Текст книги "На земле и на небе"

Автор книги: Ирина Тарасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Хорошо, ладно, только дай мне пару минут, – она отвечала ему машинально, стараясь заглушить страх. «Что же делать? Что? Что?» – вопросы молоточками стучали в висках.

– Душ хочешь принять? Что, жарко тебе, вон как взмокла, – с противной усмешечкой сказал парень.

– Да-да, конечно… – Вдруг она осознала, что это может быть ее спасением. Душ, вероятнее всего, во дворе, и она постарается улизнуть.

– Прямо у двери туалет с душем – увидишь. Или рядом со спальней есть ванная. Может, вместе примем? – Стас вальяжно развалился на диване и, по-видимому, ему-то как раз не очень хотелось добираться до ванной.

– Нет-нет, я сама, я быстро. – Катя вскочила с дивана и, стараясь не выдать охватившего ее волнения, поспешила к выходу. «А что, если там замок и я не смогу открыть?» Эта мысль заставляла ее сердце биться в десять раз быстрее.

Дверь была закрыта на засов. Мысленно поблагодарив судьбу, она с усилием потянула в сторону плоскую полоску стали, но, когда наконец удалось отодвинуть засов, тяжелая рука опустилась на ее плечо. Она резко обернулась. На нее смотрели налитые кровью глаза.

– Ты ошиблась дверью, крошка.

Он одним рывком притянул ее к себе за подол халата, и пуговицы, как сухой горох, посыпались на пол.

Катя инстинктивно попыталась запахнуться, но тут рука Стаса взметнулась, и он ударил ее по щеке. Слезы брызнули из ее глаз.

– Опомнись, шлюха, хватит кочевряжиться, а то хуже будет.

Его лицо исказилось от злобы, и его былая красота словно испарилась. Ее внимание приковал его рот, ощерившийся в злобной усмешке. Губы растянулись, обнажив частокол мелких зубов.

«Как пиранья», – мелькнуло у нее в голове. Катя прикрыла глаза от страха, руки безжизненно упали вдоль тела, ноги стали ватными. Она прислонилась спиной к двери, чтобы не упасть, и казалось, что она вот-вот потеряет сознание.

Мужчина принял это за покорность:

– Вот так-то лучше.

Катя услышала звук расстегиваемой «молнии».

Она собралась, согнула ногу в колене и, вложив всю свою ненависть в одно движение, ударила между ног.

– А! Сука!

Фигура мужчины сложилась пополам, и он рухнул на пол, руками придерживая место, где сконцентрировалась боль.

Катя, не помня себя от страха, распахнула дверь, выскочила во двор и устремилась к калитке. Господи! Калитку запирали несколько стальных язычков врезного замка. Она оглянулась, инстинктивно ощутив опасность за спиной. На нее мчалась, оскалив пасть, лохматая южнорусская овчарка. Катя схватила валявшееся рядом ведро, перевернула его вверх дном, оттолкнулась и, нащупав носком ступни едва видимую выпуклость в стене, взлетела на ограду. Пес громко лаял внизу. Хотя цепь была длинная, но он никак не мог добраться до нее. На крыльце показался Стас. Катерина, сгруппировавшись, прыгнула вниз, удачно приземлившись на ступни и ладони и пребольно ударившись коленкой о твердую землю, но, не придав этому значения, поднялась на ноги и стремглав бросилась вперед, придерживая полы халата. Она, задыхаясь, добежала до моста, там перешла на шаг, немного отдышалась, но, боясь преследования, снова побежала. Остановилась только тогда, когда увидела вдалеке свой дом. Прислонясь к легкой осинке, она постаралась восстановить дыхание. Когда ее сердце немного успокоилось, а дыхание стало ровным, она нащупала несколько чудом оставшихся на месте пуговок, кое-как застегнула халат и пошла по направлению к дому.

Рядом с забором, что высился около дома тети Сары играла Ксюшка. Ее партнером по игре на этот раз был Рекс. «Наверняка и хозяин поблизости. Для полного удовольствия мне только его и не хватает», – раздраженно подумала Катя и устало присела на пеньке в тени деревьев, растущих неподалеку от их дома.

Ксюшка, не замечая матери, увлеченно подавала команды:

– Апорт! – Она бросала палку, и Рекс со всех своих четырех лап мчался вслед, на лету подхватывал ее и приносил обратно. Девочка была явно довольна: – Умница, умница. – Она взяла палку из пасти собаки, присела рядом и погладила по голове: – А теперь дай лапу!

Рекс, чуть наклонив голову вправо, как бы делая одолжение, небрежно поднял правую лапу.

Девочка крепко ухватилась за нее.

– А теперь другую.

Пес недоуменно поглядел в раскрасневшееся лицо девочки.

– Не делай вид, что не понимаешь. – Ксюша укоризненно смотрела прямо в глаза собаке. – Дай лапу.

Рекс пристально посмотрел в глаза девочки. «Ну что делать с этим детенышем», – вероятно, подумал он и нехотя подал левую лапу.

Девочка от удовольствия даже взвизгнула и весело закружилась:

– Трам-там-там. Мы танцуем, трам-там-там.

Пес нехотя перебирал задними лапами, чтобы удержать равновесие.

– Ксюша, ты зачем собаку мучаешь, – укоризненно сказала Катерина, выходя из тени деревьев, удостоверившись, что Ксения одна.

– Ой, мамочка, ты вернулась. – Девочка опустила собачьи лапы и с радостью бросилась навстречу, так что ее мышиные хвостики-косички заплясали в воздухе. Она уткнулась личиком маме в живот, и Катя невольно улыбнулась. Она гладила девочку по светлым, уже чуть выгоревшим волосам, и слезы катились по ее щекам. – Мама, что с тобой? Ты плачешь? – Ксюша подняла голову и теперь встревоженно смотрела на нее.

Катя смахнула слезы, присела на корточки и поцеловала дочку в нежные, румяные щечки.

– Да ничего, просто упала и немного ушиблась.

И правда, на правом колене уже расползался большой багровый синяк.

– Надо быстро пятак приложить, – деловито заметила Ксюша.

– Да где ж я такой большой пятак найду? – засмеялась Катерина. – Хотя, пожалуй, холодный компресс мне не повредит.

Она взяла небольшое полотенце, что висело рядом с рукомойником, и пошла к колонке рядом с соседним домом. Больное колено начало давать о себе знать, и Катя слегка прихрамывала. Подставив под холодную струю воды ногу, она промыла ранку, намочила полотенце, обвязала его вокруг колена и вернулась к дому.

– Мам, а я сегодня на рыбалку ходила. – Ксюшка подбежала к ней и взяла ее за руку.

– Что? На какую еще рыбалку? – недоуменно спросила Катя.

– А мы с тетей Сарой пошли к соседке и по дороге встретили дядю Диму с Рексом и удочкой.

Катя отметила про себя, что девочка наверняка лукавит и все произошло не случайно. Ведь недаром она сегодня отказалась сопровождать мать на речку. Но сердиться, глядя на лучащееся счастьем лицо девочки, не было сил, к тому же она с ужасом представила, что могло бы произойти, окажись ее дочка вместе с ней в доме этого мерзавца…

– Кто был с удочкой, Рекс? – все еще не в силах отогнать мысль об этом, невпопад спросила Катерина.

– Ха-ха-ха, – звонко рассмеялась Ксюша. – Ой, не могу! Рекс с удочкой! – Она отпустила мамину руку и даже присела от смеха. – Ха-ха-ха!

– Ну остановись ты, неугомонная, рассказывай дальше. – Катя улыбнулась дочке.

Ксюшка, с трудом подавив желание рассмеяться вновь, продолжила:

– Дядя Дима пошел на рыбалку и взял меня. Он закинул удочку и поставил на берег, а я ее взяла. Удочка вдруг как задергалась. И мы с дядей Димой вытащили во-от такую рыбину.

Она остановилась и широко развела руками, как это делают все рыбаки, показывая величину своего улова.

Катя недоверчиво посмотрела на расстояние между маленькими ладошками.

Ксюшка, видя реакцию мамы, уменьшила расстояние вдвое.

– Мам, не веришь? Пойдем быстрее, я тебе покажу. У нас даже не одна, а целых пять рыбок. Две большие и три маленькие. – И она потащила мать по направлению к дому.

– Да ты не торопись, не опоздаем, – урезонивала ее Катя.

– А! Не опоздаем! А вдруг тетя Сара уже их всех пожарила?

Девочка отпустила руку матери и бросилась бежать, за ней последовал Рекс. Катя же неторопливо закрыла за собой калитку на щеколду, вошла в дом и переоделась. Чтобы скрыть синяк, она надела бриджи. Ярко-желтая майка контрастировала с ее никак не желавшей загорать кожей. Катя внимательно посмотрела на себя в зеркало. На лице синяка не было. Слава богу, подумала она.

– Мам, ну ты где? – возникла на пороге Ксюша. – Мы тебя ждем, а ты тут перед зеркалом вертишься, – укоризненно попеняла она матери и, схватив ее за руку, потянула за собой.

Но они успели вовремя. На небольшом столике, что стоял прямо за домом, на развернутой газете лежал, сверкая чешуей, большой лещ с уже выпотрошенным брюхом. Ксюшка не преувеличивала, показывая размеры рыбины.

Дмитрий вытирал острый нож о газету:

– Вот смотрите, какой у нас с Ксюшей улов.

Девочка подбежала к нему сзади и, подпрыгнув, крепко обняла за шею. Губы Дмитрия расплылись в улыбке, глаза его светились нежностью.

– Ксения, осторожно, дядя Дима может порезаться, у него в руках нож, – предупредила дочку Катерина.

Катя вздохнула. Что же поделать, если девочка инстинктивно пытается найти замену своему отцу. Слезы подступили к ее глазам, и она, стараясь казаться спокойной, сказала:

– Ладно, пойду прилягу, я сегодня много плавала, устала.

Она резко повернулась и быстрым шагом направилась к дому, еле сдерживая рыдания, рвущиеся из ее груди.

Дмитрий внимательно смотрел ей вслед. Он заметил, в каком состоянии находилась молодая женщина, но не знал причины, вызвавшей эти слезы, и чувствовал, что сейчас ее лучше оставить одну.

Оказавшись наконец в комнате, Катя бросилась на кровать и дала волю слезам. У нее было такое чувство, словно это ее выпотрошили, как ту рыбу, что поймал сегодня утром Дмитрий. Как она могла так обмануться? Что заставило ее сблизиться с этим человеком: голод давно не знающего ласки тела или жажда любви ее души? И в чем ее ошибка, почему от нее отказался муж? Почему он ушел от своей семьи, бросил дочь, которая так нуждается в его любви и заботе?

Вопросы бешеным хороводом проносились в ее голове, но искать ответы на них у нее сейчас просто не было сил. Постепенно слезы иссякли, рыдания стихли, и она незаметно для себя заснула: ее измученные тело и душа просили отдыха.

– Соня-засоня, вставай! – курносая лукавая мордашка возникла у нее перед глазами. – Мы уже давно ужин приготовили, а ты все спишь и спишь. – Дочка укоризненно смотрела на нее.

Катя закрыла и снова открыла глаза. За окном яркий день перешел в легкие сумерки. Она сладко потянулась:

– Боже! Как я долго спала!

Присев в кровати, она коснулась голыми ступнями прохладного пола.

– Мамочка, достань мне, пожалуйста, платьице в цветочек.

– Зачем? – удивилась Катя, пытаясь стряхнуть с себя липкие остатки сна.

– Я хочу быть красивой.

– Ты и так у меня красавица, когда чистенькая. – Катя улыбнулась. «Все же я очень счастливая, ведь у меня есть такая замечательная дочка!» – думала она, глядя, как Ксюшка стаскивает с себя футболку.

– Мам, я чистенькая, но платьице ты мне все равно достань! – Ксюшка в нетерпении переминалась с ноги на ногу.

– Ох, ну хорошо-хорошо. Будет тебе платьице. – Катя встала и вынула из комода белое, из жатого, в мелкий цветочек, хлопка платье.

Ксюшка легко выпрыгнула из шорт и с готовностью подставила руки.

– Руки вверх – штаны наверх! – Она продела тонкие ручки в отверстия рукавов-фонариков.

Катерина поцеловала Ксюшку в носик, натянула на худенькую фигурку платье и поправила складки пышной юбки.

– Мам, пошли скорее, там уже все за столом сидят.

– Дай я хоть лицо сполосну.

– Только ты недолго, – попросила Ксюша, – мы тебя ждем.

Катя взглянула на себя в зеркало и ахнула. Лицо опухло так, что вместо глаз остались одни щелочки, а нос стал похож на картошку. Она вышла во двор, плеснула в лицо холодной водой, потом, вернувшись в комнату, подвела карандашом глаза, чтобы хоть немного скрыть припухлость. Когда она вошла в комнату хозяйки, то поняла, почему девочке захотелось вдруг надеть красивое платье.

Стол был накрыт льняной вышитой скатертью, на нем стояли тарелки с привычной деревенской снедью, но в центре на деревянной подставке красовалась большая, накрытая крышкой чугунная сковорода. За столом спиной к ней сидел Дмитрий. Он, повернувшись, кивнул ей головой в знак приветствия. Тетя Сара стояла рядом. На ней было длинное темно-синее в белый горошек платье с белым кружевным воротничком.

Катерина оглядела себя: черные бриджи, мятая желтая майка. Она пожалела, что не надела чего-нибудь понаряднее.

– А что, праздник какой? – спросила она, смущаясь.

– Да не стой на пороге, проходи, садись к столу, – поторопила ее хозяйка, – а то все простынет.

Кате ничего не оставалось, как принять приглашение. Хозяйка разложила по тарелкам дымящийся картофель.

– Жаль, что молодая картошка еще не поспела – поздняя что-то в этом году, – сказала она и села рядом с гостями. – Но вы маслица добавьте и укропчика – и вкуснее будет.

Ксюшка тут же потянулась к блюдечку, на котором зеленой горкой лежала пахучая травка.

– Мам, бери укропчику, – попросила Ксюшка, – это я собрала и порезала, – похвалилась она.

Катя посыпала картофель укропом, взяла вилку и попробовала:

– Действительно, очень вкусно, летом пахнет.

– Ох! Да что ж вы голый картофель-то едите, – заохала хозяйка, – у нас же рыба приготовлена! – Она подняла крышку, и взору предстали золотистые кусочки жареного леща.

– Накладывайте, накладывайте себе, – засуетилась тетя Сара, а сама направилась к старому урчащему холодильнику. Пошарив в его глубине, достала красивую, фигурного стекла, бутылку. – Ну вот! – вновь садясь, произнесла хозяйка. – Теперь все на столе.

Дмитрий взял в руки бутылку и удивленно вскинул густые брови:

– Тетя Сара, откуда у вас «Камю»?

– Да это мой старшой привез, еще в Новый год. Он же такой, как ты, почти вовсе не пьет. А ему туристы всякие подношения делают. Он говорит, что это ему иностранцы подарили. Больно им понравилось, как он их водил по всяким заповедным местам. Он у меня молодец, все знает, все расскажет-покажет.

– Тетя Сара, а все же по какому случаю? – поинтересовался Дмитрий.

– Ну, во-первых, гости дорогие уважили, рыбку принесли. А во-вторых, день рождения у моего младшого в прошлый понедельник был, а я ни с кем не отметила. Хоть опосля да поздравимся, с людьми добрыми всегда приятно, – объяснила она и налила янтарную жидкость в три маленькие хрустальные рюмки.

– А мне, а мне? Я тоже хочу поздравиться, – затараторила Ксюшка.

– Мала еще, – добродушно заметила хозяйка, но встала и принесла кувшин и граненый стеклянный стакан: – На тебе, тоже чокнись.

Катя недоуменно посмотрела на нее.

– Да не беспокойся, это квасок, – успокоила ее тетя Сара. – Ну давай, Дмитрий, с тебя тост.

Едва Дмитрий поднял рюмку, как Ксюшка легко стукнула о ее край своим стаканом и с готовностью повернулась к матери.

– Да не лезь ты поперек батьки, – остановила девочку хозяйка. – Говори, Дмитрий.

Дмитрий подождал, пока все поднимут рюмки, и произнес степенно, неторопливо проговаривая каждое слово:

– Уважаемая Сара Демьяновна! Хочу вас поздравить с рождением вашего сына Сергея. Здоровья ему богатырского, счастья молодеческого; пусть служба ему будет не в тягость, а в радость. И пусть мать гордится своим сыном.

– Спасибо на добром слове. – Хозяйка протянула свою рюмку, все чокнулись. Тетя Сара быстро опрокинула свой коньяк, чуть зажмурилась, крякнула и потянулась за огурцом. Ксюшка сделала то же самое. Катерина, не торопясь, смаковала жгучую влагу, ощущая приятное послевкусие дорогого напитка и тепло, разливающееся по всему телу. Дмитрий же поднес рюмку к носу, понюхал, и слегка пригубив, хотел поставить ее на стол.

– Нет-нет, дорогой, – остановила его хозяйка, – первую тостовую – до конца.

Дмитрий улыбнулся одними глазами, но подчинился.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно сказала тетя Сара, – теперь и рыбки вкуснейшей покушаете на здоровье с аппетитом.

Рыба действительно была нежна и вкусна. Ели они молча, наслаждаясь. Ксюшка хотела было заговорить о чем-то, но Дмитрий ее остановил:

– Ешь молча, в речной рыбе много мелких косточек, так что недолго и подавиться.

Катерина невольно отметила про себя, что девочка беспрекословно подчиняется этому большому и сильному мужчине. Обычно, когда Катерина делала ей замечание, дочка непременно задавала ей множество «почему», прежде чем выполнить указание матери. А бывало, и не раз, полностью игнорировала ее слова. Катя невольно вздохнула: все же трудновато ей будет одной воспитывать свое вольнолюбивое дитя.

– Ну давайте еще по одной, – предложила хозяйка, – Дмитрий, наливай. Теперь я скажу.

Дмитрий разлил по рюмкам коньяк. Тетя Сара подняла голову и с легким волнением произнесла:

– Много лиха я в жизни повидала и вот что вам скажу: нужно всегда верить в добро. Зла в мире много, можа, и поболе, чем добра. – На секунду она задумалась и с легким вздохом добавила: – Поэтому всем добрым людям и нужно держаться вместе да друг другу пособлять. Так давайте выпьем за всех за нас.

– За нас, за нас! – подхватила Ксюшка, которая уже успела налить квасу в свой стакан.

Хозяйка выпила, закусила и, сложив руки под грудью, запела:

 
Я любила гармониста,
Гармониста тешила.
Я ему через плечо
Сама гармошку вешала.
 

Голос у нее был чудесный – низкий и сильный. Она пела, не глядя ни на кого, и в то же время как будто видела того, о ком пела. На щеках ее проступил румянец, глаза заволокло печалью, а брови взметнулись вверх, отчего лицо ее казалось всем им, сидящим за столом, немного удивленным и моложавым.

 
Хуже нету того дела.
Как гармонщика любить:
Хоть какая непогода,
Надо слушать выходить.
 

Катя смотрела в лицо женщины, стараясь угадать, какие картины проходят у той перед глазами. Может, она вспоминает свои тайные свидания и первые поцелуи? Или девичьи посиделки? А может, сватовство?

 
Гармониста я любила,
Не попала за него,
Не хватило…
 

Тетя Сара внезапно оборвала песню, плеснула себе в рюмку коньяку, закрыла глаза и выпила одним махом.

– Ну что вы как пришибленные? – немного погодя воскликнула она веселым голосом, но глаза ее еще не поспели за этим весельем. – Давайте что-нибудь пободрее. Кто частушки знает?

– Я! – встрепенулась Ксюшка. Она выскочила из-за стола, встала на середину комнаты и, подбоченясь, запела звонким голоском, притопывая ножками, обутыми в мягкие тапочки, так что стука каблуков не было слышно:

 
Ой топну ногой
Да притопну другой.
Сколько я ни топочу —
Все равно плясать хочу!
 
 
Я и так, я и сяк,
Я и зайчиком.
Почему же не сплясать
С этим мальчиком!
 

На последнем слове она подбежала к Дмитрию, схватила его за руку и потянула на середину комнаты, приглашая его выступить с ней в паре.

Дмитрий несколько замешкался, потер висок, потом лукавая мальчишеская улыбка озарила его лицо и он запел, грубо фальшивя, но весело и громко:

 
Что за рыбка, за ерши,
У нас девки хороши;
Что за рыба – косточки,
Лучше есть подросточки!
 

Он притопнул ногой и легко коснулся плеча девочки. Ксюшка не растерялась:

 
Ох, сердечко болит,
Отчего – не знаю.
Научите, как любить,
Я не понимаю!
 

Она опять топнула ногой и весело кивнула головой Дмитрию.

Он в растерянности молчал. Потом рассмеялся и поднял руки:

– Сдаюсь, сдаюсь на милость победительнице!

Неожиданно к нему на помощь пришла тетя Сара.

Своим чистым, сильным голосом со своего места она пропела:

 
Песня вся, песня вся,
Ее не наставишь.
А кого любить нельзя,
Того не заставишь!
 

– Тетя Сара, так нечестно, – обиженным голосом сказала девочка. – Сейчас очередь дяди Димы.

– Да я больше не знаю, – сказал Дмитрий, садясь за стол.

– А я знаю, много знаю, – похвасталась девочка и опять запела:

 
Опять пошла,
Не сидеть пришла!
Пришла веселиться.
Мне нечего стыдиться!
 

Пожилая женщина с видимым удовольствием глядела, с какой радостью поет девочка, и, чтобы поддержать ее, запела опять:

 
Ты пляши, ты пляши,
Ты пляши, не жулься!
Если жалко туфлей,
То поди разуйся!
 

Ксюша кивнула, словно благодаря, и опять зазвучал ее веселый голосок:

 
Ну какие нынче годы,
Ну какие времена —
Не берут девчонок замуж:
Больно мелки семена!
 

Все невольно рассмеялись и захлопали в ладоши.

Девочка сделала широкий жест рукой и поклонилась.

– А откудова столько частушек знает твоя девчушка? – поинтересовалась у Катерины хозяйка.

– Да у них в детском саду был фольклорный праздник. Так Ксюха не только свою частушку выучила, но, наверное, и все, что другие ребята пели. У нее прекрасная память на рифмы.

Катя, конечно, невольно гордилась своей дочерью, у которой было уникальное, как и у всех одаренных детей, восприятие жизни, и она не раз удивляла мать своей способностью видеть мир иначе, чем остальные.

Сумерки за окном сгустились, и в комнате стало темно.

Тетя Сара поднялась из-за стола, включила свет и стала собирать тарелки. Катерина помогла ей расставить чайную посуду. И только когда хозяйка разлила по чашкам терпкий, ароматный чай, завязалась неторопливая беседа. Хозяйка рассказывала о своей деревенской жизни, о будущем сенокосе, где и кому выделена делянка.

– Можа, кто из сыновей приедет, – с надеждой сказала она, – мне одной не справиться – ведь надо сена для Звездочки на всю зиму накосить.

– Вы, Сара Демьяновна, не беспокойтесь. Если сыновья не приедут – я помогу, – заверил ее Дмитрий. – Когда у вас сенокос?

– Судя по погоде, через недельку-другую.

– Я номер телефона оставлю, если в город поеду. Вы не волнуйтесь, может, и мои друзья помогут.

– А ты частенько, что ль, в город наведываешься? – спросила тетя Сара.

– Случается, что срочные дела надо делать.

– И много ли таких дел, что без тебя не могут управиться?

Дмитрий наклонил голову, чтобы скрыть улыбку:

– Да бывают…

– И много ли платють, что ты мотаешься туды-сюды? Не ближний, чай, свет.

– Да сколько заработаю, столько и получаю.

– А, – понимающе кивнула хозяйка, – как у нас говорят: «Что потопать – то полопать».

– Ваша правда, Сара Демьяновна.

– А в чем ваша работа заключается? – поинтересовалась Катерина.

– А дядя Дима дома строит, – вмешалась Ксюшка, – большие-пребольшие. Вы мне покажете, дядя Дима?

Дмитрий внимательно посмотрел на девочку:

– Конечно, и те, что построил, и те, что сейчас строю.

– Так ты что, строитель? – полюбопытствовала тетя Сара.

Дмитрий кивнул:

– Да вроде того.

– А я думаю, ты сторожишь, а ты достраиваешь домик-то. Хозяин небось на тебе хорошо экономит – и присмотришь, и тихонечко за лето все достроишь.

– Не беспокойтесь, тетя Сара, мне здесь хорошо, душа отдыхает, – сказал Дмитрий и встал из-за стола. – Спасибо вам на добром слове и за угощение, но мне пора.

– А можно я вас до мостка провожу? – вскочила Ксюшка. – Мам, пойдем погуляем еще чуть-чуть.

– Идите, идите, – заторопила гостей хозяйка. – Мне надо еще кое-что по дому сделать, а вы только мешать будете.

Катя пытливо посмотрела в ее раскрасневшееся лицо и тоже поднялась из-за стола. Она уже начала привыкать к тактике сватовства пожилой женщины.

– Подождите меня на улице, я скоро, – попросила Катя, – только ветровку накину.

Когда она вышла за калитку, Дмитрий с Ксюшкой сидели на лавочке и о чем-то тихо беседовали. Рекс лежал рядом. Покоем и дружелюбием веяло от этой компании. Пес повернул голову в ее сторону, Ксюшка подбежала к матери, запела:

– Мамочка-красота, что ты дочке принесла?

– А чего бы ты хотела? – спросил Дмитрий, поднимаясь со скамейки.

– Это я так, для рифмы. Я вон какой живот наела, – девочка выпятила живот и погладила его, – как у бегемота.

– И где ты такого бегемота видела? – усмехнулась Катерина и взяла девочку за руку. – Пойдемте.

– А вы действительно дома строите? – чтобы начать разговор, спросила Катерина.

– Да, – коротко ответил Дмитрий и тут же сам спросил: – А вы чем занимаетесь?

– Я немного шью и вот… – она посмотрела на дочку, – ребенка воспитываю.

– Да-да-да, меня мама все воспитывает, воспитывает – и никак воспитать не может, – вмешалась в разговор Ксюшка, но продолжать не стала – взрослые вдруг рассмеялись. – Ну и ладно, – чуть обиженно сказала она, выдернула ладошку из материнской руки и побежала вперед по дорожке. – Рекс, за мной!

Рекс оглянулся на хозяина и, получив немое одобрение, помчался вслед за девочкой.

– Умная у вас собака, – сказала Катя.

– Есть такое. У Рекса хорошая родословная. Дорогой пес.

Напоминание о стоимости собаки неприятно задело ее, и продолжать разговор ей не захотелось. Так они и шли молча, наблюдая, как Ксюша вприпрыжку бежит впереди, а Рекс семенит с ней рядом. Дойдя до моста, Дмитрий протянул Катерине руку:

– До свидания. Приятно было провести с вами время.

Катя пожала протянутую руку, их глаза встретились, и она почувствовала невольное волнение от этого внимательного взгляда темно-карих глаз.

– И вам спасибо, – коротко ответила она и поспешно отняла руку.

Ксюшка тоже протянула руку. Дмитрий чуть наклонился и легко пожал ее ладошку:

– До свидания, Ксения.

– Дядя Дима, а завтра мы на рыбалку пойдем? – нерешительно спросила девочка.

– Как-нибудь в другой раз, завтра мне нужно в город, по делам.

– А когда другой раз будет? – В голосе Ксюшки прозвучали печальные нотки.

– Не знаю, – ответил мужчина, но, видя погрустневшее лицо девочки, погладил ее по голове и добавил: – Я быстро, к концу недели должен вернуться: одна нога здесь – другая там.

Услышав шутливое выражение, которое часто употребляла мать, Ксюша повеселела.

– В конце недели… – наморщила она носик, и на ее лице появилось лукавое выражение. – О-очень ноги у вас длинные!

Дмитрий рассмеялся, подозвал Рекса, и они направились в сторону моста.

Ксюша грустно посмотрела вслед, взяла маму за руку и сказала:

– Ладно, пойдем и мы домой.

Но долго грустить она не умела и через минуту уже бежала вприпрыжку впереди матери, напевая:

 
Ножки, ножки
Бегут по дорожке.
Раз упала, два пропала —
Вот вам две картошки!
 

Ксюша любила складывать случайные слова в рифму, так что песенки выходили веселые и забавные.