Текст книги "Разыскивается миллионер без вредных привычек (СИ)"
Автор книги: Ирина Шайлина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 28. Настя
Я беременна – об этом свидетельствовала целая горка использованных тестов, и на завтра записалась к врачу. Меня даже лихорадило от волнения. Порой, я словно забывала о своём состоянии. А потом – Настя, да ты беременна! Иногда становилось страшно. Иногда хотелось плясать. Но плясать нельзя. Я же беременная!
А ещё – Егор меня не убил. И вообще подтвердил свою идеальность. Мне было жутко стыдно. Я все ещё чувствовала себя негодяйкой, даже, можно сказать, преступницей. И мне жутко хотелось, чтобы он забрал меня из этого клоповника. Хотя тут и клопов то нет – только тараканы. Но я никак не могла представить, что я беру, и говорю ему: «Ну, да, такая вот я какашка – совратила тебя, залетела от тебя и хожу довольная». А ещё: «Женись на мне, потому что, кажется, что я в тебя влюбилась».
Подумала и даже с постели вскочила, ночью то! Чуть не упала, споткнувшись, ибо темнота после того, как в шторы повесила, воцарилась страшная. Потянулась к телефону – третий час ночи. Набрала смс: «Егор, забери меня». И удалила. Трусиха. Интересно, приехал бы? Что-то подсказывало, что да – он же идеальный.
Утром я выходила из подъезда с опаской. Любовь любовью, а к родителям я лучше одна. Пока. Не нужно так много сразу всего на них обрушивать. Постепенно. Машины Егора не было, я просочилась на остановку как можно незаметнее. На всякий случай.
Время только девять утра, и меньше всего я ожидала увидеть в отчем доме Стаса. И сразу пожалела, что Егору не позвонила – он помог бы мне противостоять напору родных. А потом мой бывший муж повернулся ко мне, и я увидела, что буквально всю левую сторону его лица заливает огромный синяк.
– Это что? – удивилась я.
– Стас сказал, что ты приедешь и расскажешь, – недовольным тоном ответила мама.
Я приуныла – мне вовсе ничего не хотелось рассказывать. И из детского упрямство села чай пить, который мне все же налили. Сидела и, не спеша, булочку вареньем намазывала, а они втроём смотрели и ждали. А потом вздохнула и призналась.
– Я беременна.
Все трое переглянулись. Стас, похоже, торжествовал. Ему то что с моей беременности? Его постоянное присутствие в моей жизни уже начинало напрягать.
– Поздравляю, – неуверенно сказал отец. – Теперь нужно снова расписаться. Слышишь, мать, у нас внук будет!
Мама всхлипнула и спрятала лицо в кухонном полотенчике. Надеюсь, это она от радости.
– Настя ещё не все рассказала, – подталкивал меня к откровению Стас.
– А почему я должна стыдиться? – не поняла я. – Я исповедовалась. И да – мне не стыдно. И да, слава богу, я беременна не от Стаса. И вообще, что он тут делает? Мы развелись. Если он вам так нравится, усыновите его, а мне не сватайте.
Поднялась страшная суматоха. Я пожала плечами и потянулась за ломтиком сыра – жрать хотелось страшно. Слона бы съела. И, как рассказала, мне гораздо легче стало, буквально камень с плеч. А рожать я буду вне зависимости от того, что они скажут. К счастью, об аборте они и не думали.
– Но дочка, – причитала мама, – ты не можешь рожать без мужа! Это… позор. Стас тебя примет! А мы поможем с ребеночком, если нужно, то и материально…
– Сегодня же заявление в ЗАГС отнесем, – вторил отец. – И думать даже не смей.
Стас лучился. Буквально сиял. Я поняла, что бы ни сказала, они меня не услышат. Заплакать, может? Я, в принципе, была идеальным ребёнком, особых хлопот родителям не доставлявшим. Ни одной истерики я не устроила. А сейчас, похоже, пора. Я отодвинула чашку. Залезла на стул, выпрямилась в полный рост. Родители и Стас что-то оживленно обсуждали и е моих манипуляций даже не заметили. Я же набрала в грудь побольше воздуха и… завизжала. Так, что у самой уши заложило. До тех пор, пока не выдохлась. Зато потом наступила звенящая тишина, и все снова смотрели на меня.
– Ещё? – поинтересовалась я. – Ну, нет, так нет. Так вот – пока вы меня слышите. Пусть я буду матерью-одиночкой и мне придётся жить в клоповнике, пусть вы не будете мне помогать – да, мне придётся непросто, но тысячи женщин так живут! Зарубите себе на носу – за Стаса я замуж не выйду! Пусть дальше трахает свою Светочку! И даже больше скажу – я вообще не желаю его видеть. Если он сейчас не уйдёт, уйду я. Выбирайте, пожалуйста, быстрее, мне на стуле стоять надоело.
– Но, дочка! – возмутилась мама.
Я топнула ногой – истерить, так истерить!
– Я сейчас уйду, – пустилась я на откровенный шантаж, – и любите своего Стаса! И помните, на дворе не средневековье! Не хочу замуж, и не пойду!
Мама устало опустилась на соседний стул, и теперь я возвышалась над ней подобно башне. Мне стало неловко, и со своего постамента я слезла.
– Совсем замуж не хочешь? Или только за Стаса?
– Только за Стаса, – сказала я, вспомнив, что Егор вроде как разводится. – Ты прости меня, мама, за сцену, но я уже не знаю, как объяснить вам.
– Всё в порядке, – мама приобняла меня за плечо. – Сами вырастим.
И снова всхлипнула. Папа и Стас взирали на нас молча и недоуменно.
– Это что? – спросил растерянный Стас. – Мне уходить?
Я кивнула. Папа тяжело вздохнул и пошёл закрыть за ним дверь. Кстати, Стас не отказал себе в мелкой пакости – громко этой дверью хлопнул. А я даже обрадовалась – пусть, главное, что ушёл уже, наконец. Надеюсь, насовсем.
– Мам… А ещё что-нибудь вкусненькое есть?
Мама умилилась и захлопотала. Папа ушёл курить на балкон. Курил он редко, и значило это, что он не на шутку расстроен. Вернулся, раздраженный, пахнувший табаком, сел и молча взял чашку чая.
– А папа у ребёнка кто? – робко спросила мама.
– О, он идеальный, мама. У меня будет очень красивый и умный сын, – про возможность брака я не стала пока говорить, все же в женских журналах говорят, что женатики разводятся очень неохотно. – Всё будет хорошо. И, честно, я не понимаю, откуда у Стаса такая любовь ко мне.
– Тут такое дело, дочь, – наконец, решил заговорить папа. – Дело в том, что я всю жизнь работал… Хорошо работал, и платили хорошо. У нас с мамой все есть, съездим на море раз в год, да и не знаем, на что ещё тратить. Откладывали тебе. И когда ты замуж вышла, купили тебе квартиру… машину. И все это сейчас у Стаса.
– Господи, как так! – поразилась я тому, что, возможно, мои родители вложились в бывшего мужа.
– Да не волнуйся… тебе нельзя. Все это мы отписали тебе по дарственной. Ты всегда подписывала бумажки, не глядя, а мы решили: меньше знаешь – лучше спишь… Так что после развода все осталось твоим. Мы молчали, думали, вернёшься. А теперь Стасу придётся все отдать.
Я посидела, свыкаясь с мыслью, что я, имея новенькую чистую трёхкомнатную квартиру, живу в клоповнике. Но слишком обрадовалась, чтобы огорчиться или обидеться. Вчера у меня ничего не было, а сегодня и ребенок, и квартира, и бывший ушёл насовсем!
– Машину могу ему оставить, – великодушно заявила я.
– Но-но! Она почти два миллиона стоила!
Из родительской квартиры я вышла в приподнятом настроении. Господи, я беременная, свободная и с жилплощадью! Мне теперь море по колено. И ещё одна мыслишка – теперь я не бесприданница. Теперь я не Настька из Покровки. У меня квартира есть. И если Егор вдруг все же разведется… Мне будет не так стыдно за свою никчёмность. А на работу устроюсь, так вовсе стану состоятельной! Конечно, когда рожу и устрою дитенка в садик, не раньше.
Я предавалась радужным мечтам, в которых мы с Егором непременно женаты, и время летело незаметно. А Стас пусть валит к своей мамочке. Удивительно, но я стала кровожаднее. Причём, в прямом смысле – очень хотелось мяса. Мне вообще так нравилось чувствовать себя беременной, что даже показалось утром, что тошнит. Кажется, я бы даже токсикоз воспринимала с наслаждением. Подумаешь – токсикоз! Я беременна, чёрт подери! Буду блевать и ловить кайф!
К врачу я была записана только к часу дня, времени навалом. Я возвращалась к себе на квартиру. Моё радужно состояние омрачал лишь молчавший телефон. Я, конечно, женщина независимая, но почему Егор не звонит? Когда прогоняла его вчера, была уверена, что вернётся. Пора бы уже и потревожить мой покой. Желательно, чтобы он к тому времени был разведен. Я вообразила, как он романтично делает мне предложение руки и сердца, и снова ненадолго выпала из реальности.
Вернулась довольно жёстко. На лавочке перед домом сидел идеальный. Причём, не старший, а младший. Я даже икнула от неожиданности и сразу перепугалась. Может, Егор не звонит, потому что случилось что-то страшное? Не надо было его вчера отпускать, как чувствовала! Оставила бы у себя, и черт с ними, с грехами!
– Что-то с папой, да? – спросила замирающим с перепугу голосом.
– Тебя нельзя пугаться! – всполошился маленький идеальный. – Я в интернете читал. С папой ничего не случилось. Со мной.
Я села рядом с ним, стараясь успокоиться. Что бы с Никитой ни случилось, вот он сидит, рядом, живой и здоровый. Значит, все не так страшно, как ему показалось.
– Ты как добрался? – я снова испугалась.
– Я же не маленький, я в третий класс пойду, между прочим. У папы твой адрес записан, я нашел. С мамой приехали – по магазинам она собралась, а в я инете посмотрел, как доехать, и улизнул.
– Бедная твоя мама!
– Я ей позвонил…
Я вздохнула. Все в порядке. Главное сейчас – разобраться, в чем дело, и доставить ребёнка к матери, как бы она мне не нравилась.
– Давай телефон, я ей позвоню.
– Я не хочу ей звонить. Я подслушал разговор. Мама с папой говорили. Сказали, что раз такое дело, и уделять мне внимание никто не сможет, то меня отправят в какую-то школу в Европе. Типа языки учить. А там все время жить надо! А я так не хочу! А папа говорил, что новая жена старого ребёнка не захочет!
– Бред полнейший, – уверенно сказала я.
– Ты тоже считаешь, что раз новый ребенок есть, то старый не нужен?
И посмотрел на меня. Глаза Егоркины. Вот пройдёт лет десять, проходу от девиц не будет. А пока… такой маленький. Такой беззащитный. Разревусь сейчас!
– Нет! – с жаром воскликнула я. – Если мне только позволят рядом с тобой быть, я тебя залюблю!
– Ну, совсем уж не надо, – пошёл на попятный Никита. – Так, немножечко!
Я решительно позвонила Егору. Тут уж не до гордости, когда детей обижают! Тоже мне, вздумал! Я сейчас все точки на i расставлю. Детей лишних не бывает! Но Егор не брал трубку. Снова и снова. Я кипела негодованием и к тому же нашла отличный повод встретиться с Егором – Никитку нужно вернуть и разобраться в ситуации. Какие ещё интернаты? Мне такой ценой счастье не нужно.
– Знаешь, где папин офис? – Никита кивнул. – Пошли. По дороге объяснишь.
Решили на такси – так быстрее. В итоге добрались за рекордное время – пробок не было. Охранник на проходной говорил по телефону, отвернувшись, и мы тихонько прошмыгнули мимо незамеченными. Поднялись на шестой этаж. Навстречу нам выскочила какая-то девушка.
– Никита? – удивилась она. – Папа в конференц-зале и очень занят. Ты подождешь? Там сделку заключают крупную.
– Сделка подождёт, – решительно ответила я. Бог знает, сколько эта сделка продлится, а мне к врачу скоро.
Отпихнула девицу в сторону и, взяв Никитку за руку, пошла вперёд. Контора не была огромной, искомый зал мы нашли быстро. Из него доносился бубнеж голосов. Никита явно испугался последствий и с удовольствием дал бы задний ход, но я тащила его за собой как на буксире. Толкнула дверь и вошла.
За большим столом сидело двенадцать человек. Разумеется, все сразу посмотрели на нас. Вот тут струсила и я. Убежать бы, да поздно. Позади – разъяренная девица, впереди – разъярённый Егор. Конечно, девицы я боюсь куда меньше, но Егор ведь все равно догонит. Возможно, и покарает.
– Здрасьте, – поздоровалась я со всеми сразу.
Егор кивнул. Ну и выдержка у него!
– Полагаю, вы с Никитой пришли не просто так… Галь, оставь её, поверь, твоими силами её не остановить.
Девица сзади фыркнула и ушла. У меня душа медленно просачивалась в пятки. Там ей самое место, может, целее будет.
– Что происходит, Егор? – спросила ухоженная женщина, которая сидела рядом с ним.
Я немедленно взревновала. Оказалось, не зря.
– Происходит вопиющая несправедливость, – сказала я дрожащим голосом. – Почему ты решил, что в случае нашей свадьбы Никиту нужно сослать в Европу? Поверь, в данном случае я просто за тебя замуж не выйду! И моя беременность не играет тут никакой роли!
Никитка спрятался за мою спину, а Егор вдруг захохотал. Смеялся он с явным удовольствием. Я его весёлости не понимала и разделить не могла. Всё остальные внимательно смотрели то на меня, то на него. Ухоженная гадина тоже решила привлечь к себе внимание. Вскочила на ноги. Все послушно повернулись к ней.
– Ты женишься? – её голос тоже дрожал, как и у меня. Только у меня со страху перед тем, что творю, а у неё от негодования. – Вот что, значит, нужно было сделать? Залететь? Я, как дура, столько лет на тебя впахивала… Не побоюсь быть смешной – лучшие годы жизни потратила. А все, что доставалось мне – секс, когда ты про меня вспомнишь. Столько лет ты позволил мне лелеять надежды на наш брак!
– Ты и ей предлагал жениться? – ревность застилала мне глаза, и чётко уловила я только одно слово – брак.
Егор унял смех, по-моему, с трудом. Тоже встал.
– Моя жизнь превратилась в дурдом, – пожаловался он зрителям. Зрители потупили глаза, впрочем, потом снова их подняли, интересно же. – Наташ, я же ничего тебе не обещал. Никогда.
Пощечина получилась хлесткой и звонкой. Я сразу перестала ревновать – разозлилась. Какое она имеет право моего идеального лупить? Пусть своего заводит и делает, что хочет. А Наташа сползла на пол… и разревелась. Мне даже жаль её стало чуточку. Наверное, гормоны. Я же беременна – снова вспомнила я.
Егор дал ей салфетку. Она громогласно в неё высморкалась.
– Господи, позор какой… перед клиентами… я… просто из себя вышла.
А Егор опустился перед ней на корточки. Мы с Никитой шагнули в стороны, а то видно плохо – стол загораживает. Некоторые клиенты тоже повытягивали шеи.
– Да не клиенты, это… Наташ. Подставные лица. Мы всё знаем. Но прежде чем рубить с плеча, решили точно проверить. Мы знаем, что ты фирму топишь. Только не знаем, зачем. Почему, Наташ?
– Серёжа обещал мне долю продать… Недорого. Ты понимаешь, мне не хватило бы денег. Я решила, что если собью цену… Если рыночная стоимость бизнеса упадет, то я смогу, деньги у меня есть…
– А зачем тебе доля?
– Потому что это, похоже, был единственный способ заставить тебя посмотреть на меня иначе! Фирма… твоё детище. Я бы заставила тебя с собой считаться. Я же тогда не знала, что можно просто залететь.
И на меня злобно зыркнула. Я потянула Никитку в коридор. Тут нам больше делать нечего. Но и уходить не стала – Егор наверняка ещё устроит разбор полётов.
– Почему папа смеялся, Никит?
– Потому что я все придумал, – сердито насупился маленький идеальный выдумщик.
Я засмеялась, прижала его к себе и поцеловала в макушку.
– А зачем такая драматическая драма?
– Папа по телефону говорил утром. Сказал – все дело в Наташе. И что без неё никак. И что сегодня все решится… А я эту Наташу терпеть не могу. Испугался, что папа без неё никак. И что сегодня решится. А мне ты нравишься. И беременных тетенек бросать нельзя! Мама вчера фильм смотрела. Там тоже беременная. И интернат. Мне даже придумывать не пришлось. Вот и сбежал… Надо маме ещё раз позвонить. Она меня убьёт.
При упоминании мамы сердце царапнуло, а потом отпустило. Она останется его матерью – этого факта не отменить. Надеюсь, большую часть времени она проводит где-нибудь в Эфиопии. И дружбы сердечной между бывшими я не понимаю и не принимаю. Нужно будет искать компромиссы.
– Папа меня выпорет, – простонал Никита.
– Я тебя защичу. Зачищу. Тьфу. То есть не дам в обиду.
И снова его к себе прижала, он даже не сопротивлялся.
Скандал мы, видимо, затеяли немаленький – из конференц-зала периодически доносились крики. Мне пришлось самой позвонить матери Никиты – он трусил. Боюсь, какими бы гуманными его родители не были, вечером ему все равно достанется. Я нервно смотрела на часы – стрелка уже к часу ползёт, а у меня первое свидание с моим ребёнком.
– Как думаешь, если мы сейчас уйдём, папа и меня выпорет?
– Наорет только, – авторитетно сказал успевший успокоиться Никитка. – Но я бы подождал.
Ждать не пришлось – Егор сам вышел. Вид такой был усталый, что мне обнять его захотелось, переложить часть груза на себя. Но боязно, после нашего-то скандала.
– Я даже спрашивать не буду, что за представление, – сказал Егор, удивив порядком. – Устал. Давайте, поедем отсюда, а? У меня эта волокита уже полгода тянется. Потом расскажу…
– Мне к врачу нужно, – решилась я.
Егор и правда рассказал все по дороге, в машине. И про пожар, и про наводнения, и про майонезные крышечки. На крышечках я не выдержала и прыснула со смеха – неправильный мне какой-то миллионер попался. У всех вон нефтяники, а у меня король майонезных крышечек. Но мне и это нравилось. И то, что мы так непринуждённо говорили, не обвиняя друг друга во лжи, не припоминая всего, что в недавнем прошлом нагородили. И Никитка совсем расслабился, с удовольствием вставлял реплики с заднего сиденья.
– Волнуешься? – обратился ко мне Егор, когда мы подъехали к клинике. – Не бойся. Я же рядом.
Взял меня за руку. А я поняла, что с непутевым мужем и бесплодностью просто выиграла лотерейный билет – если бы не отчаяние, разве я решилась бы такого идеального атаковать? Струсила бы – факт.
– Спасибо. Никит, пойдёшь с нами?
– В машине посижу. Пап, возьму твой планшет?
– Главное, не убегай никуда. Мне ещё с твоей матерью разговаривать.
Мы вошли. В коридорах частной клиники уютно. Мягкие стулья, приятные цвета, везде цветы. Милые люди. А меня потряхивало немножко. Все равно страшно. Хорошо, что за ручку ведут. Даже на анализы, хотя уж дырка в пальце так себе беда.
– Трансвагинальное УЗИ, – предупредила врач. – Папа будет присутствовать?
– Будет, – решительно ответил Егор. – Чего я там не видел? Я, можно сказать, непосредственный участник событий.
Я помялась – все же неловко. Потом подумала – я Егора заставила этого ребёнка сделать, а теперь не разрешать ему поглядеть на него? И разрешила, хотя лежать с датчиком УЗИ в самом что ни на есть интимном месте и одновременно держать за руку мужчину своей мечты – то ещё развлечение.
– Есть малыш, – улыбнулась мне врач, и я сразу её полюбила, искренне и, наверное, навечно. В этот момент я вообще готова была любить весь мир. – Это ещё даже не эмбрион. Плодное яйцо, размером три с половиной миллиметра. Очень хорошо прицепился, умница, держится отменно!
Я сразу же своим ребёнком возгордилась – какой молодец! И прицепился отлично, и держится отменно! Сразу видно – умненьким растёт! Правильно я сделала, что разбавила свой генофонд с идеальным – у ребёнка есть шансы быть умнее меня.
– Двенадцать дней от зачатия, – продолжила самый лучший врач в мире. – Примерно четыре акушерские недели. Примерно, потому как вы говорите, что ваш цикл был сбит.
Я кивнула – сбит. Мысленно посчитала. Значит, ребёнка мы сделали именно в ту самую ночь, после договора. И немудрено, что сделали, дотрахались мы до звонка в ушах. Как хорошо, что я скачала те договоры! Как хорошо, что Егору требовалось согласование!
– Ещё что, ещё? – просила я.
– Я не могу так много вам рассказать о создании, в котором ещё нет четырёх миллиметров, – улыбнулась она. – Но у вас всех хорошо. И ХГЧ соответствует норме, значит, малыш хорошо развивается. Приходите через две недели. По скалам лазать не рекомендую, но в целом можете вести привычный образ жизни, без излишеств. Всё анализы у вас замечательные, но рецепт на витаминки мы вам выдадим.
Я не стала говорить, что Егор мне уже три упаковки притащил, вдруг здесь пропишут те, что получше. Получила фотографию своего ребенка, и на этом наше первое свидание закончилось.
– Смотри, какой красивый, – показала я Егору.
– Я, конечно, нихрена не понял, где он на фотографии находится, но даже не сомневаюсь – первостатейный красавец.
Мы загрузились в машину, я дала фотографию Никитке. Тот смотрел внимательно, но, по-моему, держал верх ногами. Ручаться не могу – если честно, на ней и правда нихрена не понятно. Но все равно красавчик.
– Теперь куда?
– Теперь в ЗАГС, – ошеломил меня Егор. – До меня дошло, что можно взятку дать. Поэтому я с утра, ещё до работы, очень оперативно развелся. И мы записаны на четыре, заметь – меньше трех часов осталось.
Я посидела минутку, усваивая информацию. А потом… разревелась.
– Ты чего ревешь? – испугался Егор.
– Может, замуж не хочет? – предположил сзади Никитка.
– Настя, ты чего? И правда не хочешь?
– Хочу, – всхлипнула я. – Только все так неожиданно… у меня платья нееет!
В итоге через пятнадцать минут мы стояли в магазине. Вокруг – сотни платьев. Егор тянул меня к самым дорогим. А мне они казались вычурными, словно кричали: «Смотрите, я за миллионера замуж выхожу!» Сошлись на платье не самом дорогом, но на которое я бы в прошлой жизни года полтора работала, и не ела совсем. Оно было… тоже идеальным. Уже не оригинально, да? Мне сейчас все идеальным казалось. Я стояла перед высоким зеркалом, смотрела на себя и плакала. Егор ворвался, хотя ему все твердили, что на невесту в платье смотреть нельзя.
– Теперь чего плачешь?
– Такое платье красивое… а мама в нем меня не увидит.
– Давай телефон, я позвоню. И ещё, давай сразу говори, по каким причинам ты можешь реветь, чтобы я заранее их устранил.
Их всего двн осталось – хочу ресторан и близких рядом. И чтобы Танька в красивом платье была свидетельницей. И ленточку на неё повесить, как положено. Предлоги стали исправляться, я даже взгрустнула – только во вкус вошла.
– Егор, – позвала я его в машине, уже по дороге ЗАГС, – а ты знаешь, что я богатая невеста? У меня квартира есть и машина почти за два миллиона.
– Что ж ты раньше не сказала? Я бы сразу на тебе женился, без всех этих танцев…
Я фыркнула и ткнула его локтем в бок. К зданию ЗАГСа потянулись все, кого мы смогли пригласить. Танька в красивом платье и с Тотошкой на руках у мужчины, который мне не знаком. Потом спрошу, когда суматоха уляжется. Мои порядком обалдевшие родители. Родители Егора – этот подлец позвонил им утром. Ещё какие-то люди. Так много! Как будто настоящая свадьба…
– Я тоже в шоке, – шепнул мне Егор, а потом меня увела Таня – макияж-то не нанесён!
Малевала на моем лице и ругалась, что я шевелюсь и разговариваю. А как не разговаривать, когда столько всего происходит? В итоге я и глазом моргнуть не успела, как стояла перед миловидной женщиной с папкой в руках. Впрочем, она мне тоже идеальной показалось. Свидетельница, разумеется, Таня. А свидетель – Никитка. Лента с надписью свисала с него почти до пола, но собой он страшно горд.
Я сказала «да». Что я ещё могла сказать? Очень глупый вопрос. И Егор сказал «да» и на палец колечко мне надел – хорошо, что он об этом позаботился, я забыла. В ресторане все пили шампанское, я – яблочный сок. Я же беременна! Этот факт я не устаю повторять про себя вновь и вновь.
– Этот муж и правда лучше прежнего, – мама улучила момент, когда мы остались наедине. – И ты знаешь, он тебя любит.
– Я и сама начинаю в это верить. Хотя он молчит.
Уставший Тотошка заснул на руках отца. А это и правда его отец! Вот стану Танькиной соседкой, и она точно мне все расскажет – не отвертится. Никитка клевал носом, а потом его забрала Анжелика, чтобы этой ночью мы остались одни. Когда гости, подвыпив, начали орать «Горько!», Егор наклонился ко мне и прошептал:
– Мне кажется, нам пора бежать. Целоваться я предпочитаю наедине.
И мы сбежали с собственной свадьбы. Дома Егор помог мне выпутаться из платья. Повешу его в шкаф – любоваться буду. Я первой заняла ванную внизу, Егору пришлось идти наверх – я еще не готова демонстрировать ему, как стирается идеальное свадебное лицо – Танька постаралась на славу, сделав макияж неброским, подчеркивающим то, что нужно.
А потом… я ушла в свою комнату и закрылась. Это глупо. Я словно ребёнок, который испытывает границы дозволенного. Егор стучался, и я понимала – днем обошлось, а вот сейчас непременно выпорет.
– Эй! Я имею право на первую брачную ночь! Нам врач сказал, что можно и нужно.
– Я исповедалась, и меня благословили на секс только в освященном церковью браке.
– Ничего страшного. Сейчас согрешим, потом снова исповедуешься.
Я засмеялась и открыла дверь. И буквально нырнула в его объятия. Трогала его и не верила – вот это все моё? На самом деле?
– Я люблю тебя, – вдруг оторвался от меня Егор.
Так серьёзно сказал, что я поверила – все на самом деле. И правда – любит. И правда – мой. И кто говорил, что сказок не бывает? Я встала на цыпочки, потянулась к его все ещё влажному после душа уху и свое признание прошептала на грани слышимости. Но он услышит, а больше никого это и не касается.
