Текст книги "В любви и на войне все средства хороши! (СИ)"

Автор книги: Ирина Ведуница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 9

Обустроив своего подопечного на новом месте, я убедилась в том, что он по-прежнему крепко спит и отправилась к себе. Ленц предупреждал меня, что первые пару дне выздоравливающий будет преимущественно спать. Это прямой результат повышенной регенерации: организму требуются силы на борьбу с

болезнью и восстановление удалённых тканей, поэтому он экономит их на всём остальном. Так оно и случилось.

Но я всё равно волновалась, как бы не произошло чего неожиданного, поэтому обратилась к стоящим в карауле адептам с просьбой сразу же дать знать, если из охраняемого ими шатра будут доноситься какие-нибудь странные звуки. Или если пациент придёт в себя и будет что-то просить.

Парни обещали поставить меня в известность, если случится что-то из перечисленного. А так же передать мою просьбу тем, кто придёт к ним на смену. Искренне их поблагодарив, я с лёгким сердцем смогла отправиться спать. А зайдя в свой шатёр, застала довольно непривычную картину.

Эрих Ленц сам и, причём, довольно ловко перестилал себе постель. Грязное бельё уже лежало на полу небольшой горкой, а он в это время как раз закончил надевать на подушку наволочку и потянулся за пододеяльником.

Увидев меня, он доброжелательно улыбнулся и весьма миролюбиво спросил:

– Как там наш пациент поживает? Хорошо в новом шатре обустроился?

– Пока в себя не приходил, так что поделиться его впечатлениями и замечаниями пока не могу, – ответно пошутила я. А потом уже отчиталась по делу: – Со своей стороны я сделала всё, что могла. Даже попросила ребят их охранения дать знать, если что-то изменится или покажется подозрительным.

Говорила, а сама смотрела на Ленца во все глаза, подмечая произошедшие с ним перемены. Вечный чёрный костюм сменили чёрные прямые брюки и тёмно-синяя рубаха с открытым воротом. Тёмные волосы ещё был влажными после купания и будучи распущенными чуть подвивались, делая облик главного целителя не столь строгим. И даже, в некотором роде привлекательным.

На свидание, что ли, собрался?

Вот это неожиданность! Хотя, почему бы и нет? Он ещё достаточно молодой и симпатичный мужчина со своими желаниями и потребностями. А уж женат или нет – мне неизвестно, я к нему в рукава не заглядывала. Так что не моё это дело судить о его поведении и личной жизни. Со своей бы как-нибудь сначала разобраться.

– Это ты хорошо придумала, молодец! – кивнул довольно целитель, закончив перестилать бельё и аккуратно заправляя постель. – Я сейчас отойду на некоторое время: нужно проведать пленного, отдать некоторые распоряжения и заодно отнести грязное бельё в прачечную. Так что можешь не торопиться и спокойно готовиться ко сну. Никто тебя не побеспокоит.

– Спасибо, – тепло улыбнулась и поблагодарила за предупреждение.

Не знаю, правду ли он говорил или что-то замалчивал, но в любом случае, мне такой расклад был только на руку. Поэтому, как только Ленц ушёл, быстренько все необходимые перед сном гигиенические процедуры, мечтая о настоящем, полноценном мытье.

Краем уха слышала, что кто-то говорил о протекающей неподалёку речке,

которую как раз и использовали для этих целей. Стирали одежду и брали воду в ней же, только в разных местах. Вполне возможно, что и мой сосед освежился именно там: сложно представить его сидящим в лохани посреди шатра и неспешно намыливающегося. Хихикнув от нелепости представившейся картинки, я переоделась в ночную рубашку и нырнула под одеяло.

Уже погружаясь в сон, услышала, как Ленц вернулся и, немного чем-то пошуршав, вскоре потушил свет, тоже укладываясь спать. Что-то он быстро управился. Или это просто я опять надумала лишнего, а целитель действительно ходил по делам, без далеко идущих планов? Не всё ли равно? Я уже засыпа-а-ю-ю…

Утром, едва проснувшись и приведя себя в порядок, я первым делом заглянула в соседний шатёр. Но убедившись, что подопечный всё ещё спит, решила сначала сходить в столовую. Настроение было на удивление приподнятым и его даже не портили косые взгляды некоторых женщин из госпитальной обслуги. Казалось, мне сейчас море по колено и всё обязательно будет хорошо!

Закончив завтракать, на обратной дороге заглянула в госпитальный шатёр, надеясь застать там Тильду. Подруга как раз пришла на своё дежурство и смогла делить мне несколько минут. Задав ей, как старшей санитарке, вопрос о своём графике я с удивлением узнала, что оказывается вчера вечером к ней заходил Эрих Ленц с распоряжением отныне ставить меня только на ночные смены. Причём, не чаще, чем раз в трое суток. Учитывая, что больных в госпитале осталось не так уж и много, а санитарок и медсестёр для ухода за ними более чем достаточно, такая перестановка накладок не вызвала.

Несколько удивлённая этими новостями и вообще предупредительностью главного целителя, вызванной, скорее всего тем, что скоро ухода за знатным выздоравливающим прибавится, я вернулась к подопечному. Провела все необходимые процедуры, про себя улыбнувшись, что «удавчик» и правда оказался весьма полезен и удобен в применении. Чувствую, скоро подобные образцы поступят во все городские и сельские больницы для облегчения ухода за лежачими пациентами.

Мой же в сознание пока не приходил, и я уже начинала беспокоиться о том, как бы у него не началось обезвоживание. Но когда на пробу аккуратно приподняла его

голову, поднося к губам кружку с водой, подопечный внезапно встрепенулся и всё так же, не открывая глаз, начал жадно пить. А утолив жажду снова затих.

Напоследок обтерев ему лицо и шею мокрой тряпицей, я вернулась к себе, с намерением разобрать свои вещи, отделив то, что нуждается в стирке и отложив свежую перемену, которую надену уже после купания. Чем дальше, тем более заманчивой казалась мне идея хорошенько искупаться в речке. Погода днём была ещё тёплая, вода успевала прогреваться. А если даже и была чуть прохладной, значения это не имело. В любом случае, хорошенько промыть длинные волосы после мыла было гораздо удобнее в реке, чем в небольшой лохани.

Там же, в речке можно, кстати, всё и постирать самой. Я давно уже заметила, что ручной труд, особенно связанный с водой, очень успокаивает: расслабляя, умиротворяя и настраивая мысли на мирный лад. Дома мне в этом смысле здорово помогало мытьё полов. Здесь же, как средство снятия стресса осталась одна лишь стирка. Так что надо будет обязательно сходить сегодня на речку, совмещая полезное с приятным.

По уму, следовало бы дождаться Тильду или предложить Уле составить мне компанию, но мне хотелось побыть одной. Большое количество людей в лагере, вечная суета и невозможность остаться хоть на пару часов наедине со своими мыслями, подальше от всех, угнетала. И раз предоставляется шанс хоть ненадолго сбежать ото всех, упускать его не стоит.

Да и что тут со мной может случиться, рядом с госпиталем? Максимум – парни из адептов попытаются подсмотреть, ну да во избежание этого можно и уйти чуть

подальше, вверх по течению. Там меня искать точно не будут, даже если заметят, что пошла в ту сторону. Дисциплина у них тут железная, – мэтр Штайн своё дело знает, – так что надолго из лагеря им удаляться нельзя.

Мне же никто таких запретов не ставил. Главное, чтобы подопечный был в порядке. А к нему я перед купанием ещё загляну. Но чуть попозже: пусть вода хоть немного прогреется.

Погода сегодня стояла на удивление ясная и солнечная. Лето двигалось к своему завершению, балуя нас последними тёплыми деньками. Впереди ждала осень: сначала золотая, а потом поздняя – сырая и промозглая. Так что хотелось сполна насладиться оставшимися летними деньками.

Разобрав свои вещи и отложив в сторонку то, что возьму с собой на речку, я присела на лежак и задумалась: может, стоит попросить у соседа какую-нибудь книгу для чтения? Чтобы можно было сидеть рядом с пациентом и коротать время с интересом и пользой? Или лучше одолжить у Тильды нитки и пару вязальных спиц, если у неё есть запасные? Свяжу себе тёплые носки или шарфик или подарок кому-нибудь к предстоящему большому осеннему празднику, проходящему каждый год после сбора урожая зерновых.

Эти повсеместные народные гуляния символизировали собой конец старого и начало нового года. Именно на него проходило большинство свадеб и заключений помолвок. Люди традиционно украшали дома яркими кленовыми листьями, бордовыми лозами девичьего винограда, самодельными куколками, сделанными из соломы, оставшейся после нового урожая, и ещё чем-нибудь: кто на что горазд. Приносили домой букеты астр, георгинов и гладиолусов, по возможности расставляя их во всех помещениях, готовили праздничные блюда большей частью из злаков, овощей и фруктов, пекли медовые сласти. И, конечно еже, дарили друг другу подарки!

Я всегда любила этот праздник, длившийся почти три дня: весёлый, шумный с большими богатыми ярмарками, увеселениями и гуляниями. Много музыки, смеха, счастливых людей! Даже погода всегда была солнечной в это время, что объяснялось довольно просто: работой магов-стихийников, корректирующих её в случае необходимости.

А в этом году праздника не будет. Не знаю, как в столице, но здесь в госпитале точно вряд ли кто-то организует ярмарку. Разве что в одно из соседних сёл нас отпустят по очереди, хоть краем глаза посмотреть на то, как празднуют местные. Но идея с небольшим подарком, изготовленным своими руками, мне понравилась.

Времени до этой даты оставалось ещё больше двух недель, так что успею связать по небольшому презенту для трёх человек, бывших ко мне здесь столь добры. А для этого надо вечером зайти к Тильде и попросить у неё спицы и клубок ниток. Потом, при первой же возможности схожу в деревню и куплю свои собственные. Решено!

И только я приняла такое решение, как судьба снова внесла свои коррективы. Полог откинулся и в шатёр зашёл чем-то озабоченный главный целитель. При виде меня лицо его прояснилось и он тепло улыбнулся.

– А я везде тебя ищу, Эрин! Хорошо, что ты здесь. Надо поговорить.

– Я слушаю вас, мэтр Ленц, – покладисто согласилась я, заинтригованная таким неожиданным началом, но ответ целителя меня несколько озадачил.

– Не здесь. Слишком много чужих ушей вокруг, а поставить полог от прослушивания я сейчас не могу. Как и запереть шатёр от вторжения, – вот насчёт последнего заявления я вообще ничего не поняла, но переспросить не успела, так как мужчина подхватил с лежака свой плащ и направился в сторону, противоположную входу, по пути добавляя будничным тоном: – И вообще, когда мы наедине, можешь называть меня просто Эрих. Как-никак, мы с тобой не только коллеги, но и соседи, поэтому лишний официоз тут совершенно излишен.

От такого предложения у меня нервно дёрнулся глаз: переходить на более личное обращение с вышестоящим руководством – плохая примета. Особенно если ты ещё молодая и довольно привлекательная женщина. Но тут же, устыдившись своих мыслей, успокоила себя тем, что Ленц не стал бы злоупотреблять своим положением и принуждать меня к чему-нибудь неприличному. Уж, действительно, сколько времени вместе в одном шатре живём и ещё ни разу он не позволил себе ни единого неуважительного или оскорбительного жеста в мою сторону.

Это, если не считать нескольких нагоняев по работе, когда он был сильно не в духе. Но тогда доставалось всем. Ничего личного в той лёгкой неприязни не было. Обыкновенная усталость, нервы и огромная ответственность за весь госпиталь, лежащая на его плечах. Вот и срывался периодически. Все мы тут живые люди, у всех бывают трудные дни.

А может, эта просьба просто следствие необычной обстановки в которой мы оказались? Война, тяжёлая работа, общая цель. Ведь с Тильдой мы тоже обращаемся друг к другу по именам, хотя она выше меня по должности, да и по возрасту – чуть ли не вдвое старше. Мне предложили обращаться к целителю по имени только в приватной обстановке, на людях всё как обычно. Может, и с другими работниками у него сложились схожие дружеские отношения, позволяющие небольшие поблажки? Я же не знаю этого: никогда не пыталась подслушать чужие приватные разговоры. Да и начинать не собираюсь.

Пока я раздумывала, пытаясь дать случившемуся адекватное объяснение, целитель пересёк шатёр и, немного повозившись возле дальней стенки, вдруг открыл дополнительный выход. Оказывается, полотно стенки шатра там было закреплено внахлёст и привязано к опорным столбам. Так что при желании, можно было их развязать сделать территорию шатра проходной «комнатой».

Выходя из шатра, Ленц обернулся и приложил палец к губам, а затем поманил меня за собой. Не совсем понимая, зачем нужна вся эта конспирация, я тем не менее последовала примеру целителя и, стараясь не шуметь, выбралась наружу.

Наш шатёр стоял не по центру лагеря, а на самой его окраине, ближе всех к лесу. Поэтому уйти незамеченными, быстро юркнув под сень пышных крон лесных гигантов и густого подлеска у самой опушки, труда не составило. Хотя мне показалось, что без лёгкого, маломощного заклинания «отвода глаз» тут не обошлось. Иначе грош цена всей нашей бдительной охране и их неусыпной

бдительности по охране госпиталя от вероятного вторжения.

По лесу мы шли не очень долго, удалившись достаточно, чтобы не быть услышанными из лагеря и не замеченными работниками полевой кухни, наведывающимися в лес за дровами для костра Но и глубоко в чащу забираться не стали, уходя скорее в сторону вдоль опушки подальше от лагеря, чем вглубь непролазного бурелома.

Раньше мне как-то не предоставлялось возможности посмотреть местный лес: по времени не было, то сил или возможности. И теперь я ясно видела, насколько он отличается от того, что я обычно привыкла видеть. Являясь городским жителем, практически всю жизнь проведшей в столице и её предместьях, я никогда особо и не видела настоящей лесной чащобы, только ухоженные городские парки, частные садики или фруктовые рощи.

Здесь же мне представилась возможность полюбоваться на природу во всём её «диком» великолепии: шершавые стволы вековых деревьев, искорёженные непогодой и покрытые грубой, выветрившейся корой, были покрыты мхом. А густые кроны, вздымающиеся высоко к небу, пропускали вниз очень мало света, создавая приятный глазу сумрак и прохладу, так освежающую в жаркий день конца лета.

Из-за малого количества света, густой подлесок разросся только на самой опушке, чуть глубже оставляя территорию за более могучими и старыми деревьями. Дойдя до небольшой прогалины с крупным замшелым камнем посередине, мы

остановились.

Похоже, Ленц знал, куда меня вёл, потому что захваченный с собой плащ был нужен именно для того, чтобы постелить его на мох, чтобы было теплее и не испачкалось платье. После чего мне широким жестом предложили присесть.

Сам целитель остался стоять напротив, погрузившись в размышления. Видимо, выбирал с чего начать разговор. Я же, удобно устроившись на камне и разгладив юбку платья, приготовилась терпеливо ждать, не торопя и не выказывая даже намёка на недовольство. Если меня утянули так далеко от лагеря, да ещё и позаботились о комфорте, значит разговор действительно важный. Будет готов – начнёт сам. А мне торопиться некуда.

Молчание продлилось совсем недолго. Ленц очнулся от своих дум, и посмотрел мне в лицо прямым взглядом, начав без предисловий и лишних экивоков:

– Не буду пытать тебя наводящими вопросами и догадками, лучше начну с самого начала. Возможно, что часть того, что я расскажу, ты уже знаешь, но лучше выслушай ещё раз, чтобы лучше понять ту новость о которой я хочу тебе сообщить, – моей реплики тут не требовалось, так что я просто молча кивнула, а целитель продолжил: – В нашем мире маги подразделяется на несколько групп: целители, некроманты и стихийники. Отдельно стоят боевики и артефакторы. Градация эта сложилась исходя из способов и вариантов пополнения магического резерва. Как ты уже, наверное, знаешь, самый простой способ восстановить истраченный резерв – это просто подождать, пока он наполнится из окружающего магического фона. Амулеты накопители я в данном случае не рассматриваю. Так вот для первых трёх групп существует ещё одна дополнительная возможность получить магическую энергию.

Целители, как маги Жизни, могут подпитываться от природных объектов и даже живых существ, наполненных магией и проводящих её через себя. Некроманты способны поглощать и усваивать эманации смерти. А стихийники обращаться к родной стихии и получать от неё необходимую магическую энергию. Однако, всё это работает только в условиях наличия её в окружающем мире. Как ты понимаешь, здесь и сейчас это увы, невозможно. Исключение составляют разве что некроманты, но о них погорим потом, если тебе будет интересно. А пока вернёмся к оставшимся двум группам.

– Боевикам и артефакторам? – уточнила я, больше с целью показать свой интерес, нежели действительно напоминая целителю на чём он остановился.

– Именно, – благосклонно кивнул он, явно довольный моим вниманием. – Боевики, по сути своей, являются теми же стихийниками, но несколько другого толка. Они универсалы. Могут работать с каждой из стихий, используя для атаки или защиты, и даже комбинировать некоторые из них. Причём, чаще всего маги этой группы отличаются большим резервом и хорошим потенциалом. Но в мире всегда существует равновесие и за всё приходится платить. В данном случае за свою универсальность они ограничены в том, что не могут взывать к элементалям стихий для пополнения собственного резерва. Для них есть только два пути: естественный магический фон или накопители. На этом – всё. Артефакторы же, как правило, наоборот довольно слабые маги, но обладающие техническим складом ума и дарованиями в других областях: ювелирное дело, механика, химия и прочее. Зачастую они приходят в Академию, уже получив хотя бы азы основной профессии, чтобы дальше учиться совмещать творения рук своих и магическую науку. Их дара хватает, чтобы увидеть магические потоки или наложить несложные заклинания, но напитать созданные ими артефакты они уже не могут. Именно поэтому их изделиям нужно некоторое время, чтобы самостоятельно наполниться магией из окружающего фона или же требуется помощь мага, умеющего их заряжать посредством переливания части собственной силы в готовое изделие. Пока всё понятно?

– Да. Но зачем вы мне всё это рассказываете, мэтр Ленц? Да ещё в таком укромном месте.

– Эрих, Эрин. Я же просил наедине называть меня по имени, – перебил он меня, досадливо поморщившись.

– Простите… Э-эрих, – чуть запнувшись с непривычки, но всё же выговорила я, внутренне ощущая мучительную неловкость от такой перемены обращения. А потому поспешила закончить свою мысль: – Ведь это ещё не всё?

Тем более, что каждой минутой мне становилось всё интереснее и интереснее. Некоторые факты из сказанного целителем я действительно знала, а другие стали для меня откровением. Но больше всего мучило любопытство: хотелось знать, для чего он вообще завёл этот разговор, и почему для него потребовалась такая серьёзная вступительная часть? Надеюсь, он скоро это откроет.

И Ленц меня не разочаровал, перейдя, наконец, к сути дела.

– Нет, не всё. Видишь ли… – он замолчал, словно стараясь подобрать наиболее убедительные слова. Прошёлся передо мной взад-вперёд, переплёл пальцы в замок, выставив указательные вверх и постукивая ими по своему подбородку, а потом неожиданно продолжил: – Есть и ещё один тип магов. Группа настолько маленькая и редкая, что о ней даже не принято особо упоминать. Это нечто вроде легенд о волшебных животных, некогда живших в нашем мире, а теперь исчезнувших.

Аналогия вполне допустима, учитывая, что представители этой группы встречались всего несколько десятков раз. И это за целых пятьсот лет! С тех пор, как магия пришла в наш мир. Причём, большинство зарегистрированных случаев появления подобных магов пришлось именно на первое столетие становления магической науки. А потом они стали встречаться всё реже, пока совсем не сошли на нет. Так что для многих наших современников несколько абзацев в учебнике по истории магии, повествующие об этих удивительных людях, скорее похожи на красивую сказку, чем на события минувших дней.

– И что это за маги, Эрих? – помня напоминание, я с трудом, но всё же смогла произнести его имя второй раз. Кажется, мы подбирались к самому интересному, хотя я всё ещё не могла пока понять, какое это вообще имеет ко мне отношение.

– Это маги с очень маленьким резервом. Настолько крохотным, что при рождении ребёнка его даже не регистрируют как полноценный Дар, – на этих словах сердце моё ёкнуло: Ленц прошёлся прямо по больному, напомнив о том, чему я старалась не придавать значения. Скрывая даже от самой себя, насколько расстроена своей ущербностью в магическом плане. А целитель тем временем продолжал: – Иногда они даже что-то умеют, но эти способности столь незначительны, что почти не привлекают внимания и требуют минимального обучения: виденье аур и магических потоков, умение активировать амулет или взять из него силу для временной подпитки ресурсов собственного тела.

Говоря всё это, он неотрывно смотрел на меня, внимательно отслеживая реакцию на свои слова, а я, кажется, начала понимать, к чему он клонит. Но при чём тут я?! Сотни людей имеют ограниченный дар и обладают теми же умениями, и это не делает их какими-то там легендарными магами, которые… Кстати, а чем они так удивительны и уникальны?

Пока я молчала, лихорадочно размышляя над словами целителя, он пристально за мной наблюдал, видимо читая мои эмоции по лицу. А когда я подняла на него вопросительный и явно недоверчивый взгляд, удовлетворённо кивнув, продолжил:

– От многих других им подобных, конкретно этих магов отличает одно необычное умение. Они способны генерировать магию внутри себя. Сами. Независимо от окружающего магического фона. Просто преобразуют другой вид энергии в магическую. Сублимируют её. Только ввиду действительно малого объёма резерва, использовать её, чтобы самостоятельно творить волшебство – не могут. Даже просто накопить и сохранить её в себе не получается – просто негде. Поэтому преобразованную энергию требуется обязательно куда-то сливать. Как вариант – в амулеты-накопители. Или даже напрямую в резерв другого полноценного мага. Ты и есть такой маг, Эрин. Теперь я в этом просто уверен!

– Я? Почему именно я? – уверенности целителя я совершенно не разделяла,

потому как никогда не замечала за собой ничего особенного из им перечисленного. Преобразование. Сублимация. Что это вообще такое?!

– У тебя получилось зарядить амулет. И это в условиях полного отсутствия магии в окружающем пространстве. Помнишь утро после операции твоего подопечного. Передавая тебе амулет, я почувствовал всплеск магии. Слабый, едва заметный. Но он был. Скажи мне, ты последовала моему совету? Выпила остатки магии из накопителя для поддержания собственных сил о вечера?

– Да, там ещё оставалось вполне достаточно.

– Сколько?

– Два глотка, – не поняла я, к чему он клонит.

– Вот видишь! – воскликнул Ленц, словно я только что доказала его правоту. – А в накопителе, когда я его тебе отдавал, едва хватило бы на полглоточка. Совсем капелька на самом донышке, как я тебе тогда и говорил. А потом, на следующий день, мы провели эксперимент. Для этого я и дал тебе в руку свой накопитель. И, знаешь, в результате он заполнился почти на треть. Просто невероятный результат!

– Но как такое возможно?! – мне всё равно почему-то претила мысль, что он прав. Или я просто не хотела поддаться робкой надежде, уже начинавшей распускаться в моей душе. Страшно было разочароваться, если всё это вдруг окажется большой ошибкой. – Да и вообще, почему таких магов так мало? Ведь людей подходящих под обозначенные параметры более чем достаточно?

– Судя по всему, имеют место разные варианты сублимации. И то в строго

определенных условиях, вычислить таковые просто не представляется возможным. Слишком сложный и кропотливый труд, не дающий никакого гарантированного результата. А игра Случая – вещь слишком ненадёжная, чтобы на основе его составлять статистику. Поэтому, полагаю, у многих дар и остаётся спящим, нераскрытым. По моей гипотезе среди нас достаточное количество таких магов. Вся проблема в том, что выявить их практически невозможно.

– Тогда почему дар открылся у меня?

– Видимо, в обычных условиях, когда мир вокруг насыщен магией, твой дар находится в спящем состоянии. Просто потому, что внешнее магическое давление намного сильнее внутреннего. Но в условиях практически полного магического вакуума снаружи, внутренний резерв «проснулся» и начал исправно работать.

Правда, для этого понадобились так же определённые условия: стечение обстоятельств, делающее возможным само преобразование внутренней энергии в магическую.

– Это как? Можете привести пример?

– В твоём конкретном случае этими условиями оказались получение физического удовольствия даже от невинных касаний. Но не случайного человека, а именно мои. Почему так сложилось, не знаю. Есть гипотеза, что тут оказало влияние моё недавнее почти полное выгорание. Мне удалось тогда не пересечь опасную грань и сохранить остатки дара, пригодные для работы целителем, но часть моих магических каналов оказались заблокированы спайками, образующими внутри пустоты, и блокирующими свободное течение магических потоков. Оттого снизилась

общая сила воздействия. Я стал более слабым магом, зато научился работать с оставшимися мне потоками филигранно, точно рассчитывая необходимое вмешательство. Научился всегда держать под контролем свой резерв, не допуская случайных всплесков силы, чем нередко грешат все маги, особенно начинающие. Вероятно, поэтому и не задавил твой начавший раскрываться источник, а наоборот пробудил его, сам о том не подозревая. Дал первый толчок к взаимодействию и преобразованию. Как именно это произошло с технической точки зрения, не спрашивай. Я и сам ещё до конца не разобрался.

– То есть, вы хотите сказать, что я стала реагировать на мужские прикосновения и при этом генерировать свою собственную магию?

– Ну, если сильно упростить и утрировать, то – да.

– Какой кошмар! – ничего себе дарование? Это я теперь, что, по рукам пойду, что ли? И таким вот способом теперь будут заряжать накопители? Передо мной медленно, но верно начал вырисовываться весь ужас открывающихся перспектив, заставив бороться до последнего: – Но я не хочу! Не буду! Это бесчеловечно!

Казалось, ещё немного, и у меня начнётся форменная истерика. Заметил это и Ленц. Тут же оказавшись рядом, он сел передо мной на корточки и бережно взял мок дрожащие руки в свои: большие и тёплые. Спокойно глядя мне в глаза, он мягко, даже немного вкрадчиво произнёс:

– Успокойся, Эрин. Не нужно так волноваться. Могу лишь догадываться, что ты себе уже там напридумывала, но могу тебя уверить: по рукам ты не пойдёшь. И никто не будет пользоваться тобой, как вещью. Кроме меня никто даже не подозревает о твоём даре. А я, как видишь, принял меры, чтобы наш с тобой разговор остался в тайне. Так что выдохни и успокойся. Давай поговорим спокойно и вдумчиво. Ладно?

– Хор-рошо… – меня ещё немного потряхивало от волнения, но уже чувствовалось, что потихоньку начинает отпускать. Не удивлюсь, если окажется, что целитель потратил-таки часть своего резерва на то, чтобы поскорее меня успокоить и вернуть способность адекватно воспринимать реальность.

– Я хочу, чтобы ты меня выслушала. Просто выслушала, ладно? – он всё так же держал мои руки в своих, начав при этом легонько поглаживать мои пальцы, а сам тихо, проникновенно говорил: – Как я уже тебе обещал, никто не узнает о твоём даре и не употребит его тебе во вред. Я не позволю, чтобы ты стала чьей-то игрушкой или подопытным кроликом. Но очень тебя прошу понять одну вещь. Обдумать её хорошенько. Не торопясь. И принять решение, от которого зависит очень многое.

– Какую именно вещь, мэтр… – привычно начала я, но тут же исправилась: – Эрих?

А он просто сделал вид, что не заметил моей оговорки. Просто сидел напротив, поглаживал мои руки и смотрел в глаза, словно выискивая там что-то. Пытаясь меня понять. Но я сама себя сейчас не понимала толком: всё ещё было странно и непривычно, однако тёплое прикосновение мужских рук рождало вполне себе приятные ощущения. Это успокаивало, умиротворяло, создавало ощущение полной безопасности. После пусть небольшого, но всплеска эмоций, это было самое то, что нужно. И, кажется, я немного «поплыла».

– Я не желаю тебя принуждать, Эрин, но хочу, чтобы ты поняла и осознала: твоя способность в нынешней ситуации – это просто Дар Богов! Подумай о том, что если появится возможность зарядить хотя бы несколько амулетов, то все те раненые, кто сейчас так отчаянно борется за жизнь в госпитальном шатре, могут быть вылечены. Или хотя бы получить столь желанную отсрочку, чтобы дождаться привоза новой партии накопителей. Это всё, о чём я тебя прошу. Всего лишь помочь.

Умом я понимала, что Ленц прав. Возможно, я на его месте поступила бы точно так же. А как я должна поступить на своём? Я ничего не знаю о собственном даре. И это пугает? Что я должна с этим делать и чем поступится, ради спасения умирающих? А если я сейчас откажусь? Смогу ли потом простить себе подобное малодушие? Или буду корить себя за него до конца дней своих?

– И насколько полным должно быть… – запнувшись, я попыталась подобрать наиболее корректное слово для того безобразия, на что меня так активно толкали: – взаимодействие?

– Я не знаю, Эрин. Но не думаю, что нам придётся дойти до полной физической близости. В прошлый раз простого касания оказалось достаточно для становления устойчивого потока. Думаю, тут нужно просто ещё немного поэкспериментировать, чтобы понять, в каких границах нужно держаться, чтобы поток преобразованной энергии был сильным и стабильным. И в то же время, чтобы ты чувствовала себя достаточно комфортно и спокойно. Ведь именно в этом, судя по всему, залог успешности нашего предприятия. Ты – преобразователь. Я – активатор. Нам нужно просто найти общие точки наиболее эффективного взаимодействия. Что скажешь?

В его голосе не было напора или агрессивности, лишь спокойная уверенность в своих словах. И я решилась!

– Хорошо. Я попробую. Что для этого нужно делать?

– Умница моя! – Ленц рывком поднял меня с камня и сжал в крепких, но бережных объятиях, в которых было так хорошо и уютно. – Сильная, смелая девочка. Не бойся, мы просто попробуем. Если станет неприятно, сразу же скажешь мне, и всё прекратится. Поняла?

– Да, – выдавила из себя несмелую улыбку и чуть не вздохнула разочарованно, когда целитель отпустил мена, отвёл на пару шагов в сторону от камня и ободряюще улыбнулся в ответ.

– Тогда вставай сюда, постарайся максимально расслабиться, и начнём.