Текст книги "Когда прошлое молчит (СИ)"

Автор книги: Ирина Солак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 24. Виктор. Семейная порука

– Отец.

Я медленно кивнул, приветствуя сидящих за столом. Евгений, кажется так его звали, вежливо протянул руку и крепко сжал мою ладонь. Вера, натянутая как струна, нервно дернулась, стоило мне прикоснуться к ней. Я не хотел нарушать ее границы, но весь ее внешний вид говорил о том, что ей некомфортно. Словно она расположилась на острых иглах, балансируя на болевых точках, пытаясь поймать равновесие и не причинить себе больше страданий, чем следовало. Но стоило мне слегка сжать ее плечо, как девушка отпустила натянутую струну.

– Я не думал, что ты действительно приедешь сюда сегодня, – отец указал на стул, стоящий возле Веры. – Но благодарю за посещение нашего уютного уголка. С Верой ты уже знаком, а это Евгений…

– Твой верный приемник, я помню, – поморщился я. – И что же заставило нас собраться здесь всем вместе в теплом семейном кругу?..

– Не будь таким грубым, вы все-таки братья, хоть и…

– От разных женщин.

Ошибка молодости отца, как он сам называл Евгения. Этот парень появился в нашей жизни внезапно, выпрыгнул из коробки и закричал, что теперь он числится моим братом. Тем, кто действительно не посмеет разочаровать почтенного папочку. Мама кривила губами и отказывалась даже смотреть на него, в то время как отец гордо представлял его друзьям и рассказывал о том, что ему так повезло получить такой восхитительный экземпляр с одного выстрела.

После долгих споров и криков, мать заставила его исчезнуть из поля зрения, но стоило ей погибнуть – братец вернулся в нашу жизнь. Тихий подпевала, который усиленно пытался доказать, что он чего-то стоит. И, судя по сшитому на заказ костюму, у него это получилось.

– Виктор, мы здесь не за тем, чтобы вы в очередной раз начали вгрызаться в глотки друг друга, – отец пододвинул мне бокал. – Как твоя работа? Слышал, что тебя отстранили от того дела…

– Да, мы теперь не можем остаться независимой стороной, поэтому…

– Приехали серьезные ребята? Я всегда знал, что этот ваш Максим свяжется не с теми людьми…

– Отец, я уверен, что его «самоубийство» – такое же, как и «случайность» в гибели матери.

– Эту тему мы уже обсуждали множество раз, Витя. – Он выпрямил резко выпрямил спину. – И, насколько я помню, ты согласился тогда, что…

– Что расследование завершено и нет смысла ворошить прошлое, – я пристально посмотрел на Веру. – Что ты здесь делаешь?..

– Я…

– Она наша гостья и, возможно, потенциальный партнер, – отец перебил меня и примирительно поднял руки вверх. – Ты не надумал присоединиться к нам? Как тебе атмосфера вокруг, нравится?

Я молча окинул помещение взглядом. Раскованные девушки, уверенные в себе мужчины… Завлекающие улыбки и осмелевшие прикосновения. Все это выглядело так, словно в нашей «Мусорке» алкоголь лился рекой и абсолютно бесплатно. Только здесь не говорили безвозвратное «нет». А если верить дневнику Веры, то на все предложения томно вздыхали и отвечали: «подумаю». Никаких игр в недотрогу и статус, а простое, обычное общение. Но с условием, что девушки здесь находились не по своей воле. Руки сами потянулись к бокалу, как я наткнулся на беспомощное выражение лица Веры. Она смотрела на меня из-под слегка опущенных ресниц, скрывая отчаяние за маской безразличия. Словно не она сейчас сидела за одним столом с моим отцом и создателем работорговли в нашем уютном, маленьком городке.

«Они считают, что новое поколение девушек нужно перевоспитывать. И делать это нужно жестко, четко и без лишнего шума. Девчонкам нужна лишь сильная рука и отключение интернета, чтобы они перестали слушать таких же воодушевленных куриц в сети. Тогда они научаться быть настоящими женщинами.»

Пролистывая дневник Веры, я с ужасом понимал, что частично согласен с политикой этого заведения, но не такими методами. Да, сейчас, в эпоху доступной информации, которая льется из всех источников девчонки верят во все эти псевдопсихологические штуки, учатся дышать маткой, и все поголовно считают, что они особенные. Да, все люди особенные, а девушки так вообще – каждая индивидуальна…

– Интересная концепция, отец, но что-то не вижу ошейников… Не предусмотрены?

– Виктор, ты явно что-то путаешь…

– Нет, папа, я точно ничего не путаю, – я поднял руку вверх. – Ты теперь продаешь не только рабочие места, но и предоставляешь площадки для работорговли?..

Вера побледнела и устало откинулась на спинку стула. Во взгляде явно читалась вина и усталость. Словно она наконец-то осознала, что она здесь не одна.

– Работорговли? О чем ты! У нас приличное заведение, где девушки спокойно отдыхают, а мужчины знакомятся и бьются за право покорить их сердца, – высокопарно вставил Евгений.

– Ты сейчас помолчи, ублюдок, – процедил я, сжимая кулаки под столом. – Тебе только дай шанс показать себя, ты тут же побежишь…

– Виктор. – Отец серьезно посмотрел на меня. – Здесь все находятся на своих местах и по своей воле. Никто не принужден, и никто не удерживает их здесь силой…

– Потому что путь на свободу заключен в распоротом животе?..

– Не понимаю, о чем ты, если девушки хотят уйти, то…

– То вы просто– напросто выбрасываете их на порог любого бара или ступеньки «Мусорки» особенно приглянулись?..

– Лев Альбертович, я могу его вывести, если нужно.

– Нет, Женя, не стоит. Вы все-таки одна кровь, хотя Виктор и благополучно забывает про это, но вы оба являетесь частью моей империи, хотите этого или нет.

– Да, конечно, подчиненные у тебя уже есть, а вот наложниц не хватало! – Я окончательно завелся. – Да и один из сыновей у тебя тоже бракованный попался, во всем этом безумие участвовать не хочет, какое разочарование!

Отец с укором и легкой улыбкой посмотрел на меня. Так, как смотрел всегда, когда я выходил из себя. Словно он знает что-то такое, чего мне никогда не понять. От его взгляда хотелось заткнуться и признать его правым. Но не сегодня. Наигранный смех из глубин зала только это подтверждал. Я оглянулся назад и поморщился. Высокая блондинка с нечитаемым лицом слишком громко смеялась, гладя по плечу лысого и толстого мужчину. А тот улыбался с видом сытого кота и ласково гладил ее по руке, с придыханием что-то рассказывая. За другим столиком невзрачный парень с прыщавым лицом чистил маленьким ножичком апельсин и игриво кормил сочными дольками пышногрудую женщину, которая очень неправдоподобно пыталась скрыть отвращение, поджимая губы.

Я с вызовом встретился с проницательным взглядом отца, в зрачках которого полыхал давно знакомый мне огонь. Неодобрение.

– Вот объясни мне, сынок, – процедил он, поглаживая грань бокала. – Как давно женщина говорила тебе «да», не узнав размер твоего банковского счета и хронологии предыдущих отношений?..

– Это их право, не тебе решать, как женщинам нужно отвечать! Они сами решают, нравится им мужчина или нет…

– Ты не понимаешь сути проблемы. Мужчинам просто не оставляют шанса понравиться. Девушки напридумывали себе шаблонов, под которые должны ложиться все без исключения, а потом просто отвергают любые отклонения от их выдуманного идеала!

– Называют это красными флагами и обвешивают ими всех без разбора, – хмыкнул Евгений, с неприязнью глядя на меня. – А ты знал, что попытка взять девушку за руку после свидания это нарушение личных границ?

Я устало допил коньяк и вздохнул. Вера ерзала на месте, сжимая руками краешек стола. Отец всегда считал женщин чем-то вроде собственности. Поэтому стоило матери попытаться принимать решения самой, как сразу он начал поднимать на нее руку. А когда она окончательно решила уйти от него – он просто подстроил тот ужасный взрыв в одном из проигрышных заведений. Два зайца один ударом – свобода и страховка.

– Отец. Все, что происходит здесь – незаконно.

– А ты докажи, – хищно улыбнулся он. – Сам посмотри! Девушек действительно никто здесь не держит силой, они сами выбрали этот путь. Богатые мужчины уделяют им внимание, носят на руках, сражаются между собой за право завладеть ими…

– Да, Виктор, если девушка не хочет проводить время с кем-то, она просто дает нам знать, и мы вежливо просим мужчину удалиться, – Евгений примирительно склонил голову. – А если девушка готова переехать к мужчине или начать отношения, то мы только рады!

– Но…

– Мы даем шанс. Все, что нужно девушкам – это быть при деле. Стоит ей расслабиться или понять, что за ней не стоит толпа желающих – то она начинает думать о том, что с ней что-то не так. Начинает искать причины, платит психологам, смотрит популярных блогерш и впитывает их «бесценные» советы о том, как надо. Мы здесь учим их слушать и видеть. Навыки, которые они потеряли в погоне за загадочностью.

– Да, из-за этой «загадочностью» те, кому действительно нужна помощь психологов, остаются незамеченными и боятся за ней даже обратиться, опасаясь быть как все эти, – Евгений приподнял бровь. – Заметил, как много стало людей, которые бьют себя в грудь, крича, что они посещают терапию? Рассказывают про детские травмы и как сильно их потрепали отношения?

– Вам какое дело до этого? – Я еле удержался, чтобы не вскочить с места. – Это не повод запирать всех их здесь, и силой заставлять девушек находить себе партнера! Времена изменились, примите это, теперь у всех высокая душевная организация, мать вашу!

Отец презрительно посмотрел на меня и наполнил мой бокал. Я внутренне сжался под его тяжелым взглядом, но сумел выдержать и не отвел глаза. Детские травмы, Евгению ли про это рассказывать?..

– Мы лишь хотим подтолкнуть их к правильному, прошлому пути, – отец развел руки в сторону. – Если мы начнем останавливать пропаганду всех этих «флагов» отсюда, возвращать женщин к реальности, кто знает, может позже все снова вернется на круги своя.

– На какие «круги своя», – усмехнулся я, – о чем ты вообще говоришь? Ты себя слышишь?

– Слышу, конечно. А вот они, – он обвел зал рукой, – разучились слышать. Разучились понимать. Идти на компромиссы. Я люблю и уважаю женщин, но они начали это использовать. Теперь если ты говоришь женщине, что тебе не нравится то, как она одевается, как себя ведет – ты автоматически становишься абьюзером или как там… Они больше не прислушиваются к нашему мнению, все воспринимают в штыки.

– Нормальный мужчина на такое просто не обратит внимание и найдет себе ту, которая будет прислушиваться.

– А если все они станут такими, Виктор? Ты об этом подумал? Уже сейчас они все как под копирку – одинаково одеваются, одинаково говорят, а еще немного и думать буду тоже все как одна! Все уверены, что мы хотим их переделать, подстроить под себя, а нам то всего-то нужно просто умение слушать нас, мужчин, а не этих ботоксных баб из соцсетей, которые все как одна воют, что нельзя прогибаться под нас!

– Хотя мы и не хотим никого прогнуть, так, нагнуть можно, но с обоюдного, – мерзко хихикнул Евгений.

Вера закашлялась, отставляя бокал в сторону. Я отметил, как напряглись плечи и как дернулись плотно сжатые губы. Она медленно подняла глаза и посмотрела на Евгения с вызовом в горящих глазах:

– Что-то меня вы без обоюдного принудить пытались. Или побои в вашем видении заключают в себе обязательную программу?..

– Ты забываешься, с тобой у нас была другая история, – Евгений скрипнул зубами. – Ты у нас совершенно другой случай. Что, Вик, не весело, когда бывшая подружка тоже в деле, а ты за бортом?

– Вы к себе только людей в трудной жизненной ситуации заманиваете, те, у кого все хорошо, добровольно не идут?

– Мальчики, успокойтесь.

– Я же все помню, на меня ты даже смотреть не хотела, пока я тебе работенку не предложил. Сама же терпеть не можешь всех этих кур, ты только рада была их к нам направлять!

– Если ваши мужчины не могут к себе девушек привлечь, как-то заинтересовать, может это проблема ваших парнишек? – Вера нервно моргнула. – Я не знала, в какие игры вы играете, на что они идут…

– Тебя не интересовала их судьба, ты лишь хотела, чтобы все эти накрашенные куры, которые бегают только за кошельком, получили свое. А остальное тебе не касалось, пока на счету деньжата появлялись.

– Я же не знала…

– Все ты знала, просто не хотела обращать внимания, дорогая, – мой отец выразительно посмотрел на девушку. – Ты просто хотела, чтобы они все получили то, что заслуживают, не правда ли?..

– Не правда…

– Правда, дорогая, правда. Ты знала, на что они шли. Ты знала, где они окажутся. Ты просто закрывала на это глаза, так как и сама оказалась в незавидной ситуации… Как там поживает доктор Деревянко? Все еще рассказывает тебе сказки о чудесном исцелении?

Вера сжала краешек стола. Я буквально кожей ощущал ее напряжение и то, как она старалась почти не моргать, удерживая в поле зрения лишь одну точку. Как там она говорила? «Отключила все режимы самосохранения»? Сейчас же она, казалась, была как бомба замедленного действия. Действовала спокойно, расслаблено. Явно готовясь взорваться в любую секунду. Я видел побледневшие костяшки пальцев, изгиб плеч. Она словно вот-вот пересечет черту. На заднем плане смеялась люди, хихикали девушки, что-то рассказывали мужчины. Наигранный парад лицемерия.

– Вы? – Вера с усилием посмотрела в лицо моему отцу. – Вы и его завербовали?..

– Мы никого не вербуем. Мы просто даем шанс. А после…

– Отец, ты же понимаешь, что я вернусь сюда и закрою это место к чертям собачьим? Вы держите здесь девушек, убиваете людей, вы, блять, убили Макса!

– Нет, Виктор, он сам подставился. Ты думаешь, про нас никто не знает? Половина твоего отдела отдыхает у нас по понедельникам! А другая половина приходит по субботам… Ты думаешь, твой Эдуард с нимбом на голове? – Отец наклонился ко мне и прошептал. – Да он сам здесь просиживает одинокие вечера, упиваясь тем, какой он хороший!

– Ты действительно считаешь, что тут все законно? Ты действительно думаешь, что-то, что происходит здесь не всплывет наружу?

– Да, думаю. Потому то, что происходит здесь – скоро будет происходить везде.

Серьезный тон отца, его выражение лица… Я осознал все в одну секунду. Он действительно уверен в том, что это нормально. Словно все на своем месте. Как в детстве, когда мать маскировала синяки на лице, а я с ужасом смотрел на след его руки на ее щеке. Я уже хотел встать, забрать Веру и уйти отсюда, как заметил, как по ее лицу расползлась широкая улыбка, а глаза загорелись бешеным огнем.

Пронзительный визг заставил всех замолкнуть, а Евгений резко вскочил на ноги, уворачиваясь от летящего в него стакана. Звук бьющегося стекла слился с криком Веры, который явно рвался из ее груди уже долгое время и вот она отпустила себя, выпустив его на свободу. Я поднялся и с ужасом увидел, что Вера осела на пол, зажимая уши руками и крича так, что мне самому захотелось прижать ладони к голове.

– Успокой ее, – тихо сказал отец. – Все в порядке, девушке плохо, скорая уже в пути.

– ВЫ ВСЕ ЗВЕРИ, ГРЯЗНЫЕ ЗВЕРИ, ВЫ САМИ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ТВОРИТЕ!

– Женя, убери ее отсюда!

Поднялся гул голосов, кто-то начал кричать, а Вера сжалась в комок на полу, пронзительно визжа. Евгений дернулся было к ней, пытаясь поднять на ноги, но девушка извивалась. Я словно в замедленной съемке видел, как он поднял руку, широко замахиваясь ладонью. Не контролируя себя, я с удивлением ощутил секундное тепло на руке. Хруст кости и вопль слился одно. Названный братишка смотрел на меня в ужасе, прижимая ладонь к рассеченной губе. Он попятился назад, стер кровь и кинулся на меня. Щеку обожгло ударом, а в глазах немного помутилось от боли. Визг Веры превратился в сдавленное дыхание, когда она поднялась на ноги и бросилась на Евгения сзади. Маленькие ладошки били по его спине, пока он пытался вырвать свои руки из моих.

Я заметил краем глаза, как отец было рванул к нам, но знакомый парень остановил его, поворачиваясь к нему лицом и что-то быстро говоря. Я с силой оттолкнул Евгения от себя. Вера отскочила от нас, безумно крича, в то время как к нам подбежала одна из девушек и схватила ее за волосы, удерживая на месте. Моя голова кружилась, пульсируя изнутри, но я пытался держать себя в руках, насколько позволяла ситуация. Евгений хотел повторить пощечину, но я в очередной раз уклонился от приближающегося удара. Собрав силы, я толкнул его так, что он резко упал на пол, заливая его кровью.

– Виктор, сзади!

Крик Веры, пытающейся вырваться из хватки блондинки, разнесся в сознании и, стоило мне развернуться, я столкнулся с искривленным лицом Славы, который заносил руку с бутылкой. Быстрое движение, вскрик и бывший боевой товарищ оказался на полу рядом с Евгением. Не успев порадоваться своей физической подготовке, я с ужасом заметил, как Вера вонзила ногти в лицо девушке, оставляя глубокие кровавые борозды на лице соперницы. Девушка выла, пыталась отстраниться, но искаженное злобой лицо Веры явно говорило, что ничего у нее не получиться. Звук плевка, пощечина и глухой звук падения.

– Вера, бежим!

Я подскочил к девушке, приобнимая ее за талию. Она безвольно кивнула и резко побежала вперед, увлекая меня за собой. Я быстро оглянулся назад и наткнулся на осуждающий взгляд отца, в котором читалось многое. Люди вокруг молча наблюдали за сценой, но никто так и не пытался нас задержать, остановить… Я следовал за обезумевшей девушкой и мысленно усмехался, превозмогая боль в голове.

Ну что, отец? Империя не такая уж и стойкая, что твоих верных псов бьют в самом центре королевства?..

Глава 25. Вера. Тик-так

Я услышала свой голос как будто со стороны. Такой резкий, отчаянный, угрожающий. Не веря себя, а лишь стараясь не зажмуриться от растущей красной точки. Она увеличивалась, застилая собой все пространство. Готовая в любой момент взорваться и наконец-то вырваться за пределы поля зрение. Силуэт Светланы одобрительно кивал, указывая пальцем на мужчину с родинками на лице. Она опустила руку к животу и провела по диагонали, печально улыбаясь.

Дальше все заполонила красная дымка и вот я уже на ногах, кричу до хрипоты, ощущая, как режет горло. Ор, звуки стекла, переполох в зале доносится как из-под толщи воды, а мой визг отдается набатом в ушах.

Секунда и я с удивлением вижу, как мои ногти впиваются в нежную кожу, оставляя кровавые борозды.

Еще секунда – и теплая, крепкая рука приобнимает меня, давая сил.

Миг – и я бегу к выходу, хватая небольшой столовый нож со стола по пути и тяну за собой мужчину.

Морозный воздух колет лицо, а ноги спотыкаются о узкий подол, отказываясь идти дальше. Но я несусь за удаляющейся тенью подруги, не обращая внимания на пульсацию в голове.

Тик-так.

Я Вера.

Тик-так.

Я – плохой человек.

Тик-так.

Я потерялась.

– Вера, Вера!

Грубый мужской голос доносится из-за спины, но не оборачиваюсь. Он будет следовать за мной. Он всегда шел позади, стараясь уберечь меня от ошибок и неприятностей. Он молча кивал, когда я принимала неверные решения. Он сострадательно выслушивал, когда я не находила себе места. Он всегда был рядом. Даже если я этого не замечала.

– Вера, подожди!

Я притормаживая, ощущая как холодный воздух проникает в разгоряченные легкие. В попытках отдышаться я почти забываю про красную точку, которая пересекла порог возврата. Как там говорил доктор? Сильный стресс, взрыв эмоций, боль – это наши враги. Но и помощники. Они всегда возвращают нас в реальность, какой бы суровой она не оказалась.

– Мы должны убить их, – я слышу свой голос, пропитанный ненавистью. – Они так и будут продолжать это делать, они…

– Мы пойдем в полицию, расскажем все Эдуарду Семеновичу, а он уже…

– Ты не понимаешь! – я в отчаяние смотрю в глаза мужчине. – Они же сказали, официально все легально! Мы ничего не докажем, и я соучастница, как ты не понимаешь!

– Ты не знала, что делаешь и какие будут последствия, Вера!

Сильные руки сжимают мои плечи, что я ощущаю, как лопатки касаются друг друга. Он стягивает с себя пиджак, не разрывая зрительный контакт. В его глазах спокойствие и уверенность. Я пытаюсь медленно дышать, сдерживая рыдания и дрожь во всем теле. Горячая ткань укрывает меня, прикрывая оголенную спину. Если бы так просто можно было накрыть оголенные нервы, то все проблемы решались бы гораздо проще…

– Ты предлагаешь просто пойти в участок и рассказать все?

– Именно. Там приехали парни из области, они готовы помочь, они поверят и накажут их…

– А что будет со мной? – Я стараюсь не поддаваться панике. – Я же…

– Просто делала все, что могла, чтобы спасти мать, – в его голосе сталь. – У тебя не было выбора.

– Выбор есть всегда, Виктор. Выбор есть всегда.

– Уверен, мы решим все эти проблемы. Поехали в участок.

Я медленно выдыхаю, когда он отстраняется, выходя из моего личного пространства. Я чувствую, словно лишилась какой-то опоры, чего-то важного. Он критически оглядывает меня, и медленно кивает в сторону трассы.

– Нам нужно уходить отсюда, пока они не кинулись в погоню…

– Но они же должны были уже гнаться за нами! – Паника вернулась. – Что-то не так, они не могут нас просто так отпустить!

Виктор заметно напрягся, оглядываясь. Я видела, как заходили желваки на его щеках, но стоило моргнуть – лицо застыло под маской спокойствия.

– Просто уйдем отсюда.

– Мы можем, не знаю, где-то переодеться, мне необходимо смыть с себя, ну…

Он серьезно кивнул, вызывая такси. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Лицо Светы вновь всплыло передо мной, но сейчас она, игриво улыбаясь, приподняв брови. Я почти слышала ее насмешливый голос, в то время как из ее живота сочилась кровь, падая на грязный асфальт и застывая неподвижной массой. Видение казалось настолько реальным, что я практически ощутила металлический привкус крови на языке.

Хлопнула дверь подъехавшего автомобиля и вырвала меня из страшных грез наяву. Твердая мужская рука направила меня к сиденью, аккуратно стискивая плечо. В машине пахло лимонами, а выцветшая елочка на зеркале заднего вида раскачивалась как уставший маятник.

Света критично осматривала меня. Облегающее платье собралось на талии, как сплющенная гармошка. Цокнув язычком, она поправила волосы и вернулась к делу. Конечно, первое свидание после разрыва, дело важное. Подойдя к делу со всей серьезностью, девушка уже в который раз переделывала неудавшуюся стрелку на левом глазу и тихо бормотала себе под нос:

– Позвать на свидание в собственный бар, ну вот кто он после этого? Еще и на твое рабочее место, как будто ты там и так не проводишь практически всю свою скучную жизнь!

– Нам так удобнее, не осуждай меня, – я закатила глаза, критически смотря в зеркало. – Ты же знаешь, я не люблю новые места, а тут и рядом с домом, и обстановка…

– Располагает к быстрому перепихону, ну уж никак ни к романтике! Да и что подумают другие рабочие? Что ты спишь с начальником ради вечерних смен?

– Ты же знаешь, что там и так все это обсуждают! Стоит раз поговорить с человеком, так сразу начинаются сплетни, тем более в женском коллективе.

– Ну да, давай больше поводов, чтобы потом говорить, что ты так и задумала. Тем более у вас все никак у людей, сначала переспали, а теперь вот, свидания устраиваете, – усмехнулась она. – Так, все, лучше я уже не сделаю, поэтому будем выезжать на харизме… Помни, флиртуй в меру, не давай понять, что он тебе интересен и даже не пытайся вываливать всех своих демонов одной кучей и сразу.

– Тогда какой смысл вообще встречаться, если нужно строить из себя другого человека?

– Дура ты, Верка, – Света покачала головой. – Это же игра, которая идет сквозь века. Охотники и жертвы. Какой мужчина обрадуется, если добыча сама пойдет к нему в руки?

– Ну не знаю, например, нормальный?..

Света засмеялась и, впихнув мне в руки маленькую сумочку, вытолкнула за дверь. Я стояла в темном подъезде, а спустя часы очнулась в парке, сидя на лавочке в полном одиночестве. Пару пропущенных на экране телефона, размазанная тушь и тишина…

Машина притормозила возле многоэтажки. Зима окончательно вступила в свои владения, заморозив грязь на асфальте, слегка припорошив снегом. Виктор что-то говорил о том, что от его дома ближе до участка, но я практически не различала слов. Желание принять нормальный душ и смыть чужие прикосновения оттеснили даже режущую боль внутри черепной коробки. Я молча следовала за ним, стараясь не поскользнуться на тонком льду. Виктор помогает мне добраться до пустой квартиры, придерживая и не позволяя потерять равновесия.

Мысли в голове бьются набатом, напоминая о проведенной вместе ночи и о том, как я потерялась в себе, идя на невинное свидание. И благополучно забыла об этом. А он все неправильно понял и оставил наши отношения в воздухе, не давя на меня и даже не спросив, почему я тогда не пришла. Просто промолчал и продолжил дружеское общение, не нарушая границы. Как я могла забыть?..

Сейчас, стоя в коридоре такой знакомой квартиры, я с удовольствием внимала реакциям собственного тела. Фантомное наслаждение, ощущения покоя и безопасности.

– Я оставил на стиральной машинке кое-какую одежду, можешь переодеться, – негромко сказал он, включая свет на кухне. – Ты голодна?

Я с удивлением заметила, как желудок заурчал, напоминая о себе. А ела ли я что-то? Не помню. Молча кивнув, я проскользнула в ванну, сдирая с себя вульгарное платье и резким движением распустила волосы. Тело задыхалось от количества тонального крема, а раны едва заметно выглядывали из-под частично стертого грима. Включив воду на максимальную температуру, я с наслаждением ступила на холодный пол. С наслаждением растирая тело душистым мылом, я, казалось, сдирала с себя ужас прошедших дней. На руках показались следы от веревки, на шее кровавые разводы, а на ногах неглубокие царапины. Сдерживая рыдания, я смывала макияж и унижение.

Выйдя из-под горячих струй, я с крепко сжала в руках спортивные штаны и мешковатую толстовку. Нижнего белья не нашлось, но, надев на себя это серое облачение, я ощутила себя в словно в броне. Толстая ткань скрывала силуэт тела, надежно закрывая мою фигурку. Из зеркала на меня смотрела потерянная девочка, под глазами которой залегли синеватые мешки, а шея выглядела так, словно подростки увлеклись объятиями на диване. Покачав головой, я схватила с полочки ополаскиватель для рта. Мятная жидкость приятно холодила искусанные губы, раздражая нервные окончания. Красная точка практически скрылась из вида, но стоило мне заметить запястья рук, как она возвращалась с удвоенной силой.

Зубы стучали с удвоенной силой, пока я разглядывала себя в зеркале.

Света, убитая по моей вине.

Твари, уверенные в том, что они делают благое дело.

Бедные девушки, и так запутавшиеся в жизни.

Евгений. Лев. Наказание.

Мама.

Чувство вины новой волной затуманило сознание, а жалость к себе вернулась на привычное место. На стиральной машинке лежал небольшой блокнот, который так и просился в руки. Найдя огрызок карандаша, я начала делать то, что всегда приводило меня в чувства. Оставлять заметки. Пара слов, которые значили для меня больше, чем для кого-либо. Надежда на то, что так я смогу помнить.

Я с усилием сдерживала подступающие слезы и решительно вышла из наполненной паром ванной. Виктор гремел чем-то на кухне, куда я и направилась. На столе уже стояли бутерброды с сыром и дымились кружки с горячим кофе. Я опустилась на стул, замечая легкую полуулыбку хозяина.

– Прошлый раз ты хозяйничала на моей кухне, теперь моя очередь наконец-то показать тебе гостеприимство, – улыбнулся он, указывая на стол. – Кофе же просто черный, без каких-либо добавок?

– Да, спасибо. Как ты узнал все?

– Я был в твоей квартире.

Я уставилась на него, замерев с кусочком сыра у рта. Был в моей квартире. В голове вспыхнула мысль о том, насколько грязно там сейчас, но здравый смысл отсек ее сразу. Он все-таки следователь, пусть и неудачный. Не думаю, что его можно удивить парой немытых кружек и горой нестиранного белья. Но потенциальная хозяйка в моей голове забегала по кругу, заставляя сердце забиться сильнее.

– И что там интересного нашел?

– Твой подробный дневник и заметки. А также не принятые лекарства с горой стикеров. Ничего необычного.

Я хотела было ответить что-то колкое, но не смогла. Неловкость навалилась с такой силой, что я почувствовала, как загорелись щеки. Меня обычно трудно смутить, но эта его забота, надежность… Я аккуратно откусила кусочек сыра и чуть ли не заурчала от удовольствия. Желудок совершил радостный кульбит, а я не знала куда себя девать под пристальным взглядом мужчины. Руки сами потянулись к кружке и, обхватив ее ладонями, я начала осторожно подбирать слова:

– Тогда, когда мы должны были встретиться в «Мусорке»… Я хотела прийти, правда…

– Я все понимаю, ты не должна оправдываться…

– Нет, я просто забыла! Ты мне нравишься, но с моим недугом, я просто забыла, – я неловко поежилась. – Я вышла из квартиры Светы в красивом платье и все. Дальше ничего, я не дошла до места.

– Все в порядке. Уверен, как все это закончится – мы сможем повторить, – он уверенно посмотрел на меня. – Ты мне тоже нравишься, несмотря на все прилегающие проблемы. Это даже можно считать плюсом, если я накосячу – ты просто забудешь.

– Удобно, удобно, – я печально улыбнулась. – Особенно если я забуду о том, что это за мужчина ходит по моей квартире…

Он хрипловато рассмеялся и, сказав про то, что ему нужно куда-то позвонить, вышел из комнаты. Я с аппетитом набросилась на оставшиеся бутерброды, отмахиваясь от призрака Светы, которая с укором смотрела на меня, однозначно осуждая меня за растрепанный вид и отсутствие манер. Я с сожалением отодвинула пустую тарелку и прислушалась к голосу Виктора, на повышенных тонах кричащего на невидимого собеседника:

– У них там реальный гарем, Эдуард Семенович, вы не понимаете! Девушек держат манипуляциями, побоями, силой, вы же понимаете! Да, я знаю, что я отстранен от дела. Да, я понимаю, что это мой отец. Но мы же должны защищать их, как вы не понимаете! Да, я приеду с ней, мы снимем побои и заведем расследование. Вы бы видели ее руки, ее держали связанной и…

Я быстро прикрыла запястья длинными рукавами и автоматически пошарила по карманам чужих штанов. Мозг вспомнил о вредной привычке и требовал капельку никотина. На подоконнике стояла одинокая пепельница, а рядом лежала стальная зажигалка. На дрожащих от усталости ногах я добралась до окна и с сожалением посмотрела на улицу. Тусклые фонари, редкие снежинки, машина со включенными фарами под подъездом.

– Виктор! – Голос предательски задрожал. – Они здесь!

Мужчина прибежал ко мне, пряча телефон в карман.

– Ты уверена, эта та машина?

– Не уверена, но что-то дернулось, мне кажется, они следят за нами…

Звонок в дверь прервал меня, а Виктор напрягся, слегка вздрогнув от громкого звука. Он серьезно посмотрел на меня и, схватив за предплечье, повел за собой в спальню, быстро закрыв дверь снаружи. Я спряталась в темный угол, слыша, как бешено бьется сердце. Прижав пальцы к губам, я вжалась в стену, борясь с надвигающейся паникой.