Текст книги "На земле и на небе"

Автор книги: Ирина Тарасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 5

На следующий день после завтрака тетя Сара решила тоже сходить на речку:

– Девчата, составьте мне компанию, я нонче тоже хочу искупнуться.

– Ура! На речку пойдем! – И Ксюшка, помчавшись в комнату, вытащила из комода свой ярко-оранжевый купальник, что Катя приобрела ей в «секонд-хенде», и, быстро скинув одежду натянула его на себя. – Мам, а ты круг с рыбками у тети Шуры взяла?

– Нет, доченька, это круг Саши. И к тому же на кругу только в море плавают, а в речке течение сильное, может и унести.

– Куда унести? В омут, где русалки водятся? И водяной? – испуганно спросила Ксюша.

– Да нет, – успокоила ее Катя, – русалки и водяные водятся только в сказках. Унести может на середину речки, где очень глубоко и вода холодная. Поэтому ребята на отмели плещутся, да и вода там теплее.

– Ребята? – Девочку это замечание явно заинтересовало. – Какие ребята? Дети?

– Да, – подтвердила мать, – местная детвора.

– Мама, собирайся быстрее, – заторопилась Ксюша. Она явно соскучилась по общению со сверстниками.

Кате не хотелось идти на речку, она опасалась встречи со Стасом. Но подумала, что в компании хозяйки и дочки она будет чувствовать себя уверенней. Да и вряд ли Стас сам захочет продолжить с ней общение. Она еще раз вздохнула по красивому утерянному купальнику и надела старый.

На этот раз они расположились поближе к воде. Здесь было шумно, но Катерина испытала некоторое облегчение, увидев вокруг много детворы. Дочка скинула шорты и майку и ринулась в воду, а через несколько минут ее звонкий голосок слился с другими ребячьими голосами – девочка легко входила в любую детскую компанию.

Тетя Сара, один раз окунувшись, полежала на солнышке, пока не высох ее купальник, и засобиралась.

– Вы куда? – встрепенулась Катя.

– Да надо еще за мосток сходить. Я тут яйца подсобрала за неделю, надо бы продать, а то селедочки захотелось. Вот деньги выручу и на базар схожу.

– Так я дам вам деньги, вы не беспокойтесь, я расплачусь, – засуетилась Катерина.

– Да разговор не об том. Все равно ведь яйца все не съедим. Куды их девать? И людям мило свеженькие яйца поесть, и мне прибыток. Да ты не беспокойся, нам я тоже оставила…

Она вынула небольшую корзинку из тени кустарника и, пожелав Кате не перегреваться на припекавшем уже солнце, ушла.

Катя встала и огляделась. Ее встревожило, что голоса ее девочки не было слышно. Но она быстро успокоилась – ярко-оранжевый купальник был виден даже из-за кустов.

– Ксюша, – позвала она, – подойди сюда.

Девочка не сразу услышала голос матери. Но после третьего окрика прибежала.

– Мам, мы там ужа нашли! Он такой длинный и скользкий. – Глаза девочки весело блестели от возбуждения. – Ты не бойся, я рядом, мы с ребятами играем.

– Хорошо, хорошо. Давай-ка намажемся кремом от солнышка.

Девочка, сгорая от нетерпения, прыгала на месте, оглядываясь на кусты, где мелькали голые спины ребятишек. И как только мать ее отпустила, стремглав бросилась к своим новым приятелям. А Катерина немного поплавала и опять растянулась на полотенце, подставив солнцу уже не такую бледную, как прежде, кожу.

– Ну что, нимфа долбаная, опять загораешь?

Катя как ошпаренная села. Она даже не заметила, как задремала.

Стас сидел рядом и ехидно улыбался. Он уже снял с себя рубашку и положил рядом.

– За такие шуточки и прибить можно.

Катя только хлопала глазами от неожиданности.

– Ну да ладно, на первый раз прощаю. Не знаю, что вчера на тебя нашло, убежала и даже купальник с книжкой забыла.

Парень бросил рядом с ней ее полиэтиленовый пакет.

– Спасибо, – растерянно поблагодарила Катя и убрала пакет за спину, старательно пряча глаза.

Она недоумевала, как можно после вчерашней жуткой сцены продолжать отношения.

Она посмотрела на Стаса. Он был таким же красивым, как и в день их знакомства. Ни тени сожаления, раскаяния или злобы не было на его лице. Или он прекрасно владеет собой, или просто глуп, подумала Катя. Она еще раз заглянула в чистые, небесно-голубые глаза Стаса, пытаясь понять, что скрывается за этим безмятежным взглядом. Но глаза его были пустыми и холодными.

– Да ладно, я не сержусь, – Стас дотронулся до ее плеча. – Ты бы просто сказала, что не хочешь.

– А я тебе говорила, но ты не слышал. – Катя вскинула голову, и глаза ее гневно блеснули.

– Не сверкай глазами, русалка, – попросил ее Стас, – женщин разве можно понять, у женщин «нет» означает «да».

– А тогда что означает «да»?

Он засмеялся, так что опять показался частокол его мелких зубов. Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Он повернулся к ней всем корпусом, и на этот раз его лицо было жестким, а глаза ледяными.

– «Да» означает «да». Ты же первый раз легко дала. Что второй-то раз заерепенилась?

Его губы неприятно растянулись в усмешке. Он протянул руки и попытался обнять ее. Катя инстинктивно отпрянула, от омерзения передернув плечами, и резко сказала:

– Мое «нет» всегда означает «нет», но для тебя и мое «да» отныне будет означать только «нет».

– Мама-а-а-а! – Из-за кустов выбежала Ксюшка и стремглав кинулась к матери. – Мама, меня Васька ужом пугает!

Она споткнулась о кочку и плюхнулась прямо на расстеленную рядом с мужчиной одежду.

Девочка поднялась. Катя невольно бросила взгляд: на нежно-белом поле отчетливо были видны темно-коричневые отпечатки детских ладошек.

Стас даже задохнулся от неожиданности.

– Б…! Ты знаешь, сколько эта рубашка стоит?! – заорал Стас, и его лицо исказила гримаса: глаза, казалось, вылезли из орбит, на лбу вздулись вены, рот перекосился и на губах выступила слюна. Он повернулся к девочке, которая с ужасом смотрела на грязную рубашку.

– Я-я-я не хотела… – залепетала Ксюша, растерянно мигая ресницами.

Он схватил девочку за косичку и пригнул к рубашке так, как делают хозяева, когда учат шкодливого котенка.

– А-а-а! – закричала девочка то ли от боли, то ли от страха.

Горячая волна гнева подбросила Катю с места – она, как любая самка, кинулась защищать своего детеныша. Но Стас одним движением руки откинул ее прочь. Она упала, стукнувшись затылком о камень, черные круги поплыли перед ее глазами, и она потеряла сознание.

…– Мамочка, мамочка…

Катя открыла глаза. Зареванное личико Ксюши было прямо над ней. Голова раскалывалась. Она повела рукой – на лбу лежало мокрое холодное полотенце.

– Мамочка, не закрывай больше глазки, ладно? – Девочка доверчиво смотрела на нее. – Ты ведь не умрешь? Нет?

Катя постаралась улыбнуться, несмотря на дикую боль в затылке.

– Ксения, не говори глупости, – раздался рядом уверенный мужской голос. Катя попыталась посмотреть и опять невольно прикрыла глаза – слишком сильной была боль. Рядом сидел на корточках Дмитрий, с тревогой глядя на нее. – Мама сейчас немного отдохнет, а ты иди играй.

Девочка повернулась к Дмитрию:

– А тот дядька больше не придет?

– Нет, малыш, он уехал далеко.

– Навсегда?

– Навсегда.

– Правда-правда? – уже веселее спросила девочка.

– Конечно, правда.

– Дядя Дима его победил, вот так!

Девочка с победным видом оглянулась на робко стоящих рядом мальчишек.

– Идите, идите, – Дмитрий махнул рукой, – не мешайте.

Ребята нехотя отошли. Сначала они еще со страхом поглядывали на распростертое на песке тело женщины и сидящего рядом мужчину, а потом игра опять захватила их, и веселые детские голоса вновь зазвучали над берегом. Правда, Ксюшка время от времени подбегала к матери – убедиться, что с ней все в порядке.

Через некоторое время Кате стало чуть легче, боль притупилась.

– А как вы здесь очутились, вы же хотели уехать в город? – поинтересовалась она, все еще морщась от боли.

– Я было уже собрался, да решил напоследок искупаться. А тут эта тварь… – И Дмитрий задохнулся от гнева. – Я знаю парня, у кого этот мерзавец работает. Он его в порошок сотрет. У Константина своих трое, последний вот только родился. И если хозяин узнает, что этот подонок женщину с ребенком обидел…

Голос Дмитрия звучал жестко.

– И что? – У Кати невольно сжалось от страха сердце, Дмитрий внимательно посмотрел в ее испуганные глаза.

– Плохо ему будет, – тихо ответил он. – Ему нужно теперь очень быстро отсюда исчезнуть. Я его предупредил. Надеюсь, что он не такой дурак. Эта тварь уже успела в городе наследить. Ему дали возможность отсидеться, поручили за домом приглядеть, но он и тут свою подлую натуру показал…

– Так это не его дом? – Катя невольно вспомнила свое посещение.

– Нет, не его, – резко ответил Дмитрий. Но потом внимательно посмотрел в потемневшие от боли глаза женщины. По одной только фразе он понял, что то, что произошло с Катей, не было случайностью. – А ты слишком доверчива. Нельзя к первым встречным в гости ходить. Тем более нувориши всякие бывают. Кому богатство по труду досталось – кого, конечно, «у крана» перестройка застала, – а у кого руки по локоть в крови. Сама знаешь нашу российскую действительность.

Катя опять закрыла глаза. Она, конечно, видела, что люди по-разному живут: кто бедно, кто очень бедно, но есть и те, у кого денег вполне достаточно. Вот, например, у Славика. Но ведь Слава – хороший человек, заботливый.

– Ладно, не буду тебя мучить. Как ты себя чувствуешь? Сможешь идти? – участливо спросил Дмитрий, убирая полотенце с ее лба.

Катя приподняла голову. Виски ломило, голова болела и немного кружилась.

– Я думаю, что как-нибудь доберусь, спасибо. Если вы торопитесь – идите, мне Ксюшка поможет.

– Да, Ксюшка – великая помощница, – усмехнулся мужчина и добавил: – Я сейчас машину сюда подгоню и отвезу вас. Пока лежи, старайся не делать резких движений. Я быстро.

– Одна нога здесь… – улыбнулась Катя.

– Другая – там, – подхватил Дмитрий.

…Неделю Катерина оставалась дома, опасаясь последствий падения. Но боль и головокружения прошли уже на второй день. Ксюша целыми днями теперь носилась по деревне, играя с местной детворой: в деревню на лето вывозили детей все, кто имел здесь родственников или свою дачу. Ребятишки стайками играли то в прятки, то в мяч, то в бадминтон, то находили другие только им понятные занятия. Ксюша возвращалась в дом только для того, чтобы поесть и поспать.

На следующей неделе в пятницу во второй половине дня приехал Дмитрий.

Катерина с хозяйкой в это время сидели на лавочке: Катя вязала, а тетя Сара перебирала пух.

– Ну как здоровье, красавица? – первым делом поинтересовался он.

– Нормально, – ответила Катя.

– Голова не болит, не кружится?

– Да не беспокойтесь вы. Тетя Сара меня чуть ли не неделю взаперти продержала. Все давно прошло…

– Прекрасно! – обрадовался Дмитрий. – Приглашаю сегодня вечером к себе. – Не все же мне у вас потчеваться.

– Спасибо на добром слове, – ответила тетя Сара. – Банька-то у тебя есть? А то в моей что-то не так – дымить начала. А косточки хочется погреть. С банькой и жизнь краше.

– Есть, конечно, затоплю. Вот только опасаюсь: можно ли Катюшке?

– Да можно! Я совсем здоровая, – возразила она.

– А точно ли? – засомневался Дмитрий.

– Да что же это такое? – рассердилась Катерина. – Вон и тетя Сара меня всегда за «легкотрудницу» держит, а на мне пахать можно!

– Ну ладно, – нехотя согласился Дмитрий. – Но в первый жар все равно тебе, Катя, нельзя. Приходите все втроем ближе к вечеру.

– Венички-то брать аль свои запасены? – поинтересовалась хозяйка.

– Есть свои. И березовые, и дубовые, – ответил Дмитрий.

– Как – дубовые? Откудова? – удивилась тетя Сара.

– На базаре купил.

– Не дело на веники деньги тратить, – покачала головой она, – вон у нас полный лес деревьев: и березки растут, и осинки. Рви веточки – не хочу. Ну да ладно, коль потратился, испробуем и дубовые. Я как Звездочку подою, так и придем. А ты заранее запарь венички-то, чтоб ароматнее были.

– Запарю, тетя Сара, не беспокойтесь.

И Дмитрий, простившись, направился к калитке.

…В обед Катерина предупредила дочку, что вечером они все пойдут в гости к Дмитрию.

– Ура! – закричала от радости девочка. – А Рекс тоже там будет?

Катя рассмеялась:

– Ты что, хочешь в баню с Рексом идти?

– А он что, – удивилась Ксюша, – грязный будет?

– Нет, он в речке моется.

– Ну и я в речке моюсь, значит, мне в баню не надо?

– Но Рекс – собака, – только и сумела возразить Катя.

– Хорошо-хорошо, мам, как скажешь, – быстро согласилась дочка, оглядываясь на дверь, – мне некогда, вон Васька с Аленкой ждут. Мы шалаш сейчас строить будем.

– Где? – забеспокоилась Катя.

– А вон там. – Девочка неопределенно махнула рукой и стремглав кинулась из дома, опасаясь, что мать может ее не пустить.

– Ксения, постой! – вдогонку крикнула Катя. Но какое там! Дочку было уже не остановить.

Часа через два Ксюша прибежала обратно:

– Ну что? Идем?

– Нет, Ксюш, чуть попозже, Вот Звездочку приведут…

– А, понятно, – перебила ее Ксюша. – Мам, дай молочка с хлебушком, и я опять побегу.

Катя только улыбнулась. Дочка выглядела сейчас такой счастливой и здоровой, несмотря на свою худобу. Да и как она может поправиться, если все время в движении!

– Иди помой руки, а я пока хлеба отрежу.

Девочка наспех перекусила и опять убежала по своим срочным детским делам.

Но как только стадо прошло по деревне, Ксения больше не выходила со двора. Она стояла рядом с хозяйкой, пока та доила корову, потом выпила кружку парного молока и стала торопить мать.

Женщины собрали все, что им было необходимо для бани: полотенца, мочалки, чистое белье, – и пошли по деревне. Когда они перешли мост, то свернули налево, и Катя с облегчением вздохнула. Дом, куда приглашал ее Стас, стоял в другой стороне. Вероятно, его самого там уже не было, но все равно, ей было бы неприятно пройти мимо того злополучного места, откуда ей посчастливилось бежать.

Наконец тетя Сара остановилась у большого недостроенного коттеджа из белого кирпича.

Навстречу им выбежал пес, радостно виляя хвостом.

– Рекс, миленький! – Девочка бросилась обнимать собаку. – Смотри, что я тебе принесла.

Катя обратила внимание, что девочка несет маленький пакетик, но думала, что та захватила с собой игрушки. Оказывается, она припасла гостинцы для собаки.

– Смотри, какие вкусные косточки мне Васька принес. А вот немножко сальца. Кушай, маленький.

Девочка с умилением смотрела, как Рекс неторопливо лакомился ее подарком.

В дверном проеме показалась большая, крепкая фигура.

– Дядя Димочка! – Ксюша подпрыгнула от радости и побежала навстречу.

Мужчина раскрыл объятия, чуть наклонился, и она повисла у него на шее.

– Как я соскучилась, очень-очень, – приговаривала она, целуя его лицо. – И ты даже сегодня неколючий, – Ксюша сморщила носик и втянула воздух, – и пахнешь так вкусно, что хочется тебя съесть. – И она шутливо укусила его за щеку.

Мужчина радостно рассмеялся.

Катя улыбалась, глядя на эту сцену. Как все же ей повезло с дочкой: веселая, общительная, ласковая. Даже немножко чересчур доверчивая… Так радоваться встрече с малознакомым мужчиной! – подумала она, но улыбка не сходила с ее лица.

– Ну где банька-то? – напомнила о себе тетя Сара. – Мы, чай, париться пришли, а не обниматься.

– Проходите, гости дорогие.

Дмитрий опустил девочку на землю и широким жестом пригласил во двор. Недалеко от дома стояла небольшая бревенчатая избушка с железной трубой на крыше. Домик был украшен деревянными кружевами, а крыша крыта ярко-красной черепицей.

– Мам, как в сказке! – Девочка замерла от восторга.

– Что, нравится? – с горделивыми нотками в голосе спросил Дмитрий. – Я специально мастера из города приглашал.

– Баловство это, только деньги на ветер бросают, – ворчливо заметила пожилая женщина. – Вот сейчас посмотрим, какой жар у этой баньки. Банька-то жаром славится, а не причудами всякими.

Но когда она вошла внутрь, ее поразило убранство домика. В предбаннике стоял резной столик, лавочки, деревянные стульчики с гнутыми ножками. По стенам висели веники и небольшие сухие букетики цветов. Взгляд приковывала картина в большой деревянной раме – деревенский луг, обрамленный зеленью молодых осинок.

– Славно у тебя тут… – похвалила тетя Сара.

– И пахнет вкусно, – добавила Ксюшка, располагаясь на ближайшем к выходу стульчике.

– Ну ладно, хватит слова говорить, пора дело делать, – решительно сказала тетя Сара. И, обратясь к Дмитрию, спросила: – А сам-то ты попарился?

– Конечно. Первый пар – мой. Теперь ваша очередь.

– Ну тогда закрой дверцу и не мешай, – тоном, не допускающим возражений, попросила она, поставила свой пакет на лавку и развязала косынку.

– Хорошо. Только вы уж за Катериной приглядите. На полок пусть не лезет.

– Да ладно, сердобольный, пригляжу.

– Ну, легкого вам пара, – пожелал хозяин и закрыл за собой дверь.

Ксюшка быстро скинула с себя платьишко и трусики, не дождавшись взрослых, открыла дверь и зашла в баню, но буквально через секунду вылетела обратно, прикрывая ладошками лицо.

– Ты что? – удивилась тетя Сара.

– Ой! Жжет!

– Пойдем-пойдем, пообвыкнешь.

Она взяла девочку за руку и повела за собой.

Катя помнила, как сама в детстве не любила ходить с матерью в баню, однако поспешила вслед.

– Да она ведь еще маленькая… – засомневалась Катя.

– Не спеши, я своих с месяца в бане парила!

– Конечно, но все же…

– Ну ладно, девка, как хочешь.

Катя набрала в тазик холодной воды, разбавила ее горячей и быстро помыла голову девочке.

– Иди немного передохни в предбаннике, я сейчас воду сменю и тебя позову.

Катя вновь набрала в тазик воды и позвала дочку. Ксюша нехотя вернулась и покорно встала перед матерью. Катерина намылила мочалку, легко потерла маленькое тельце дочери, окатила ее с головы до ног прохладной водой и отпустила.

Для Кати баня тоже была несколько жарковата, поэтому она с удовольствием передохнула, пока одевала дочку.

– С собакой сегодня больше не играй, беги сразу в дом, – наказала она Ксюше и опять зашла в жаркую баню.

Тетя Сара усиленно нахлестывала себя веником:

– Все нормально, девка? Сможешь попарить меня?

– Конечно, поворачивайтесь.

Женщина передала Кате дубовый веник и повернулась к ней спиной:

– Давай-давай, да не размазывай, а с плеча хлещи.

Катя удивлялась выносливости деревенской бабы. Казалось, ей все было нипочем: ни тяжелая работа, ни жар, ни боль.

– Ну ладно, – в конце концов остановила ее тетя Сара, – жидковата ты, деваха. Можа, тебя попарить? Как ты? Нормально с головой?

Катя метнула взгляд на большие, жилистые руки женщины.

– Все нормально, спасибо. Только я сама. – Катя взяла веник.

– Ну ладно, сама так сама, – усмехнулась тетя Сара, зачерпнула в ковш воды и плеснула на железный бок печки.

– Ой! – Катя в испуге выскочила в предбанник, спасаясь от жгучей волны горячего пара. И только через несколько минут, глотнув прохладного воздуха, вернулась обратно.

– Забылась я, Катюха, уж прости. Дверцу на минутку приоткрой – быстро выветрится. Мойся, а я пойду пока тоже выйду, охолонусь, а уж потом в удовольствие и пару пущу – попарюсь.

Катя вымылась и поспешила. Где-то через четверть часа вышла раскрасневшаяся тетя Сара.

– С легким паром, – приветствовала ее Катя.

– Спасибо, – ответила женщина. – Знатная все же банька. Ничего не скажешь. Душу отвела в удовольствие. Ну а ты как?

– Прекрасно, спасибо.

– В глазах чертенята не скачут?

– Нет, наоборот, как будто все просветлело. Тело дышит, и улыбаться хочется.

– Да, после баньки душа поет, – согласилась женщина.

Когда женщины вошли в дом, Ксюша с Дмитрием сидели за письменным столом и о чем-то шептались.

Катя огляделась. Хотя дом и был недостроен, эта комната казалась вполне обжитой и уютной. Приглушенный рассеянный свет небольших лампочек, расположенных в мелких отверстиях потолка, освещал большое пространство, на котором умещались и низенький стол, накрытый к ужину, и диван с креслом, и стоящий в углу письменный стол, и кровать. Конечно, обстановку нельзя было назвать идеальной. Диван, кресло и стол были современными: темное дерево и кожаная обивка цвета топленого молока. Зато письменный стол и кровать были явно из прошлой, советской эпохи.

Дмитрий снял со своих коленей девочку, поправил ей платье и встал.

– С легким паром, – приветливо произнес он традиционную фразу.

Тетя Сара с готовностью подхватила:

– Спасибо на добром слове, – и тут же спросила, оглядывая стол в поисках чайника или самовара: – А чаек-то готов?

– Готов, готов, не волнуйтесь. И не только чаек.

Дмитрий вышел в другую комнату и вскоре вернулся с небольшой бутылкой водки с бело-синей этикеткой в одной руке и пластмассовым электрическим чайником в другой.

– Сегодня как-никак пятница, можно и отдохнуть немного. – С этими словами он поставил на стол чайник и бутылку.

– Что припас-то? – заинтересованно спросила разрумянившаяся после парной тетя Сара.

– Присаживайтесь. – Дмитрий указал ей на кресло.

Женщина с опаской покосилась на него и осторожно стала садиться. Коснувшись гладкой поверхности, она расслабилась и буквально провалилась в мягкое пространство сиденья.

– Ух ты! – она засмеялась от удовольствия. – Как перина!

Немного освоившись, она потянулась к столу:

– Ну, что ты приготовил?

Она взяла со стола бутылку и на расстоянии вытянутой руки, немного прищурившись, прочла:

– «Гжелка». Славная, говорят, водочка. Я еще не пробовала. Кстати, – спохватилась она, – я с собой грибочков маринованных принесла, с прошлого года одна баночка осталась.

Она попыталась поднять свое грузное тело с мягкого низкого сиденья, но Дмитрий остановил ее:

– Сидите, сидите, я сам принесу. Скажите только где?

– Да я вон у порога оставила кошелку.

Дмитрий достал из матерчатой сумки поллитровую банку грибов, легко снял полиэтиленовую крышку и поставил на стол.

– Девчонки, садитесь на диван, – пригласил он. – Чего мнетесь?

Катерина села поближе к тете Саре и усадила с собой рядом дочку.

– Нет-нет, дорогуша, – не согласившись с таким расположением, возразила тетя Сара. – Я хочу рядом с мужиком сидеть. Кто мне будет подливать-то? Ты подвинься. Пусть Дмитрий между нами сядет.

Катя безропотно повиновалась. Дмитрий сел на край дивана. Справа от него, чуть поодаль, сидела тетя Сара в кресле, а рядом с ним на диване, почти соприкасаясь, расположилась Катя.

Дмитрий разлил прозрачную жидкость по рюмочкам, а Ксении в высокий стакан налил газированной воды.

– Ну, – подняла рюмку тетя Сара, – давайте-ка за славную баньку.

Они чокнулись. Катерина до этого раза никогда не пробовала водку, поэтому сразу поперхнулась от ее жгучей горечи, на глазах выступили слезы.

– А ты закусывай, закусывай, – сердобольно засуетилась тетя Сара, придвигая к ней стеклянную банку. – Грибочки к водочке – самое то.

Выпили еще, закусили кто огурцом, кто грибками. По телу разлилась теплая истома. Разговаривать не хотелось. Дмитрий включил тихую музыку. На ужин он приготовил плов: белый рассыпчатый рис, морковь, изюм и куски сочного, жареного мяса. Он принес большой казан и разложил плов по большим тарелкам с нежно-голубыми цветами. Ксюшке досталась тарелочка поменьше, но поглубже, на стенках которой были изображены утята.

– Дядя Дима, а зачем вам детская тарелочка? – спросила девочка, с удивлением разглядывая утят.

Дмитрий отвел глаза.

– Ксения, не задавай глупых вопросов, – одернула дочку Катя.

– А он и не глупый вовсе, возразила Ксюша, – ведь у дяди Димы детей нет, а тарелка есть.

– Это я для тебя специально привез, – ответил мужчина тихо, и на его лбу пролегли две поперечные линии.

Тетя Сара внимательно посмотрела на Дмитрия. Своим женским чутьем она понимала, что душа его таит какую-то боль, и он вовсе не желает делиться этим с кем бы то ни было.

– Знатный плов, – похвалила она. – Где научился готовить?

Дмитрий с видимым облегчением сменил тему:

– В армии, когда служил, один узбек научил. Меня офицером призвали после университета. Солдатом этот узбек был, конечно, бедовым. Русского языка почти не понимал, так я его на кухню пристроил. Его раньше другие солдаты донимали, а как он в повара перешел – и пальцем больше никто не тронул.

– Что, боялись, что отравит? – испуганно спросила тетя Сара.

– Да нет, – усмехнулся Дмитрий, – готовил очень хорошо. Даже обыкновенная перловка вкусной казалась. Я ему всякие пряности накупил – так он стал экспериментировать, очень интересные блюда получались.

– Видимо, такой талант ему от Бога был дан, – покачала головой тетя Сара.

– Наверное, – согласился Дмитрий. – Я его и после армии пристроил в городе, в ресторане. Не захотел парень уезжать в свое село.

– Ну, можа, оно и правильно, раз такое дело – талант открылся. И как он сейчас, прижился?

– Карьеру хорошую сделал. Это он только казался туповатым, потому что языка не знал. А освоился, на русской женился, сейчас ресторан держит.

– Так все просто? – спросила Катя, робко вступая в разговор.

– Да нет, конечно. Помог ему немного.

– Как – помог? Чем? В ее вопросе сквозило явное сомнение. Простой строитель разве может чем-то помочь в открытии ресторана?

– Денег дал в долг, с кем нужно свел. Сама понимаешь, в наше время без связей в определенной сфере ничего нельзя сделать.

– А у тебя есть связи? – Катино недоумение нарастало.

– Конечно… Ведь у меня большая фирма, и, если честно сказать, не одна.

– А ты разве не по строительству? – тут уж удивилась тетя Сара.

– И строительством тоже занимаемся, и еще кое-чем.

– Что, секрет? – Она несколько насторожилась.

– Да нет, просто думал, вам это будет неинтересно.

– Отчего же… – она отложила вилку, дожидаясь ответа.

– Строим дома в городе, есть пара магазинов со стройматериалами, автозаправка…

– Удивил, – тетя Сара развела руками, – а я думала – простой строитель…

Дмитрий посмотрел на нее, и в его взгляде читались понимание и сочувствие. Что эта женщина знала? Только тяжелый деревенский труд. Вот жизнь ее и научила доверять только тем, кто так же, своими руками, зарабатывает себе на хлеб насущный.

– Да я, тетя Сара, строитель и есть. Вот дом этот своими руками достраиваю, вы не беспокойтесь.

– Ну слава богу, – облегченно вздохнула женщина, – а то не люблю я всяких там дармоедов, скупщиков-перекупщиков.

И уже с явным облегчением попросила:

– Подлей-ка с устатку.

Дмитрий налил и ей и себе; Катя жестом прикрыла край своей рюмки.

– Тетя Сара, – Кате хотелось продолжить начатый разговор, – большие-то дела ведь больших трудов стоят. Кто большими делами занимается – тот и деньги хорошие получает. Вы же Славика, что меня привез, дармоедом не называете?

– А что я его буду обижать? Парень он положительный, чем занимается – не знаю, но девку свою и парня не забижает, хоть и не живет с ними. Другие вон с женами живут да побивают их, а деньги не то что свои, а и женины пропивают. Нет, Славка хороший парень, и руки у него рабочие. Я уж в людях научилась разбираться, долго живу на этом свете.

– А как я вам кажусь? – спросил ее Дмитрий.

Тетя Сара оглядела его фигуру: сильные руки, мощные плечи, широкую грудь – и долго не отводила взгляд от его лица. Потом ее серьезные глаза подобрели – и она, подцепив вилкой с тарелки маринованный грибок, перед тем как отправить его в рот, произнесла:

– Ничего плохого о тебе, мил-человек, сказать не могу. Все умеешь – и забор починить, и дом построить, и вот ужин приготовить мастак. Только не дело это – холостому гулять. В твоем-то возрасте надо уж и жену иметь, и деток.

Над столом повисла тяжелая пауза. Потом Дмитрий вздохнул, поднялся, подошел к письменному столу и, выдвинув ящик, достал оттуда фотографию. Некоторое время он стоял, молча глядя на снимок, потом опять вернулся к гостям и протянул его пожилой женщине.

Тетя Сара, вытянув руку, пристально смотрела на изображение. Кате тоже было отчетливо видно: Дмитрий, моложе лет на десять, держал на коленях девочку лет пяти с широко распахнутыми голубыми глазами. Рядом, приобняв его за плечи, стояла молодая женщина с таким же лучистым, как у дочери, взглядом и чудесной, открытой улыбкой. От снимка веяло счастьем и любовью.

– Хорошая у тебя жена, – с явным удовлетворением отметила тетя Сара, – и дите есть. Положительный, значит, мужчина. А я, грешным делом, думала, что ты холостой.

– Я разведен, тетя Сара, – с легким вздохом ответил ей Дмитрий и опять убрал фотографию в стол.

Женщина неодобрительно покачала головой:

– И как ты такую красавицу потерял? Вроде непьющий и при достатке. – Но, снова внимательно оглядев крепкую фигуру мужчины, сделала однозначный вывод: – Значит, загулял.

– Да, дурак, молодой был…

И, пытаясь сменить тему, спросил:

– Может, еще добавки?

– А не пробовал повиниться? – продолжила допытываться тетя Сара, игнорируя его предложение.

– Поздно уже. Она замуж вышла.

– А с дитем встречаешься?

– Я бы рад, да уехали они далеко.

– И кудыть? В другой город, чай?

– Да, в Москве нынче живут.

– Ох, смелая девка! – покачала головой тетя Сара, покачивая головой, и добавила с сочувствием: – Намается, дорогуша, Москва не мать родна.

Но тут она вдруг спохватилась, заохала:

– Где у тебя часы-то, не вижу.

Дмитрий отогнул манжет своей вельветовой рубашки и посмотрел на наручные часы. Катерина давно обратила на них внимание: в золотой оправе, плоские и, наверное, очень дорогие.

– К девяти подходит.

– Ой-ой-ой, – запричитала тетя Сара, – сейчас кино начнется. Побегу я.

– Подождите, я вас на машине довезу.

– Нет-нет, вы вечеряйте, а я побегла до соседки. Тут она недалеча живет. У нее и посмотрю.

И она, опершись на подлокотник, тяжело встала и поспешила к выходу.

– Тетя Сара, – окликнул Дмитрий, – вы сумку забыли. Да и бутылку возьмите, соседку угостите.

Тетя Сара с сомнением взглянула на бутылку, потом на Дмитрия, но, прикинув, наверное, что не дело ему в одиночку допивать (она заметила, что Катерина больше не притронулась к спиртному), согласилась.

– Давай, пробочкой только заткни.

– Да здесь крышка хорошо завинчивается.

– И то ладно, – одобрительно кивнула женщина, положила бутылку в кошелку и попрощалась.

– Да не торопитесь вы так, давайте я вас провожу, – предложил Дмитрий.

– Нет-нет, сама добегу, здесь недалече, а у тебя гости – привечай.

Как только тетя Сара ушла, Катя почувствовала себя несколько неуютно.

– Ну и нам пора. – Она встала из-за стола и взглядом поискала дочку.

Ксюшке надоели взрослые разговоры, и она давно выскользнула из-за стола. Сейчас она, свернувшись калачиком, мирно посапывала на кровати. Дмитрий подошел к девочке и осторожно, стараясь не разбудить, накрыл ее пушистым пледом.

– Пусть спит, – сказал он. – Поставив на стол прозрачный бокал с зажженной свечой внутри, выключил свет и присел рядом: – Давай еще посидим, куда тебе торопиться?

Кате действительно не хотелось никуда идти. Она сейчас с удовольствием составила бы компанию своей дочке, но ей было любопытно узнать побольше о прошлом Дмитрия. Теперь, кажется, она поняла, что настораживало ее в его облике: она чувствовала его скрытую силу, присущую человеку, способному брать на себя большую ответственность.