Текст книги "Манящий запах жареной картошки"
Автор книги: Ирина Степановская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
– Ну, исключение иногда даже подтверждает правило! – махнула рукой в ответ Лялька. – Я же не говорю, что мой муж был идеалом! Мне просто не повезло!
– А где идеал? У Татьяны? – Рита распалилась от Лялькиных слов еще больше. Она часто вела сама с собой подобные споры. Все кругом, так или иначе, напоминали ей, что в ее возрасте пора бы уж подумать и о замужестве, только сердце ее почему-то оставалось холодным.
– Ну! – с некоторой гордостью даже взглянула на девчонок Татьяна. – Мой-то мужчинка все-таки чего-то стоит! Ведь по крайней мере как минимум две женщины готовы перегрызть из-за него глотки – я и его законная супруга. А может, у него есть еще и третья? При его-то любвеобильности ни за что поручиться нельзя.
– Ну и зачем он тебе такой любвеобильный нужен? Оставь ты его жене! Пусть она с его любвеобильностью всю жизнь мучается!
– Жалко почему-то оставить! – сказала Татьяна и тоже залпом выпила рюмочку коньяку.
– Вот посмотрите, девочки, телевизор! – с глубоким убеждением повела подруг в другую комнату Рита. – Средство информации не даст мне соврать. Вы только посмотрите внимательнее и прислушайтесь! Что говорит этот герой женщине, которая ему вроде бы нравится?!
– И что он говорит? – Девчонки замерли.
Телевизионный Женя Лукашин из «Иронии судьбы…» вот уже двадцатый год подряд сидел за столом и ковырял вилкой в тарелке.
– Ну и гадость эта ваша заливная рыба! – с отвращением сказал он.
– Слышали? Ну, слышали? – указала на экран Рита. – Вот это все, что может сказать женщине среднестатистический мужчина. Сколько мне ни попадалось мужчин, у меня с ними не было ну совершенно ничего общего! Так и зачем они мне тогда нужны?
Подруги удрученно вздохнули и снова отправились на кухню. Стрелки часов незаметно приближались к двенадцати. Новый год победно шествовал по стране. Рита приготовилась открывать шампанское, как неожиданно раздался звонок в дверь. Девчонки переглянулись.
– Опять ищут каких-нибудь Шевелевых, – сказала хозяйка и отправилась открывать. Подруги услышали, как щелкнул замок, а потом в коридоре вдруг возникла какая-то странная пауза. Девушки встали и, не сговариваясь, фронтом пошли к входной двери, готовые оказать любую помощь.
Но помощь оказывать не пришлось. В проеме двери довольно робко стояли три молодых мужика, несмотря на холод в подъезде, без пальто, но в хороших костюмах и в состоянии, что называется, сильно наклюкавшись. Один из них, сняв с шеи модный шелковый галстук, вытирал им лоб, другой выворачивал наизнанку карманы пиджака и брюк, будто что-то там искал, а третий, с сигаретой в руке, просто привалился к косяку, будучи не в силах стоять вертикально.
– Вы, случайно, не из бани? – хором спросили девчонки.
– Н-нет, – не поняв намека, помахал рукой тот, что был с сигаретой.
– А откуда? – на всякий случай поинтересовалась Рита.
– Оттуда! – Дымящаяся сигарета уперлась, как указатель, в соседнюю дверь.
Девчонки молчали.
– Мы покурить вышли, – сказал тот, что вытирал галстуком лоб. – А вот этот тип, – он показал пальцем на своего приятеля, шарящего в кармане, – ключи от квартиры не взял. А дверь и захлопнулась.
– Не взял! – с горестно-пьяненькой улыбочкой на лице подтвердил его приятель. – Вот честное слово, не взял! – И он вывернул последний, нагрудный, карман пиджака. – Замок новый, я к нему еще не привык! Захлопнулся сразу и намертво!
– Ну и что же вы хотите? – недоуменно спросила Рита.
– Нет ли у вас топорика? – жалобно попросил тот, что с галстуком. – Мне надо срочно открыть дверь! Понимаете, меня ждет жена… – Он немножко подумал и, будто вспомнив еще что-то, доверительно добавил: – И любовница! А я вот застрял здесь и идти никуда не могу. Без дубленки. Потому что жена подумает, что я оставил ее у любовницы, а любовница – у жены! И будет скандал!
– Вот вам, пожалуйста, еще один безответственный экземпляр! – презрительно скривила губы Татьяна. – У него и жена, и любовница, а он всего лишь застрял у приятеля! Знаем мы таких! Насмотрелись!
– Не ругайтесь на нас! Нам и так очень плохо! – жалостливо сказал тот, что выворачивал карманы.
– А вам отчего плохо? – уже с некоторым интересом спросила его Рита. – Вас-то ведь не ждут ни жена, ни любовница. Или у вас у всех каждой твари по паре?
– Меня мама ждет! А это похуже, чем жена и целая сотня любовниц. Мама велела мне приехать к ней встречать Новый год к половине десятого, а сейчас без пяти двенадцать! Она наверняка уже думает, что я попал под машину! – Ритин сосед сокрушенно закивал головой.
– Без пяти двенадцать! Новый год же пропустим! – взвизгнули девчонки. – Парни, открывайте шампанское!
Тот, что был с сигаретой в руке, распрямившись, первым прошел на кухню и взял бутылку. Пробка не вылетела из нее, как это часто бывает в таких случаях, залив полстола и потолок, а с легким хлопком осталась в его крепкой руке. Шампанское было аккуратно разлито в бокалы, и даже в остатки салата не попало ни капли.
– С Новым годом, девушки!
– С Новым годом!
– Ну и что же вы теперь намерены делать? – спросила Рита неожиданных гостей, после того как они довольно застенчиво отпили шампанское и поклевали колбаски.
– Топорик необходим. Чем больше он будет по размеру, тем лучше. – Тот, что курил и не расставался с сигаретой, взял инициативу в свои руки. – Мы этим топориком попробуем дверь отжать. Ну в крайнем случае порубаем ее маленечко!
– Не надо из новой двери делать старуху процентщицу! – испугались девчонки. – Лучше уж посидите тогда вместе с нами, пока кто-нибудь не привезет вам запасные ключи!
– Ключи может привезти только мама! А она в такой гололед не выходит из дома! И я ничем не могу ей помочь! – снова загоревал тот, что так и остался сидеть с вывернутыми карманами.
– Да отвезем мы вас к вашей маме! – вдруг неожиданно для себя сказала Лялька. – В машине-то не замерзнете без дубленки?!
– А меня отвезите к жене! Я так соскучился! – жалобно попросился и мужчина с шелковым галстуком.
– А может, сначала к любовнице? По ней ведь тоже соскучились, наверное? – уточнила Татьяна.
– Вот, даже не знаю, к кому лучше вначале! – задумался серьезно мужчина. – Я соскучился и по той, и по другой! Это неразрешимая дилемма моей жизни…
– Ну, поедем тогда сначала к той, к кому по дороге! – быстро решила дилемму Татьяна.
– Эй, друзья, а как же я?! – удивился беспрестанно курящий. – У меня ведь нет ни жены, ни любовницы, ни беспокойной мамы! Кроме того, мое пальто тоже осталось закрытым в квартире! Куда мне деваться?
– Придется вам подождать, пока ваш друг не привезет от своей мамы запасные ключи, – предложила Лялька. – Вы у нас будете ценным гостем – ведь у вас, как вы говорите, никого нет!
– И где же мне ждать?
– У Риты! Она вас не выгонит! – дружно показали на хозяйку девчонки и пошли одеваться. – Рита, не теряйся!
В прощальных поцелуях подруг Рита почувствовала скрытый намек, побуждение к действию.
«Ничего мне не надо! И только жаль, что из-за этих непрошеных гостей мы с девчонками не посидели как следует!» – подумала она и вернулась в кухню. Там за столом по-прежнему индифферентно курил оставшийся гость.
– Уехали? – поинтересовался он.
– Уехали, – сказала Рита и села напротив.
Кухня как-то сразу опустела, и почему-то стало казаться, что все хорошее в жизни уже закончилось. Рите стало грустно. Мужчина молчал. Разговаривать им было не о чем, она тоже закурила. Гость, казалось, о чем-то задумался.
«Кто его знает, что у него на уме? – подумала Рита. – Может, вдруг кинется на меня, что тогда делать?»
А мужчина вдруг действительно немного встрепенулся, но не кинулся на Риту, а несколько застенчиво сказал:
– А у вас нечего больше поесть? – Он потушил свою бесконечную сигарету в Ритиной пепельнице. – Мы ведь там, у себя, поесть практически не успели… Только выпили… А у вас, согласитесь, почти все было уже съедено…
«Да, голодный мужчина кидается не на женщину, а на еду!» – подумала Рита и посмотрела на стол, а потом на кухонную плиту. Индейку из-за всех событий так и не успели засунуть в духовку, а на тарелочках с закуской действительно оставались только зеленые веточки травки.
– В холодильнике есть заливная рыба! – вспомнила она, достала со старанием приготовленное блюдо и поставила перед ним. Мужчина с некоторым сомнением посмотрел на желе, в котором застыли кусочки морковки и рыбы, но все же взялся за вилку.
– А можно под эту рыбу выпить водки? – спросил он, осторожно попробовав кусочек. – Без водки как-то не идет…
– Наливайте.
Он выпил рюмку и с жадностью начал есть. Через какое-то время он оторвался от формочки. Она подумала, что он хотя бы скажет «спасибо».
– Нет, это у вас не заливная рыба! Это гадость какая-то! – произнес он вместо благодарности и уже без разрешения налил рюмочку коньяку.
«Счастливая я, что хорошо знаю жизнь! – подумала Рита. – В принципе я ничего другого и не ждала! Все, с меня хватит! Теперь надо как-то подвести его к финалу и закруглить этот визит». Она подошла к эркерному окну, посмотрела на улицу. Город внизу переливался цветными огнями, в окнах домов были видны огоньки светящихся елок, и она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Ей показалось, что она, одна-одинешенька, плывет куда-то в полную опасностей даль в открытой всем морям кабине батискафа.
«Ну ведь должен же быть на свете хоть кто-нибудь, с кем у меня было бы хоть что-нибудь общее!» – решила Рита и предложила незваному гостю:
– Давайте сварим кофе! А то уже поздно, ночь скоро кончится.
– Я могу сварить! – предложил незнакомец, и кофе, сваренный им в старой Ритиной кофеварке, оказался вдруг неожиданно вкусным. Она пила его с удовольствием. Мужчина тем временем разглагольствовал: – Вы, конечно, извините нас за вторжение, мы не собирались нарушать ничей покой и навязываться никому не хотели, просто вышло все случайно и очень по-дурацки! Мы решили с друзьями немножко посидеть, выпить, обсудить проблемы, на которые каждый день не хватает времени…
– Какие же проблемы? – вежливо поинтересовалась Рита.
– У каждого свои… – пожал плечами ее ночной собеседник. – Вадик, тот, что с галстуком, уже который год разрывается между женой и любовницей… От жены у него дети, которых он любит, жену он тоже любит, но и любовницу любит… Как тут решиться принести кого-то в жертву? А у Костика проблема с матерью. Женщина она одинокая, в возрасте, как начнет волноваться – сразу давление поднимается. Чуть что, «скорая помощь», больница… Он уже замучился возить ее по врачам. От Него из-за матери ушли две жены, а он вот не может никак привести отношения с ней в порядок, хоть уже и взрослый бугай… И не отходит он от нее ни на шаг, забывая о своей личной жизни…
«Как это все знакомо… – подумала Рита. – Только рассказано с точки зрения другой стороны».
На сердце у нее как-то неожиданно потеплело. Она посмотрела на своего ночного гостя другими глазами. «А может, мужчины в принципе не любят заливную рыбу? – подумала она. – Тогда надо просто исключить ее из жизни!» Вслух она сказала:
– Ну а у вас какие проблемы?
– Вот у меня – никаких! – засмеялся ночной гость. – Свободен как ветер, надеюсь в жизни только сам на себя! Пожалуй, вот только… – Он замешкался.
– Внебрачные дети шалят, может быть? – попыталась подсказать ему Рита.
– Да нет! – Он засмеялся опять. – Всего лишь надо бы бросить курить! Но трудно в одиночку бросать! Пробовал несколько раз – и не получилось.
– А может, вы возьмете меня в компаньоны? – отчего-то тихо спросила Рита. – Пока только решить проблему курения. Без дальних планов на будущее.
– Можно попробовать. – Он задумался. – Женщин я еще в компаньоны не брал.
Рита встала из-за стола. Снова подошла к окну. На улице началась небольшая метель.
– Вот скоро и кончится новогодняя ночь! – сказала она.
– Как в кино «С легким паром…», – неожиданно в тон Ритиным мыслям проговорил ее собеседник. – Только в жизни все одновременно скучнее и проще.
Они помолчали.
– Знаете, – сказал он, – я, пожалуй, пойду. Неудобно сидеть у вас всю ночь. Вам, наверное, уже хочется спать… По-дурацки прошел этот Новый год. Найду-ка я частника и отправлюсь домой. Не беспокойтесь, не простужусь. Я бы уже давно ушел, но в Новый год не хочется одиночества, а с вами было так приятно посидеть!
«Если он сейчас уйдет, я не смогу остаться одна! Сердце разорвется на части! – подумала Рита. – А он больше не вернется, я чувствую. Он не из тех, кто возвращается. Но я не хочу его потерять! Кто-нибудь, помогите, придумайте что-нибудь! – Она почти взмолилась: – Ну где же вы, подруги?»
И тут раздался спасительный звонок в дверь. Рита открыла. И Таня, и Лялька, и Вадик с Костиком стояли довольные и радостные в дверях и помахивали связкой новеньких ключей.
– Пустите погреться, если вы еще не все выпили! – все вместе сказали они, и Рите стало понятно, что поездка в новогоднюю ночь сблизила и их.
– Конечно! – сказала она. – Заходите! Заливную рыбу мы изжили, как главного врага, но, как вы помните, на плите стоит шикарная индейка, и если ее поставить в духовку, то через сорок минут она будет совершенно готова! – Рита повернула голову и посмотрела на своего ночного гостя. Он, улыбаясь, ответил ей взглядом и выкинул ее и свою пачки сигарет в мусорное ведро.
Ноябрь 2003 г.
СТАКАН ЗЕМЛЯНИКИ
В Италии Лиза наслаждалась Венецией. Ее также восхищали Рим и Неаполь. Во Флоренции она цитировала строчки из Данте, от маленького храма императора Андриана в Канопе ее невозможно было оторвать в течение двух часов, но в Венеции она готова была провести всю жизнь. Она заставила меня исплавать и исползать весь этот город для того, чтобы насладиться им сполна. В галерее Академии она со счастливым видом бродила между полотен Тициана и Веронезе, а возле «Фортуны» Беллини, с мячом и детишками, с улыбкой простояла чуть ли не час.
– Дети – это нечто! – сказала она наконец, отходя от этой картины, и посмотрела на меня с хитрецой во взгляде. Потом с неиссякаемым энтузиазмом потащила меня смотреть скульптуры львов и львиц перед входом в мало известный туристам Арсенал, как будто ей не хватало этих хищников, с крыльями и без, в других, более известных местах Венеции. И я, начиная уже уставать от обилия терминов и необходимости восхищаться и смотреть туда, куда указывала ее тонкая ручка, унизанная кольцами и браслетами, не мог не отдать должного искренности Лизы и ее очень уж выраженному чувству прекрасного.
В Москву мы вернулись женихом и невестой. В течение недели после возвращения Лиза обзванивала общих знакомых и друзей, рассказывала об Италии и между делом сообщала, что этим путешествием мы отметили нашу долгожданную для всех, кто нас знал, помолвку.
В выходные мы устроили по этому поводу вечеринку и показали собравшимся друзьям фильм о нашем пребывании на кусочке земли, тысячелетиями выдающемся в море в виде ботфорта со шпорой.
– Меня восхищает, – говорила Лиза, держа в руке бокал сладкого вина, привезенного из Италии, – как в Европе на сравнительно небольшой территории умещается столько исторических пластов, столько произведений искусства, столько площадей и соборов!
Гости, в большинстве своем, так же как и мы, объездившие полмира, снисходительно принимали Лизину восторженность.
– Что делать! – сокрушенно признала она. – Действительно, я слаба! Вид с канала на дворец дожей каждый раз вызывал у меня слезы! Я вспоминала пейзаж Моне. Он писал почти с той же точки, откуда смотрели и мы. Удивительно, как чувствуется связь времен: Средневековье и Возрождение – импрессионизм и наше суматошное время. Искусство действительно вечно!
Возразить на это было нечего, и гости в знак согласия вежливо отпили из бокалов.
Потом следовали кадры из кафе «Флориан» на площади Сан-Марко, в котором Лиза, несмотря на жуткую дороговизну этого модного места, наслаждалась кофе и пирожными с нескрываемой надеждой увидеть здесь какую-нибудь яркую знаменитость. Но знаменитости, очевидно, не думали встретить здесь Лизу и поэтому не появились, а моя камера плавно переместилась сначала на вид прекрасного византийского собора, потом на колокольню при нем и далее на колоннаду здания библиотеки. Вдруг Лиза опять воскликнула:
– Ну посмотрите, разве не прелесть?!
Я отлично помнил эпизод, к которому все сейчас приковались взглядами. Мы перешли с площади на пьяцетту Сан-Марко и остановились перед розоватым мрамором дворца дожей. Возле колонны с крылатым львом на макушке (я все время недоумевал, как мог столько лет противостоять всем непогодам львиный хвост, горизонтально отставленный и распростертый в воздухе, с соблазнительной кисточкой на конце) местный мальчишка специальной подкормкой приманивал голубей. Он продавал подкормку и туристам. Хрупкая фигурка Лизы в блестящей маечке и светлых джинсах вскоре была сплошь облеплена этими спокойными и ничего не боящимися птицами. Штук пять откормленных пернатых сидело у Лизы на голове, словно у дрессировщицы в цирке, а уж сколько гнездилось по ее плечам, рукам и даже пыталось уцепиться за спину – подсчету не поддавалось.
– Смотрите не на меня! – говорила Лиза нашим гостям с приятным гортанным смехом. – Взгляните на мальчика – вот типаж!
Деловой итальянский мальчишка с виду ничем не отличался от своих кавказских собратьев, помогающих родителям за прилавками московских и подмосковных рынков. Но чуткий к искусству глаз Лизы сумел выделить в его внешности медальный профиль классических римских монет, быстроту реакции и деловую хватку, свойственную современной молодежи. И уж совсем умилительной показалась зрителям запечатленная моей непрофессиональной камерой сцена, во время которой Лиза на неплохом итальянском пыталась выведать у молодого предпринимателя, не собирает ли он таким образом деньги на свое будущее образование. Но юный романеи то ли не понимал Лизин итальянский, то ли решил ни за что не сознаваться в своих намерениях. Кстати, это было психологической ошибкой с его стороны – под идею образования Лиза не пожалела бы ему еще пятерку евро, которые он мог бы истратить на сигареты, пиво или мороженое. Тем не менее чернявый парень молчал как партизан, пока наконец Лиза, согнувшаяся под тяжестью голубей, не завизжала: «Ой, больно!» – и с брезгливым выражением лица не согнала с себя всю стаю. Я протянул подростку причитающиеся ему деньги, а Лиза потом еще долго отряхивалась, вытирала себя бумажной салфеткой и жалобно приговаривала:
– Эти поганые птицы исцарапали мне всю спину!
Но это уже было известно только мне, а для гостей осталось за кадром.
Вскоре наш вечер благополучно окончился, а на следующие выходные нас пригласил к себе мой друг, выстроивший себе дачу в деревенском стиле, как он выразился, «за тридевять земель, в экологически чистом районе». Тридесятое царство оказалось довольно далеко, в Костромской области, но мы с Лизой, всегда умеющей отвечать на приглашения, поехали туда с удовольствием.
Бескрайние леса, поля и перелески, начавшиеся почти сразу же за пределами Московской области, произвели на нас впечатление чего-то дикого и пустынного. Казалось, они не кончатся никогда, но однообразие, мелькающее за стеклами нашей машины, было все-таки не лишено некоторой притягательности, словно одна и та же негромкая, но приятная для слуха экзотическая тягучая мелодия. Мы ехали вперед, минуя небольшие российские города, но время, казалось, для нас остановилось. Пейзаж за окнами машины все не менялся. Одна сотня километров сменяла собой другую, а вдали проплывали все те же леса, поля и деревеньки, которые как будто мы уже видели раньше. За Костромой кое-где по обочинам дороги стали попадаться простые люди – грибники и ягодники. Они стояли или сидели рядом со своим лесным товаром, пытаясь сбыть проезжающим добычу. Остановившись, мы купили приятелю в подарок корзинку пахучих, облепленных иголками желто-коричневых маслят, а несколько стаканов земляники условились захватить на обратной дороге.
Одна пара таких продавцов мне запомнилась больше других. Женщина и ребенок – мальчик лет шести – дальше всех ушли от своих конкурентов. Они встретились нам километрах в семи от границы села. Женщина присела на обочине на сломанный ящик, а мальчик – белоголовый и светлоглазый, сильно загорелый, но чистенький – стоял возле нее в огромных, с чужой ноги, кедах и ручонками с вытянутыми вперед указательными пальцами указывал проезжающим мимо путешественникам на несколько пластмассовых стаканов, доверху наполненных лесной земляникой. Рядом на газете виднелись кучка рыжих лисичек в смятом кульке и металлическая кружка с только что появившейся в этом году, еще сизой от неполной спелости черникой. И во всей его маленькой фигурке и отчаянной позе, с которой он рекламировал свои богатства, чувствовалось огромное желание помочь матери заработать хоть сколько-нибудь денег.
– Он будто из рассказов Сарояна, – кивнул я на ребенка, но Лиза дремала и не слышала меня. Во всяком случае, она не откликнулась.
Баня и блины с икоркой под водочку в обществе приятеля и его жены были выше всяких похвал. На следующий день друзья повезли нас на речку, мы купались там в прозрачнейшей воде, и стаи мальков щекотали нам ноги, а в зарослях иван-чая можно было не только играть в индейцев, но и замаскировать в них целый дом, такой они достигали высоты. Лиза сплела из полевых цветов венок, надела его на свою русую головку и ходила по берегу в нем и в зеленом парео, прелестная и юная, как андерсеновская русалочка. Уезжать в Москву не хотелось, но ближе к вечеру мы все-таки двинулись с экологически чистого подворья и, проехав километров шестьдесят, увидели первых торговцев. Я вспомнил о светлоголовом мальчике, у которого хотел купить землянику.
– Да купи ты у первых попавшихся! Ягода везде одинаковая! – сказала Лиза, но я упорно жал на педаль и гнал машину вперед. – Поздно уже, небось их и нет – продали все и ушли домой! А мы без ягод останемся! – Лиза недовольно сложила губки узелком, и я подумал, что действительно она права, но все-таки решил доехать до той деревеньки, известной мне по названию.
Мальчик и женщина на этот раз сидели ближе к дому. Может, они уже выбрали все ягоды с дальних полян, а может, просто стати возвращаться и заодно присели на обочину отдохнуть, но только я увидел их издалека. Женщина опять сидела в той же позе, безвольно уронив плечи, только не на ящике, а на складной табуретке, которую ей, видимо, приходилось носить с собой. Мальчик же, почти выскочив на дорогу, опять показывал указательными пальцами на свой товар, как бы давая понять, что не просто так они с матерью остановились на дороге, а для дела.
– Пугни его! – сказала Лиза и, видя, что я заблаговременно сбавил скорость, пару раз сильно нажала на сигнал. Но мальчик не только не отскочил, а, наоборот, побежал изо всех сил к нашей машине.
– Купите грибы, ягоды! – С умоляющим выражением лица он уже тащил два литровых стакана, доверху наполненных земляникой. – Забирайте последнее, что осталось! – с взрослой интонацией, но тоненьким еще голоском произнес он и поставил перед Лизой на землю стаканы. Несколько ягод просыпалось с верхушки. Мать тоже привстала со своего стульчика и попыталась подойти к нам, но было видно, что ходит она с трудом, вероятно, вследствие какой-то болезни ног. Решив, что сейчас ничем не сможет помочь сыну, она опять опустилась на свое неудобное сиденье, но смотрела в нашу сторону напряженно, всем видом напоминая собаку, наблюдающую за щенком, отошедшим далеко.
– Сладкая у тебя земляника? – спросила Лиза, с брезгливым видом подняв банку и осматривая ее со дна. – Вон на дне сколько неспелых ягод!
– Я не специально! – стал оправдываться мальчик, с тоской оглядываясь на мать. Возможно, он почувствовал, что может потерять покупателей. Мать в ответ на его призыв поднялась со стульчика и заковыляла к нам.
– Ну, сколько же ты хочешь за стакан? – глядя на мальчишку сверху вниз, спросила Лиза.
Он назвал сумму.
– Дорого! – Лиза смотрела на него спокойно, уверенно, и мальчишка заколебался. Было видно, что желание продать ягоду у него очень велико, но сумма, которую ему предложила Лиза, совсем никак не оправдывает его надежд. Скрепившись, он отрицательно помотал головой.
Проницательная Лиза поняла его стойкость.
– Давай хоть на десятку дешевле! – предложила она.
Что такое было десять рублей для Лизы, тратящей несколько тысяч в месяц только на карточку в оздоровительный клуб! Но она упорно торговалась. К мальчику подошла мать, и я увидел, что это еще вовсе не старая женщина, может быть, старше моей кажущейся юной, прелестной Лизы только несколькими годами.
– Отдай им, Сережа, – вздохнула женщина, и мальчик, прежде чем высыпать ягоду нам в пакет, посмотрел на мать долгим взглядом. В нем одновременно светились и надежда, что, может быть, теперь он получит что-нибудь желанное его детскому сердцу, и страх, что, раз денег заплатили меньше, чем предполагалось, он все-таки останется без награды.
– Ставь в пакет стаканы! А то земляника помнется, – велела Лиза. Мать мальчика промолчала, хотя я догадался, что эти пластмассовые стаканы им тоже приходится где-то покупать.
Я взглянул на Лизу. Она стояла возле машины, держа в руках кошелек, и холодно смотрела на мать и сына.
– Дай им, сколько они просят! – негромко сказал я.
– С чего это? – Она удивленно вскинула на меня прозрачные светлые глаза.
– А ты спроси, не собираются ли они потратить эти деньги на образование, – с неизвестно откуда взявшейся иронией сказал я. Женщина расслышала мои слова, но не поняла тайный ход моих мыслей.
– Тетрадки-то теперь, знаете, сколько стоят? Да ручки, да пенал, да одежда… – вздохнула она.
Лиза поджала губы, но все-таки вытянула из пачки десятирублевок одну купюру и спрятала ее назад в свой карман. Протянула оставшиеся деньги мальчику. Он, прекрасно заметив ее жест, с вытянувшейся мордочкой отдал деньги матери. Та бережно свернула десятки и спрятала их в потертый кошелек. Мальчик проводил деньги взглядом, украдкой вздохнул и, быстро собрав с земли упавшие ягоды, отправил их в рот. Мать повернулась и, прихрамывая, пошла к своему стульчику, мальчик побежал впереди нее. Было ясно, что мы их больше не интересуем. Лиза сунула в стаканы свой изящный носик и стала бережно уставлять ягоды в багажник.
– Хорошая земляника! – сказала она. – Спелая и как пахнет! – В хорошем настроении она снова уселась на переднее сиденье и запела что-то на итальянском.
Мне на мгновение захотелось, чтобы дальше она ехала не со мной. Я осторожно дал задний ход и через несколько секунд поравнялся с мальчиком. Мать его, согнувшись, складывала свою табуретку, они собирались идти домой. Я быстро вышел из машины, подошел к женщине, сунул ей сторублевку в жесткую руку и вернулся обратно. Она сначала не поняла меня, а поняв, быстро выпрямилась и сделала движение, будто хотела отбросить от себя деньги. Но не бросила, потому что велико у нуждающегося человека уважение к ним. Она стала говорить что-то очень быстро, негодующе и зашагала к машине, но я уже был от нее далеко и только в зеркало заднего вида еще некоторое время мог видеть, как она оторопело застыла посередине дороги.
Лиза же помолчала некоторое время, а потом медленно повернула ко мне свою точеную русую головку.
– Какой ты добренький! А они теперь будут ломить за свою ягоду втридорога!
– Представь, чтобы набрать несколько стаканов этих ягод, мальчишка должен был ползать на жаре среди мух и комаров целый день.
– Ничего, на то оно и лето, – заметила Лиза. – Зато и ягод наелся!
– С земли собирал. – Мне вспомнилось, с какой быстротой мальчишка поднял ягоды, чтобы их не раздавила машина.
– И жрал их немытыми, как свинья! – докончила Лиза.
– Поставь себя на их место.
– Вот чтобы ни я, ни наш будущий ребенок не оказались на этом месте, ты и должен выкинуть из башки всю свою гуманистическую дурь! И работать, работать, работать! – холодно сказала Лиза.
Я молча стал прокручивать в башке ее слова о будущем ребенке, не понимая, просто так она о нем сказала, ради красного словца, или уже была на то причина с самой Италии. Лиза тоже замолчала и некоторое время сидела надувшись, откинувшись глубоко на спинку сиденья нашей быстроходной машины. Но возле Переславля-Залесского, заметив указатель в сторону музея юного Петра, она, как будто ничего не случилось, обратила мое внимание на то, что не худо было бы как-нибудь при случае заехать туда и все внимательно осмотреть.
– А то всю Европу объездили, а у нас почти нигде не бывали!
Мне не хотелось больше с ней спорить, да и движение на дороге стало более интенсивным – все возвращались с уик-энда в Москву, – и я, лениво кивнув, согласился.
Июль 2004 г.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
