Текст книги "В любви и на войне все средства хороши! (СИ)"

Автор книги: Ирина Ведуница

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Всю ночь я не сомкнула глаз, с волнением ожидая результата операции, которая затянулась больше, чем на шесть часов. Уже даже успела перестелить для больного постель, выбрав для его лежака более удобное место, чем раньше. Приготовила всё необходимое для дальнейшего ухода и сходила поесть. Полевая кухня работала почти круглосуточно. По-крайней мере там всегда можно было взять горячую воду для госпитальных нужд или выпить тонизирующего настоя для поддержания сил. Иногда, предупреждённые загодя, повара оставляли что-то из еды: после операций целителям требовалось обязательно поесть, восстанавливая силы.

Наконец, устав от неизвестности и тревоги, я решила немного развеяться.

Вышла из госпитального шатра на улицу и остановилась, вдыхая полной грудью свежий утренний воздух. Рассвет ещё не окрасил золотым окоёмом край горизонта, а солнце пока ещё прятало свой ясный лик от спящего мира. Ночная темнота уже, погасила звёзды, поредела и рассеялась, сменившись серым предрассветным сумраком. Поле возле госпиталя, раскинувшего свои шатры и палатки на невысоком холме, затопило лёгкой туманной дымкой, придавая окружающей природе вид непривычный и даже немного сказочный.

Первые робкие переклички птиц, раздающиеся со стороны рядом стоящего леса, смешивались с шелестом крон, будто деревья перешёптывались о чём-то важном на своём, непонятном для простых смертных, языке. В воздухе разлилась та самая звонкая свежесть, которая бывает только отгремевшей ночью грозы. Весь мир очистился, смывая с себя пыль и суету прошедших дней, и теперь с нетерпением ждал, когда он сможет показаться во всём своём великолепии, играя алмазными переливами росы под первыми лучами восходящего солнца.

Лагерь ещё спал. Слышались только редкие покашливания, храп и время от времени тихие переклички часовых. Охрана у госпиталя была всегда: военное время обязывало. И пусть мы находились не на самой линии фронта, от неожиданных неприятностей всё же следовало подстраховаться. В охранении стояли как адепты боевого факультета, так и стихийники, составляя рабочую пару. Так же в связке двойками они по необходимости отлучались из лагеря: сопроводить обоз, доставить срочное донесение и выполнить иное необходимое поручение.

Как это делали Ольгер, Серджио… Максимилиан.

Поймав себя на запретной теме, я нахмурилась и упрямо тряхнула головой, словно это могло помочь мне избавиться от непрошеных мыслей. Что-то я замечталась совсем! Пора вернуться с неба на землю и пойти посмотреть, не закончилась ли операция?

Резко обернувшись и сделав шаг ко входу, я вдруг неожиданно на кого-то наткнулась. Крепкие мужские руки тут же опустились на плечи, помогая удержаться и восстановить равновесие. Смущённо пробормотав извинение, я отстранилась и, подняв голову, наткнулась на усталый, не неподдельно довольный взгляд Эриха Ленца.

Сердце на миг замерло, боясь поверить произошедшему. Но где-то в глубине души уже несмело разливалось ликование: всё получилось! Иначе главный целитель не был бы таким спокойным и благодушным. Значит, операция прошла успешно. Мой подопечный будет жить!

И всё же уточнить не помешает:

– Как всё прошло, метр Ленц? – спрашиваю осторожно, боясь спугнуть распахнувшую крыла надежду.

– Очень хорошо, Эрин. Теперь он точно поправится, хоть тебе и придётся для этого хорошенько потрудиться. Пойдём в шатёр, поговорим там. Что-то я очень устал.

– А пациент… – робко заикнулась я разрываемая противоречивыми чувствами: хотелось тут же рвануть в госпиталь проверять своего подопечного. И в то же время интересно было, что главный целитель расскажет об операции и общих рекомендациях по дальнейшему уходу. К тому же, было бы свинством и дальше держать на ногах полностью выложившегося человека, простоявшего за операционным столом больше шести часов кряду.

В конце концов, победила совесть. И услышав заверения Ленца: «С твоим подопечным всё будут хорошо. Целители с ним ещё некоторое время поработают, отслеживая функционирование всего организма, так что ты там пока не нужна», с лёгким сердцем согласилась составить целителю компанию в шатре и послушать, более подробный рассказ о прошедшей операции и рекомендации касательно моих действий в послеоперационный период.

Стеснение отошло в сторону, поэтому, когда мы, за неимением других мест, уселись рядышком на лежак целителя, неловкости я не почувствовала.

– Значит так, слушай внимательно, – не стал затягивать с объяснением целитель. – Основную работу мы сделали: убрали некроз, внутренние гематомы и воду из лёгких. Ослабили симптоматику острой пневмонии, а так же запустили ускоренную регенерацию тканей и насколько возможно укрепили иммунитет. Так что на ноги твой пациент встанет довольно скоро, однако первые два-три дня, ему понадобится особенно тщательный уход.

– Что нужно делать?

– В идеале, первые сутки побыть рядом. Хотя бы до тех пор, пока не спадёт температура. По моим прикидкам, если всё и дальше пойдёт так же хорошо, к вечеру кризис пройдёт. Хотя пока загадывать рано. Сама знаешь, насколько непредсказуемы подобные прогнозы.

– Знаю. И всё же буду надеяться на лучшее, – я улыбнулась, очень обрадованная этой новостью. – Есть какие-то более конкретные рекомендации? Что ему сейчас потребуется в первую очередь:

– Пригляд, обтирания, обильное питьё: лучше всего подойдут общеукрепляющие и витаминные сборы. Ну и воды тоже надо давать, когда попросит. С едой пока повременим до завтра. Как начнёт приходить в сознание, там и

посмотрим.

– Ясно.

– Вот и славно. Наше вмешательство помогло отодвинуть смертельный исход и дать шанс на выживание, но дальше организм должен бороться сам. Случаи, когда целитель «поколдовал» над больным и он стал как новенький – не наш вариант. Да и вообще, так бывает только при незначительных проблемах со здоровьем. В остальных случаях кроме профессиональной помощи целителей очень многое зависит от ухода за больным и даже от него самого. Захочет жить – выкарабкается. Не захочет, вечно его вытягивать не получится. Да и не нужно это никому. Поэтому вот тебе ещё информация для размышления: простого механического ухода мало. Постарайся говорить с ним, касайся аккуратно и ласково. Я знаю, ты обычно так и работаешь, но сейчас это особенно важно. Твой подопечный довольно долго был в тяжёлом состоянии на грани жизни и смерти, от такого так просто не оправиться. И, по началу, возможны странные реакции, не совсем адекватное поведение, провалы в памяти. Иногда даже агрессия. Будь к этому готова. Если такое произойдёт и почувствуешь, что не справляешься, зови на помощь – подсобят. И ещё очень внимательно следи за симптомами. Заметишь что-то, что покажется странным или необычным – сразу ко мне. Поняла?

– Да.

– Вопросы есть?

– Пока нет. Но не исключено, что вскоре появятся. Спасибо вам огромное мэтр Ленц! Вы просто волшебник!

– Не я один всё делал. Так что присваивать себе заслугу полностью – не буду.

Хотя похвала и приятна, продолжай… – это он пошутил сейчас со мной, что ли? Взгляд хоть и усталый, а в глазах, вон, смешинки пляшут!

– Я искренне благодарна всем, принявшим участие в операции. И, надеюсь, вы сможете им это потом передать, как гениальнейший лекарь, скромнейший из смертных и справедливейший начальник госпиталя, – немного неловко поддержала его шутку я.

– Смотрю, ты об этом болезном заботишься, как не каждый родственник бы смог, – снова подколка и мой лукавый ответ.

– Да я с ним как-то за это время уже сроднилась. Шутка ли, ни днём, ни ночью не расставаться: все мысли только о нём! – пикировка доставляла немалое удовольствие и помогала справиться с уходящим внутренним напряжением. Слишком долго переживала, много волновалась, и теперь всё потихонечку приходило в норму. Но стресс требовал выхода. И пусть немного нервный, но смех – подходил для этого просто идеально!

Я сидела рядом с этим замечательным, как оказалось, человеком, шутила, смеялась. Как же всё хорошо обернулось. Не зря народная мудрость гласит, что:

«Всё что ни делается – к лучшему!». Не услышь я недавнего разговора и не разочаруйся в Максимилиане, кто знает, решилась бы отдать последний накопитель для больного? Всё же свой близкий человек всегда кажется важнее. А потом, смогла бы простить себе, если имея шанс на реальную помощь подопечному, упустила его, и в результате мужчина умер бы у меня на руках после долгой агонии? Смогла бы я с этим жить дальше так, как будто ничего не произошло?

Не знаю. И, надеюсь, никогда больше мне не представится возможности такого выбора.

Однако шутки шутками, а Ленцу нужно было дать отдохнуть. Операция была долгая и изматывающая. Сон – это лучшее, что сейчас может ему помочь. Так что следовало проявить тактичность и дать человеку хорошенько отдохнуть.

Ещё раз поблагодарив целителя за помощь, я предложила принести ему поесть, но он отказался. Сказал, что позже сам сходит в столовую. Ну, нет – так нет. Настаивать не буду.

Я уже собиралась встать и уйти, как меня вдруг остановили:

– Эрин, погоди! Забыл отдать тебе накопитель, – Ленц достал из кармана овальный амулет величиной почти с ладонь, украшенный россыпью драгоценных камней, складывающихся в прихотливый узор и рунные знаки. Внимательно его разглядывая, мужчина аккуратно водил пальцем по искусной гравировке, задумчиво отмечая: – Замечательный многоразовый амулет большого объёма. Есть даже индикация уровня оставшейся энергии. Сразу видна работа мастера. Материал изготовления лунное серебро, плюс натуральные камни, если не ошибаюсь: гошенит, ахроит, морозный агат, молочный опал и лунный камень. В дополнение ко всему специальная охранная гравировка, призванная защитить амулет от потери и кражи: только добровольно отданный в дар он будет функционировать как надо. В противном случае останется просто красивым украшением. Мда, стоить такой образчик артефакторского и ювелирного искусства должен недёшево. И это – мягко говоря. Если не секрет, Эрин, откуда у тебя такая редкая и качественная вещь? То, что не по наследству досталась – сразу видно, новодел.

Будучи по натуре не слишком общительным человеком, я не любила рассказывать о себе. Но здесь посчитала вполне уместным немного приоткрыть завесу своей прошлой жизни.

– Я двенадцать лет проработала в лазарете при Такарской магической академии. Когда началась война и стала исчезать магия, я подала прошение о переводе в полевой госпиталь, но мне было отказано. Тогда я написала заявление об увольнении по собственному желанию. А вот его оформили быстро, даже сократив обязательный срок отработки с месяца до двух недель. Тогда мне было не до того, чтобы интересоваться причинами подобной поспешности. Отпустили и ладно! Тем более, что в таком случае я как раз успевала к формированию очередного эшелона идущего на фронт в нужном мне направлении. Пока отрабатывала положенный срок, обратилась на кафедру артефакторики. Там у меня был знакомый мастер – преподаватель. В своё время у него серьёзно заболела десятилетняя дочь и он обратился в лазарет с просьбой об излечении. Лекари согласились, но до и после лечения девочки требовался особый уход. Эта обязанность легла на меня. Особенно тяжело пришлось после операции. Несколько суток пришлось практически неотрывно находиться при ребёнке. Но вскоре кризис был преодолён и девочка пошла на поправку. Мы с Нэлли поладили, на резкость замечательный и умный ребёнок. Потом она ещё не раз забегала к нам по возможности: делилась со мной секретами и приносила мамино домашнее печенье. А когда прошло несколько лет, и она выросла, пошла по стопам отца, поступив в академию на артефактора. Годы пролетели, а дружба между нами осталась. Как и благодарность её отца – действительно одного из лучших мастеров в своей специальности. Который, когда я обратилась к нему с просьбой об изготовлении вместительного, но не слишком дорогого накопителя, сказал, что с удовольствием мне поможет: за работу денег не возьмёт, только за материалы.

– И за сколько тебе достался накопитель? – с интересом спросил Ленц.

– Десять золотых, – не стала скрывать я. Сумма для меня немаленькая, но на качестве амулета я решила не экономить. Кое-какие сбережения у меня были.

– Практически даром, – хмыкнул довольно целитель. – Любой из этих камушков стоит втрое дороже, не говоря уже о лунном серебре – уникальном и редком сплаве, предназначенном специально для изготовления качественных артефактов. Причём, зачастую именно лекарской направленности. Хотя и для других нужд тоже вполне себе подходит. Украшения тоже подобраны с умыслом. Про гравировку уже говорил. Гошенит – судя по всему, помогает в быстром наполнении накоплении артефактом энергии из окружающего пространства, при этом в случае целенаправленного его наполнения, потери магической энергии сводятся к минимуму. Ахроит – блокирует самопроизвольную утечку заряда. Наверное, именно поэтому твой накопитель остался полным, тогда как другие привезённые опустошались достаточно быстро. Поэтому-то мы и привыкли не экономить их на лечении. Что касаемо остального – это поделочные камни и здесь они исполняют сигнальную функцию, показывая, сколько заряда осталось в накопителе. Видишь эти руны? Они начинают чуть мерцать, подсвечивая один из камней. К примеру, сейчас заряда осталось на донышке, на это указывает лунный камень. Видишь?

– Да, – зачарованно следила я за его пальцами, показывающими мне различные элементы накопителя о котором он говорил. Сама пребывала в шоке. Выходит, такой амулет стоит целое состояние, а мне его просто подарили? Взяли чисто символическую плату и наградили подобным чудом артефакторики? Но как же… – А вы уверены, что это именно те дороге камни, о которых вы говорили? Мэтр Ленц, не подумайте, что я сомневаюсь в ваших знаниях, но представить подобное…

– Абсолютно уверен, – «успокоил» меня целитель. – Одно время, ещё по молодости обучаюсь в академии, я факультативно довольно серьёзно изучал возможности излечения с помощью применения драгоценных и полудрагоценных камней. Так что много времени пришлось провести среди артефакторов, где я не только изучил свойства камней, но и немного поднаторел в азах работы мастеров. Так что с полной уверенностью могу сказать, что ошибки тут нет никакой.

– Но мастер Гарен говорил, что это простое серебро и поделочные камни: горный хрусталь, агат, опал и лунный камень, – совсем растерялась я.

– И он не солгал. Последние три я тебе уже показывал. Разве что не упомянул, что морозный агат и молочный опал – это довольно редкие камни. А горный хрусталь тоже есть – вот он, видишь? Мелкие камешки по окантовке? Исключительно в декоративных целях и для придания обережных свойств, – подытожил он, но посмотрев на меня и заметив совершенно убитое выражение лица, тут же добавил: – В общем, я бы на твоём месте не переживал – тебе сделали прекрасный подарок. Поздравляю! И не переживай о цене. Каждый сам решает, каким способом проявить свою благодарность другому человеку. Это был выбор артефактора. Одного только свою благодарность другому человеку. Это был выбор артефактора. Одного только понять не могу: ты говорила, что до отъезда оставалось чуть больше двух недель. А для изготовления подобного изделия нужно как минимум дней десять: слишком сложные технологии используются, многоступенчатые. Но это только заготовка. А потом ещё нужно не меньше недели-двух, чтобы он полностью самостоятельно зарядился из окружающей среды. Или посредством постепенного вливания в него силы. Маги в такие вещи сливать силу не любят, слишком большой объём, да и самим потом восстанавливаться надо. И так несколько раз. Куда дешевле и проще дождаться, пока заполнится сам. Тогда как тебе зарядили его так быстро?

– Мастер Гарен сказал, что это был прощальный подарок от преподавательского состава академии. Они знали, что я добровольно собиралась уехать на фронт и таким образом пожелали мне удачи: совместными усилиями зарядили накопитель за два дня. Каждый вложил понемногу, но общими усилиями добились потрясающих результатов, успев наполнить его до моего отъезда.

– Тебе очень повезло, Эрин. Видимо, тебя действительно ценили, как работника, раз реши сделать такой подарок. Впрочем, я не удивлён. Пусть знакомы мы с тобой недолго, но и я уже кое-что смог понять о твоём характере, – хитро посмотрел на меня целитель.

– Что же именно? – не удержалась от вопроса я.

– Ну, например, что сейчас, выйдя отсюда ты сразу же отправишься к своему подопечному, даже не поспишь пару часиков. Слишком волнуешься, сопереживаешь. Но при этом умеешь держать дистанцию и эмоции в узде. А ещё работаешь профессионально и с полной самоотдачей. Это хорошие качества для человека, посвятившего себя медицине. И я рад, что ты приехала к нам. А теперь иди и возьми с собой накопитель. «Допей» остатки энергии, до вечера тебе как раз хватит продержаться. А я, с твоего позволения, хотел бы поспать прямо сейчас.

– А, да, конечно! – подскочила, как ужаленная я. – Отдыхайте, конечно! Совсем я вас тут заболтала.

И поспешно направилась к выходу, не желая мешать Ленцу готовиться ко сну.

– Эрин, накопитель забыла, – послышалось сзади чуть ехидное.

– Точно! Извините, – снова вернулась и тут же получила своё сокровище обратно.

Вложив накопитель мне на ладонь, Ленц сжал мою руку в кулак и неожиданно ласково погладил по пальцам.

– Всё хорошо, Эрин. Всё уже в порядке. Можно расслабиться. Теперь будет только лучше, поправится твой подопечный, я в этом уже просто уверен. С такой хваткой и самоотверженностью, никуда он от тебя уже не денется.

И подмигнул. А я стояла, как вкопанная, с удивлением прислушиваясь к собственным ощущением. Под чуткими пальцами лекаря вверх по моей руке начало растекаться тепло и приятное покалывание. Но как только он отпустил мою руку, всё прошло, будто и не было. Причём, вид у самого Ленца был несколько обескураженный, почти сразу же сменившись глубокой задумчивостью.

Решив разобраться с этим позже, я поспешно попрощалась и выскочила из

Решив разобраться с этим позже, я поспешно попрощалась и выскочила из шатра. Стоило оказаться на улице, как на меня навалилась неподъёмная усталость, словно только сейчас я позволила себе расслабиться.

Сильный недосып последних дней тоже дал себя знать. Поэтому, я решила не откладывая последовать совету Ленца и потянула из накопителя магическую энергию для поддержания собственных сил.

К моему удивлению, магии в нём оказалось гораздо больше, чем я рассчитывала. Может, целитель ошибся с рунами и там было гораздо больше энергии? Всякое с устатку бывает. А мне так даже и лучше оказалось. Теперь на весь день бодрствования хватит. А ночью, – если прогноз сбудется и можно будет оставить пациента одного до утра – обязательно высплюсь хорошенько!

Дав себе такое обещание, я убрала накопитель в глубокий карман платья и поспешила в госпитальному шатру.

Глава 7

Вернувшись к своему подопечному, не смогла сдержать радостной улыбки от явно наметившихся перемен лучшему. Выглядел он не в пример лучше, чем когда я видела его в последний раз. Болезненная бледность, пусть и не уступила ещё место здоровому румянцу, но уже не смотрелась столь пугающе.

Температура тоже пока ещё не вошла в норму, зато лихорадочный жар сменился умеренным её повышением. Хотя это ещё ни о чём не говорило: Ленц предупреждал о том, что кризис спадёт только к вечеру. Так что можно было ожидать и нового повышения температуры – организм будет бороться с остатками инфекции.

Но в этот раз меня не пугала подобная перспектива, наоборот, я радовалась тому, что скоро всё закончится и болезнь пойдёт на убыль. А в том, что этот упрямый мужчина, столь отчаянно боровшийся со смертью, сможет теперь выкарабкаться, я даже не сомневалась. И я ему в этом помогу.

После операции больной был всё ещё обнажён и лежал укрытый тёплым одеялом. Одевать его я не видела смысла: во-первых, сразу после лекарского лечения надо было хоть бы несколько часов передвигать пациента как можно меньше. А во-вторых, всё равно, если пропотеет, будет проще его обтереть и переодеть в свежее бельё.

Пару часов ничего не происходило, состояние пациента оставалось неизменным. А я за это время, чтобы не сидеть без дела, помогала дежурной санитарке и медсестре в уходе за оставшимися больными. Лишь время от времени заглядывая к своему, чтобы не пропустить начало кризиса.

Как оказалось, этой ночью умерли ещё двое из самых тяжёлых, и теперь в лазарете оставалось не более пятнадцати человек в состоянии разной степени тяжести. Но судя по тихим разговорам, надежды для них почти не осталось. Разве что и правда кто-то сможет дожить до нового поступления амулетов.

Я старалась не принимать это близко к сердцу, прекрасно понимая, что всем помочь невозможно и уже хотя бы одна спасённая жизнь – это немало. Но больше я помочь ничем не могла. Только дать напиться, обтереть, дать лекарство, поговорить немного, молча посидеть рядом. Но это давалось мне нелегко.

Из-за последних событий я как будто немного выпала из жизни, теперь же снова в неё погрузившись с головой. И требовалась немалая выдержка, чтобы не чувствовать за собой вину и не показывать пациентам своего сочувствия. Впрочем, больше половины из них этого бы и не заметили: они находились в беспамятстве или метались в жару, сгорая буквально на глазах. Боюсь, после этой ночи мы снова кого-то недосчитаемся.

Но вскоре размышлять об этом стало некогда, внимания потребовал мой подопечный. Вопреки обыкновению, в этот раз он не метался в горячечном бреду. Но всё равно вёл себя очень беспокойно, время от времени пытаясь сбросить одеяло, двигая руками, мотая головой. Приходилось его сдерживать, успокаивая. Пару раз потребовалось даже обратиться за помощью, моих сил уже просто не хватало. Одно слово – здоровяк! Создавалось впечатление, что даже больной и истощённый он, при желании, мог легко скрутить меня в бараний рог. Если был бы в сознании и понимал, что делал.

Но к счастью или к сожалению, в себя он пока так и не пришёл. Однако спустя час начал потихоньку успокаиваться, более чутко реагируя на мои слова и прикосновения: кажется, они его успокаивали. Чем я и воспользовалась, тихо разговаривая и время от времени поглаживая его по лицу. И в который уже раз поразилась четкости, красоте и благородству черт его лица, с грустной улыбкой подумав, что будь этот человек здоров, он бы и не посмотрел в мою сторону.

Моя обычная внешность, далеко уже не юный возраст и некоторая неуверенность к себе не способствовали привлечению внимания противоположного пола. А те отношения, которые у меняя были, закончились ничем. Взять хотя бы последнее увлечение…

Почувствовав, как на глаза наворачиваются непрошенные слёзы, я резко поднялась с краешка лежака, на котором сидела. Подопечный некоторое время назад затих и вроде как уснул, а мне требовалось выйти на улицу немного проветриться, успокоиться. Это усталость давала себя знать. Просто усталость… Так бывает…

Но не успела я сделать и шага, как неожиданно моё запястье обхватили крепкие мужские пальцы и послышалось тихое, хриплое:

– Пить…

Не веря своим ушам, я резко обернулась, и заметила, что глаза моего подопечного чуть приоткрыты, а рука, которой он удерживал меня, вдруг ослабла и

безвольно упала на землю.

Бегом метнувшись за свежей водой, я на обратном пути прихватила с собой ещё одну лампу, которую подвесила на вбитый именно для этих целей в опорный столб крючок. Опустившись на колени рядом с лежаком, я аккуратно приподняла голову больного и прислонила к его губам край чашки, надеясь, что он не заснул и сможет пить самостоятельно.

Только почувствовав прикосновение прохладной воды к своим губам, мужчина резко распахнул глаза и принялся жадно пить, делая глубокие глотки. Мне пришлось чуть придержать чашку, чтобы не дать ему захлебнуться.

Напившись, подопечный откинулся на подушку, продолжая всё так же смотреть широко открытыми глазами в потолок. А я невольно залюбовалась их необычным цветом: вроде серые, но не совсем. В неровном свете масляного фонаря, отбрасывающего неровные блики, чудилось, что радужка зрачка испещерена расходящимися от зрачка тонкими линиями серебристого цвета. Необычное, завораживающее зрелище, которое исчезло, как только мужчина закрыл глаза, погружаясь в глубокий целительный сон.

А я задумалась: могло ли мне это просто показаться? Или же было на самом деле? И если было, то нормально ли это или всё же является отклонением от нормы? Симптомом, которые просил тщательно отслеживать целитель?

Посомневавшись немного, я всё же решила спросить у Ленца совета. Лучше сбегать к нему впустую, чем пропустить что-то важное и потом об этом сожалеть.

Больной крепко спал, поэтому время на прогулку до шатра у меня было. Надеюсь, мой сосед по жилплощади уже проснулся и по-прежнему в хорошем настроении.

Но нашла я Ленца не в шатре, а в столовой, где он как раз с аппетитом поглощал то ли поздний обед, то ли ранний ужин. Решив совместить полезное с приятным, я тоже наполнила поднос и подсела за столик к главному целителю.

Несколько осуждающих и пренебрежительных взглядов восприняла спокойно, привыкла уже, что ко мне здесь относятся несколько настороженно. По началу, когда я только приехала, знакомиться было некогда: я общалась только с Тильдой и Улей. Но как только поток раненых слегка ослаб, и всем стало известно, что я делю шатёр с Эрихом Ленцем, тут же поползли какие-то невнятные слухи.

«На чужой роток не накинешь платок» – уверяет народная мудрость. И в данном случае я была с ней полностью согласна, даже не предпринимая попыток как-то оправдаться или обелить себя? Зачем? Каждый мыслит в меру своей испорченности, переделать таких людей невозможно. Они всегда найдут к чему придраться. Мне же вполне хватало общества двоих дружелюбно ко мне расположенных женщин.

Поэтому я научилась просто не обращать внимания на такие вот проявления то ли ревности, то ли злобы, то ли недалёкого ума. Каждому своё.

Поздоровавшись с ничуть не возражавшим против моего присутствия главным лекарем, я пожелала ему приятного аппетита и сама с удовольствием принялась за еду. Но как только с трапезой было покончено, тут же задала интересующий меня

вопрос относительно странности подопечного.

Ленц, услышав описание необычности, задумчиво постучал пальцами по столу и хмыкнул:

– Судя по твоему описанию, подобная странность – это показатель того, что твой подопечный – маг. Бывший. Выгорел, причём не так уж давно – пару лет назад, не более.

– Но почему? Как одно от другого зависит? – я в первый раз слышала о таком.

Выгоревших магов у нас не так уж и много: слишком уж это большое

потрясение для всего организма и психики. Если с кем и случилось подобное несчастье, то как правило, бедолага погибал сразу. Или же мучительно агонизировал, в первые три месяца медленно сходя с ума.

Счастливчиков из тех, кто выгорел и остался в живых, в истории магии насчитывалось всего несколько человек. И это были уникальные с точки зрения медицины случаи. Что стало тому причиной: сильная воля бывшего мага или же счастливое стечение обстоятельств – неизвестно. Но в обоих случаях им несказанно повезло!

– Всё очень просто: во время магического перенапряжения, являющегося причиной выгорания, происходит обратный выброс магической энергии через нервную систему, в данном случае – через сетчатку глаза, отчего возможны фрагментарные выгорания радужки. Причём на сетчатке, линии точно такие же,

только их не видно.

– А можно узнать из какой он академии? – почему-то стало очень интересно. У нас я его точно не видела. Подобные крупные мужчины так просто не забываются.

– Можно, – кивнул Ленц, и непринуждённо добавил: – Для этого нужно просто хорошенько осмотреть его и найти на теле специальную татуировку.

– Татуировку? А это ещё зачем?

– У каждой академии имеется своя особенная татуировка, которая ставится по окончании обучения и включает в себя символику выбранного факультета. Свести её невозможно, как и замаскировать. Так что, пусть твой подопечный и выгоревший маг, но «печать» альма-матер на нём должна была остаться.

– А где именно она ставится? – об этом любопытном обычае я почему-то не слышала за всё время работы в академии. Может, это некое выпускное таинство? Или просто настолько общеизвестный факт, что о нём не принято было упоминать? Тогда почему я упустила его из виду?

Хотя, припоминается мне, что несколько раз я видела подобные у кого-то из преподавателей и целителей. Но не придала этому значения, отнеся к элементам украшения или особой «фишкой» нашего учебного заведения. Как оказалось, всё намного сложнее.

– Особой традиции тут нет, просто, как правило, принято разделение по факультетам: целители ставят татуировку на плече, боевики на спине, стихийники на солнечном сплетении, а артефакторы на тыльной стороне ладони. Хотя, придерживаться этого принципа необязательно. Каждый волен самостоятельно выбрать на своём теле место для «метки».

– Любое? – на всякий случай уточнила я.

– Абсолютно! Никаких ограничений. Даже явное отсутствие здравого смысла не помеха, – лукаво улыбнулся Ленц.

После такой улыбочки интересоваться местоположением метки у сидящего напротив мужчины, я посчитала неприличным. Поэтому вовремя проглотила, чуть было не сорвавшийся с языка, вопрос.

А вспомнив некоторых известных мне по академии адептов из первогодок и их чувство юмора, настолько ярко представила себе, где именно они могут захотеть поставить заветную татушку, что не удержалась от ответного ехидного смешка. Надеюсь, мой подопечный окажется более благоразумен, и не станет подвергать стыдливость дамы подобным испытаниям, отделавшись более заметной меткой в каком-нибудь приличном месте.

Вот только, прикинув, что за это время я не раз его обтирала и переодевала, однако так и не заметила на коже никаких рисунков, эта надежда начала медленно, но верно таять. Ладно, покручу-поверчу, а там уж видно будет! Уже самой любопытно стало, где мог раньше обучаться такой громила. Как-то самым подходящим для него вариантом вырисовывался боевой факультет, но мне об это думать было неприятно. Я вообще с некоторых пор испытывала довольно-таки прохладные чувства к представителям этого магического сословия.

Ну, да нечего заранее загадывать! Найду метку, рассмотрю её хорошенько, а там уж и буду решать, как относиться к нему дальше. Впрочем, как бы то ни было, качество моего ухода от этого хуже не станет. А личные предпочтения и эмоции санитарки? Да кому вообще есть до них дело?!

Вернувшись после разговора с целителем к своему подопечному, увидела что он зря времени не терял: старательно пропотел изгоняя из себя остатки жара и теперь лежал мокрый, как мышь. Оно и к лучшему. Значит, кризис всё же миновал. Теперь надо привести его в порядок и перестелить постель.