочит вам голову?
– Морочит голову?
– Ну конечно! У нее, слава богу, отменное здоровье! Она придумала эту сказку, чтобы заманить вас сюда. Она считала, что иначе, чем за наследством, вы бы сюда пожаловать не изволили.
– Но... когда я приехала, в первую ночь тете было очень плохо!
– Театр, дорогая моя, театр! Ваша тетушка хорошая актриса. Она проверяла вас. Остались ли вы той, прежней, Викторией, способной бросить своего ребенка, или раскаялись, изменились.
– Разве так можно проверить? – продолжала удивляться Лиза.
– Она считает, что таки – да. Ангелина уверена: человек с жестоким сердцем не станет исполнять капризы пожилой больной женщины.
До Лизы наконец в полной мере дошел смысл сказанных слов, однако ни раздражения, ни обиды она не почувствовала. Лиза рассмеялась:
– Надо же! Актриса!
Борис Львович похлопал Лизу по руке и попросил:
– Только, чур, меня не выдавайте! Я вам ничего не говорил! Хорошо?
Лиза чмокнула Бориса Львовича в щеку.
– Я сегодня вас даже не видела! – с улыбкой сказала она и, оставив смущенного Бориса Львовича, побежала в гараж, где уже вовсю шли ремонтные работы.
Перед тем, как войти в гараж Лиза нажала на телефоне – "отправить". Все. Сообщение с фотографией Сени и Вячеслава ушло Виктории в Дрезден.
В гараже Артур и Вячеслав колдовали над велосипедом, а Сеня ходил вокруг с важным видом и руководил:
– Тут гайка разболталась, надо подтянуть!
– Есть, командир! – Вячеслав отдал маленькому начальнику честь, приложив гаечный ключ к своему виску.
Удовлетворенный Сеня подсел к Артуру, чинившему велосипедную цепь, и принялся учить работать его.
Лиза опустилась на бетонный пол рядом с Вячеславом.
– Как идут дела? – спросила она.
Ответил Сеня:
– Мам! Все окей! Они справятся!
– Доверяет, – с важным видом Вячеслав кивнул на Сеню и вытер с лица испарину.
Лиза расхохоталась. На лице Вячеслава остались широкие полосы грязи и машинного масла.
– Испачкался, да? – понял Вячеслав и принялся тереть лицо ладонью, добавляя все новые и новые полосы.
Лиза огляделась по сторонам в поисках куска чистой ткани, но не заметила ничего подходящего. Тогда она отодвинула грязные руки Вячеслава и принялась своими чистыми пальцами стирать грязь с его лица.
Вячеслав сидел, не шелохнувшись. Он смотрел в ее глаза. Пристально. Проникновенно. Затем осторожно, будто боялся спугнуть бабочку, поднял руку и коснулся пальцами ее щеки.
Они замерли, глядя в глаза друг другу. Долгое-долгое мгновение стояла тишина. И не было в мире тайны, сокровенней, чем их.
– Да целуйтесь уже! – раздался звонкий голосок Сени, и они с Артуром расхохотались.
Лиза и Вячеслав, как застигнутые врасплох школьники, отскочили друг от друга под еще более громкий раскат смеха. Лиза подбежала к Сене, попыталась взять его на руки, но не удержала вес, и они повалились на пол.
– Подглядывать нехорошо! – Лиза щекотала Сеню.
Тот хохотал и отбрыкивался.
– А чего вы! Ай! Ай!
Велосипед они все-таки починили и отправились кататься на луг. Сеня в сопровождении Артура уехал далеко вперед, а Лиза с Вячеславом неторопливо брели по пыльной проселочной дороге позади. Вечернее солнце уже сменило курс на закат, кузнечики затихли, а в воздухе слышался запах озона.
– Хорошо-то как, – тихо проговорила Лиза. – Но будет гроза. Посмотри, небо уже затягивает. Да и ветер стих... Как тихо... даже страшно!
Вячеслав, не спрашивая разрешения, обнял ее и прижал к себе.
– Ты мне так и не ответила.
– Ты о чем?
– Не сказала, станешь моей женой?
Лиза вырвалась из его объятий и ускорила шаг. Вячеслав догнал ее и повернул лицом к себе. Она попыталась вырваться, но его руки крепко держали ее.
– Слава... все очень сложно...
– Я знаю.
– Нет...
– Я знаю.
Лиза смотрела на его красивое и уже столь дорогое лицо, а сердце рвалось на части.
– Ты не можешь знать, и... это не моя тайна, – повторила она слова Бориса Львовича. – Сейчас я не могу сказать почему, но когда-нибудь после...
– Не надо после. Я знаю все, Лиза...
– Что? – За несколько дней, проведенных в поселке, собственное имя, произнесенное вслух, резануло по ушам. Оно стало чужим. Лиза переспросила: – Что ты сказал?
– Лиза, я знаю все. Моя настоящая фамилия – Громов. Я муж Виктории. Через неделю с небольшим – уже бывший муж.
Он отпустил ее руку, и Лиза попятилась. Заметалась. Затравлено смотрела на него, затем на Сеню с Артуром вдали, на грозовое небо.
У горизонта полыхнула молния, и вскоре послышался отдаленный раскат грома. Подул резкий холодный ветер.
– Сеня! Артур! Надо возвращаться! – крикнула им Лиза.
– Ты станешь моей женой? – громко спросил Вячеслав, и гром вторил его словам. – Лиза!
Она мотала головой, отдаляясь от него все дальше.
– Я не могу... я... ты...
– Я люблю тебя! – прокричал Вячеслав.
Полыхнула молния.
Артур и Сеня бежали к ним со всех ног.
Первые тяжелые капли упали в придорожную пыль.
– Уходи, – сказала Лиза.
Вячеслав приблизился. Лиза выставила руки вперед.
– Лиза...
– Уходи!
– Я люблю тебя!
Подбежали Сеня и Артур. Лиза обняла Сеню, пытаясь голыми руками защитить его от набирающего силу дождя, и они побежали к поселку.
Вячеслав остался на дороге. Один. Под струями грозового ливня.
Что он сделал не так? Чем испугал? Тем, что знает ее настоящее имя и все остальное? Но ведь он не обвинял, не хотел зла, наоборот! Он признался, что любит ее! Тогда почему? Почему она ушла? За что прогнала его?
Мокрый насквозь, Вячеслав не обращал внимания ни на дождь, ни на раскаты грома над головой. Хотелось плакать. Мужику. Сильному мужику. Но он не умел этого делать. Зря.
Вячеслав подставил лицо дождю и закрыл глаза. Вода текла по щекам.
Лиза – не Виктория, она – другая, и она сказала – уходи.
В глубине души Вячеслав понимал, что она выбрала долг – ничем не оправданный, необъяснимый меркантильными соображениями долг перед Викторией. Лиза никогда не станет его женой только потому, что раньше он принадлежал Виктории. Лиза носит ее имя, живет в доме ее тетушки, заботиться о ее сыне, и при этом чувствует себя естественно лишь потому, что она делает это бескорыстно, из каких-то только ей известных побуждений. Принять любовь пусть и бывшего мужа Виктории означает для Лизы – пользуясь предоставленной возможностью, присвоить то, что не принадлежит ей. Она не сделает этого. Никогда. Все это Вячеслав понимал, но принимать – отказывался.
Он вернулся в дом Вольчинского и на ходу сбросил с себя мокрую одежду. Прошел в душ и встал под струи слишком горячей воды. Постепенно дрожь, вызванная не то волнением, не то холодом, унялась.
После душа и бокала хорошего коньяка мысли тоже пришли в порядок.
– Дурак! – вслух воскликнул Вячеслав, наливая второй бокал конька.
Какой же он дурак! Все было так хорошо! Зачем он полез к ней со своими признаньями! Знает он... Вот и знал бы дальше, но молча!
Вячеслав ругал себя, на чем свет стоит, пока не зазвонил телефон.
– Слушаю, – ответил Вячеслав.
– Привет, это Андрей, – отозвался Сидоров, как будто Вячеслав по имени контакта на дисплее не мог понять, кто звонит. – Есть потрясающие новости.
– Говори.
– У Виктории в Дрездене не любовник! Лучше!
– Кто?
– Жених! Полчаса назад он сделал ей предложение! Мои человек тоже в ресторане, все заснял. Я переслал на твой мейл видео.
– О, как...
Вячеслав молчал, обдумывая столь долгожданную, но в данный момент ничего не значащую для него новость.
– Алло, Слава, ты меня слышишь? Ты выиграл. Поздравляю!
– Не с чем, – буркнул Вячеслав. Он думал, что отдал бы эту проклятущую половину своего состояния за то, чтобы Лиза сказала "да". Порою даже большие деньги дешевле одного слова.
– Как это не с чем? – удивился Сидоров. – Ты победил! Виктории в твоей власти!
"В моей власти... в моей власти?", – подумал Вячеслав и чуть не выронил телефон.
– Андрюха, твою дивизию! Спасибо, друг!!!
– Ну вот, – обрадовался Сидоров, – наконец-то дошло...
– Слушай, Андрей! Пусть твой человек сообщит, когда Виктория останется одна. Лучше, если в тот момент она будет не на людях, а в каком-нибудь уединенном месте. У себя в номере, например.
– Хочешь припереть ее к стенке?
– Хочу предложить сделку.
– Сделку? – удивился Сидоров. – Ты о чем?
Вячеслав отвечать не стал, попрощался и нажал сброс.
Виктория ощущала себя на седьмом небе. Самой счастливой женщиной на земле.
Покинув ресторан на машине Вильгельма, они попросили водителя остановиться в некотором отдалении от гостиницы. Виктория захотела прогуляться – вечер восхитительно хорош.
Они неторопливо брели по тенистой аллее, Виктория держала Вильгельма под руку и тайком любовалась кольцом на пальце. В такой вечер думать об опасности быть выслеженной шпионами Славки не хотелось. Да и откуда им тут взяться? Еще ни разу они не преследовали ее за рубежом. Виктория раньше соблюдала меры предосторожности, но больше по привычке, чем из боязни оказаться пойманной с поличным.
– Завтра благотворительный фонд устраивает прием. Пойдем вместе? – спросил Вильгельм.
– Что за фонд?
– Помощи сиротам. Собирают деньги для детей стран Восточной Европы.
Виктория помедлила с ответом.
– Хочешь, чтобы я пошла?
– Очень! – Вильгельм локтем крепче прижал ее руку к себе. – Моя семья давно помогает этому фонду. Знаешь, я бы расстреливал матерей, которые оставляют детей в роддомах. Одно дело, когда родители погибают – это судьба, а другое... Ничто не может оправдать такое предательство. Пойдем вместе?
Виктория молчала. Вильгельм остановился, встал перед ней. Виктория опустила голову.
– Не знаю... Боюсь, я не подхожу...
Вильгельм не дал ей договорить:
– Боишься, что наше консервативное высшее общество тебя не примет? Дорогая, даже не думай об этом! С сегодняшнего дня ты будущая баронесса фон Анхальт! Тобой будут восхищаться, тебе станут завидывать!
Виктория смотрела в его лучистые глаза, на его безумно красивое и дорогое сердцу лицо и хотела разрыдаться.
– Я совсем не то хотела сказать, – произнесла она по-русски, зная, что Вильгельм не понимает ни слова. – Я не подхожу на роль благотворительницы для детей-сирот.
– Дорогая, сейчас ты говоришь по-русски, – с улыбкой произнес Вильгельм. – Кстати, я нанял учителя. Начну изучать русский, чтобы мы могли говорить на одном языке. Вернее, на двух! Слушай, я выучил несколько слов: ма-ма, мьяч, стол! У меня хорошо получилось?
Его глаза смеялись, он совсем по-детски гордился своими успехами. Виктория приложила ладонь к его щеке, подтянулась на цыпочках и поцеловала Вильгельма в губы. Легко, одним прикосновением.
– Вы прекрасно говорите по-русски, господин барон, – сказала она по-немецки. – Я вами горжусь!
Он взял ее руку в свои ладони, поцеловал, а затем нежно привлек Викторию к себе со словами:
– А я горжусь своей будущей женой!
– Вильгельм, скажи, а ты мог бы простить мне ложь?
– Ложь? – переспросил Вильгельм и наклонился к Виктории, пытаясь поймать ее взгляд.
– Ложь.
– Какую ложь? Ты о чем говоришь?
– Понимаешь... если бы я тебе солгала о своем прошлом, а потом сказала бы правду, но она была бы не очень... красивая... ты бы мог меня простить?
Виктория нашла в себе силы ответить Вильгельму взглядом на взгляд. Он некоторое время раздумывал, а потом произнес:
– Мог. Если бы эта ложь касалась только твоего прошлого. Того, что было до меня. Ты хочешь мне в чем-то признаться?
Виктория задумалась. Она хотела признаться! Рассказать о сыне. Но не всю правду. Она не станет рассказывать о том, что бросила сына. Признается только в его наличии. Раньше она говорила Вильгельму, что у нее нет детей. Сейчас скажет, что солгала из-за страха, что он ее бросит, а теперь подумала и решила сознаться, что у нее в России есть семилетний сын. Вильгельм обещал простить, он любит детей, а значит – все будет хорошо.
Виктория уже собиралась сказать все это, но в последний момент передумала. Она не разговаривала с Лизой со вчерашнего дня и не знает, что там у них происходит. Вдруг все пошло наперекосяк? Нет, прежде чем делать такие признания, следует выяснить все детали.
– Не сейчас, – ответила Виктория. – Я все расскажу позже. Мне нужно немного времени, чтобы... набраться смелости.
– Дорогая, ты меня пугаешь. Что такого страшного произошло в твоей жизни? Я не буду спать всю ночь. Хотя бы скажи, это слишком дурная новость для меня?
– Нет, – с улыбкой проговорила Виктория. – Я уверена, что нет...
Вильгельм кивнул, и они, не спеша, продолжили путь.
В номере гостиницы Виктория скинула надоевшие за день туфли и сразу полезла в сумочку за телефоном. Одно сообщение от Лизы. Она прислала mms.
Виктория открыла фотографию и вцепилась взглядом в лицо мальчика, сидящего на плечах мужчины. Присмотрелась...
– О, боже! – воскликнула Виктория и отбросила в сторону телефон, будто он мог ее ужалить.
Прошло время, прежде чем она смогла унять нервную дрожь. Виктория подняла телефон, снова открыла фотографию – так и есть. Ее сын сидел на плечах Славки.
С телефоном в руке Виктория ходила по номеру из угла в угол, не зная что предпринять. Получается, Славка с самого начала все знал! Лиза говорила, что встретила своего Вячеслава утром следующего дня. Почему тогда он молчит? Не звонит ей, не закатывает истерик?
– Он следит за мной...
Виктория затравлено огляделась. Бред, в ее номере никого не может быть! Как все не вовремя! А, впрочем... Вильгельм сделал ей предложение, он богат. На кой черт ей теперь Славкины деньги? У нее есть сын, она заберет его в Германию, и они станут жить втроем счастливой семейной жизнью. Пусть Славка подавиться своими деньгами! Однако Лизу стоит предупредить.
Виктория выбирала из контактов номер Лизы, когда зазвонил телефон. На дисплее светилось: "Бывший". Она переименовала Славку в бывшего как только ушла от него.
Подавив желание послать его к черту, не разбираясь, Виктория ответила на звонок:
– Говори.
– Во-первых, здравствуй, – парировал Вячеслав. – Есть серьезный разговор.
– Мне не нужны твои деньги! Совсем! Забирай и подавись!
– О, как! Реки потекли вспять? Или я попал в параллельный мир?
– Хватит придуряться, говори, что хотел.
– Хочу предложить сделку. Ты приняла предложение барона?
– Какая тебе разница? Да. Приняла.
– Собираешься жить с ним долго и счастливо?
– Громов, твою мать! Прекрати балаган!
– Тогда ответь, как твой барон отнесется к новости, что семь лет назад ты бросила своего сына и даже не трудилась узнать о его судьбе? Думаешь, эта новость ему понравится? В высшем обществе так поступают все баронессы?
– Гад! Ты не сделаешь этого! – закричала Виктория. – Я уже отказалась от денег! Мне не нужно ни копейки! Что ты хочешь? Отомстить?!
– Нет, – сказал Вячеслав тихо и уверенно. – Я хочу твое имя.
– Не поняла, – Виктория крепче прижала к уху телефон. – Что ты сказал? Повтори!
Вячеслав повторил, отчетливо проговаривая каждое слово:
– Я хочу получить твое имя. Навсегда. Насовсем.
Свободной от телефона рукой Виктория схватилась за голову, сжала прядь волос и оттянула ее до боли.
– Громов, ты пьян? Бредишь? Что это за цирк?!
– Мне нужно, чтобы Лиза навсегда осталась Викторией, а ты можешь жить под ее именем.
– Бред... Ты сошел с ума...
Вячеслав рассмеялся.
– Нет, дорогая. Еще никогда мои мысли не были такими ясными. Слушай сюда. Ты изворотлива и умна, ты придумаешь, как навсегда остаться в Германии под именем Лизы. С формальностями я тебе помогу, можешь рассчитывать. Расскажешь сказку своему барону, что твое настоящее имя другое, что ты работала и жила под псевдонимом. Или еще что придумаешь – ты можешь это. Если нужна помощь в подтверждении твоих сказок – я помогу. Из шкуры вон вылезу, но помогу, чтобы твой барон ничего не заподозрил.
– Я не сделаю этого!
– Сделаешь!
– Нет! Это моя жизнь! Ты хочешь забрать мою жизнь!
– Не преувеличивай. Я хочу забрать твое прошлое, которое тебе никогда не было нужно. Тебе не нужен твой сын! Возможно, сейчас тебе кажется, что ты можешь все исправить и стать ему матерью, но ты ошибаешься. Вика, опомнись! Мальчик станет для тебя забавной игрушкой и успокоением души только на время! Очень короткое время. Но он не игрушка. С ним нужно заниматься, его нужно воспитывать. Его нужно любить, в конце концов!
– Я смогу!
– Нет, Вика, не сможешь. Подумай и поймешь, что я прав. Ты поиграешь в мать, а затем он станет для тебя обузой. Что сделаешь? Наймешь нянек и плюнешь на сына. Бросишь его второй раз.
– Не брошу!
– Бросишь, Вика, бросишь. Кроме сына в твоем прошлом есть тетушка, которая тебе не нужна, детство, которое ты не любишь вспоминать.
– И что? Зачем тебе мое детство и моя тетя?
– Я хочу забрать все это у тебя для Лизы.
Виктория хмыкнула:
– Кстати, а она знает о твоем плане Барбароса?
– Нет, и ты не скажешь ей о моем звонке. О том, что это я предложил сделку. Ты скажешь ей, что приняла решение сама, а меня только поставила в известность. Итак, подведем итоги. Ты отдаешь свое, прости, но замаранное позором имя, и семью Лизе. Навсегда. Сама взамен получаешь чистое имя и меня в виде телохранителя этой тайны. Обещаю, что ни одна живая душа никогда не узнает правды от меня, и я сделаю все возможное, чтобы эту тайну не узнал никто.
– Ты влюбился...
– Да. Поверишь, нет? Но я впервые чувствую себя по-настоящему счастливым. Только Лиза не станет моей, пока считает, что лишь временно заменяет тебя. Для нее я – часть твоей собственности. Она чужого не возьмет.
Виктория поражалась внезапному и неожиданно доверительному признанию. Злость куда-то улетучилась, а сердце, наоборот, дало о себе знать учащенным стуком. У нее есть сердце. У Славки есть сердце. Они любят.
– А Лизе это действительно надо? Ты уверен?
– Она не должна знать о нашем сговоре. Я на тебя надеюсь.
– Это я уже поняла, но ты уверен, что Лиза не пошлет меня лесом и не бросит всех? Вот возьмет и уедет! Оставит и тебя, и тетю, и моего сына!
– Нет. Она так не поступит.
– Почему?
– Она уже любит нас всех. И мы любям ее. Она никогда не оставит сына, не сможет признаться, что она не его мать.
Комок подступил к горлу, и глаза вмиг стали влажными. Виктория моргнула, и крупная слеза скатилась по ее щеке. Славкины слова резанули в самое сердце. Она любит, ее любят... В этот момент Виктория осознала, что уже давно потеряла себя. Отдала свою жизнь и свою судьбу еще там, в Москве. Насовсем.
– Ты жесток! На что ты обрекаешь ее, ты подумал?
– Иногда приходится делать больно, чтобы потом все стало хорошо. Что есть у нее? Раз она согласилась на твою авантюру, значит – ничего и никого у нее нет. Ты приедешь за сыном, и ей придется возвращаться в свою жизнь. К чему? К кому? В пустоту? В никуда?
– Да... она детдомовская... И она хотела перемен...
– Вот! А теперь у нее семья, сын, будущее. Так что ты решила? Ты согласна?
Виктория ухмыльнулась.
– У меня есть другие варианты?
– Есть. Рассказать правду барону, вернуться в Россию, заменить Лизу и посвятить себя воспитанию сына. Измениться полностью. Ты готова к этому?
– А без рассказать барону нельзя?
– Не начинай сначала. Без барона нельзя! Если ты привезешь сына в Германию, будет та картина, что я тебе нарисовал. Ты бросишь сына на нянек. У тебя выбор – принять мое предложение или вернуться в Россию. Вика, подумай хорошо! Выбери тот крест, который ты действительно сможешь нести!
Лицо Вильгельма встало перед мысленным взором Виктории. Его проникновенный взгляд, нежные объятия... Виктория вспомнила веселую мордашку сына на фотографии.
Виктория молчала долго, очень долго. Пока слезы не высохли на ее щеках. Вячеслав ждал.
– Громов, хочу, чтобы ты знал. Ты прав. Я никогда не стану хорошей матерью. Но прошу, помни! Помни всегда – я соглашаюсь не из-за страха, что Вильгельм узнает правду, я соглашаюсь ради любви! Я люблю его и не хочу, чтобы он страдал! И я... я люблю своего сына! Да! Люблю! Люблю!! И мне все равно, веришь ты в это или нет! Ты не можешь знать, в каком аду я жила все эти годы! Что творилось в моей душе! Лиза лучше меня... Если они нашли друг друга – пусть будут вместе. Она даст ему больше, чем я. Громов! Слышишь? Забирай мою жизнь!
Эмоции вышли за грань, и Виктория разрыдалась. В голос. Она повалилась на кровать, содрогаясь в приступах извергаемого вместе со слезами отчаяния и горя. Телефон с так и не отключенным вызовом лежал рядом с ней.
Когда рыдания стихли, из трубки донеслось:
– Вика! Вика!
Она прижала трубку к мокрой щеке.
– Вика, я буду помнить! И я верю тебе! Слышишь? Верю!
– Спасибо...
– И... ты станешь хорошей матерью! В будущем. Обязательно станешь! Сегодня твоя жизнь начинается с чистого листа. У нас у всех все будет хорошо! Все будет!
– Слава?..
– Да?
– Прости меня за все, что я тебе сделала.
– И ты меня прости...
Боясь, что эмоции вновь захлестнут ее, Виктория по-быстрому умылась, напилась воды прямо из-под крана, а затем вернулась в комнату и набрала номер Лизы.
Два часа спустя, уже за полночь, Виктория перезвонила Вячеславу.
– Я поговорила с Лизой, – сказала она. – Иди к ней. Сейчас ей очень нужна твоя поддержка...
В то самое время, пока Виктория разговаривала по телефону с Лизой на первом этаже дома Ангелины Васильевны, в комнате Натальи, состоялся еще один разговор.
Глазами, полными ужаса, Наталья смотрела на двоюродного брата.
– Ты сошел с ума! – сказала она. – У Вики есть запись!
Сашка рассмеялся.
– Блеф! Фуфло!
Наталья отрицательно покачала головой.
– Она пересказала разговор, даже имя твое назвала...
